Принцу Эдуарду V Йоркскому, сыну Эдуарда IV и Елизаветы Вудвилл, пророчили венец и власть. Он должен был принять бремя короля Англии и своим воцарением придать легитимный характер торжеству династической ветви Йорков над Ланкастерами; белый бутон созрел и готовился расцвести. Если бы надежды семьи и приближённых сбылись и юному монарху удалось упрочить положение на престоле и обеспечить страну наследниками, то Война Алой и Белой Розы либо, достигнув эндшпиля, угасла, либо развернулась бы по альтернативному сценарию из предопределений и случайностей, — а мы, по всей вероятности, никогда бы не узнали Тюдоров. По трагическому стечению обстоятельств и вследствие дворцовых интриг принц Эдуард остался некоронованным; он и его младший брат Ричард ушли в легенды и в изобразительное искусство под именем, окружённым печальным ореолом безвинных жертв, — «принцев в Тауэре». Старинное каменное укрепление (Тауэр в переводе буквально означает «крепость») выполняло двойную функцию: в Средние века Тауэр использовали и как тюрьму, где узники томились в полупомешанном ужасе перед эшафотом, и как место пребывания будущих королей и королев перед их восхождением на трон. Крепость сулила амбивалентные перспективы тем, кто оказывался в её стенах, — голову могли увенчать, а могли и отделить от шеи. Рассказывают, что королева Анна Болейн, взятая под стражу после выдвинутых против неё обвинений в измене, с мольбой спрашивала у одного из сопровождающих, куда её ведут. Ей ответили, что в покои, в которых она жила до коронации. Анна Болейн испустила вздох облегчения: «Этого не может быть!», но, вспомнив второе значение крепости, побледнела от страха. Согласно суеверию, её неупокоенный дух бродит по Тауэру, ровно как и призраки двух несчастных принцев. В отличие от казни второй жены Генриха VIII, неоспоримой и тщательно задокументированной, время, место и сам факт гибели братьев Йоркских окутаны тайной по сегодняшний день. Однажды принцы просто исчезли. Их мать Елизавету Вудвилл нарекали одной из красивейших женщин Британских островов. Сила очарования Елизаветы оказалась столь велика, что король, славившийся любовным непостоянством и разгульным нравом, пожелал сделать её своей супругой, вопреки их неравенству и тому, что Елизавета в одиночку растила двоих сыновей от предыдущего брака. Правильные черты и золотистые волосы унаследовали и дети «Белой королевы». Наследник Эдуард появился на свет 2 ноября 1470 года в Вестминстерском аббатстве. Долгожданное событие омрачили триумф Ланкастеров и низложение короля Эдуарда IV. Дурное предзнаменование напомнит о себе спустя много лет. Свергнутый Эдуард IV обеспечил сыну надёжную защиту и образование, достойное самодержца. Надзор за наследником поручили брату королевы Энтони Вудвиллу, известному учёному. Будни Эдуарда V отличались безукоризненным распорядком. Итальянский клирик Доминик Манчини, посетивший Англию в тот период, положил на бумагу собственные наблюдения натуры принца: «Словом и делом он дал столько доказательств своего либерального образования, благовоспитанности, нежели научного, [доказательств] достижений, шедших далеко за пределами его возраста… его особые познания литературы… позволили ему дискутировать изящно, с полным пониманием и декламировать превосходно любую работу, будь то стихи или проза, которая попадала в его руки, за исключением более заумных авторов. Он имел такие достоинства его цельной личности и его лицо отражало такую прелесть, что, сколько бы на него ни смотрели, он никогда не утомлял взора». Обобщённое мнение исследователей гласит, что из Эдуарда V мог бы получиться справедливый и просвещённый король. Скоропостижная смерть короля Эдуарда IV взбудоражила двор. Эдуард V, уже в статусе некоронованного монарха, вместе со свитой отправился в столицу — по пути он воссоединился с десятилетним братом Ричардом, прибывшим из Шрусбери. Мальчики почти не знали друг друга, поскольку были разделены в младенчестве; однако, вероятно, они быстро восстановили утраченные родственные чувства, чему поспособствовали печальные и тревожные условия их встречи. Ричард служил своеобразной «разменной монетой» ещё до смерти отца: в возрасте пяти лет он сочетался браком с шестилетней Анной Моубрей, владелицей обширных земельных угодий, доставшихся ей от отца. Из договорных союзов издавна извлекалась выгода, и подобное обращение со свободой детей было обычным для Средневековья явлением. Мальчиков доставили в Лондон и поместили в Тауэр. Отсюда и берёт начало скорбная легенда. Братья перестали появляться в окне, и это породило слухи об их убийстве. Версии разнились. Кто-то говорил, что принцев задушили. Кто-то — что отравили. Вплоть до конца XIX века историки почти единогласно возлагали ответственность за смерти Эдуарда и его брата на протектора, их родного дядю и в будущем короля Ричарда III, который, как считалось, узурпировал трон и устранил наследников. События представлялись в таком свете, что одиозный Ричард III не сдержал данное брату-королю обещание и, невзирая на данную присягу, предал племянника. Для исполнения плана Ричард III предоставил убедительные сведения, оспаривающие право наследования тринадцатилетнего принца: расследование установило, что до женитьбы на Елизавете Вудвилл почивший король венчался с другой женщиной, Элеонорой Батлер. Брак Эдуарда IV и Елизаветы Вудвилл терял силу, объявлялся вне церкви, а совместные дети ниспровергались до бастардов. В тот день, когда Эдуард V, его братья и сёстры признались незаконнорождёнными, произошёл излом — и судьба королевства оказалась в руках Ричарда III. Его демонизация как тирана во многом связана с тем образом, который столетия спустя, уже во времена Тюдоров, изваяли историки, литераторы и драматурги. Шекспир, тяготевший к сюжетам о предательствах из-за жажды власти, без снисхождения изобразил Ричарда III в одноимённой трагедии. На сцене обесславленный король предстал душегубцем, лишённым чувств раскаяния и сострадания, изуродованным властолюбивыми амбициями. В пьесе вина дяди за смерть племянников неопровержима. В действительности же нельзя с непогрешимой точностью говорить о злонамеренном преступлении. Был ли на самом деле Ричард III бессердечным и вероломным, каким его выставляют некоторые историографии? В жизнеописании английского короля-узурпатора многое напоминает судьбу русского царя Бориса Годунова. Монархов подозревали в том, что к власти они пришли через грех детоубийства, и именно вследствие этого правление обоих было скоротечным, а династия оборвалась вместе с их смертью. Притязания Ричарда III на престол имели убедительные основания. Если предполагаемые наследники — Эдуард V и Ричард — являлись бастардами, то власть законно переходила младшему брату Эдуарда IV, что также отвечало интересам Йорков на этапе обострения отношений между двумя враждующими сторонами. Неизвестно, кто и когда предположительно отдал приказ об убийстве принцев. Среди тех, кому их смерть принесла бы выгоду, числятся три ключевые фигуры: Ричард III, Генри Стаффорд и Генрих VII Тюдор. К восхождению на престол Генриха VII (дедушки Елизаветы I Великой, при власти которой творил Шекспир) принцы Эдуард и Ричард могли быть ещё живы. Интересам нового короля отвечала окончательная ликвидация особ королевской крови, возможных претендентов на корону. Существует также версия-миф, согласно которой принцы уцелели, поскольку преданные Йоркам люди услали их подальше от Лондона. В 1674 под лестницей в Тауэре обнаружили два детских скелета — их сочли останками несчастных принцев. Доказать или опровергнуть это, однако, не было никакой возможности. Лишь в 2022 году расследование загадочной истории Тауэра получило второе дыхание: король Карл III публично пообещал, что поспособствует установлению истины. Главный куратор исторических архивов королевского дворца Трейси Борман высказалась на этот счёт: «Все говорят о том, что он хотел бы, чтобы расследование было продолжено, чтобы мы могли раз и навсегда определить, как умерли молодые члены королевской семьи».