«Быстрее стрел по лесу мчатся, Как пчел неутомимый рой…» М.Ю. Лермонтов, «Черкесы» Черкесы (или, как они сами себя называли, адыгэ) сделались притчей во языцех благодаря исключительной доблести, выносливости и сноровке, которые они продемонстрировали русским офицерам в Кавказской войне 1817–1864 гг. Хотя их оснащение уступало оснащению неприятелей, а методы ведения боя некоторые называли «варварскими», черкесы придавали большое значение церемониальной составляющей сражения, а также высоко ценили военное искусство предков. Уклад черкесов столь сильно отличался от русского быта, что невольно вызывал самый глубокий интерес у тех, кто был способен по достоинству оценить его фундаментальность и своеобразие. О кавказском гостеприимстве ходят легенды, и не зря. Трудно представить, что именно сочетание щедрости и радушия стало важнейшей традицией черкесов. В существенной степени доброжелательное отношение к тому, кто переступил порог дома, связано с крепким культом общинности и многовековой этикой, передающейся из поколения в поколение; родственники держались друг за друга, оказывали друг другу всяческую поддержку, подавали пример младшим и почитали старших. Мужчины отвечали за защиту жены и детей, женщины же берегли домашний очаг, — черкешенки также были не прочь проявить кулинарные умения: по заведенным обычаям вместо привычного хлеба использовали пасту из проса, а мясо барана обычно сушили. Черкесы также любили использовать мед, сыр и молотый перец. Постороннему человеку («дальнему гостю») всегда были рады оказать помощь; это показывало не только добрый нрав хозяина, но и изобилие всей семьи. Усталый путник, постучавшийся к черкесам, мог быть уверен, что его обогреют и накормят. Если один из адыгов нарушал заведенные правила гостеприимства, на него обрушивалось посрамление со стороны прочих, и за человеком навеки закреплялась дурная слава. Прослыть скупым или неприветливым никто не желал. Понятие «гость» — не пустой звук для черкесов. Право на укрытие и пищу распространялось даже на кровных врагов и преступников. Непростительным считалось похищение невесты, и в этом случае виновного наказывали, так как покушение на женскую честь считалось страшнейшим из проступков. Темпераментный и страстный характер черкесов состоит из контрастов. В лице адыга можно было обрести и надежного союзника, который никогда не подведет, и непримиримого врага, — и остеречься следует тому, на чью долю выпало второе. С древних времен в противоположность гостеприимству ставилась кровавая месть. Жестокая традиция восходила к представлению, что над обидчиком, запятнавшим честь семьи, следовало учинять расправу. Изредка черкесы карали виновника через убийство кого-либо из близких ему людей. Со временем кровожадность ушла в прошлое, а черкесы стали требовать за нанесенное оскорбление возмещение: «долг» уплачивался оговоренной суммой денег или поголовьем скота. Возвышенные и мужественные традиции связаны у черкесов с куначеством. «Кунак» в переводе с тюркского «гость», однако по прошествии столетий понятие существенно расширилось. Куначества представляет собой разновидность побратимства: между мужчинами создавались дружеские узы, укрепленные обетом преданности до последнего вздоха. Побратима-кунака выбирали в союзники на всю жизнь, и не отказывались от него ни при каких обстоятельствах. В мирную пору кунаки помогали друг другу словом и делом, в бою же бились плечом к плечу и были готовы в случае необходимости закрыть друг друга от пущенной стрелы или острого кинжала. Заключение союза оплетала ритуальность. Кунаки надрезали себе руки, тем самым скрепляя клятву кровью, и обменивались оружием; кроме того, согласно обычаю, они обязаны были испить молоко из общей чаши с серебряными или золотыми монетами (или иной драгоценностью — например, перстнем) на дне. Все это расценивалось как знак, что новообразованная связь никогда не порвется и не «заржавеет». В честь исполнения обряда у одного из кунаков устраивалось пышное застолье. С этого момента члены одной семьи видели в членах другой родственников. Хотя среди женщин традиция куначества не была заведена так, как у мужчин, две подруги могли объявить себя сестрами и также обменяться какими-то предметами в символическом смысле; для этих целей обычно выбирали кольца. Как правило, посестрие существовало только до замужества. Изредка случалось, что женщины в летах продолжали поддерживать отношения названных сестер и приглашали друг друга на домашние праздники. Куначество имело особый вес, если узы образовывались между представителями разных национальностей и конфессий. Оно способствовало локальному акту примирения и провозглашало, что побратимами могут стать люди, воспитанные в духе разных культур. Свадебные традиции адыгов достойны отдельного упоминания. Помимо того, что они чрезвычайно зрелищны и романтичны сами по себе, за их сохранение в первоначальном виде веками отвечало каждое новое молодое поколение. Все наслышаны о краже невесты; обычай полюбился кинематографистам. В современном, более гуманном мире его форма почти полностью вытеснила сомнительное с точки зрения морали содержание. Раньше невесту похищали против ее воли или против воли ее родителей, в наше время это делается в качестве красивого жеста — до этапа официального предложения. Заключение брака было невозможно без соблюдения строгого регламента. До церемонии невесту увозили из отчего дома в ничейную обитель — другими словами, место, не принадлежавшее ни одной из семей. Обычно выбор падал на дом дальнего родственника или друга. Помолвленной девушке отводилась особая комната, в которую воспрещалось входить мужчинам, — лэгъунэ. Комната оставалась неприкосновенной частью дома даже после свадьбы. Торжество не обходилось без танцев и традиционных угощений. Старшая в роду женщина со стороны жениха должна была соблюсти приметы: осыпать невесту монетами (символ достатка), пшеном (символ изобилия) и сладостями (символ многодетности и благополучия). После этого девушка входила в новую семью. И по сей день черкесы чтят свои традиции, многие из которых представляются настоящими бриллиантами в сокровищнице общечеловеческого наследия.