Как мозг реагирует на разрыв дружбы

Разрыв дружеских отношений — очень распространенное явление. Нидерландское исследование 2008 года выявило, что до 70% близких дружеских связей распадаются в течение семи лет, а социальный опрос 2023 года показал, что более двух третей американцев разрывали дружбу в течение жизни. И хотя расставание с другом — не редкость, это не значит, что потеря близкого человека не оказывает существенного влияния на эмоциональное здоровье и даже здоровье мозга. Дисбаланс гормонов и усиление тревожности В первую очередь активируется тревожный сигнал. Как объяснила невролог Лиза Шульман, потеря дружеских отношений может вызвать активацию миндалевидного тела (области мозга, связанной с эмоциональными реакциями). «Миндалевидное тело исследует окружающую среду на предмет угроз. Когда эмоциональная травма достигает определенного порога, миндалевидное тело «подает сигнал тревоги», запуская каскад нейромедиаторов и гормонов, чтобы подготовить организм к защите», — рассказала эксперт. Кроме того, может пошатнуться гормональный баланс. Психиатр Шэрон Батиста отметила, что в число активированных нейромедиаторов входят серотонин, дофамин и норадреналин, отвечающие за регуляцию настроения и обработку эмоций. Дисбаланс серотонина, связанного с чувством благополучия и счастья, способен привести к нарушениям настроения. В то же время снижение уровня дофамина, отвечающего за систему вознаграждения и удовольствие, может вызвать ангедонию — неспособность испытывать радость. Также нередко повышается уровень норадреналина, участвующего в реакции организма на стресс, что способствует всплеску тревожности в процессе переживания горя. Еще одно последствие — синхронизация памяти и эмоций, которые будут работать против вас. Со временем «эмоциональный» мозг может стать более чувствительным под воздействием внешних триггеров, таких как напоминания о потере. Это происходит в ущерб «думающему» мозгу, или коре больших полушарий. Эмоциональные компоненты памяти способны подавлять когнитивные, что усилит тревожность, депрессию и нарушит сон. Психологические последствия Как пояснила клинический психолог Сабрина Романофф, потеря близкого друга, подобно расставанию с романтическим партнером, вызывает чувство горя. Кроме того, по ощущениям это может быть очень похоже на горе от смерти. Это создает так называемое неопределенное, двусмысленное горе — боль от утраты человека, который все еще жив, но больше не будет рядом с вами в привычном понимании. Психика тяжело переживает это состояние, поскольку зачастую не происходит никакого завершения истории, и отсюда возникает путаница и непонимание причин, по которым отношения закончились. Поскольку дружеские связи часто удовлетворяют ключевые потребности в принадлежности и привязанности, их разрыв приводит к чувству отверженности, неуверенности в себе и одиночеству. К этому могут добавляться печаль, гнев и даже симптомы депрессии и тревоги. Со временем это может вылиться в проблемы с социальной идентичностью. Также разрыв дружбы в некоторых случаях запускает реакцию страха, при которой человек начинает бояться разрушить другие отношения или открыться людям из-за риска возможной будущей боли или разочарования». Поэтому те, кто переживает потерю друга, могут изолировать себя в качестве защитного механизма, чтобы снизить уязвимость и избежать эмоциональной перегрузки. План действий В первую очередь эксперты рекомендуют прожить горе. «Отнеситесь к потере как к любому значительному эмоциональному событию, — посоветовала Романофф. — Позвольте себе оплакивать общие воспоминания, связь и ту роль, которую этот человек играл в вашей жизни». Изменения в дружбе — это естественная часть жизни, поэтому лучше сосредоточиться на принятии ситуации, даже если поначалу это может быть трудно. После разрыва легко попасть в негативный цикл обвинений в адрес другого человека и даже себя. Вместо того, чтобы сосредотачиваться на поиске виноватого, признайте, что отношения были ценными, но исчерпали себя. Можно сохранять связь с положительными воспоминаниями, одновременно осознавая причины, по которым все закончилось. Однако это следует делать после первоначального этапа горевания. Вы можете проанализировать дружбу с человеком, составить список хороших, плохих сторон и того, что можно было бы улучшить. Понимание динамики поможет вам расти и устанавливать более здоровые границы в будущих дружеских отношениях. После размышлений о том, что могло привести к окончанию вашей дружбы, уделите время тому, чтобы прояснить, что вы цените в отношениях. Определите свои непреложные принципы и ожидания от дружбы, позвольте этим целям направлять вас к формированию более полноценных связей в будущем. Кроме того, важно не забывать о других людях, с которыми вы общаетесь или дружите. Не позволяйте потере помешать вам ценить другие отношения, которые у вас есть и которые развиваются вместе с вами. Чтобы уменьшить чувство одиночества и получить поддержку, сосредоточьтесь на построении новых социальных связей, а также на укреплении существующих. Согласно теории привязанности, помимо усиления чувства принадлежности, формирование новых связей способствует восстановлению эмоциональной безопасности. По материалам статьи «What Happens in the Brain After a Friendship Breakup» Very Well Mind

Отроверт: ни экстраверт, ни интроверт

Ощущаете дискомфорт из-за чувства непохожести? Хотите обрести эмоциональную автономию? Регулярно генерируете нестандартные идеи? Вероятно, как и у таких личностей, как Фрида Кало, Франц Кафка и Альберт Эйнштейн, в вас ярко проявляется отроверсия… В эпоху, когда стремление к самовыражению, вовлеченности и ощущению общности достигло небывалых высот, поведение индивида в социуме становится ключевым индикатором. Традиционные модели личности, акцентирующие внимание на интроверсии и экстраверсии, оказываются недостаточными для охвата всего спектра человеческого взаимодействия. В противовес социальной изоляции и избыточной коммуникабельности формируется более умеренная и автономная модель поведения. Интроверт, экстраверт... но, возможно, это не все? На протяжении десятилетий популярная психология делила людей на две большие семьи: интроверты, которые восстанавливают силы в одиночестве, и экстраверты, которые процветают в контакте с другими. Эта двойственность легла в основу многих руководств, тестов и дискуссий. Тем не менее данная модель оставляет в стороне более сдержанный, менее известный, но глубоко отличающийся тип личности. Рами Камински, американский психиатр, предлагает по-новому взглянуть на это внутреннее состояние. После более чем сорока лет практики он заметил повторяющийся профиль у своих пациентов. Он также обнаружил характерные черты у самого себя. Ему вспомнился момент, когда его принимали в скауты. На их первой встрече руководитель группы упомянул важность скаутского движения и провел ритуал принятия клятвы. В то время как остальные мальчики были полны энтузиазма и чувствовали единение, Рами вдруг осознал, что он не такой, как все — слова клятвы не вызвали у него никаких чувств, и он не почувствовал себя частью коллектива. Многим сложно осознать отсутствие нужды в групповой принадлежности. Подобное мироощущение нередко ошибочно принимается за отклонение от нормы. Такие люди не замкнуты в себе и не тянутся к групповой жизни. Но они остаются непроницаемыми для коллективной динамики. Чтобы описать их, он выбрал конкретный термин: отроверты. По его словам, все мы рождаемся с этой тенденцией не хотеть сливаться с группой. Однако эта естественная склонность очень быстро подавляется социальными нормами, навязанными с детства. Этот новый термин, вдохновленный испанским словом «otro», означающим «другой», относится к людям, которые не испытывают потребности или желания соблюдать социальные ритуалы, нормы или коллективную принадлежность. Ни одинокие, ни маргинальные, они просто живут в соответствии с независимым внутренним ритмом. Отроверт характеризуется глубокой эмоциональной независимостью и предпочтением индивидуальности групповому конформизму. В отличие от интровертов, которые в основном восстанавливают силы в одиночестве, или экстравертов, которые черпают энергию в социальных взаимодействиях, отроверты характеризуются неспособностью или нежеланием соответствовать коллективной идентичности, нормам или групповому мышлению. Они преуспевают в общении один на один и часто проявляют чуткость, наблюдательность и оригинальность мышления, но чувствуют себя отчужденными или неуютно в больших группах, где испытывают чувство одиночества, несмотря на то что некоторые из них общительны. Ключевыми характеристиками отровертов являются: Эмоциональная непринадлежность. Отроверты с трудом приспосабливаются к групповой динамике, культурным нормам или коллективным чувствам, считая их чуждыми или произвольными. Они вечные «аутсайдеры», которые сопротивляются социальной обусловленности и групповой идентичности с раннего возраста. Оригинальное мышление. Не обремененные групповым мышлением, отроверты часто генерируют нетрадиционные или новаторские идеи, но другие могут счесть их противоречивыми или подрывными. Примером этой черты являются такие исторические личности, как Игнац Земмельвейс, бросивший вызов медицинским нормам. Эмпатия при общении один на один. Несмотря на то, что они избегают групповой принадлежности, отроверты обладают высокой эмпатией и устанавливают глубокие, значимые связи с отдельными людьми. Они превосходно понимают других на личном уровне, но находят поведение в коллективе непонятным. Комфорт в одиночестве. Отровертам комфортно находиться в одиночестве, и им не требуется ощущение общей судьбы или общинной принадлежности. Однако они чувствуют себя одинокими в группах, где у них нет эмоциональной связи. Сопротивление консенсусу. Они отвергают идею о том, что мнение большинства приравнивается к истине, предпочитая оценивать идеи, основываясь на собственной логике. Из-за этого они могут казаться дерзкими или нонконформистскими, иногда подвергая себя личному риску. Предпочтение независимости. Отроверты преуспевают в одиночной работе или на должностях, где они могут справляться самостоятельно, поскольку командная работа часто кажется им утомительной или неестественной. Они решительны и больше доверяют собственному мнению, чем коллективным советам. Личные ритуалы. Они придерживаются своих собственных привычек и распорядка дня, но отвергают общественные традиции, такие как религиозные или национальные церемонии, считая их неуместными или ограничивающими. Неприятие риска за пределами зоны комфорта. Несмотря на смелость мышления, отроверты склонны избегать физических рисков или переживаний, предпочитая знакомую обстановку, где они чувствуют себя в безопасности. Минимальный материализм. Отроверты не интересуются социальными тенденциями или потребительством, ценят то, что у них есть, и используют ресурсы для повышения своей независимости, а не для погони за социальным статусом. Юмор и абсурдность. Они часто видят абсурд в человеческих взаимоотношениях и могут использовать юмор, чтобы отвлечь внимание от серьезной групповой динамики и разрядить обстановку. Скрытый потенциал отровертов Суть отровертов проявляется не в том, чего они сторонятся, а в том, что они взращивают в себе. Пренебрегая общепринятыми нормами, они формируют свежий, непредвзятый взгляд на мир. Эта интеллектуальная свобода стимулирует новаторство, способность к критическому мышлению, а порой и к кардинальным переменам. История полна примерами личностей, которые игнорировали преобладающие убеждения и обладали даром видеть истину сквозь хаос. В периоды нестабильности, когда привычные устои рушатся, отроверты становятся незаменимыми. Их отстраненная позиция, подкрепленная внутренним равновесием, позволяет им сохранять спокойствие и избегать слепого следования за толпой. В эпоху информационного перегруза, всеобщего негодования и стремления к унифицированному мнению, эта ясность мышления оказывается бесценным ресурсом. Этот малоизученный тип личности не следует рассматривать как отклонение или проблему, требующую коррекции. Наоборот, он заставляет нас переосмыслить границы нормальности. Независимость не равна изоляции, сдержанность — не признак слабости, а сознательное уединение может быть источником продуктивности. Отроверты, вовсе не находящиеся на задворках жизни, указывают направление, к которому подсознательно стремятся многие. Они демонстрируют, что внутренняя жизнь может быть богатой и насыщенной, а самодостаточность — ценным качеством. Их взгляд на мир учит ценить тишину, рефлексию и личное пространство как инструменты для самопознания и роста.

8 приятных вещей, чтобы кто-то почувствовал себя важным и любимым

Когда вы вспоминаете, как люди относились к вам на протяжении многих лет, что действительно заставляло вас чувствовать себя особенным и значимым? Возможно, вы не помните все подарки и впечатления, которые получали с самого детства, но воспоминания о том, как люди дарили вам любовь и заботу, остаются кристально чистыми. Если вы хотите произвести такое же впечатление на окружающих, попробуйте делать подобные маленькие вещи. Некоторые из самых трогательных и сильных поступков — это не грандиозные свершения, а искренние жесты, которые говорят о любви и заботе. 1. Обращайте внимание на то, что для них важно Когда наши близкие ощущают себя в безопасности и могут быть искренними и открытыми с нами, они могут поделиться своими сокровенными мыслями и чувствами. Они могут вспомнить игрушки или события из детства, по которым очень скучают, или рассказать о своей любви к «глупым» вещам, таким как голожаберные моллюски или пуговицы. Чтобы лучше понять их, задавайте вопросы об их интересах и увлечениях, старайтесь узнать о них как можно больше и записывайте то, что они вам рассказывают. Это поможет вам создать более полное представление о них и подготовить неожиданные и приятные сюрпризы. Если им нравятся камни, возможно, стоит организовать поход в музей естествознания. Если они большие поклонники Толкиена, можно научиться говорить с ними на эльфийском, чтобы выразить свою любовь и восхищение. И так далее. 2. Предугадывайте их потребности Одна из самых трогательных вещей, которые можно сделать для близкого человека, — это предвидеть его потребности и стараться их удовлетворить. Например, когда вы знаете, что ваш партнер много времени работал в саду, вы можете приготовить ему еду и заварить чай, чтобы он мог подкрепиться, как только переступит порог дома. Или, если вы целый день бегаете по разным делам, вы возвращаетесь домой и видите, что ваш партнер приготовил вам ванну и поставил фильм, чтобы вы могли отдохнуть и расслабиться. Когда мы лучше понимаем, что питает и укрепляет тех, кого любим, мы можем внимательнее относиться к их ритму жизни и предвидеть их потребности. Как только мы определим их предпочтения, мы сможем приложить все усилия, чтобы удовлетворить их, позволяя им отдохнуть и восстановить силы. 3. Готовьте для них Практически у каждого человека на планете есть свои любимые блюда — будь то изысканные деликатесы или легкие закуски. Когда кто-то, кто вам дорог, готовит для вас еду или приносит корзинку, полную ваших любимых угощений, после тяжелого дня или просто потому, что он вас хочет удивить вас, вы можете почувствовать себя невероятно любимым и особенным. Это легко сделать для человека, с которым вы знакомы всю жизнь, ведь вы провели вместе так много времени. Однако немного сложнее, если вы только начинаете встречаться или дружить. Если ваши отношения еще совсем новые, попробуйте записывать, какие продукты они едят, когда вы собираетесь вместе. Это поможет вам лучше понять, что им нравится, а что нет. Также не забудьте узнать об их пищевой аллергии, антипатиях и так далее. Это поможет вам случайно не отравить их и не заставить чувствовать себя обязанными съесть продукт, который им не нравится. 4. Делайте им массаж или что-то подобное Этот метод особенно хорошо подходит для людей, у которых основным языком любви является физическое прикосновение, но при определенных обстоятельствах его могут оценить практически все. Например, если у вашей второй половинки болят мышцы или суставы, то изучение техник лечебного массажа может облегчить их боль и в то же время еще больше сблизить вас двоих. С другой стороны, если этот человек не является вашим романтическим партнером, но вы все равно хотите помочь ему избавиться от дискомфорта, есть другие варианты. Например, вы можете сделать горячую ванночку для ног с добавлением английской соли для друга или родственника, у которого болят ноги, или приготовить грелку для тех, у кого судороги или болит спина. 5. Защищайте их покой Одним из самых эффективных способов выразить свою любовь и признательность кому-то является создание гармоничной, мирной и радостной атмосферы в его жизни. Поэтому одной из самых важных задач, которую вы можете взять на себя, является защита их спокойствия и оказание посильной поддержки в их стремлении к гармонии. Эта поддержка может проявляться по-разному: начиная от вмешательства, если другие члены семьи пытаются отвлечь их, когда они снимают напряжение или принимают ванну, и заканчивая отказом от ваших собственных действий, которые могут вызвать у них стресс. Например, если вы любите хэви-метал, но ваш партнер или друг переживает трудные времена, вы можете послушать его в наушниках, вместо того чтобы врубать полную громкость в гостиной. 6. Будьте конкретны в своих выражениях Говорить кому-то, что вам нравится все, что он делает, — это замечательно, и вы можете заставить его почувствовать себя ценным. Однако лучший способ выразить свою любовь и признательность — это быть конкретным в том, что именно вы цените. Это поможет человеку ощутить себя любимым, замеченным и по-настоящему оцененным. Когда вы говорите что-то вроде «Мне очень понравился ужин, который ты приготовил сегодня вечером», это замечательно. Но если вы добавите что-то вроде «Для меня очень важно, что ты добавил этот ингредиент, хотя я всего раз говорил, как сильно он мне нравится», это покажет, что вы видите, какие усилия были приложены для того, чтобы приготовить его для вас. По сути, вы не воспринимаете их усилия как должное и цените их на более глубоком уровне. 7. Учитывайте их меняющиеся вкусы и интересы, когда дело доходит до выбора подарков Многие из нас испытывали разочарование, когда кто-то дарил нам подарок, который был бы дорог нам много лет назад, но сейчас кажется неактуальным. Например, родитель может подарить своему взрослому ребенку что-то, что нравилось ему в детстве, и расстроиться, если этот подарок не будет оценен по достоинству. Чтобы избежать таких ситуаций, важно быть в курсе интересов и увлечений человека, которому вы собираетесь сделать подарок. Возможно, вам покажется милым отправить старому другу праздничную корзину с вкусными закусками, но если вы отправите посылку любителя вина и мяса человеку, который стал вегетарианцем, это может вызвать недоумение. В подарке важно выразить свое внимание и заботу о человеке как о личности, а не только как о представителе определенного пола или возраста. 8. Читайте им сказку на ночь или что-то в этом роде Не всем, но некоторым людям нравится, когда им читают перед сном. Это может напоминать им о более простых и счастливых временах, и всегда приятно засыпать, слушая, как кто-то, кого ты любишь, рассказывает тебе историю. Вы можете читать своему партнеру (и наоборот), но если у кого-то болит горло или нет сил, можно включить аудиокнигу и слушать ее вместе, пока не заснете. Конечно, у каждого свои предпочтения, поэтому вы можете адаптировать этот ритуал под свои нужды. Кому-то нравится использовать проектор ночного неба, чтобы превратить свою спальню в планетарий. Они могут обсуждать практически все, наблюдая за тем, как звезды и метеоры танцуют над их головами. Другим нравится играть музыку либо друг для друга, либо вместе, создавая прекрасную гармонию. Заключение Как и во многих других вещах, стремление дать кому-то ощущение, что особенный, любимый и значимый, может проявляться по-разному, в зависимости от личности человека. Меры, упомянутые здесь, могут быть адаптированы к индивидуальным предпочтениям каждого. Однако все они демонстрируют тому, кого вы любите, вашу искреннюю заботу. Возможно, не все из них будут уместны для конкретного человека, но будьте уверены, что в этом списке есть как минимум несколько вещей, которые способны значительно улучшить его настроение. Эти мелочи могут показаться незначительными, но их влияние огромно, особенно если они становятся частью вашей повседневной жизни. По материалам статьи «If you want to make someone feel special, loved, and appreciated, start doing 8 little things» A Conscious Rethink

Искусство скучать: как философия поможет справиться с цифровой перегрузкой

Порой кажется, что так много всего постоянно борется за наше внимание: резкий звонок телефона, гул социальных сетей, непрекращающийся поток электронных писем и бесконечная лента контента. Это знакомая и повсеместная проблема цифровой эпохи. Жизнь пронизана постоянными стимулами, а моменты настоящего покоя — когда разум свободно блуждает без цели — стали редкостью. Цифровые технологии проникли в работу, образование и личные отношения. Для многих неучастие в них равносильно небытию. Люди утешают себя тем, что это нормально, ведь платформы обещают безграничный выбор и возможности для самовыражения. Однако это обманчиво. То, что выглядит как свобода, скрывает в себе тонкое принуждение: отвлечение, видимость и вовлеченность преподносятся как обязательства. Забвение бытия Исследователь из Ньюкаслского университета Мехмет Орудж, как человек, годами изучающий философию, часто задается вопросом: как вырваться из этого замкнутого круга и попытаться думать так, как великие умы прошлого? Возможный ответ пришел от немецкого философа Мартина Хайдеггера. Он утверждал, что современные технологии — это не просто набор инструментов, а способ раскрытия информации; система, в которой мир, включая тело и разум человека, предстает прежде всего как ресурс, используемый для создания контента. Таким же образом платформы являются частью этого ресурса, формируя то, что появляется, как оно появляется и как люди ориентируются в жизни. Цифровая культура вращается вокруг скорости, видимости, алгоритмического отбора и навязчивого генерирования контента. Жизнь все больше отражает логику ленты в соцсетях: постоянное обновление, вечное «здесь и сейчас», нетерпимость к медлительности, тишине и покою. По словам Оруджа, цифровые платформы не только отнимают внимание, но и ограничивают возможность глубокого осмысления, позволяющего полноценно проживать жизнь и понимать самих себя. Они лишают способности пребывать в тишине и встречаться с незаполненными паузами. Когда возникают моменты пустоты, люди инстинктивно ищут других — не для настоящей связи, а чтобы заполнить внутреннюю пустоту внешними отвлечениями. Хайдеггер назвал это явление das Man — некто безликий, чье влияние бессознательно принимают другие. Das Man становится своего рода призрачным убежищем: оно предлагает комфорт, но при этом незаметно стирает чувство индивидуальности. Это бесконечно множится через лайки, тренды и алгоритмическую виральность. Убегая от скуки, люди теряют возможность обрести подлинное «Я», которое растворяется в бесконечном коллективном подражании. Хайдеггер опасался, что под властью технологий человечество может утратить способность соотноситься с «самим бытием». Это «забвение бытия» — не просто интеллектуальная ошибка, но экзистенциальная нищета. Сегодня это проявляется как утрата глубины — исчезновение скуки, размывание внутреннего мира, исчезновение тишины. Там, где нет места скуке, не может быть и рефлексии. Там, где нет паузы, не может быть и осознанного выбора. «Забвение бытия» Хайдеггера теперь проявляется как утрата самой способности скучать. Способность к глубокому и продолжительному размышлению утрачивается. Скука как привилегированное настроение Для Хайдеггера глубокая скука — это не просто психологическое состояние, а особое настроение, в котором повседневный мир отступает. В своем курсе лекций 1929–1930 годов «Основные понятия метафизики» философ описывает скуку как фундаментальную настройку, благодаря которой сущее перестает «говорить» с людьми, обнажая небытие, лежащее в основе самого бытия. «Глубокая скука, бродящая в безднах нашего бытия, словно глухой туман, смещает все вещи, людей и тебя самого вместе с ними в одну массу какого-то странного безразличия. Этой скукой приоткрывается сущее в целом», — писал Хайдеггер. Скука — это не пустота, а порог, условие для мышления, удивления и возникновения смысла. Утрата глубокой скуки отражает более широкий процесс падения экзистенциальной глубины на поверхностность. Некогда служившая вратами в бытие, скука теперь воспринимается как досадный изъян, который нужно исправлять с помощью развлечений и отвлечений. Никогда не позволять себе скучать — это то же самое, что никогда не позволять себе быть такими, какие мы есть. По словам Хайдеггера, только в тотальной скуке люди оказываются лицом к лицу с сущим. Избегая этого, они избегают себя. Проблема не в том, что скука наступает слишком часто, а в том, что ей никогда не позволяют проявиться полностью. Она, как ни парадоксально, становится все более распространенной в таких утопающих в технологиях странах, как США, считается чем-то постыдным. К ней относятся почти как к болезни. Ее избегают, ненавидят, боятся. Цифровая жизнь и ее многочисленные платформы предлагают потоки микроотвлечений, которые не позволяют погрузиться в это более примитивное состояние. Беспокойство перенаправляется в скроллинг, который порождает лишь еще больший скроллинг. То, что исчезает вместе со скукой, — это не досуг, а метафизический доступ — тишина, в которой мир может говорить, а люди могут слышать. Заново открыть для себя скуку — не просто предаться безделью. Это значит вернуть себе условия для мышления, глубины и подлинности. Это тихое сопротивление всепроникающей логике цифровой жизни, открытие полного присутствия бытия и напоминание о том, что пауза, неструктурированный момент и период тишины — нечто существенное и необходимое. По материалам статьи «Put down your phone and engage in boredom – how philosophy can help with digital overload» The Conversation

В погоне за идеальным сном: почему циклический метод не работает

В идеальном мире все бы просыпались по утрам отдохнувшими и готовыми к новому дню. Но в реальности многие едва способны разлепить глаза и оторвать голову от подушки, когда звонит будильник. Здесь на помощь приходит метод сна 90-минутными циклами, который обещает помочь вставать бодрым и энергичным. Его идея в том, чтобы рассчитать время сна и пробуждения таким образом, чтобы спать 90-минутными интервалами. Для этого необходимо отсчитать циклы от желаемого пробуждения и найти идеальное время для отхода ко сну. В интернете есть несколько калькуляторов, которые сделают это за вас. Например, чтобы проснуться в 7 утра, вы можете лечь спать в 10 часов вечера — получится 6 90-минутных циклов (9 часов сна). Если хотите ложиться спать чуть позже, в 23:30, то выйдет 5 циклов (7 с половиной часов сна). Цикличный сон уже успел стать трендом в соцсетях: согласно опросу 2024 года Американской академии медицины сна, почти каждый десятый взрослый американец уже опробовал его. Но есть ли какое-либо научное обоснование у этого лайфхака? Суть метода Концепция возникла еще в 1950-х годах, когда исследователи обнаружили, что сон развивается циклами (они назвали их ультрадианными ритмами). Мозг и тело проходят путь от легкого сна первой и второй стадии к глубокому сну третьей стадии, за которой следует фаза быстрого движения глаз, когда могут появляться сновидения, после чего цикл повторяется. Легкий сон служит переходом от бодрствования к глубокому сну. Во время глубокого сна тело восстанавливается и обновляется, а фаза, насыщенная сновидениями, позволяет мозгу обрабатывать эмоции и закреплять воспоминания. Как отметила специалист по медицине сна Андреа Мацумура, один цикл обычно длится около 90 минут и «большинство людей за ночь проходит от 4 до 6 таких циклов». Логика метода проста: пробуждение в конце завершенного цикла, когда вы находитесь в фазе легкого сна, позволяет чувствовать себя более отдохнувшим, чем если бы вас резко вырвали из глубокого сна. Почему это не всегда работает Проблема в том, что реальный сон сложнее, чем его описание в учебниках. По словам Мацумуры, в среднем циклы сна длятся около 90 минут, но их продолжительность варьируется. Даже у одного и того же человека они могут быть короче или длиннее. «Такие факторы, как стресс, алкоголь, болезнь или даже время отхода ко сну, влияют на ваш цикл сна, поэтому метод не гарантирует, что вы проснетесь менее сонным», — объяснила специалист. Клинический психолог и сомнолог Джейд Ву считает, что метод 90-минутных циклов не имеет научного обоснования. «Длина цикла сна меняется в зависимости от того, сколько вам нужно спать этой ночью, от гормонов, условий, того, что вы ели, что делали, где находились, какое время года, во сколько легли, сколько спали в последнее время и многого другого. Невозможно предсказать или отрегулировать циклы так, чтобы они длились ровно 90 минут», — пояснила она. По мере продолжительности ночи циклы сна имеют тенденцию удлиняться: первый цикл может составлять от 70 до 100 минут, а последующие — от 90 до 120 минут. В теории этот метод обещает помочь избежать пробуждения из глубокой третьей стадии, которая является самой тяжелой для прерывания и оставляет ощущение разбитости. Но Ву отметила, что этот лайфхак не имеет смысла, так как циклы меняются. В первой половине ночи вы проводите больше времени в глубоком сне, тогда как под утро все больше доминирует фаза быстрого движения глаз. «На самом деле, во второй половине ночи здоровые люди обычно вообще не погружаются в глубокий сон, поэтому они в любом случае не должны просыпаться утром из этой стадии», — рассказала эксперт. Действительно полезные лайфхаки Мацумура посоветовала не полагаться на подобные уловки, а отдать приоритет стабильному режиму сна, чтобы организм естественным образом просыпался ближе к концу цикла. Это означает, что необходимо ложиться и вставать в одно и то же время, даже по выходным. Взрослым людям в возрасте от 18 до 65 лет требуется от 7 до 9 часов сна (если только вы не один из тех счастливчиков, кому вполне хватает 6 часов или меньше). Кроме того, эксперты порекомендовали избегать использования электронных устройств перед сном и поддерживать в комнате тишину и комфортную атмосферу для улучшения качества сна. Также накануне вечером следует ограничить употребление нарушителей сна — алкоголя и кофеина. Ву пояснила, небольшая сонливость в течение 20–30 минут после пробуждения является нормой, даже если вы спали хорошо. Естественный солнечный свет утром помогает прогнать остатки дремоты. Он перезагружает внутренние часы организма и повышает бодрость, посылая мозгу сигнал о необходимости снизить уровень мелатонина (гормона сна) и увеличить уровень кортизола (для бодрствования). При сохранении чувства усталости в течение дня Ву посоветовала провериться на наличие таких расстройств сна, как апноэ, и обсудить с врачом принимаемые лекарства, поскольку они способны существенно влиять на качество сна и дневную активность. Метод сна 90-минутными циклами может показаться научно обоснованным, но это не так. Эксперты сошлись во мнении, что поддержание здоровой гигиены сна гораздо эффективнее, чем погоня за рассчитанным с помощью калькулятора временем отбоя. По материалам статьи «Is it better to sleep in cycles?» Popular Science

Ипохондрия: как жить в мире с телом, которое предательски «врет»

Ипохондрию часто называют мнительностью, капризом или симуляцией. Со стороны человек, который приходит к врачу с очередным «несуществующим» заболеванием, выглядит странно. Но для того, кто живет с этим состоянием, ипохондрия — не прихоть, а сложный, изнурительный мир, в котором сконцентрированы ключевые проблемы современного человека: фоновая тревожность, утрата базового чувства безопасности, недоверие к миру и к официальной медицине в частности. Это мощнейшая психосоматика, которая мастерски симулирует самые страшные сценарии, заставляя тело по-настоящему болеть от страха. Как действующий ипохондрик, я вижу в этом расстройстве не слабость, а крик души, пытающейся справиться с неподъемной внутренней тревогой. Это полномасштабная война, где врагом становится собственное тело, а полем боя — сознание. Попробуем не жаловаться, а исследовать: почему ипохондрию можно считать настоящим, но непризнанным в быту заболеванием психики, на какие «болевые точки» личности она бьет, и как выстраивать стратегии защиты и самопомощи, чтобы бороться именно с ипохондрией, а не с самим собой. Что же скрывается за маской? Ипохондрическое расстройство — это не просто беспокойство о здоровье. Это устойчивая, всепоглощающая озабоченность мыслью о наличии серьезного, прогрессирующего заболевания. Ключевое слово — «мыслью». Мозг ипохондрика не выдумывает симптомы, он катастрофически их интерпретирует. Легкое покалывание становится признаком начинающегося инфаркта, головная боль — опухолью мозга, а обычное вздутие — раком кишечника. Корни ипохондрии уходят глубоко в историю. Первым «определителем» этого состояния считается Гиппократ, который использовал термин «ипохондрия» (от греч. «hypochondrion» — подреберье) для описания недугов, источник которых, как он полагал, находился в этой области тела — месте расположения селезенки и печени. Позже, во II веке нашей эры, Клавдий Гален развивал идею о том, что это состояние связано с расстройством нервной системы. Однако настоящий прорыв в понимании ипохондрии как психического феномена совершил Зигмунд Фрейд, связав ее с неотработанной тревогой и вытесненными конфликтами, которые находят свой выход через телесные симптомы. Современная диагностика опирается не на анализ самих симптомов (они могут быть любыми), а на поведенческие и когнитивные паттерны: • Навязчивый поиск информации: постоянное изучение симптомов в интернете либо в медицинской литературе. • Избыточный самоконтроль: многократная проверка пульса, давления, осмотр тела на наличие новых родинок или изменений. • Избегающее поведение: боязнь посещать врачей (дабы не услышать «страшный» диагноз) или, наоборот, частая потребность в консультациях и обследованиях. • Катастрофизация: любое ощущение в теле автоматически интерпретируется как признак смертельной болезни. Ипохондрия — это не случайный сбой. Она всегда бьет по самым уязвимым местам человеческой психики, таким как: • Утрата базового доверия к миру. Это фундаментальное чувство, формирующееся в детстве, дает нам уверенность, что мир в целом безопасен, а наше тело — надежный союзник. Когда это доверие подорвано (травмой, потерей, нестабильным окружением), тело перестает быть крепостью и становится источником постоянной угрозы. • Экзистенциальная тревога и страх смерти. Ипохондрия — это, по сути, персонифицированный ужас перед небытием. Борясь с мнимой болезнью, человек бессознательно борется со смертью, пытаясь взять под контроль то, что контролю в принципе не подлежит. • Потребность в заботе и внимании. В обществе, где болеть «неприлично», а жаловаться — признак слабости, болезнь становится единственным социально одобряемым способом получить поддержку и сочувствие. Тело «говорит» то, что не может сказать его хозяин: «Мне нужна помощь, я не справляюсь». • Невыраженные эмоции и психосоматика. Гнев, обида, тоска, которые не нашли выхода, часто «оседают» в теле. Ипохондрический ум, не способный распознать их истинную природу, приписывает их соматическому недугу. Так психическая боль превращается в физическую, с которой бороться кажется проще. Борьба с ипохондрией — это не война на уничтожение, а партизанские действия по установлению перемирия. Она требует принятия и понимания, а не самобичевания. Краеугольный камень первой помощи себе — психотерапия. Помочь могут несколько современных подходов: • Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ): помогает выявить иррациональные мысли-катастрофы («покалывание = рак») и заменить их более реалистичными. • Терапия принятия и ответственности (ACT): учит принимать тревожные мысли как «просто мысли», не подчиняясь им, и направлять энергию на ценные для себя действия. • Метакогнитивная терапия: помогает понять, что проблема не в самих мыслях, а в нашей реакции на них (постоянная проверка, поиск подтверждений). • Работа с тревогой. Поскольку ипохондрия — дочь тревоги, будут полезны техники для ее снижения. Это могут быть дыхательные практики и медитация: помогают укорениться в «здесь и сейчас», вырывая из плена пугающих фантазий о будущем. И, конечно, телесные практики: йога, плавание, бег. Они в данном случае не столько «укрепляют здоровье», сколько возвращают связь с телом как с источником силы и удовольствия, а не только боли. • Информационная гигиена. Жесткий, но необходимый шаг — запретить себе «гуглить» симптомы. Попробуйте договориться с собой: «У меня есть один доверенный врач. Только его мнение я считаю авторитетным». Безусловно, ипохондрия рождается у людей, подверженных высокой тревожности. Это лечится, но поскольку корень этой тревожности за годы формирования стал частью личности, искоренить ее на 100% может не получиться никогда. И здесь кроется важнейший инсайт: если это часть личности — значит, это вы. И эту часть тоже нужно принять. Все чувства страха понятны. Но ключевой вопрос — осознанность: предпринимаете ли вы действия, чтобы помогать своему организму, или только переживаете? Если вы прошли необходимые обследования и врачи исключили патологию, значит, вы сделали все, что могли. Дальнейшее просиживание в очереди к новому специалисту или неделя парализующего страха перед МРТ — это не забота о здоровье, это украденная у себя жизнь. Да, страшно ждать результатов. Но спросите себя: что вы делаете с этой неделей ожидания? Проживаете ее в страхе или наполняете ее жизнью? Осознание, что не все вам подконтрольно — горькое, но освобождающее. И вот еще одно наблюдение, которое помогло мне впервые взять ипохондрию под контроль. Все люди хотят чувствовать, ведь пока ты чувствуешь — ты живой. Но наш мозг ленив и автоматизирует рутину, которая составляет 80% нашей жизни. Мы проживаем ее на автопилоте, без ощущения включенности. Когда же мы по-настоящему чувствуем? В яркие моменты: счастья, путешествий, праздников. Или в негативе — в страхе, боли, борьбе с болезнью. Что мы проживаем дольше и «качественнее»? К сожалению, негатив. Счастье от отпуска быстротечно, а страх перед болезнью может длиться месяцами. И тогда подсознание делает «выгодный» выбор: чтобы ощутить себя живым, проще привлечь проблему, чем организовать себе праздник. Значит ли это, что за ипохондрией подсознательно кроется желание привлекать проблемы, чтобы чувствовать? Вопрос без однозначного ответа, но сам факт его рассмотрения меняет взгляд на проблему. Как только я увидела эту связь, мне стало понятно: гораздо приятнее концентрироваться на позитиве. Но для этого нужно изменить подход к «скучной» рутине, из которой мы так отчаянно пытаемся вырваться любыми способами, даже через болезнь. Мне помогла простая практика «Приятности дня» — нечто среднее между дневником благодарности и вечерним ритуалом с близкими. Каждый вечер мы с семьей делимся 3-5 приятными моментами, которые случились с нами за день. Сначала это было трудно: «Что в этом дне могло быть хорошего?». Но мозг — гибкая система. Он быстро перепрограммируется на поиск хорошего. Первая чашка кофе, лучик солнца в окне, улыбка прохожего, интересная задача на работе, вкусный ужин. Мозг начинает сканировать день не на предмет опасностей, а на предмет мини-радостей, чтобы вечером было чем поделиться. Программирование на поиск хорошего — замечательный подход, который может принести множество выгод, перевешивающих мнимые «выгоды» ипохондрии. Это не значит отрицать проблемы и риски. Забота о здоровье должна оставаться важным приоритетом, и важно слышать предупреждения своей интуиции. Но когда вы сделали все, что могли, вместо тяжелого ожидания спросите себя и своих близких: «А какие приятности окружали вас сегодня?». Пусть этот простой вопрос станет вашим первым шагом к прекрасному здоровью — не только тела, но и души, которая так устала бояться и так хочет, наконец, жить.

Симуляторы работы: почему люди предпочитают виртуальный труд настоящему

В недавно вышедшей игре Tiny Bookshop вам предлагают «оставить все позади и открыть маленький книжный магазинчик у моря». Эту игру охарактеризовали как атмосферную, повествовательную и управленческую. Она создает уютную и умиротворяющую атмосферу. От Zoo Tycoon и SimCity до Tiny Bookshop — компьютерные игры всегда превращали работу в развлечение. Но недавний взрывной рост популярности «уютных симуляторов труда» открывает нечто глубокое о современной работе и о том, почему люди ищут смысл в самых неожиданных местах. Почему люди играют в работу Критики и игроки в восторге от симулятора книжного магазина, где можно часами расставлять книги на полках, рекомендовать романы и общаться с покупателями. Тем временем 15 миллионов человек купили Euro Truck Simulator 2, чтобы водить виртуальные фуры по цифровым автомагистралям. А Stardew Valley с продажами более 20 миллионов копий позволяет сбежать на виртуальную ферму, где можно выращивать репу и доить коров. Но это не просто бегство от реальности. Это то, что философы пытаются объяснить десятилетиями. Американские исследования показали, что видеоигры обладают эффектом, сравнимым с морфином. Ученые из Вашингтонского университета Хантер Хоффман и Дэвид Паттерсон разработали игру для людей с ожогами, которые страдают от хронических болей: в Snow World создается иллюзия полета над ледяным каньоном с ледяной рекой и водопадом, с которых падают снежинки. Пациенты взаимодействуют с виртуальной реальностью, и за счет этого иммерсивного отвлечения снижаются субъективные болевые ощущения. Кроме того, результаты тестирования данной игры на американских солдатах показали, что она на самом деле действовала эффективнее морфина. Также эксперты отметили, что геймификация труда успокаивает работников, которым следовало бы требовать улучшений рабочих условий. И в этом есть доля правды. Скачать Tiny Bookshop гораздо проще, чем уволиться и открыть настоящий магазин. Романтизация малого бизнеса игнорирует тот факт, что владельцы книжных часто зарабатывают мало и не имеют социальных гарантий. А игру можно в любой момент закрыть и вернуться к ней, когда захочется. С реальной работой такой фокус не пройдет. Но нельзя сказать, что эти игры являются просто бегством от реальности. Как отметила политолог Кэти Уикс, они служат «лабораториями для пострабочего воображения». Игроки не бегут от плохой работы — они репетируют лучшую. Они пытаются почувствовать, каким мог бы быть труд, если бы он служил человеческим потребностям, а не накоплению капитала. Переосмысление труда Голландский историк Йохан Хёйзинга, основоположник игровых исследований, предложил концепцию «магического круга». Когда люди начинают играть, они оказываются в особом пространстве с собственными правилами. Внутри этого круга рутинные действия обретают смысл, потому что пользователи сами выбрали находиться там. Мытье посуды утомляет, но мытье посуды в игре Unpacking — это медитативно. Канцелярская работа — душераздирающее занятие. А вот обработка иммиграционных документов в Papers, Please превращается в моральный триллер. В чем разница? В свободе выбора и согласии. Человек добровольно входит в эти пространства, превращая обязанность в игру. Карл Маркс был бы от этого в восторге. В своей теории «отчуждения труда» он утверждал, что промышленный капитализм отделил работников от того, что они производят, как они это производят и зачем. На реальной работе вы можете никогда не видеть конечный продукт, не контролировать процесс и не понимать его цель. Но что происходит в Tiny Bookshop? Вы сами выбираете ассортимент, расставляете книги на полках и продаете их покупателям, которые благодарят вас. Весь цикл виден, управляем и наполнен смыслом. Вы испытываете то, что Маркс описывал как труд, в котором вы контролируете средства производства и видите прямой результат. Работа как игра, игра как работа Люди всегда размывали эти границы. Дети, например, инстинктивно играют в «дочки-матери» или «магазин», репетируя взрослый труд через добровольное развлечение. Изменились масштаб и контекст. Взрывной рост популярности уютных рабочих симуляторов примерно в 2020 году не был случайным. Эти игры привлекли совершенно новую аудиторию, особенно женщин и людей старшего возраста, которые никогда не считали себя геймерами. Они искали не побега от реальности, а ее иную версию. Корейская игра Work Time Fun (изначально выпущенная как Baito Hell 2000) сделала пародию на бессмысленный труд в реальной жизни: игрокам предлагают закрывать ручки колпачками за виртуальные гроши. Критики называли ее «намеренно скучной». Тем не менее люди играли в нее с одержимостью, что намекает на нечто более глубокое, чем просто развлечение. Концепция «процедурной риторики», предложенная ученым и геймдизайнером Яном Богостом, объяснила, как игры формулируют тезис через свои системы, а не сюжеты. Euro Truck Simulator поощряет аккуратное вождение и своевременную доставку, делая труд приятным. Tiny Bookshop связывает каждую продажу с радостью клиента, акцентируя внимание на том, что коммерция может быть личной и значимой. Это перекликается с тем, что венгерско-американский психолог Михай Чиксентмихайи назвал «потоком» — состоянием, в котором время исчезает, потому что вы идеально балансируете между сосредоточенностью на деятельности и своими навыками. Реальная работа редко вызывает это состояние: обратная связь запаздывает, цели размыты, а сложность возрастает случайным образом. Но игры — это тщательно откалиброванные машины по созданию потока, чтобы удержать вас в идеальной точке, где труд кажется легким и приятным. Теория антрополога Дэвида Грэбера о «бредовой работе» добавляет ко всему этому еще один слой. Он утверждал, что до 40% человек втайне считают свою работу бессмысленной, называя их «галочниками», «подхалимами» и «надсмотрщиками», которые существуют лишь для управления другими менеджерами. Такая работа нарушает фундаментальную человеческую природу — потребность чувствовать себя полезными. Виртуальный труд предлагает противоположное: у каждого посетителя в Coffee Talk есть своя история, каждый урожай в Stardew Valley кого-то кормит, даже в Papers, Please ваши решения определяют жизнь и смерть. Эти игры дают ясную связь между усилием и результатом. Переход от SimCity к Tiny Bookshop отражает смену устремлений. Людей все меньше интересует управление системами и все больше — взаимодействие на человеческом уровне. Эффективность уже так не воодушевляет, многих тянет к смыслу. Миллионы людей добровольно тратят свободное время на виртуальный труд, который имитирует реальную работу, но имеет направленность, цель и видимый результат. Это уже некая форма критики. Эти игры обнажают разрыв между работой, какой она является, и работой, какой она могла бы быть. Они показывают, что проблема в труде, лишенном самостоятельности, смысла и связи. Он должен развивать, а не истощать. В следующий раз, когда кто-то спросит, зачем вы тратите время на виртуальный книжный магазин, скажите, что вы не убегаете от работы, а познаете, какой она могла бы быть. Добровольной. Осмысленной. По-настоящему продуктивной. Люди вынуждены искать это в играх, а не на рабочем месте, — и это проблема сферы труда. По материалам статьи «Tiny Bookshop: why gamers are choosing to spend their free time simulating work – according to philosophy» The Conversation

Неточности переводов «Великого Гэтсби»

Слог Фрэнсиса Скотта Фицджеральда напоминает резьбу по слоновой кости. При чтении его романов не остаётся сомнений, что автор привык кропотливо вытачивать каждую фразу. Да, Фицджеральд не Пруст и не Джойс, он не сооружает из слов кносские лабиринты; проза Фицджеральда больше похожа на подглядывание сквозь полупрозрачную занавеску. Своеобразие «голоса» автора складывается из чуткости к роду людскому и склонности к развитию собственного мировоззрения в процессе написания истории. Так уж вышло, что переводы «Великого Гэтсби» довольно сильно разнятся, отчего каждый вариант можно рассматривать как знакомую историю, но с абсолютно другими акцентами и особенностями героев. Смысловая дивергенция (лингвистические свойства, культурный колорит, интертекстуальные отсылки часто теряются или утрачивают блистательность при переносе из одного языка в другой) — бич переводчиков и неизбежность, с которой им приходится работать. Впрочем, кто сказал, что пытаться «поймать журавля в руку» не нужно? Адаптации английского текста делали: • Е. Калашникова (1965); • Н. Лавров (2000); • С. Таск (2014); • С. Алукард (М. Павлова, 2015); • С. Ильин (2015). Мы точно будем говорить о переводе Калашниковой, поскольку он наиболее старый и классический, — велика вероятность, что именно в этой версии большинство из нас и прочитало книгу. Рассмотрим также варианты Лаврова и Ильина. Остальные будем «добавлять» по чуть-чуть. Поговорим о первой фразе. Каждый автор знает, как она важна. Фицджеральд начинает «Великого Гэтсби», представляя нам рассказчика, весьма неоднозначного и интересного Ника Кэррауэйя, который делится своим, так сказать, «опорным» воспоминанием: «In my younger and more vulnerable years my father gave me some advice that I’ve been turning over in my mind ever since». В дословном переводе: «В мои юные и более уязвимые годы отец дал мне один совет, который я прокручиваю в голове с тех пор». Обратите внимание на «my» в начале — герой говорит о личном опыте, о том, как он ощущал себя. Также примечательно слово «vulnerable». Оно произошло от латинского «vulnerare» — «ранить, принять боль, калечить». Теперь смотрим, как предложение перевели на русский язык разные мастера. Предупреждение: Ник Кэррауэй — многоликий персонаж. Е. Калашникова: «В юношеские годы, когда человек особенно восприимчив, я как-то получил от отца совет, надолго запавший мне в память». С точки зрения языка фраза гладкая и безупречная. Смысл при переводе несколько меняется. Калашникова лишает героя личного опыта, вместо этого возникает обобщённое суждение о том, что все люди восприимчивы. Да и восприимчивы ли? Ведь, как уже было упомянуто, более точным переводом слова «vulnerable» было бы «уязвимый», «ранимый». Н. Лавров: «В юные годы, когда я более внимательно воспринимал окружающий меня мир и прислушивался к мнению других людей, отец дал мне совет, к которому я вновь и вновь обращался в течение всей своей жизни». Субъективность и личный опыт вернулись. Но теперь изменился характер самого молодого Ника. Если в оригинале сказано только о его «ранимости», то Лавров добавляет детали, которые отсутствовали у Фицджеральда. Внезапно оказывается, что Ник «внимательно воспринимал окружающий мир» и «прислушивался к мнению других людей». И если первое можно ещё как-то оправдать (вспомним, у Калашниковой было слово «впечатлительный»), то второе суждение — полная отсебятина. Кроме того, теряется важность самого завета отца. Ведь Ник «прислушивается ко всем». Авторитет родительской фигуры сразу тускнеет. С. Таск: «В пору моей нежной юности отец дал мне совет, который я по сей день прокручиваю в голове». Пока что вариант Таска наиболее приближённый к оригиналу. Можно даже закрыть глаза на «нежную юность». С. Ильин: «В пору моей впечатлительной юности отец дал мне совет, который с того времени нейдёт у меня из головы». Пожалуй, один из самых точных по смыслу переводов первой фразы. Но существует и лучше. В интерпретации Мизининой вариант самого первого предложения в книге — выше всяких похвал: «В далёком детстве, когда я ещё был ранимым ребёнком, отец дал мне совет, над которым я размышляю до сих пор». Возвращаемся к личности рассказчика. Ник Кэррауэй — какой он? Мы узнали, что он был довольно ранимым (впечатлительным) в юности; что он мало общался с отцом (для той эпохи это, впрочем, скорее правило, чем исключение); что он поневоле привык выслушивать чужие душевные излияния. А ещё у Ника специфическое чувство юмора; он циничен почти до мозга костей, и это становится очевидным, когда мы читаем его реплики и внутренние монологи. Помимо этого, можно с уверенностью говорить о том, что у рассказчика, как и у других людей его круга, — выходцев из состоятельных родовитых семей, — есть «нюх на происхождение». То есть герой, руководствуясь опытом и интуицией, легко определяет: «свой» или «чужой». Этот острый «нюх» не подвёл его и при знакомстве с Гэтсби. На первый взгляд, Гэтсби ведёт себя безукоризненно: он вежлив, с шиком одевается, умеет вести себя в обществе, — но есть и другая сторона. В романе присутствует эпизод с любопытным контрастом: сначала Ник самозабвенно и очарованно описывает прелестную, редкую по своим свойствам улыбку Гэтсби, а затем подводит итог: «Precisely at that point it vanished — and I was looking at an elegant young rough-neck, a year or two over thirty, whose elaborate formality of speech just missed being absurd». В дословном переводе: «Именно в этот момент она (улыбка) исчезла — и я увидел элегантного молодого мужлана, на год-два старше тридцати, чья изысканная формальность речи почти доходила до абсурда». Красноречиво выражение «rough-neck» («грубая-шея»). Оно идиоматическое. Его исторические корни связаны с родом деятельности, требующим от человека физической силы, выносливости и решительности, отсутствия изнеженности; так первоначально называли промышленников, работников нефтяных вышек, а затем этим составным словом стали называть любого человека, отличающегося грубостью — внешней или внутренней. «Rough-neck» величали как простых работяг, так и вышибал клубов, бандитов, хулиганов. Поэтому «elegant rough-neck» — это по сути оксюморон. «Элегантный мужлан» или «элегантный деревенщина» — самые подходящие варианты на русском языке. Какие эквиваленты подобрали профессиональные переводчики? Калашникова: «Но тут улыбка исчезла — и передо мною был просто расфранченный хлыщ, лет тридцати с небольшим, отличающийся почти смехотворным пристрастием к изысканным оборотам речи». «Хлыщ». Не лучший перевод. Заглянем в любой словарь и убедимся, что «хлыщ» — синоним к «пижону», «фату», «франту» (высокомерному и одетому по последней моде человеку). Оксюморон теряется. Переводчик поскупился, — и мы получили одну характеристику Гэтсби вместо двух. Лавров: «Именно в этот миг она (улыбка) исчезла, и я вновь смотрел на элегантного молодого возмутителя спокойствия лет тридцати с небольшим, питавшего слабость к светским оборотам речи, которая порой граничила с абсурдом». «Возмутитель спокойствия». Это уже смешнее. «Возмутителю спокойствия» (подразумевается совершённое действие) совсем не обязательно быть «мужланом» (подразумевается качество). Нет ощущения, что Ник раскусил нового знакомого в два счёта. Смысл не передан. Впрочем, у Лаврова это, видимо, часто происходит. А вот Ильин снова гений! Его вариант бьёт почти в самую точку: «И как только я понял всё это, она истаяла — передо мной сидел хорошо одетый, но явно неотёсанный человек тридцати одного — тридцати двух лет, почти нелепый в его усилиях церемонно выстраивать речь…» Перевод художественной литературы — это всегда балансирование между творческими амбициями и скрупулёзной точностью. Перед переводчиком непростая задача: передать не только буквальный смысл, но и дух произведения, его эмоциональную окраску и культурный контекст. И, как мы видим на примере «Великого Гэтсби», в результате на свет могут появиться самые разные «пересказы», чья образность иногда превалирует над аутентичностью.

Автор и герой — кто кем владеет?

Между создателем и его творением существует исключительная по силе и последствиям связь, которую первый иногда отрицает, а иногда превозносит в эмфатических выражениях. Не составит большого труда дискредитировать эту позицию: у нас есть право на имманентный подход к анализу текста, — он подразумевает, что нам нужно научиться воспринимать произведение как замкнутую систему, внутри которой уже есть всё необходимое. Можно сравнить это с «высоким фэнтези». Описываемый в «высоком фэнтези» мир не имеет точек касания с нашим. Нет никакой волшебной платформы, платяного шкафа и т. д. Имманентный подход строится на таком же исключении реальности и историко-биографических данных из «уравнения». Некоторые писатели гордятся своими героями, других утомляют рождённые ими же характеры. Миссис Агата Кристи откровенно недолюбливала Пуаро, в своей неприязни будто бы наследуя опыт Конан Дойла — «человека, которого едва не убил Шерлок Холмс». Действительно, случается так, что смыслы, заложенные в тот или иной образ, доходят до реципиента и трансформируются в его воображении за счёт личного опыта, индивидуальности, предпочтений. Это совершенно нормальный процесс. Вопрос в другом: должен ли автор возмущаться из-за того, что это происходит? Принадлежит ли персонаж автору после того, как история подошла к концу (не учитываем коммерцию, говорим о высоком), или же он отделяется от создателя, как плод от материнской ветки? Вечная и оправданная дискуссия. Литературовед Михаил Бахтин в работе «Автор и герой» пишет замечательные строки: «Недодуманное, непрочувствованное отношение между героем и автором, их взаимное недоразумение, боязнь взглянуть прямо в глаза друг другу и выяснить откровенно свои отношения сплошь да рядом имеет место…» Автор и его персонаж состоят в неком подобии «кровных» отношений, однако не везде уместна схема «родитель — ребёнок». Они могут быть оппонентами в споре, союзниками, друзьями, родственными душами. Они могут быть носителями двух противоположных мировоззрений. Автору, уделяющему большое внимание психологической достоверности, приходится несладко. Он всё время обречён то сливаться воедино со своим героем, то болезненно уходить от этого симбиоза. Бахтин пишет, что есть три наиболее вероятных пути для связки «герой и автор»: • Герой завладевает автором (почти все герои Ф. М. Достоевского, Левин и Пьер Л. Н. Толстого). • Автор завладевает героем (Базаров И. С. Тургенева, Дон Кихот Сервантеса). • Герой является сам своим автором, осмысливает собственную жизнь эстетически, как бы играя роль (Гамлет Шекспира). Идея о том, кто «владеет» кем в повествовании, неразрывно связана с пониманием литературного произведения как диалога. В случае, когда герой преобладает над автором, мы видим его глубокое погружение в собственные размышления, из-за чего автор будто бы подчиняется воле созданного им же характера, и это явление завораживает своей парадоксальностью. В таких произведениях, как «Преступление и наказание» Достоевского, Раскольников ведёт нас по неприглядным «закоулкам души», и мы, как читатели, ощущаем некое отступление повествователя в тень. Голос Достоевского обладает сверхсилой (проза «русского маркиза де Сада» вообще крайне монологична: все разноречия в итоге сливаются в единое, бурлящее, неистовое течение), но при этом именно герой и только герой, как новый Диоген, бродит с фонарём по собственному сознанию, ища человечность. В отличие от «Бесов» или «Братьев Карамазовых», где рассказчик является парадоксально всезнающей фигурой, которая видит даже эпизоды, отмеченный интимностью, — в «Преступлении и наказании» форма более выверенная. Когда автор доминирует, как в «Отцах и детях» Тургенева или в «Дон Кихоте» Сервантеса, мы видим, как персонажи формируются, направляются и оцениваются с позиции, чётко очерченной автором. Поразительно, что характер героя, принадлежащего к враждебному Тургеневу классу и идеологическому кругу, был «вылеплен» объёмно и достоверно, с таким вниманием к деталям и с такой затаённой симпатией; возможно, изначально автор и относился к своему герою с предубеждением, но в итоге именно желание всесторонне раскрыть сложную натуру и, вероятно, осудить её — обернулось её подлинной глубиной. Автор, взяв верх над персонажем, превратил нигилиста в разбитого болезнью романтика. То же можно сказать и о Дон Кихоте, который из полоумного рыцаря постепенно трансформируется в настоящего философа, выражающего мысли самого Сервантеса. Наконец, когда герой формирует свою судьбу, как Гамлет, он становится центром пьесы, его действия и размышления преображают повествование. Это тот случай, когда герой словно бы отдаёт себе отчёт в том, что он — герой. Самосознание персонажа встаёт на первое место, что создаёт почти постмодернистский эффект.