Вы когда-нибудь читали книги автора, который считал, что раз его книги не издают, то можно писать все то, что придет в голову? Этого же все равно никто не увидит. Именно так творил Юрий Витальевич Мамлеев, автор известных «Шатунов», ужасающей, удивляющей, тошнотворной книги «не для всех». В СССР не могло быть и речи о том, чтобы издавать темные, тягучие, абсурдистские произведения Мамлеева, которые были за гранью понимания людей и даже литературных критиков того времени. Тогда-то Юрий Витальевич отпустил свою внутреннюю цензуру, раз внешней на горизонте не предвиделось, и написал то, что написал. Созданные в 1966 году «Шатуны» Мамлеева увидели свет только в 1980 году. Несмотря на то, что советская цензура была более жесткой, чем зарубежная, даже американское издательство отказалось печатать роман, объяснив это тем, что «мир не готов к этой книге». Мир оказался готов только спустя четырнадцать лет, но даже сейчас Мамлеев остается автором «не для всех», автором, который вызывает либо дикий восторг, либо сильное отторжение. Мамлеев — автор аполитичный, в его произведениях невозможно найти метафоры на политический строй, но все же печатать его не хотели. Давайте разберемся, почему же ему было так сложно печататься даже за рубежом. Проза Юрия Мамлеева — это, действительно, ужасы и кошмары, которые вызывают не только мурашки, но и могут расстроить пищеварение, поэтому людям со слабым желудком и хорошим воображением лучше не читать его работы. Это не те ужасы, где под кроватью прячутся монстры, — его монстры живут в человеке и не боятся проявляться. Более того, в обществе, созданном Мамлеевым, ужас вовсе не считается таковым — он становится нормой. В «Шатунах» практически все герои ненормальные, они живут в своем обособленном мире. Они могут убить, могут надругаться над убиенными, могут есть свою плоть, могут потерять разум и превратиться в «куротрупа». Даже отношения дряхлого старика и маленькой девочки считаются нормальными в их мировоззрении. Маньяки, маргиналы, психопаты, насильники — вот, о ком пишет Юрий Мамлеев. Он выводит все пороки и всю тьму в человеке до предела. Сложно представить, что такие персонажи могли бы существовать в реальности. Но от этого читать произведения Мамлеева не менее жутко. Мистицизм, мракобесие, эзотерика — все это определяет творчество Юрия Витальевича. А еще абсолютно новый литературный жанр — «метафизический реализм». Не все герои Мамлеева убивают просто так. Например, главный герой «Шатунов», Федор, убивает для того, чтобы постичь суть смерти и узнать, что находится там, за пределам нашей реальности. Поэтому он так расстраивается, когда убитый не отвечает на его вопросы. Ведь, если труп не отвечает, то, в понимании Федора, на другой стороне ничего нет. В своей прозе Мамлеев делает акцент именно на выходе за пределы, его герои пытаются прикоснуться к абсолютно другому миру, где нет норм и правил, прикоснуться к потустороннему. Среди всего абсурда писатель смог вплести в свои тексты настоящую философию. Так называемую «религию Я». Позже он опишет ее идеи в трактате «Судьба бытия». Главная мысль авторской философии в том, что ответы на вечные вопросы надо искать не вовне, а внутри себя. Произведения писателя часто определяют его самого. Читая прозу Мамлеева, можно подумать, что он закостенелый циник, разочарованный в людях настолько, что обличает только человеческие пороки. Но в жизни Юрий Мамлеев был совсем другим. Он с радостью давал интервью, участвовал в телевизионных программах, выступал на радиоэфирах. Расцвет его творчества пришелся на 1960-е годы, период «оттепели» и выход андеграундной литературы из подполья. Но Мамлеев с его текстами не мог проявляться даже в те времена, когда правительство на время стало более лояльным к подобным экспериментам. Поэтому подполье и андеграунд продолжали существовать. Вокруг Мамлеева собрались другие представители «подполья»: писатель Евгений Головин, философ Гейдар Джемаль, публицист Владимир Буковский, писатель Александр Проханов и другие. Вместе они создали Южинский кружок, основателем которого стал сам Мамлеев. Единомышленники собирались в коммунальной квартире писателя в московском Южинском переулке (отсюда и пошло название кружка). У южинцев даже был особый ритуал «мамлеевских чтений», когда Юрий Витальевич вслух читал отрывки из своих произведений. Поэтому тексты автора такие звучащие, а метафоры запоминающиеся. Его романы были созданы для того, чтобы читать их вслух. О мамлеевском кружке ходило много слухов. Даже о том, что помимо кутежа и пьянства они занимались чем-то оккультным и чуть ли не устраивали жертвоприношения. Они действительно изучали пограничные состояния человека, когда он может попасть в другую реальность. С помощью чего происходило это изучение, знают только очевидцы и завсегдатаи Южинского кружка. Сам Мамлеев писал в своих воспоминаниях так: «Мы на Южинском творили, пили пиво, вино, водку и влюблялись бесконечно, потому что женщины, окружающие нас, были очень интересными и загадочными. Какое уж тут кафкианство… Это была полнота жизни. Но это была полнота крови на обнаженном лезвии». Жизнь Юрия Мамлеева была интересной не только из-за его близости к богеме и подполью, но и в удивительных и даже порой страшных случаях. Например, тот Мамлеев-творец, благодаря которому сегодня на полках стоит множество книг этого автора, появился не случайно. В 26 лет врачи поставили писателю диагноз «хронический нефрит» и сказали, что жить ему осталось в лучшем случае 15 лет. Мамлеев сразу же начал писать, решив полностью отдать себя творчеству. Врачи ошиблись, и Мамлеев прожил до 83 лет, а в его библиографии появилось больше 20 произведений. Мамлеев сознавался: «Чтобы написать рассказ или роман, я должен был войти в особое состояние. Выйдя из него, я перечитывал то, что написал, и часто ужасался. Особенно ранние рассказы, циклы 1960-х годов, наполненные изображением человеческого ада. Иногда возникало настроение уничтожить все это». Его произведения до сих пор изучают в рамках дипломных работ и диссертаций, а чтение книг будоражит сознание и воображение. Понять, что это было за состояние, чтобы написать подобное, невозможно. Поэтому Юрий Мамлеев — самобытный и неповторимый автор. Но у него и сейчас есть много последователей. В прозе Виктора Пелевина и Владимира Сорокина отчетливо слышатся отголоски «мамлеевщины».