Любовь земная и неземная: Александр Блок и Любовь Менделеева
История отношений Александра Блока и Любови Менделеевой полна драматизма, сюжетных ответвлений, недомолвок и… чего-то главного, что удерживало двух абсолютно разных людей вместе на протяжении девятнадцати лет. Были в этой истории стихи влюбленного юноши к своей Прекрасной Даме, но были и скандально-откровенные мемуары уже взрослой женщины, в которых она делится с широкой публикой тем, что значит быть Музой великого человека. Были увлечения повзрослевшего Александра актрисами — и отношения Любы с другом мужа, поэтом Андреем Белым, чуть не приведшие к разводу. Были другие романы у обоих супругов, но были и три сотни писем, написанных друг другу. Так что же это были за отношения?
Саша Блок, которому будет суждено стать великим поэтом переломного времени, появился на свет 28 ноября 1880 года в семье профессора юриспруденции Варшавского университета Александра Львовича Блока и Александры Андреевны, урожденной Бекетовой, дочери ректора Петербургского университета. Правда, к моменту рождения сына супруги уже не жили вместе — все дело было в ужасном характере Александра Львовича, который бил и унижал жену. А потому ее родители — видные представители интеллигенции — не позволили Александре Андреевне вернуться к супругу после ее приезда в Петербург за месяц до рождения сына.
Так и получилось, что Саша воспитывался в семье деда — ученого-ботаника, педагога и общественного деятеля — в усадьбе Шахматово под Москвой. Эта семья — что также относится и к обстановке, в которой жил будущий поэт — была по-своему уникальной: его мать и две тетки были поэтессами и переводчицами, бабушка Елизавета Григорьевна знала музыку, поэзию, переводила произведения Ж. Санд, Ч. Дарвина, В. Скотта, В. Гюго, О. де Бальзака. Брат деда — Николай Николаевич Бекетов — был академиком при Петербургской Академии наук и основоположником физической химии и химической динамики.
Мальчика любили и приобщали к наукам, литературе и музыке. Свои первые «произведения» Саша написал еще в пятилетнем возрасте.
Именно здесь — в Шахматово, в «тишине и благоухании» — формировался характер постепенно взрослеющего юноши. Блок был немного замкнут, самоуглублен, склонен к бездейственной мечтательности. Позже с подачи матери он увлекся трудами философа В.С. Соловьева и уверовал в идеи символизма-мистицизма, что также легко и естественно «легло» на сформированный аристократичной атмосферой семейного гнезда характер.
Люба Менделеева родилась 29 декабря 1881 года в семье гениального русского химика Дмитрия Ивановича Менделеева и его второй жены Анны Ивановны Поповой. К моменту рождения дочки известному отцу было уже сорок семь лет, а матери — всего двадцать один. Семья жила в подмосковном имении Боблово, что было совсем недалеко от Шахматова. А потому Саша и Люба были знакомы с детства. Правда, это не тот случай, когда можно сказать: они любили друг друга всю жизнь. Хоть между семьями Бекетовых и Менделеевых и были очень теплые дружеские отношения, дети виделись редко.
О своем детстве Люба вспоминала как о «счастливом, шумном и радостном». Став молодой девушкой, она мечтала о сцене, хотя таланта актрисы, по свидетельствам современников, в ней не было. Люба ценила себя высоко, о чем позднее напишет в своих мемуарах, и была не глупа — интересовалась театром, балетом, психологией. У нее был «строгий взгляд» и «волевой склад» характера. При этом девушка совсем не была мечтательницей.
А в дневнике тетки Блока Марии Андреевны Бекетовой можно прочитать о Любе следующее: «Нет ни кротости, ни терпения, ни тишины, ни способности жертвовать. Лень, своенравие, упрямство, неласковость. При всем том она очень умна, хоть совсем не развита, очень способна, хотя ничем не интересуется, очаровательна, хотя почти некрасива, правдива, прямодушна и сознает свои недостатки».
Именно такими (Блок — романтичным и готовым влюбляться, а Менделеева — строгой и знающей, что «жизнь принадлежит ей полностью») и встретились будущие супруги в июне 1898 года, когда Александр приехал в Боблово. В течение лета они часто общались — ставили «Гамлета» в импровизированном домашнем театре дома Менделеевых. Люба, конечно, играла Офелию, а Саша — Гамлета. После этого они не виделись до 1900-го года.
Как раз тогда Любовь Дмитриевна поступила на филологический факультет Бестужевских курсов в Петербурге, а Александр увлекся символизмом Соловьева. Решающим моментом их истории стала случайная встреча зимой, которую поэт расценил как знак, и знакомство возобновилось. Александр уверовал, что Люба Менделеева — та самая Прекрасная Дама, его Вечная Жена, предназначенная свыше. Он пишет ей стихи, а она принимает и их, и его ухаживания. Но Любовь Дмитриевна всегда была земной женщиной, а потому относилась к Блоку сложно, неоднозначно. Ее тянуло к нему, но при этом пугала его отрешенность от реальной жизни.
Люба росла в семье гениального ученого, отец всегда был недосягаемой величиной, хотя детей своих любил. Но она не могла до конца его понять. Еще Люба хотела внимания и славы, сцены. И в Александре Блоке она нашла многое из того, к чему привыкла и что искала. Он был гениален и так же непонятен, как ее отец; он сотворил из нее Кумира и поклонялся ей. Он обещал ей не жизнь, а настоящую постановку. Знать всего этого тогда — в начале отношений — Люба не могла, но чувствовала, что это будет что-то необычное.
В ноябре 1901-го молодые тайно обручились, а в январе 1902-го Александр официально попросил руки и сердца у родителей Любови Дмитриевны. Свадьбу сыграли только в августе 1903 года — родные Любы хотели удостовериться, что между молодыми все действительно серьезно. И на протяжении полутора лет между обручением и свадьбой Саша и Люба постоянно писали друг другу письма, тогда оба были влюблены.
«Твои письма кружат мне голову, все мои чувства спутались, выросли; рвут душу на части, я не могу писать, я только жду, жду, жду нашей встречи, мой дорогой, мое счастье, мой бесконечно любимый!» — пишет Люба Александру 20 ноября 1902 года.
И он отвечает ей: «У меня громадное, раздуваемое пламя в душе, я дышу и живу Тобой, Солнце моего Мира. Мне невозможно сказать всего, но Ты поймешь…»
Письма Любовь Дмитриевна подписывала одним словом — «Твоя». Ответные письма приходили с аналогичной подписью: «Твой».
Проблемы начались после свадьбы — Александр Блок готов был любить свою жену только платонически, готов был поклоняться ей, восхвалять. А Любовь Дмитриевна хотела обычной земной любви. Позднее в своих мемуарах «Две любви, две судьбы. Воспоминания о Блоке и Белом» она пишет об этом: «Физическая близость с женщиной для Блока с гимназических лет — это платная любовь…» И дальше: «Он сейчас же принялся теоретизировать о том, что нам и не надо физической близости, что это «астартизм», «темное» и Бог знает еще что. Когда я ему говорила о том, что я-то люблю весь этот еще неведомый мне мир, что я хочу его — опять теории: такие отношения не могут быть длительны, все равно он неизбежно уйдет от меня к другим. А я? «И ты так же». Это приводило меня в отчаяние! Отвергнута, не будучи еще женой, на корню убита основная вера всякой полюбившей впервые девушки в незыблемость, единственность. Я рыдала в эти вечера с таким бурным отчаянием, как уже не могла рыдать, когда все в самом деле произошло «как по писаному».
Позднее у супругов все-таки были настоящие любовные отношения, однако для Александра они оказались чем-то несовместимым с поклонением Музе: «Молодость все же бросала иногда друг к другу живших рядом. В один из таких вечеров, неожиданно для Саши и со «злым умыслом» моим произошло то, что должно было произойти — это уже осенью 1904 года. С тех пор установились редкие, краткие, по-мужски эгоистические встречи. Неведение мое было прежнее, загадка не разгадана и бороться я не умела, считая свою пассивность неизбежной. К весне 1906 года и это немногое прекратилось».
Так в жизнь Любови Дмитриевны пришли другие мужчины и романы. «Я была брошена на произвол всякого, кто стал бы за мной упорно ухаживать». И первым ее увлечением стал друг Блока, поэт Андрей Белый. Он также был последователем символизма и очаровался Любой благодаря стихам ее мужа. Но после это очарование переросло в настоящую житейскую страсть. Позднее он говорил, что именно Менделеева была его единственной настоящей любовью.
Отношения в этом любовном треугольнике продолжались вплоть до ноября 1907 года: Любовь Дмитриевна то уходит к Белому, то возвращается к мужу. Она мечется, но ничего не скрывает от Александра. Однако уже к 1906-му году в ней нет практически никаких чувств к бывшему возлюбленному, Андрею Белому. Она тяготится его преследованиями.
У Блока в это время развивается бурный роман с актрисой театра Комиссаржевской Натальей Волоховой, современники говорили даже о намерениях Блока развестись с Любовью Дмитриевной. Однако Волохова не захотела развития отношений, и страсти утихли. Теперь о них напоминают только циклы стихов «Снежная маска» и «Фаина».
Блоки воссоединяются, но Любовь Дмитриевна с головой уходит в театральную работу и новые романы — она не хочет быть «только женой знаменитого поэта». От одного из любовников Любовь Дмитриевна забеременела, а Блок решил, что ребенка они будут воспитывать вместе с Любой как обычные родители: «Пусть будет ребенок, раз у нас нет, он будет наш общий». Однако, родившись в феврале 1909-го, мальчик не прожил и месяца. У Александра тоже вырабатывается свой «стиль жизни» и появляются все новые и новые отношения вне семьи. При этом супруги шлют друг другу нежные письма, словно ничего и не было, рассказывают обо всем.
Именно Любовь Дмитриевна будет рядом с поэтом до самой его смерти и будет ухаживать за ним во время болезни. А позднее в мемуарах напишет: «Трепетная нежность наших отношений никак не укладывалась в обыденные, человеческие: брат — сестра, отец — дочь... Нет!.. Больнее, нежнее, невозможней... И у нас сразу же, с первого года нашей общей жизни, началась какая-то игра, мы для наших чувств нашли «маски», окружили себя выдуманными, но совсем живыми для нас существами, наш язык стал совсем условный».
Так что же это были за отношения? С точки зрения учебников по литературе, сложные, полные поворотов и источников вдохновения для создания бессмертных стихов. А что с точки зрения жизни? Если посмотреть с этой стороны, то отношения Блока и Менделеевой были пропитаны несвободой. Может быть, это любовь… Но только в какой-то нездоровой, изощренной форме. Ни один из них не был свободен, но каждый жил своей жизнью.
Блоку нужны были женщины, но не она — его Муза — утоляла эту жажду. Ее он боготворил и с ней был связан не поддающимися осмыслению узами. Он был и рядом с ней, и очень далеко. Сам поэт говорил: «В моей жизни было только две женщины: Люба и все остальные».
Она — более реалистичная и земная — хотела земных отношений. Но тоже не могла уйти от Блока. Были ли они счастливы? Я думаю, по-своему да. Каждый искал и нашел свое; а друг без друга они не были бы сами собой вовсе.
Периодами Любовь Дмитриевна уставала от потоков любовной лирики мужа, которая так и оставалась только словами. Она не понимала его и этим «непониманием», этой загадкой была психологически привязана к нему: «Я до идиотизма ничего не понимала в любовных делах. Тем более не могла я разобраться в сложной и не вполне простой любовной психологии такого не обыденного мужа, как Саша», — напишет она через годы после смерти поэта. Она пытается отыскать себя и свое место в его жизни, а когда не находит — «уходит с головой в свое «человеческое» существование».
По сути история их любви — это история «боли», которую каждый нес в себе. Она стала для него той, идею о которой можно было хранить, лелеять и «подкармливать» внутри себя. А он навсегда остался для нее тем, кто не принадлежал ей полностью, был недосягаем. Ведь со всеми, кто готов был быть с ней по-настоящему, она в итоге разрывала отношения. И возвращалась к своему сфинксу — Александру Блоку.
Автор: Нина Соколова