1888 год, один из самых творческих в своей жизни, Винсент Ван Гог провел в маленьком городке Арль на юге Франции. Большинство книг и фильмов, снятых о художнике — от «Жажды Жизни» Кирка Дугласа до «Врат Вечности» Уиллема Дефо — посвящены этому периоду жизни Ван Гога. В Арле он поселился в «Желтом доме» на площади кавалерии. Именно здесь он написал некоторые из своих самых узнаваемых и показательных произведений. Он нарисовал интерьер своей комнаты с синими стенами, деревянной кроватью и стулом. Он также рисовал ночные кафе города с потерянной богемой. Именно в Арле звезды дождем сыпались с ночного неба, как кометы. Арль мерцал и горел в густых музыкальных мазках Ван Гога. Художник мерцал и разрушался во время своего двенадцатимесячного пребывания здесь. Он наблюдал за истреблением зверя на римской арене для боя быков, где в кульминационный момент каждого поединка, согласно традиции, победивший боец брал сувенир от поверженного быка: его ухо. Поэтому считается, что отрезание этого конкретного куска плоти вдохновило Ван Гога отрезать свой собственный, в Арле в 1888 году. Что значит ходить по старым местам знаменитого художника? Может ли когда-нибудь существовать подлинная точка соприкосновения? Можно надеяться преодолеть анахронизм современных условий, выйти за пределы туризма и прикоснуться с некоторой серьезностью к невозможным условиям прошлого. На мгновение воздух начинает наполняться неким универсальным эхом, платоническим архетипом. Вы начинаете воображать, что можете почувствовать то, что он чувствовал все эти годы, когда мир был другим. Было сухо и душно, когда около полудня я прибыл поездом в Арль, расположенный в десяти милях от старого Папского города Авиньон. Длинные тени на пыльных улицах, затвердевших от серого камня, Арль представлял собой довольно простую деревенскую развалину. Каждое здание было словно зуб в челюсти, вдоль длинных берегов реки Роны. Легкий провис на крышах, сломанные ставни, серая, отслаивающаяся краска на стенах. Сегодня турист может пройти по пути из уличных табличек вокруг некоторых мест, ставших известными на полотнах Ван Гога. Я последовал за моим путеводителем до первой остановки на тропе, где нашел внутренний двор больницы Арля,в которой когда-то жил художник. Внутренний двор теперь существует как святыня Ван Гога, и большой ламинированный отпечаток «Сад больницы» в Арле показывает посетителю, как Винсент изображает квадрант. Мемориальная доска предназначена для того, чтобы создать ощущение, что это именно то место, где художник мог бы рисовать. В апреле здесь было много разных цветов, пруд в центре и здание, которое его окружало. Чуть дальше от этого места Ван Гог нарисовал ночную сцену пустого кафе. Стулья и столы были расставлены на мощеной булыжником улице под желтым навесом, горели звезды. Сегодня все было почти так же, только в кафе было гораздо оживленнее, чем на картине. Я наслаждался своей охотой за сокровищами. Иногда я терял след, свернув не туда или пропустив какой-нибудь знак, и тогда мне приходилось возвращаться по своим следам, пока я не выходил на правильную тропу. Я получил от этого огромное удовольствие. Охота за сокровищем приобрела сказочное измерение. Мистическое измерение. Я путешествовал по местам, где жил и писал Ван Гог. Затем я нашел амфитеатр корриды в хорошем состоянии, где Ван Гог нарисовал сцену ликующей толпы. Во всех этих картинах цвета дикие и буйные. В таком настроении я продолжил свой путь по тропе. Тропинка вела к месту расположения знаменитого «Желтого дома». Этот желтый дом, о существовании которого я знал, больше не существовал, но большинство других зданий времен Ван Гога все еще стояли, поэтому я решил как можно глубже погрузиться в атмосферу, миновав кофейни, бильярдные и арену для боя быков. Затем, выйдя из-под каменной арки, я, к своему удивлению, наткнулся прямо на передвижную ярмарку. Здесь было все на свете. Ярмарка раскинулась своим внушительным весом прямо на площади, откуда должен был бы открываться вид на желтый дом. Это была типичная ярмарка развлечений — аттракционы, прялки и киоски с призами, которые посещали дети и подростки, бродяги и искатели удовольствий. Я быстро терял ориентацию, пока шел взад и вперед по полям мигающих ламп и неонов. Послышалось жужжание сирен. Казалось, что каждый край ярмарки был окружен непроницаемой стеной белых фургонов, и я не мог выбраться. К моему разочарованию, сирены и мигающие огни начали вызывать странное опьянение. Аромат жареных орехов и попкорна переходил от прилавка к прилавку. За прилавками меня искушал зверинец странных лиц людей. Желтый дом был разрушен после бомбежек во время Второй мировой войны. Не было никакого шанса просто столкнуться с ним. Арль, который я искал, теперь был скрыт от меня. Ветхость была скрыта неоновыми огнями, очарование сменилось ароматом лакрицы, чистый воздух наполнился запахом сахарной ваты. Вид на улицу, где Ван Гог рисовал свой дом: линия тротуара была все та же, и четырехэтажное здание рядом, с высокими окнами и маленькой терракотовой крышей, и железнодорожный мост, пересекающий дорогу вдалеке. Я изо всех сил старался заполнить пробелы, угадать, что изменилось, а что осталось прежним. Затем я заметил, что другие туристы делают то же самое рядом со мной, пытаясь сделать вид, что они могут видеть дом знаменитого художника. Казалось невыразимо странным, что мы все стоим на одном месте, ища один и тот же исчезнувший дом в этом далеком городе. Глянцевая репродукция картины в путеводителе была дублером времени, которое история давно уже поглотила. Ван Гог был мертв, и его дом исчез, его призрак остался жив благодаря шагам туристов. Они заполнили пустые дыры, недостающие здания и потерянные детали. Туристы были его источником жизненной силы на дневных улицах, искренние, все еще ищущие кусочки, которых больше не существовало. По материалам статьи «In Search of Van Gogh’s Yellow House» Christopher P Jones Перевод: Мария Петрова