Беседа писателя и журналиста Дмитрия Быкова с актером, поэтом Леонидом Филатовым (1946-2003), 1998 год. Текст приводится по изданию: Быков Д.Л. И все-все-все: сб. интервью. Вып. 2 / Дмитрий Быков. — М.: ПРОЗАиК, 2009. — 336 с. Дмитрий Быков: Первое интервью Филатов дал мне в 1990 году, когда нас познакомил Алексей Дидуров. Второе — восемь лет спустя, после тяжелой болезни и нескольких операций. Он тогда возвращался к жизни, публиковал «Любовь к трем апельсинам» и получал «Триумф» — за то, что выжил, пережил травлю, болезнь, тяжелый духовный перелом — и не сломался. Потом мы встречались много раз, но, кажется, никогда он не говорил вещей столь важных, как в том втором разговоре. — Леня, я помню, какой бомбой взорвалось когда-то ваше интервью «Правде», ваш уход от Любимова... Вас не пытались зачислитъ в «красно-коричневые»? — Я никогда не боялся печататься там, где это не принято. Кроме того, больше у меня такого интервью нигде бы не напечатали. Я честно сказал, что мне противно это время, что культура в кризисе, что отходит огромный пласт жизни, который, кстати, я и пытался удержать программой «Чтобы помнили». Это сейчас, когда телевидение перекармливает нас ностальгухой, существует даже некий перебор старого кино, а тогда казалось, что все это отброшено... Зачислить меня никуда нельзя, потому что я признаю только дружеские, а никак не политические связи. Я люблю и буду любить Губенко вне зависимости от его убеждений. Помню, мы с Ниной пошли в Дом кино на годовщину августовского путча. Честно говоря, я не очень понимал, чего уж так ликовать, ну поймали вы их, ну и ладно... Там стоял крошечный пикет, довольно жалкого вида, прокоммунистический, и кто-то мне крикнул: «Филатов, и ты с ними?» Я несколько, знаешь ли, вздрогнул: я ни с кем. — Я поначалу сомневался — проголосуете ли вы за Ельцина? Ведь зал «Содружества актеров Таганки» предоставлялся под зюгановские сборища... — Нет, господин Зюганов никогда не пользовался среди меня популярностью. На выборы я не пошел — ждал, пока придут ко мне домой с избирательного участка. Я болен и имею на это право. Ко мне пришли, и я проголосовал за Ельцина. И то, что народ в конечном итоге выбрал его, заставляет меня очень хорошо думать о моем народе. Он проголосовал так не благодаря усилиям Лисовского и Березовского, но вопреки им. Вся проельцинская пропаганда была построена на редкость бездарно — чего стоит один лозунг «Выбирай сердцем» под фотографией Ельцина, в мрачной задумчивости стоящего у какого-то столба... Почему именно сердцем и именно за такую позу? Здравый смысл народа в конечном итоге оказался сильнее, чем раздражение против всей этой бездарности. И я проголосовал так же, хотя в первом туре был за Горбачева. Я уверен, ему еще поставят золотой памятник. Этим человеком я восхищаюсь и всегда взрываюсь, когда его пытаются представить поверхностным болтуном. Он четкий и трезвый политик — я помню его еще по поездке в Китай, когда он собрал большой десант наших актеров и режиссеров и впервые за двадцать лет повез туда. Как нас встречали! — Вы не скучаете по лучшим временам Таганки, по работе с Любимовым? — Я очень любил шефа. Я ни с кем, кроме него, не мог репетировать, — может быть, и от Эфроса ушел отчасти поэтому, а не только из-за принципов... Своей вины перед Эфросом я, кстати, не отрицаю — да и как я могу ее отрицать? Смерть — категория абсолютная. Но и после его смерти, сознавая свою вину, я говорю: он мог по-другому прийти в театр. Мог. В своем первом обращении к актерам он мог бы сказать: у меня в театре нелады, у вас драма, давайте попытаемся вместе что-то сделать, Юрий Петрович вернется и нас поймет... Он не сказал этого. И поэтому его первая речь к труппе была встречена такой гробовой, такой громовой тишиной. У меня с Юрием Петровичем никогда не было ссор — он не обделял меня ролями, от Раскольникова я сам отказался, вообще кино много времени отнимало, — он отпускал. И после Щукинского он взял меня сразу — я показал ему Актера из нашего курсового спектакля «На дне»... — А Эфрос, насколько я знаю, в том же «На дне» предлагал вам Ваську Пепла? — Да, но я не хотел это играть. И вообще не люблю Горького. И Чехова, страшно сказать, не люблю — верней, пьесы его. Не понимаю, зачем он их писал. Любимов отговаривал меня уходить. Отговаривал долго. Но остаться с ним я не мог — правда тогда была на Колиной стороне, да и труднее было именно Коле. Хотя победил в итоге Любимов, да никто и не рассчитывал на другой вариант. — О таганской атмосфере семидесятых слагались легенды: время было веселое и хулиганское. — Конечно, это было чудо, а играть с Высоцким — вообще нечто невероятное, я ведь с ним в «Гамлете» играл... Правда, от моей роли Горацио осталось реплик десять, но это и правильно. Любимов объяснял: вот тут вычеркиваем. Я, робко: но тут же как бы диалог у меня с ним... «Какой диалог, тут дело о жизни и смерти, его убьют сейчас, а ты — диалог!» И действительно: Гамлет умирает, а я со своими репликами... Высоцкий не обладал той техникой, которая меня поражает, например, в Гамлете Смоктуновского, но энергетикой превосходил все, что я видел на сцене. Он там делал «лягушку», отжимался, потом, стоя с Лаэртом в могиле, на руках поднимал его, весьма полного у нас в спектакле, и отбрасывал метров на шесть! А насчет баек, — Любимов очень любил перевод Пастернака. Мы его и играли, хотя я, например, предпочитаю вариант Лозинского: у Пастернака есть ляпы вроде «Я дочь имею, ибо дочь моя», и вообще у Лозинского как-то изящнее, это снобизм — ругать его перевод. И мы с Ваней Дыховичным решили подшутить — проверить, как Любимов будет реагировать на изменения в тексте. Ваня подговорил одного нашего актера, игравшего слугу с одной крошечной репликой, на сцену не выходить: я, мол, за тебя выйду и все скажу. Там такой диалог: Клавдий — Смехов — берет письмо и спрашивает, от кого. — От Гамлета. Для вас и королевы. — Кто передал? — Да говорят, матрос. — Вы можете идти. А Венька, надо сказать, терпеть не может импровизаций, он сам все свои экспромты очень тщательно готовит. Тут выходит Дыховичный и начинает шпарить следующий текст: — Вот тут письмо От Гамлета. Для вас и королевы. Его какой-то передал матрос, Поскольку городок у нас портовый И потому матросов пруд пруди. Бывало, раньше их нигде не встретишь, А нынче, где ни плюнь, везде матрос, И каждый норовит всучить письмишко От Гамлета. Для вас и королевы. «Городок портовый» применительно к столице королевства — это особенный кайф, конечно. Высоцкий за кулисами катается по полу. Венька трижды говорит «Вы можете идти» и наконец рявкает это так, что Дыховичный уходит. Шеф смотрит спектакль и потом спрашивает: что за вольности? А это мы, Юрий Петрович, решили в текст Пастернака вставить несколько строчек Лозинского. Он только плечами пожал: «Что за детство?» Но вообще работать с Любимовым всегда было счастьем. Иногда он, конечно, немного подрезал актеру крылья... но уж если не подрезал, если позволял все, — это был праздник несравненный. — Любимов вам звонил — поздравить с премией, спросить о здоровье? — Нет. Я и не ждал, что он позвонит. — А кто ваши друзья сегодня? — Адабашьян. Боровский. Лебешев, который так эстетски снял меня в «Избранных», — я до сих пор себе особенно нравлюсь вон на той фотографии, это кадр оттуда... Потом мы вместе сделали «Сукиных детей», Паша гениальный оператор... Ярмольник. Хмельницкий. Многие... — «Чтобы помнили» — трагическая, трудная программа. Вам тяжело ее делать? — Да, это страшный материал... А профессия — не страшная? Российский актер погибает обычно от водяры, все остальное — производные. А отчего он пьет, отчего черная дыра так стремительно засасывает людей, еще вчера бывших любимцами нации, — этого я объяснить не могу, это неистребимый трагизм актерства. На моих глазах уходили люди, которых я обожал, которых почти никто не вспоминает: Эйбоженко, умерший на съемках «Выстрела», Спиридонов, которого не хотели хоронить на Ваганьковском, потому что он был только заслуженным, а там положено лежать народным... Боже, что за счеты?! Вот и сегодня, когда я хотел сделать вторую программу о Спиридонове, — в первую вошла лишь часть материалов, — мне на ОРТ сказали: не та фигура. Такое определение масштабов, посмертная расстановка по росту, — ничего, да? Гипертоник Богатырев, младше меня на год, рисовал, писал, был страшно одинок и пил поэтому, и работал как проклятый, — после спектакля во МХАТе плохо себя почувствовал, приехала «скорая» и вколола что-то не то... Белов, умерший в безвестности, подрабатывавший шофером, как его герой в «Королеве бензоколонки»... Гулая, которая после разрыва со Шпаликовым все равно не спаслась и кончила так же, как он... И я стал делать цикл, хотя меня предупреждали, что я доиграюсь в это общение с покойниками. В каком-то смысле, видимо, доигрался: раньше, например, я никогда не ходил на похороны. Как Бунин, который похороны ненавидел, страшно боялся смерти и никогда не бывал на кладбищах. И я старался от этого уходить, как мог, и Бог меня берег от этого — всякий раз можно было как-то избежать, не пойти... Первые похороны, на которых я был, — Высоцкий. Тогда я сидел и ревел все время, и сам уже уговаривал себя: сколько можно, ведь он даже не друг мне, — мы были на ты, но всегда чувствовалась разница в возрасте, в статусе, в таланте, в чем угодно... И унять эти слезы я не мог, и тогда ко мне подошел Даль, который сам пережил Высоцкого на год. Он пришел с Таней Лавровой и выглядел ужасно: трудно быть худее меня нынешнего, но он был. Джинсы всегда в обтяжку, в дудочку, а тут внутри джинсины будто не нога, а кость, все на нем висит, лицо желто-зеленого оттенка... Он меня пытался утешить — да, страшно, но Бог нас оставил жить, и надо жить, — а мне было еще страшнее, когда я глядел на него. Я всегда обходил кладбища, но с некоторых пор — вот когда начал делать программу — вдруг стал находить какой-то странный кайф в том, чтобы туда приходить. Особенно в дождь. Я брожу там один и прежнего ужаса не чувствую. Меня самого тогда это удивило. Я и сам понимаю, что общение со вдовами и разгребание архивов не способствуют здоровью. Но цикл делается, я его не брошу. Сейчас вот сниму о Целиковской. — А заканчивать «Свободу или смерть» вы будете? — Отснято две трети картины, но мне ее доделывать не хочется. Хотя когда перечитываю сценарий — нет, ничего, кое-что угадано. Угадано, во всяком случае, что происходит с искусством во времена внезапной свободы и куда приходит художник в этих условиях собственной ненужности: у меня он гибнет на баррикадах, оказавшись среди экстремистов. — А здоровье позволяет вам снимать? Вообще расскажите, как у вас сейчас с этим, — слухов множество. — Сейчас, надеюсь, я выкарабкался, хотя побывал в реанимации столько раз, что это слово перестало пугать меня. Работать я могу и даже пишу помаленьку пьесу в стихах «Любовь к трем апельсинам» — сейчас дописываю второй акт, а ставить ее в Содружестве хочет Адабашьян. Речь у меня теперь не такая пулеметная, как раньше, это тяготит меня сильнее всего, и зрители пишут недоуменные письма, почему Филатов пьяным появляется в кадре. Приходится объяснять, что это от инсульта, а не от пьянства... — Инсульт, насколько я помню, случился у вас в день расстрела Белого дома? — Сразу после. Тогда я его не заметил. Мне казалось — я какой-то страшный сон смотрю, Чечня после этого меня уже не удивила... — Вы всю жизнь пишете стихи. Вам не хотелось уйти в литературу? Песенный компакт-диск разлетелся мгновенно, а «Разноцветную Москву» поют во всех компаниях... — То, что я делаю, к литературе чаще всего не относится. С этим в нее не пойдешь. «Разноцветную Москву» — «У окна стою я, как у холста» — я вообще написал в конце шестидесятых, сразу после Щукинского, и никакого значения этой песенке не придал: тогда многие так писали. Качан замечательно поет мои стихи, они даже по-новому открываются мне с его музыкой, что-то серьезное: диск, м-да... Но я никогда не считал себя поэтом, хотя сочинял всегда с наслаждением. — Почему вы взялись за «Любовь к трем апельсинам»? — Меня восхитила фабула, а пьесы-то, оказывается, нет. Есть либретто. Делать из этого пьесу — кайф несравненный, поскольку получается очень актуальная вещь, актуальная не в газетном смысле... Я вообще не позволю себе ни одной прямой аналогии. Но в некоторых монологах все равно прорывается то, о чем я сегодня думаю. Тем лучше — я выскажусь откровенно. — Кого вы планируете занять? — Очень хочу, чтобы играл Владимир Ильин. — А кто еще вам нравится из сегодняшних актеров? — Я страшно себя ругал, что не сразу разглядел Маковецкого: он у меня играл в «Сукиных детях» — и как-то все бормотал, бормотал... и темперамента я в нем особого не почувствовал, — потом смотрю материал!.. Батюшки!.. Он абсолютно точно чувствует то, что надо делать. Ильина я назвал. Мне страшно интересен Меньшиков, ибо это актер с уникальным темпераментом и техникой. Машков. Я обязательно пойду на «Трехгрошовую оперу» — именно потому, что об этом спектакле говорят взаимоисключающие вещи. Вот тебе нравится? — Да, вполне. Хотя сначала не нравилось совершенно. — А почему? — А там Костя Райкин очень отрицательный и страшно агрессивная пиротехника, звук орущий... Я только потом понял, что все это так и надо. Очень желчный спектакль, пощечина залу. — Видишь! А я слышал принципиально другое: что это типичный Бродвей. Надо пойти на той неделе. — Интересно, вы за деньги пойдете или вас кто-то проведет? — Я не жадный, но как-то мне странно к Косте Райкину заходить с парадного входа и без предупреждения. Я ему позвоню, он нам с Ниной оставит билеты. Шацкая. Я еще на Женовача хочу! Филатов. Будет, будет Женовач... — Что в искусстве на вас в последний раз действительно сильно подействовало? Не люблю слова «потрясло»... — Вчера в тридцатый, наверное, раз пересматривал «Звезду пленительного счастья» Владимира Мотыля и в финале плакал. Ничего не могу с собой поделать. Там гениальный Ливанов — Николай, вот эта реплика его, будничным голосом: «Заковать в железа, содержать как злодея»... Невероятная манера строить повествование. И, конечно, свадьба эта в конце... Очень неслучайный человек на свете — Мотыль. Очень. — А кто из поэтов семидесятых—девяностых как-то на вас действует? Кого вы любите? — Я сейчас все меньше ругаюсь и все больше жалею... Вообще раздражение — неплодотворное чувство, и меня время наше сейчас уже не раздражает, как прежде: что проку брюзжать? Лучше грустить, это возвышает... Когда умер Роберт Иванович Рождественский, я прочел его предсмертные стихи, такие простые, — и пожалел его, как никогда прежде: «Что-то я делал не так, извините, жил я впервые на этой Земле»... Вообще из этого поколения самой небесной мне всегда казалась Белла. Красивейшая женщина русской поэзии и превосходный поэт — ее «Качели», про «обратное движение», я повторяю про себя часто. Вознесенский как поэт сильнее Евтушенко, по-моему, но Евтушенко живее, он больше способен на непосредственный отклик и очень добр. Впрочем, все они неплохие люди... — Вы выходите в свет? — Стараюсь не выходить, но вот недавно поехали с Ниной и друзьями в китайский ресторан, тоже, кстати, отчасти примиряющий меня с эпохой. Раньше даже в «Пекине» такого было не съесть: подаются вещи, ни в каких местных водоемах не водящиеся. И у меня есть возможность все это попробовать, посмотреть, — когда бы я еще это увидел и съел? Как-то очень расширилась жизнь, роскошные возможности, даже на уровне еды... Девочки там, кстати, были замечательные: я официантку начал расспрашивать, как ее зовут, и оказалось, что Оля. Вот, говорю, как замечательно: у меня внучка Оля... Адабашьян, как бы в сторону: «Да-а... интересно ты начинаешь ухаживание!» — Кстати об ухаживании: Шацкая была звездой Таганки, к тому же чужой женой. Как получилось, что вы все-таки вместе с середины семидесятых? — Любимов постоянно ссорился с Ниной, она говорила ему в глаза вещи, которых не сказал бы никто... но он брал ее во все основные спектакли, очевидно, желая продемонстрировать, какие женщины есть в театре. Она была замужем за Золотухиным, сыну восемь лет, я был женат, нас очень друг к другу тянуло, но мы год не разговаривали — только здоровались. Боролись, как могли. Потом все равно оказалось, что ничего не сделаешь. — Вы водите машину? — Не люблю этого дела с тех пор, как на съемках в Германии, третий раз в жизни сидя за рулем, при парковке в незнакомом месте чуть не снес ухо оператору о стену соседнего дома. Оператор как раз торчал из окна с камерой и снимал в этот момент мое умное, волевое лицо. При необходимости могу проехать по Москве (за границей больше в жизни за руль не сяду), но пробки портят все удовольствие. — У вас есть любимый город? — Прага. Я впервые попал туда весной шестьдесят восьмого. Господи, как они хорошо жили до наших танков! Влтава — хоть и ниточка, а в граните. Крики газетчиков: «Вечерняя Прага!». Удивительно счастливые люди, какие-то уличные застолья с холодным пивом, черным хлебом, сладкой горчицей... Легкость, радость. Ну, и Рим я люблю, конечно... — Ваш сын стал священником, — вам не трудно сейчас с ним общаться? — Трудно. Он в катакомбной церкви, с официальным православием разругался, сейчас хочет продать квартиру и уехать в глушь, я ничего ему не советую и никак не противодействую, но некоторая сопричастность конечной истине, которую я в нем иногда вижу, настораживает меня... Он пытается меня сделать церковным человеком, а я человек верующий, но не церковный. И все равно я люблю его и стараюсь понять, хотя иногда, при попытках снисходительно улыбаться в ответ на мои заблуждения, могу по старой памяти поставить его на место. Он очень хороший парень на самом деле, а дочь его — наша внучка — вообще прелесть. — Вы назвали себя верующим. Скажу вам честно — в Бога я верю, а в загробную жизнь верить не могу. Или не хочу. Как вы с этим справляетесь? — Бог и есть загробная жизнь. — А по-моему, я Богу интересен, только пока жив, пока реализуюсь вот на таком пятачке... — Да ну! Ты что, хочешь сказать, что все это не стажировка? Что все вот это говно и есть жизнь? — Почему нет? — Потому что нет! Это все подготовка, а жизнь будет там, где тебе не надо будет постоянно заботиться о жилье, еде, питье... Там отпадет половина твоих проблем и можно будет заниматься нормальной жизнью. Например, плотской любви там не будет. — Утешили. — Утешил, потому что там будет высшая форма любви. — А как я буду без этой оболочки, с которой так связан? — Подберут тебе оболочку, не бойся... — А мне кажется, что все главное происходит здесь. — Да, конечно, здесь не надо быть свиньей! Здесь тоже надо довольно серьезно ко всему относиться! И главное, мне кажется, четко решить, что делать хочешь, а чего не хочешь. И по возможности не делать того, что не хочешь, что поперек тебя. Так что мы, я полагаю, и тут еще помучаемся, — не так это плохо, в конце концов...
Читайте также
Правила жизни Одри Хепберн
Я наполовину ирландка, наполовину голландка, а родилась в Бельгии. Если бы я была собакой, у меня были бы большие проблемы. Когда я была маленькой, у родителей на меня вечно не хватало времени. Шоколад был моей единственной любовью, и он ни разу меня не предал. Всю жизнь мама внушала мне, что человек должен быть полезным. Помню, когда я заболела бронхитом во время войны, мама говорила: «Как бы я хотела напоить тебя апельсиновым соком. Как бы я хотела достать для тебя молоко и яйца». Я думала: как приятно, что ей хочется меня побаловать. Но сегодня я понимаю, что значило для нее ложиться спать, не зная, чем она будет кормить меня на следующий день. В детстве меня научили, что привлекать к себе внимание и устраивать спектакли — признак невоспитанности. Ровно этим я и стала зарабатывать на жизнь. Я не красавица. Моя мама однажды назвала меня гадким утенком. Но если мои черты рассматривать отдельно, можно найти кое-что хорошее. В моей жизни были периоды, когда я ненавидела себя: я считала себя слишком толстой, слишком высокой, слишком обычной или слишком уродливой. Сексуальность — это что-то, что скрывается внутри женщины. Сексуальность подразумевается, а не выставляется на всеобщее обозрение. Я не могу похвастать формами Софи Лорен или Джины Лоллобриджиды, но ведь сексуальность — это не только размеры. Мне не нужна спальня, чтобы доказать свою женственность. Я могу быть сексуальной, просто срывая яблоки с яблони под дождем. Обожаю людей, которые меня смешат. Смех — мое любимое занятие, он способен вылечить от многих болезней. Я никогда не хотела развода. Терпеть не могу это слово: я вся сжимаюсь, когда его произносят. Я мечтала выйти замуж раз и навсегда. Серьги, которые дарит вам мужчина, расскажут все, что он о вас думает. Люди, даже больше чем вещи, нуждаются в том, чтобы их подобрали, починили, нашли им место и простили; никогда никого не выбрасывайте. Обязанность каждого человека — помочь детям, которые страдают. Все остальное — просто прихоти и баловство. Я верю, но моя вера не имеет отношения ни к какой религии. Мне очень понравилась книга «Завтрак у Тиффани», но я ужасно боялась, что эта роль не для меня: для роли Холли Голайтли нужен был экстраверт, а я интроверт. Мне было непросто на съемках, я сильно похудела и часто думала о том, как плохо играю. Моя самая большая победа в том, что я научилась жить с самой собой, принимать свои недостатки. Я далека от того, чтобы быть тем, кем я хочу быть. Но я решила, что я не так уж плоха в конце концов. Мне сложно видеть себя на экране: я буквально страдаю от этого. В Голландии, Бельгии, а потом в Англии самые счастливые моменты моей жизни всегда были связаны с деревней. Я обожаю природу, деревья, птиц и цветы. Я не городской житель, цемент наводит на меня тоску. Я была бы счастлива, если бы проводила выходные одна в своей квартире. Так я заряжаю свои батарейки. Что-то серьезно не так с теми, кто думает, что Одри Хепберн не потеет, не икает и не чихает. Я, кстати, икаю чаще их всех вместе взятых. Когда тебе некому приготовить чашку чая, когда в тебе никто не нуждается, вот тогда, я думаю, жизнь и заканчивается. Если уж совсем начистоту, я вынуждена признаться, что я все еще читаю сказки и люблю их всей душой. Чтение — мое любимое занятие. Косметика может украсить твое лицо, но она бессильна, если внутри ты уродлива. Если только ты не ешь косметику. Я слышала такое определения счастья: здоровье и короткая память. Я хотела бы быть его автором, потому что это правда. Я верю в маникюр, в кричащую одежду, в то, что на отдыхе тоже надо наряжаться и красить губы. Я верю в розовый цвет, в то, что счастливые девушки — самые красивые и что завтра будет новый день. Еще я верю в чудеса. Давайте признаемся себе в том, что старый добрый шоколадный торт помогает людям жить, мне он точно помогает. Те, кто не верят в чудеса, не могут называться реалистами. Мама всегда говорила: хорошие вещи не сваливаются просто так на голову. Бог щедр, но он ожидает, что вы выполните свои обязательства первыми. Некоторые люди мечтают о бассейне, я — о шкафе, и не одном. Успех — это что-то вроде долгожданного дня рождения, во время которого ты понимаешь, что совсем не изменился. Женщина может быть и красивой, и умной. Между длинной жизнью и хорошим ужином есть небольшая разница — на ужине десерт подают последним. Со временем ты понимаешь, что тебе даны две руки — одна для себя, вторая для того, чтобы помогать другим. Я бы никогда не беспокоилась о возрасте, если бы я знала, что меня будут продолжать любить и я буду любить тоже. Вот когда я снимусь в 70 фильмах, а зрители будут хотеть еще, тогда я поверю в то, что я звезда. Только самые решительные люди успешны. Выбери день и наслаждайся им. Прошлое научило меня ценить настоящее и я не хочу его портить беспокойством о будущем. Самое важное — это стареть достойно. А это невозможно сделать, если ты не сходишь с обложек журналов. Как прекрасно просто быть живым.
Подборка блиц-фактов №38
Ядро кометы на 95% состоит изо льда. Самый крупный рубин весит более 7 кг. Лён цветет всего пол дня. Компания "Porsche" выпускает тракторы. У змей 2 половых члена. У собак по 4 пальца на задних лапах и по 5 на передних. Жевательная резинка, если ее старательно жевать, за час сжигает 11 калорий. С 21:00 до 23:00 происходит наиболее полный отдых ума и нервной системы. Пчелиная матка откладывает до 1500 яиц в сутки. Существует растение под названием "цветок смеха". Оно вызывает беспричинный смех на некоторое время. В озеро Байкал впадает 336 рек, а вытекает только одна - Ангара. На Эйфелевой башне каждые 7 лет полностью обновляют краску. Употребление чистой воды вместо других напитков способствует похудению. Сумма чисел на рулетке равна 666. Муравей может упасть с крыши небоскреба безо сякого для себя вреда.
Как художественная литература влияет на наше сознание?
Научный журналист Николас Карр написал эссе, в котором собрал информацию о том, как наш мозг воспринимает художественную литературу и какое влияние она оказывает на наше сознание. Исследователи университета Вашингтона в Сент-Луисе с помощью сканирования мозга решили изучить его активность во время чтения художественной литературы. Они выяснили, что «читатели мысленно симулируют каждую ситуацию, с которой сталкиваются в истории». Мозг задействует те же нейроны, которые повторяют описываемые действия в реальной жизни: если герой кладет на стол карандаш, то в мозгу читателя активизируются участки мозга, отвечающие за контроль мускулов, а когда персонаж проходит через открытую дверь, возбуждаются зоны, контролирующие навигацию и пространственное ориентирование. Мозг читателя — не просто зеркало. Действия, происходящие в книге, переплетаются с его опытом и уже полученными знаниями. Каждый читатель создает свой собственный мир и обживается в нем — как если бы он был реален. В 2009 году в университете Торонто был проведен эксперимент, создатели которого хотели объяснить, как сильно могут эмоции, вызванные литературой, изменить личность читателя. Исследователи отобрали 166 студентов и предложили им пройти стандартный тест, описывающий личность и учитывающий такие характеристики, как общительность, добросовестность и уступчивость. После этого одной группе респондентов дали прочитать рассказ Чехова «Дама с собачкой», а контрольной группе представили только краткое содержание того же произведения, вычищенное от литературного языка. После этого обеим группам снова предложили пройти тест. Выяснилось, что результаты людей, прочитавших оригинальный текст, изменились куда сильнее, чем результаты контрольной группы — а эффект был обусловлен эмоциональным откликом от рассказа. Что интересно, все читатели изменились немного по-разному. В сознании читателя каждая книга переписывается заново, и само сознание также переписывается книгой. В 2013 году Новая школа социальных исследований опубликовала в журнале Science статью, в которой объяснялось, как художественная литература может усилить человеческую «теорию сознания», возможность понимать чужие чувства и мысли. «Литература — не просто симуляция социального опыта, — рассказал один из ученых Дэвид Комер Кидд газете Guardian, — это и есть социальный опыт».
Искусство эффективного разрешения проблем
"Проблема разрешения проблем заключается в том, чтобы найти того, кто ее разрешит" (Закон Ван Херпена - Van Herpen's Law) "Жизнь, как секретный замок, и для того, чтобы открыть его, вам необходимо подобрать необходимую комбинацию цифр в нужном порядке, и тогда вы получите то, что хотели”. (Брайан Трэйси - Brian Tracy) Процесс Пяти-Почему В большинстве ситуаций реальные проблемы и их истоки прикрываются проблемами, лежащими на поверхности. Целью процедуры "Пяти-Почему" является вскрытие и решение глубинных проблем, а не только их внешних проявлений. “Процесс пять-почему” был представлен фирмой “Тойота” для того, чтобы найти решение для производственных проблем, но его методы применимы и для других сфер деятельности. Задайте вопрос “Как эта проблема возникла?”, чтобы вскрыть причины ее происхождения; затем задайте вопрос “Почему” снова, чтобы приникнуть в более глубокие слои проблемы, и погружайтесь в нее до тех пор, пока не достигнете самой сути. Снова и снова задавайте вопрос “почему”, может быть, и более пяти раз, продвигаясь к реальным причинам, с тем, чтобы возникающую впоследствии проблему можно было решать постоянно. НЛП Решения: Работа с нечестными клиентами Некоторые люди могут быть грубыми и нечестными, поскольку они не сомневаются в том, что выбранный ими путь решения проблемы является единственным, и они привыкли поступать именно таким образом. Имея дело с такими людьми, помните, что вы не сможете изменить прошлое, но вы можете изменить память о нем. Точно так же, вы не можете изменить будущее, но вы можете повлиять на него тем, что делаете сейчас, в настоящем. Постарайтесь найти решение в сотрудничестве с потенциальным клиентом. Вместо того, чтобы навязывать свои собственные сценарии, которые не соответствуют желаниям вашего потенциального партнера, спросите его или ее: “Что мы можем сделать немедленно, чтобы улучшить положение?”. Такой вопрос поможет вам остановить его или ее зацикливаться на проблеме и поможет перейти к решению проблемы. Это также будет для них сигналом того, что вы тоже пытаетесь решить проблему. А если вы найдете у них отклик на ваши усилия, то получите отправную точку для начала коммерческих переговоров. Шесть этапов процесса решения проблемы: Выявление и определение проблемы Генерирование альтернативных решений Оценка альтернативных решений Принятие решения Реализация принятого решения Наблюдение за реализацией с целью оценки Вашими наилучшими инструментами для эффективного решения проблемы являются: Активно слушать Быть открытым и честным в общении Относиться с пониманием к проблемам других Доверять Быть открытым для новой информации и новых идей Упорство Твердость в желании не провалить решение проблемы
Химические ароматизаторы в электронных сигаретах вызывают заболевания лёгких
Химической ароматизатор диацетил, имеющий отношение к тяжёлым респираторным заболеваниям, был выявлен в более чем 75 процентах ароматизированных электронных сигарет и жидкостей для дозаправки, обследованных учёными Гарвардской Школы общественного здравоохранения. Два других сопутствующих потенциально опасных соединения были также найдены во многих из проверенных ароматических добавок, которые пользуются популярностью среди молодёжи. В настоящее время на рынке существует более 7 тысяч разновидностей ароматизированных электронных сигарет и электронных соков (никотино-содержащая жидкость, которая используется для заправки устройств). Хотя популярность электронных сигарет продолжает расти, пока недостаточно данных о потенциальных последствиях их использования для здоровья. E-сигареты на сегодня не подпадают под контроль регулирующих органов. Аллен и коллеги проверили 51 вид ароматизированных электронных сигарет и жидкостей, продаваемых ведущими брендами, на наличие диацетила, ацетоина и 2,3-пентандиона, которые могут представлять риск для органов дыхания. По крайней мере, одно из трёх химических веществ было обнаружено в 47 из 51 обследованных ароматизаторов. Диацетил был обнаружён в 39 образцах, а ацетоин и 2,3-пентандион — в 46 и 23, соответственно.
Зачем на свете надо жить?
Кто-то сказал мне однажды — жить нужно ради мелочей. Жить ради рассвета в пять утра и заката в пять вечера, жить ради дорожных путешествий, ради езды на велосипеде с музыкой в ушах и ветром в волосах, жить ради танцев под дождем, жить ради смеха до боли в животе, жить ради любимых песен и хороших книг, ради улыбок без повода, ради длинных разговоров, ради печенья с чаем, ради отдыха после долгого тяжелого дня, ради блеска в глазах. Жить ради ночных приключений и ради звезд, провожающих тебя домой. Жить ради людей, которые помнят, что ты пьешь чай без сахара и ненавидишь лук. Жить ради первого поцелуя и длинных прогулок, ради объятий и новых знакомств. Ради неожиданных подарков и долгожданного «да». Жить ради тех мелочей, что заставляют почувствовать себя живым. Зали Зельвегер
Ничто не оригинально
Ничто не оригинально. Заимствуй все, что питает твое воображение. Впитывай в себя старые и новые фильмы, музыку и книги, картины и фотографии, поэмы, мечты, случайные разговоры, архитектуру, мосты, уличные знаки, деревья, облака, водоемы, свет и тени. Выбирай и заимствуй только те вещи, которые находят отклик в твоей душе. Действуя таким образом, твоя работа и заимстовования будут подлинны. Подлинность бесценна; оригинальности не существует. И не беспокойся о сокрытии собственного заимствования — радуйся, если тебе это нравится. И всегда помни, что сказал Жан-Люк Годар: “Не важно откуда берешь — важно, куда ты это приносишь.” Джим Джармуш
Тебе никто ничего не должен
Письмо дочери от любящего отца на Рождество. Помогает многое понять. — Скоро Рождество, и у меня снова проблема — я не знаю, что тебе подарить. Я знаю, что тебе многое интересно — книги, игры, платья. Мне хочется подарить тебе нечто, что останется у тебя надолго — гораздо дольше, чем обычно. Что-то такое, что будет напоминать обо мне каждое Рождество. И я, кажется, знаю, что могу дать тебе. Одна простая истина, которая открылась мне не сразу. И если ты ее сейчас поймешь, она улучшит твою жизнь во много раз. А тебе не придется сталкиваться с проблемами, которые задевают людей, никогда не слышавших об этой истине. Это просто: Тебе никто ничего не должен. Что это значит? Как вообще такое простое утверждение может быть важным? Возможно, тебе пока так не кажется, но это утверждение буквально спасет твою жизнь. Никто не живет за тебя, дитя мое. Потому что ты — это ты, и никто иной. Каждый живет для себя, ради своего счастья. И чем раньше ты это поймешь, тем быстрее избавишься от ожидания, что кто-то может сделать тебя счастливой. Это значит, что никто не обязан тебя любить. И если кто-то любит тебя, то это потому что в тебе есть что-то особенное, что делает его счастливым. Постарайся понять, что это за особенность, и усиль ее, чтобы тебя любили еще больше. И если люди делают для тебя что-то — так это потому, что они так хотят. Значит, ты по какой-то причине дорога им и они хотят угодить тебе. Но не потому, что тебе кто-то что-то должен просто так. Это значит, что тебя никто не должен уважать. А некоторые люди не будут добры к тебе. Но как только ты поймешь, что люди не обязаны быть с тобой добрыми, ты научишься избегать общения с теми, кто может тебя ранить. Да и ты, в свою очередь, ничего им не должна. И снова: Тебе никто ничего не должен. Ты должна становиться лучше только для себя самой. И в этом случае другие потянутся к тебе, захотят поддерживать тебя и делиться с тобой необходимым. А кто-то не захочет быть с тобой, и дело будет не в тебе. И если это произойдет, просто ищи те отношения, которые хочешь ты. Пусть чужая проблема не становится твоей. Когда ты поймешь, что уважение и любовь окружающих надо заслужить, ты никогда не будешь ждать невозможного и не будешь разочарована. Другие не должны делиться с тобой ни своими чувствами, ни мыслями. А если они это делают, значит, ты заслуживаешь этого. И у тебя есть основания гордиться любовью, которую ты получаешь, и уважением друзей, и всем, что ты заработала. Но не принимай это как должное, потому что так ты можешь легко потерять все. Они не твои по праву, все это нужно заслужить. Мой опыт. У меня будто камень с плеч свалился, когда я понял, что никто мне ничего не должен. До тех пор, пока я думал, что это не так, я тратил слишком много усилий, когда не получал желаемого. Никто не должен просто так меня уважать, дружить со мной, любить, развивать меня. В итоге мои отношения выиграли от этого — я научился быть с людьми, с которыми я хочу быть, и делать только то, что я хочу делать. И это понимание дало мне дружбу, партнеров по бизнесу, любимых, потенциальных клиентов. Оно всегда напоминает мне, что получить желаемое я могу, только если мне удастся достучаться до другого человека. Я должен понять, что он чувствует, что для него важно, чего хочет. И только тогда я сам пойму, хочу ли я связываться с этим человеком. Не так-то легко в двух словах объяснить то, чему мне пришлось учиться годами. Но, может быть, ты будешь перечитывать эту записку на каждое Рождество и смысл ее будет становиться яснее. Надеюсь, так и будет, потому что это то, что тебе стоит понять как можно раньше: тебе никто ничего не должен.
Путь к подлинности
Жизнь большинства людей напоминает день сурка. Ранний подъем, стояние в пробках, восемь часов офисного рабства с перерывом на обед, снова пробки, вечера с пивом и телевизором или Интернетом, пьяная пятница, по выходным поход с семьей и детьми в торгово-развлекательный центр... Череда праздников из года в год, зимние каникулы, 14 и 23 февраля, 8 марта, майский отдых, День Победы, лето, отпуск, дни рождения, Новый год и все по новой. Социальные зомби живут по принципу "Потребляй, Размножайся, Живи ради Выходных" ["Consume, Reproduce, Live for the Weekend!"]. Или «Потребляй, работай, сдохни», если говорить грубее. Трудовые будни, затем досуг у монитора или в хмельной компании или в погоне за новой покупкой, порцией секса или дозой развлечений, а наутро снова работа, и так по кругу. Они живут в ожидании окончания школы, затем ВУЗа или техникума, затем свадьбы, и – перед тем, как провести остаток своих лет в ожидании пенсии и расчета по кредитно-ипотечным выплатам – когда родятся и подрастут дети, которые тоже будут ждать, когда закончится школа, потом ВУЗ/техникум, когда будет свадьба, выплатят взносы по ипотеке, подрастут их дети, которые тоже будут жить по вышеназванному сценарию… Если только не захотят прервать такое существование движением к высокой цели. Мироздание большинства зиждется на трех китах – стремлении доминировать, половом удовлетворении и желании вкусно и сытно жить. Власть, секс и деньги – это «Святая Троица» современной неосознаваемой религии, три крючка, не дающих слезть с «Матрицы», три паразита, качающих людскую энергию, «бензин» Системы. Эти три элемента, как три головы мифического змея, взаимосвязаны, взаимно запитаны и поддерживают друг друга. Усиление одного приводит к насыщению другого. Если суть жизни Человека-Потребителя – это работа, развлечения, размножение и потребление, то Человека-Созидателя характеризует, как следует из названия, создание нового и полезного, что улучшает, развивает и гармонизирует окружающий мир. Потребитель – это человек массы, коих подавляющее большинство. Созидателей в разы меньше, но именно они приводят мир в движение. Потребители ничего не решают сами, они следуют тенденциям. Созидатели – тенденции задают. Человек-Потребитель только лишь берет, использует ценности. Он ищет кайф в потреблении [развлечения, секс, покупки и демонстрация понтов]. Человек-Созидатель сам создает ценности, и испытывает кайф в создании чего-либо полезного. Человек-Потребитель видит счастье путем достижения внешних целей – накопления богатства, приобретения имущества и т.п. Человек-Созидатель находит счастье в созидании. Человек-Потребитель слушает общество с его программированием, живет в реальности, созданной ТВ и СМИ, думает так, как подскажут с экрана/монитора. Человек-Созидатель слушает прежде всего себя, имеет собственную сильную реальность, основанную на том, что он узнал и увидел сам. Уверенность, мироощущение и система ценностей Человека-Потребителя держится на реакциях окружающих и стоимости его имущества. То есть, я уверен в себе до тех пор, пока ко мне хорошо относятся окружающие, дают ли мне бабы [и какие], есть ли у меня квартира [и какая], есть ли у меня машина [и какая], насколько престижна моя работа, в одежду каких марок я одеваюсь, по какому устройству я разговариваю… и т.п. Уверенность, мироощущение и система ценностей Человека-Созидателя держится на том, кто он есть, что он умеет делать, что он делает, что он полезного творит. То есть, внутренний стержень Человека-Созидателя основывается на уровне миссии, а уверенность Человека-Потребителя на уровне имущества и реакции окружающих, т.е. на преходящих ценностях. Если рухнет то, на что опираются эти ценности – то рухнет и уверенность. Человеку-Потребителю работа нужна для получения средств к существованию и развлечениям. Причем реализовывать себя и отождествлять свою личность он будет с тем, как он проводит досуг. У Человека-Созидателя работа [практически всегда] является реализацией его личной миссии. Смысл жизни Человека-Потребителя: работать – ради денег, деньги – ради развлечений и приобретения понтов, понты – ради получения секса и поднятия чувства собственного величия. Ну и воспроизвести на свет себе подобных. В чем смысл жизни Человека-Созидателя? Создать и оставить после себя то, что будет полезным и переживет его. Создать и оставить после себя то, что сделает мир лучше. Человек-Потребитель измеряет свое достоинство величиной своего жилища, маркой своего автомобиля, смартфона, костюма. Достоинство Человека-Созидателя измеряется полезностью его дел – что он произвел, что он построил, что он сотворил, сколько реальной пользы он оказал своим делом. Иначе говоря, Человек-Потребитель уважает себя за то, что он имеет, а Человек-Созидатель – за то, что он делает. По нашему убеждению, истинная самоценность – это не достижение внешних целей, это не марка автомобиля, не площадь жилища, не брендовые шмотки и модные девайсы, не сумма на банковском счете и не то, сколько женщин у тебя было. Истинная самоценность, которая останется после смерти человека – это плоды его созидательного труда. Избавление от Потребительства как образа жизни и путь к Созиданию проходит как раз через осмысление социального программирования и, как следствие, через самопознание, обретение гармонии с самим собой, самодостаточность, и стремление к счастью. Счастье к человеку приходит тогда, когда он перестает гоняться за «идеалами» и навязанными ему целями, принимает самого себя и вещи, какие они есть и живет «в моменте». «Подлинное мужество состоит не в героических усилиях, направленных на достижение внешних целей, а в решимости пройти через ужасный опыт столкновения с самим собой. До тех пор, пока индивид не найдет свою истинную сущность в себе самом, любые попытки придать жизни смысл через манипуляции во внешнем мире и достижение внешних целей останутся бесплодным и в конечном счете обреченным на поражение донкихотством» - так выразился об этом психолог и философ Станислав Гроф. Здесь я не хочу, чтобы меня неправильно поняли. Я не утверждаю, что «деньги – это зло», «стяжательство – грех», надо отказаться от заработка, уйти в горы за просветлением, и быть бедным, зато праведным. Несомненно, деньги очень важны, так как дают относительную материальную свободу. Но зарабатывание денег – это не цель в глобальном смысле. Это обеспечение своей жизнедеятельности. В особенности, это касается случаев, когда за заработанными деньгами ничего не стоит, их добывают, чтобы просто спустить на развлечения и ненужные вещи. Скупка и накопление «статусного» имущества тоже не цель, это потребительство. Человек, ставящий целью своей жизни как можно больше заработать и накупить дорогого имущества, рано или поздно окажется в ситуации, когда он поймет, что у него есть вещи, но нет смысла жизни. Что весь лоск, роскошь и гламур не может заменить ощущение счастья, радости, чувства, что он живет по-настоящему. Внешнее благополучие не означает внутреннего счастья, такой человек не будет чувствовать себя удовлетворенным, каким бы богатством он бы себя не окружил. Именно поэтому, многие топовые бизнесмены, политики и звезды шоу-бизнеса пытаются заглушить свой внутренний вакуум в алкоголе, наркотиках, светских вечеринках и сексуальных извращениях, о которых любят рассказывать СМИ, выдавая это «статусное» времяпровождение за признаки «красивой жизни». Говоря проще и короче, следует стремиться не к достижению успеха, а к тому, чтобы твоя жизнь имела смысл. Прекрасно, когда человеку удается совместить материальный достаток с внутренней удовлетворённостью. Но как раз для этого и нужно – игнорировать прессинг общества и искать себя. Как прийти к созиданию? Универсальных рецептов нет. Главное – слушать себя, искать, пусть даже методом проб и ошибок, свою нишу, и заниматься по жизни тем, что вы любите, что у вас лучше всего получается, и что приносит пользу людям. Не важно, что вы созидаете – проектируете или строите здания, пишете картины, музыку или книги, создаете иной творческий продукт, строите полезный бизнес, обучаете или даете консультации – не важно. Главное – с любовью создавать то, что вы любите и что у вас получается лучше всего. Если даже вы не выручаете с этого доход в денежной форме, все равно, жизнь со смыслом, с позитивной целью намного насыщеннее гонок потребителей за новой дозой удовольствий, секса и понтов, содержательнее унылого существования обывателей. Эта жизнь, по сравнению с прежней, обретает совершенно иные, яркие краски.
© 2015 — 2024 stakanchik.media
Использование материалов сайта разрешено только с предварительного письменного согласия правообладателей. Права на картинки и тексты принадлежат авторам. Сайт может содержать контент, не предназначенный для лиц младше 16 лет.
