11 невербальных привычек, от которых стоит отказаться

Мы многого за собой не замечаем, но от глаз окружающих нас людей скрыть ничего невозможно. Люди смотрят и делают свои выводы. Существует одно клише, достаточно старое, но правдивое — важно не то, что вы скажете, а как вы это сделаете. И в этом случае многое зависит от языка тела. Ваши движения во время общения могут в корне изменить смысл сказанного. Как и в случае с любой вредной привычкой, от многих характерных для вас действий сложно отказаться. Мы привыкаем к тому, что сутулимся, скрещиваем руки, постоянно поправляем волосы, и даже не замечаем этого за собой. Но для других подобные моменты не остаются незамеченными. Есть одиннадцать самых распространенных невербальных привычек, которые раз и навсегда стоит отправить на свалку. Сможете избавиться от них — выиграете в будущем. Ерзание Согласно мнению эксперта в вопросах языка человеческого тела Тони Рейман, ерзание, суетливость выдают волнение человека, его неуверенность в себе. И это совсем не то, что нам бы хотелось продемонстрировать людям, с которыми мы ведем беседу. Куда более желательными являются прямо противоположные качества. Прикосновение к волосам Постарайтесь забыть о том, что у вас есть волосы, которые нужно регулярно поправлять. Подобные действия очень отвлекают от главного. К тому же, вы оказываете негативное влияние и на свою шевелюру. Со временем структура волос нарушается и потребуется много времени и усилий, чтобы ее восстановить. Если вам слишком сложно избавиться от этой привычки, используйте небольшой мячик-антистресс (покрутите его в руках). Скрещивание рук По причине того, что большинство из нас не знает, чем занять свои руки, мы часто их скрещиваем, принимая так называемую оборонительную позу. У собеседника же может сложиться неправильное впечатление. Он решит, что вы обороняетесь или закрываетесь, скрываете какую-то информацию, и интуитивно перестанет вам доверять. Если хотите расположить его к себе, постарайтесь сделать так, чтобы ваши ладони во время всего разговора были на виду. Интенсивная жестикуляция Можно или нет во время общения жестикулировать? Вопрос довольно сложный, и однозначного ответа на него нет. Одни люди абсолютно не двигают руками, а другие не могут спокойно стоять или сидеть и размахивают ими в разных направлениях. В действительности жестикуляция приветствуется. Более того, благодаря правильным действиям можно привлечь внимание аудитории и расположить ее к себе. Эту информацию подтверждает и Ванесса Ван Эдвардс — консультант по поведению. Но нужно не забывать и о правилах. Недопустимо показывать пальцем, и интенсивные движения, напоминающие работу дирижера на концерте, тоже неуместны, как и постановочные взмахи руками. Шарканье ногами Все мы склонны делать выводы о человеке уже в течение первых нескольких минут после встречи. На первое впечатление может повлиять даже манера ходьбы. Следовательно, если вы хотите, чтобы о вас сложилось положительное мнение, следите даже за своей походкой. Она должна быть уверенной. Шаркать ногами категорически запрещается. Унылое выражение лица Отсутствие улыбки, демонстрирующей открытость, уверенность, теплоту, негативно сказывается на настроении собеседника. Будете улыбаться вы — улыбнется и он, а значит, контакт между вами на 90% уже налажен. Если вы не будете во время разговора улыбаться, вас могут посчитать замкнутым, мрачным и неинтересным. Рассеянность Всех без исключения раздражает, когда собеседник не слушает или постоянно отвлекается на посторонние вещи, рассеянный. Поэтому, даже если у вас много своих дел, вам нужно проверить телефон или проконтролировать время, чтобы все успеть, постарайтесь лишний раз не отвлекаться на подобные действия. В противном случае вы рискуете получить репутацию грубого, бесчувственного, невоспитанного человека. Сутулость Возьмите себе за правило всегда держать спину ровно. Привычка находиться в сгорбленном состоянии вырабатывается очень быстро, а избавиться от нее сложно. Следите за осанкой. Сгорбленная спина не только делает вас внешне неуверенным в себе, но и со временем приносит огромнейший вред здоровью. Отсутствие зрительного контакта Нельзя отводить взгляд от собеседника, но и слишком пристально смотреть тоже не нужно. В первом случае он подумает, что неинтересен вам, неприятен. Во втором — очень пронзительный взгляд, скорее всего, у оппонента вызовет дискомфорт. Неподвижное сидение Естественно, крутиться постоянно на протяжении всей беседы не нужно, но и в ступор входить тоже. Абсолютная неподвижность может стать сигналом к тому, что у вас нет заинтересованности в словах и мнении собеседника. Попытайтесь сесть или встать приблизительно в ту же позу, что и ваш оппонент. Не нужно делать абсолютную копию, так как это обижает человека. Просто постарайтесь перенять выражение его лица и отдельные жесты. Несовпадение невербальных и вербальных коммуникативных сигналов Главное при общении — чтобы ваши слова соответствовали вашим эмоциям и поведению. Даже очень правильные речи не вызовут нужной реакции, если язык тела будет кричать совсем о другом. Ваши старания не останутся незамеченными и принесут много пользы, помогут стать уважаемым и успешным человеком. Автор: Инесса Борцова

Знаешь, Мэри…

Знаешь, Мэри, в моей голове звери. Они бы тебя съели, если бы я разрешил. Но я их гоню из прерий, на ключ закрываю двери. Сидят на цепях звери, на ржавых цепях души. А звери мои ночью, рвут кожу и плоть в клочья. И каждый их клык заточен. Играют на струнах жил. Но все-таки, между прочим, /пусть я и обесточен/, ты вся, до ресниц и точек — причина того, что я жив. Беги от меня, Мэри, /прижмись же ко мне теснее/. Спасайся скорей, Мэри, /ничто тебя не спасет/. Коснувшись тебя, Мэри, попробовав раз, звери, живущие в моем теле, хотят еще и еще. Ты знаешь, Мэри, есть истина в вине и теле, религии и постели. Но я отыскал в тебе. И пусть сегодня другой одеяло грею, но спят мои злые звери, тебя видя в каждом сне. Поверь, я больше не буду зрителем, скрываясь в своей обители, до самых последних дней. Я прилечу с Юпитера, в квартиру твою в Питере. Мэри, стань укротительницей моих диких зверей. Джио Россо

Письмо к женщине

Вы помните, Вы всё, конечно, помните, Как я стоял, Приблизившись к стене, Взволнованно ходили вы по комнате И что-то резкое В лицо бросали мне. Вы говорили: Нам пора расстаться, Что вас измучила Моя шальная жизнь, Что вам пора за дело приниматься, А мой удел — Катиться дальше, вниз. Любимая! Меня вы не любили. Не знали вы, что в сонмище людском Я был как лошадь, загнанная в мыле, Пришпоренная смелым ездоком. Не знали вы, Что я в сплошном дыму, В развороченном бурей быте С того и мучаюсь, что не пойму — Куда несет нас рок событий. Лицом к лицу Лица не увидать. Большое видится на расстоянье. Когда кипит морская гладь — Корабль в плачевном состоянье. Земля — корабль! Но кто-то вдруг За новой жизнью, новой славой В прямую гущу бурь и вьюг Ее направил величаво. Ну кто ж из нас на палубе большой Не падал, не блевал и не ругался? Их мало, с опытной душой, Кто крепким в качке оставался. Тогда и я, Под дикий шум, Но зрело знающий работу, Спустился в корабельный трюм, Чтоб не смотреть людскую рвоту. Тот трюм был — Русским кабаком. И я склонился над стаканом, Чтоб, не страдая ни о ком, Себя сгубить В угаре пьяном. Любимая! Я мучил вас, У вас была тоска В глазах усталых: Что я пред вами напоказ Себя растрачивал в скандалах. Но вы не знали, Что в сплошном дыму, В развороченном бурей быте С того и мучаюсь, Что не пойму, Куда несет нас рок событий… Теперь года прошли. Я в возрасте ином. И чувствую и мыслю по-иному. И говорю за праздничным вином: Хвала и слава рулевому! Сегодня я В ударе нежных чувств. Я вспомнил вашу грустную усталость. И вот теперь Я сообщить вам мчусь, Каков я был, И что со мною сталось! Любимая! Сказать приятно мне: Я избежал паденья с кручи. Теперь в Советской стороне Я самый яростный попутчик. Я стал не тем, Кем был тогда. Не мучил бы я вас, Как это было раньше. За знамя вольности И светлого труда Готов идти хоть до Ла-Манша. Простите мне… Я знаю: вы не та — Живете вы С серьезным, умным мужем; Что не нужна вам наша маета, И сам я вам Ни капельки не нужен. Живите так, Как вас ведет звезда, Под кущей обновленной сени. С приветствием, Вас помнящий всегда Знакомый ваш Сергей Есенин.

В чем разница между другом и приятелем

Понятия «друг» и «приятель» трудно различимы. С одной стороны, ясно, что настоящий друг — это тот, кто готов помочь в любой момент. Тогда кто такой приятель? Человек, на которого нельзя положиться? Здесь все не так однозначно, эти термины схожи, но у них много разного. Другом принято считать человека близкого по духу, с которым вы часто общаетесь и можете ему доверять. Приятель — хорошо знакомый человек, не посвященный в ваши личные дела. С ним вы можете обсуждать стандартные темы: политику, работу и т.п., но не станете открывать этому человеку свою душу. Может быть такое, что приятель превратится в друга, ведь друзьями становятся не сразу, а постепенно. Приятельство часто является подготовительной фазой к дружбе. Если долгое время вы не видели и не слышали друга, то у вас будет масса тем для обсуждения. Друзья знают о ваших жизненных перипетиях, поэтому накопится много интересного для разговора. Приятели при длительном расставании могут вообще потерять связь, или при встрече ограничиться формальным диалогом. Признаками дружбы считаются: • Близость: общие цели, переживания, интересы, поддержка, сопереживание. Другу можно довериться, не опасаясь, что ваши душевные переживания станут известны посторонним. • Отсутствие зависти. Настоящий друг искренне рад вашим успехам. • В ваших отношениях нет места подлости и предательству. • Вы знаете друг друга с разных сторон. • Принятие человека со всеми его недостатками и достоинствами также является признаком дружбы. Попытка переделать другого человека под того, с кем будет удобнее, не указывает на хорошие взаимоотношения. Так могут поступать товарищи и приятели, но не друзья. Обычно у человека есть несколько друзей, а остальные — приятели, с которыми рано или поздно судьба разведет в разные стороны. Дружба проверяется временем и расстоянием. Если находясь в разных городах, не видя друг друга долгое время, удается поддерживать дружеские отношения, сопереживать, радоваться удачам друг друга, — это указывает на дружбу. 12 отличий между приятелем и другом: • В ситуации, когда вы просите честно сказать свое мнение по поводу конкретной ситуации, приятель будет любезен, а друг скажет правду, даже если она окажется болезненной. Бывают знакомые, которые по натуре своей всегда говорят правду. Но в целом это прерогатива близких людей, с которыми сложились доверительные отношения. • Друзья искренне переживают за вас, поэтому в тяжелые периоды всячески помогают и оказывают поддержку. Приятель может расспросить и покачать головой, но вряд ли станет что-то предпринимать, чтобы поддержать. • Выслушав рассказ о вашей сложной ситуации, друг постарается дать полезный совет. Приятель не станет вникать и разбираться. • Лучший друг не критикует, а вдохновляет, верит в ваш успех и подбадривает. Приятель может предупредить о возможной неудаче, а друг скажет, что верит в вас несмотря ни на что. • Приятели не помнят кличку вашего любимого домашнего питомца, дату дня рождения мамы и множество других подробностей из вашей жизни. Друзья все помнят, знают вашу семью, вспоминают курьезные случаи, связанные с вами. • Звонок среди ночи не застанет друга врасплох, ведь он готов выслушать вас в любое время. Приятеля удивит и не обрадует такой поздний звонок. • Хранить секреты от других умеют только действительно близкие люди. • Друг не будет переживать, если вы не пунктуальны. Он подождет и 5, и 20 минут. А вот приятелю ждать не понравится, ведь с ним вы не настолько близки, чтобы позволить себе такие вольности. • Желание прыгнуть с парашютом или посетить курсы кройки и шитья приятели могут не оценить, особенно, если это выходит за рамки их представлений об увлечениях. А друзья могут шутить над этим или помочь желаниям сбыться. • Пересказывать одну и ту же комичную ситуацию весело только лучшему другу, ведь простой знакомый не оценит этих повторов. • Уровень радости за вас у друга и приятеля разный. Первый будет волноваться в ответственный момент (например, во время бракосочетания) не меньше вас. Второй обрадуется и придет на свадьбу, чтобы отдохнуть и повеселиться. • Зависти нет места в дружеских отношениях, поскольку они держатся на доверии и верности. Успеху лучшего друга мы искренне рады и хотим, чтобы его жизнь была еще лучше. Приятель может завидовать и даже втайне надеяться на скорейшую вашу неудачу. Есть люди, которым хватает лишь приятелей. Они не подпускают к себе других людей слишком близко, потому что им хорошо и одним. Но нельзя недооценивать роль друзей в нашей жизни. Они помогают нам в трудные минуты, разделяют с нами радости, делают нас мудрее и осознаннее. Сейчас очень просто завести друзей в социальных сетях. Добавил человека в друзья — и общайся на любые темы. Но нужно понимать, что общение в интернете — это иллюзия, поэтому не стоит заменять реальных друзей виртуальными. Особенно важно ценить тех, кто рядом с самого детства, с кем пройдено много нелегких испытаний. Такие друзья — редкий дар.

Альтернативные теории происхождения жизни

Возникновение первых живых организмов — это долгий процесс превращения неживой природы в живую. На планете Земля жизнь зародилась примерно 4 — 3.8 млрд лет назад, если отбросить теорию божественного вмешательства. В современном научном сообществе существует несколько версий происхождения жизни, которые постоянно то подтверждаются и дополняются, то оспариваются. Эндосимбиоз Можете ли вы предположить, что все люди на планете — это бывшие хлоропласты и митохондрии? Даже не полноценные клетки, а всего лишь органеллы клетки. Огромный вклад в эту теорию внес немецкий ботаник Андреас Шимпер, а позже ее развил наш соотечественник Константин Мережковский. Суть в том, что когда-то хлоропласты были достаточно самостоятельными организмами и находились вне растений. Позже они уже установили крепкие связи с клетками древней растительности и перешли внутрь травы, цветов, листьев. Получается, что мы все произошли от растений. Теория кажется странной и неправдоподобной, ведь люди не могут питаться солнечным светом. Но ученые неоднократно находили подтверждение этой версии. Если вспомнить школьный курс биологии, митохондрии способны потреблять кислород и поставлять из него энергию всем клеткам тела. Симбиоз хлоропластов и митохондрий продолжил давать жизнь организмам. Из растений появились другие живые существа, а потом уже и люди. Химическая эволюция Принцип данной теории похож на эндосимбиоз. Простые органические вещества долгое время превращались в сложнейшие химические соединения, которые потом и породили жизнь. Самостоятельно у них ничего бы не получилось, поэтому внешние факторы играли очень важную роль. Начать стоит с водно-углеродного союза. Он может подтолкнуть зарождение жизни практически на любой планете, но, естественно, самые благоприятные условия на Земле. Шотландский химик Александер Кейрнс-Смит выдвинул гипотезу, что структура молекулярной связи спокойно могла зарождаться в глинистых материалах. Израильские ученые подтвердили эту вероятность посредством проведения опытов. Стенки микропор в глине содержат нужные вещества, а условия настолько благоприятные, что они не только обеспечивали водно-углеродные связи всем необходимым, но и защищали процесс развития от внешних губительных факторов. Глубины океана Наверняка всем известна теория о зарождении жизни на поверхности океана. Но многие ученые предполагают, что тех условий было недостаточно, поэтому далекие предки известных живых организмов возникли в гидротермальных источниках срединно-океанических хребтов, если говорить проще, то в окрестностях «черных курильщиков». Это подводные гейзеры, выталкивающие в океан минерализованную горячую воду. Именно в таком благоприятном месте зародились первые простейшие живые организмы. Если вы когда-нибудь оставляли воду в закрытой таре на солнце, то потом могли наблюдать, как она «зацветает». Это вызывает рост и размножение водорослей и высших растений. Примерно такой процесс, но только с полезными веществами и минералами, и происходил на глубинах океана. Панспермия Эта теория имеет множество сторонников из круга ученых. Немецкие ученые Герман Гельмгольц, Юстус фон Либих, английский физик Кельвин, российский ученый Владимир Вернадский и шведский химик Сванте Аррениус предложили и развили версию происхождения жизни на Земле путем попадания микроорганизмов из космоса с помощью метеоритов. Сегодняшнее изучение космического пространства допускает возможность, что радиация, вакуум и холод не повлияли на структуру микроорганизмов и не уничтожили их. Однако у этой теории все еще нет ответов на многие вопросы. Некоторые ученые предлагают альтернативный вариант панспермии — управляемая панспермия. Какие-то существа намеренно устроили посев органических веществ и организмов, чтобы потом колонизировать нашу планету. Сторонники этой теории утверждают, что появление на Земле молибдена (достаточно редкий элемент для всей Солнечной системы) было не самостоятельным. Возможно, эти абстрактные существа ранее жили около звездных образований, состоящих из красного гиганта, где наблюдается аномальное скопление молибдена. Существуют и другие планеты с благоприятной атмосферой, где вероятность зарождения живых организмов достаточно велика, но почему-то именно на Земле они стали развиваться и эволюционировать.

15 книг в жанре фэнтези на любой вкус

Головокружительные приключения, фантастические схватки, сказочные герои и волшебные миры — все это вы найдете в литературе жанра фэнтези. Упоительными книгами с необычным сюжетом зачитывается вся планета. Если вы хотите отвлечься от серых будней и на мгновение перенестись в царство добродушных гномов, воинственных эльфов и величественных рыцарей, выбирайте любое произведение из перечисленных ниже и усаживайтесь поудобнее. «Властелин Колец» Дж. Р. Р. Толкин Легендарная сага, основанная на классическом британском эпосе, известна в каждом уголке планеты. В культовой трилогии нашлось место всему — от трепетной любви до воинственных сражений, от могущественных чародеев до хоббитов с добрыми сердцами. Каждая из трех частей была экранизирована. Сюжет «Властелина колец» построен на истории хоббита Фродо, целью которого было уничтожить Кольцо Всевластия и восстановить мир на планете. Следить за приключениями маленького, но отважного храбреца понравится и взрослым, и детям. «Хроники Нарнии» К. С. Льюис Цикл из 7 книг расскажет о четырех детях, которые случайно обнаружили в обычном шкафу выход в сказочную страну Нарнию. Здесь животные умеют разговаривать, волшебство считается привычным делом, а добро по традиции борется с нечистью. Смельчаки Питер, Люси, Эдмунд и Сьюзен с головой окунаются в новый мир, где без их помощи, как оказалось, не обойтись. Все семь повестей цикла читаются на одном дыхании, поэтому вы точно не заметите, как проведете над книгами множество бессонных ночей. «Ведьмак» А. Сапковский Написанная в жанре «темного» фэнтези, сага «Ведьмак» рассказывает о жизни Геральта — охотника за монстрами, обладающего сверхъестественными способностями, мгновенной реакцией и невиданной силой. Ведьмак усиленно борется со злом, выступая в роли этакого киллера с хорошими намерениями. Он сторонится людей, предпочитает не участвовать в политических интригах и чужих делах. Но судьба вносит свои коррективы, и Геральт оказывается в центре противостояния двух королевств… «Песнь Льда и Пламени» Дж. Р. Р. Мартин Вряд ли среди ценителей фантастического, захватывающего кино найдется человек, который ни разу не слышал про «Игру престолов». Умопомрачительный сериал с провокационными сюжетными ходами, частыми смертями главных героев и реалистичными, даже жестокими сценами боев считается одной из главных киноэпопей 21 века. Но не все знают, что «Игра престолов» — это экранизация серии романов «Песнь Льда и Пламени» американского писателя Джорджа Мартина. Говорят, что сюжет в повестях гораздо интереснее происходящего на экране. Что ж, почему бы не проверить? «Волкодав» М. Семенова Цикл «Волкодав» — яркий представитель русского фэнтези. Серия из шести книг рассказывает историю могучего воина, чей род в свое время уничтожили варвары. Маленького мальчика продали в рабство, не рассмотрев в нем угрозу. Прошло 20 лет. Волкодав вырос, вырвался из рудника, где его использовали в качестве рабской силы, и отправился мстить за своих родных. К удивлению, в цикле Марии Семеновой мало жестокости и много диалогов, психологически важных размышлений, описаний увлекательных путешествий. «Плоский мир» Т. Пратчетт Британский писатель Терри Пратчетт решил пойти необычным путем и опубликовал первые в своем роде книги в экспериментальном жанре юмористического фэнтези. В своей литературе автор высмеивает привычные для фэнтези-романов ходы и сюжеты, причем делает это с истинно английским юмором. Первый же роман — «Цвет волшебства» — принес Пратчетту мировую известность. Сегодня цикл «Плоский мир» объединяет более 40 рассказов. Сквозь призму придуманной планеты писатель демонстрирует реальные проблемы нашего поколения: загрязнение окружающей среды, слепую веру в НЛО, политические распри и многое другое. «Волшебник Земноморья» Урсула Ле Гуин Захватывающая история талантливого чародея Геда, путешествующего по волшебному архипелагу Земноморье, очень нравится детям, но приятно удивляет и старшее поколение. В книге говорится о приключениях начинающего мага, который, сам того не ведая, пробудил Темную силу, и теперь должен приложить все усилия, чтобы изгнать ее навеки. В романе прослеживаются поучительные идеи, тезисы и мотивы, поэтому его рекомендуют к чтению в большинстве европейских школ. Впрочем, сюжетные хитросплетения настолько захватывают дух, что многие не расстаются с книгой без всяких напоминаний и советов. «Гарри Поттер» Дж. К. Роулинг Популярность «поттерианы» несравнима ни с чем. В мире насчитываются тысячи фан-клубов мальчика со шрамом, а каждая из 7 книг цикла продолжает печататься крупными тиражами. Даже сама Роулинг признается, что ей было невыносимо тяжело поставить точку в истории борьбы храброго волшебника и двух его друзей с могущественным Волан-де-Мортом. «Гарри Поттер» — серия романов, которые зачитываются до дыр современной молодежью, маленькими детьми и взрослыми любителями жанра фэнтези. «Лабиринты Ехо» М. Фрай В 1996 году русскоязычная писательница Светлана Мартынчик совместно со своим мужем опубликовала первую повесть о приключениях сэра Макса — работника Тайной полиции в выдуманном городе Ехо. Иронический, даже саркастический рассказ в жанре фантастического детектива мгновенно приобрел популярность не только в России, но и далеко за ее пределами. Сегодня цикл «Лабиринты Ехо» насчитывает более двадцати романов. Мартынчик публикует свои творения под псевдонимом Макс Фрай. «Темная башня» Ст. Кинг Умение Стивена Кинга преобразить даже банальную историю в мистический, головокружительный роман-интригу известно всем преданным читателям. В цикле «Темная башня» король ужасов впервые обращается к жанру фэнтези, и весьма преуспевает в своей затее. Главный герой серии — Роланд Дискейн, представитель ордена стрелков. Он пытается добраться до Темной башни — места, где миллионы параллельных Вселенных пересекаются. Стрелок буквально одержим своей затеей, поэтому разрушает любые преграды, которые встречаются ему на пути. Но тут в дело вмешивается любовь, и все летит вверх тормашками… «Алиса в Стране чудес» Л. Кэрролл Книга, которую все мы читаем еще в детстве, на самом деле отличается глубоким психологизмом и поднимает важные, остросоциальные темы. История маленькой девочки, которая отправилась вслед за странным кроликом с нелепыми часами и оказалась в волшебной Стране чудес, может многому научить. Если воспринимать ее не буквально, а метафорически, можно понять, что автор говорит о важности момента, стремлении сохранять свое «я» в любых обстоятельствах, умении искренне дружить и не только. При этом «Алиса в Стране чудес» — классическое фэнтези со всеми вытекающими обстоятельствами. «Надвигается беда» Р. Брэдбери Маленький американский городок прекратил свое спокойное существование после того, как туда приехал разъездной карнавал. Под масками весельчаков и шутов оказались настоящие демоны, которые прибыли с целью превратить людей в покорных зомби. Только самые отважные, чистые сердцем и душой воины способны остановить хаос и разруху, которые преследуют местных жителей. «Надвигается беда» — типичный для Брэдбери роман с несколькими подоплеками, который стоит читать между строк. «Эрагон» Кр. Паолини Любители фэнтези с драконами обязательно должны прочесть тетралогию «Эрагон». Четыре повести рассказывают о маленьком мальчике, который нашел на прогулке удивительной красоты камень. К его изумлению, камень оказался яйцом, из которого вылупился маленький дракон. Эрагон и Сапфира стали неразлучными друзьями, но тут в их маленький мир ворвались зловещие темные силы. Они убили родителей мальчика и спровоцировали Эрагона на битву. Подросший наездник драконов вместе со своей верной спутницей отправляется на поиски злого короля Гальбаторикса, чтобы отомстить за смерть родителей и остановить беспредел на родных просторах. «Сумерки» Ст. Майер Самое романтичное фэнтези в мире — так сагу «Сумерки» называют литературные критики и преданные поклонники. Молодежный роман описывает любовные отношения молодой девушки Беллы и Эдварда — вампира, который вот уже столетие существует, питаясь кровью животных. Влюбленным приходится пройти через множество преград, непонимание близких и даже смертельную опасность, чтобы отстоять право на искренние чувства друг к другу. «Сумерки» не раз награждались популярными литературными премиями, а снятые по мотивам саги фильмы имели сумасшедший коммерческий успех. «Голодные игры» Сьюзен Коллинз Мрачноватая трилогия переносит нас в будущее. Забавы ради правительство ежегодно устраивает бои на не жизнь, а на смерть. Главное правило игры на выживание — победитель может быть только один. 24 человека отправляются бороться с невероятными трудностями, преодолевать полосы препятствий, сражаться за свое существование любой ценой. Ситуация осложняется тем, что в очередной раз в команду попадают влюбленные друг в друга Китнисс и Пит. Им придется нелегко, ведь в Голодных играх не приветствуется помощь ближнему. Автор: Инесса Борцова

«Мы должны были стать образцовыми рабами, но результат оказался противоположным»

Василий Павлович Аксёнов (1932-2009) — русский писатель, драматург и сценарист, переводчик, педагог. С 1980 года жил в США (где преподавал в университетах и работал радиожурналистом), в последние годы жизни — во Франции. Лауреат премии «Русский Букер» 2004 года за роман «Вольтерьянцы и вольтерьянки». Здесь текст приводится по изданию: Третья волна: русская литература в эмиграции. — Ardis Publishing, 1984. Шесть лет назад мы с мамой (мы были тогда в поездке по Франции, это был ее первый и единственный выезд за границу), посетили одного великого художника, давно покинувшего родину, Россию. Ему сейчас около ста лет, так я предполагаю. А тогда был значит моложе на шесть лет, т.е. примерно 90. И вот он нам рассказал забавнейшую историю. Он говорит: «Когда я был несколько лет назад в Москве, она меня спросила: ,Почему Вы покинули свою родину?’ Я ей ответил...» «Простите, кто это она? — спросил я художника. — Уж не Степанида ли Власьевна?» Оказалось, что Фурцева, министр культуры. «Я ей тогда сказал, — продолжал он. — Я покинул родину, потому что искал краску. Мне нужна была краска, которую я не мог найти на своей родине». Потом он как-то наклонился к нам и шепотом, хотя, вроде, опасаться нечего было, это было в Провансе, в его доме, пробормотал: «Но я ей не сказал, что краска — это свобода». Сначала я хотел уточнить, что он имеет в виду под этим, но потом решил, что, может быть, даже лучше, если метафора останется нерасшифрованной. То ли найденная за границей краска дала художнику нужную для его живописи свободу, то ли свобода в метафорическом смысле дала художнику необходимые ему краски. И тот, и другой варинт в равной степени фантастичны. Двустороннее движение между духом и материей. Сейчас каждый из нас в эмиграции задает себе вопрос: где мои краски сейчас и где моя свобода, что потерял и что нашел, если вообще что-нибудь потерял и что-нибудь нашел, оказавшись за пределами родины с очень маленькими шансами на возвращение. Мы появились на свет Божий, во всяком случае, писатели моего поколения, те, кто принадлежал к так называемым «new voices of Russia» в 30-е годы, золотые 30-е годы, заря фашизма. Мы появились в 30-е годы, в разгаре мировой и российской несвободы. Мы должны были стать образцовыми рабами, но результат оказался противоположным, и мы вошли в литературу в начале 60-х годов или в конце 50-х годов уже с каким-то смутным ощущением, смутной жаждой свободы. В конце концов, именно сама по себе тотальная несвобода виновата в том, что мы пришли к ее полному отрицанию. Может быть, мы очень долгое время шли на компромисс и достигали какого-то компромисса. В конце концов, развитие шло так, что мы натренировали свою руку и сделали ее оружием литературной, и не только литературной борьбы. Борьба шла с самого начала, в принципе. И мы все время себя ощущали какими-то борцами, понимаете ли. Я помню, как писал, глядя на венецианского льва с его книгой и обращаясь к читателю: «Он к чтению вас (т.е. он, этот лев), мой друг, расположит лицом. К писанию меня расположит когтями». Однако является ли сейчас, я задаю себе вопрос, да и раньше, по сути дела, я задавал себе этот вопрос, является ли полное отрицание несвободы... полной свободой, — не уподобимся ли мы в своей постоянной и утомительной борьбе бедняге Маяковскому, одураченному интеллектуалами-коммунистами 20-х годов. Помните, он писал: «Теперь для меня неважная честь, что чудные рифмы рожу я... (как-то там). Мне важно сейчас побольнее уесть, уесть покрупнее буржуя». Такие были стихи. Поистине, жалкая судьба у этого гениального поэта. Даже в этом четверостишии он родил эту чудную рифму, потому что «рожу я — буржуя» — это очень замечательно, по- моему, звучит. Но тем не менее, он тут же подставил свою шею под это антибуржуазное ярмо, так же, впрочем, как и многие поэты и гениальные деятели русского авангарда пришли в 17-м году и заявили, что готовы служить. Произошло трагическое недоразумение, хронологическое совпадение революции в искусстве и в обществе. Когда я писал «Ожог», я часто разговаривал со своей рукой, наподобие старика из романа Хемингуэя «Старик и море». Я говорил все время своей руке: «Ты, рука, принадлежишь свободному человеку. Ты, рука, не должна останавливаться там, где тебе приказывают остановиться советские табу. Ты, рука, должна доказать им...» И вот тут я сам себя хватал за руку. «Остановись, — говорил я себе, — ты ничего не должен доказывать этой швали». Противоборствуя в условиях тоталитарной несвободы, писатель часто развивается в романтического такого борца. Он постоянно старается что-то доказать и не только своему читателю, он старается доказать что-то «им». В конце концов, он бросает «им» вызов. Однако, превращаясь в романтического борца, он рискует стать занудой, он рискует потерять свою партитуру и свой квадрат для импровизации. Дерзко работая посреди всеобщего свинства наглядно-массовой агитации, он рискует потерять своего благородного читателя и вместо этого адресовать свою прозу (как мы всегда смеялись, «прозу гнева и печали», хорошо еще, что хватало юмора) всяким альбертам беляевым — феликсам кузнецовым. И он может потерять свою чудную рифму и магию прозы и задвинуться на желании «уесть», вместо «буржуя» какого-нибудь партхолуя. Говоря это, я никого не отговариваю от борьбы. Напротив, уверен в ее неизбежности и даже необходимости. Подчеркиваю лишь только опасности, подстерегающие писателя. Одна из этих опасностей сродни звуковому барьеру при реактивном полете. Оглушительная тишина, возникающая после эмиграции. Сциллы и харибды остались за кормой, борьба как бы окончена. Вы вдруг ощущаете нечто вроде своей неполной нужности или полной ненужности. Вполне можно растеряться, перо может затупиться мгновенно, вы можете его бросить. Из затравленного медведя вы превращаетесь в резидента штата Калифорния или республики Франция. Но можно однако, немножко напрягшись, осознать, что вот эта неполная нужность — это нечто новое, новое западное состояние. Западное состояние литератора, западное состояние писателя. И можно представить себе, что это новое отношение к литературе, может,является именно другой свободой, не той полной свободой, которую мы в конце концов выработали у себя на родине, но другой, ненасильственной свободой. Она, эта свобода, является совсем другой, чем ваша дерзкая и задавленная, но сопротивляющаяся, вот именно как медведь, свобода. Так или иначе, перед вами появляется соблазн того, чего всегда не хватало русской литературе, отсутствие чего делало ее часто каким-то натужным и не всегда вполне здоровым делом, снабжало ее тем, что мы называем «звериной серьезностью». И перед вами появляется соблазн и мираж неангажированности впервые в вашей жизни. Может быть, попробуем эту новую краску, если, конечно, еще осталось немного холста. Теперь коснемся вопроса о наших старых красках, которыми мы уже привыкли малевать пару десятилетий. Неужели мы такой болван, что растеряли все накопленное за столь долгий срок при элементарном для каждого несоветского человека переезде из одной страны в другую? Неужели таможенники в Шереметьево все растаскали, неужели нам, такому хитрецу, не хватит ума все накопленные краски как-то протащить под кожей? Чтобы растерять писательский багаж, надо быть не писателем, а деревенской бабой. Конечно, что-то вывалится по дороге, что-то вы потеряете, но перед вами открывается новая жизнь, новая страна, и каждый день эта новая жизнь и новая страна дают вам новые краски, дают новые возможности. Какие-то уже появляются некоторые даже фокусы и с языком в чужой среде. Вот, например, вас спрашивают, как у вас английский... Вчера меня спросили. Я говорю: «Через пень-колоду», а мне говорят: «Cherries and pina colada, not bad.» Конечно, мне не хватает моих родных советских бичей, которым я столь обязан в своих языковых шалостях. Но я выхожу на Санта Моника beach и вижу американских бичей, довольно красивых тоже. Один спит, вернее, лежит не песке, и над ним парит его собственность, ярчайший воздушный змей. Открывает глаза и говорит: «Buddy, can you spare some change for a cup of coffee?» И я тогда ... улетаю в свою юность, в Ленинград..., когда я в первый раз услышал песню «Buddy, Can You Spare a Dime» — это классика такая джазовая, и можно подумать хотя бы об уровне инфляции в этой стране. Предположим, вы погружаетесь по уши в «оушен» и предаетесь воспоминаниям, и если у вас вертится в памяти слово «большевик», то вы можете отпарировать словом «bullshitvik.» Будет у вас успех в этой стране или не будет, это неважно. Во всяком случае, никто вам не помешает, вспомнив тоже одну из классик, песенку «Be young at heart», ее немножко переделать и сказать самому себе: «Be ‘стар’ at heart», т.е. возникают некоторые странные новые возможности, но самое главное это то, что осталось за спиной. Юрий Трифонов сказал однажды... Я не знаю, напечатал он это или нет, в письме ко мне он однажды написал: «Старые раны — вот наши тайные драгоценности». Этот клад нельзя отобрать у писателя, даже если его забросить на луну. Писатель, конечно, занимается странным делом, я совершенно согласен с Эдвардом Олби. Помню, Георгий Владимов тоже как-то говорил, что нет более странного, немного даже с приветом, дела: человек садится перед пустым листом бумаги и начинает покрывать его знаками... Что с нами происходит здесь? Свобода для нас не новость, мы добились ее уже и на родине. Она была нашим достоянием и нашим, в общем-то, оружием. Мы не были рабами и на родине. Теперь мы встретились с новой свободой. Естественно, и в палитре нашей произошли некоторые изменения. Выбирать нам не приходится, у нас такая судьба. Вообще, судьба современной русской литературы совершила абсолютно непредвиденный поворот. Кто бы мог вот предсказать нынешнюю конференцию в 1962 году на пленуме по молодой литературе в Союзе писателей, в московском отделении? Здесь есть, кстати, участники, вот и Володя Войнович, Толя Гладилин, кто-то, может быть, и еще. Мы помним, как тогда нам пели «осанну» и как кричали, что мы будущее этой страны. И все-таки, несмотря на учиненное над нами насилие и на горечь изгнания, я благодарен судьбе за этот поворот. И не только потому, что он помог русской литературе лучше осознать себя, но и потому, что он осветил оставшуюся часть горизонта каким-то новым светом. Смешно притворяться снова молодым, я не хочу новой литературной жизни, но я надеюсь, что моя старая литературная жизнь, оставаясь по-прежнему в библиотеке России, вольется и в культуру этой новой, все еще щедрой и гостеприимной страны. В принципе, современная русская культурная эмиграция может дать совершенно неожиданный эффект, разрушить изоляцию русской культуры, которую насаждают марксистские дьячки в Советском Союзе. Будем ли мы поняты Западом? Вопрос в достаточной мере риторический, как мне кажется. Я думаю, что мы уже поняты Западом, т.е. теми людьми на Западе, которые хотят понять нас, о других людях разговор другой. Вот я вспомнил сейчас, и на этом закончу, один эпизод в 1977 году, т.е. три там с чем-то года назад... я участвовал, будучи еще советским писателем, в дискуссии в Евангелической академии в Западном Берлине. Там был круглый стол, вокруг сидели писатели, в основном, молодые писатели, ну так лет 30-35, писатели западноберлинские, и я был единственный советский и чувствовал себя не очень-то хорошо во враждебном марксистском окружении. Один писатель западноберлинский, такой молодой с горящими глазами, стал говорить о том, как должен себя вести писатель в капиталистическом обществе и в социалистическом обществе. Он сказал, в капиталистическом обществе писатель должен критиковать свое правительство, в социалистическом обществе писатель не имеет права критиковать свое правительство, потому что это общество самое передовое, и он может нанести ущерб этому передовому обществу. Сказав это, он посмотрел на меня, как на единственного товарища из Советского Союза, дескать, как в песне поется: «Давай, геноссе!» Я ему сказал тогда, помню, что-то в таком духе, что отношения с правительством —далеко не самое важное для писателя, и вызвал этим какое-то странное удивление вообще всех присутствующих, а он был даже возмущен, этот парень. Надо сказать, что в этой Евангелической академии слово Бог было произнесено один только раз и то мною, «геноссе из СССР». А они в основном говорили об «измах», и я замечал, что они увядают, когда начинаешь говорить, предположим, о женщинах — им не интересно. Когда говоришь «троцкизм», у них сразу ушки на макушке — им это интересно, любой «изм» уже сразу О.К.! Я сказал, что писатель в течение своей жизни должен выяснить, вернее, попытаться выяснить, очень много разных соотношений, сделать очень много разных попыток в этом направлении. Каких соотношений, каких попыток? Соотношений, ну, скажем, с деревьями, предположим, с животными, с ландшафтом, свое расположение в человеческой среде, в толпе и в одиночестве, там... соотношение с женщинами, с друзьями, с Богом... и при этом слове мой собеседник передернулся. Различные философские, эстетические, религиозные системы, техника, спорт, автомобили, т.е. масса всего, и в этом только числе, в ряду других, соотношение с правительством. В том смысле, что — Господи, есть еще и правительство!.. Он мне тогда закричал, этот парень: «Я вижу, вы потенциальный диссидент!» И прямо палец так направил. Я сказал: «Надеюсь. Надеюсь, что я потенциальный диссидент». Он говорит: «Вы ничего не понимаете в пролетарском искусстве, в борьбе, отстали от всего нового». И ушел, так разозлился, что ушел, хлопнул дверью и вышел... я видел, там это все близко очень... он сел за руль шикарного «Феррари» и уехал. Потом мне сказали, что это дико богатый человек, из какой-то очень богатой семьи. Я вслед ему сказал, этому богатому дураку, какую-то экспрессию на языке пролетарской диктатуры, но он не понял, и я очень жалел, что он не понял, но сейчас не жалею, потому что Запад приучил меня к толерантности. Спасибо. Источник: Блог Николая Подосокорского

Эмир Кустурица: «Грамотный человек исчез…»

Речь Эмира Кустурицы на открытии 60-й Белградской книжной ярмарки: «Быть грамотным в прошлом веке означало — быть уважаемым! Это немало... а зачастую значило еще больше! Вспомним слова Габриэля Гарсиа Маркеса, что он писал только для того, чтобы быть любимым! Где бы ни появлялся грамотный человек, он всегда был в центре внимания. В школе, в кино, на улице, в театре, на остановке трамвая, в цыганском квартале. И речь здесь не о грамматической грамотности, и не о призраке, создаваемом теми, кто вершит современную информационную революцию. Когда кого-либо в прошлом веке называли грамотным или грамотной, этим громко выражали уважение к человеку, над которым витало облако, покрывающее его голову, как великую тайну, а еще за этим стояла не меньшая по размерам совокупность его человеческих достоинств. Грамотный человек не был совершенным, это и не являлось его целью. Он утешал себя английской пословицей nobody is perfect — никто не совершенен, а вершинным его воплощением стал аргентинский писатель Хорсе Луис Борхес. Грамотный человек исчез, заваленный мусором информационной революции... Грамотный человек не был злым, коррумпированным и не соглашался с идеей о том, что Бога нет. В крайнем случае, наибольшее, на что бы он согласился, — это идея Юнга, что глупее тех, кто утверждает, что Бог есть, могут быть только те, кто его отрицает!.. Грамотный человек стремился к истине, к доброму и возвышенному. Он ни в чем не был похож на антигероя, ставшего олицетворением времени, в котором мы живем. Он никогда полностью не принадлежал реальному миру, хотя мы пожимали ему руку. Он скорее напоминал образ из некой книги, который неожиданно шагнул с ее страниц и встал перед нами, как и сама истина, что без запомнившихся картин и целых глав книг не существует грамотного человека! Грамотный человек был полон достоинств. Он был необузданным, страстным, как Оскар Уайльд, а еще он мог словом, как саблей, отсечь безвкусицу от того, что имеет вкус, показать нам путь, то, как следует мыслить. Все это противоположно антигерою нашего времени, так называемому «человеку селфи», самовлюбленному, не верящему в историю, принимающему корпорационный капитализм как судьбу и усердно трудящемуся над тем, чтобы доказать, что его сосед или весь народ гроша ломаного не стоит. Этот антигерой снимает селфи своим айфоном и с большим волнением следит за развитием малейшей морщинки на лице... Этические и моральные нормы, начертанные историей, мы постигали не только в испуге от угроз родителей. Тайные механизмы в еще только начинающихся духовных процессах открывал нам грамотный человек. Мы научились этому от студента Раскольникова, а когда нам было неясно, почему он хотел убить старуху-процентщицу, мы погружались в страницы его страданий, воспринимая его дилеммы как свои собственные, и учились от него тому, какие искушения и какие невзгоды ожидают нас, понимая это лучше, чем если бы прожили две жизни. Как же пуста молодость того, кто не открыл для себя Антона Павловича Чехова! До ушей его героя ветер донес слова «Я люблю Вас», хотя мы и не уверены, сказал ли эти важные слова тот, кто был влюблен... просто слово, несомое ветром, стало символом любви... Что бы произошло с нами, если бы нашу душу не наполнили слова Толстого, в которых свет пронизывал даже самую мелкую деталь! Мы знали, какой был цвет пуговиц на мундире Вронского, а образ Анны Карениной был ярче самой эффектной актрисы на кинопленке. Все было так, когда он вел нас по страницам книги, которые согревали нас благородством, а после этого заполняли волнами неистовых человеческих чувств... Если бы не было Булгакова, как бы еще мы почувствовали абсурд и парадокс? Мало времени, чтобы перечислить всех писателей, которые если и не равноценны, то все важны, ведь без них грамотный человек не смог бы сформироваться. То, что не все потеряно, — а никогда не бывает все потеряно — подтверждают для нас те явления, которые, как одинокие флаги в пустыне, машут нам, подтверждая, что ведь есть грамотные люди, просто их удалили из нашего поля зрения! Они зажаты между тысячами изобретений информатики, youtube, реалити-шоу, и при этом определяемы политкорректностью новейшей версии автоцензуры. Автор этих строк верит, что таких флагов больше, чем мы думаем, что мы иногда здороваемся с ними, не подозревая, с кем имеем дело. Никогда еще не было столько книг, никогда еще для человека не являлось доступным такое огромное количество написанных страниц и никогда еще не было меньше грамотных людей. Сегодня кто только не пишет, а мало кто читает. На этой почве и вырос тот другой человек, которого мы назвали селфи и который, подобно подсунутой нам вульгарной девице в кабаке, предстал нашему взору. Он путает наши мысли, он нам мешает, но он не уберется, пока не случится мощный катарсис. Человек селфи вырос на свалке перепутанных понятий, на идее, что доступность информации есть то же самое, что и образование, во времена метастаз правящей идеологии денег и корыстолюбия, где единственно важной является та самая с беспокойством наблюдаемая морщина на лице. Сначала этот селфи перепутал реальность с реализмом, который Достоевский в конце прошлого века назвал более фантастическим, чем все остальные направления в литературе... Я спрашиваю себя — а чем же измеряется эта реальность и с чем сопоставляется, если не с упомянутыми главами книг, которые мы помним. Если человек не способен сравнить существующий мир с несуществующим, если он не умеет создать собственную картину мира — а сделать это может только грамотный человек, в таком случае этот другой живет жизнью, в которой и не нужны камеры, чтобы все превратилось в реалити-шоу — выражение, венчающее неоязыческую цивилизацию, цель которой — доказать, что мы негодяи, проходимцы и воры и что нас надо постоянно наказывать. Быть грамотным — это формула, открывающая врата тайн, которые мы можем постичь, врата благодати, к которой человек может прикоснуться уже во время своего короткого пребывания на Земле. Если человек грамотен, он может быть счастлив! Если он не обладает подлинной грамотностью, как он может понять Джонатана Фрайзена — американского писателя, который возвратил мировой роман на уровень Толстого, или понять философию Владимира Кецмановича. Я открываю ярмарку, всегда привлекавшую меня как место, где человек легко мог обмануться и подумать из-за огромного количества людей, что начинается ярмарка автомобилей, а не книг, место, где между рядами иногда течет река людей, бегущих из реальной жизни к множеству книг, подобно тому, как верующий стремится к Богу! Не менее важной является и мысль о том, что здесь время от времени воскресает тот самый грамотный человек, о котором я говорил, что он свободно шагает здесь, возвращая картины прошлого века, и именно здесь, если не в другом месте, его славят и замечают так, как раньше, когда он был в центре внимания в городе, и что его увидит ребенок, в жизни которого, когда он вырастет, в будущем все будет по-другому, все будет лучше!" Перевод: Светлана Голяк

Интересные факты о Рихарде Вагнере

Рихард Вагнер прославился не просто как один из наиболее талантливых композиторов, но и в целом людей своего поколения. Кроме сочинения музыкальных произведений, Вагнер занимался также философией и литературой. Какой была жизнь композитора-гения? Предлагаем вашему вниманию наиболее интересные факты. Вагнер был женат на дочери знаменитого композитора. Его женой стала Козима фон Бюлов, дочь Франца Листа. О романтической истории между Козимой и Рихардом Вагнером ходило множество разных слухов и домыслов. Между ними было настоящее страстное чувство, которое позже переросло в брак. Однако женитьба не мешала Вагнеру заводить интрижки на стороне и регулярно изменять своей супруге. Композитор был чрезвычайно суеверным человеком. Его привычки довели до того, что премьеры музыкальных произведений Вагнера никогда не ставили 13 числа. Кроме того, Рихарда Вагнера всегда пугало присутствие фатальной цифры в годе его рождения — 1813. Один начинающий поэт предложил когда-то Вагнеру написать либретто для оперы. Композитор написал поэту ответ в виде письма, в котором говорилось о том, что либретто, разумеется, было бы хорошим, но не до такой степени, чтобы композитор изменил себе и не написал его самостоятельно. Также там было написано о том, что либретто находится в библиотеке Вагнера под номером 2985, и что это достаточно почтенная цифра. Как можете заметить, Вагнер умел красиво отказывать людям. Однажды Рихард Вагнер познакомился с другим композитором — Робертом Шуманом. Интересно проследить за тем, какое впечатление у двух талантливых людей оставило это знакомство. Вагнер писал о том, что Шуман ему очень понравился, но, к сожалению, оказался уж чересчур молчаливым. В свою очередь, Шуман говорил о том, что наконец-то познакомился с Вагнером, который является очень душевным и талантливым человеком, но привык слишком много болтать. В тридцатишестилетнем возрасте Рихард Вагнер принимал участие в дрезденском восстании. После того, как повстанцы потерпели поражение, композитору пришлось бежать на территорию Швейцарии. События этого периода стали стимулом для написания «Кольца нибелунга». Вагнер был очень вспыльчивым человеком, к примеру, во время репетиции с оркестром в Лондоне ему не понравилось, как звучат музыкальные инструменты. Скрипки резали композитору слух, а духовые инструменты слегка запаздывали. Тогда Вагнер сказал переводчику, что если музыканты не начнут играть так, как нужно, то «вылетят отсюда». Кроме того, он назвал оркестр «стадом идиотов». Переводчик, разумеется, смягчил оригинальную фразу и сказал, что маэстро Вагнер извиняется за то, что его музыка вызывает неудобство, а также просит не беспокоиться и постараться сделать все, что в силах музыкантов. Известно, что Рихард Вагнер был антисемитом. Он не раз достаточно громко высказывался на этот счет, не скрывая ненависти к евреям, из-за чего был участником многих скандалов. В возрасте 20-30 лет Вагнер сильно нуждался в материальных средствах. Будущий легендарный композитор работал хормейстером и дирижером, этих денег едва хватало на проживание. В этот период он пожил в разных городах: Риге, Кенигсберге, Магдебурге. Известно, что в течение всей жизни Вагнер переживал материальные проблемы, а также зачастую переезжал, чтобы скрыться от кредиторов. Благодаря отличной памяти Вагнер дирижировал музыкальные произведения Бетховена наизусть. Из-за этого с ним приключилась интересная история в Англии. Так, в Лондоне Вагнеру поставили условие, что он должен играть с партитурой. Вагнер согласился, а после концерта долго слушал восторженные реплики, что так играть гораздо лучше, чем наизусть. Каково же было всеобщее удивление, когда все рассмотрели, что партитура на самом деле относится к другому музыкальному произведению, и вообще размещена на пюпитре вверх ногами. В процессе сочинения опер композитор надевал одежду, которая соответствовала времени, когда происходило действие произведения. Это помогало Рихарду Вагнеру настроиться на создание оперы. Собственное творчество Вагнер оценивал, прежде всего, как метод открыть широкой публике личные философские воззрения и идеи. Для того, чтобы «Кольцо нибелунга» звучало идеально, Вагнер построил в Байройте свой театр. Ему казалось, что ни один из тех театров, которые существуют, не даст нужной акустики. Опера Вагнера «Парсифаль» и ее интеллектуально-философская платформа стали поводом для разжигания вражды между Вагнером и Фридрихом Ницше (до этого философ и композитор дружили). Автор: Инесса Борцова