Автор статьи — психолог Пег Стрип. Недавняя встреча с коллегой-психотерапевтом заставила меня задуматься о любопытном парадоксе современной психологической практики. Эта опытная специалистка, имеющая за плечами годы успешной работы, поделилась со мной своими переживаниями по поводу предстоящего выступления перед профессиональной аудиторией. Хотя волнение перед публичными выступлениями знакомо большинству из нас, меня искренне удивил тот факт, что её собственный психотерапевт поставил ей диагноз «синдром самозванца». Этот случай поднимает важный вопрос: каким образом можно диагностировать состояние, которого нет в официальном Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам (DSM-5), считающемся главным справочником психиатров? Для сравнения: если мы введём в поисковик термин «нарциссизм», то получим около двадцати миллионов результатов, включая множество платных курсов и терапевтических программ, якобы помогающих справиться с этим состоянием. Создаётся впечатление, что даже самые уверенные в себе и компетентные специалисты могут испытывать сомнения в собственной профессиональной состоятельности. Однако давайте задумаемся: может ли это ощущение «самозванца» нести в себе не только негативные последствия? Возможно, оно выполняет важную психологическую функцию, позволяя нам более трезво оценивать свои реальные знания и навыки, прежде чем браться за новые профессиональные вызовы? В обществе, где активно пропагандируется принцип «притворяйся, пока не получится», подобная внутренняя самокритика может служить своеобразным защитным механизмом, предохраняющим нас от поспешных решений. Личный опыт подсказывает мне, что это чувство знакомо многим. Вспоминаю случай из собственной практики, когда много лет назад я искала работу на факультете английского языка престижного университета. Даже мой тщательно подобранный деловой костюм с подплечниками (который мы, женщины того поколения, носили, чтобы выглядеть более «солидно» в мужском профессиональном мире) не мог полностью заглушить внутреннюю тревогу. Все преподаватели носили именные бейджи, хотя я и так прекрасно знала их в лицо — их фотографии украшали обложки научных трудов, на которые я ссылалась в своей диссертации. К счастью, мои опасения оказались напрасными — никто не подверг сомнению мою компетентность. Это подводит нас к важному вопросу: почему одни люди более склонны испытывать это чувство, чем другие? Многолетние исследования показывают, что ответ кроется в особенностях воспитания. Люди, выросшие в поддерживающей эмоциональной среде, где их достижения получали адекватную оценку, а ошибки воспринимались как естественная часть обучения, обычно обладают более устойчивой самооценкой. Они не только увереннее в своих силах, но и лучше справляются с профессиональными неудачами, не впадая в разрушительную самокритику. Совершенно иная картина наблюдается у тех, кто в детстве и юности сталкивался с постоянной критикой, обесцениванием своих достижений или завышенными требованиями со стороны родителей и учителей. Именно такие люди чаще всего страдают от так называемого «синдрома самозванца», даже будучи признанными профессионалами в своей области. История этого понятия восходит к 1978 году, когда психологи Полин Роуз Клэнс и Сюзанна Аймс впервые описали данный феномен в своём исследовании. Их работа фокусировалась преимущественно на женщинах-профессионалах, и первоначально считалось, что мужчины значительно реже испытывают подобные сомнения. Однако, на мой взгляд, это скорее отражало социальные реалии того времени, когда женщинам приходилось буквально «переодеваться» в мужские костюмы и перенимать мужские модели поведения, чтобы их воспринимали всерьёз в профессиональной среде. Клэнс и Аймс связывали этот феномен с различными моделями семейного воспитания. В частности, они отмечали, что чувство «самозванца» часто развивается в двух противоположных ситуациях: когда одного ребёнка в семье постоянно превозносят как «идеального», создавая для него завышенные стандарты, а другого — систематически недооценивают, заставляя чувствовать себя неполноценным. В обоих случаях это приводит к формированию устойчивого комплекса профессиональной несостоятельности. В 1993 году Клэнс вернулась к этой теме совместно с коллегой Джо Лэнгфордом. Их новое исследование выявило чёткую корреляцию между ощущением себя «самозванцем» и такими психологическими особенностями, как повышенная тревожность, склонность к перфекционизму, убеждённость в том, что личность человека определяется исключительно его профессиональными достижениями. Также была обнаружена связь с особенностями семейного воспитания — большинство респондентов, испытывавших подобные чувства, выросли в семьях с высоким уровнем конфликтов и недостатком эмоциональной поддержки. Современные исследования существенно расширили наше понимание этого феномена. Сегодня известно, что мужчины в равной степени подвержены подобным сомнениям, хотя и проявляют их несколько иначе. Интересное исследование Сони Рорманн и её коллег, проведённое среди менеджеров среднего и высшего звена, не выявило существенных гендерных различий в частоте проявления «синдрома самозванца». Это контрастирует с более ранними исследованиями, проводившимися среди студентов, где женщины демонстрировали большую склонность к подобным переживаниям. Особый интерес представляет обнаруженный учёными парадокс: люди, испытывающие чувство «самозванца», часто сочетают в себе, казалось бы, противоречащие друг другу черты — перфекционизм и прокрастинацию. Они либо чрезмерно готовятся к профессиональным задачам, тратя непропорционально много времени и сил, либо, наоборот, откладывают выполнение важных проектов до последнего момента. Оба этих паттерна поведения только усиливают внутреннее ощущение профессиональной несостоятельности. Ещё одно значимое исследование было проведено Ребеккой Л. Бадави и её коллегами. Хотя в нём участвовали только студенты (а не работающие профессионалы), полученные результаты представляют значительный интерес. Авторы обнаружили, что хотя женщины чаще идентифицируют себя как «самозванцев», мужчины, испытывающие подобные чувства, демонстрируют более выраженную негативную реакцию на критику. Получив негативную обратную связь, они чаще снижают профессиональные усилия, тогда как женщины в аналогичной ситуации проявляют большую психологическую устойчивость. Многие известные и успешные люди — от судьи Верховного суда США Сони Сотомайор до филантропа Мелинды Гейтс — открыто признавались, что в определённые моменты карьеры чувствовали себя «не на своём месте». Эти признания, на мой взгляд, не уменьшают их профессиональных достижений, а скорее свидетельствуют о здоровой самокритичности и способности к рефлексии. Как точно заметила британская актриса Хелен Миррен: «Ошибочно полагать, что вы всегда правы, безупречны и совершенны. Именно сомнения в собственной компетентности заставляют нас расти и развиваться». Важно понимать: ощущение себя «самозванцем» — это не психическое расстройство, а особенность восприятия, с которой можно и нужно работать. Оно может служить мотиватором для профессионального роста, но не должно становиться препятствием на пути реализации вашего потенциала. Ключ к преодолению этих сомнений — в поиске баланса между здоровой самокритикой и уверенностью в своих силах, между стремлением к совершенству и принятием собственных ограничений. По материалам статьи «Imposter Syndrome: Does It Even Exist?» Psychology Today