Одним прекрасным осенним днем группу будущих филологов отправили «на пленэр» в парк. «Пленэрить» у нас значит выезжать на природу и писать, вдохновляясь красотой природы и сходя с ума от свежего воздуха. В этот раз само задание располагало к созерцанию — мы писали «Осенний очерк» в свободной форме, этакая пейзажная зарисовка. Казалось бы, пиши — не хочу о золотых листьях, в багрец и золото одетых лесах, в их сенях ветра шум и свежее дыханье… И вот я открываю блокнот и понимаю, что у меня не получается искренне восхищаться. Если честно, я терпеть не могу пейзажную лирику, особенно в своем исполнении. Я начинала писать уже в третий раз, и на словах о «прекрасном осеннем лесе» ловила себя на чувстве абсолютного отвращения. Я не могу говорить красивыми метафорами и эпитетами о том, что оставляет меня равнодушной, поэтому я сидела и думала, что же выбрать: как хорошая девочка написать о чудесных, шуршащих под ногами листьях, или же не идти на сделку с совестью и начать писать о другом. И выбрала, как ни странно, второе. Написание этого самого очерка натолкнуло меня на вопрос о том, почему посещение осеннего парка оставило меня равнодушной. Я ведь люблю гулять, смотреть по сторонам и любоваться всем, что я вижу, люблю леса, парки и, в частности, Сокольники. Я почти час ходила по лесным тропинкам, фотографировала, прилежно вслушивалась в шорох листьев, смотрела вокруг и честно пыталась восхищаться, но как — то не пошло. Наверное, я не могу приходить в восторг по заданию. Зато я покопалась в истории Сокольников. И знаете, что? Парк, который мне знаком уже столько лет каждой своей тропинкой, каждым поворотом, показался в совершенно новом свете. Меня поражает, насколько близка к нам история. Если задуматься, ею дышит каждая улица и каждый дворик, а мы и не замечаем этого. Я никогда не думала о том, что, прогуливаясь по знакомому до мелочей парку, я прикасаюсь к истории. Оказывается, до открытия парка в 1878 году (в этом же году вышло первое книжное издание «Анны Карениной», были поставлены первые спектакли «Бесприданницы» Островского — представляете, как давно это было?) на его месте был самый настоящий и всамделишный лес, без искусственных прудиков, дорожек и тропинок. А что, если я скажу вам, что в этом лесу в свое время охотился Иван Грозный? Ведь это действительно так. Царь любил охотиться в этих лесах, и причем не один царь, а целых два, потому что гораздо позже, с 1657 года территория будущего парка была любимым местом для охоты царя Алексея Михайловича, который привлекал для этого занятия специально обученных соколов, а их дрессировщиками были, соответственно, сокольники. Нетрудно догадаться, что отсюда и взялось название известного московского парка. Впоследствии на месте дремучих или не очень лесов Петр Первый приказал прорубить просек, на котором молодой царь устраивал гулянья. Эта аллея существует и по сей день и носит название «Майский просек». Во время Отечественной войны 1812 года прорубили так называемый Четвертый лучевой просек. Здесь, в Сокольниках, во время войны жители окрестностей укрывались от наполеоновских захватчиков. Они приходили в поисках укрытия и, быть может, проходили теми же тропами, что и группка филологов, уткнувшаяся в телефоны и блокноты, в XXI веке. Как известно, Москва горела, чтобы не достаться захватчикам. Когда отстраивали пепелище, оставшееся от города, нужны были деревья. Угадайте, откуда их брали? Конечно же, тоже из «Сокольников». Ну что ж, Москву отстроили. И слава богу, потому что не было бы Москвы — не было бы в 1931 году и Моссовета, который объявил «Сокольники» городским парком культуры и отдыха. Территорию расчистили, проложили много новых дорожек, установили фонтан. А еще на месте убежища мирных жителей, бежавших от французского войска, воздвигли аттракционы: аэропетлю, силомер — молот, тир и даже комнату смеха. А во время Великой отечественной войны в парке базировались три стрелковых и одна танковая дивизия. И все вышеупомянутое происходило в одном и том же месте! Вы представляете, там, где мы с вами гуляем, был Иван Грозный, наполеоновские войска, Петр Первый, танковая дивизия, аттракционы… Насколько близко, оказывается, к нам история. Чтобы картина впечатлений гармонично сложилась, посмотрите на картину Исаака Левитана «Осенний день. Сокольники», с уходящей вдаль, окруженной деревьями пустынной аллеей, по которой одиноко движется нам навстречу черная фигура. Прогуливается ли она или ждет кого — то, кто, быть может, никогда не вернется на темные аллеи Сокольников — мы не узнаем никогда. Эта картина датируется 1879 годом, следовательно, она была написана уже через год после открытия Сокольников как парка. Но вы только посмотрите: прошло уже полтора века, а в парке по — прежнему уходят вдаль окруженные пожелтевшими деревцами аллеи, все так же шуршат опавшие листья, все так же простирается над ними огромное серое небо. Осеннее солнце светит сквозь тяжелые облака, гонимые пронизывающим холодным ветром. Ветер пролетает по парку, проходит сквозь старые засохшие деревья, и они скрипят, скрипят… Со всех сторон сгущается призрачно — сероватое кольцо подлеска, и все время кажется, что вот — вот начнется дождь. Но нет, это опавшие листья шуршат. Некоторые дубы живут по восемьсот лет. Так не с того ли дуба, что видел Ивана Грозного, Петра Первого, пожар 1812 года опадают листья к нам под ноги? А мы идем, вслушиваемся в их шорох и думаем о чем — то своем. Автор: Татьяна Кистенева