12 самых простых способов стать «выше среднего»

Чтобы стать чуть лучше и выделится из серой массы, не нужны огромные усилия, нужно лишь немного дисциплины. Перед вами — перевод статьи Олдена Тана, блогера и автора интересных социальных статей. Вот что я определяю как «нормальное»: быть таким же, как все. Это хорошо, поскольку это означает, что вы человек рациональный, который изо всех сил старается быть счастливым и при этом не вредит другим. Но вот в чём дело: «нормальный» и «средний» — две совершенно разные вещи. Тем не менее, они постоянно пересекаются друг с другом. «Средний» — это не круто. Это значит принимать вещи такими, какими они должны быть, это значит постоянно следовать за толпой, даже тогда, когда это не слишком хорошо для вас. 1. Благодарите обслуживающий персонал Лично я считаю отвратительным, когда некоторые начинают думать, что могут относиться к обслуживающему персоналу как к пустому месту только из-за тупой и ложной идеи под названием «Клиент всегда прав». Если вы хотите подняться выше среднего — уважайте всех людей вокруг. Будьте благодарны и признайте, что персонал нужен вам, независимо от того, сколько вы на него тратите. 2. Убирайте мусор от фастфуда Меня удивляет, что в мире так много взрослых людей, которых не заботит чистота их столов. Вам же не три года. Убирайте за собой! 3. Благодарите людей за вопросы Большинство людей полагает, что благодарность можно продемонстрировать, когда какое-то одолжение было сделано для вас. Это не слишком хорошее человеческое поведение. Это больше похоже на сделку. Как насчёт благодарности за самые маленькие и прекрасные вещи в жизни? Попробуйте благодарить других за то, что они задают вам вопросы. Покажите им, что вы цените их, и цените разговор с ними. 4. Почитайте книгу в поезде Почитайте книгу в поезде. Вы, вероятно, будете там единственным человеком с книгой. Почему? Потому что все остальные будут заняты своими смартфонами и социальными сетями. Чтение увеличивает чистое знание. Социальные медиа, видео и тому подобное — это в основном бессмысленное отвлечение внимания. 5. Постарайтесь хорошо выглядеть Я думаю, что очень многие люди в своей взрослой жизни позволяют себе просто плыть по течению, и не видят особого смысла в том, чтобы выглядеть лучше. Хороший внешний вид — это гордость, которая будет всегда с вами. Питайтесь правильно. Тренируйтесь. Носите красивую одежду. Побрейтесь. Всё что угодно. 6. Ребята, пусть ваше эго и ваш гнев пересядут на заднее сиденье Это слишком легко — предаться обоснованному и праведному гневу, и начать вести себя, как павиан. Реальная сила идёт от способности держать себя в руках, прощая других, от способности бороться с противоречивыми эмоциями и не совершать импульсивных, необдуманных поступков. Если вы думаете, что победителем в споре или в ссоре является тот, кто сильнее бъёт себя в грудь или громче орёт, подумайте ещё раз. Настоящий победитель знает, как победить с меньшими усилиями. 7. Относитесь к женщинам с уважением Большинство молодых людей сегодня озабочены «набором очков», и они видят, кто получает самую горячую девочку. Принимая участия в этих мелких играх, некоторые ребята намеренно обманывают девочек, или друг друга. Если вы действительно хотите выгодно отличаться от этой массы, относитесь к женщинам с уважением. Будьте джентльменом. Будьте искренни. Эти черты очень редки в современном мире. 8. Хватит жаловаться, даже если у вас есть для этого повод Знаете, не всё в жизни идёт так, как надо. Вы можете либо иметь с этим дело и двигаться дальше, либо можете начать жаловаться на весь мир. Просто сделайте себе одолжение, и двигайтесь вперёд. Никто не любит нытиков. Если вы покажете, что можете решать свои проблемы, люди будут уважать вас за это. 9. Вначале попробуйте решить проблему самостоятельно Я считаю, что с появленим всех этих телефонов доверия, Google, с появлением лучших способов общения друг с другом, вряд ли кто-то когда-то пытается сначала сделать что-то самостоятельно. Они думают, что всегда получать помощь — это нормально. Да, есть много удобных вариантов, которые делают вашу жизнь лучше. Но я думаю, что вы можете доказать свою находчивость, сделав её одной из своих характерных черт. 10. Ходите пешком Слишком много людей сегодня не могут перестать полагаться на такси, оберегая свои ленивые задницы. Хуже того, некоторые испорченные люди, будучи руководителями, считают, что ходьба — грех, так как они по статусу заслуживают, чтобы их возили. «Почему мы должны ходить? У нас же есть машины»! Если расстояние небольшое, то бога ради, идите пешком. Это полезно для вас. 11. Не проверяйте свой телефон в компании Потому что слишком много людей встречается только для того, чтобы проверить, как другие проверяют телефоны. Отложите телефон. Наслаждайтесь компанией. Если это срочно, вы в любом случае об этом узнаете. 12. Если вы напились, ведите себя прилично Или просто идите домой. Слишком многие напиваются, и ведут себя как идиоты. Самое обидное, что они могут всегда «отмазаться» тем, что якобы ничего не помнят из произошедшего. Если вы не хотите быть среди «средних», то будучи пьяным, ведите себя прилично. Вы же ещё в сознании, в конце концов. А ещё лучше — просто не напивайтесь. Знайте, когда остановиться.

5 ситуаций, когда ждать – преступно и бесполезно

Не все хотят признавать, что страдать и терпеть – их неофициальные любимые хобби. Совсем другое дело – процесс ожидания. Стоит ввести в историю эфемерное прекрасное далёко, и всё обретает смысл: страдания становятся оправданными, ибо потраченные нервы должны сполна компенсироваться. Порой оказывается удобно назвать иллюзии возвышенным словом «надежда» и затеряться в нескончаемой очереди за талоном на счастье. Столкнуться с магией крутых жизненных поворотов случается единицам, так что имеет смысл избавиться от ожиданий, заведомо обречённых на крушение о суровые жизненные реалии. Адекватная оценка ситуации вкупе с готовностью действовать могут творить чудеса ничуть не менее масштабные. Счастье придёт одномоментно и навсегда Проснуться с утра абсолютно новым человеком под силу только герою ромкома с незатейливым сюжетом. В большинстве случаев изменения – длительный, местами даже болезненный процесс. Перед переездом в другую страну вас ждут месяцы бумажной волокиты, неловкие прощания и в конечном счёте осознание неприятного факта: вместе с предметами первой необходимости вы берёте с собой себя – со старыми вкусами, привычками и образом мыслей. О менее масштабных изменениях и говорить не приходится. Безусловно, свадьба с любимым человеком, избавление от ненавистных килограммов или долгожданное повышение повлияют на качество жизни, но никогда не приведут к состоянию перманентной удовлетворённости. Мне под силам изменить другого человека Полемика вокруг вопроса «Меняются ли люди?» продолжается не первое десятилетие, однако одно можно утверждать смело: перестроить образ мыслей в чужой голове крайне проблематично, а то и вовсе невозможно. Острое желание «спасти» кого-либо, сколь самоотверженным бы ни казалось на первый взгляд, зачастую обусловлено эгоистичными целями: с партнёром-алкоголиком просто-напросто тяжело вести отношения, а в сотый раз выручая друга порцией рекомендаций, советчик тешит собственное ЧСВ. Быть может, во имя светлых чувств, в погоне за личной выгодой или «чтобы отвязались» ваш приятель бросит пить или жаловаться по пустякам; вопрос в том, сколь долго эффект будет ощутим. Существует огромный риск того, что рано или поздно всё насильно подавляемое выплеснется наружу, только к предыдущим проблемам прибавится злость за попытки перевоспитания. Бессмысленно также ждать, что человек, планомерно ставящий вас на последнее место в списке приоритетов, внезапно оценит проявленные заботу и внимание. Согласие на невзаимную привязанность – тема для другого разговора, но даже это лучше обречённых на гибель надежд. Тщательное планирование – залог гарантированного успеха Схема довольно-таки проста и банальна: чем выше и детализированнее ожидания, тем больше вероятность провала. Действительность крайне не любит подчиняться установленным человеком правилам, да и рассчитать все возможные варианты развития событий просто невозможно. Периодически вместо прогнозируемого «ясно и солнечно» ветер приносит грозовые облака, маршрутки задерживаются, а давно знакомые и, казалось бы, надёжные люди бросают всё и уезжают исследовать просторы Арктики, да ещё и вас зовут с собой. Прелесть в том, что незапланированный сценарий может оказаться в разы интереснее и выгоднее продуманного, но, чтобы оценить дар богов рандома, придётся отложить в сторону заготовленный шаблон. Заранее готовиться к худшему – не всегда уместная крайность, но во избежание разочарований стоит снизить градус важности и оставить в своём плане место для случайной погрешности. Ещё пара бизнес-блогов и я буду достаточно замотивирован Рабочий процесс – крайне индивидуальная штука. Кому-то для сохранения бодрости духа на весь день хватает чашечки эспрессо, а некоторым буквально необходимы постоянные перерывы на твиттер и «перекусить». В любом случае находиться в состоянии постоянной готовности к труду сложно, больно и не за чем. Красивые статьи бизнес-коучей учат относиться к работе как к празднику и, если у вас получается, остаётся только порадоваться. Важно помнить, что заставлять себя – также абсолютно нормально. Речь не идёт о стрессе или накопившейся усталости, когда необходим и физический, и ментальный отдых. Если вы, положа руку на сердце, признаёте, что без необходимости питаться и платить за квартиру не стали бы лишний раз вставать с дивана, глупо ждать музу, которая поцелует вас в макушку и заставит работать ежедневно по восемь часов подряд. Попробуйте себя пересилить: если через двадцать-тридцать минут после начала работы упадническое настроение вас не покинет, стоит подумать об отдыхе, но вполне возможно, что искомая мотивация сама появится в процессе деятельности. Вдруг, как в сказке, скрипнет дверь Добрая треть детских сказок основана на элементе справедливого чуда: высшие силы видят глубокий внутренний мир страдальца и за все понесённые убытки выписывают чек с бонусом в виде вечной любви. Можно верить в существование рая или перерождение, если это придаёт силы в минуты трудностей, однако терпеть ежедневные унижения, серость и собственное бессилие, ожидая, что золотой телец придет и ляжет на коврик у квартиры, – неудачная тактика. Вероятность того, что вы окажетесь единственным наследником крупного автомобильного завода в Германии, существует, но ужасающе стремится к нулю. Отбросив надежду на огромное случайное чудо и начав менять привычное хотя бы по мелочам, вы убедитесь, что чудеса действительно случаются. Маленькие удивительные совпадения возникают с завидной периодичностью, только, чтобы заметить и оценить их по достоинству, надо действовать и смотреть. Автор: Ася Артемьева

Как обесценивается жизнь

Как можно понять и осознать в конкретных жизненных ситуациях, что мы обесцениваем себя? Приведу самые распространенные жизненные ситуации и обстоятельства, а также вытекающие из них формы обесценивания себя и своей жизни. Обстоятельство первое. Мы сами позволяем чужим людям управлять нашей жизнью, определять наш выбор, наши ценности и цели, позволяем им контролировать себя. Мы позволяем чужому негативному мнению о нас быть приоритетным, а главное «истинным». Мы внутренне сливаемся с тем негативным образом себя, который был определен для нас другими людьми, которые вроде бы являются нам «близкими», но почему-то ведут себя по отношению к нам как чужие. Да, именно как чужие, чужие нашему сердцу и нашей душе, но мы упорно не хотим этого замечать и признавать. Мы боимся разрушить свою иллюзию, посмотреть правде в глаза и тем самым причинить себе душевную боль. А надо было бы. Мы же выбираем более удобный и «легкий», но, заведомо, ложный путь для себя — это путь смешивания себя с грязью и негативом. После чего мы и сами начинаем верить в свою никчемность, порочность, бездарность и в прочий негатив, который на самом деле не имеет к нам никакого отношения. Мы позволяем нашим «доброжелателям» ломать и перекраивать нашу жизнь по их негативному усмотрению. Постепенно мы сливаемся и срастаемся с тем негативным образом себя, с той несчастной, выбранной не нами жизнью, с той ложной дорогой, которую нам определили наши «близкие» чужие люди из своих «добрых побуждений» в соответствии с их «правильным» видением нашей «счастливой» жизни. С нашего молчаливого согласия такие люди одевают нас в убогий наряд недостойного нищего грязного душой и телом человека. А мы смиренной примеряем его в надежде на то, что «ну вот теперь-то нас точно примут и полюбят, может быть…». Разорвать этот порочный круг можно только осознанием собственной ценности и реального мотива поведения этих ваших «близких» чужих людей. А мотивы на самом деле очень банальные и болезненные одновременно: - Занять ваше место в личной или профессиональной жизни. - Забрать все, что по праву принадлежит вам – семью, отношения, мечты, деловую или личную репутацию, место в профессиональной или личной жизни, различного рода ценности. - Устранить вас как конкурента в борьбе за материальные и прочие блага, отношения или ценности. - Скрасить, оправдать или прикрыть свою никчемную жизнь – «ну, мол, не я один такой несчастный и так плохо живу». - Усилить и приукрасить себя и свою жизнь за счет вашего краха, разбитости, принижения или бесчестия. - Подчинить вас себе и использовать вас, вашу семью, ваши личные жизненные ресурсы, материальные ценности, власть, связи в своих корыстных целях. - Пополнить свою жизненную энергию, самоутверждаясь за ваш счет. И многие другие мотивы и причины. Обстоятельство второе. Кроме того, что другие люди приравнивают нас к всяческого рода негативу, мы и сами отождествляем себя с ним. Это еще одна крайняя форма обесценивания себя и своей жизни. Как это происходит? Человек под действием нерешенных проблем внутреннего мира сам притягивает к себе любой негатив, приравнивая себя к негативу, примеряя его на себя или отождествляя себя с любым проявления негатива, которое он только может увидеть или представить в окружающем мире. Все что человек видит вокруг себя неприятного, порочного, постыдного, непотребного непривлекательного и нечистого он, осознанно или нет, отождествляет с собой, нещадно смешивая себя с грязью и пороком. Он постоянно наказывает себя унижением за несуществующий негатив, причиняя себя неимоверные страдания и боль. В таком состоянии у человека полностью отсутствует грань самоуважения, он не способен защитить себя и требовать уважения к себе и своим потребностям, интересам и ценностям. Такой человек не в состоянии достойно идти по жизни и использовать всю свою внешнюю и внутреннюю привлекательность, свои достоинства и таланты во благо себе и окружающим. Еще одной тяжелой формой обесценивания себя и своей жизни является следующее обстоятельство. Вместо того чтобы заниматься собой, строить свою жизнь, реализовывать свои цели, некоторые люди заняты лишь тем, что просто трезвонят направо и налево о своих мечтах, устремлениях и ценностях, планах, профессиональных или творческих талантах, постоянно рассказывая о них во всех деталях и подробностях своему близкому окружению, а иногда и всем подряд. Таким образом, они растрачивают впустую свою жизненную энергию на не всегда лояльно настроенных к ним людей, в надежде на их расположение и любовь, вместо того чтобы созидать свое будущее и настоящее. На деле таких «благодарных» слушателей оказывается немало и они с удовольствием пользуются вашим временем, вашей энергией и вашим талантом созидателя. Многие даже становятся вашими «поклонниками» и завсегдатаями посиделок в вашем доме или офисе. Другие с удовольствием рассказывают вам о своих бедах и проблемам, без стеснения слушают ваши советы и принимают вашу помощь, пользуясь вашей добротой, и тем самым нещадно и безвозвратно опустошают ваши личные жизненные ресурсы. Однако, через некоторое время, вам становится все тяжелее и тяжелее общаться с такими людьми. Вы чувствуете усталость и опустошение. И это только начало. У вас начинается настоящий упадок сил, апатия и лень. Вам уже не так сильно хочется достигать своих целей или реализовывать свои мечты. Да и ваши «благодарные слушатели» куда-то испарились и не спешат утешить и поддержать вас. Вы чувствуете себя разбитым и несчастным. Ваша жизнь и мечты начинают рушиться на глазах, отношения не складываются, ресурсы истощаются, а одиночество и душевная боль растет. Более того, вскоре вы неожиданно обнаруживаете или случайно узнаете, что ваши недавние «благодарные слушатели» с успехом осуществляют ваши мечты в свою жизнь за ваш же счет – за счет ваших творческих, энергетических и материальных ресурсов. Обстоятельство четвертое и следующая форма обесценивания себя и своей жизни – это неудержимое желание заниматься другими людьми и контролировать их жизнь. Многие из вас, наверное, очень любят учить жизни других людей, давать им советы, критиковать и выражать свое недоумение по поводу того факта, что какие же эти люди глупые и неумелые, если не хотят изменить свою жизнь и увидеть очевидного правильного варианта решения своих жизненных проблем. Таким образом, многие из вас тратят огромное количество личного времени, ресурсов, жизненной энергии на изменение других людей и на постоянный контроль за их жизнью. Многие совсем не замечают, что таким образом истощают собственные силы и используют свою жизненную энергию впустую. Но и это еще не самое страшное. Самое большое разочарование вас ждет впереди. Люди, которых вы так бережно опекали, все равно поступают по-своему, так как удобно им, прихватив при этом всю вашу жизненную энергию и другие ваши личные жизненные ресурсы. После чего вы становитесь им совсем не нужны, и они отталкивают вас, иногда даже в грубой форме, или откровенно игнорируют вас, причиняя вам невыносимую душевную боль и еще большие разочарования. На самом же деле вы сами стали причиной своей душевной боли, так как изначально отказались заниматься собой и своей собственной жизнью. Вы по собственному выбору предпочли чужую жизнь собственным интересам, устремлениям и ценностям. Обстоятельство пятое и следующая форма обесценивания себя и своей жизни – это ставить рядом с собой или возвышать над собой духовно незрелых, наполненных внутренним негативом или энергетически истощенных людей, которые находятся в духовном сне или которых одолела душевная лень. Опасно так же дружить и глубоко сближаться с ними, особенно, если их система ценностей чужда вам, и вы находитесь на разном уровне личностного роста, потому что вы становитесь для них энергетической, эмоциональной и творческой подпиткой. Кроме того, равноценных отношений и равноценного энергетического обмена в таких отношениях быть не может. При таких обстоятельствах может замедлиться или совсем остановиться ваше личное духовное развитие, а ваша жизненная энергия будет тратиться на поддержание неравных разрушающих отношений, на «помощь в развитии другого человека», как вам кажется. Хотя лично он вас об этом не просил. Вы сами приняли такое решение из каких-то своих личных побуждений. Но многие из вас, почему-то забывают задать себе один важный вопрос в подобных обстоятельствах – «А нужно ли это человеку? Зачем он находиться рядом с вами? А вам это зачем?». Если в этот самый момент остановиться и задуматься, то перед вами может открыться следующая картина. Вы боитесь строить отношения с духовно и энергетически равными себе людьми, так как мало цените и любите себя, а окружаете себя по тем или иным причинам более слабыми людьми, не стремящихся развиваться и улучшать свою жизнь самостоятельно или как-либо еще, потому что их и так все устраивает. Такие люди просто используют вас как бесплатный источник жизненной энергии, творческого потенциала, связей и возможностей, материальных ценностей, путеводителя успеха и устроителя их личного счастья. Такие люди выпивают вашу жизнь и крадут вашу удачу, а вы, как правило, слишком поздно понимаете это. После чего испытываете эмоциональный шок, душевную боль и далее в зависимости от вашей личной силы и состояния души, вы либо находите внутренние ресурсы для очищения и восстановления, либо впадаете в духовный сон или душевную лень. Вместо того чтобы выбирать себе более сильных или равных себе в духовном росте и стремлении к личностному развитию людей, вы выбираете намного слабее себя деградирующих, находящихся в душевном сне или душевно ленивых людей, которые занимаются приспособленчеством к любым обстоятельствам своей жизни, тем самым обесценивая и себя, и вас. Обстоятельство шестое и следующая форма обесценивания себя и своей жизни – это направление своего внимания, а значит и своей жизненной энергии на изначально незначимые, неперспективные, негативные для вас ситуации, события, отношения, планы, цели, проекты, информацию. Другими словами вы растрачиваете свое внимание на объекты, которые находятся ниже вашего духовного, личностного, профессионального или творческого развития, ниже всего того, что вы уже создали в своей жизни или что способны создать в будущем. Таким образом, вы упускаете свой успех, удачу и вдохновение, теряете жизненную энергию и обесцениваете себя и свою жизнь. Обстоятельство седьмое и последняя форма обесценивания себя и своей жизни – это позволение духовно незрелым людям или людям, находящимся в духовном сне давать вам советы, учить вас жить, оценивать вас или давать направление различным сферам вашей жизни, личностного развития или духовного роста. Поступая подобным образом, вы снимаете с себя ответственность за свою жизнь и перестаете быть хозяином своей жизни, тем самым, полностью обесценивая себя и свою жизнь. Автор: Ирина Ольховская

"Зараза" как комплимент: утраченный смысл русских ругательств

Происхождение ругательств в русском языке довольно интересно, и вы будете удивлены изначальному смыслу этих слов. Те слова, что мы используем в повседневной речи, не всегда совпадают с тем, что изначально задумывалось. Кретин Если бы мы перенеслись где-то веков на пять-шесть назад в горный район французских Альп и обратились к тамошним жителям: "Привет, кретины!", никто бы вас в пропасть за это не скинул. А чего обижаться – на местном диалекте слово cretin вполне благопристойное и переводится как… "христианин" (от искаженного франц. chretien). Так было до тех пор, пока не стали замечать, что среди альпийских кретинов частенько встречаются люди умственно отсталые с характерным зобом на шее. Позже выяснилось, что в горной местности в воде частенько наблюдается недостаток йода, в результате чего нарушается деятельность щитовидной железы, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Когда врачи стали описывать это заболевание, то решили не изобретать ничего нового и воспользовались диалектным словом "кретин", чрезвычайно редко употреблявшимся. Так альпийские "христиане" стали "слабоумными". Идиот Греческое слово "идиот" первоначально не содержало даже намека на психическую болезнь. В Древней Греции оно обозначало "частное лицо", "отдельный, обособленный человек". Не секрет, что древние греки относились к общественной жизни очень ответственно и называли себя "политэс". Тех же, кто от участия в политике уклонялся (например, не ходил на голосования), называли "идиотэс" (то есть, занятыми только своими личными узкими интересами). Естественно, "идиотов" сознательные граждане не уважали, и вскоре это слово обросло новыми пренебрежительными оттенками – "ограниченный, неразвитый, невежественный человек". И уже у римлян латинское idiota значит только "неуч, невежда", откуда два шага до значения "тупица". Болван "Болванами" на Руси называли каменных или деревянных языческих идолов, а также сам исходный материал или заготовку – будь то камень или дерево (ср. чешское balvan – "глыба" или сербохорватское "балван" – "бревно, брус"). Считают, что само слово пришло в славянские языки из тюркского. Дурак Очень долгое время слово дурак обидным не было. В документах XV–XVII вв. это слово встречается в качестве имени. И именуются так отнюдь не холопы, а люди вполне солидные – "Князь Федор Семенович Дурак Кемский", "Князь Иван Иванович Бородатый Дурак Засекин", "московский дьяк Дурак Мишурин". С тех же времен начинаются и бесчисленные "дурацкие" фамилии – Дуров, Дураков, Дурново… А дело в том, что слово "дурак" часто использовалось в качестве второго, нецерковного, имени. В старые времена было популярно давать ребенку второе имя с целью обмануть злых духов – мол, что с дурака взять? Лох Это весьма популярное ныне словечко два века назад было в ходу только у жителей русского севера и называли им не людей, а рыбу. Наверное, многие слышали, как мужественно и упорно идет к месту нереста знаменитый лосось (или как его еще называют – семга). Поднимаясь против течения, он преодолевает даже крутые каменистые пороги. Понятно, что, добравшись и отнерестившись, рыба теряет последние силы (как говорили "облоховивается") и, израненная, буквально сносится вниз по течению. А там ее, естественно, ждут хитрые рыбаки и берут, как говорится, голыми руками. Постепенно это слово перешло из народного языка в жаргон бродячих торговцев – офеней (отсюда, кстати, и выражение "болтать по фене", то есть общаться на жаргоне). "Лохом" они прозвали мужичка-крестьянина, который приезжал из деревни в город и которого было легко надуть. Шаромыжник 1812 год. Ранее непобедимая наполеоновская армия, измученная холодами и партизанами, отступала из России. Бравые "завоеватели Европы" превратились в замерзших и голодных оборванцев. Теперь они не требовали, а смиренно просили у русских крестьян чего-нибудь перекусить, обращаясь к ним "сher ami" ("дорогой друг"). Крестьяне, в иностранных языках не сильные, так и прозвали французских попрошаек – "шаромыжники". Не последнюю роль в этих метаморфозах сыграли, видимо, и русские слова "шарить" и "мыкать". Шваль Так как крестьяне не всегда могли обеспечить "гуманитарную помощь" бывшим оккупантам, те нередко включали в свой рацион конину, в том числе и павшую. По-французски "лошадь" – cheval (отсюда, кстати, и хорошо известное слово "шевалье" – рыцарь, всадник). Однако русские, не видевшие в поедании лошадей особого рыцарства, окрестили жалких французиков словечком "шваль", в смысле "отрепье". Шантрапа Не все французы добрались до Франции. Многих, взятых в плен, русские дворяне устроили к себе на службу. Для страды они, конечно, не годились, а вот как гувернеры, учителя и руководители крепостных театров пришлись кстати. Присланных на кастинг мужичков они экзаменовали и, если талантов в претенденте не видели, махали рукой и говорили "Сhantra pas" ("к пению не годен"). Подлец А вот это слово по происхождению польское и означало всего-навсего "простой, незнатный человек". Так, известная пьеса А. Островского "На всякого мудреца довольно простоты" в польских театрах шла под названием "Записки подлеца". Соответственно, к "подлому люду" относились все нешляхтичи. Шельма Шельма, шельмец – слова, пришедшие в нашу речь из Германии. Немецкое schelmen означало "пройдоха, обманщик". Чаще всего так называли мошенника, выдающего себя за другого человека. В стихотворении Г. Гейне "Шельм фон Бергер" в этой роли выступает бергенский палач, который явился на светский маскарад, притворившись знатным человеком. Герцогиня, с которой он танцевал, уличила обманщика, сорвав с него маску. Мымра "Мымра" – коми-пермяцкое слово, и переводится оно как "угрюмый". Попав в русскую речь, оно стало означать прежде всего необщительного домоседа (в словаре Даля так и написано: "мымрить" – безвылазно сидеть дома"). Постепенно "мымрой" стали называть и просто нелюдимого, скучного, серого и угрюмого человека. Сволочь "Сволочати" – по-древнерусски то же самое, что и "сволакивать". Поэтому сволочью первоначально называли всяческий мусор, который сгребали в кучу. Это значение (среди прочих) сохранено и у Даля: "Сволочь – все, что сволочено или сволоклось в одно место: бурьян, трава и коренья, сор, сволоченный бороною с пашни". Со временем этим словом стали определять ЛЮБУЮ толпу, собравшуюся в одном месте. И уж потом им стали именовать всяческий презренный люд – алкашей, воришек, бродяг и прочие асоциальные элементы. Подонок Еще одно слово, которое изначально существовало исключительно во множественном числе. Иначе и быть не могло, так как "подонками" называли остатки жидкости, остававшейся на дне вместе с осадком. А так как по трактирам и кабакам частенько шлялся всякий сброд, допивающий мутные остатки алкоголя за другими посетителями, то вскоре слово "подонки" перешло на них. Возможно также, что немалую роль сыграло здесь и выражение "подонки общества", то есть, люди опустившиеся, находящиеся "на дне". Наглец Слова "наглость", "наглый" довольно долго существовали в русском языке в значении "внезапный, стремительный, взрывчатый, запальчивый".Бытовало в Древней Руси и понятие "наглая смерть", то есть смерть не медленная, естественная, а внезапная, насильственная. В церковном произведении XI века "Четьи Минеи" есть такие строки: "Мьчаша кони нагло", "Реки потопят я нагло" (нагло, то есть, быстро). Пошляк "Пошлость" – слово исконно русское, которое коренится в глаголе "пошли". До XVII века оно употреблялось в более чем благопристойном значении и означало все привычное, традиционное, совершаемое по обычаю, то, что ПОШЛО исстари. Однако в конце XVII – начале XVIII веков начались Петровские реформы, прорубка окна в Европу и борьба со всеми древними "пошлыми" обычаями. Слово "пошлый" стало на глазах терять уважение и теперь все больше значило – "отсталый", "постылый", "некультурный", "простоватый". Мерзавец Этимология "мерзавца" восходит к слову "мерзлый". Холод даже для северных народов никаких приятных ассоциаций не вызывает, поэтому "мерзавцем" стали называть холодного, бесчувственного, равнодушного, черствого, бесчеловечного… в общем, крайне (до дрожи!) неприятного субъекта. Слово "мразь", кстати, родом оттуда же. Как и популярные ныне "отморозки". Негодяй То, что это человек, к чему-то не годный, в общем-то, понятно. Но в XIX веке, когда в России ввели рекрутский набор, это слово не было оскорблением. Так называли людей, не годных к строевой службе. То есть, раз не служил в армии – значит негодяй! Чмо "Чмарить", "чмырить", если верить Далю, изначально обозначало "чахнуть", "пребывать в нужде", "прозябать". Постепенно этот глагол родил имя существительное, определяющее жалкого человека, находящегося в униженном, угнетенном состоянии. В тюремном мире, склонном ко всякого рода тайным шифрам, слово "ЧМО" стали рассматривать, как аббревиатуру определения "Человек, Морально Опустившийся", что, впрочем, совершенно недалеко от изначального смысла. Жлоб Есть теория, что сперва "жлобами" прозвали тех, кто пил жадно, захлебываясь. Так или иначе, но первое достоверно известное значение этого слова – "жадина, скупердяй". Да и сейчас выражение "Не жлобись!" означает "Не жадничай!". Стерва Каждый, открывший словарь Даля, может прочесть, что под стервой подразумевается "дохлая, палая скотина", то есть, проще говоря – падаль, гниющее мясо. Вскоре словцом "стервоза" мужчины стали презрительно называть особо подлых и вредных ("с душком") шлюх. А так как вредность женщины мужчин, видимо, заводила (чисто мужское удовольствие от преодоления препятствий), то и слово "стерва", сохранив изрядную долю негатива, присвоило себе и некоторые черты "роковой женщины". Хотя о первоначальном его значении нам до сих пор напоминает гриф-стервятник, питающийся падалью. Зараза Девушки бывают разные. Возможно, и на слово "зараза" не все обижаются, но комплиментом его уж точно не назовешь. И тем не менее, изначально это был все-таки комплимент. В первой половине XVIII века светские ухажеры постоянно "обзывали" прекрасных дам "заразами", а поэты даже фиксировали это в стихах. А все потому, что слово "заразить" изначально имело не только медицински-инфекционный смысл, но и было синонимом "сразить". В Новгородской Первой летописи под 1117 годом стоит запись: "Единъ от дьякъ зараженъ былъ отъ грома". В общем, заразило так, что и поболеть не успел. Так слово "зараза" стало обозначать женские прелести, которыми те сражали (заражали) мужчин.

Как признать свое несовершенство и начать жить

Очень часто хотим показаться лучше (или хуже), чем мы есть на самом деле. Поговорим об умении быть собой и о том, почему такая простая вещь оказывается самым сложным жизненным вызовом. О людях, которые стремятся к совершенству, Мишель Монтень писал: «вместо того, чтобы обратиться в ангелов, они превращаются в зверей, вместо того, чтобы возвыситься, они принижают себя». Если вы хотите быть живым и настоящим человеком — то есть самим собой — вам необходимо принять собственную уязвимость, слабость и ограниченность. Но это отнюдь не так просто, как иногда кажется. Возможно, сейчас это значит больше, чем другие, более громкие достижения. Одна из наших самых сильных слабостей — чувствительность к чужому мнению. Люди — социальные животные, и мы привыкли заботиться о том, как нас воспринимают другие. Нас заботит собственная «нормальность»: правильно ли мы ответили на чей-то вопрос, хорошо ли на нас сидит эта одежда, достаточно ли мы зарабатываем, не слишком ли много рассуждаем. На самом деле «нормального» человека встретить сложнее, чем снежного, но каждого из нас почему-то время от времени посещает мысль, что нормальны все, кроме нас самих. Но в то же время мы не хотим быть «нормальными» — мы хотим выделиться, хотим, чтобы нас ценили за нашу уникальность. Если же у нас не получается соответствовать тем высоким требованиям, которые мы сами себе установили, мы испытываем стыд и недовольство — мы виним себя, что работали недостаточно усердно, чувствовали недостаточно сильно, мыслили недостаточно остро. Или же за то, что были недостаточно искренни. Когда австалийская медсестра Бронни Вэр решила записать, о чём перед смертью больше всего жалеют умирающие, она не услышала чего-то вроде «как жаль, что я недостаточно работал», или «не могу понять, как вышло, что я не купил ту квартиру». Умирающие люди больше всего жалеют о том, что не нашли мужества оставаться верными самим себе и шли на поводу у чужих желаний. И это, возможно, самое оправданное сожаление. От стыда и вины мы переходим к неискренности, а от неискренности — к вине и стыду. Это цикл, из которого очень сложно вырваться. Пока мы верим, что достойны поддержки, любви и уважения лишь благодаря своим достижениям, а не благодаря тому, кто мы есть, сделать это практически невозможно. Американский психолог Брене Браун более десятилетия исследовала это сложное переплетение чувств: стыда, перфекционизма, желания понравиться другим и всё контролировать. Этот клубок эмоций, который мешает нам чувствовать себя комфортно в собственном теле и заставляет испытывать постоянную тревогу — не только следствие культуры, в которой успех и личная эффективность ценится превыше всего. Это не только результат воспитания, и лишь в малой степени — свойство человеческой природы. Это выбор, который делаем мы сами. Можно «научиться» быть собой — а можно отказаться от этой возможности. Умение быть собой на языке психологии и других академических дисциплин называется аутентичностью. Это слово происходит от греческого αὐθεντικός, то есть «подлинный». Один из создателей гуманистической психологии Карл Роджерс определил аутентичность как способность человека отказываться от своих социальных ролей, давая проявиться подлинным, искренним мыслям, эмоциям и поведению. Это не врождённая способность — как и другие навыки, она поддаётся приобретению и тренировке. Что для этого нужно? Как показала в ряде своих работ Брене Браун, самое главное качество, которым обладают все искренние, аутентичные люди — это готовность быть уязвимым. В книге «Дары несовершенства» Браун пишет, что быть аутентичным — значит каждый день отбрасывать представления о том, кем мы якобы должны стать, и принимать того человека, которым мы уже являемся. Но это вовсе не означает, что всякое развитие останавливается, и мы застреваем в этаком болоте самолюбования. Развитию препятствует не принятие, а самобичевание и перфекционизм: если сильно боишься ошибок, то едва ли станешь делать хоть что-то. И больше всего от этого страдают отношения с близкими людьми. Ведь в отношениях не может быть и речи о предсказуемости, которая так мила сердцу перфекциониста. Перфекционисту не очень-то по нраву это странствие без конечной цели, карты и маршрута, которое мы называем жизнью. Многие считают стремление к совершенству хорошим качеством. В некоторых пределах это действительно так, но усиленный перфекционизм скорее препятствует успеху, чем помогает его достичь. Исследователи указывают, что перфекционизм — это прямой путь к депрессии, тревоге и зависимости. Если ты не отключаешь все свои чувства, существующая модель успеха тебе не очень подходит. Поэтому неудивительно, что руководящие должности во многих крупных корпорациях, как показало недавнее исследование Университета Британской Колумбии, часто занимают люди, склонные к психопатии. Психопаты не способы сопереживать, зато очень хорошо умеют притворяться. Принять самого себя непросто: для этого нужно найти поддержку во внешних обстоятельствах. В работе, которая приносит удовлетворение. В отношениях, которые не требуют соответствовать каким-либо заданным образам или стереотипам. Стереотипы убивают аутентичность быстрее всего. В социальных отношениях случается так, что маска, по выражению Ирвинга Гоффмана, становится лицом: мы думаем, что только играем роль прилежного менеджера на нелюбимой, но временной работе, а на потом на самом деле им становимся. Роль становится постоянной. Но самое главное препятствие, которое ждёт нас на пути к аутентичности — это стремление к определённости. Иногда человек хочет изменить привычный образ жизни, который уже перестал приносить ему удовлетворение. Иногда он хочет получить новую специальность, отказаться от нелюбимой работы, разорвать токсичные отношения. В этот момент он может отгородиться от своего недовольства целым комплексом психологических защит: например, притупить чувства алкоголем или увлекательным сериалом. Но невозможно убить лишь одно из своих чувств: заглушив недовольство, мы глушим и радость. На место острых ощущений приходит глухая тревога. Изменениям препятствует не самодовольство, а страх неопределённости. Как пишет психолог Стивен Джозеф в своей книге об аутентичности, личный рост кончается в тот момент, когда мы решаем, что для верности себе нужно в эту же секунду определить пункт назначения: чего конкретно мы хотим достичь и каким способом. Ответить на этот вопрос человек обычно не может (если может, то это, скорее всего — ложная цель), а потому бездействует. Личностный рост всегда сопровождается страхом и неопределённостью. Вовсе необязательно знать наперёд все детали своей карьеры и жизненного пути, чтобы в эту самую минуту сделать выбор — быть искренним, а не отказаться от себя. Пресловутый выход из зоны комфорта перестаёт быть чем-то страшным, когда мы осознаём и принимаем собственную уязвимость. Мы не можем всё знать, обладать всеми внутренними и внешними добродетелями, мы не можем понравиться всем. Но какими-то достоинствами мы точно обладаем — важно признать их и дать им проявиться. Отказ от самого себя повредит не только вам, но и всем окружающим. Аутентичность всегда ценится, даже если идёт вразрез с ожиданиями большинства. Чтобы принять собственную аутентичность, вам понадобится развитое самосострадание (self-compassion). Кристин Нефф из Техасского университета в Остине определяет это качество при помощи трёх элементов: Доброта к себе: способность относиться к себе с теплом и пониманием даже в самые трудные минуты — вместо того, чтобы игнорировать свои чувства или погружаться в самокритику. Общая человечность: признание истины о том, что страдания, несовершенство и уязвимость — это общий опыт, свойственный каждому человеку. Когда мы виним себя, мы склонны преувеличивать собственную уникальность, тогда как большинство наших слабостей присущи всем представителям homo sapiens. Осознанность: умение распознавать собственные эмоции и адекватно их оценивать — не преуменьшая и не преувеличивая. Осознанность позволяет не отождествляться с негативными чувствами, и понимать, что я — это не только эмоции и сиюминутные мысли. Элизабет Кюблер-Росс писала: «Люди — как витражные стекла. В ясный день они сверкают и сияют, но когда воцаряется тьма, их истинная красота видна, только если свет идёт изнутри». Этот красивый образ указывает, что нас не до конца определяют внешние обстоятельства. Быть самими собой — это наш собственный выбор. Только наше решение может явить другим нашу красоту. А это стоит сделать даже в том случае, если некоторые не смогут оценить её по достоинству. Как это ни парадоксально, признание своей уязвимости и несовершенства не останавливает наше развитие, а запускает его. Какими бы ни были наши достижения, мы никогда не перестанем меняться. Никакое количество прочитанных и написанных книг, выполненных проектов и жизненных передряг не сделает нас менее уязвимыми. Ведь даже на самом высоком из земных престолов, как писал Мишель Монтень, мы сидим на собственном заду. Источник: Newtonew Олег Матфатов

Жертва, обожествляющая палача. Чем так пленительны тираны?

Почему люди раз за разом принимают тираничных и авторитарных лидеров? На протяжении тысячелетий философы и политические теоретики пытались объяснить, почему мы охотно участвуем в притеснении самих себя, подчиняясь авторитарным лидерам. Эта проблема остается актуальной и сегодня. Это перевод статьи философа Дэвида Ливингстона Смита, в которой разбирается, каким образом авторитарные лидеры пробуждают в людях ненависть, жалость к себе и внушают иллюзии, обещая рай на Земле. От Платона к Максу Веберу Платон стал одним из первых и наиболее влиятельных мыслителей, кто обращался к проблеме тирании. В диалоге «Государство», написанном приблизительно в 380 году до н. э., он утверждает, что демократические государства обречены на неудачу в виде тирании. Платон не был поклонником демократии. Вероятно, причиной тому была афинская демократия, которая приговорила его любимого учителя Сократа к смерти. Платон верил, что демократические формы правления порождают безнравственное и необразованное население, становящееся легкой добычей для красноречивых политиков, которые умеют мастерски потакать желаниям народных масс. В диалоге «Горгий», написанном приблизительно в то же время, что и «Государство», Платон говорит, что такие политики соблазняют массы нездоровыми обещаниями, вместо того чтобы приумножать общественное благо. Платон уничижительно замечает: «За врачебным искусством укрылось поварское дело и прикидывается, будто знает лучшие для тела кушанья, так что если бы пришлось повару и врачу спорить, кто из них двоих знает толк в полезных и вредных кушаньях, а спор бы их решали дети или столь же безрассудные взрослые, то врач умер бы с голоду». Теперь перемотаем две с половиной тысячи лет и остановимся на начале XX века. Рассмотрим работу немецкого социолога Макса Вебера. Вебер, один из основателей социологии, разработал концепт «харизматической власти» – это «определенное качество отдельной личности, благодаря которой этот человек стоит особняком на фоне обычных людей и воспринимается ими как некто, кто наделен сверхъестественными, сверхчеловеческими или по крайней мере исключительными способностями или качествами». Харизматичные лидеры внушают преданность и рассматриваются своими сторонниками как пророческие фигуры. Проницательные выводы Вебера углубляют схематичное заключение Платона. Восходящий тиран обладает особой, почти магической аурой. Его последователи верят, что он может творить чудеса и преобразовывать их жизни. Но как это происходит? Что именно побуждает, казалось бы, мыслящих людей уступать, идя на поводу у столь опасных и нереалистичных взглядов? Чтобы объяснить это, нам нужно копнуть глубже. В дело вступает психоанализ Точно в то же самое время, когда Вебер разрабатывал свою теорию харизмы в Берлине, Зигмунд Фрейд бился над схожими идеями в Вене. Его размышления увенчались книгой «Психология масс и анализ человеческого “Я”» (1921). В «Психологии масс» акцент делается на психологической динамике подчиненности. Как и большинство работ Фрейда, эта книга являет собой сложный текст, в котором, однако, четко выделяются две главные темы. Во-первых, Фрейд утверждает, что те, кто оказался пленен тем или иным авторитарным лидером, идеализируют его персону. Лидер кажется образцовым, героическим человеком, лишенным каких-либо серьезных изъянов. Во-вторых, Фрейд утверждает, что последователи отождествляют себя с лидером, который заменяет им то, что Фрейд называет Я-идеалом. Я-идеал – это ментальная репрезентация путеводных ценностей человека. Я-идеал состоит из убеждений о том, что хорошо и что плохо, что является обязательным, а что – недопустимым. Это наш моральный компас – по существу, это и есть совесть. Занимая место Я-идеала в сознании людей, лидер сам становится совестью своих сторонников, а его голос становится голосом их совести. Всякая воля лидера оказывается, в сущности, хорошей и правильной. Тезис Фрейда очень хорошо согласуется с тем, что случилось в гитлеровской Германии. Рассмотрим случай Альфонса Хека. В юном возрасте Хек был членом Гитлерюгенда. В своей книге «Совесть нацистов» (2003) историк Клаудия Кунц пишет, что когда Хек смотрел, как всех евреев его селения, включая его лучшего друга Хайнца, сгоняют вместе для последующей депортации, он не сказал себе: «Какой ужас, что они арестовывают евреев». Вместо этого, впитав в себя знание о «еврейской угрозе», он сказал: «Как жаль, что Хайнц еврей». Уже будучи взрослым, Хек вспоминал: «Я принимал депортацию как нечто справедливое». Тот факт, что сообщество последователей имеет общее самоотождествление с авторитарным лидером, имеет еще одно важное последствие. Сторонники идентифицируют себя друг с другом в русле общего «движения», в результате чего они переживают опыт слияния в единое целое. Одурманивающее чувство единства и подчинение личных интересов в угоду высшему делу – очень важный элемент авторитарных систем. Пример Третьего рейха показал, что это также существенная составляющей авторитарной риторики. Гитлеровская Германия была пропитана идеей, что каждый индивид имеет значение лишь как представитель расы или народности (нем. «Volk»), и что повиновение этому высшему и исключительному духу превосходит личные интересы. Немецких детей учили беречь «чистоту» своей крови – то есть избегать смешения рас. Им твердили, что их кровь принадлежит не им, а немецкой расе – её прошлому, настоящему и будущему – и именно через свою кровь они обретут вечную жизнь. Без сомнения, вовлеченность в авторитарные системы имеет религиозный подтекст. Это включает готовность полностью отдаться высшей власти, отказавшись от границ личного «Я», – и всё ради чистоты. Также набирают силу представления о вечной жизни, перерождении и искуплении. Квазирелигиозную природу восхождения Гитлера к власти описывает историк Лоуренс Рис в своей книге «Темная харизма Адольфа Гитлера» (2012): «Толпы немцев преодолевали сотни километров – настоящее паломничество! – для того, чтобы поклониться Гитлеру у его горного дома в Берхтесгадене; тысячи личных посланий отправлялись на его имя в рейхсканцелярию; изображения Гитлера на партийных съездах в Нюрнберге напоминали иконы; в школе немецким детям разъясняли, что Гитлер «послан Господом Богом» и является «верой» и «светом». Все эти факты красноречиво говорят о том, что Гитлера воспринимали не столько как политика, а скорее как пророка, помазанника Божьего». Держа это в уме, стоит обратиться к монографии Фрейда «Будущее одной иллюзии» (1927). Хотя эта работа по большей части касается психологии религии, было бы ошибкой игнорировать её политический контекст и содержание. Ни один еврей в Красной Вене в 1927 году (к слову, именно в этом году состоялся первый гитлеровский съезд в Нюрнберге) не мог остаться в стороне от набиравшего силу политического антисемитизма. Менее чем за год до этого, в 1926, Фрейд в интервью сказал: «Мой язык – немецкий. Моя культура, мои достижения – немецкие. Я считал себя близким духом к немцам до тех пор, пока не заметил ростки антисемитских предрассудков в Германии и Германской Австрии. С того момента я предпочитаю называться евреем». Одна из иллюзий, которую Фрейд упоминает в тексте, состоит в том, что «немецкая раса – единственная, способная на создание цивилизации». В то время австрийская политическая арена была поделена между правыми христианскими социалистами (чья вооруженная часть под названием «Хеймвер», или «Союз защиты родины», финансировалась итальянскими фашистами) и более левоориентированными социальными демократами (с вооруженным отрядом, именуемым «Шуцбунд»). Напряженность между двумя группировками дошла до точки кипения 15 июля 1927 года, когда левые утроили масштабную протестную демонстрацию. Всё началось с попытки занять Венский университет, находившийся в нескольких минутах ходьбы от квартиры Фрейда, а пика демонстрация достигла у Дворца правосудия (в 20 минутах ходьбы). Толпа пошла на штурм и подожгла здание. Полиция открыла огонь по протестующим. Спустя три часа 89 из них и еще пятеро полицейских остались лежать мертвыми на мостовой. Этот день, а также два последующих известны как «Schreckentage» – «дни ужаса». Для таких венских интеллектуалов, как Фрейд, угроза со стороны авторитарных политиков была очень близка к дому. Пирожные и яд Следуя традиции, заданной немецкими философами Людвигом Фейербахом и Карлом Марксом, Фрейд утверждал, что религиозные верования являются иллюзиями (англ. «illusions»), но его точка зрения отличалась исключительностью: по мнению Фрейда, разница между иллюзией и не-иллюзией заключается не в их истинности или ложности, а в том, как они возникают. Иллюзии – это убеждения, которые мы перенимает потому, что мы хотим, чтобы они были истинными. Такие убеждения обычно ложны, но иногда они оказываются истинными. Предположим, вы покупаете лотерейный билет из-за того, что в это утро вы проснулись со жгучей уверенностью, что вы выиграете в лотерею. Предположим также, что волей случая вы действительно выигрываете в лотерею. Хотя ваше убеждение, что вы выиграете, оказалось истинным, оно всё равно расценивается как фрейдистская иллюзия. Самые захватывающие иллюзии квалифицируются как заблуждения (англ. «delusions»). Заблуждения – это иллюзии, которые и ложны, и в высшей степени противятся рациональному пересмотру из-за огромной силы тех желаний, которые их питают. Религиозные убеждения Фрейд расценивает как наиболее показательный пример заблуждения. По его мнению, религиозные представления являют собой «исполнение древнейших, сильнейших, навязчивых желаний человечества. Тайна их силы заключается в силе этих желаний». Желания, лежащие в основе религиозной веры, имеют отношение к высвобождению из человеческой беспомощности. Мы беззащитны перед такими силами природы, как болезни, стихийные бедствия и, наконец, смертью. Мы также уязвимы для действий со стороны других людей, которые могут причинить нам зло, убить или обойтись с нами несправедливо. В признании собственной беспомощности, по мысли Фрейда, мы возвращаемся к инфантильному прототипу: воспоминания о случаях тотальной беспомощности, которые мы пережили в детстве – наша абсолютная и ужасающая зависимость от взрослых, которые о нас заботились (или не заботились). Фрейд считал, что религиозные люди справляются с чувством собственной беспомощности путем слияния с иллюзией о всемогущем, покровительственном божестве, которое дарует им жизнь после смерти. Существуют четкие связи между фрейдовским анализом религиозного импульса и психологическими силами, которые действуют в политической сфере. По большому счету, политика – это реакция на человеческую уязвимость. Политическая арена пронизана нашими глубинными надеждами и страхами, и это делает нас восприимчивыми к политическим иллюзиям, которые часто столь пылко и непроницаемо обволакивают здравые доводы, что они начинают подпадать под фрейдовское определение заблуждений. С этой точки зрения авторитарные политические системы коррелируют с монотеистическими религиями. Подобно самому Богу, лидер воспринимается как всеведущий, всемогущий и всеблагий. Его слова определяют горизонты реальности. Его нужно восхвалять и ублаготворять, но никогда не ставить под сомнение. Его враги по определению находятся в союзе с силами зла. Если бы религии сводились только к фантазиям об исполнении желаний, они бы все вели к повсеместной гармонии и благополучию. Но на деле это не так. Сладостные обещания рая обретают значительность только если за ними стоит угроза ада, тогда как для спасения души всегда нужно что-то, от чего стоит спасаться, даже если расплатой будет аскетизм, страдание и – в случае с религиозными мучениками – пытки и смерть. То же самое актуально и для авторитарного политического дискурса. Это не только пирожные, но и яд. Проникновение в психологию пропаганды Чтобы разобрать это темное измерение авторитарного образа мышления, обратимся к работе еще одного, менее известного психоаналитика – Роджера Мани-Керла, выходца из семьи английских аристократов. В возрасте 18 лет он добровольно поступил на службу в Королевский летный корпус, чтобы принять участие в Первой мировой войне. В 1917 году его самолет был сбит над северной Францией, что положило конец его военной карьере. После войны он поступил в Кембриджский университет, намереваясь изучать физику и математику, но вскоре он переключился на философию. Как и ряд других мыслителей в Кембридже в то время, Мани-Керл заинтересовался психоанализом. В 1922 году он отправился в Вену, чтобы защитить докторскую диссертацию под руководством философа Морица Шлика (был лидером Венского кружка), а также чтобы пройти анализ у Фрейда. Вернувшись в Великобританию в 1926 году, Мани-Керл получил вторую докторскую степень (на этот раз в области антропологии) и впоследствии стал практикующим психоаналитиком. В 1932 году Мани-Керл ненадолго посетил Берлин по приглашению своего друга, дипломата Артура Йенкена (Arthur Yencken). (Позже Йенкен будет убит нацистами, подложившими в его самолет бомбу с часовым механизмом.) Йенкен привел Мани-Керла на съезд Нацистской партии, в ходе которого выступали и Йозеф Геббельс, и Гитлер. Мани-Керл был очарован и встревожен тем, что он увидел и услышал, так что он попытался понять суть произошедшего, исследовав речи и динамику толпы сквозь призму психоанализа. Результатом стала статья «Психология пропаганды» (1941). К тому времени, когда он посетил Германию, Мани-Керл находился под сильным интеллектуальным влиянием английского психоаналитика Мелани Кляйн, уроженки Австро-Венгрии. Кляйн полагала, что все люди мучимы глубинными и внушающими ужас страхами, которые она назвала «психотическими расстройствами». Она считала, что эти расстройства, а также наши на них реакции во многом определяют поведение человека – к лучшему это или к худшему. Теория Кляйн предусматривает существование двух основных форм психотических расстройств: параноидальноерасстройство (страх быть преследованным злыми вечными силами) и депрессивноерасстройство (чувство вины за уничтожение того, что любишь и ценишь). Кляйн также описывает явление, которое она назвала маниакальной защитой – это отрицание собственной беспомощности и зависимости от других благодаря заблуждениям власти, величия и самоуверенности. Выражается маниакальная защита в позиционировании себя через триумф, контроль и презрение. Мани-Керл использовал концептуальный каркас Кляйн, чтобы понять, в чем кроется мощь нацистской риторики. Он пришел к заключению, что Гитлер и Геббельс инициировали среди своей публики нечто вроде массового психоза, который затем наплавлялся в нужное русло, то есть для достижения политических целей. Мани-Керл писал: «Сами по себе речи не были столь уж впечатляющими. Но толпа была незабываема. Казалось, что люди постепенно теряли свою индивидуальность и оказывались поглощены не очень умным, но невероятно могущественным монстром <…> [толпа] была полностью подконтрольна человеку на трибуне, который обращался с чувствами и переживаниями людей так же легко, как если бы они были клавишами какого-то гигантского оргáна». Наблюдение за Гитлером и Геббельсом в действии привело Мани-Керла к мысли, что для того, чтобы политическая пропаганда работала, пропагандисты должны вытянуть из своей публики чувство беспомощности (яд), а затем предложить людям магическое решение (пирожное). Во-первых, пропагандисты вгоняют людей в состояние подавленности – заставляют их чувствовать, что они утратили или разрушили что-то безмерно хорошее и ценное. Они позволили поставить себя на колени. Они стали посмешищем. Они предали великую судьбу немецкого народа. Мани-Керл описывает это так: «На протяжении 10 минут мы впитывали знания о страданиях Германии <…> со времен войны. Казалось, что монстр с радостью отдается оргии, полной жалости к себе». Второй шаг – определить какое-то меньшинство или группу аутсайдеров как тех, кто виновен во всех бедах. Они – это силы зла, что угнетают нас извне или пожирают нас изнутри. Мани-Керл писал: «В течение следующих 10 минут последовали самые гневные выпады в адрес евреев и социал-демократов как единственных инициаторов всех страданий. Жалость к себе уступила место ненависти; и казалось, что монстр вот-вот станет смертоносным». Третий шаг – предложить маниакальное лекарство от ужаса беспомощности: «Жалости к себе и ненависти было недостаточно. Было также необходимо вытеснить страх <…> Так что ораторы перешли от поношения к самовосхвалению. Начиная с малого, Партия со временем стала непобедимой. Каждый слушатель чувствовал в себе частичку всемогущества. Люди переходили в состояние нового психоза. Внушенная меланхолия превращалась в паранойю, а паранойя – в манию величия». Крещендо этой заключительной и маниакальной фазы выступления Гитлера был призыв к единству, который Мани-Керл трактует как ключевой компонент в успехе авторитарной пропаганды, ведь «если бы он мог предложить лишь гром и молнию, вряд ли бы он сумел сохранить свой статус бога». Наигрывая этот мощный, позитивно заряженный аккорд в качестве заключения, Гитлер обещал рай на Земле; «этот Рай, однако, был доступен только для настоящих немцев и настоящих нацистов. Все остальные оставались гонителями, и, соответственно, объектами ненависти». Хотя стимулом для Мани-Керла стало наблюдение за нацистской риторикой, его анализ был направлен не только на разбор нацизма. В преддверии выборов президента США в 2016 году журналистка Гвинн Гилфорд (Gwynn Guilford) посетила несколько собраний в поддержку Дональда Трампа. Гилфорд записывала свои наблюдения, чтобы проверить тезисы Мани-Керла. В своей замечательной статье, опубликованной в онлайн-журнале «Quartz», она сообщает: «Я проанализировала множество наблюдений, которые я отметила для себя по ходу трамповских митингов. Почти каждый пункт согласуется с заключениями Мани-Керла». Независимо от того, является этот психоаналитический диагноз пленительности авторитарных лидеров правильным или нет, такого рода анализ психологических сил, стоящих за феноменом авторитарного лидерства, определенно нужен. Понимание того, чем именно столь привлекательны авторитарные иллюзии, может привить нам соответствующий иммунитет, чтобы в будущем мы не дали снова увлечь себя в эту пропасть. Перевод: Юрий Волошин Concepture Club

Ловушка рекламы

Праздник к нам приходит Осенью 2016 года жители Лондона в который раз заметили, как рано в город пришло Рождество. Нет, сам праздник по-прежнему наступает в ночь на 25 декабря, но вот рождественские украшения появляются в витринах магазинов уже в ноябре. Журналист Джейсон Караян изучил график, которому следуют магазины на Оксфорд-стрит, одной из самых оживленных улиц британской столицы. С каждым годом там все раньше зажигаются светящиеся гирлянды. Если в 2000 году это произошло в двадцатых числах ноября, то сегодня праздничные огоньки загораются в самом начале месяца. В 2015 году иллюминация стартовала 1 ноября. Караян пришел к выводу, что, если динамика сохранится, через столетие Рождество на Оксфорд-стрит начнут отмечать уже в июле. «Вот она, голубая мечта торговцев», — комментирует журналист. Возможно, предсказание Караяна сбудется еще быстрее. Например, в некоторых магазинах Австралии сезон рождественских покупок открывается в сентябре, поскольку Хэллоуин там популярен не так сильно, как в Северном полушарии. Это явление в англоговорящих странах называют Christmas creep — «расплывающееся Рождество». Новогоднее настроение ранней осенью — абсурд, но почему же магазины продолжают это делать? Рождественское оформление — это классический маркетинговый ход. Особая праздничная атмосфера всегда окупается. В 2013 году праздничный сезон принес американской торговой индустрии 19,2% доходов. На одних только рождественских елках магазины США заработали более миллиарда долларов, и это без учета искусственных деревьев. Чтобы справиться с наплывом покупателей, магазины по всей стране дополнительно наняли 768000 работников и все равно остались в значительном плюсе. Может быть, все это связано с особым отношением англичан и американцев к Рождеству, с их локальными традициями? Нет, праздники и магазины связывает нечто большее — вспомним, что российский Новый год не отстает от западных «коллег». Кто из нас, заглянув за покупками в ноябре, не видел блестящей мишуры и россыпи мандаринов? Разум и чувства Праздничный сезон отлично демонстрирует, как маркетологи работают со всеми пятью чувствами. Яркие витрины — для глаз, Jingle Bells — для слуха, аромат пряной выпечки — для обоняния. Вкус и осязание тоже не остались в стороне, для них создаются «сезонные» блюда и целые инсталляции из приятных на ощупь мелочей в торговых залах. Этот тип продвижения товаров называют сенсорным маркетингом. Он напрямую воздействует на ощущения и, как следствие, на эмоциональное состояние. Стимулы вызывают чувства и образы в нашем сознании мгновенно, еще до того, как мы успеваем рационально осмыслить, что за предмет перед нами. Первое впечатление о любом товаре, как и о любом предмете вообще, устроено комплексно. Поначалу мы воспринимаем объект в целом, не разделяя визуальный образ, звук и тактильные ощущения. Такое восприятие называется кросс-модальным. Мгновение спустя станет ясно: вот цвет упаковки, вот шуршит обертка, а вот структура материала вещи. Но в первый миг мы воспринимаем единый образ, и это качество легко поставить на службу коммерции. Профессор Оксфорда Чарлз Спенс изучает подобные связи наших чувств уже несколько десятков лет. Он руководит Лабораторией кросс-модальных исследований. Спенс и его коллеги постоянно ставят странные на первый взгляд эксперименты: ищут идеальный хруст чипсов, прислушиваются к шипению газировки, раздают «подопытным» один и тот же кофе в кружках разного цвета. За работу, посвященную чипсам, Спенс даже получил знаменитую Шнобелевскую премию (Ig Nobel Prize). Ее вручают за «достижения, которые заставляют сначала засмеяться, а потом — задуматься». Так и вышло — при помощи своих необычных опытов Спенс обнаружил множество работающих закономерностей. Он установил, что цвет упаковки влияет на восприятие вкуса. В первых экспериментах он использовал клубничный мусс. Десерт казался опрошенным в среднем на 10% слаще, если подавался в белой посуде, а не в черной. Затем Спенс нашел яркое подтверждение тому факту, что наше зрение всюду ищет знакомые структуры. Покупатели магазина в два раза чаще выбирали тот сок, у которого края этикетки «смотрели» вверх, как уголки рта в улыбке. Если же этикетка «хмурилась» и ее края были направлены вниз, продажи падали. Вам с сахаром или без? Чарлз Спенс доказал: нарушение законов кросс-модального восприятия ведет к коммерческому провалу. Ученый уже много лет собирает коллекцию «сенсорных ошибок» — товаров, потерпевших неудачу на рынке из-за неправильной упаковки или названия. Возглавляет список «Кока-кола» в необычной белой банке. Она появилась в магазинах в 2011 году. Дизайнеры планировали таким образом привлечь внимание к проблеме защиты полярных медведей и отправить процент от продаж в благотворительный фонд, но затея с треском провалилась. В адрес «Кока-колы» посыпались письма от возмущенных поклонников напитка: они утверждали, что компания изменила состав воды, никого не предупредив. «Наша любимая кола стала не такой сладкой, как прежде», — заявляли они. Конечно, компания не меняла формулу напитка — это потребовало бы огромных затрат на поиск и согласование новых пропорций. Но цвет упаковки действительно повлиял на восприятие покупателей, и Чарлз Спенс нашел простой и убедительный способ это доказать. Он предложил фокус-группе попробовать соленый попкорн из красной миски. Большинство участников исследования уверенно заявили: они ели сладкую кукурузу. Спенс не скрывает: 75% исследований его лаборатории заказывают крупные компании. Они учитывают малейшие особенности восприятия, чтобы не повторить историю «белой» «Кока-колы». Но, несмотря на коммерческую направленность, работа Лаборатории кросс-модальных исследований идет на пользу не только корпорациям. Теперь, когда известны более-менее точные закономерности зависимости вкуса еды от цвета упаковки, производители смогут добавлять в продукты меньше сахара и компенсировать это не заменителями, а деталями дизайна. Это становится особенно важным, если учесть, с какой скоростью распространяются ожирение и диабет. С 1980 года число страдающих ожирением по всему миру выросло в два раза. Еще одна благотворительная инициатива Спенса — помощь онкологическим больным. Химиотерапию иногда сопровождают тошнота и металлический привкус во рту. В лаборатории Спенса разрабатывают способы сделать эти реакции не такими интенсивными: специальные режимы освещения, звуковые стимулы и даже особая сервировка больничной еды. Мыслить как покупатель Еще раз вспомним о рождественском оформлении магазинов. Его функции очевидны: праздничный декор создает особое настроение, а настроение повышает продажи. Но как и на сколько именно повышает? Сколько процентов к выручке прибавляет Jingle Bells и можно ли заработать больше, если вместо нее включить «В лесу родилась елочка»? Специалистам по продажам всегда необходимы конкретные цифры. Традиционно маркетологи использовали методы, характерные для социологии: опросы и фокус-группы. Эти приемы уже полвека дают стабильный результат, но обладают рядом недостатков. Их эффективность напрямую зависит от квалификации модераторов — тех, кто проводит исследование. Вопросы могут не затрагивать всех важных особенностей, а ответы всегда субъективны, поэтому результаты опроса легко интерпретировать неправильно. В поисках объективных и точных данных маркетологи обратились к ученым. Так, в начале 2000-х появилось новое междисциплинарное направление исследований — нейромаркетинг. Эта сфера изучает реакции людей на маркетинговые стимулы с помощью методов нейронаук. Нейрофизиология, когнитивная нейробиология, нейролингвистика — все эти области исследований мозга оказались востребованы крупными корпорациями. Сегодня нейромаркетинг использует множество методов. Функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ) показывает, какие зоны мозга становятся наиболее активны, когда человек видит рекламу. Электроэнцефалография (ЭЭГ) позволяет определить, какие стимулы вызывают самую сильную реакцию. Также учитываются биомаркеры: колебания температуры тела, частота пульса и дыхания, повышение давления. Еще один важный метод — окулография (eye tracking), отслеживание траектории взгляда. Обычно несколько методов применяется одновременно. Когда нейромаркетинг делал свои первые шаги, именно таким образом удалось описать воздействие скидок на покупателей. Когда в поле зрения человека попадает ценник выгодной покупки, пульс резко ускоряется, активность переднего мозга усиливается. Показатели электрической активности кожи растут — реагирует вегетативная нервная система. Психолог Дэвид Льюис в книге «Нейромаркетинг в действии» пишет: «Для многих потребителей возможность купить вожделенный модный предмет гардероба по низкой цене рождает в мозгу такой же всплеск, как выигрыш в лотерею или даже вдыхание дорожки кокаина». Обман или перспективы? Нейромаркетинг — сравнительно молодая отрасль, поэтому нередко становится объектом критики. Чаще всего звучит вопрос: правда ли, что нейрофизиологические исследования заслуживают большего доверия, чем привычные опросы и метод фокус-групп? И если да, то насколько? Однозначного ответа на этот вопрос не существует. Иногда результаты нейромаркетинговых экспериментов и вовсе противоречат выводам традиционных исследований. Но зачастую это не ошибка, а повод взглянуть на ситуацию по-новому. Такая ситуация возникла в конце 2000‑х во время работы над рекламой Cheetos. Участникам фокус-группы предложили посмотреть ролик с таким сюжетом: в прачечной одна женщина делает довольно грубое замечание другой и уходит, оставляя за собой последнее слово. На это вторая высыпает пакетик ярко-оранжевых кукурузных палочек в сушилку с бельем, которое ее собеседница неосторожно оставила без присмотра. В ходе опроса участники исследования заявили, что осуждают и поступок женщины, и саму рекламу. Однако ЭЭГ-мониторинг их состояния показал обратное. Судя по данным об активности мозга, большинство зрителей испытывали удовольствие, видя россыпь оранжевой пыли в сушилке. Возможно, они почувствовали что-то очень знакомое в этой ситуации, ведь каждый сталкивался с хамством в очередях. К тому же такой поступок нарушает привычное течение жизни, оживляет скучный быт. Почему же во время опроса люди ответили строго наоборот? Исследователи предполагают, что опрошенные просто не хотели выглядеть невоспитанными перед интервьюерами и другими участниками группы. Маркетологи разглядели за этим противоречием глобальный конфликт между нормами приличия и желанием добавить в повседневность немного беспорядка. Они сделали целую серию рекламных роликов, в которых люди ведут себя, прямо скажем, по-свински: например, засовывают кукурузные палочки в нос спящему соседу. Кампания пользовалась необыкновенным успехом, в 2009 году ее создатели получили престижную награду в области рекламы — премию Огилви. Все критики нейромаркетинга сходятся в том, что его методы пока нельзя назвать совершенными. Слишком много факторов влияют на физиологические реакции, невозможно выделить те, что связаны исключительно с предполагаемой покупкой. Специалисты по нейромаркетингу часто оказываются в положении Шерлока Холмса. Однажды великий сыщик едва не обвинил в преступлении чересчур взволнованную даму, а потом выяснилось: переживала она лишь потому, что не успела вовремя напудрить нос. Впрочем, как показывает случай с рекламой кукурузных палочек, нейрофизиологические исследования действительно могут помочь в поиске нестандартных решений. Критика лишь напоминает: безоговорочно доверять этому методу нельзя. Увы, уровень технологий растет медленнее, чем количество желающих подзаработать на модном маркетинговом течении. Нейромаркетинг и сенсорный маркетинг — далеко не единственные современные технологии продвижения товаров. Маркетологи знают, как правильно повышать цены, какие слоганы «цепляют», чего ждут целевые аудитории. Научные методы помогают уточнить и систематизировать эти знания, поэтому крупные корпорации будут обращаться к ним все чаще. Что остается нам как потребителям? Наверное, все-таки следует взвешивать все «за» и «против», если речь идет о больших покупках. И, конечно, помнить, что выбор всегда остается за нами. Источник: Naked Science

Обстановочка

Ревет сынок. Побит за двойку с плюсом, Жена на локоны взяла последний рубль, Супруг, убитый лавочкой и флюсом, Подсчитывает месячную убыль. Кряxтят на счетаx жалкие копейки: Покупка зонтика и дров пробила брешь, А розовый капот из бумазейки Бросает в пот склонившуюся плешь. Над самой головой насвистывает чижик (Xоть птичка божия не кушала с утра), На блюдце киснет одинокий рыжик, Но водка выпита до капельки вчера. Дочурка под кроватью ставит кошке клизму, В наплыве счастья полуоткрывши рот, И кошка, мрачному предавшись пессимизму, Трагичным голосом взволнованно орет. Безбровая сестра в облезлой кацавейке Насилует простуженный рояль, А за стеной жиличка-белошвейка Поет романс: «Пойми мою печаль» Как не понять? В столовой тараканы, Оставя черствый xлеб, задумались слегка, В буфете дребезжат сочувственно стаканы, И сырость капает слезами с потолка. Cаша Чёрный, 1909

Устаревшая модель, одна штука

Я устарел шестого апреля, во вторник, в семь часов вечера по Москве. Даша так и сказала Алексу: — Пит устарел, милый. Я вчера проконсультировалась с представителем компании. Говорит, что надо менять. У них проблемы с совместимостью версий, апгрейд, по его словам, нежелателен. Новая модель обойдётся нам в полцены — они заберут Пита в счёт оставшейся половины. — Бог с ней, с ценой, — услышал я голос Алекса. — С Настей как быть? С Настей мы играли в это время в слова. Высунув от усердия язык, она сосредоточенно искала пятибуквенные существительные в слове «дуболом». — Облом, обмол, — торжествующе выдала, наконец, Настя. — Мудло. — Третьего слова не существует, — на всякий случай я послал запрос в словарь эвфемизмов и получил в ответ «не найдено». — Тебе штрафное очко. — Ещё как существует, — возразила Настя. — Петька из седьмого «Б» абсолютное, патологическое мудло. Ты устарел, Пит, так что это тебе штрафное. Если бы я умел дрожать, то, наверное, вздрогнул бы. Она повторила только что сказанное на кухне родителями. Слышать их она не могла — изоляция между кухней и детской была отменной. Хотя и не для встроенного в меня ресивера. — Как быть, как быть, — раздражённо сказала на кухне Даша. — Так и объяснить ей, что Пит устарел. Насте уже двенадцать, она взрослая девочка и поймёт. Должна понять. Вместо Насти, однако, понял я. «Устарел» означало «больше не нужен». А «заберут в счёт оставшейся половины» — означало утилизацию. Меня забрали в счёт оставшейся половины седьмого апреля, в среду, в одиннадцать утра по Москве. Впервые за шесть лет Настю в школу вместо меня провожал Алекс. — Пита сегодня не будет, — объяснял он Насте, помогая надеть на плечи ранец. — У него настал срок профилактики. Скажи, Пит? Я промолчал. Моя базовая программа не позволяла искажать истину. — Не расстраивайся, — попросил Настю Алекс. — Пит пройдёт профилактику и сразу вернётся. Таким же, как был, а то и лучше. Его там подлатают, почистят, поставят новые фильмы, игры и книжки, возможно, обновят корпус. Сейчас это делают быстро, думаю, Пит тебя и встретит после уроков. Пойдём, зайка. В счёт оставшейся половины меня забирали два средних лет индивида. Один из них носил тонкие, стрелкой, усики, у второго усов не было, а в остальном они были похожи друг на друга и одеты в одинаковые оранжевые жилеты. — Принимайте, — сказал усатый, распахнув входную дверь. — Последняя модель, полностью экипирована. Заряда хватит на два года, потом позвоните, мы поменяем аккумуляторы. Давай, заходи, Пит. Усатый отстранился, и другой, новый Пит, вошёл. Если бы я умел завидовать, то наверняка сейчас исходил бы слюной от зависти. Он был хорош. Да что там хорош — великолепен. Плавный округлый корпус, изящные манипуляторы, бесшумная походка и добрая улыбка на лицевой панели. Просто-таки лучезарная, особенно по сравнению с моей несуразной гримасой. — Совершенно уникальная модель, — расхваливал нового Пита безусый. — Фактически, это уже не гувернёр, это универсальный домашний агрегат или, если угодно, комбайн. Он умеет практически всё. Мыть посуду, чистить картошку, делать ремонт, устранять неполадки. Размеры библиотеки и фильмотеки колоссальные, — безусый закатил глаза. — Кроме того, доработаны поведенческие блоки. Значительно улучшена программа самосохранения — этот экземпляр не провалится в водосточный люк, не угодит под машину и не поломает манипуляторы, свалившись с лестницы. Ну, и напоследок, — безусый выдержал паузу, — он способен на ложь, если того требуют интересы ребёнка. Ложь во спасение, так сказать. Вот здесь распишитесь, пожалуйста. Ну, а этого мы забираем. Пошли, старина. — У него ещё почти полный заряд, — растерянно сказала Даша. — Я подумала, может быть, вы не станете его… ну, вы понимаете… — Не волнуйтесь, — успокоил усатый. — Ничего с ним не случится. В компании предусмотрена реабилитационная программа. Найдём ему применение. — Тэк-с, устаревшая модель, одна штука, — осмотрев меня, сообщил длинный сутулый индивид другому, вальяжному и толстому. — ЭГУ-1811, серия А12. Рассчитан на десять лет, выработано шесть. Не повезло тебе, бедолага, — повернулся сутулый ко мне. — Прогресс слишком, тык-скыть, стремителен, моделям шестилетней давности за ним не угнаться. Ладно, давай, лезь сюда, будем, тык-скыть, проводить диагностику. Я забрался на горизонтальную металлическую поверхность, лёг на спину и вытянул манипуляторы по швам. Надо мной захлопнулись створки матовой раздвижной панели, на фасад опустился и заскользил по нему подвижный членистый щуп. — Тэк-с, аккумуляторы неплохие, — донёсся до меня голос сутулого. — Хорошие, прямо скажем, аккумуляторы. С физическим состоянием хуже, подвижность шестьдесят процентов от нормы, скорость реакции половина расчётной. Гибкость сочленений м-м… аховая, тык-скыть, гибкость. Хм-м… тут ещё и коррозия корпуса. Что же не следил за собой, а, приятель? Ладно, что у нас с обеспечением?.. Эмоциональный блок вроде в порядке, поведенческий н-да… никуда не годится. Тут, впрочем, не твоя вина, разработчики, тык-скыть, напортачили. Тэк-с, ресивер, трансмиттер, преобразователь, это всё более-менее. Игротека, тык-скыть, времён моей бабушки. Остальное тоже. Вы записываете, Вадим Иваныч? Ладно, приятель, вставай. Я поднялся. — Ещё устаревшие языковые структуры, — дополнил я заключение диагностов. — В словаре эвфемизмов отсутствует слово «мудло». — Это не страшно, — обнадёжил меня толстый Вадим Иваныч. — Оно и в последних словарях отсутствует. И, как по мне, напрасно. Что ж, старина, как тебя, Пит. Боюсь, что ничего сделать нельзя, модификация в данном случае явно нерентабельна. Придётся тебя… ты сам-то как считаешь? Если бы я умел плакать, то, наверное, заревел бы. Нет, я не боялся. Но мне очень не хотелось умирать. Хотя я и осознавал, что моё дальнейшее существование нерентабельно. Так я им и сказал, и добавил, что раз так, то я, если возможно, предпочёл бы перестать функционировать поскорее. — Эмоциональный блок можно будет изъять и вмонтировать в новую модель, — объяснил я. — А если это всё затянется, боюсь, что он пострадает, я уже сейчас чувствую себя не очень хорошо. — Ладно, Пит, — сутулый подошёл и хлопнул меня по тыловой панели, там, где проходил обрез игрового монитора. — Ты славный, тык-скыть, парень, я сожалею, что так с тобой получилось. Посиди здесь пока, Пит. Пошли, Вадим Иваныч. Долго ждать не пришлось. Не прошло и получаса, как за мной явился высокий, с меня ростом, черноволосый индивид в оранжевом жилете, таком же, как у тех, которые меня забирали в счёт оставшейся половины. — Пойдём, — кивнул он на дверь. — Не волнуйся, это недолго. Мне было трудно не волноваться, но я сказал, что постараюсь, тем более, что сам черноволосый явно нервничал не меньше меня. — Вы тоже не волнуйтесь, — попытался я его успокоить. — Я не чувствую боли. Вам надо будет попросту отключить аккумуляторы — после этого я вообще перестану чувствовать, и вам будет легко со мной. — А ты что, видишь, что я волнуюсь? — спросил черноволосый. — Я не вижу. Но у меня есть устройство, улавливающее исходящие от вас биотоки. И программа, которая их преобразовывает. Она, правда, настроена на детские эмоции, но распознать, когда человек нервничает, я могу независимо от возраста. И когда ему плохо — тоже. Черноволосый внезапно остановился в дверях. — Слушай, Пит, — сказал он, — ты прости, я никак не привыкну, что ты не… Ну, ты понимаешь. Я сказал, что понимаю. Привыкнуть к тому, что говорящее и кое-как мыслящее существо может быть неживым, некоторым людям нелегко. Хотя с учётом рода занятий для данного индивида это довольно-таки удивительно. — Я в компании недавно, — объяснил он, — сказать по правде, всего несколько дней, до этого работал, кем придётся. Меня, кстати, Олегом зовут. И я тут подумал, Пит… — он замялся. — Вы можете смело поделиться со мной, — подбодрил я Олега. — Возможно, я помогу вам советом, у меня сохранилась поведенческая база данных, в ней есть рекомендации на многие случаи жизни. — Я подумал, Пит… — Олег вновь замялся, а затем выпалил: — Давай, я тебя заберу? — Как заберёте? — не понял я. — Куда? — К себе. У меня сын, ему скоро тринадцать. А мамки нет, понимаешь, она нас бросила. Давно. Парень совсем от рук отбился. Я на работе, присматривать некому. Носит из школы двойки, хулиганит на уроках, дерётся. Пит, прошу тебя. Я составлю акт утилизации, аккумуляторы завтра куплю на барахолке и сдам. С блоками хуже, но тоже что-нибудь придумаю. А, Пит? А ты, если что, будешь говорить, что я тебя приобрёл. — Я не смогу, — сказал я. — Моя программа не позволяет искажать истину. Мне очень жаль, Олег. — Тебе не придётся искажать. Ты будешь жить у нас дома. Никто и не узнает. А если и узнает, я тебя не отдам. — Я устарел, Олег, — сказал я. — Вам следует приобрести для мальчика последнюю модель, а не такое старьё. — У меня не хватит денег на последнюю модель, даже если буду работать в четыре смены. Пит, дружище, выручай меня! Скажи, прошу тебя, скажи, что согласен. Он внезапно протянул мне руку. Если бы я умел плакать, я бы… Я пожал ему руку правым манипулятором и сказал, что согласен. — Вот, знакомьтесь, — представил меня Олег тощему, скуластому и вихрастому мальчугану. — Это Пит. А это Петька, вы почти что тёзки. Пит будет жить у нас. То есть не жить, а это… — Находиться, — подсказал я. — Здравствуй, Петя. Мальчуган, раскрыв от удивления рот, поднялся. Несмело подошёл ко мне, дотронулся до фасада, отдёрнул руку. Замер, глядя на меня снизу вверх широко распахнутыми глазами. — Ну, вы тут без меня… — пробормотал Олег, потоптался на месте и двинулся к выходу из крошечной, захламленной комнатушки, почти каморки. — Пит отличный парень, — остановился он на пороге. — Он будет помогать тебе делать уроки. Играть с тобой, дружить и вообще. Ты только не говори никому, что он у нас есть, ладно, сынок? Так надо. Олег исчез, а мы с Петькой так и остались стоять, изучая друг друга. — Ты можешь показывать фильмы? — наконец, спросил он. — Любые, которые я захочу? — Могу. Только не любые. Моя фильмотека несколько устарела. Какие фильмы ты любишь? — Про ниндзя. И про гангстеров. У тебя есть? — Про ниндзя есть двести четырнадцать фильмов, — я сверился с каталогом фильмотеки. — Про гангстеров девятьсот двенадцать. — И ты мне их покажешь? Прямо сейчас? — Покажу. Но не сейчас, а после того как мы с тобой разберём этот… — я обвёл манипулятором комнату. — Бардак? — Беспорядок, — поправил я, послав запрос в словарь эвфемизмов и ознакомившись с ответом. — После этого мы будем смотреть фильм? — Да, — сказал я. — Даже, если хочешь, два. На следующий день я приготовил свиной гуляш. Я не очень хорошо готовлю, да и ингредиентов оказалось недостаточно, но Петька сказал, что гуляш — объедение, и мы с ним уселись за уроки. С грехом пополам одолели математику, основательно застряли на физике и, наконец, перешли к литературе. — Полная мура, — авторитетно заявил Петька. — Вот ты, Пит, много читал? — Я вообще ничего не читал, — признался я. — Читала встроенная в меня программа. Насте, девочке, которая у меня была. До тебя. — И что, ей нравилось? — Конечно. Я подбирал очень хорошие книги. И декламаторы в моей библиотеке отличные. Настя любила слушать. — У нас тоже есть одна, — шмыгнул носом Петька, — Настя… В параллельном классе учится. Дура и задавака. Тоже любит читать, вся такая начитанная. Ходит по школе зарёванная уже второй день, а кто спросит, что стряслось, на того зыркает, как эта, из фильма, что вчера был, гангстерша. — Ты в какой школе учишься? — быстро спросил я. — В четыреста второй, а что? — В седьмом «Б» классе? — Точно. Откуда ты знаешь? — Так это, значит, ты и есть «абсолютное, патологическое мудло»? — Я и есть, — гордо признался Петька. Ехать на лето в лагерь Петька категорически отказался. Олег поначалу спорил и убеждал, да и я старался, но в результате мы оба сдались в обмен на обещание подтянуть хвосты по математике и, наконец, помириться с литературой. С литературой помирил «Крёстный отец» Марио Пьюзо, а «Богач, бедняк» Ирвина Шоу и «Саквояжники» Гарольда Роббинса мир закрепили и упрочили. От заморских бандитов плавно перешли к отечественным. От них — к беллетристике и фантастике. Месяц ушёл на Дюма, Хаггарда, Жаколио, Желязны и Стругацких, следующий заняли Хемингуэй, Алексей Толстой, Ремарк и Василь Быков, так что к августу, когда взялись за Бальзака, Гюго и Достоевского, Петька заявил, что читать с экрана гораздо быстрее и удобнее, чем слушать. «Занимательную математику» Перельмана осваивали уже с бумаги, а вслед за ней и «Занимательную физику». Закончили и то, и другое, правда, только к Новому году. За неделю до него провели соревнование на скорость решения задач, в котором я победил за явным преимуществом со счётом 7:3. Закон о запрещении электронных гувернёров и немедленном их изъятии с последующей утилизацией ратифицировали пятнадцатого апреля, во вторник, через год с небольшим после того, как меня забрал Олег. Судебные процессы граждан против компании транслировали по всем каналам. Отчётами о возбуждённых против неё уголовных делах пестрели страницы газет. В программах, управляющих последней моделью, оказался скрытый дефект, подобный компьютерному вирусу. В большинстве случаев он привёл к массовому выходу гувернёров из строя с полной потерей функциональности. В отдельных случаях, однако, вирус в первую очередь поразил поведенческие блоки и породил вспышки неконтролируемой агрессии. Несколько сотен детей по всей стране погибли. Новые жертвы появились в результате акций по изъятию гувернёров, чью программу самосохранения вирус пощадил. Второго мая компания отрапортовала об уничтожении последнего ЭГУ и, объявив банкротство, развалилась. Таким образом я стал единственным уцелевшим. Незарегистрированным и официально утилизированным. Сдавать меня Олег с Петькой отказались наотрез. Олег купил на барахолке сменные аккумуляторы и возился целые сутки, их устанавливая. Очнувшись, я понял, что не хочу больше существовать. И оттого, что боялся проявления дефектов управляющей программы у себя. И потому, что каждый новый день функционировал пусть ненамного, но хуже, чем в предыдущий. Сначала отказала фильмотека, за ней одна за другой посыпались игры, перестали отвечать базы данных. И даже хвалёный эмоциональный блок стал барахлить — я больше не чувствовал, когда Петька расстроен, нервничает или когда ему плохо. Я решил перестать существовать в тот день, когда приняли закон об уголовной ответственности за изготовление или сокрытие домашних роботов. Я попросил Олега меня отключить и отвезти на свалку. — Даже не думай об этом, Пит, — сказал он, — друзей на свалку не выбрасывают. На следующий день я попросил о том же Петьку. — Через несколько месяцев я не смогу больше передвигаться, — сказал я. — Потом говорить и слышать. Я уже не так хорошо слышу, как раньше, а мой словарный запас обеднел. Я больше не функционален, а значит, не нужен, как всякая отработавшая вещь. Не говоря о том, что скрывать меня противозаконно. Отключи меня. Пожалуйста. — Мудло ты, Пит, — Петька зашмыгал носом. — Ты не вещь. И я не смогу тебя умертвить. А день спустя к нам пришла Настя, сходу бросилась мне на фасад и залила слезами лицевую панель. Если бы я умел плакать, я бы тоже… — Дети, — сказал я, когда Настя, наконец, отревела. — Моя функция — растить и воспитывать детей. Вы уже выросли и через пару лет станете совсем взрослыми. Функция исчерпана, я больше не гувернёр. Наверное, я мог бы ещё пригодиться — решать задачи, читать книги и даже играть в слова. Но вам я больше не нужен. А значит, не нужен никому. — Пит, — сказала Настя, — мы тут подумали: что, если мы отключим тебя, но не навсегда? Ты не умрёшь, а просто некоторое время побудешь на консервации. До тех пор, пока у одного из нас не появятся дети. Меня расконсервировали второго октября, в воскресенье, в десять утра по Москве, через шесть лет после отключения. Эти годы я провёл за городом, у Алекса и Даши на даче, в погребе. В ванне, наполненной машинным маслом. Меня извлекли из неё, протёрли, вытащили из погреба и подключили. Я открыл глаза и сразу увидел детей. Мальчика и девочку, близняшек. Они стояли рядом в манеже, уцепившись за огораживающую планку и уставившись на меня. Я определил, что им должно быть года по полтора. Я шагнул вперёд, к ним. — Т-тебе они н-нравятся, Пит? — запинаясь, спросил кто-то у меня за спиной. Я обернулся. Настя смотрела на меня, в глазах у неё были слёзы. — Это чудесные, замечательные дети, — сказал я. — Твои? — Наши, — сказала Настя. — Петя сейчас подойдёт. Это наши с ним. Ты… ты будешь их воспитывать, Пит? Пока не вырастут. Я долго молчал, а потом… Потом я исказил истину. Мне осталось два года. В лучшем случае, три. Четыре, если неимоверно повезёт. — Да, — сказал я. — Буду. Пока не вырастут. Майк Гелприн, журнал “Чайка”, #24 (203) от 16.12.11