Почему мы ругаемся матом?

Все мы, так или иначе, используем нецензурную лексику: кто-то использует красное словцо, чтобы акцентировать внимание на деталях, у других мат стал уже привычной частью разговора. И все же, почему мы не можем отказаться от бранных слов, и почему именно они первыми приходят на ум в критической ситуации, когда вы, например, ударяетесь мизинцем о стол (ауч!)? Редакция Стаканчика попыталась разобраться в ситуации. Согласно результатам одного из исследований ВЦИОМ, около 20% россиян используют нецензурные выражения практически ежедневно. Выходит, каждый пятый точно ругается. О природе мата О «природе» нецензурной лексики в русском языке существует несколько теорий. Согласно одной из гипотез, бранные выражения привезли на Русь татаро-монголы. Другая гласит, что мат был частью многих языческих культов — например, считающиеся сегодня нецензурными, табуированными выражения наши предки якобы повторяли, как заклинания. Когда Русь крестили, церковь выступила против язычников и, как следствие, против бранных слов. Действие возымело такой эффект, что спустя несколько веков привычку изъясняться матом в приличном обществе стали расценивать как признак дурного тона, невоспитанность. Конечно, если представитель интеллигенции остроумно «обыграет» какое-либо выражение, «не при дамах сказанное», его никто не осудит — скорее даже наоборот. Заведующий отделом Института русского языка им. Виноградова РАН Анатолий Баранов в интервью телеканалу «Мир» заявил, что сегодня существует два вида использования нецензурной лексики — фигурный и фоновый. В случае с фоновым мы используем мат в том случае, когда не знаем, как выразить свои чувства иначе. А фигурный вид подразумевает под собой, что мы говорим матом с пониманием значения этих слов и используем нецензурную лексику специально, чтобы выделить или подчеркнуть какое-то специфическое значение чего бы то ни было. Национально-языковые особенности Помимо традиционно считающихся табуированными слов, связанных с половыми органами и сексуальными отношениями, туда же можно отнести выражения, которые описывают страх или вызывают в целом неприятные эмоции. Однако в разных языках разные правила. Например, в языках скандинавской группы есть огромная группа ругательств, которые считаются таковыми из-за влияния церкви на местную культуру. В финском языке к мату причислены «saatana» («Сатана» — рус.), «perkele» («дьявол» — рус.), «helvetti» («ад» — рус.) и другие слова, каким-то образом связанные с христианской верой. В связи с тем, что классификация нецензурных слов во многом зависит от культурных и социальных норм в обществе, слова могут со временем менять «категорию», перетекая из ряда матершинных в привычный обиход. Все зависит от норм морали. К примеру, в средневековой Англии некоторые слова, связанные с религией, было не принято произносить — табуированными были упоминания крови или частей тела Христа. В наши дни это считается обыденностью и ничего такого в этом нет, однако следы влияния церкви на язык все равно сохранились до наших дней. Так синонимичное русскому «черт!» английское «damn» и «hell» («ад» — рус.) все еще причислены к списку ругательных, хотя и не являются матерными. В других языках матом считается так называемая «фекальная» лексика: в арабском, австронезийском и албанском языках все слова и выражения, обозначающие фекалии, принято относить к матерным. Примечательно, что слово «говно» в нашем русском хоть и считается ругательством, но не признано, как мат. Похожим образом дела обстоят в английском, французском и немецком языках, но там табу на «фекальную» лексику объясняется аспектами истории и помешанностью представителей разных культур на чистоте. Противоположную ситуацию можно увидеть в Швеции — там чистота с точки зрения общественной нормы играла не такую большую роль, и потому «skit» («говно» — рус.) считается одним из самых «невинных» выражений. Будто если бы мы сказали «блин» в России. Пока одни боялись слов, связанных с религией или справлением нужды, другие были озабочены здоровьем и болезнями. В Польше до сих пор можно услышать от стариков «cholera!», когда случается что-то нехорошее, а пожелание заболеть холерой тайцам — все равно, что послать русского на три буквы. Если вы хотели бы оскорбить жителя Голландии, достаточно было бы к любой фразе прибавить «kanker» («рак» — рус. как онкологическое заболевание). Так почему же мы ругаемся матом? Если обратиться к науке в исследовании причин, то выяснится, что когда мы слышим нецензурную брань, часть головного мозга, а конкретно миндалина, работает активнее обычного — она отвечает в нашем организме за эмоции и память. Следовательно, когда миндалевидное тело в головном мозге приходит в режим «повышенной готовности», это напрямую связано с негативными эмоциями. Стимуляция этого участка головного мозга может в буквальном смысле довести человека до панических атак или состояния агрессии. Реакция миндалины на мат вполне объяснима, учитывая корреляцию нецензурной брани с, как правило, негативным контекстом. В попытках выяснить, что происходит в голове человека, когда он не просто слышит мат, а и использует его, ученые пришли к весьма занимательным выводам. Например, патологическая «матершинность» в некоторых случаях может сигнализировать о нескольких психических расстройствах, о самом популярном из которых вы, наверняка, слышали. Синдром Туретта — это расстройство ЦНС, которое часто проявляется в разного рода тиках, в том числе механических или «голосовых». Один из симптомов проявляется, когда больной неконтролируемо выкрикивает какие-то ругательства. Он встречается примерно в 10-25% случаев у людей, страдающих этим заболеванием. Другой пример — афазия. В случае этого заболевания у пациентов также отмечается нарушение работы разных частей головного мозга. В наиболее запущенных случаях больные даже не могут говорить. И будто по иронии судьбы, те люди, которым не удавалось воспроизвести хотя бы связное предложение или обычное слово, без труда произносили матерные слова. Это и натолкнуло многих ученых на мысль о том, что за восприятие и воспроизведение нецензурной лексики отвечают не те части мозга, которые ответственны за речь в целом. Однако точного органа или части головного мозга, «ответственных за мат», ученые так и не нашли. Психолингвистический подход Темпльского университета Исследователь Темпльского университета Джейми Рейли рассмотрел этот вопрос с точки зрения психолингвистики, изучив «построение идеального ругательного слова» в формах и их значениях. Начало исследованию проблемы положил анализ 1194 английских слов. Каждому из них присваивались баллы от одного до девяти: чем выше уровень «табуированности» слова, тем выше была оценка. Вслед за этим лингвисты попытались предсказать уровень «запретности» каждого из этих слов, опираясь на 23 фактора, среди которых были как семантические, так и фонолологические (длина слова и звуки). Как выяснилось, те самые запретные слова имеют более абстрактное значение, чем что-то конкретное, обозначающее части тела, телесные действия, пол или болезнь. А вот фонология слов не особа связана с их табуированностью в обществе, как и длина ругательств — соответственно, трех-, четырехбуквенные слова на деле не являются в большей степени грубыми с лингвистической точки зрения. Джейми Рейли изучил и другой аспект вопроса — в конце концов, чаще мы не ограничиваемся одним словом, и порой порождаем бесконечное разнообразие новых «терминов». Отметив это, авторы исследования начали рассматривать нецензурные словосочетания и даже целые фразы. «Мы рассмотрели потенциальный источник возникновения табуированности при объединении существующих табуированных слов (например, «shit» — «дерьмо») с обычными существительными (например, «gibbon» «гиббон») для образования новых соединений (например, «sh*tgibbon»)», — рассказывает автор исследования. А вот сам метод исследования оказался очень неожиданным. Райли составил список из 487 обычных, безобидных английских слов без какого-либо подтекста и попросил участников эксперимента подумать, в какой степени эти слова будут сочетаться с ненормативной лексикой — в качестве примера исследователь привел слово «assdoor». Соответственно, участвующие в эксперименте добровольцы оценивали каждое слово по уровню его «сочетаемости» и даже могли указать какое-либо ругательство, которое, по их мнению, можно было бы наиболее удачным образом использовать как дополнение к «нормальному» слову. С точки зрения семантических свойств, часть тела, вместилище и одушевленность — это те признаки, которые лучше всего «предвещали» слово, которое можно было бы запретить или отнести к нецензурным. В пятерку кандидатов, рядом с которыми лучше всего укладывалось какое-то красное словцо, вошли: мешок, мусор, свинья, прут и рот. Слова, в наименьшей степени наталкивающие на мысли о брани — камин, ресторан, теннис, газета, врач. Результаты исследования показали, что у всех табуированных слов нет характерной фонологии. Однако именно звучание определяет степень возможного сопряжения слова с ругательством. Как вы считаете, может ли это быть связано с тем, что некоторые слова просто звучат смешнее других?

Татуировки: для чего нужны и почему популярны

Если вам кажется, что в последнее время вы замечали татуировки почти у каждого человека, то вам не кажется. Не то чтобы рисунки на теле стали модными только сейчас. Старейший набор для татуировок датируется VII веком до н.э. Но тянуть с предисловием мы долго не будем, а действительно расскажем об истинных причинах вселенской любви к татуировкам. Здесь нам поможет один из ведущих экспертов в этой интересной индустрии — американская тату-художница Фрайдей Джонс. «О, как легки деньги в наши дни, — сказала Джонс. — Чувствую себя даже виноватой. Я уже 26 лет бью тату. И самое потрясающее в этом деле — наблюдать за развивающимся тату-бизнесом». А я остаюсь в замешательстве. Почему наши тела недостаточно красивы, если мы дополнительно их украшаем? Нужно ли им такое украшение на всю оставшуюся жизнь? Можно же делать временные татуировки. Тогда бы не было никаких разочарований. Фрайдей отвечает: «Для большинства людей рисунки на теле являются необходимостью. Спросите, почему? Для борьбы с депрессией, например. Татуировки напоминают нам о том, через что мы прошли, а также о постоянной силе и надежде на будущее. Ещё тату — это заявление о независимости. Я свободен, но моё тело принадлежит только мне, и я могу делать с ним, что хочу. А у всех людей вкусы разные. Мы действительно вольны украшать наше тело так, как вздумается. Для кого-то тело — это неприкосновенность, для других — холст. Ни в том, ни в другом случае нет ничего постыдного и неправильного». Кстати, журнал Inked также подтвердил связь между депрессией и татуировками. Но также люди решаются на тату под влиянием моды, что сложно оспорить. «Да, мода — штука коварная, — продолжает Джонс. — Здесь важен ваш собственный стиль; как вы покажете свою креативность, набив татуировку. Это своего рода обмен информацией. Даже если вы не придаёте рисунку никакого смысла (что на самом деле адекватно), вы сообщаете окружающему миру о своих индивидуальности и свободе». С другой стороны, в журнале также говорится, что некоторые люди становятся наркоманами, отчасти потому, что им нравится боль от введения игл под кожу. Они просто жаждут боли. Но мы же прекрасно понимаем, что в любом явлении есть крайности. То же самое можно сказать и про тату в самых неожиданных местах или крайне агрессивные эскизы тату. Сам по себе рисунок татуировки не может появиться из ниоткуда. Человек склонен демонстрировать свой внутренний мир с помощью внешних атрибутов. «Многих (зачастую тех, кто против тату) мучает вопрос: что случится с татуировкой, когда человеку будет далеко за 70? — улыбается Джонс. — Чёрт, да ничего особенного. Конечно, кожа уже не так эластична в пожилом возрасте, но разве вы не подумали заранее о том, что рано или поздно привыкнете к рисунку на теле и будете воспринимать его как нечто само собой разумеющееся? Вам будет неважно, у вас появятся другие заботы». С этим я согласен. Знаете, тату может прекрасно смотреться, когда ты уже поджарый дедушка в рыбацкой лодке. А может смотреться отвратительно, даже если ты очень молод. Причины разные: неумелые руки тату-мастера, сам по себе неадекватный рисунок, неудачное расположение тату на теле… Даже банальную неухоженность никакие татуировки не спасут. Разумеется, есть ещё такой момент: татуировки могут быть неудобными в социально-профессиональном плане. Джонс говорит: «Все ваши художества могут быть так аккуратно нарисованы на теле, что никому даже в голову не придёт, что у вас есть тату. Но иногда во имя карьеры необходимо прибегать к маскировке. Хотя, на мой взгляд, это мелочи, с которыми можно мириться. Вот тату на лице — уже посерьёзней». И напоследок одно ключевое предупреждение: необходимо тщательно, даже скрупулёзно выбирать своего тату-мастера. Фрайдей подчеркнула, что минимально обученные татуировщики («скребки») могут сильно ошибаться. «Тут нужны связи, — улыбается она. — Либо имя тату-мастера, кричащее с каждого угла. Вы должны вживую видеть его работы: хоть на друге, хоть на знаменитости». Кстати, о знаменитостях. Работа Джонс, конечно, первоклассная. В её студии побывали Анджелина Джоли, Аарон Невилл, Пенелопа Крус. Побеседовав с Джонс, я понял многие вещи. Если не философствовать о причинах популярности тату, то ответ очень прост: это красиво, а люди любят красоту. Людей манит то, чего у них нет. Это действительно некое самоутверждение. Не то чтобы татуировки сделают вас другим человеком (не сделают); они добавят то, чего вам, возможно, не хватало. Удивительно, что вы можете остаться тем, кем были, но рисунок иногда творит чудеса с самооценкой. Но это не должно быть вашей целью. Если вы пытаетесь стать кем-то или ищете одобрения, тату вам не поможет. Если вы хотите тату, потому что это просто кажется вам красивым и дополняющим ваше Я, то сделайте это. Тату — не психолог. Тату — украшение. По материалам статьи «Why Tattoos Are So Popular» The Saturday Evening Post Перевод: Юлия Стржельбицкая

Магия Пяти углов

На площади Пяти углов в Санкт-Петербурге стоит величественный и вместе с тем изящный дом с башенкой наверху. Выстроенный в стиле неоклассицизма, он похож на океанский лайнер и овеян историями и легендами. Почти столетие назад в одной из его квартир жил астрофизик Матвей Бронштейн с женой Лидией Чуковской (дочерью детского писателя Корнея Чуковского). После репрессии и расстрела Бронштейна его жена осталась жить все в той же квартире дома на Пяти углах и принимала у себя в гостях поэтессу и подругу Анну Ахматову. А сам перекресток Загородного проспекта и улиц Ломоносова, Рубинштейна и Разъезжей упоминается в песнях Владимира Высоцкого и группы «Алиса». Площадь Пяти углов существует в Петербурге еще с середины XVIII века, хотя такого официального названия она никогда не носила, да и не носит сейчас. На самом деле так называют этот перекресток жители города, а за ними — и все остальные. Застраиваться площадь начала только в начале 1800-х годов, и одним из первых зданий стал трехэтажный каменный особняк с примыкающим к нему дворовым флигелем. Здесь вплоть до продажи дома семье купцов Лапиных располагался пансион военного инженера Бенецкого, в котором мальчиков готовили к поступлению на военную службу. В нем сразу после приезда в Петербург жил и преподавал воспитанникам правописание, историю и арифметику шестнадцатилетний Николай Некрасов. В 1849 году здание купили братья Александр и Андрей Лапины, которые обустроили часть дома под лавку, где торговали хлебом и сбитнем. В самом начале XX века дом у потомков купцов Лапиных купил богатый комиссионер Шнеер Залман Иофф, именно при нем здание обрело свой нынешний облик. Иофф нанял архитектора А.Л. Лишневского и поручил ему на месте трехэтажного особняка выстроить новый дом — более масштабный и красивый, квартиры в котором он планировал сдавать арендаторам — добавив к уже существующим еще три этажа. Дом был готов к 1913 году: на двухуровневой башенке с пятью окнами-люкарнами красовались часы, а в первых двух этажах были обустроены помещения под кинотеатр и элитные магазины. Круглый купол башни был выстроен по аналогии с куполами Владимирского собора на Загородном проспекте. Также в доме были готовы принять жильцов шесть больших и комфортабельных по тем временам квартир — по две на каждом этаже. Сам Шнеер Иофф с семьей занимал верхний этаж, под крышей, а под ним снимал помещения известный банкир Я.В. Голант. В 1914 году дом был выставлен на торги из-за долгов домовладельца Иоффа перед городским кредитным обществом. Судя по всему, доходов комиссионера не хватало на покрытие расходов, понесенных на перестройку здания. После революции и национализации в доме обустраиваются коммунальные квартиры, в одной из которых в 30-ые годы селятся супруги Матвей Бронштейн и Лидия Чуковская. Известного в Советском союзе и неугодного властям физика (для справки: Бронштейн является создателем квантовой теории гравитации) в начале 1938 года забрали именно из этого дома. 18 февраля его приговорили к расстрелу и привели приговор к исполнению, а жене сообщили, что он отправлен в лагерь без права переписки. Только через два года и спустя множество попыток оправдать Бронштейна Лидия Чуковская узнала о его гибели еще в год ареста. Ходят легенды, что во время Великой Отечественной войны в башне дома на Пяти углах могло находиться пулеметное гнездо. Сегодня в этом доме в основном располагаются отели — их там как минимум четыре. А одна квартира так и остается коммунальной, правда, капитального ремонта она не видела за все время существования дома ни разу. Квартиру с башенкой с 2007 года арендует для работы фотохудожник Сергей Семкин. Он практически каждый вечер зажигает в башне свет, чтобы оживить дом и «украсить окрестности». Башенку этого дома называют «башней звездочета», «башней художника» или «маяком». Сергей Семкин говорит, что это место оказывает огромное влияние на его творчество, и называет его «местом силы». В одном из интервью он рассказал, что в башенку приходят даже буддистские монахи высокого ранга — «они чувствуют в куполе башни какой-то космос». Автор: Нина Соколова

Возможно ли жить в мире без правил?

Люди чувствуют угнетающее присутствие правил, как писаных, так и неписаных — это длится практически на протяжении всей жизни. Общественные места, организации, званые обеды, даже отношения и случайные разговоры изобилуют правилами и волокитой, которые, по-видимому, служат для того, чтобы указывать на каждое последующее движение, каждый шаг. Многие люди выступают против того, чтобы правила ограничивали свободу, ведь они созданы, чтобы их нарушать. Однако проблема заключается не в правилах, нормах или обычаях в целом, а в том, что некоторые из них необоснованны. Для начала стоит представить жизнь в мире без каких-либо правил и ограничений. Во-первых, человеческое тело следует некоторым очень строгим и сложным биологическим законам, без которых люди бы просто не существовали. Во-вторых, слова, предложения и весь текст, который вы сейчас читаете, написан по правилам русского языка. Хотя можно было бы обойтись без них. Возможно, в XVIII-XIX веках авторы могли только мечтать об освобождении от правил. Но действительно ли языковая свобода принесет пользу или освободит мысли? Конечно, некоторые поэты и писатели нарушали правила и придумывали свои. В их произведениях могла царить литературная анархия. Например, стихотворение Льюиса Кэрролла Jabberwocky, которое по-разному перевели наши языковеды («Бармаглот», «Мордолак», «Борчардес»), наделало много шума у лингвистов. Но в целом нарушение правил языка в повседневной жизни делает речь людей не раскованной, а бессвязной. Также следует подумать, как правила являются основой спорта и игр, даже если предназначение некоторых — забава и веселье. Правила шахмат достаточно просты для тех, кто их знает и постоянно практикуется. Но у стороннего наблюдателя они могут вызвать непонимание и истерику. В футболе тоже есть свои правила. Однако даже фанаты игры и сами футболисты часто протестуют против устоявшихся норм. Шахматы или футбол без ограничений были бы совершенно бесформенными, бессмысленными и неинтересными. Игра без правил — это вообще не игра. Многие нормы повседневной жизни выполняют в точности ту же функцию, что и правила игр — сообщают, какие действия люди могут и не могут совершать. Слова благодарности, поддержки, признательности и пожелания, которые кажутся маленьким детям лишними, в действительности не являются строго обязательными к употреблению. Однако тот факт, что у людей есть такие своеобразные речевые сигналы, упрощает их социальное взаимодействие даже с незнакомцами. Правила дорожного движения, соблюдение очереди, таблички, запрещающие мусорить или выгуливать собак, попадают в одну категорию. Все они являются фундаментом для развития гармоничного общества. Зов хаоса Конечно, долгое время у некоторых людей была большая симпатия к менее формализованному обществу, обществу без правительства, миру, где свобода личности имеет приоритет. Речь идет об анархии. Проблема анархии заключается в том, что она по своей природе нестабильна — люди постоянно и спонтанно генерируют новые правила, регулирующие поведение, общение и экономический обмен, и делают это так же быстро, как разрушаются старые правила. Вернемся к спорту. Игра может зародиться с того момента, когда кто-то решает пнуть самодельный мяч из мочевого пузыря свиньи. Нет определенного количества человек, команд и ограничений. Но через несколько столетий игра становится чрезвычайно сложной и имеет свой свод правил, которой описывает все детали и мелочи. Люди даже создали международные руководящие органы для надзора за разными играми, видами спорта. Политолог, экономист и лауреат Нобелевской премии по экономике Элинор Остром исследовала феномен стихийного построения правил, когда люди коллективно управляли ресурсами. Она обнаружила, что в любом коллективе рано или поздно возникнут контроль, ограничения и уровень дозволенности. А кто кого будет контролировать, разрешается спорами. Правила не просто придумываются и навязываются правителями. Они рождаются естественным образом из-за потребности взаимоприемлемых социальных и экономических взаимодействий. Стремление отменить удушающие, несправедливые или просто совершенно бессмысленные правила вполне оправдано. Но без них общество быстро сделает откат назад на пару столетий. Многие социологи считают, что создание правил и их соблюдение — это основа социальной и экономической жизни. Несмотря на протесты и недовольства, правила кажутся встроенными в ДНК. Ребенок может уже в три года многое усвоить и придумать свои собственные правила в играх с куклами, кубиками, зверюшками. И если кто-то другой, например, взрослый человек, возьмет его игрушку и начнет с ней взаимодействовать по своим правилам, то ребенок, скорее всего, выскажет свое недовольство и покажет, как надо. Инструменты тирании Иногда у людей присутствует желание навязывать свои правила, нормы и образцы поведения. Доходит до тирании и тоталитаризма. Отсюда вытекают такие последствия, как соответствующие наказания за неисполнение установленных правил и за инакомыслие. Многие политические идеологи и религиозные фанатики требуют полного подчинения и жестокого возмездия. Правила, устанавливаемые политикой, должны опираться на согласие граждан. Так что, пожалуй, лучший совет — это следовать правилам, но всегда интересоваться, почему и зачем. По материалам статьи «Could we live in a world without rules?» The Conversation

Великие писатели и напитки, которые их вдохновляли, а иногда и губили

Грег Кларк и Монти Бошамп написали книгу «Муза, где же кружка». Они изучили, что пили известные писатели и какие напитки их вдохновляли. И благодаря их стараниям мы знаем, что именно любили пить наши любимые авторы. Вино Великий английский драматург Уильям Шекспир предпочитал вино. В период Ренессанса в Англии этот напиток не так просто было достать, позволить себе наслаждаться вином могли только состоятельные люди. Чарльз Буковски также отдавал предпочтение винам, правда, не всегда мог позволить себе купить бутылочку дорогого красного вина, которое так любил. Поэтому для прилива вдохновения иногда не брезговал и другими напитками — пивом, виски. Но Буковски читал стихи перед публикой именно с бутылкой любимого вина. Джин Какие ассоциации приходят вам на ум, когда упоминается джин? У меня это произведения Фицджеральда. Они такие же обманчиво легкие, но с ноткой тяжелого послевкусия, и с характерным привкусом, который сложно с чем-то спутать. Неудивительно, что Скотт так любил именно джин. Говорят, что он пил часто и считал, будто джин не так слышен, как другие напитки. Фицджеральд любил неразбавленный джин, но иногда добавлял в него сок лайма, лед или содовую. Содовой писатель разбавлял еще один свой любимый напиток — виски. Виски Самый популярный алкогольный напиток, который чаще всего упоминают в книгах и фильмах, заработал множество поклонников среди творческих людей. Эрнест Хэмингуэй, например, как и Фрэнсис Скотт Фицджеральд, любил пить виски с содовой. И хотя других напитков он не избегал, все же отдавал предпочтение виски. Сначала писатель употреблял его для вдохновения, позже это переросло в желание заглушить проблемы. В ход шли и ром, и коктейли, и шампанское, в целом писатель пил почти все. Напиток на основе виски, мятный джулеп, очень любил Уильям Фолкнер. Именно его предпочитал американский писатель, хотя во времена сухого закона ему приходилось ограничиваться и простым кукурузным спиртом. И хотя уже к совершеннолетию писатель пил не в меру много, все последующие годы были для него плодотворными. Попивая мятный джулеп, Фолкнер написал не одну книгу. Уильям однажды даже чуть не разбился на самолете, будучи пьяным. Случилось это в армии, но закончилось весьма удачно — он не пострадал. Когда я в детстве запоем читала книги Джека Лондона, то и подумать не могла, что его жизнь настолько сложна. Первый глоток пива Джек сделал еще в пять лет, он попробовал напиток из кружки, которую нес отцу. В юности он много пил. А потом в его жизни наступил перерыв. Лондон так много и активно писал, что времени на алкоголь уже не оставалось. Поэтому казалось, что пагубная привычка навсегда оставила писателя. Но успех снова привел алкоголь в дом Джека Лондона, он пристрастился к виски. Поговаривают, что у него было правило — сначала написать 1000 слов, и только потом пить. Многие хотели выпить с любимым автором, а он не отказывал в просьбе. В итоге запои стали случаться все чаще, потом в ход пошел даже морфий. И однажды Лондона нашли мертвым в окружении бутылок и ампул. Примечательно, что писатель не скрывал свою пагубную привычку, и даже написал об отношениях с алкоголем в книге «Джон Ячменное Зерно». Пиво Джейн Остин не только писала так называемые романы нравов, но и варила пиво. Во времена ее жизни пивоварение считалось обычным делом. Пиво варили и женщины, и мужчины, и пили его чуть ли не чаще, чем воду. Джейн варила еловое пиво, оно считалось источником витамина С. Создательница романа «Гордость и предубеждение» любила не только варить пиво, но и оценивать труды своих стараний. Водка Николай Гоголь говаривал, что «кушать пельмени без мяса» — это как «пить водку без закуски». Он любил и покушать, и выпить. Русский классик не увлекался спиртными напитками, но мог выпить пару рюмок в хорошей компании. Федор Достоевский также не отказывался от того, чтобы пропустить рюмку-другую. А в его произведениях герои часто рассуждали о пагубном влиянии спиртных напитков. «Маргарита» Американский писатель Джек Керуак предпочитал один из самых популярных коктейлей в мире — «Маргариту». Этот коктейль включает текилу, сок лайма, сахарный сироп и ликер. Подается напиток в красивых широких бокалах, по традиции украшенных ободком из соли. Но и главный ингредиент этого коктейля Керуак любил употреблять в чистом виде. Кальвадос Яблочный или грушевый бренди был вдохновителем и лекарством для души для Эриха Марии Ремарка. Писатель страдал от депрессий и раздирающих его внутренних противоречий. Его сложно назвать оптимистом, и это нашло отражение не только в произведениях Ремарка, но и в его образе жизни. Душевные раны он лечил писательством и спиртным. Пристрастился к крепким напиткам писатель в то время, когда в родной стране его пытались выставить предателем народа. Автор: Юля Романова

7 историй об остроумнейшем Александре Дюма

Дюма об обеде Однажды Александра Дюма спросили, весело ли было накануне на званом праздничном обеде. Писатель ответил: «Очень! Но если бы там не было меня, я бы умер от скуки!» Деньги на похороны Однажды к Александру Дюма обратились с просьбой дать 25 франков на похороны судебного пристава, умершего в бедности. Дюма достал 300 франков и сказал: «Я отдаю все, что у меня сейчас есть. Похороните дюжину судебных приставов!» Дюма и врач Один известный парижский врач попросил Дюма написать несколько слов в его книгу отзывов. Дюма охотно согласился и написал: «С тех пор как доктор Г. стал лечить целые семьи, больницы следует ликвидировать». Врач воскликнул: «Вы мне льстите!» Тогда Дюма дописал: «... и построить два новых кладбища». Дюма в зоологическом саду Однажды Дюма прогуливался в зоологическом саду с красивой молодой дамой. Та была в полном восторге от увиденного, но более всего ее поразил какой-то олень с четырьмя рогами вместо двух. Дама поинтересовалась у своего спутника, что это за животное. Дюма довольно быстро отреагировал: «Я полагаю, что это вдовец, который снова женился». Дюма в Казани В 1858 году Дюма посетил Казань и держал себя там довольно странно. Он поселился на окраине города, в Адмиралтейской слободе, и все время носил костюм русского ополченца. На недоуменные вопросы француз бесцеремонно заявлял, что он «оставил свой европейский костюм в последнем европейском городе — Петербурге». Тем не менее, казанское общество весьма дружелюбно относилось к известному писателю. Когда Дюма пригласили на охоту, он настрелял много зайцев и по этому поводу сострил, что «даже зайцы в Казани очень дружелюбны». Курбе у Дюма Однажды художник Густав Курбе (1819-1877) зашел к Александру Дюма, с которым он еще не был знаком. Лакей преградил ему путь: «Господин Дюма не принимает». Курбе проявил настойчивость: «Передайте ему мою визитную карточку». Лакей исполнил его просьбу и, вернувшись, сказал: «Вас просят войти». Курбе застал Дюма, сидящим в ванне, из которой писатель с улыбкой сказал художнику: «Рад с вами познакомиться! Раздевайтесь и залезайте в ванну — здесь нам будет гораздо удобнее беседовать». Дюма и бережливость В зените славы Дюма зарабатывал миллионы, а умер разоренным на руках у сына. Возле его постели на столике лежали два луидора — все, что осталось от его состояния. Однажды он взял их, долго разглядывал, а потом сказал сыну: — Все говорят, что я мот... Видишь, как все заблуждаются? Когда я впервые приехал в Париж, в кармане у меня было два луидора. Взгляни... Они все еще целы.

Венок сонетов

Сонет — это жанр лирики, особая поэтическая форма, состоящая из 14 строк. Родина сонета — Италия. Полагают, что этот «музыкальный» вид лирики возник в XIII веке, и своим ритмом, строем, схемой рифмы был близок народной песне. Первым известным нам автором сонета называют нотариуса при дворе короля Сицилии Якопо да Лентини. Он был поэтом «сицилийской школы», писавшим свои произведения на народном языке — вольгаре, а не на латыни. Сонет относится к произведениям строгой, твердой формы: он всегда состоит из 14 строк, а вот рифмовка может различаться: ‎• Итальянская форма — abab abab cdc dcd (или cde cde). ‎• Французская форма — abba abba ccd eed (или ccd ede). ‎• Английская форма — abab cdcd efef gg. Кроме того, в сонете не могут повторяться слова (исключение лишь для предлогов, союзов, частиц и т.п.), мужские и женские рифмы должны чередоваться, а каждая из четырех строф имеет синтаксическую законченность. Формальная сложность сонета оказалась привлекательной для многих поэтов: они стремились испытать свой талант. В эпоху Возрождения сонет стал господствующим жанром лирики, к нему обращались Лопе де Вега, Уильям Шекспир, Микеланджело и даже Мария Стюарт. Мелодичность и ритмичность сонетов знакомы нам по творчеству Уильяма Шекспира: Сравню ли с летним днем твои черты? Но ты милей, умеренней и краше. Ломает буря майские цветы, И так недолговечно лето наше! То нам слепит глаза небесный глаз, То светлый лик скрывает непогода. Ласкает, нежит и терзает нас Своей случайной прихотью природа. А у тебя не убывает день, Не увядает солнечное лето. И смертная тебя не скроет тень — Ты будешь вечно жить в строках поэта. Среди живых ты будешь до тех пор, Доколе дышит грудь и видит взор. (Перевод С.Я. Маршака) Однако в России этот жанр также активно разрабатывался в XVIII, XIX и XX веках. Особенную любовь сонет завоевал у поэтов Серебряного века. Первоначально на русском языке появлялись переводы итальянских и французских произведений, но вскоре оригинальные сонеты поэты стали писать и на родном языке. Например, сонет Николая Гумилева: Я верно болен: на сердце туман, Мне скучно все, и люди, и рассказы, Мне снятся королевские алмазы И весь в крови широкий ятаган. Мне чудится (и это не обман), Мой предок был татарин косоглазый, Свирепый гунн… я веяньем заразы, Через века дошедшей, обуян. Молчу, томлюсь, и отступают стены — Вот океан весь в клочьях белой пены, Закатным солнцем залитый гранит, И город с голубыми куполами, С цветущими жасминными садами, Мы дрались там… Ах, да! Я был убит. Вклад русских поэтов в расширение сферы сонетной лирики заключается в том, что они сделали популярным венок сонетов. Венок сонетов можно назвать «вишенкой на торте» в мастерстве сочинительства: автор должен написать четырнадцать сонетов, каждая последняя строка которого становится первой строкой следующего, а последняя строка четырнадцатого сонета одновременно является первой строкой первого. Последний, пятнадцатый сонет, или магистрал, состоит из первых строк всех предыдущих четырнадцати сонетов. В венке нельзя соединить разнородные фрагменты цикла или поэмы, потому что строгая форма подразумевает определенную последовательность развития идеи. Не будем приводить здесь в пример полный венок. Ниже представлен магистрал Владимира Алексеевича Солоухина, советского писателя, представителя «деревенской прозы». Каждая строка — это начало отдельного сонета, связанного сюжетом с предыдущим. Венок сонетов — давняя мечта, Вершина формы, строгой и чеканной, Когда невыносима суета, К тебе я обращаюсь в день туманный. О, белизна бумажного листа! Она источник жажды окаянной, Манящий образ женщины желанной, В ночи осенней яркая звезда! Себя другим в угоду не иначь. Души от ветра времени не прячь, Чтобы ее как факел раздувало. Хранится в сердце мужества запас. И свет во тьме, как прежде, не погас, И тьма его, как прежде, не объяла!

Давид Самойлов. «О Господи, конечно, все мы грешны…»

О Господи, конечно, все мы грешны, Живём, мельчась и мельтеша. Но жаль, что, словно косточка в черешне, Затвердевает камешком душа. Жаль, что её смятенье слишком жёстко, Что в нас бушуют кровь и плоть, Что грубого сомнения подростка Душа не в силах побороть. И всё затвердевает: руки — в слепок, Нога — в костыль и в маску — голова, И, как рабыня в азиатских склепах, Одна душа живёт едва-едва.

Смех сквозь слёзы: история спасения бегемота Ганса

В войну, особенно во время штурма города, строения Калининградского зоопарка были разрушены, почти все животные погибли. Уцелели только трое — лань, барсук и осёл. Немногим позже, 13 апреля 1945 года, был обнаружен тяжело раненый бегемот, первоначально принятый за гигантскую свинью. Напуганный звуком бомбёжек, он ещё до начала боёв сбежал через разрушенную стену вольера и укрылся за зарослями кустарника в овраге ручья. Бегемота звали Ганс, ему было 18 лет. По своей природе добродушный и ласковый, за две недели он сильно исхудал, одичал и не ждал от людей ничего хорошего. После осмотра выяснилось, что Ганс имел семь осколочных и пулевых ранений. Рассказ очевидца и непосредственного участника тех событий: «Василий Дмитриевич Теслин, ветеран Великой Отечественной войны, полковник, рассказывает и по-молодому смеется. Сегодня он живет в Аткарске — маленьком городке Саратовской области. А в войну где только не был! Дошел до Берлина. Там, на подступах к победе, и произошла с ним эта удивительная история, сделавшая его спасителем не только человечества, но и редчайшего экземпляра животного мира — бегемота Ганса. — 14 апреля 1945 года я получил новое назначение — офицер для поручений военного коменданта города и крепости Кенигсберг, — рассказывает Василий Дмитриевич. — И вот в один из дней входят ко мне трое посетителей. Судя по погонам — полковники. Только на вид больно странные... Что за чудеса, думаю? — вспоминает Теслин. — Вроде полковники, а передо мной, лейтенантом, так робеют. Только тут загадка раскрылась. Оказалось, это приехали академики из Академии наук, присланные в Кенигсберг для консультации по вопросам сбережения культурных ценностей. А чтобы их в дороге не обижали солдаты, им повесили полковничьи погоны. Пока академики мялись в приемной, туда прибежал зачем-то генеральский шофер Семен. «В городе такое творится! В зоопарке стрельба! Наши за зверьем гоняются, за птицами, палят по всем, козла уже убили, сейчас собираются мочить какую-то свинью. Я ее видел, она в луже лежит, огромная, раза в три больше дивана. Хрюкает! Морда — во! На Геринга похожа. Наши как раз ей трибунал зачитывают, щас будут расстреливать по законам военного времени!» Тут, — вспоминает ветеран, — одному из академиков вроде как плохо стало. Побледнел, за сердце схватился. — Свинья?! — дрожащим голосом переспрашивает. — Свинья... — Огромная?! — Ну да... В следующую секунду в приемной генерала случилось нечто из ряда вон. Один из академиков со скоростью антилопы прыжком бросился на генеральскую дверь! Другие за ним. Ворвались — и буквально к ничего не понимающему генералу в ноги! «Спасите, — кричат. — Это же бегемот, редчайший экземпляр! Таких в Европе всего шесть штук осталось! А этот самый крупный, знаменитый бегемот Ганс! Ужас! Вандалы! Он же миллионы стоит! Это же национальное достояние!!!» Оторопевший от такой атаки генерал тут же отдал приказ: спасать бегемота. Адъютант Теслин через 10 минут был в зоопарке. — Приезжаю, — вспоминает Василий Дмитриевич, — а там действительно лежит в бассейне в жидкой лужице грязной воды преогромная туша. Еле дышит, пыхтит только тихонечко. А наши ее окружили и приговор читают. Ну я вздохнул облегченно: не убили. А дальше быстро порядок навел: у трех солдат отобрал солдатские книжки, назначив их караулить бегемота до прибытия охраны. С этого момента у адъютанта Теслина появилась забота — найти для умирающего от ран и голода животного доктора. А где такого в войну найдешь? — Я в одну военную часть звоню, — вспоминает Василий Дмитриевич, — а там надо мной смеются. Говорят, если специалисты ухаживать за девушками понадобятся, то пожалуйста, а за бегемотом ухаживать некому. Звоню в другую военную часть, там тоже шутники. В Африку, говорят, звони. Взял я тогда, да и распространил по всему городу объявления, штук тридцать: «Ахтунг! Ахтунг! В зоопарке умирает бегемот. Если вы знаете, что надо делать, чтобы его спасти, просим срочно прийти в комендатуру». На следующее утро в комендатуре появился старенький немец-фельдшер. Осмотрев бегемота, он постановил: жить будет. И выписал лекарство: на ведро молока два литра спирта. И так два раза в день. — Молоко мы достали, в соседнее село как раз согнали трофейных коров, — рассказывает Василий Дмитриевич. — Но ведь — какое чудо! — и со спиртом повезло. Накануне наши моряки, которые занимались подготовкой флота к эвакуации, захватили несколько немецких составов — тысячи две вагонов. А в них раздыбали две цистерны спирта. Туда меня генерал и послал. Я, переодевшись в штатское, поехал. А там такое! Толпа народу, добытчики цистерны в каски солдатам спирт наливают, кто с котелком бежит, кто с миской за спиртом стоит в очереди, а один прострелил цистерну и под ней лежит — струю губами ловит. Но для бегемота спирта набрали сколько нужно... Намешав микстуру, занялись лечением. — Один солдат верхнюю челюсть бегемота держит, другой — нижнюю, а третий, как сейчас помню, — смеется Василий Теслин, — с размаху в рот бегемоту микстуру заливает из этого ведра. С криком: «Ну-ка, камрад, выпей фронтовые сто грамм». Те же самые ребята, что раньше чуть не убили его, теперь его врачами заделались. Вот так-то... С тех пор бегемот «заделался» всеобщим любимцем. А когда «куратор» Теслин приезжал его навестить, народ всегда отчитывался с большим старанием. Позже бегемоту Гансу и вообще повезло. К нему прислали настоящего военного фельдшера Владимира Петровича Полонского. Так что дальнейшая история болезни Ганса и его последующее выздоровление дожили до наших дней в документальном виде. Доктор подробно описывал их в своей «Истории лечения бегемота», откуда сохранились такие выписки. Бегемот 18 лет. Рост большой. Кличка «Ганс». Был 7 раз ранен. И 2 раза саморанение. 13 дней был без пищи и воды. История Лечения Бегемота (Кратко) Принял лечение к Бегемоту с 14 апреля с.г. (сего года). Впервые оказал помощь водой. В последующем попытался дать ему молока. В следующий раз молотой свеклы. Бегемот принялся кушать. Но через 3 дня отказался. Я поспешил дать Бегемоту водки. Дал 4 литра. После чего Бегемот стал сильно просить кушать. Я сперва ему поставил клизму (4 ведра дисцилированной воды). После чего стал кормить его. Бегемот попытался выходить, но так как был пьян — он обронил себя. Боковое ранение (25×27 см). Глубина 4 см. Другая рана (6×7). Бегемот стал кушать, — но не оправляется. Я поставил 2-й раз клизму (4 ведра дисц.воды). Бегемот стал оправляться. Прошло 2 недели. Бегемот кушает слабо. Я решил дать водки, 4 литра. Бегемот стал кушать, хорошо. Но обратно получился запор. Я поставил еще клизму (4 ведра дисц.воды). Бегемот оправляется, — но плохо кушает. Я решил дать водки (4 литра). И Бегемот отлично стал кушать. Встречались безаппетитные дни. Я устранял их переменой пищи. Результат лечения Удалось спасти бегемота. Не отходя от него через 21 день, пройдя 1 мес. и 19 дней, я добился полного здоровья и сейчас занимаюсь дрессировкой бегемота — катание верхом на бегемоте по парку и т. д. Зоот-к Владимир Петрович Полонский. После войны Ганс прожил ещё более десяти лет. Ныне он является символом Калининградского зоопарка.