Большинство из вас, вероятно, более или менее знают, как воскресить одного из наших собратьев. Даже если вы не проходили курс сердечно-легочной реанимации (СЛР), то, скорее всего, видели эту технику много раз по телевидению или в кино. Ранняя история реанимации во многих смыслах также была предметом драмы. 1 июня 1782 года в одной из газет Филадельфии появилась новость о последнем чуде реанимации: пятилетний ребенок был возвращен к жизни после того, как утонул в реке Делавэр. Маленький Роуленд Оливер играл на одной из оживленных пристаней, но случайно упал в воду. Он барахтался на поверхности 10 минут, а затем обмяк. Наконец, рабочий выловил его и отнес домой. И хотя Роуленда доставили домой без признаков жизни, газета сообщила, что его родители признали состояние мальчика безжизненным только на первый взгляд. Это и побудило их к действию. Они «немедленно сняли с него всю одежду, били его руками» и «натирали шерстяными тряпками, смоченными спиртом». Врач, прибывший вскоре после этого, сделал то же самое. Он также погрузил ноги Роуленда в горячую воду и ввел ему в горло рвотное средство. Примерно через 20 минут к маленькому мальчику вернулась жизнь. Небольшое кровопускание смягчило последствия, и вскоре Роуленд стал таким же бодрым и игривым, как раньше. Гуманные сообщества Этот рассказ был лишь одной из многих историй реанимационного успеха, освещенных в газетах недавно созданными гуманными обществами того времени. Эти общества возникли в середине XVIII века в Амстердаме, где все больше людей тонули в городских каналах. Люди стремились объяснить остальным, что смерть (по крайней мере, от утопления) не является точной, и что прохожие могут помочь вернуть «утопленников» к жизни. В Филадельфии воскрешение Роуленда подтвердило эти идеи, вдохновив местное гуманное общество на установку вдоль городских рек комплектов с лекарствами, медицинскими инструментами и инструкциями для оживления утонувших. Со временем методы менялись, но уже в XIX веке стало понятно, что реанимационные мероприятия требовали стимуляции организма механическими действиями. Гуманные сообщества часто рекомендовали согреть тонущую жертву и попробовать сделать искусственное дыхание. Каким бы ни был метод, самое важно — восстановление работоспособности организма. Была необходима как внешняя стимуляция (растирание и массаж, которые практиковали родители маленького Роуленда), так и внутренняя (обычно путем введения в желудок рома или какой-нибудь согревающей смеси). Вероятно, самым необычным способом восстановления человека изнутри являлось «окуривание табачным дымом» толстой кишки жертвы. Однако некоторые предлагали вдувать дым в задний проход. ХХ век принес с собой свои потенциально смертельные опасности. Число утопающих возросло из-за увеличения промышленного использования водных путей, появления и повсеместного использования электричества и линий электропередач, а также из-за автомобилей, что добавило к причинам клинической смерти поражение электрическим током и отравление газом. Новые способы стимуляции Методы изменились. В настоящее время реанимационные мероприятия все больше сосредотачиваются на стимуляции сердца. Это может включать манипуляции в разных местах. Сжатие грудной клетки и методы искусственного дыхания стали все более распространенными. Но даже несмотря на то, что методы реанимации изменились, они сохранили свою направленность — почти любой человек мог их освоить и применять. Реанимация в середине XX века все больше завоевывала репутацию чудесного и широко распространенного средства возвращения к жизни. Однако люди, которые могли выполнять эти процедуры, ограничивались только медицинскими специалистами и врачами скорой помощи. Решающим событием стало признание нового набора причин смерти — хирургических несчастных случаев. Американский хирург Клод Бек часто ссылался на историю своего обучения в конце 1910-х годов в объяснении собственных попыток изменить реанимационные манипуляции в середине XX века. Он вспоминал, что в те времена, если сердце пациента останавливалось на операционном столе, хирурги ничего не могли сделать. Они вызывали пожарную бригаду и ждали, пока та поставит пульмотор (прибор, закачивающий кислород в легкие под некоторым давлением). Казалось, что все, кроме практикующих врачей, могут проводить реанимацию. Считая это неприемлемым, Бек присоединился к поиску реанимационного метода, подходящего для особых случаев. Новые способы, с которыми экспериментировали Бек и другие хирурги, по-прежнему основывались на стимуляции. Они полагались на доступ к внутренней части тела, что обычно делали хирурги. Однако врачи нашли и другие методы: приложение электричества непосредственно к сердцу (дефибрилляция) и массаж сердца вручную. Бек рассматривал свои первые успехи в операционной как показатель более широкого распространения его методов. Соответственно, он расширил свое определение тех, кого можно реанимировать. Хирург добавил к относительно ограниченной категории «очевидно мертвых» всех, кто не был «абсолютно и бесспорно мертв». Клод Бек снимал фильмы, свидетельствующие о его успехах. В «Хоре мертвых» были представлены первые 11 человек, которых он воскресил. Они неловко стояли вместе, а веселый Бек спрашивал каждого по очереди: «От чего вы умерли?» Вскоре стало ясно, что методы, обеспечивающие доступ к внутренней части тела, нелегко распространить. Нельзя сказать, что Бек не пробовал. Он представил себе мир, в котором те, кто обучен его методам, будут носить с собой инструмент хирурга — скальпель, всегда готовый вскрыть грудь, чтобы вернуть сердце в действие. Обеспокоенное медицинское сообщество взбунтовалось. Но когда появилось компрессионное сжатие грудной клетки, сообщество одобрило такой способ. Взгляд Бека на смерть как на нечто обратимое до сих пор остался с нами, достигнув своего апогея в 1960 году. Тогда ученые в историческом медицинском исследовании заявили, что «общая постоянная выживаемость в реанимации» составляет 70%. Последующие исследования исправили это слишком оптимистичное открытие, но репутация реанимации как широко применяемой и чрезвычайно успешной была уже обеспечена и сохраняется по сей день. По материалам статьи «Reversing death: the weird history of resuscitation» The Conversation