Автор статьи — психолог Мишель ван Элк. С самого детства меня интересовали измененные состояния сознания, такие как внетелесные переживания, паранормальные явления и религиозные видения. Я изучал психологию и неврологию, чтобы лучше понять их природу. В своей научной работе я сосредоточился на том, почему некоторые люди более склонны к таким состояниям, чем другие. Когда пару лет назад я узнал о науке, изучающей психоделические вещества, эта область вызвала мой интерес. Меня привлекла возможность изучить людей, которые имеют опыт употребления психоделиков и утверждают, что видели проблески высшей реальности. Я начал исследования в Лейденском университете и основал свою лабораторию, в которой группа ученых из разных областей изучают психоделический опыт, а также религиозные, духовные и мистические переживания. Сначала меня вдохновляла идея о том, как психоделики могут изменить жизнь людей к лучшему. При правильном применении эти вещества способны улучшить психическое и физическое здоровье, а также усилить чувство единства с природой и заботы о ней. Оказалось, что психоделическая терапия обладает огромным потенциалом для лечения широкого спектра расстройств, включая депрессию, тревогу, зависимость и посттравматическое стрессовое расстройство. Энтузиазм в отношении позитивного воздействия психоделиков нашел отражение в благоприятном освещении этой темы в средствах массовой информации в последние несколько лет. Американский писатель и журналист Майкл Поллан поделился информацией о психоделиках с миллионной аудиторией благодаря своей книге и документальному фильму на Netflix. Однако мой первоначальный оптимизм, связанный с психоделиками и их потенциалом, сменился скептицизмом в отношении науки, которая была причиной шумихи в СМИ. Я стал более критически оценивать эмпирические данные. На первый взгляд кажется, что психоделическая терапия может излечить психические заболевания. Однако при более внимательном рассмотрении выясняется, что история не так однозначна. Основная причина — отсутствие ясности в отношении эмпирических доказательств эффективности и механизмов работы психоделической терапии. Две проблемы Я написал обзорный документ вместе со своей коллегой Эйко Фрид. В нем мы перечислили проблемы, связанные с текущими исследованиями психоделической терапии. Основная проблема называется «проблемой преодоления слепоты». В психоделических исследованиях пациенты могут легко узнать, были ли они отнесены к группе, получающей психоделики, или к группе плацебо. Это происходит из-за глубокого воздействия психоделических веществ, изменяющих сознание. Это открытие может привести к эффекту плацебо у пациентов, получающих психоделики. Они получают лечение, на которое надеялись, и начинают чувствовать себя лучше. Однако это также может привести к разочарованию у пациентов из контрольной группы. Они надеялись получить чудодейственное лекарство, но теперь узнают, что им придется провести шесть часов со своим врачом, принимая плацебо. Как следствие, любая разница в результатах между группами, получавшими психоделики, и группами, получавшими плацебо, в значительной степени обусловлена этими эффектами плацебо и ноцебо. Эффект ноцебо — это когда безвредное лечение вызывает побочные эффекты или ухудшение симптомов, потому что человек верит, что они могут возникнуть, или ожидает, что они возникнут. Осведомленность пациентов влияет и на врачей. Они могут быть более мотивированы и стараться больше, если их пациент получил «реальный результат». Эту проблему невозможно контролировать в рамках так называемых рандомизированных контролируемых исследований, которые по-прежнему считаются золотым стандартом в оценке эффективности лекарств и методов лечения. Кроме того, доклинические исследования психоделиков сталкиваются с проблемами. Например, вы можете вспомнить рисунок мозга, получавшего псилоцибин, в сравнении с мозгом, получавшим плацебо. Псилоцибин усиливает связи между различными областями мозга, что представлено красочным набором соединительных линий. Это стало известно как «гипотеза энтропийного мозга». Психоделики делают ваш мозг более гибким, так что он возвращается к детскому состоянию открытости, новизны и удивления. В свою очередь, была выдвинута гипотеза о том, что этот механизм лежит в основе эффективности психоделической терапии: «освобождая ваш мозг», психоделики могут изменять укоренившиеся и неадаптивные паттерны и поведение. Однако оказывается, что картина гораздо сложнее. Психоделики сужают кровеносные сосуды в вашем теле и мозге, и это вызывает проблемы при измерении сигналов мозга с помощью МРТ. Изображение энтропийного мозга может просто отражать тот факт, что кровоток в мозге резко изменяется под действием псилоцибина. Кроме того, далеко не ясно, что именно означает энтропия, не говоря уже о том, как ее можно измерить в мозге. Недавнее исследование псилоцибина, которое еще предстоит рецензировать, показало, что только четыре из 12 показателей энтропии могут быть воспроизведены, что еще больше ставит под сомнение применимость этого механизма действия. Хотя история о том, что психоделики освобождают ваш разум, убедительна, она пока плохо согласуется с имеющимися эмпирическими данными. Это всего лишь два примера, которые иллюстрируют, почему важно быть действительно осторожным при оценке эмпирических исследований в области психоделической науки. Не принимайте выводы за чистую монету. Лично у меня развилась здоровая доза скептицизма, к науке о психоделиках. Меня по-прежнему восхищает потенциал психоделиков. Эти вещества предоставляют нам ценные инструменты для изучения изменений в сознании. Но пока что слишком рано делать окончательные выводы об их механизмах действия или терапевтическом потенциале. Для этого необходимы дополнительные исследования. Я рад внести свой вклад в эти исследования. По материалам статьи «Two reasons I’m sceptical about psychedelic science» The Conversation