В течение своей долгой и насыщенной жизни Мисиа Серт (полное имя — Мария-София-Ольга-Зинаида Годебская) достигла действительно желанной всеми цели: своего рода бессмертия. Кокетка Мисиа позировала для самых известных живописцев Прекрасной эпохи (последние десятилетия XIX века — 1914 г.) — Ренуара, Боннара, Тулуз-Лотрека и Вюйара. Она была приятельницей писателей Кокто и Пруста, поэтов Малларме и Верлена, живописцев Моне и Пикассо, а также композитора Стравинского. Даже с Коко Шанель они были «родственными душами» (и, вероятно, любовницами). Многие представители интеллектуальной элиты — как мужчины, так и женщины — состояли, по слухам, в любовных связях с Марией. Безнадёжно влюблённым, вероятно, был сам Эдуард Вюйар — одни из своих нежнейших портретов он писал именно с неё. Но это ещё полбеды: Мария вдохновила Марселя Пруста на создание двух персонажей — княгини Юрбелетьевой и госпожи Вердюрен в главном труде его жизни «В поисках утраченного времени». Настоящая светская львица, пожирающая сердца деятелей искусства. Мария-София-Ольга-Зинаида Годебская родилась в Царском селе, Санкт-Петербург. Её отцом был польский скульптор Киприан Годебский, занимающийся реконструкциями. Мать умерла при родах, поэтому всё воспитание дочери легло на отца. Однако Киприан был не особо готов к такой ответственности, поэтому девочку отправили сначала в Брюссель к бабушке и дедушке, а позже — в монастырскую школу-интернат. В 7 лет Мария начала играть на фортепиано, но не могла доставать до педалей. За неё это делал Франц Лист — венгеро-немецкий композитор, у которого она частенько сидела на коленях, обучаясь музыке. Преподавателем по музыке был знаменитый французский композитор Габриэль Форе. Девочку он взаправду считал вундеркиндом. Прав он оказался или нет, но то, что Марию Годебскую тянуло к миру искусства — абсолютная истина. Со временем уроки игры на фортепиано стали для Марии слишком скучными, и интерес постепенно угасал. Страсть к искусству была гораздо шире и глубже, а стремление к окружению себя творческими и знаменитыми личностями было очень сильно. Будучи с детства причастной к первоклассной буржуазии, взрослая Мисиа стала центральной фигурой в парижском искусстве. Кто-то считал её притворщицей — якобы она имитировала интерес к искусству, чтобы сблизиться с известными художниками и писателями. Тем не менее, даже такие люди шли с ней на контакт, так как понимали, что она была отличной приманкой для денег: обладая безупречным художественным вкусом, Мисиа делала звёздами тех, в кого искренне верила; не смущаясь, признавала великими тех, кого высмеивали критики. Она была действительно ценной и желанной благодетельницей — поддержка и харизма делали своё дело. Как писала Трейси МакНиколл в новостном американском журнале Newsweek, «ужины с Мисией Серт были долгожданными». В Марию Годебскую были отчаянно влюблены многие, но сама Мисиа утверждала, что у неё были «только мужья; не любовники». Хотя роман с Коко Шанель говорит об обратном. Но Мария была действительно замужем. И не раз. Все мужья были высокопоставленными и успешными людьми. Сначала был Таде Натансон, польский эмигрант и социалист, за которого Мария вышла замуж в 15 лет (ему было 19). Он уже руководил журналом La Revue Blanche, где на обозрение читателям представлялись работы именитых художников — многие из них были также увлечены Мисией. С Натансоном ей в самом деле повезло: он так же сходил с ума по искусству, поэтому светские выходы были для пары обычным делом. Уже тогда Мисиа мечтала о собственном салоне. А сама девушка стала законодательницей мод. Если на концерт или выставку она приходила со своей «свитой» и начинала аплодировать — успех был гарантирован. Избалованные парижане верили в то, что Мисиа не ошибается: если уж она хвалит, то это действительно хорошо. Вскоре у Тоде начинаются проблемы с финансами. Чтобы поправить ситуацию, он находит инвестора — владельца самой популярной на то время во Франции еженедельной газеты Le Matin Альфреда Эдвардса. Конечно же, и тот поддался чарам Мисии, и вскоре она от Натансона сбежала к нему. Эдвардс был на 16 лет старше своей избранницы и неустанно осыпал её драгоценностями и замысловатыми веерами. Но и их роман не выдержал брака. Мисиа продолжала вести светский образ жизни, а семейная жизнь в её традиционном понимании женщину не привлекала. К тому же, она щедро тратила деньги мужа — на друзей-художников, на помощь сиротам и тюремщикам; она оплачивала долги, кому-то снимала дачу в пригороде, для кого-то искала лучшего врача в Париже… Одним словом, ничего не жалела. Следующим мужем стал Хосе-Мария Серт, испанский художник-монументалист, с которым у Марии Годебской были по-настоящему страстные, но сложные отношения. Жила она с ним в Париже и в Венеции, и на протяжении многих лет была хозяйкой известного парижского салона. Благодаря мужу Мария укрепила своё влияние на парижский мир живописи. Но их брак был подорван, потому что Хосе влюбился в красавицу Русудан Мдивани — грузинскую художницу. Мисии было сложно смириться с изменой. Как только она ни пыталась сохранить союз, но в итоге поняла, что она — третий лишний. Возможно, именно из-за неудачных браков Мисиа Серт оставила свои самые горячие чувства для своих ближайших друзей, а именно театрального деятеля Сергея Дягилева и модельера Коко Шанель. С «безумным русским» Мисиа познакомилась в 1908 году на премьере «Бориса Годунова» в Парижской национальной опере. В общей сложности их дружба продолжалась более 20 лет. Она всегда материально и духовно поддерживала его деятельность. Сам Дягилев говорил, что Мисиа — единственная женщина, на которой он мог бы жениться, а ведь он увлекался совсем не женщинами. Неповторимую Коко Шанель Мисиа встретила на званом ужине в квартире актрисы Сесиль Сорель в 1917 году и тут же буквально влюбилась в неё. В неопубликованных мемуарах Серт писала: «Она казалась мне бесконечной грацией…» Они стали ближайшими подругами. Надо отдать должное откровенности Коко, которая писала в своих мемуарах: «Если бы не Мисиа, я бы так и умерла дурой». До начала 30-х Мисиа и Коко были законодательницами парижской моды. Шанель создавала, а Серт была моделью: у кого бы ещё хватило храбрости надеть мужские брюки и выйти на солнце без зонтика и в купальном костюме! Но единственной любовью Мисии был Хосе-Мария Серт. Когда он ушёл из жизни, она написала в дневнике: «Вместе с ним для меня исчез всякий смысл существования». Результатом пережитого горя стала почти полная потеря зрения. Утешением стал морфий. Серт употребляла наркотики, делая себе уколы прямо на улице. Однажды ей даже пришлось сутки провести в полицейском участке среди проституток и бродяг. Коко Шанель пыталась спасти подругу от депрессии, но в 1950 году в возрасте 78 лет Мисиа умерла, сказав напоследок: «Жизнь не так уж и прекрасна». Мисиа Серт не создавала ничего нового, но была своего рода художником. Её открытость, щедрость и индивидуальность манили и вдохновляли многих людей. Французский писатель и путешественник Поль Моран писал в своей книге о Мисии Серт: «Когда вы начинаете рассказывать о ней, у вас возникает чувство, что бесполезно пытаться передать её жизнь словами, ибо зрительный образ предшествует всем посвящённым ей текстам. Мисиа просто не позволяет рассказывать о себе. Она стремится рассказать о себе сама. Это красивая пантера, властная, кровожадная, несерьёзная, это кошка, которой нельзя доверить птенцов, с которой нельзя медлить, любительница талантов, способная за один вечер потратить миллион». Автор: Юлия Стржельбицкая