Паллиативная помощь в нашей стране — совсем молодая отрасль, можно сказать, новорожденная. Хотя хосписное движение было затеяно ещё в 90-ых Верой Миллионщиковой. Её дочь, Нюта Федермессер, продолжает помогать людям, которые остаются один на один со смертельным диагнозом. Почему Нюта? Первое, что меня удивило, когда я узнала об этой женщине, — имя, которое она себе выбрала. Вообще-то она Аня. Анна Константиновна Федермессер. Звучит? Звучит. Солидно, весомо. Сразу представляется строгая деловая дама. Она является учредителем благотворительных фондов, руководит Московским многопрофильным центром паллиативной помощи, добивается, чтобы неизлечимо больные люди могли получить нужные обезболивающие и поддерживающие препараты и грамотный уход, борется с бюрократией и невежеством. Однако все знают её как Нюту. Это имя Федермессер выбрала ещё в детстве, а придя работать в паллиатив, поняла, что оно подходит как нельзя лучше. Подопечные хосписов и домов престарелых — люди у самого края. Их заболевания неизлечимы и определяют всю их жизнь. Одни посещают хоспис периодически, когда требуется подобрать или скорректировать приём лекарств, облегчить тяжёлую фазу или купировать боль. Другие живут в таких учреждениях годами, так как заболевание прогрессирует медленно и им необходимо находиться в стационаре. Третьи остаются ненадолго, когда болезнь уже перешла в терминальную стадию. Такие пациенты особенно остро нуждаются в чутком отношении врачей и персонала. Они часто вспоминают дом, именно с родными стенами связаны самые счастливые моменты их жизни. В этой связи имя Нюта звучит очень тепло, уютно, оно самое что ни на есть домашнее. Вероятно, когда работаешь с теми, кто стоит у последней черты, уже плевать на формальности. Как отмечает сама Нюта, люди охотнее идут на контакт, когда она представляется именно этим именем. Дома Кстати, о доме. В детстве каждое лето Нюта ездила с родителями и сестрой в село Никитино-Троицкое в Поречье (Ярославская область). Эту деревню Федермессер называет своей родиной и трепетно относится к семейному дому, тамошней природе и людям. Она помнит многих троицких старожилов, которых теперь уже нет. Там захоронен прах её мамы, там Федермессер до сих пор любит бывать со своей семьёй. А последние четыре года с Поречьем Нюту связывают ещё более крепкие узы В 2018 году ей позвонили с просьбой: помогите обезболить больного раком. Пациенту, кузнецу Георгию Лобову, которого все звали просто дядя Жора, требовался морфин, но достать опиат было невозможно. Нюта поехала с помощником в Дом сестринского ухода, который оказался старинным красно-кирпичным зданием буквально в 30 километрах от её любимой деревни. Федермессер стала добиваться помощи, общаться с администрацией района, врачами, больными. Лекарство нашли, а Дом после трудных и болезненных для всех событий взял под своё шефство созданный Нютой фонд помощи хосписам «Вера». Сегодня в Доме милосердия, который теперь носит имя кузнеца Лобова, работают неравнодушные люди, 28 человек, все из местных. В этой истории было много слёз и нервов, была непроходимая косность системы, были смерти и угасание. И было слово, данное больным, которое Федермессер сдержала: дать им возможность умереть в их любимом месте. Умирать — это искусство «Люди боятся не самой смерти, ведь они не знают её, — говорит Нюта. — Люди боятся умирания». На семинарах она часто предлагает слушателям упражнение: подробно представить и описать свою смерть. Как, когда, при каких обстоятельствах, где вы хотели бы умереть? В котором часу, в какое время года? Что бы вас окружало, какие люди находились бы рядом? Во что бы вы были одеты, как причёсаны, лежали бы в кровати или сидели в любимом кресле? Эти пугающие на первый взгляд вопросы помогают людям вдумчиво отнестись к факту собственной смерти. Мы смертны, и однажды, независимо от нашего желания, придётся покинуть этот мир. Думать об этом может быть тяжело, страшно, больно и грустно. Однако, по словам Нюты, когда люди могут в спокойной доверительной атмосфере представить все подробности своего ухода, им вдруг открывается, что переход к смерти — это некий этап, который можно пройти достойно. Не впадать во вполне естественные отчаяние и ужас, а подойти к этому по-житейски. Да, именно так: отнестись к смерти по-житейски. Думаю, в таком взгляде на смерть много мудрости и смирения. Мы, разумеется, не знаем ни дня ни часа, и можем лишь надеяться на то, что не будем испытывать боли, что не останемся одиноки и что оставим после себя добрую память. Как отмечает Федермессер, многие делятся, что хотели бы умереть ранним утром, в ясную погоду, дома, в окружении любящих людей. Она считает, что самые лучшие условия для паллиативных больных — тёплая домашняя обстановка. А если человек умирает в хосписе, то важно максимально позаботиться о его комфорте: чтобы у него были любимые вещи из дома, важные для него мелочи, полюбившийся вид из окна, музыка, запахи пирогов или апельсинов и т.д. Родственникам, которые ухаживают и проживают с больным человеком, тоже необходима психологическая и практическая поддержка. Нужны обучение навыкам ухода, профилактика выгорания, формирование умения заботиться о себе и юридическая грамотность. Это невероятно трудно — быть рядом с тем, кто умирает. Хотя всё-таки правильнее сказать, что в хосписе живут. Живут всю оставшуюся жизнь, ведь, как гласит девиз фонда «Вера», «если человека нельзя вылечить, это не значит, что ему нельзя помочь».