«Стереть память, чтобы посмотреть вновь»

«Хочу стереть себе память, чтобы посмотреть снова», — говорим мы после просмотра фильма с неожиданной развязкой, которая либо полностью переворачивает сюжет, либо просто шокирует настолько, что поднять свою челюсть с пола становится невозможно. Сюжетный поворот — эта та точка в сюжете, которая его перестраивает или меняет его путь. Они бывают разными: глобальными/ключевыми, которые переворачивают сюжет с ног на голову, а также маленькими/локальными, которые не меняют сюжет, но меняют его маршрут и подогревают зрительский интерес. Но в кинематографе существует отдельное понятие для сюжетного поворота совсем другого характера — это твист. Твист — это сюжетный поворот, который после своего появления меняет не последующий сюжет, а предыдущий. И все, что мы видели до этого, резко переворачивается и представляет собой уже совсем другую картину. (Здесь можно вспомнить Финчера с его «Бойцовским клубом», Шьямалана с «Шестым чувством», Скорсезе и его «Остров проклятых»). Твист всегда путает зрителя, заставляет верить в то, чего нет, и, как правило, в центре сюжета с твистом стоит ненадежный рассказчик, который рассказывает историю так, как ее видит именно он, даже если это видение неверно). Главная особенность твиста — его невозможно предугадать. Часто локальные сюжетные или даже глобальные повороты можно разгадать, собирая зацепки, которые оставляют режиссеры по ходу фильма. Но разгадать будущий твист почти невозможно, даже если весь хронометраж в фильме показывали отсылки к будущему твисту. Обнаружить эти отсылки возможно только при последующих просмотрах фильма, когда зритель уже знает главный поворот. Твист не должен быть «роялем в кустах», сценарист и режиссер изначально должны продумать и рассказать две истории: ложную и настоящую. Поэтому твисты не всегда получаются идеально и вызывают желаемый эффект. Так, например, фильм «Море соблазна» демонстрирует совершенно нелогичный твист, который не просто меняет прошедший сюжет, но и полностью его перечеркивает. Поэтому твист — это всегда тот поворот, которого зритель не ожидал, и который вызывает у него шок. Все твисты и неожиданные сюжетные повороты созданы только для того, чтобы развлечь зрителя. Еще один способ добиться такого эффекта — создать непредсказуемую концовку или вовсе оставить финал открытым. Есть такие фильмы, над формулировкой которых кинокритики, режиссеры и просто зрители гадают до сих пор. Здесь сразу вспоминается Кристофер Нолан с его «Началом», где открытый финал и ни одного ответа на вопрос: что же произошло с героем на самом деле? Или фильм «Донни Дарко», который имеет множество интерпретаций событий. «Аннигиляция» — научная фантастика, которая оставляет после себя много вопросов. Подобное развлечение в кино строится по принципу «догадайся сам», но именно такие фильмы остаются в памяти и имеют особое послевкусие. Что посмотреть: • Игра, 1997; • Помни, 2000; • Престиж, 2006; • Мы, 2019; • Олдбой, 2003/2013; • Психо, 1960; • Книга Илая, 2010; • Другие, 2001; • Счастливое число Слевина, 2006.

«Мысли — не чувства» — плохой совет психолога

Если вы брали в руки книгу по когнитивно-поведенческой или диалектической терапии, вы наверняка сталкивались с фразой «мысли — не чувства». Это утверждение призвано помочь клиентам провести различие между их интерпретацией ситуации и эмоциональной реальностью того, как эта ситуация повлияла на них. Возьмем, к примеру, этот отрывок из «Рабочей тетради по диалектической поведенческой терапии при биполярном расстройстве»: Когда терапевт спрашивает человека, что он чувствовал в той или иной ситуации, он может ответить: «Я чувствовал, что меня критикуют» или «Я чувствовал, что он должен был понять, что я чувствую». Если присмотреться, он не описывает эмоцию, а говорит, что он думает о ситуации. Почетный профессор социальных наук в Университете Твенте Ян Ван Дийк объясняет, что этот пациент чувствует злость или разочарование в связи с прошлым лечением. Но, как признает Ван Дийк, наши эмоции определяют то, как мы воспринимаем мир. И наоборот, содержание наших мыслей влияет на наши эмоции. Когда мы зацикливаемся на несчастливых темах, мы делаем себя еще печальнее. Связь между аффектом и познанием — это улица с двусторонним движением, которая никогда не закрывается. Так почему же мы вообще пытаемся отделить мышление от чувств? «Мысли — это не чувства» — это то, что пациенты, которые сильно интеллектуализируют свои эмоции, обычно слышат от своих терапевтов. Возьмем, к примеру, разговор доктора философии Д. Прайса с психотерапевтом, который был описан в его публикациях: Прайс: ещё один мой друг борется с мыслями о самоубийстве и депрессией. Терапевт: и что вы чувствуете по этому поводу? П: такое ощущение, что я ничего не могу сделать, чтобы защитить людей или помочь им стать лучше. Т: это мысль, а не чувство. Если целью психотерапевта было помочь Прайсу наладить связь с эмоциями, то он справился с этой задачей хуже некуда. Вместо того, чтобы выслушать страдания Прайса, он неодобрительно поправил клиента. Это заставило Прайса меньше доверять ему и дало почувствовать: что-то, что чувствует клиент, как-то «неправильно» с точки зрения терапевта. Когда терапевты просят пациентов поделиться чувством, а не мыслью, они, как правило, просят назвать прямое аффективное слово, такое как «радостный», «раздраженный», «разочарованный», «смущенный» или «грустный». По словам Прайса, на том приеме он не чувствовал, что такие эмоциональные слова, как «грустный» или «виноватый», соответствуют масштабам того, что он переживал. Он был встревожен, и буквально не мог перестать думать об этом несколько недель. Мышление Прайса было явно субъективным и интуитивным — оно было эмоциональным. Своими высказываниями терапевт отверг Прайса за то, что пациент предается чувствам, делясь своими мыслями. К сожалению, такой подход может быть характерен для целого ряда терапевтических подходов. Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) учит пациентов избегать когнитивных искажений, определяя, соответствуют ли их мысли реальности. Диалектическая поведенческая терапия (ДПТ) также учит клиентов проводить четкую грань между своими мыслями и эмоциями. Возвращаясь к «Рабочей тетради по диалектической поведенческой терапии», можно сказать, что такое утверждение, как «Я идиот!» — это мысль, а не чувство. Но есть ли более эмоционально заряженная мысль, чем та, которая вот так отвергает всю вашу самость? Трудно представить, что можно думать о себе как об «идиоте» и не испытывать при этом поток негативных эмоций. Сказать, что человек чувствует стыд и смущение, значит потерять конкретику в данном случае. «Я идиот!» (или «Я чувствую себя идиотом») говорит о том, что человек испытывает глубокие негативные эмоции, направленные на себя, и что эти негативные эмоции связаны с беспокойством по поводу его интеллекта и способностей. Это многое говорит о том, почему клиент расстроен. Зачем терапевту заменять столь насыщенную, контекстуальную дискуссию неясным переключением на чувства? В своей книге «Разоблачение аутизма» Девон Прайс описывает, как социальное давление, заставляющее маскироваться под людей с нейротипичным поведением, приводит к тому, что многие аутичные люди не умеют разбираться в своих чувствах — особенно в самый ответственный момент. Ученые часто называют это алекситимией, и она проявляется по-разному. Это часто происходит со многими людьми. Большие потери и неожиданности выбивают из колеи и заставляют оцепенеть. Размышления — это часть того, как мы приходим к тому, что чувствуем. Поэтому если терапевт говорит нам, что вся эта важнейшая внутренняя работа недействительна, потому что «мысли — это не чувства», это разрушительно. Мысли — это чувства. А чувства — это мысли. Точно так же, как поведение — это общение. Много десятилетий назад психологи отказались от концепции картезианского дуализма, которая рассматривала разум и тело как отдельные сущности. Сегодня мы знаем, что разум и тело — это одно неразрывное целое. Биом нашего кишечника влияет на то, как мы себя чувствуем. Наши убеждения относительно пищи могут изменить наш метаболизм. Наше выражение лица может изменить наше настроение. Все взаимосвязано. Поэтому и простые люди, и психологи должны прекратить распространять представление о том, что можно провести резкую разделительную линию между чувствами и мыслями. По материалам статьи «Thoughts Are Not Feelings» Is Bad Psychological Advice» Psychology Today

Последний лист

В небольшом квартале к западу от Вашингтон-сквера улицы перепутались и переломались в короткие полоски, именуемые проездами. Эти проезды образуют странные углы и кривые линии. Одна улица там даже пересекает самое себя раза два. Некоему художнику удалось открыть весьма ценное свойство этой улицы. Предположим, сборщик из магазина со счетом за краски, бумагу и холст повстречает там самого себя, идущего восвояси, не получив ни единого цента по счету! И вот в поисках окон, выходящих на север, кровель XVIII столетия, голландских мансард и дешевой квартирной платы люди искусства набрели на своеобразный квартал Гринич-Виллидж. Затем они перевезли туда с Шестой авеню несколько оловянных кружек и одну-две жаровни и основали «колонию». Студия Сью и Джонси помещалась наверху трехэтажного кирпичного дома. Джонси — уменьшительное от Джоанны. Одна приехала из штата Мэн, другая — из Калифорнии. Они познакомились за табльдотом одного ресторанчика на Восьмой улице и нашли, что их взгляды на искусство, цикорный салат и модные рукава вполне совпадают. В результате и возникла общая студия. Это было в мае. В ноябре неприветливый чужак, которого доктора именуют Пневмонией, незримо разгуливал по колонии, касаясь то одного, то другого своими ледяными пальцами. По Ист-Сайду этот душегуб шагал смело, поражая десятки жертв, но здесь, в лабиринте узких, поросших мохом переулков, он плелся нога за ногу. Господина Пневмонию никак нельзя было назвать галантным старым джентльменом. Миниатюрная девушка, малокровная от калифорнийских зефиров, едва ли могла считаться достойным противником для дюжего старого тупицы с красными кулачищами и одышкой. Однако он свалил ее с ног, и Джонси лежала неподвижно на крашеной железной кровати, глядя сквозь мелкий переплет голландского окна на глухую стену соседнего кирпичного дома. Однажды утром озабоченный доктор одним движением косматых седых бровей вызвал Сью в коридор. — У нее один шанс... ну, скажем, против десяти, — сказал он, стряхивая ртуть в термометре. — И то, если она сама захочет жить. Вся наша фармакопея теряет смысл, когда люди начинают действовать в интересах гробовщика. Ваша маленькая барышня решила, что ей уже не поправиться. О чем она думает? — Ей... ей хотелось написать красками Неаполитанский залив. — Красками? Чепуха! Нет ли у нее на душе чего-нибудь такого, о чем действительно стоило бы думать, — например, мужчины? — Мужчины? — переспросила Сью, и ее голос зазвучал резко, как губная гармоника. — Неужели мужчина стоит... Да нет, доктор, ничего подобного нет. — Ну, тогда она просто ослабла, — решил доктор. — Я сделаю все, что буду в силах сделать как представитель науки. Но когда мой пациент начинает считать кареты в своей похоронной процессии, я скидываю пятьдесят процентов с целебной силы лекарств. Если вы сумеете добиться, чтобы она хоть один раз спросила, какого фасона рукава будут носить этой зимой, я вам ручаюсь, что у нее будет один шанс из пяти вместо одного из десяти. После того, как доктор ушел, Сью выбежала в мастерскую и плакала в японскую бумажную салфеточку до тех пор, пока та не размокла окончательно. Потом она храбро вошла в комнату Джонси с чертежной доской, насвистывая рэгтайм. Джонси лежала, повернувшись лицом к окну, едва заметная под одеялами. Сью перестала насвистывать, думая, что Джонси уснула. Она пристроила доску и начала рисунок тушью к журнальному рассказу. Для молодых художников путь в Искусство бывает вымощен иллюстрациями к журнальным рассказам, которыми молодые авторы мостят себе путь в Литературу. Набрасывая для рассказа фигуру ковбоя из Айдахо в элегантных бриджах и с моноклем в глазу, Сью услышала тихий шепот, повторившийся несколько раз. Она торопливо подошла к кровати. Глаза Джонси были широко открыты. Она смотрела в окно и считала — считала в обратном порядке. — Двенадцать, — произнесла она, и немного погодя: — одиннадцать, — а потом: — «десять» и «девять», а потом: — «восемь» и «семь» — почти одновременно. Сью посмотрела в окно. Что там было считать? Был виден только пустой, унылый двор и глухая стена кирпичного дома в двадцати шагах. Старый-старый плющ с узловатым, подгнившим у корней стволом заплел до половины кирпичную стену. Холодное дыхание осени сорвало листья с лозы, и оголенные скелеты ветвей цеплялись за осыпающиеся кирпичи. — Что там такое, милая? — спросила Сью. — Шесть, — едва слышно ответила Джонси. — Теперь они облетают быстрее. Три дня назад их было почти сто. Голова кружилась считать. А теперь это легко. Вот и еще один полетел. Теперь осталось только пять. — Чего пять, милая? Скажи своей Сьюди. — Листьев. На плюще. Когда упадет последний лист, я умру. Я это знаю уже три дня. Разве доктор не сказал тебе? — Первый раз слышу такую глупость! — с великолепным презрением отпарировала Сью. — Какое отношение могут иметь листья на старом плюще к тому, что ты поправишься? А ты еще так любила этот плющ, гадкая девочка! Не будь глупышкой. Да ведь еще сегодня утром доктор говорил мне, что ты скоро выздоровеешь... позволь, как же это он сказал?.. что у тебя десять шансов против одного. А ведь это не меньше, чем у каждого из нас здесь, в Нью-Йорке, когда едешь в трамвае или идешь мимо нового дома. Попробуй съесть немножко бульона и дай твоей Сьюди закончить рисунок, чтобы она могла сбыть его редактору и купить вина для своей больной девочки и свиных котлет для себя. — Вина тебе покупать больше не надо, — отвечала Джонси, пристально глядя в окно. — Вот и еще один полетел. Нет, бульона я не хочу. Значит, остается всего четыре. Я хочу видеть, как упадет последний лист. Тогда умру и я. — Джонси, милая, — сказала Сью, наклоняясь над ней, — обещаешь ты мне не открывать глаз и не глядеть в окно, пока я не кончу работать? Я должна сдать эти иллюстрации завтра. Мне нужен свет, а то я спустила бы штору. — Разве ты не можешь рисовать в другой комнате? — холодно спросила Джонси. — Мне бы хотелось посидеть с тобой, — сказала Сью. — А кроме того, я не желаю, чтобы ты глядела на эти дурацкие листья. — Скажи мне, когда кончишь, — закрывая глаза, произнесла Джонси, бледная и неподвижная, как поверженная статуя, — потому что мне хочется видеть, как упадет последний лист. Я устала ждать. Я устала думать. Мне хочется освободиться от всего, что меня держит, — лететь, лететь все ниже и ниже, как один из этих бедных, усталых листьев. — Постарайся уснуть, — сказала Сью. — Мне надо позвать Бермана, я хочу писать с него золотоискателя-отшельника. Я самое большее на минутку. Смотри же, не шевелись, пока я не приду. Старик Берман был художник, который жил в нижнем этаже, под их студией. Ему было уже за шестьдесят, и борода, вся в завитках, как у Моисея Микеланджело, спускалась у него с головы сатира на тело гнома. В искусстве Берман был неудачником. Он все собирался написать шедевр, но даже и не начал его. Уже несколько лет он не писал ничего, кроме вывесок, реклам и тому подобной мазни ради куска хлеба. Он зарабатывал кое-что, позируя молодым художникам, которым профессионалы-натурщики оказывались не по карману. Он пил запоем, но все еще говорил о своем будущем шедевре. А в остальном это был злющий старикашка, который издевался над всякой сентиментальностью и смотрел на себя, как на сторожевого пса, специально приставленного для охраны двух молодых художниц. Сью застала Бермана, сильно пахнущего можжевеловыми ягодами, в его полутемной каморке нижнего этажа. В одном углу уже двадцать пять лет стояло на мольберте нетронутое полотно, готовое принять первые штрихи шедевра. Сью рассказала старику про фантазию Джонси и про свои опасения насчет того, как бы она, легкая и хрупкая, как лист, не улетела от них, когда ослабнет ее непрочная связь с миром. Старик Берман, чьи красные глаза очень заметно слезились, раскричался, насмехаясь над такими идиотскими фантазиями. — Что! — кричал он. — Возможна ли такая глупость — умирать оттого, что листья падают с проклятого плюща! Первый раз слышу. Нет, не желаю позировать для вашего идиота-отшельника. Как вы позволяете ей забивать себе голову такой чепухой? Ах, бедная маленькая мисс Джонси! — Она очень больна и слаба, — сказала Сью, — и от лихорадки ей приходят в голову разные болезненные фантазии. Очень хорошо, мистер Берман, — если вы не хотите мне позировать, то и не надо. А я все-таки думаю, что вы противный старик... противный старый болтунишка. — Вот настоящая женщина! — закричал Берман. — Кто сказал, что я не хочу позировать? Идем. Я иду с вами. Полчаса я говорю, что хочу позировать. Боже мой! Здесь совсем не место болеть такой хорошей девушке, как мисс Джонси. Когда-нибудь я напишу шедевр, и мы все уедем отсюда. Да, да! Джонси дремала, когда они поднялись наверх. Сью спустила штору до самого подоконника и сделала Берману знак пройти в другую комнату. Там они подошли к окну и со страхом посмотрели на старый плющ. Потом переглянулись, не говоря ни слова. Шел холодный, упорный дождь пополам со снегом. Берман в старой синей рубашке уселся в позе золотоискателя-отшельника на перевернутый чайник вместо скалы. На другое утро Сью, проснувшись после короткого сна, увидела, что Джонси не сводит тусклых, широко раскрытых глаз со спущенной зеленой шторы. — Подними ее, я хочу посмотреть, — шепотом скомандовала Джонси. Сью устало повиновалась. И что же? После проливного дождя и резких порывов ветра, не унимавшихся всю ночь, на кирпичной стене еще виднелся один лист плюща — последний! Все еще темно-зеленый у стебелька, но тронутый по зубчатым краям желтизной тления и распада, он храбро держался на ветке в двадцати футах над землей. — Это последний, — сказала Джонси. — Я думала, что он непременно упадет ночью. Я слышала ветер. Он упадет сегодня, тогда умру и я. — Да бог с тобой! — сказала Сью, склоняясь усталой головой к подушке. — Подумай хоть обо мне, если не хочешь думать о себе! Что будет со мной? Но Джонси не отвечала. Душа, готовясь отправиться в таинственный, далекий путь, становится чуждой всему земному. Болезненная фантазия завладевала Джонси все сильнее, по мере того, как одна за другой рвались все нити, связывавшие ее с жизнью и людьми. День прошел, и даже в сумерки они видели, что одинокий лист плюща держится на своем стебельке на фоне кирпичной стены. А потом, с наступлением темноты, опять поднялся северный ветер, и дождь беспрерывно стучал в окна, скатываясь с низко нависшей голландской кровли. Как только рассвело, беспощадная Джонси велела снова поднять штору. Лист плюща все еще оставался на месте. Джонси долго лежала, глядя на него. Потом позвала Сью, которая разогревала для нее куриный бульон на газовой горелке. — Я была скверной девчонкой, Сьюди, — сказала Джонси. — Должно быть, этот последний лист остался на ветке для того, чтобы показать мне, какая я была гадкая. Грешно желать себе смерти. Теперь ты можешь дать мне немножко бульона, а потом молока с портвейном... Хотя нет: принеси мне сначала зеркальце, а потом обложи меня подушками, и я буду сидеть и смотреть, как ты стряпаешь. Часом позже она сказала: — Сьюди, я надеюсь когда-нибудь написать красками Неаполитанский залив. Днем пришел доктор, и Сью под каким-то предлогом вышла за ним в прихожую. — Шансы равные, — сказал доктор, пожимая худенькую, дрожащую руку Сью. — При хорошем уходе вы одержите победу. А теперь я должен навестить еще одного больного, внизу. Его фамилия Берман. Кажется, он художник. Тоже воспаление легких. Он уже старик и очень слаб, а форма болезни тяжелая. Надежды нет никакой, но сегодня его отправят в больницу, там ему будет покойнее. На другой день доктор сказал Сью: — Она вне опасности. Вы победили. Теперь питание и уход — и больше ничего не нужно. В тот же день к вечеру Сью подошла к кровати, где лежала Джонси, с удовольствием довязывая ярко-синий, совершенно бесполезный шарф, и обняла ее одной рукой — вместе с подушкой. — Мне надо кое-что сказать тебе, белая мышка, — начала она. — Мистер Берман умер сегодня в больнице от воспаления легких. Он болел всего только два дня. Утром первого дня швейцар нашел бедного старика на полу в его комнате. Он был без сознания. Башмаки и вся его одежда промокли насквозь и были холодны, как лед. Никто не мог понять, куда он выходил в такую ужасную ночь. Потом нашли фонарь, который все еще горел, лестницу, сдвинутую с места, несколько брошенных кистей и палитру с желтой и зеленой красками. Посмотри в окно, дорогая, на последний лист плюща. Тебя не удивляло, что он не дрожит и не шевелится от ветра? Да, милая, это и есть шедевр Бермана — он написал его в ту ночь, когда слетел последний лист. * * * Автор — непревзойденный мастер новелл, Уильям Сидни Портер, также известный как О'Генри.

Сомали: четыре урока по борьбе с голодом

С 1990 г. в мире почти не осталось голода — за исключением лишь двух вопиющих случаев, и оба зафиксированы в Сомали в 1991-1992 и 2010-2012 гг. Сегодня Всемирная продовольственная программа ООН заявляет, что почти семь миллионов сомалийцев не смогут прокормиться до конца 2022 г. В городах Байдоа и Бурхакаба в регионе Залива Сомали грозит наиболее высокий уровень голода в случае отсутствия адекватной продовольственной помощи. Кризис в Южном Сомали грозит повторением того, что произошло в 1991-19992 и 2010-2012 гг., когда голод привел к гибели сотен тысяч людей. На основе опыта, полученного тогда, мы можем извлечь несколько уроков, которые помогут изменить ситуацию в лучшую сторону. Оказать международную помощь Информация об уровне бедности в этой стране малодоступна. В докладе о демографических последствиях голода 1991-1992 гг. говорится следующее: «Об общей численности населения Сомали известно катастрофически недостаточно». С 2013 г. экономика Сомали занимает третье или четвертое место в мире по уровню бедности, согласно данным Всемирного банка. Международная гуманитарная помощь будет играть важную роль в преодолении будущих кризисов. Но для того, чтобы помощь была эффективной, необходим мир. И, к счастью, одним из обнадеживающих фактов является то, что ситуация с безопасностью в настоящее время лучше, чем десять лет назад, и что международное сообщество стремится помочь местному правительству восстановить закон и порядок. Это способствовало увеличению потока международной гуманитарной помощи в последние годы. ООН уже собрала 1,4 млрд долларов для Сомали (около одной пятой нынешнего ВВП этой страны) в рамках недавнего призыва, но считает, что необходим еще 1 миллиард долларов, чтобы предотвратить голод. Война затрудняет доставку помощи Исторический опыт, показывающий, что война может привести к голоду, применим и к современной ситуации в Сомали. С 1990 г. гражданская война сдерживала развитие экономики Сомали, нарушала работу здравоохранения и образования и неоднократно препятствовала распределению гуманитарной помощи из-за рубежа, в том числе во время прошлых кризисов. Война затруднила доставку помощи туда, где она была нужнее всего. А для сотрудников неправительственных и других организаций это была крайне опасная задача. НПО «Врачи без границ» (MSF), работающая в сфере здравоохранения, прекратила свою деятельность в Сомали в разгар голода 2010-2012 гг, завершив 22-летний период работы в этой стране. Это решение было принято после того, как несколько сотрудников организации были убиты, а другие похищены. MSF вернулась в Сомали в 2017 г., решив, что снова может работать безопасно и эффективно. Проблемы со здоровьем у переживших голод Исторически сложилось так, что массовый голод уносит сотни тысяч жизней, а в самых тяжелых случаях — несколько миллионов, но есть еще один аспект, который часто недооценивается, — это состояние здоровья выживших. По данным широко цитируемого исследования, проведенного в 2013 г., число погибших в Сомали в 2010-2012 гг. составило 260000 человек. Более ранние оценки в 50000-100000 человек, возможно, более правдоподобны, поскольку более высокую цифру трудно согласовать со свидетельскими показаниями, собранными после. Ключевой вопрос, на который необходимо ответить, — был ли этот голод более смертоносным, чем его предшественник 1991-1992 гг. Число людей, переживших голод, но получивших неизгладимые физические и психологические травмы, было намного больше, чем число погибших: сегодня около трети населения Сомали страдает от психических расстройств. Лечение ущерба психическому здоровью взрослых и детей, нанесенного травматическим опытом голода, — это область, которой следует уделять больше внимания, поскольку, по данным ВОЗ, служб психического здоровья в Сомали практически не существует. Международная помощь могла бы многое сделать для исправления этой ситуации. Миграция и родственники за рубежом могут помочь Миграция в поисках помощи является извечным последствием голода. Как правило, ожидается, что большинство мигрантов вернутся домой после того, как плохие времена закончатся, так в основном и происходит. Во время голода в 2012 г. более миллиона сомалийцев пересекли границы с Кенией и Эфиопией. Комплекс для содержания беженцев в Дадаабе на востоке Кении на некоторое время стал крупнейшим в мире. Но из-за проблем, связанных с засухой и отсутствием безопасности, многие из беженцев десятилетней давности до сих пор не вернулись домой, к разочарованию кенийских властей. В этих обстоятельствах, очевидно, вопрос о том, сможет ли миграция обеспечить аналогичный предохранительный клапан в случае очередного голода в Сомали, является спорным. Этот опыт подчеркивает как преимущества, так и недостатки массовой миграции. Открытые границы необходимы для обеспечения выхода для тех, кто подвергается риску голода, но соседние страны часто несут огромные финансовые потери, предоставляя убежище таким людям. Жизненно важно, чтобы международное сообщество признало и поддержало их вклад. Сомалийцы, живущие в Европе и США, часто пытаются помочь своим семьям на родине. В разгар прошлых кризисов наличие даже дальних родственников за границей было явным преимуществом. Деньги, отправленные на родину, позволили некоторым семьям остаться в своих деревнях. Денежные переводы успевали дойти, когда другие средства помощи не могли этого сделать. Механизм, используемый для перевода средств от семей за границу, должен быть надежно защищен и укреплен. На протяжении всей истории человечества наиболее частой непосредственной причиной голода были суровые погодные условия, вызванные быстрым изменением климата. Годы засухи и другие экстремальные климатические явления подорвали способность Сомали обеспечивать себя продовольствием — и, вероятно, эта проблема приобретет повторяющийся характер. Возможно, самым пугающим аспектом надвигающегося сомалийского голода является то, что он может стать первым в череде катастроф, которые будут следовать одна за другой. Ожидается, что глобальное потепление будет и дальше вызывать метеорологическую нестабильность в течение многих десятилетий. Мы должны признать, что мы не способны справляться с голодом достаточно эффективно, как недавно подчеркнула Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН, ситуация только ухудшается. По материалам статьи «Somalia: four lessons from past experience of dealing with famine» The Conversation

Самые масштабные пожары в истории человечества

Благодаря эволюции человечество научилось добывать и использовать для своих нужд огонь: обогревать жилища, готовить пищу, варить сталь в мартеновской печи. Но тот же самый огонь, по неосторожности или злому умыслу, мог обернуться огромной бедой для человека, что и происходило на протяжении многих веков и тысячелетий… Пожар в Ниневии Самый древний масштабный пожар вспыхнул в столице Ассирийского государства Ниневии в 612 году до н.э. После вражеской осады огонь уничтожил более 750 гектаров города, разрушил храмы и жилища горожан. Погибли многочисленные сокровища, которые хранились в столице после завоевания ассирийцами чужих земель. По другой версии, правитель Ассирии приказал поджечь свой дворец, увидев, что вражеские войска захватывают город. Он предпочел погибнуть, но избежать плена. Пожар в Риме Два тысячелетия назад огонь практически полностью уничтожил Рим, огромный город на семи холмах. Столица горела неделю, ветер разносил искры и пламя по крышам строений. Причину пожара установить невозможно, тогда обвинили и наказали христиан. Но есть другая версия: это был поджог по приказу императора. В 64 году н.э. могущественной Римской империей правил Нерон — император, запомнившийся своей жестокостью и сумасбродством. Тиран захотел выстроить новый город и впечатлить потомков роскошью, увековечив свое имя. После пожара Рим отстроили. В городе появились каменные дворцы, храмы и фонтаны, которые отличались красотой форм и изысканностью линий. Пожар в Лондоне Перенесемся в средневековую Англию. В сентябре 1666 года в центральной части Лондона — Сити — произошел пожар. Улицы старинного города были узкими, крыши домов почти соприкасались, что способствовало распространению огня на большой территории. Тогда все население Сити составляло 80 тысяч человек, из-за пожара без крова остались 70 тысяч жителей центра. По всему Лондону сгорело более 13 тысяч домов, множество правительственных зданий, 87 церквей. После пожара город отстраивали почти три десятилетия, в этот раз архитекторы учли печальный опыт: улицы спроектировали более широкими и просторными. У этой трагедии был только один положительный момент: в то время бушевала чума, а огонь уничтожил всех крыс, разносивших инфекцию. Пожар в Лиссабоне 1 ноября 1755 года утром, когда во всех католических костелах Лиссабона люди собрались на службу по случаю праздника Всех Святых, произошло землетрясение. Сила толчков была такая, что в земле образовались трещины шириной 5 метров, рухнули здания, и волны цунами обрушились на город. То, что уцелело после землетрясения, уничтожил пожар, который бушевал несколько дней. Из 270 тысяч населения погибла треть, уцелело всего 15% зданий. В этом бедствии навсегда потеряны для цивилизации картины Рубенса и Тициана, книги и редкие архивные документы. Пожар в Москве В 1812 году произошел один из самых масштабных пожаров в Москве. Когда армия Наполеона захватила столицу России, генерал-губернатор Ростопчин отдал приказ сжечь город, чтобы захватчики отступили. Его план сработал, французские войска покинули город. Но за освобождение пришлось дорого заплатить, ведь погибли тысячи москвичей, сгорела третья часть храмов и две трети жилого фонда. Пожар в Токио В начале XX века в Японии произошло землетрясение, вызвавшее цунами и пожар. В 1923 году больше всего пострадали два густонаселенных города — Токио и Иокогама. 142 тысячи людей погибли, еще около 40 тысяч пропали без вести. Огонь уничтожил более 300 тысяч домов в столице, почти третью часть всех построек. Пожар не пощадил даже океан: на поверхности воды загорелся разлитый бензин. В воздух поднимались огромные языки пламени высотой около 60 метров.

Несправедливо забытый гений Клары Хаскил

Многие женщины, сделавшие музыкальную карьеру в бурном XX в., прожили необычайно сложную и захватывающую жизнь. Помимо противостояния стереотипам, с которыми издавна сталкивались представительницы творческих профессий, они часто жили и работали в разгар войны. Несмотря на их достижения, их имена не всегда известны широкой публике. Румынская пианистка Клара Хаскил — одна из них. Искусный музыкант, Хаскил была одной из самых выдающихся сольных исполнительниц XX века. Хаскил родилась в Бухаресте в 1895 г. в семье евреев-сефардов. Первые уроки игры на фортепиано она получила от своей матери Берты. С раннего возраста Хаскил демонстрировала прекрасные способности, в том числе способность воспроизводить музыкальные композиции, услышанные лишь однажды. Семья Хаскил, зная о ее музыкальном таланте, решила, что в семь лет она должна переехать в Вену к одному из своих дядей, а затем в Париж, где она брала уроки игры на фортепиано и скрипке. Время, проведенное в столице Франции, положило начало ее успехам. В 1910 г. она получила первый приз на конкурсе, организованном Парижской консерваторией, которая в то время считалась лучшей в мире. Вскоре она начала давать концерты во Франции, Австрии, Италии и Швейцарии. Когда ей было 15 лет, она познакомилась в Цюрихе с итальянским пианистом и дирижером Ферруччо Бузони. Услышав ее на одном из выступлений, он пригласил ее продолжить обучение под его руководством в Берлине. Хаскил отказалась — решение, о котором она, видимо, сожалела всю оставшуюся жизнь. Преодоление невзгод Начало Первой мировой войны в 1914 г. совпало со смертью матери Клары Хаскил, арестом ее дяди и многочисленными проблемами со здоровьем из-за диагностированного у нее деформирующего сколиоза. После окончания войны и длительного периода неподвижности в гипсовом корсете после операции она стала все более активно выступать как гастролирующая пианистка. Хотя она продолжала жить во Франции, Швейцария стала важным местом для нее. Там Хаскил нашла благоприятный для здоровья климат, новых друзей и восхищенную еврейскую публику. В Вене после ее концертов в 1923 г. пресса назвала ее «новой звездой». Соединенные Штаты также пали к ее ногам. Она добилась огромного успеха после своего первого турне в 1924 г., триумфально выступив в Нью-Йорке и получив прекрасные отзывы в ведущих газетах: «Клара Хаскил, только что приехавшая из Парижа, продемонстрировала свое уникальное мастерство в своем первом нью-йоркском сольном концерте в «Aeolian Hall». Хотя критики всегда восторженно отзывались о ее выступлениях, она была очень требовательна к себе. Она искала совершенство всю жизнь, но так и не смогла найти его. Все это, вероятно, стало причиной боязни сцены, к которой она приспособилась, но так и не смогла полностью с ней справиться. Хаскил была, по словам Джереми Зипманна, «музыкантом для музыкантов» и «пианистом для пианистов». Однако начало Второй мировой войны, совпавшее с новыми проблемами со здоровьем, вновь прервало ее карьеру, а также вселило в нее страх за свою жизнь, так как она была еврейкой. Это было трудное время и с финансовой точки зрения из-за отсутствия концертов в Париже, где она жила, и того факта, что в те годы иностранцы не могли выступать по радио. Однако, благодаря друзьям и поклонникам ей удалось получить необходимые документы для въезда в Швейцарию в 1942 г. Друзья и коллеги Клары Хаскил Дружеские отношения играли важную роль в жизни пианистки. Виннаретта Зингер, принцесса Полиньякская, которая была покровительницей великих музыкантов, предоставила в распоряжение Хаскил один из роялей в своем парижском особняке и даже ввела ее в элитный культурный круг, регулярно приглашая в свой салон. Она наслаждалась сотрудничеством с ведущими музыкантами, такими как Пау Казальс, Эжен Изаи и Герберт фон Караян, с которым она разделила успешное турне по Вене и Зальцбургу. На личном уровне ее связывала глубокая дружба с румынским пианистом Дину Липатти. Однако самым известным из ее друзей был, пожалуй, Чарли Чаплин. Семья Чаплина часто навещала пианистку в ее доме в Вене, а Рождество они несколько раз отмечали в Мануар де Бан, принадлежавшем актеру. Именно он публично выражал свое восхищение ею, о чем свидетельствуют эти слова из радиоинтервью 1962 года: «Я знал трех гениев. Одной из них была Клара Хаскил. Другими были профессор Эйнштейн и сэр Уинстон Черчилль». Образец для подражания Хаскил не была активной исполнительницей. Она не любила общаться с людьми, и, что еще важнее, у нее не было агента. К счастью, мы можем наслаждаться ее наследием благодаря записям ее выступлений. В 1947 году она сделала свою первую коммерческую запись для фирмы Decca, исполнив «Концерт Бетховена для фортепиано с оркестром № 4» с Лондонским филармоническим оркестром под управлением Карло Цекки. Исполнение Хаскил характеризуется точностью и ловкостью. Можно заметить легкое прикосновение и большую естественность без злоупотребления педалью. Ее любимым композитором был Моцарт. Ее исполнение фортепианных композиций Моцарта является эталоном для пианистов всего мира. Она стала не только выдающейся солисткой, но и выдающейся исполнительницей камерной музыки. Об этом свидетельствуют записи сонат для скрипки и фортепиано Моцарта и Бетховена вместе с бельгийским скрипачом Артуром Грумье. Их записи демонстрируют гармонию и близость к тексту композитора. Личные и профессиональные отношения с Грумье продолжались до конца его жизни. Записи Клары Хаскил произведений Роберта Шумана также стали эталонами. Как в микропьесах немецкого композитора, таких как «Детские сцены» ор. 15 и «Лесные сцены» ор. 82, так и в «Концерте для фортепиано с оркестром ля минор» можно услышать высочайшее техническое мастерство пианистки. Она была признана публикой и критиками еще при жизни, однако самым большим признанием ее карьеры является то, что ее наследие дошло до потомков, и теперь ее музыкальный гений будет жить вечно. По материалам статьи «The (unjustly forgotten) genius of pianist Clara Haskil» The Conversation

6 советов, как изучать иностранный язык с удовольствием

Если воспринимать изучение иностранного языка исключительно как выполнение скучных заданий из учебника, зазубривание новых правил и слов, которые могут и не пригодиться в жизни, то стоящих результатов добиться не получится. Любое обучение должно приносить удовольствие. Рассказываем о нескольких приемах, которые помогут сделать процесс обучения по-настоящему радостным и эффективным. Скомбинируйте учебу с тем, что вам нравится Любите смотреть сериалы? Включайте на языке оригинала, можно с субтитрами. Экспериментируете на кухне? Ищите рецепты на иностранных сайтах. Занимаетесь вокалом? Пойте песни на иностранном языке. Такой подход приведет сразу к двум положительным результатам. Во-первых, вы не забросите учебу через несколько недель, ведь она будет тесно связана с вашим хобби. Иностранный язык превратится в стиль жизни, отличный способ отдохнуть, расслабиться и поднять себе настроение. Во-вторых, если вы получаете удовольствие от процесса обучения, то усвоение материала проходит более качественно. И наоборот: если вам скучно на уроках и вы не испытываете энтузиазма, переворачивая очередную страницу учебника, вам будет гораздо сложнее понимать и запоминать материал. Пользуйтесь короткими способами Интересно, сколько времени вы в целом уделили изучению иностранного языка за свою жизнь? Если вы учили его в школе, то потратили примерно 8-11 лет. Как думаете, за этот период можно было бы выйти на тот уровень владения языком, к которому вы стремитесь? Наверное, да. А вот причины, по которым это не получилось сделать, могут быть разными: не было конечной цели и осознания того, почему изучение иностранного — это важно, отсутствовала поддержка со стороны близких... На самом деле время, затраченное на обучение, является далеко не самым важным фактором в изучении языка. Даже если вы будете заниматься каждый день, это не дает гарантии успеха. Плюс интенсивность уроков может очень быстро привести к выгоранию. Предлагаем пойти от обратного — использовать быстрые способы учиться. Итак, вам нужно выбрать одно короткое действие на английском языке, которое вы будете выполнять с определенной периодичностью: раз в день или несколько раз в неделю. Пусть оно занимает буквально пять-десять минут, здесь важнее регулярность. Можете придумать что-то свое или воспользоваться следующими способами: установите в качестве базового языка на своем телефоне иностранный; найдите перевод любимой песни и, глядя в текст, прослушайте ее несколько раз, подпевая исполнителю; зайдите на форум, где можно пообщаться с иностранцами; запишите на иностранном языке три своих достижения или хороших события, которые произошли за день. Делайте не дословный перевод Важным навыком на этапе изучения иностранного языка станет чтение текстов. Не пытайтесь перевести их дословно — на первых этапах это все равно будет очень сложно сделать. Ваша главная цель — понять хотя бы в общих чертах, о чем идет речь. Читайте не спеша, вдумчиво, если нужно — возвращайтесь к предыдущим предложениям, но не ищите в словаре значение каждого непонятного слова. Возможно, вы сможете предугадать его значение, опираясь на контекст? Пусть это будет просто догадка, но общий смысл текста будет понятен. Такой подход поможет не только развить индуктивное и ассоциативное мышление, но также обеспечит тренировку памяти на слова. Однако учтите, что данный прием нет смысла использовать, если вы только начинаете знакомство с языком. Он принесет плоды лишь в том случае, если вы владеете хотя бы азами иностранного. Подпишитесь на носителей в социальных сетях В любую свободную минуту наша рука тянется к телефону. Предлагаем не бездумно листать ленту, а прокрастинировать с пользой. Подпишитесь на носителей изучаемого языка, чей контент будет вам близок. Это могут быть путешественники, фотографы, бьюти-блогеры, жители городов, в которые вы мечтаете съездить, и пр. Обращайте внимание, чтобы выбранные ребята заботились не только о качестве фото, но также о текстовом наполнении. Найти таких людей несложно: достаточно использовать хештеги на нужном языке и геолокации. Что вам это даст? Во-первых, вы сможете наслаждаться качественным контентом на изучаемом языке (читать посты, смотреть видео и прямые эфиры), а во-вторых — знакомиться с разговорной лексикой и привыкать к новой лингвистической среде, просто листая ленту в соцсетях. Общайтесь с теми, кто знает язык С блогерами разобрались, теперь переходим к людям, с которыми можно пообщаться на иностранном языке. Самый простой вариант — ваши сокурсники и преподаватель. На индивидуальных и групповых занятиях практика языка обычно самая интенсивная. Также можно зарегистрироваться на специальном сайте, который поможет найти «своего» носителя и практиковать речь в любое удобное для вас время за небольшую плату. Как показывает практика, согласование времен, условные предложения, разбор косвенной речи — это одно, но общение с человеком, который в совершенстве владеет языком — совсем другое. Во втором случае время, которое вы обычно тратите на разбор теории, уменьшается в разы, ведь рядом с вами находится человек, знающий язык. Вы сможете уловить правильные интонации, акценты, логические паузы и прочие важные нюансы. Составьте план по определению и нейтрализации «ям» Изучение языка должно превратиться в бесконечный процесс, чтобы на каждом этапе вы узнавали что-то новое. Но, как и любое продолжительное действие, рано или поздно он вам надоест, то есть «ям» в виде спадов интереса и мотивации избежать не получится. Мысли вроде «А зачем мне все это нужно?» или «Какой в этом смысл, у меня все равно ничего не получается» тоже периодически будут посещать, как и синдром самозванца. Многие люди, которые натыкаются на подобную «яму», считают, что только у них возникают трудности, а все остальные учат иностранный легко и играючи. А еще им кажется, что «яма» — это яркий признак их ошибок и неудач, и если бы они все делали правильно, то никаких спадов мотивации не было бы. Однако эти убеждения неверны. Рано или поздно с проблемами сталкивается каждый человек, который принял решение изучать иностранный язык. Но сегодняшняя неудача совсем не значит, что завтра вас снова ждет разочарование. Гораздо важнее то, как вы относитесь к такому положению вещей. Кто-то, упав в «яму», благополучно из нее выбирается, а кто-то остается там навсегда, считая, что она свидетельствует о полном провале. Вспомните моменты, когда вы бросали изучение языка на долгое время. Почему это происходило? Какие мысли тогда царили в вашей голове? А какие действия вы предпримете сейчас, если на очередном повороте вас снова будет ждать «яма»? Что скажете самому себе и как будете выбираться из нее (если будете)? Вот маленький совет: в такие моменты не пытайтесь повысить нагрузку и количество изучаемого за раз материала. Наоборот, позвольте себе выдохнуть. Возьмитесь за более простые задания, отвлекитесь, вспомните, почему вы любите учить язык, а потом попытайтесь снова. Делая маленькие шаги, вы вскоре сможете оставить яму позади.

13 советов от эксперта, чтобы книги выглядели как новые

Некоторые люди относятся к книгам так же, как к близким друзьям: и тем, и тем необходима забота. Но, к счастью, с книгами проще. Специалист по редким книгам Ребекка Ромни поделилась несколькими принципами, которые помогут сохранить внешний вид и продлить срок службы издания. 1. Используйте закладку, но не оставляйте ее в книге навсегда Нас всех прерывали на середине главы. Для таких случаев лучше использовать закладку. Не кладите книгу в открытом виде переплетом вверх. Однако, если вы оставляете закладку в книге на долгие годы (вдруг план прочтения всей «Войны и мира» прошлым летом провалился), она может чрезмерно давить на переплет или оставлять нежелательные следы. 2. Держите газетные вырезки подальше от книг Говоря о нежелательных следах, газета обычно имеет очень высокое содержание кислоты, которая со временем способна разъесть соседнюю бумагу и оставить на ее месте уродливый оранжевый след. Ребекка Ромни, когда продавала книги, видела много подобных газетных вырезок, засунутых в старые книги, и всегда замирала в неприятном ожидании увидеть след на страницах. 3. Забудьте о клейкой ленте Бытовые клеи, которые есть на скотче или стикерах, также не следует использовать в книгах. Ремонт разорванной страницы с помощью скотча — одна из худших вещей, которые вы можете сделать с книгой; уж лучше оставить разорванной. Через несколько лет каждая часть бумаги, соприкасающаяся с клейкой лентой, потемнеет. 4. Снимайте суперобложку при чтении, но не выбрасывайте Суперобложка — это первая защита вашей книги от мелких ударов и порезов, с которыми она столкнется в течение жизни. Это также красивое лицо вашей книги: нет необходимости подвергать ее дальнейшему старению. При чтении снимайте суперобложку и храните в надежном месте. Если вы хотите, чтобы книга выглядела как новая, эта обложка очень важна. 5. Не пишите в книгах Даже не думайте писать свое имя на первой странице; на сегодняшний день надписи о праве собственности считаются неприглядным недостатком на рынке коллекционирования. Но если вы не можете сопротивляться этому позыву, используйте карандаш. Еще лучше: заведите блокнот (цифровой или печатный), куда сможете записывать цитаты и мысли из книг. 6. Читайте, но аккуратно Не нужно открывать книгу широко — в противном случае сломаете корешок. Вы почувствуете сопротивление, когда начнете излишне усердствовать. 7. Не тяните книги за верхнюю часть корешка Можно очень удобно ухватиться пальцев за верхний край корешка и потянуть на себя, чтобы снять с полки. Остановитесь! Это место является одним из самых слабых. Чем чаще вы так делаете, тем больше вероятность повредить книгу. Просто потяните книгу за края переплета. 8. Избавляйтесь от пыли Это небольшая и вполне выполнимая задача, которая убережет книги от всякой грязи и придаст им свежий вид. Начните с корешка и проведите от него к краю текстового блока, где вы открываете книгу. 9. Держите книги подальше от прямых солнечных лучей Так же, как и в случае с солнечным ожогом, чрезмерное воздействие УФ-лучей изменит цвет книг. Некоторые цвета, как известно, все равно исчезнут — например, красная полоса на суперобложке первого издания «Шума и ярости». Однако не выцветшая красная полоса на этой обложке может повысить стоимость экземпляра на 10 тысяч долларов в мире редких книг. 10. Храните книги в помещении с постоянной температурой Никаких чердаков и гаражей! Никаких машин! В идеале книги любят прохладу, но наиболее важным аспектом температуры является постоянство. Любая комната, в которой наблюдаются большие перепады температуры, нанесет им ущерб. 11. Обеспечьте книгам пространство Если поставить на полку слишком много книг, давление сожмет переплеты и повредит целостность их конструкции. Будьте щедры с пространством, которое вы им даете. Неужели так сложно купить еще одну полку? 12. Складывайте большие книги друг на друга Вертикальное хранение подходит для небольших книг. Но увесистые тома начнут давить на петли и сжимать их, поэтому лучше укладывать их друг на друга. Однако не ставьте таким образом слишком много книг: тогда вы вернетесь к проблеме давления на корешки. 13. Остерегайтесь плесени По словам Майкла Фрейзера, хранителя специальных коллекций университета Невады в Лас-Вегасе, плесень — сложное и опасное явление. Если вы заметили ее на книге, изолируйте экземпляр как можно скорее. Если вы сможете это пережить, лучше вообще избавьтесь от книги. Если нет, поместите ее в морозилку и поговорите со специалистом. А пока что устраните источник плесени. Берегите свои книги, и они когда-нибудь позаботятся о вас. Возможно, у вас есть несколько первых изданий, которые в итоге могут чего-то стоить, если вы сохраните их как новые. По материалам статьи «13 Tips From a Rare Books Expert to Keep Your Books Looking Great» Mental Floss

«Оргонный накопитель» Вильгельма Райха

Оргоническая энергия, или оргонная энергия (лат. organismus — живое существо) — псевдонаучный термин, обозначающий некую «универсальную энергию жизни». Термин предложен психоаналитиком Вильгельмом Райхом в рамках его теории о причинах отдельных психических болезней. Райх также построил и несколько оргонных накопителей, представлявших собою не что иное, как ящик, состоящий из чередующихся слоев металла и диэлектрика. В нем необходимо было сидеть, дабы подвергнуться чудесному воздействию оргонной энергии, что излечивало от стенокардии, рака, астмы, переутомления, бородавок и недовольства жизнью. Существует анекдот, согласно которому одним из покупателей этого устройства стал некий профессор одного из университетов. Он прекрасно понимал, что это надувательство, однако считал покупку полезной, «потому что его жена тихо сидела внутри устройства по 4 часа каждый день». Сам Вильгельм, после отказа управления по санитарному надзору США выдать ему лицензию на производство и использование явно антинаучных «приборов», вступил в конфликт с властями и был приговорен к двум годам тюрьмы за неуважение к властям, где и умер от сердечного приступа в возрасте шестидесяти лет.