Отроверт: ни экстраверт, ни интроверт

Ощущаете дискомфорт из-за чувства непохожести? Хотите обрести эмоциональную автономию? Регулярно генерируете нестандартные идеи? Вероятно, как и у таких личностей, как Фрида Кало, Франц Кафка и Альберт Эйнштейн, в вас ярко проявляется отроверсия… В эпоху, когда стремление к самовыражению, вовлеченности и ощущению общности достигло небывалых высот, поведение индивида в социуме становится ключевым индикатором. Традиционные модели личности, акцентирующие внимание на интроверсии и экстраверсии, оказываются недостаточными для охвата всего спектра человеческого взаимодействия. В противовес социальной изоляции и избыточной коммуникабельности формируется более умеренная и автономная модель поведения. Интроверт, экстраверт... но, возможно, это не все? На протяжении десятилетий популярная психология делила людей на две большие семьи: интроверты, которые восстанавливают силы в одиночестве, и экстраверты, которые процветают в контакте с другими. Эта двойственность легла в основу многих руководств, тестов и дискуссий. Тем не менее данная модель оставляет в стороне более сдержанный, менее известный, но глубоко отличающийся тип личности. Рами Камински, американский психиатр, предлагает по-новому взглянуть на это внутреннее состояние. После более чем сорока лет практики он заметил повторяющийся профиль у своих пациентов. Он также обнаружил характерные черты у самого себя. Ему вспомнился момент, когда его принимали в скауты. На их первой встрече руководитель группы упомянул важность скаутского движения и провел ритуал принятия клятвы. В то время как остальные мальчики были полны энтузиазма и чувствовали единение, Рами вдруг осознал, что он не такой, как все — слова клятвы не вызвали у него никаких чувств, и он не почувствовал себя частью коллектива. Многим сложно осознать отсутствие нужды в групповой принадлежности. Подобное мироощущение нередко ошибочно принимается за отклонение от нормы. Такие люди не замкнуты в себе и не тянутся к групповой жизни. Но они остаются непроницаемыми для коллективной динамики. Чтобы описать их, он выбрал конкретный термин: отроверты. По его словам, все мы рождаемся с этой тенденцией не хотеть сливаться с группой. Однако эта естественная склонность очень быстро подавляется социальными нормами, навязанными с детства. Этот новый термин, вдохновленный испанским словом «otro», означающим «другой», относится к людям, которые не испытывают потребности или желания соблюдать социальные ритуалы, нормы или коллективную принадлежность. Ни одинокие, ни маргинальные, они просто живут в соответствии с независимым внутренним ритмом. Отроверт характеризуется глубокой эмоциональной независимостью и предпочтением индивидуальности групповому конформизму. В отличие от интровертов, которые в основном восстанавливают силы в одиночестве, или экстравертов, которые черпают энергию в социальных взаимодействиях, отроверты характеризуются неспособностью или нежеланием соответствовать коллективной идентичности, нормам или групповому мышлению. Они преуспевают в общении один на один и часто проявляют чуткость, наблюдательность и оригинальность мышления, но чувствуют себя отчужденными или неуютно в больших группах, где испытывают чувство одиночества, несмотря на то что некоторые из них общительны. Ключевыми характеристиками отровертов являются: Эмоциональная непринадлежность. Отроверты с трудом приспосабливаются к групповой динамике, культурным нормам или коллективным чувствам, считая их чуждыми или произвольными. Они вечные «аутсайдеры», которые сопротивляются социальной обусловленности и групповой идентичности с раннего возраста. Оригинальное мышление. Не обремененные групповым мышлением, отроверты часто генерируют нетрадиционные или новаторские идеи, но другие могут счесть их противоречивыми или подрывными. Примером этой черты являются такие исторические личности, как Игнац Земмельвейс, бросивший вызов медицинским нормам. Эмпатия при общении один на один. Несмотря на то, что они избегают групповой принадлежности, отроверты обладают высокой эмпатией и устанавливают глубокие, значимые связи с отдельными людьми. Они превосходно понимают других на личном уровне, но находят поведение в коллективе непонятным. Комфорт в одиночестве. Отровертам комфортно находиться в одиночестве, и им не требуется ощущение общей судьбы или общинной принадлежности. Однако они чувствуют себя одинокими в группах, где у них нет эмоциональной связи. Сопротивление консенсусу. Они отвергают идею о том, что мнение большинства приравнивается к истине, предпочитая оценивать идеи, основываясь на собственной логике. Из-за этого они могут казаться дерзкими или нонконформистскими, иногда подвергая себя личному риску. Предпочтение независимости. Отроверты преуспевают в одиночной работе или на должностях, где они могут справляться самостоятельно, поскольку командная работа часто кажется им утомительной или неестественной. Они решительны и больше доверяют собственному мнению, чем коллективным советам. Личные ритуалы. Они придерживаются своих собственных привычек и распорядка дня, но отвергают общественные традиции, такие как религиозные или национальные церемонии, считая их неуместными или ограничивающими. Неприятие риска за пределами зоны комфорта. Несмотря на смелость мышления, отроверты склонны избегать физических рисков или переживаний, предпочитая знакомую обстановку, где они чувствуют себя в безопасности. Минимальный материализм. Отроверты не интересуются социальными тенденциями или потребительством, ценят то, что у них есть, и используют ресурсы для повышения своей независимости, а не для погони за социальным статусом. Юмор и абсурдность. Они часто видят абсурд в человеческих взаимоотношениях и могут использовать юмор, чтобы отвлечь внимание от серьезной групповой динамики и разрядить обстановку. Скрытый потенциал отровертов Суть отровертов проявляется не в том, чего они сторонятся, а в том, что они взращивают в себе. Пренебрегая общепринятыми нормами, они формируют свежий, непредвзятый взгляд на мир. Эта интеллектуальная свобода стимулирует новаторство, способность к критическому мышлению, а порой и к кардинальным переменам. История полна примерами личностей, которые игнорировали преобладающие убеждения и обладали даром видеть истину сквозь хаос. В периоды нестабильности, когда привычные устои рушатся, отроверты становятся незаменимыми. Их отстраненная позиция, подкрепленная внутренним равновесием, позволяет им сохранять спокойствие и избегать слепого следования за толпой. В эпоху информационного перегруза, всеобщего негодования и стремления к унифицированному мнению, эта ясность мышления оказывается бесценным ресурсом. Этот малоизученный тип личности не следует рассматривать как отклонение или проблему, требующую коррекции. Наоборот, он заставляет нас переосмыслить границы нормальности. Независимость не равна изоляции, сдержанность — не признак слабости, а сознательное уединение может быть источником продуктивности. Отроверты, вовсе не находящиеся на задворках жизни, указывают направление, к которому подсознательно стремятся многие. Они демонстрируют, что внутренняя жизнь может быть богатой и насыщенной, а самодостаточность — ценным качеством. Их взгляд на мир учит ценить тишину, рефлексию и личное пространство как инструменты для самопознания и роста.

8 приятных вещей, чтобы кто-то почувствовал себя важным и любимым

Когда вы вспоминаете, как люди относились к вам на протяжении многих лет, что действительно заставляло вас чувствовать себя особенным и значимым? Возможно, вы не помните все подарки и впечатления, которые получали с самого детства, но воспоминания о том, как люди дарили вам любовь и заботу, остаются кристально чистыми. Если вы хотите произвести такое же впечатление на окружающих, попробуйте делать подобные маленькие вещи. Некоторые из самых трогательных и сильных поступков — это не грандиозные свершения, а искренние жесты, которые говорят о любви и заботе. 1. Обращайте внимание на то, что для них важно Когда наши близкие ощущают себя в безопасности и могут быть искренними и открытыми с нами, они могут поделиться своими сокровенными мыслями и чувствами. Они могут вспомнить игрушки или события из детства, по которым очень скучают, или рассказать о своей любви к «глупым» вещам, таким как голожаберные моллюски или пуговицы. Чтобы лучше понять их, задавайте вопросы об их интересах и увлечениях, старайтесь узнать о них как можно больше и записывайте то, что они вам рассказывают. Это поможет вам создать более полное представление о них и подготовить неожиданные и приятные сюрпризы. Если им нравятся камни, возможно, стоит организовать поход в музей естествознания. Если они большие поклонники Толкиена, можно научиться говорить с ними на эльфийском, чтобы выразить свою любовь и восхищение. И так далее. 2. Предугадывайте их потребности Одна из самых трогательных вещей, которые можно сделать для близкого человека, — это предвидеть его потребности и стараться их удовлетворить. Например, когда вы знаете, что ваш партнер много времени работал в саду, вы можете приготовить ему еду и заварить чай, чтобы он мог подкрепиться, как только переступит порог дома. Или, если вы целый день бегаете по разным делам, вы возвращаетесь домой и видите, что ваш партнер приготовил вам ванну и поставил фильм, чтобы вы могли отдохнуть и расслабиться. Когда мы лучше понимаем, что питает и укрепляет тех, кого любим, мы можем внимательнее относиться к их ритму жизни и предвидеть их потребности. Как только мы определим их предпочтения, мы сможем приложить все усилия, чтобы удовлетворить их, позволяя им отдохнуть и восстановить силы. 3. Готовьте для них Практически у каждого человека на планете есть свои любимые блюда — будь то изысканные деликатесы или легкие закуски. Когда кто-то, кто вам дорог, готовит для вас еду или приносит корзинку, полную ваших любимых угощений, после тяжелого дня или просто потому, что он вас хочет удивить вас, вы можете почувствовать себя невероятно любимым и особенным. Это легко сделать для человека, с которым вы знакомы всю жизнь, ведь вы провели вместе так много времени. Однако немного сложнее, если вы только начинаете встречаться или дружить. Если ваши отношения еще совсем новые, попробуйте записывать, какие продукты они едят, когда вы собираетесь вместе. Это поможет вам лучше понять, что им нравится, а что нет. Также не забудьте узнать об их пищевой аллергии, антипатиях и так далее. Это поможет вам случайно не отравить их и не заставить чувствовать себя обязанными съесть продукт, который им не нравится. 4. Делайте им массаж или что-то подобное Этот метод особенно хорошо подходит для людей, у которых основным языком любви является физическое прикосновение, но при определенных обстоятельствах его могут оценить практически все. Например, если у вашей второй половинки болят мышцы или суставы, то изучение техник лечебного массажа может облегчить их боль и в то же время еще больше сблизить вас двоих. С другой стороны, если этот человек не является вашим романтическим партнером, но вы все равно хотите помочь ему избавиться от дискомфорта, есть другие варианты. Например, вы можете сделать горячую ванночку для ног с добавлением английской соли для друга или родственника, у которого болят ноги, или приготовить грелку для тех, у кого судороги или болит спина. 5. Защищайте их покой Одним из самых эффективных способов выразить свою любовь и признательность кому-то является создание гармоничной, мирной и радостной атмосферы в его жизни. Поэтому одной из самых важных задач, которую вы можете взять на себя, является защита их спокойствия и оказание посильной поддержки в их стремлении к гармонии. Эта поддержка может проявляться по-разному: начиная от вмешательства, если другие члены семьи пытаются отвлечь их, когда они снимают напряжение или принимают ванну, и заканчивая отказом от ваших собственных действий, которые могут вызвать у них стресс. Например, если вы любите хэви-метал, но ваш партнер или друг переживает трудные времена, вы можете послушать его в наушниках, вместо того чтобы врубать полную громкость в гостиной. 6. Будьте конкретны в своих выражениях Говорить кому-то, что вам нравится все, что он делает, — это замечательно, и вы можете заставить его почувствовать себя ценным. Однако лучший способ выразить свою любовь и признательность — это быть конкретным в том, что именно вы цените. Это поможет человеку ощутить себя любимым, замеченным и по-настоящему оцененным. Когда вы говорите что-то вроде «Мне очень понравился ужин, который ты приготовил сегодня вечером», это замечательно. Но если вы добавите что-то вроде «Для меня очень важно, что ты добавил этот ингредиент, хотя я всего раз говорил, как сильно он мне нравится», это покажет, что вы видите, какие усилия были приложены для того, чтобы приготовить его для вас. По сути, вы не воспринимаете их усилия как должное и цените их на более глубоком уровне. 7. Учитывайте их меняющиеся вкусы и интересы, когда дело доходит до выбора подарков Многие из нас испытывали разочарование, когда кто-то дарил нам подарок, который был бы дорог нам много лет назад, но сейчас кажется неактуальным. Например, родитель может подарить своему взрослому ребенку что-то, что нравилось ему в детстве, и расстроиться, если этот подарок не будет оценен по достоинству. Чтобы избежать таких ситуаций, важно быть в курсе интересов и увлечений человека, которому вы собираетесь сделать подарок. Возможно, вам покажется милым отправить старому другу праздничную корзину с вкусными закусками, но если вы отправите посылку любителя вина и мяса человеку, который стал вегетарианцем, это может вызвать недоумение. В подарке важно выразить свое внимание и заботу о человеке как о личности, а не только как о представителе определенного пола или возраста. 8. Читайте им сказку на ночь или что-то в этом роде Не всем, но некоторым людям нравится, когда им читают перед сном. Это может напоминать им о более простых и счастливых временах, и всегда приятно засыпать, слушая, как кто-то, кого ты любишь, рассказывает тебе историю. Вы можете читать своему партнеру (и наоборот), но если у кого-то болит горло или нет сил, можно включить аудиокнигу и слушать ее вместе, пока не заснете. Конечно, у каждого свои предпочтения, поэтому вы можете адаптировать этот ритуал под свои нужды. Кому-то нравится использовать проектор ночного неба, чтобы превратить свою спальню в планетарий. Они могут обсуждать практически все, наблюдая за тем, как звезды и метеоры танцуют над их головами. Другим нравится играть музыку либо друг для друга, либо вместе, создавая прекрасную гармонию. Заключение Как и во многих других вещах, стремление дать кому-то ощущение, что особенный, любимый и значимый, может проявляться по-разному, в зависимости от личности человека. Меры, упомянутые здесь, могут быть адаптированы к индивидуальным предпочтениям каждого. Однако все они демонстрируют тому, кого вы любите, вашу искреннюю заботу. Возможно, не все из них будут уместны для конкретного человека, но будьте уверены, что в этом списке есть как минимум несколько вещей, которые способны значительно улучшить его настроение. Эти мелочи могут показаться незначительными, но их влияние огромно, особенно если они становятся частью вашей повседневной жизни. По материалам статьи «If you want to make someone feel special, loved, and appreciated, start doing 8 little things» A Conscious Rethink

Почему консервированные овощи могут убить

В августе 2025 года фудтрак на юге Италии стал центром смертельной угрозы здоровью. Причиной стало пищевое отравление, связанное с консервированными овощами, в результате которого два человека погибли и более десяти госпитализировали. В то же время Агентство по пищевым стандартам Великобритании предупредило покупателей об опасности употребления брокколи из определенной партии консервов, поскольку в них могла таиться та же угроза — Clostridium botulinum. Эта бактерия вырабатывает ботулотоксин, вызывающий ботулизм — одно из самых опасных известных пищевых отравлений. Как возникает ботулизм Процесс консервирования удаляется воздух из продуктов и герметично их запечатывает, создавая бескислородную (анаэробную) среду. В норме это обеспечивает длительную сохранность пищи, но также создает идеальные условия для роста Clostridium botulinum. В отличие от многих бактерий, этой для роста не нужен кислород. Ее споры, которые часто встречаются в почве, могут выживать при готовке и обработке. В продуктах с низкой кислотностью, таких как брокколи, фасоль, кукуруза, свекла и горох, при недостаточной температуре или длительности консервирования споры могут проснуться, размножиться и высвободить токсин. Он невидим, не имеет вкуса и запаха, поэтому зараженная пища может выглядеть и пахнуть абсолютно нормально, оставаясь при этом смертельно опасной. Ботулизм встречается редко, но протекает крайне тяжело, и даже микроскопическая доза токсина способна быть смертельной: всего два нанограмма на килограмм массы тела приводят к летальному исходу. Сами споры обычно безвредны при проглатывании. Но в бескислородной среде они могут прорастать и вырабатывать токсин, что и становится причиной таких вспышек при употреблении домашних консервов. Почему ботулизм так опасен Ботулизм вызывается нейротоксином, который атакует нервную систему, что приводит к мышечной слабости, затруднению дыхания, параличу и даже к смерти. Симптомы обычно появляются в течение 18–36 часов после употребления зараженной пищи, но этот промежуток может составлять от 6 часов до 10 дней. К ранним признакам относятся затрудненное глотание или нарушение речи, птоз, изменение зрения, слабость лицевых мышц, рвота и прогрессирующий мышечный паралич, который может привести к дыхательной недостаточности. Сразу диагностировать ботулизм затруднительно, поскольку симптомы напоминают другие состояния, такие как инсульт, синдром Гийена — Барре (редкое аутоиммунное заболевание, при котором иммунная система атакует нервы) и миастению (хроническое заболевание, вызывающее мышечную слабость из-за нарушения связи между нервами и мышцами). Врачи обычно подтверждают ботулизм на основе клинического осмотра и лабораторных исследований сыворотки крови, кала или образцов пищи. Основные методы лечения ботулизма — это поддерживающая терапия и введение антитоксина. Поддерживающая терапия подразумевает лечение осложнений болезни: например, пациентам может потребоваться аппарат ИВЛ при нарушении дыхания или помощь в борьбе с инфекцией. Антитоксин — это препарат, который связывается с токсином, циркулирующим в организме, и нейтрализует его. Если его ввести на ранней стадии, он может предотвратить дальнейшее повреждение, но не способен обратить уже нанесенный ущерб. Перенесшие болезнь часто сталкиваются с длительным восстановлением, сопровождающимся сохраняющейся слабостью и проблемами с дыханием. Существуют простые, но жизненно важные способы снизить риск пищевого ботулизма. Во-первых, никогда не ешьте продукты из банок (жестяных или стеклянных), которые помяты, вздулись, подтекают или изменили цвет. Во-вторых, если вы консервируете дома продукты с низкой кислотностью, обязательно прокипятите их в течение десяти минут перед употреблением, чтобы уничтожить споры. Убедитесь, что вы используете надлежащие автоклавы для консервирования, и всегда строго следуйте проверенным инструкциям. Главное правило: если есть сомнения — выбрасывайте. Двойная жизнь смертельного токсина Несмотря на свою опасность, ботулотоксин также имеет важное медицинское применение. При инъекционном введении в малых контролируемых дозах он может уменьшать мышечную спастичность (состояние, при котором мышцы аномально напрягаются или твердеют), лечить хронические мигрени и применяться при таких заболеваниях, как страбизм (косоглазие) и цервикальная дистония (болезненное состояние, характеризующееся непроизвольным сокращением мышц шеи). Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США впервые одобрило его для медицинского применения в 1989 году, и с тех пор его использование было разрешено для широкого спектра процедур. Ботулотоксин работает путем блокирования нервных сигналов, вызывающих сокращение мышц, что разглаживает морщины и складки. Это сделало его глобальным косметическим феноменом. Однако этот же токсин, приносящий медицинскую и эстетическую пользу, способен причинить катастрофический вред при неправильном использовании. Инъекции нелицензированными препаратами или с нарушением норм опасны. Важно помнить, что пищевой ботулизм встречается редко, но он смертельно опасен. Необходимо соблюдать процесс консервации, правильно обращаться с консервированными продуктами и отказаться от употребления содержимого банок, если они имеют подозрительный внешний вид. И хотя ботулотоксин обладает жизненно важными медицинскими свойствами и косметической привлекательностью, за пределами контролируемых и лицензированных условий он остается одним из самых смертоносных веществ на планете. По материалам статьи «Why preserved vegetables can turn deadly – and how to stay safe» The Conversation

Как передвигались знаменитые головы острова Пасхи

Валы, деревянные тележки и даже инопланетяне — вот лишь несколько теорий о том, как перемещались знаменитые статуи моаи с острова Пасхи (также известного как Рапа-Нуи). Эти статуи высотой около 10 метров и весом примерно 59 тысяч килограммов каким-то образом преодолели более 17 километров по холмистой местности от вулканических карьеров, где они были созданы, до своих конечных позиций. И все это без современных технологий. Теперь, благодаря 3D-моделированию и полевым экспериментам археологов и антропологов, может, наконец, появиться ответ. Согласно американскому исследованию 2025 года, опубликованному в Journal of Archaeological Science, для перемещения гигантских статуй использовали канаты и метод «ходьбы» по специально подготовленным дорогам. «Это доказывает, что народ Рапа-Нуи был невероятно умен. Они это поняли, — заявил соавтор исследования и антрополог из Бингемтонского университета Карл Липо. — Они делали это в соответствии с имеющимися у них ресурсами. Это действительно отдает должное тем людям. Посмотрите, чего они смогли достичь, и нам есть чему у них поучиться». Что такое статуи моаи? Статуи моаи на острове Пасхи — это массивные мегалиты, созданные народом Рапа-Нуи примерно в 1400–1650 годах н. э. Большинство знает их как «головы с острова Пасхи», но на самом деле у этих статуй есть полноценные тела. Всего существует около 1000 таких мегалитов. Около 95% из них высечены из туфа — пепла, выброшенного из вулкана Рано-Рараку. Туф представляет собой спрессованный вулканический пепел, который легко обрабатывали каменными инструментами того времени — токами. Статуи воздвигали в честь вождей и других важных умерших людей. Моаи размещали на прямоугольных каменных платформах, служивших гробницами, — аху. Изначально их создавали с разными чертами, чтобы передать облик усопшего. Физика имеет смысл В этом новом американском исследовании, охватившем примерно 1000 статуй, группа ученых проверила теорию передвижения моаи на практике. Ранее та же команда демонстрировала, что вертикальное раскачивание позволяло крупным статуям «идти» от вулканического карьера к церемониальным платформам. «Как только вы приводите объект в движение, это уже совсем не сложно — люди тянут его одной рукой. Это экономит силы, и движение происходит очень быстро, — рассказал Липо. — Самое трудное — это вообще начать раскачивать статую. Вопрос в том, что для этого потребуется, если она очень большая? Соответствуют ли экспериментальные данные ожиданиям с точки зрения физики?». Чтобы понять, как могла бы двигаться более крупная статуя, команда создала 3D-модели моаи с высокой детализацией. С их помощью удалось выявить отличительные конструктивные особенности, в том числе широкие D-образные основания и наклон вперед. Такая форма основания, вероятно, позволила бы им быть более пригодными для перемещения путем раскачивания по зигзагообразной траектории. Затем ученые построили реплику моаи весом более четырех тонн с характерным наклоном вперед, чтобы проверить теорию. Команде из 18 человек удалось переместить эту копию примерно на 100 метров за 40 минут. «С точки зрения физики все логично, — отметил Липо. — То, что мы увидели на эксперименте, действительно работает. И с увеличением размеров метод продолжает функционировать. Все особенности, которые мы наблюдаем при перемещении гигантских статуй, становятся все более и более закономерными по мере увеличения их размеров, потому что это становится единственным возможным способом их перемещения». Успех эксперимента Дороги Рапа-Нуи также подтверждают новую теорию. Ширина этих дорог составляет чуть больше четырех метров, к тому же они вогнутые, что идеально подходило для стабилизации статуй во время их перемещения. «Каждый раз, когда люди перемещали статую, создается впечатление, что они прокладывали дорогу. Она была частью процесса перемещения», — уточнил Липо. Также он подчеркнул, что пути накладываются друг на друга, и существует множество таких параллельных дорог. Вероятно, народ Рапа-Нуи, задействованный в передвижении объектов, сначала расчищал путь, немного перемещал статую, расчищал следующий участок, снова перемещал и так далее, соблюдая определенную последовательность. Так что люди тратили много времени именно на создание пути. По мнению ученых, не существует других правдоподобных теорий, которые могли бы объяснить, как передвигали моаи. Остров Пасхи печально известен безумными теориями, у которых нет никаких доказательств, и группа исследователей работала над тем, чтобы проверить научно обоснованную гипотезу. «Люди сочинили множество историй о том, что кажется правдоподобным или возможным, но они никогда не проверяли доказательства, чтобы продемонстрировать, что прошлое можно изучать и объяснять имеющиеся данные полностью научными методами, — подытожил Липо. — Один из этапов исследования — это просто сказать: «Смотрите, мы можем попробовать дать ответ». По материалам статьи «How Easter Island’s famed heads ‘walked’» Popular Science

Угроза или эволюция? Превратится ли русский язык в набор слов-паразитов

«Крч», «типа», «как бы», «это самое» — эти слова-спутники повседневной речи прочно вошли в наш лексикон. Мы слышим их в метро, читаем в мессенджерах, используем сами, порой не замечая. Этот языковой шум заставляет многих с тревогой говорить о деградации и засорении великого и могучего. Но так ли опасен этот процесс? Является ли он угрозой или же это естественная эволюция, на которую стоит смотреть без паники? Давайте разберемся, почему слова-паразиты захватывают нашу речь и что мы можем с этим сделать. Мы выясним, что стоит за «эпидемией» слов-паразитов и можно ли сохранить красоту языка в эпоху цифрового общения. Что на самом деле скрывается за «словами-паразитами» Прежде чем объявлять войну речевым штампам, важно понять их природу. Современная лингвистика все чаще заменяет термин «слова-паразиты» на более нейтральный и точный — «дискурсивные слова» или «дискурсивы». В отличие от обычных слов, которые описывают фрагменты действительности, дискурсивы отражают отношения между элементами самого диалога или монолога. Они не несут прямой смысловой нагрузки, но выполняют важные коммуникативные функции, характерные для спонтанной, неподготовленной речи. К ним относятся не только «типа» или «короче», но и «на самом деле», «вот», «ну», «правда». Основные функции дискурсивных слов: • Заполнение пауз хезитации. Когда говорящему требуется время на обдумывание следующей фразы, дискурсивы заполняют паузу, заменяя собой звуки «э-э» или «м-м». • Обеспечение связности текста. Они служат «скрепками» для мыслей, разграничивая или связывая идеи в предложении. Фразы вроде «так вот» или «и, конечно» маркируют начало, конец или переход между частями высказывания. Дискурсивы напрямую отражают процесс взаимодействия говорящего и слушающего, показывая, как говорящий оценивает информацию и управляет вниманием собеседника. Их использование часто связано с импликатурой — скрытым, подразумеваемым смыслом, который адресат должен понять самостоятельно. Диагноз: почему речь становится проще? Чтобы найти решение, нужно понять причину. Упрощение речи и распространение слов-сорняков — не прихоть, а закономерная реакция на изменения в обществе и коммуникации. Главный катализатор — цифровизация общения. Мессенджеры и социальные сети диктуют свои правила: скорость ценится выше грамотности, а краткость — сестра не только таланта, но и эффективности. В таком потоке сложноподчиненные предложения проигрывают коротким репликам, а многоточия и емкие «ясн» или «ок» несут всю необходимую смысловую нагрузку. Язык, как живой организм, адаптируется к среде, и среда эта требует экономии усилий. Вторая причина — социальная функция. Сленг и слова-паразиты часто служат маркером «свой-чужой», особенно среди молодежи. Их использование создает ощущение принадлежности к группе, неформальности и легкости общения. Слово «типа» может не нести смысла, но оно сигнализирует: «я расслаблен, мы на одной волне». Третья причина — когнитивная. Слова-паразиты часто выступают в роли своего рода «костылей» для мышления. Они заполняют паузы, пока мозг подбирает нужные слова, структурирует мысль или просто ленится формулировать ее точнее. Это не новое явление, но в условиях многозадачности и информационной перегруженности оно становится особенно заметным. Реальна ли угроза: будущее через 20 лет Самый пугающий вопрос: неужели через два-три десятилетия мы будем общаться на примитивном наборе штампов, утратив богатство классической речи? Ответ: маловероятно. История языка демонстрирует, что он обладает мощным иммунитетом. Мода на определенные слова и выражения приходит и уходит. Вспомните «превед» или «аффтар жжот» — когда-то они были на пике популярности, а сегодня безнадежно устарели. Язык переваривает такие вкрапления, отбрасывая лишнее и оставляя действительно нужное. Важно понимать разницу между разговорной речью и языком как системой. Да, бытовое общение упрощается, но литературный язык, научный дискурс, юриспруденция, качественная журналистика продолжают существовать по своим строгим правилам. Они служат эталоном и не дают системе развалиться. Язык не превратится в набор паразитов, но он может расслоиться: высокий стиль для одних сфер и упрощенный — для других. Таким образом, угроза не в исчезновении языка, а в обеднении личного словарного запаса конкретного человека. Рискует не русский язык в целом, а тот, кто добровольно ограничивает свой речевой репертуар. Инструменты защиты: что может сделать каждый Если будущее языка — в наших руках, то какие конкретные шаги мы можем предпринять для его защиты? Борьба здесь — не с модными словечками, а с собственной речевой ленью. 1. Осознанный аудит своей речи Первый шаг к изменению — осознание. Попробуйте записать свой монолог на диктофон (например, рассказывая другу о прошедшем дне). Прослушайте себя. Вы удивитесь, как часто используете «это самое» или «короче». Фиксация проблемы — уже половина ее решения. 2. Возвращение к чтению художественной литературы Это не банальный совет, а эффективная тренировка. Хорошая проза — это готовый словарь образов, синтаксических конструкций и точных формулировок. Мозг непроизвольно впитывает эти модели, и вскоре вы обнаружите, что вам стало проще подбирать яркие слова и без «костылей». 3. Практика осмысленного молчания Не бойтесь пауз в разговоре. Краткое молчание, за которое вы обдумываете следующую фразу, выглядит куда достойнее, чем бессвязный поток «ну» и «типа». Дайте себе право говорить медленнее, но четче. 4. Популяризация грамотной речи в своем кругу Не превращаясь в блюстителя норм, можно мягко вводить моду на красивую речь. Устраивайте домашние игры в слова, делитесь интересными цитатами, обсуждайте прочитанные книги. Культура рождается из маленьких ежедневных ритуалов. 5. Использование технологий с пользой Вместо того чтобы только упрощать общение в мессенджерах, используйте их для развития. Подпишитесь на паблики о русском языке, читайте длинные статьи в телеграм-каналах и качественные новостные ресурсы. Окружите себя той языковой средой, которую хотите поддерживать. Что в итоге Трансформация русского языка — это не апокалипсис, а его естественное состояние. Он всегда менялся, впитывая новое и отбрасывая устаревшее. Современный всплеск слов-паразитов — это симптом цифровой эпохи, а не признак конца. Наша задача — не объявлять войну «крч», а воспитывать в себе осознанных пользователей языка. Будущее речи зависит не от абстрактных сил, а от выбора каждого из нас: ограничиться удобным набором штампов или сохранить за собой право на богатую, точную и яркую речь. Язык выживет в любом случае. Вопрос в том, на каком языке будем говорить мы. Автор: Андрей Кудрявцев

История происхождения бутафорской крови: от ткани до компьютерных эффектов

Пока вы смотрите ужастики один за другим, разглядываете хэллоуинские украшения и подыскиваете себе костюм, обратите внимание на бутафорскую кровь в кино, и вы заметите нечто странное: она вся выглядит совершенно по-разному. Иногда кровь почти карикатурно ярко-красная, в других случаях — темно-коричневая, почти черная. Где-то она жидкая и даже водянистая, а где-то — вязкая и густая. Эти различия не являются результатом невнимательности или неразберихи. Настоящая человеческая кровь — изменчивая субстанция. Ее цвет меняется в зависимости от количества кислорода в ней, а также по мере старения и распада. Густота и текучесть варьируются в зависимости от концентрации ключевых белков или окружающей среды. Она свертывается и сгущается, часто довольно быстро. И любой, кто создает бутафорскую кровь, должен учитывать не только то, как эти биологические переменные соотносятся с задуманной сценой, но и практичность работы с тем или иным рецептом, как она будет выглядеть на расстоянии и какое впечатление произведет на зрителя. Художники и реквизиторы боролись с этими сложностями во все времена. Понимание сути данного творческого поиска, возможно, поможет лучше оценить искусственную кровь или даже создать свою. Красная ткань и глицериновая масса Некоторые полагают, что в досовременных культурах для максимального правдоподобия в спектаклях и инсценировках попросту использовали настоящую кровь. Однако это маловероятно, так как пришлось бы помучиться с ее хранением и уборкой сцены после применения. Вместо этого актеры и реквизиторы, вероятно, просто имитировали бескровное насилие, в крайнем случае используя ярко-красную ткань для обозначения крови. На протяжении веков изобретательные художники экспериментировали и с другими заменителями крови, например, с красной краской. Но первые четкие упоминания о специальном рецепте бутафорской крови появились в описаниях постановок в «Гран-Гиньоль». Это парижский театр ужасов, который просуществовал с 1897 по 1963 год. Точный рецепт до наших дней не дошел, но, судя по всему, реквизиторы использовали глицерин или пропиленгликоль — прозрачные вязкие жидкости, применяемые в пищевой промышленности и косметике, — и яркие пигменты, чтобы получить густую и насыщенную багровую массу. Эта яркая субстанция могла выглядеть неубедительно вблизи, но она отлично работала для зрителей на дешевых местах и соответствовала эстетике данного театра. Хичкок, черно-белое кино и шоколадный сироп Социальные табу, цензурные ограничения и технические сложности сводили к минимуму использование крови в более строгих театрах и большинстве ранних фильмов. Как объяснил художник по спецэффектам Грегор Кнапе, в лучшем случае режиссеры показывали «небольшую струйку черной жидкости или мазок», обычно сделанные из какой-либо маслянистой субстанции, смешанной с темным пигментом. Но некоторые режиссеры эпохи черно-белого кино использовали вместо этого шоколадный сироп. Темно-коричневый цвет не вымывался, как яркие оттенки, фильтрами камер тех лет, а его вязкость и текучесть были жутко похожи на густую струйку свежей крови. Альфред Хичкок, как известно, использовал пластиковую бутылку с дозатором, чтобы придать крови реалистичный эффект капель и брызг в «Психо». Позже Хичкок объяснял, что выбрал черно-белую съемку не только для экономии, но и потому, что считал, что цветная жидкость будет слишком кровавой для большинства зрителей. Кнапе пояснил, что ранние методы цветной киносъемки плохо справлялись с полупрозрачными субстанциями вроде искусственной крови и с приглушенными оттенками. Поэтому в середине XX века кинематографистам приходилось иметь дело с непрозрачными и почти кричащими малиново-красными смесями бутафорской крови. Hammer — плодовитая британская студия хорроров, которая помогла запустить карьеру Кристофера Ли — популяризировала использование искусственной «Кенсингтонской крови» цвета вишневого сиропа. «Кровь в кинематографе 1960-х годов почти всегда выглядела лучше в черно-белом варианте», — подчеркнул киновед, специализирующийся на старых фильмах ужасов и фильмах категории «B», Блэр Дэвис. Цветное кино и новый рецепт Производители реквизита, стремившиеся к реализму, были ограничены ранними технологиями кинопроизводства. Поэтому, когда в середине 1960-х годов на рынке появились новые системы цветной съемки, они ухватились за возможность экспериментировать. Хершелл Гордон Льюис, переквалифицировавшийся из режиссера эротики в крестного отца современных фильмов ужасов, столкнулся с проблемой, начав снимать «Кровавый пир» — первый американский сплэттер-слэшер. Его не устраивала мультяшная кровь, имевшаяся в продаже. Тогда он заказал фармацевту более приглушенный и полупрозрачный состав. Впрочем, Льюис был известен своей скупостью, поэтому новая жидкость не была особо изощренной, хотя и стала шагом к реализму. После нескольких лет экспериментов в масштабах всей индустрии, часто основанных на рецептах «Гран-Гиньоля» и «Кенсингтонской крови», легендарный гример Дик Смит разработал свою формулу. Он использовал сироп Karo (распространенный бренд густого кукурузного сиропа цвета карамели), бесцветный консервант метилпарабен, пищевой краситель и Kodak Photo-Flo (средство для предотвращения появления полос на фотографиях при проявке), чтобы создать сверхреалистичную бутафорскую кровь. Если вы видели «Крестного отца», «Изгоняющего дьявола» или «Таксиста», то вы точно знаете, как выглядит кровь от Смита. Реквизиторы вскоре поняли, что могут вносить простые изменения в базовый рецепт Смита, чтобы регулировать цвет и вязкость в соответствии с биологическими особенностями и обстановкой. Затемнить и загустить — для старой и запекшейся массы. Сделать ярче и осветлить — для свежей, богатой кислородом крови, бьющей из артерии. Интересно, что в фильме Мартина Макдонаха «Лейтенант с острова Инишмор» использовали девять разных составов бутафорской крови для разных ситуаций. Некоторые также модифицировали формулу для решения более приземленных задач, таких как стоимость и съедобность. Создатели «Зловещих мертвецов» применили заменитель сливок вместо парабена и Photo-Flo, пожертвовав немного достоверностью и вязкостью, чтобы можно было залить смесь актерам в рот и тем самым сымитировать ее извержение, или просто дать массе стечь по подбородку. «С тех пор большинство рецептов бутафорской крови — это вариации на тему ограниченного набора ингредиентов», — объяснил Кнапе. Даже популярные хэллоуинские рецепты повторяют первоисточник от Смита, вероятно, потому что он целенаправленно публиковал доступные руководства по самостоятельному изготовлению. Компьютерная кровь XXI века На рубеже тысячелетий кинематографисты начали использовать компьютерную графику для улучшения качества искусственной крови, корректировки цветов и придания брызгам более правдоподобной физики. Некоторые и вовсе отказались от физической фейковой крови в погоне за полным контролем и детализацией. Как и большинство CGI-эффектов, плохо сделанная компьютерная кровь выглядит либо комично, либо неестественно, но при хорошем исполнении она становится невероятно эффективной заменой настоящей. Однако не все стремятся к эталонному реализму в изображении крови. С практической стороны режиссеры, художники и костюмеры иногда смягчают ее цвет, чтобы сделать более приемлемой для массового зрителя или для рейтинговых комиссий. Также они используют менее реалистичную массу, когда хотят, чтобы она была лучше видна на темном фоне или чтобы было легче отмыть (это еще одна причина, по которой многие деятели кино ценят компьютерную графику). Как пояснил Дэвис, если режиссер хочет вызвать определенную эмоцию, он может выбрать что-то стилизованное и сюрреалистичное. Снимая дилогию «Убить Билла», Квентин Тарантино настаивал на использовании разных составов для разных эмоциональных эффектов, проводя четкую грань между «кровью из фильма ужасов» и «кровью самурая». Бутафорская кровь, которую вы видите, может быть меньше связана с поиском реалистичности и больше определяться практическими соображениями и атмосферой. По словам Кнапе, каждый пример искусственной крови в кино, вероятно, будет немного отличаться из-за практических ограничений и желаемого эффекта на зрителя. Он также добавил, что у гримеров нет одного единственного рецепта: они начинают с нескольких формул, тестируют их в разных условиях и методом проб и ошибок находят нужную смесь для каждой конкретной задачи. По материалам статьи «The spooky (and sweet) history of fake blood» Popular Science

Почему искусственный интеллект — это языковой калькулятор

Попытки объяснить, что такое генеративный искусственный интеллект (ИИ) и как он работает, породили целый ряд метафор. От «черного ящика» и «автодополнения на стероидах» до «попугая» и даже пары «кроссовок» — цель всех этих сравнений состоит в том, чтобы сделать понимание сложной технологии более доступным, опираясь на повседневный опыт, даже если полученная аналогия часто оказывается упрощенной или вводящей в заблуждение. Все чаще генеративный ИИ описывают как «калькулятор для слов». Сравнение, отчасти популяризированное генеральным директором OpenAI Сэмом Альтманом, предполагает, что цель инструментов генеративного ИИ — помочь людям обрабатывать большие объемы языковых данных, подобно калькулятору. Аналогию с простым вычислительным прибором справедливо критикуют, поскольку она может скрывать более тревожные аспекты ИИ. В отличие от чат-ботов, у калькуляторов нет встроенных предубеждений, они не ошибаются и не создают фундаментальных этических дилемм. Однако полностью отвергать сравнение тоже опасно, учитывая, что по своей сути инструменты генеративного искусственного интеллекта являются калькуляторами слов. Но важен не сам объект, а практика вычислений. Вычисления в инструментах ИИ разработаны так, чтобы имитировать те процессы, которые лежат в основе повседневного использования человеческого языка. Скрытая статистика языка Большинство носителей языка лишь косвенно осознают, в какой степени их взаимодействие является результатом статистических расчетов. Вспомните, например, о неприятном ощущении, когда вы слышите, как кто-то говорит «перец и соль» вместо «соль и перец». Или представьте странный взгляд, который вы получили бы, заказав в кафе сильный чай, а не крепкий чай. Правила, определяющие выбор и порядок слов, а также многие другие языковые последовательности, возникают из частоты социальных контактов с ними. Чем чаще вы слышите, как что-то произносится определенным образом, тем менее приемлемо будет звучать любой альтернативный вариант. Или, скорее, тем менее правдоподобной будет казаться любая другая рассчитанная последовательность. В лингвистике, обширной области знаний, посвященной изучению языка, эти последовательности называют коллокациями. Это лишь одно из многих явлений, демонстрирующих, как люди вычисляют многословные конструкции, основываясь на том, звучат ли они правильно — кажутся ли уместными, естественными и по-человечески нормальными. Почему ответы чат-бота кажутся правильными Одним из ключевых достижений больших языковых моделей (БЯМ), и, следовательно, чат-ботов является то, что им удалось формализовать этот фактор «ощущения правильности» способами, которые теперь успешно обманывают человеческую интуицию. Они представляют собой одни из самых мощных в мире систем коллокаций. Вычисляя статистические зависимости между токенами (будь то слова, символы или точки цвета) внутри абстрактного пространства, отображающего их значения и связи, искусственный интеллект порождает последовательности, которые не только проходят на данном этапе тест Тьюринга, но и могут влюбить в себя пользователей. Такие достижения стали возможны по причине лингвистических корней генеративного ИИ, которые часто скрываются за развитием технологий. Однако инструменты искусственного интеллекта являются продуктом как компьютерной науки, так и различных разделов лингвистики. Предки современных БЯМ, таких как GPT-5 и Gemini, — инструменты машинного перевода времен холодной войны, созданные для перевода с русского на английский. Но с развитием лингвистики и благодаря таким фигурам, как Ноам Хомский, цель машин сместилась с простого перевода на декодирование принципов обработки естественного (человеческого) языка. Развитие больших языковых моделей происходило поэтапно, начиная с попыток механизировать «правила» языков (например, грамматику), внедрения статистических подходов, измеряющих частоту словосочетаний на основе ограниченных наборов данных, и заканчивая современными моделями, которые используют нейронные сети для генерации подвижного языка. Однако базовая практика вычисления вероятностей осталась прежней. Хотя масштаб и форма неизмеримо изменились, современные инструменты ИИ по-прежнему являются статистическими системами распознавания паттернов. Они предназначены, чтобы вычислять, как люди выражают знания, поведение или эмоции, не имея прямого доступа к ним. Если вы попросите чат-бота «раскрыть» этот факт, он охотно это сделает. ИИ всегда только вычисляет Почему же люди не сразу это осознают? Одна из основных причин связана с тем, как компании описывают и называют процессы, выполняемые инструментами генеративного искусственного интеллекта: они не «вычисляют», а «мыслят», «рассуждают», «ищут» или даже «фантазируют». Подразумевается, что, разгадав формулу использования языковых паттернов человеком, ИИ получит доступ к ценностям, которые люди передают через язык. Пока что этого не произошло. Искусственный интеллект способен вычислить, что «я» и «ты» с наибольшей вероятностью сочетаются со словом «любовь», но он не является этим «я» (это не личность), не понимает «любовь» и, если на то пошло, не понимает вас — пользователя, пишущего запросы. Генеративный ИИ всегда лишь вычисляет. И не следует принимать это за нечто большее. По материалам статьи «Actually, AI is a ‘word calculator’ – but not in the sense you might think» The Conversation

Удивительный мир Стругацких

Сначала они были оптимистами, которые верили в прогресс, людей и лучшее будущее. Затем стала открываться темная сторона прогресса, а устройство общества и цензура постепенно сдвинули чашу весов на выбор более сложных и местами мрачных тем в их литературе. Братья Стругацкие никогда не были пессимистами, но и не считали себя реалистами. Они писали про современность через призму будущего, и за это их любили миллионы читателей. Кем были Стругацкие? Можно ли назвать их шестидесятниками? Это важно понять, чтобы объяснить, почему в это время стала популярной их проза. Кто такой «шестидесятник»? Это деятель культуры, прозаик, поэт, режиссер, скульптор — это многоликий образ, который связывал между собой совершенно разные профессии. Но шестидесятники были об одном: они творили с верой в лучшее будущее, показывали все светлое в человеке, немного иронизировали и посмеивались, но главное они были свободнее, чем их предшественники. Приход к власти Никиты Хрущева сначала ослабил влияние строя на искусство СССР, позволил творить свободно и честно. Этот глоток свободы обогатил литературу своенравными и искренними произведениями, позволил писателям смотреть на мир позитивно. Но выступление Никиты Сергеевича Хрущева в 1962 году против «интеллигенции» сменило вектор и свободолюбивый настрой. Кинематографисты, писатели и другие деятели искусства снова начали чувствовать себя скованно, появились запретные темы, которые нельзя было затрагивать и опубликовать. Братья Стругацкие пережили все этапы того периода: прошли путь от светлых произведений с верой в лучшее до более мрачных своих работ, когда начали чувствовать ограничение своей писательской воли. Поэтому их смело можно относить к шестидесятникам, ведь они — важная иллюстрация эпохи. Откуда в братьях было столько света и позитива, веры в людей и в жизнь? Ведь их биографию нельзя назвать счастливой. Они пережили блокаду Ленинграда. На тот момент Аркадию было шестнадцать лет, а Борису девять. Отец и Аркадий умирали от голода, но было принято решение отправить мать и маленького Бориса в эвакуацию. Аркадий пережил страшную голодную зиму, отец же скончался от дистрофии. Ужас перед голодом, страх за жизнь родных должны были отложить неизгладимый отпечаток на молодых людей. Но повзрослев, они продолжили верить в лучшее. Это отразилось и на их произведениях. Борис и Аркадий Стругацкие имели широкий кругозор: оба знали несколько языков, интересовались культурой и литературой других стран, благодаря отцу-искусствоведу понимали и любили искусство. Борис Стругацкий учился на астрофизика, а Аркадий — в Военном институте иностранных языков. Несмотря на разницу выбранных жизненных путей, у братьев был главный общий интерес — литература. Аркадий писал прозу еще в довоенное время, но, к сожалению, все рукописи были утеряны во время блокады. Есть разные мнения, как братья пришли к мысли начать писать романы в соавторстве: кто-то считает, что они это сделали на спор, а кто-то, что договорились в письмах «а почему бы не попробовать написать научную фантастику?». Они не сразу нашли свой стиль: экспериментировали с языком, пробовались в малом жанре, пытались понять, как эффективно совмещать работу обоих. Одна из трудностей совместного авторства заключалась в том, что Аркадий жил в Москве, а Борис в Ленинграде, поэтому заниматься творчеством было возможно только в гостях у матери или в Домах творчества, популярных в то время. Постепенно братья начали все чаще ездить друг к другу, живя на два города. Аркадий был генератором идей, Борис же отбирал и развивал самые интересные из них. Их первой большой работой стал «Полдень, XXII век». Это был скорее сборник рассказов, чем полноценный роман. Но все небольшие произведения в нем связаны одним лейтмотивом — утопией. Ею было полное установление коммунизма, т.к. братья были приверженцами большевизма, как и отец. Они были «детьми ХХ съезда», теми, кто в момент оттепели был полон веры в демократию и наполнен энтузиазмом. Поэтому первые произведения с подобным мотивом не были чем-то удивительным. Конечно, жанр научной фантастики существовал и до братьев Стругацких: тогда люди активно читали Оруэлла и Уэллса, но советская фантастика была крайне посредственна. Стругацкие же навсегда перевернули взгляд на отечественных представителей этого жанра. В их произведениях среди космоса и приключений в разных галактиках существовал утопичный, идеальный мир, в котором братья сами хотели бы жить. Они не верили в то, что такой мир действительно когда-то наступит, но хотели как можно детальнее описать, как видят эту нереалистичную вселенную и идеал, к которому хотелось бы стремиться. Все изменилось в 1962 году, после публикации повести «Попытка к бегству». Она стала первым не утопичным произведением — в ней появилось описание космических концлагерей и первая мрачная атмосфера. В этот же период Стругацкие работали над «мушкетерским» романом, который должен был быть забавным и легким. Но напор на интеллигенцию свернул произведение совершенно в противоположную сторону — писатели отразили в нем сгущающиеся над головами народа тучи. Так появилось одно из главных произведений братьев «Трудно быть богом». За ним пришли успех и признание, а после последовали публикации «Понедельник начинается в субботу», «Улитка на склоне», «Хищные вещи века», «Гадкие лебеди», «Сказка о Тройке». На этом этапе братья нашли себя в написании антиутопий, которые встречали сопротивление со стороны цензуры, урезались или не пропускались к публикации. Например, повесть «Сказка о Тройке» была опубликована в альманахе в очень сокращенном варианте. После публикации альманах закрыли, а повесть появилась в своем первозданном виде только двадцать лет спустя. В 1972 году появился «Пикник на обочине». Режиссер Андрей Тарковский начал работать над его экранизацией, тогда был снят один из самых знаковых и узнаваемых фильмов режиссера «Сталкер». Но судьба картины была непростой: сценарий несколько раз переписывался самими Стругацкими, постепенно вся научно-фантастическая подоплека была вырезана из сценария. Но несмотря на такую серьезную переработку оригинальной повести, братья остались довольны результатом. В 1970-х годах Аркадий Стругацкий начал чувствовать себя плохо, его госпитализировали и поставили страшный диагноз. Творчество сошло на нет, а последним совместным произведением стал роман «Отягощенные злом, или Сорок лет спустя», написанный в 1988 году. Спустя три года Аркадий скончался от рака печени. Борис продолжил общее дело, он опубликовал множество новых произведений, а также те повести, которые были написаны в соавторстве с Аркадием, но не были опубликованы до его смерти. Несмотря на свою фантастическую прозу, братья Стругацкие стали голосом поколения и смогли отразить настоящую эпоху среди вымышленных миров.

Автор и герой — кто кем владеет?

Между создателем и его творением существует исключительная по силе и последствиям связь, которую первый иногда отрицает, а иногда превозносит в эмфатических выражениях. Не составит большого труда дискредитировать эту позицию: у нас есть право на имманентный подход к анализу текста, — он подразумевает, что нам нужно научиться воспринимать произведение как замкнутую систему, внутри которой уже есть всё необходимое. Можно сравнить это с «высоким фэнтези». Описываемый в «высоком фэнтези» мир не имеет точек касания с нашим. Нет никакой волшебной платформы, платяного шкафа и т. д. Имманентный подход строится на таком же исключении реальности и историко-биографических данных из «уравнения». Некоторые писатели гордятся своими героями, других утомляют рождённые ими же характеры. Миссис Агата Кристи откровенно недолюбливала Пуаро, в своей неприязни будто бы наследуя опыт Конан Дойла — «человека, которого едва не убил Шерлок Холмс». Действительно, случается так, что смыслы, заложенные в тот или иной образ, доходят до реципиента и трансформируются в его воображении за счёт личного опыта, индивидуальности, предпочтений. Это совершенно нормальный процесс. Вопрос в другом: должен ли автор возмущаться из-за того, что это происходит? Принадлежит ли персонаж автору после того, как история подошла к концу (не учитываем коммерцию, говорим о высоком), или же он отделяется от создателя, как плод от материнской ветки? Вечная и оправданная дискуссия. Литературовед Михаил Бахтин в работе «Автор и герой» пишет замечательные строки: «Недодуманное, непрочувствованное отношение между героем и автором, их взаимное недоразумение, боязнь взглянуть прямо в глаза друг другу и выяснить откровенно свои отношения сплошь да рядом имеет место…» Автор и его персонаж состоят в неком подобии «кровных» отношений, однако не везде уместна схема «родитель — ребёнок». Они могут быть оппонентами в споре, союзниками, друзьями, родственными душами. Они могут быть носителями двух противоположных мировоззрений. Автору, уделяющему большое внимание психологической достоверности, приходится несладко. Он всё время обречён то сливаться воедино со своим героем, то болезненно уходить от этого симбиоза. Бахтин пишет, что есть три наиболее вероятных пути для связки «герой и автор»: • Герой завладевает автором (почти все герои Ф. М. Достоевского, Левин и Пьер Л. Н. Толстого). • Автор завладевает героем (Базаров И. С. Тургенева, Дон Кихот Сервантеса). • Герой является сам своим автором, осмысливает собственную жизнь эстетически, как бы играя роль (Гамлет Шекспира). Идея о том, кто «владеет» кем в повествовании, неразрывно связана с пониманием литературного произведения как диалога. В случае, когда герой преобладает над автором, мы видим его глубокое погружение в собственные размышления, из-за чего автор будто бы подчиняется воле созданного им же характера, и это явление завораживает своей парадоксальностью. В таких произведениях, как «Преступление и наказание» Достоевского, Раскольников ведёт нас по неприглядным «закоулкам души», и мы, как читатели, ощущаем некое отступление повествователя в тень. Голос Достоевского обладает сверхсилой (проза «русского маркиза де Сада» вообще крайне монологична: все разноречия в итоге сливаются в единое, бурлящее, неистовое течение), но при этом именно герой и только герой, как новый Диоген, бродит с фонарём по собственному сознанию, ища человечность. В отличие от «Бесов» или «Братьев Карамазовых», где рассказчик является парадоксально всезнающей фигурой, которая видит даже эпизоды, отмеченный интимностью, — в «Преступлении и наказании» форма более выверенная. Когда автор доминирует, как в «Отцах и детях» Тургенева или в «Дон Кихоте» Сервантеса, мы видим, как персонажи формируются, направляются и оцениваются с позиции, чётко очерченной автором. Поразительно, что характер героя, принадлежащего к враждебному Тургеневу классу и идеологическому кругу, был «вылеплен» объёмно и достоверно, с таким вниманием к деталям и с такой затаённой симпатией; возможно, изначально автор и относился к своему герою с предубеждением, но в итоге именно желание всесторонне раскрыть сложную натуру и, вероятно, осудить её — обернулось её подлинной глубиной. Автор, взяв верх над персонажем, превратил нигилиста в разбитого болезнью романтика. То же можно сказать и о Дон Кихоте, который из полоумного рыцаря постепенно трансформируется в настоящего философа, выражающего мысли самого Сервантеса. Наконец, когда герой формирует свою судьбу, как Гамлет, он становится центром пьесы, его действия и размышления преображают повествование. Это тот случай, когда герой словно бы отдаёт себе отчёт в том, что он — герой. Самосознание персонажа встаёт на первое место, что создаёт почти постмодернистский эффект.