Мультфильмы, которые нас травмировали

Когда мы были детьми, после школы хотелось одного — сесть перед телевизором, взять сухарики и смотреть любимые мультфильмы. «Котопес», «Настоящие монстры», «Джимми Нейтрон», «Эй, Арнольд!» — казалось, ничто не может быть лучше. Эти мультфильмы были глотком свободы, отдыхом от уроков и домашних обязанностей. Но если сегодня пересмотреть эти шоу, особенно от Nickelodeon, или даже советские мультфильмы, можно удивиться — многие из них не просто странные, а по-настоящему тревожные и порой пугающие. «Котопес»: первый бодихоррор детства Этот мультфильм выглядел как забавная история о странном существе, наполовину коте, наполовину псе. Но при повторном просмотре возникает только один вопрос: как мы вообще это смотрели? Мир Неарбурга, в котором живет Котопес, грязный, пустой, с полуразрушенными зданиями и маргинальным населением, похожим на жертв постапокалипсиса. Герои постоянно страдают: морально, физически, эмоционально. Героям постоянно от всех достается — от соседей, от общества, друг от друга. Они не просто разные — они буквально не могут разойтись, вынуждены терпеть друг друга каждую минуту своей жизни. Даже заставка мультфильма поет о том, как Котопса не признают и отвергают. Зрелище местами пугающее и уж точно не умиротворяющее. Особенно если вспомнить серию «Зубы на двоих», где здоровье зубов кота напрямую зависело от диеты пса. И там действительно была сцена, где они пережевывают еду друг для друга. А ведь был еще и специальный эпизод под названием «Ночной кошмар» — как будто того, что происходило в обычных сериях, было недостаточно. «Настоящие монстры»: школа на помойке Мир «Настоящих монстров» напоминает тревожный сон, в котором все действующие лица — метафоры страхов. Герои вроде ушастого Айкиса, черно-белой палки с губами по имени Алина и вонючего Крама кажутся плодами воспаленного воображения. Звучит как детская версия «Американской истории ужасов», и по ощущениям — почти то же самое. Место действия — школа под живописной свалкой, где монстров обучают пугать людей. Это не тот мир, в который хотелось бы попасть, как в случае со «Спанч Бобом» или «Алладином». Здесь все наоборот: хочется держаться подальше. Один из создателей шоу Игорь Ковалев придал сериалу фирменную эстетику: изломанные пропорции, мрачная музыка, визуальный дискомфорт. Даже взрослые при пересмотре ловят себя на вопросе: «Это точно было для детей?». «Захватчик Зим» Nickelodeon вообще, кажется, решил всерьез поиграть с детской психикой. В «Захватчике Зиме» все было настолько тревожно, что даже цветовая гамма вызывала ощущение безысходности. Здесь по сюжету инопланетянин пытается захватить Землю, а люди просто странные, подозрительные и истеричные. Мухи с глазами демонов, кибернетические органы, огромная пчела с лицом человека — все это кажется выдернутым из самых безумных кошмаров. «Дикая семейка Торнберри» Забавный мультсериал о семье, путешествующей по миру, скрывает целую психологическую драму: • Найджел Торнберри — возможно, с расстройством аутистического спектра. Он плохо справляется с социальными нормами и подвергает всех опасности; • мама — единственный адекватный взрослый, но эмоционально выгоревшая; • Дебби, старшая дочь — изолирована и, по намекам, принимает вещества; • Элайза — уверена, что разговаривает с животными, но, возможно, это галлюцинации после контакта с шаманами; • Донни — ребенок-маугли, чьи родители были убиты. Его поведение — результат глубокой травмы. «Эй, Арнольд!» На первый взгляд «Эй, Арнольд!» — милый мультфильм про мальчика с необычной головой. Но под оболочкой скрывается настоящая социальная драма. Шоу поднимает темы нищеты, одиночества, зависимости, утраты. Но самое интересное начинается, если погрузиться в конспирологические теории о шоу. Теория 1: Арнольд — не внук, а сын пожилой пары. По официальной версии, родители Арнольда исчезли в джунглях. Но есть версия, что дедушка и бабушка — это его настоящие родители, которые слишком поздно решились на ребенка. Это объясняет аномальную форму головы Арнольда — признак гидроцефалии, врожденного заболевания. И, возможно, все странные формы голов в сериале — его способ справиться с отвержением и собственной внешностью. Теория 2: мама Хельги — алкоголичка Мириам, мама Хельги, все время со «смузи» в руках, вялая, невнятно говорит, часто лежит в кровати. Даже муж напрямую указывает на ее депрессию. Для детского мультфильма — пугающе правдоподобный образ женщины с зависимостью. Теория 3: «Эй, Арнольд!» и «Симпсоны» в одной вселенной В одном из эпизодов шоу на стене полицейского участка можно заметить розыскную листовку с изображением Сайдшоу Боба — персонажа из «Симпсонов». Учитывая, что Хиллвуд (город Арнольда) расположен в штате Вашингтон, а Спрингфилд из «Симпсонов» — в Орегоне, теория о пересечении вселенных звучит логично. Тем более, что Крейг Бартлетт, создатель Арнольда, женат на сестре Мэтта Гренинга — отца «Симпсонов». «Джимми Нейтрон»: дети под наблюдением С виду — легкий мультсериал о мальчике-гении и его друзьях. Но теория гласит: все дети в городе — часть эксперимента. Они помещены в фальшивые семьи, и каждый ребенок обладает определенной сверхспособностью. Все остальное — декорации, актеры, технологии, правительственные агенты. Например: • Синди — обладает сверхрефлексами; • Либби — имеет невероятный голос; • Карл — может копировать любого; • Джимми и Шин — высокоинтеллектуальны (если бы не сахарный урон Шина); • Джет Фьюжн — секретный агент. Но не только Nickelodeon отличался такими сюжетами. В зарубежной мультипликации хватает странных историй. «Отважный маленький тостер» На первый взгляд — трогательная история об одушевленных бытовых приборах, которые отправились на поиски своего хозяина. Но за доброй оболочкой скрывается мрачное наполнение: герои сталкиваются с депрессией, самопожертвованием и даже суицидальными мыслями. Авторы пытались добавить юмора, но это не уберегло юных зрителей от слез — мультфильм оказался куда тяжелее, чем ожидалось. «Коралина в Стране Кошмаров» Этот мрачный мультфильм стал настоящим кошмаром для поколения зумеров. История о девочке Коралине, которая находит дверь в параллельную реальность, где все сначала кажется лучше, а потом оборачивается настоящим ужасом. Ее «идеальные» родители оказываются пугающими кукольными созданиями с черными пуговицами вместо глаз. После такой встречи с альтернативной версией семейной идиллии у многих надолго испортились отношения с зеркалами и темнотой. Некоторые наивно полагают, что советские мультфильмы были исключительно добрыми и поучительными. Но это значит только то, что защитные механизмы психики тщательно стерли из памяти самые жуткие работы советских мультипликаторов. Мрачные, атмосферные экранизации сказок и рассказов могут и сейчас пошатнуть нервную систему даже взрослого человека, не говоря уже о ребенке. И самое забавное — у большинства мультфильмов рейтинг 0+. «Халиф-аист» Одна из самых жутких советских экранизаций, которая рассказывает о заносчивом и высокомерном халифе, превращенном в аиста чудо-порошком. Атмосфера здесь давящая: жуткая рисовка персонажей и постоянно нарастающая тревожная музыка заставляют зрителя чувствовать себя неуютно с первых кадров. И только одно условие (не смеяться) отделяло героя от вечного проклятия. «Кентервильское привидение» Советская экранизация одноименного произведения Оскара Уайльда, которая вместо юмора подарила детскую травму многим зрителям. Страшные привидения и потусторонняя атмосфера не дают покоя. История обретает трагизм, и вместе со страхом приходит гнетущее чувство тоски. «Большой Тылль» Сильная и мрачная экранизация эстонских народных сказаний о богатыре-великане, жившем на острове Сааремаа. В мультфильме нет слов — только фоновая музыка хора, создающая жуткую атмосферу. Война, смерть, потери и жестокость сопровождают весь сюжет: кто-то постоянно умирает или теряет конечности. «Ежик в тумане» Культовый, но одновременно один из самых тревожных советских мультфильмов. История блуждания маленького ежика в тумане в поисках друга наполнена мистикой и неуютной тишиной. Несмотря на философские смыслы, «Ежик в тумане» сложно назвать комфортным для детского просмотра. «Медвежуть» Мультфильм про медведя, которому снятся страшные кошмары. Идея показывать детям сны героя оказалась не самой удачной: сцены кошмаров действительно пугают, а атмосфера отталкивает. «Его жена курица» Продукт первой независимой студии анимации «Пилот», который выбивается из традиционного советского стиля. История о синекожем муже, жене-курице и ребенке-гусенице в обычной квартире — странная и тревожная аллегория семейной жизни в СССР. «Медведь — липовая нога» Экранизация детской сказки, которая превращается в настоящий хоррор. Старик отрубает медведю лапу, а старуха готовит из нее ужин — и начинается кровавая месть животного с липовой лапой. Мультфильм напряженный и жестокий, что нечасто встретишь в советской анимации. Несмотря на мрачность, финал оправдывает пережитое. «Перевал» Мультфильм по мотивам романа Кира Булычева «Поселок» — история выживания на чужой враждебной планете. Постоянная тьма, странные абстрактные локации и жуткие звери создают ощущение безысходности. «Принцесса и Людоед» Яркий и одновременно давящий мультфильм с преобладанием ярко-красного цвета, который действует на психику. Персонажи выглядят неприятно и жутко — будь то людоед или принцесса, которая поначалу кажется положительной. «Потец» Российский психоделический мультфильм, снятый по поэме Александра Введенского. Сюжет строится вокруг детей, пытающихся узнать у умирающего отца, что значит слово «потец». Финал — настоящая психологическая бомба: оказывается, что «потец» — это холодный пот, выступивший у трупа. Для тех, кто рос в 90-х, этот мультфильм стал настоящим испытанием: многие до сих пор не могут решить, что страшнее — реальная перестрелка на улицах или этот холодный, мрачный ролик. Мультфильмы были дикими, тревожными, неудобными, но честными. Они не сюсюкали с аудиторией. Они не прятали неприятные темы, а подавали их в искаженной, но захватывающей форме. Мы не всегда понимали, что именно нас тревожит — но возвращались к этим историям снова и снова. Многие выросли в мире, где пицца могла ожить, монстры учились в подземных академиях, а обычный мальчик в панамке решал, как спасти родителей из джунглей. И, возможно, именно эти сюжеты сформировали нашу фантазию, иронию и умение справляться с тревожной реальностью. Так что, если сегодня «Солтберн» кажется пресным — возможно, дело в том, что в детстве видели гораздо более жуткие вещи.

Как архитектура может быть враждебной?

На первый взгляд кажется, что город открыт для всех: на улицах кипит жизнь, скамейки зовут посидеть, скверы обещают отдых, а площади — свободу движения. Во многих рекламных кампаниях громко заявляют о создании свободного и доступного городского пространства. Но если приглядеться повнимательнее, становится ясно, что некоторые элементы городской среды не так уж гостеприимны. Изогнутые скамейки, острые шипы на подоконниках и бордюрах, валуны, перегородки, металлические прутья и странные наклонные поверхности — все это не случайности от мира дизайна, а тщательно продуманные элементы так называемой враждебной архитектуры. Это не про красоту или удобство — это про контроль, ограничение и иногда даже открытое отторжение. Что такое враждебная архитектура? Враждебная архитектура (или оборонительная архитектура, от англ. hostile architecture) — это особый тип городского дизайна, главная цель которого — не позволить людям использовать общественные пространства «не по назначению». Под этим часто понимается поведение, которое считается нежелательным или асоциальным: ночевка бездомных на скамейках, катание подростков на скейтбордах, отдых на бордюрах, кормление голубей и даже обычное сидение в «неправильном» месте. Классические примеры такого подхода — скамейки с подлокотниками посередине, чтобы на них нельзя было прилечь; лавки с изогнутым сидением; бетонные или металлические шипы под мостами; неровные поверхности у фонтанов, а также узкие металлические столбы или барьеры у входов в здания, затрудняющие доступ или сбор людей. Откуда все началось? Хотя термин hostile architecture вошел в обиход относительно недавно, сама концепция появилась значительно раньше — около двух веков назад. Одни из первых задокументированных случаев относятся к началу XIX века. Так, в 1822 году в городе Чарльстон (штат Южная Каролина, США) владелец особняка Майлз Брютон установил у входа металлические шипы. Это было не просто дизайнерское решение, а способ защититься от возможного восстания рабов — тревожные настроения того времени обрели форму в архитектурных деталях. В то же десятилетие, но уже в Лондоне, появилась другая форма враждебной архитектуры: «дефлекторы мочи» — металлические панели, установленные на углах зданий, которые должны были отталкивать (в буквальном смысле) людей, справляющих нужду в общественных местах. При попадании жидкости на поверхность дефлектора она стекала прямо на обувь «правонарушителя». Архитектура, скрывающая свои намерения С середины XX века принципы враждебной архитектуры стали все более изощренными и замаскированными. Один из известных примеров — действия американского архитектора и градостроителя Роберта Мозеса. Он спроектировал сеть мостов на Лонг-Айленде с намеренно низким пролетом. Позже писатель Роберт Каро в биографии The Power Broker: Robert Moses and the Fall of New York заявил, что такие мосты были построены специально для того, чтобы автобусы не могли под ними проезжать. Это ограничивало доступ к пляжам и паркам для бедных слоев населения, у которых не было личного транспорта. Таким образом, с помощью архитектуры проводилась социальная сегрегация — без очевидных запретов, но с ощутимыми последствиями. Что думают эксперты: мнения, аргументы, цифры и примеры В современном мире такая враждебная архитектура становится все более распространенным явлением. Ее элементы сегодня можно встретить практически в любом мегаполисе, будь то Лондон, Москва, Нью-Йорк или Пекин. Сторонники этой архитектурной стратегии утверждают, что она выполняет сразу несколько практических и социальных функций. Во-первых, она помогает поддерживать порядок в городских пространствах, особенно в тех районах, где есть риск скопления людей, нарушающих общественный порядок. Во-вторых, она способствует обеспечению общественной безопасности — как с точки зрения архитектуры, так и с точки зрения социального контроля. В-третьих, такой дизайн выступает средством профилактики и ограничения антисоциального поведения: например, бродяжничества, попрошайничества, употребления наркотиков, вандализма, краж, агрессивного поведения и даже уличного пьянства. Однако наряду с поддержкой этой концепции есть и немало критиков, которые рассматривают hostile architecture как проявление социальной несправедливости и равнодушия. По их мнению, враждебный городской дизайн не решает существующие социальные проблемы, такие как бездомность или маргинализация уязвимых групп населения, вытесняет «неудобных» людей с глаз долой, создавая иллюзию благополучия. Он делает городское пространство неприветливым и отталкивающим для тех, кому и так тяжело. Вместо помощи бездомным — запрет на ночевку, вместо молодежных пространств — барьеры для скейтбордов, вместо диалога с горожанами — скрытые сигналы: «тебе здесь не место». В качестве примера можно привести ситуацию с бездомными в России. Официальной статистики о количестве лиц без постоянного места жительства в стране сейчас нет. Последний раз эти данные собирались Росстатом в 2002 году — тогда насчитали около 143 тысяч человек. В 2010 году цифра резко снизилась до 64 077. Однако, по мнению экспертов и социальных работников, эти данные существенно занижены. Согласно неофициальным оценкам благотворительной организации «Ночлежка», реальное число бездомных в России может составлять от 1,5 до 4 миллионов человек. Средний возраст бездомного, как правило, около 44 лет, и большинство из них — мужчины. Причины попадания в такую ситуацию могут быть самыми разными: от переезда в другой город в поисках работы и потери документов до семейных конфликтов, увольнений или обмана со стороны третьих лиц. К сожалению, вместо того чтобы инвестировать в социальные программы, направленные на поддержку и реабилитацию таких людей, власти нередко предпочитают убирать их с улиц при помощи архитектурных решений. Так, в Пресненском районе Москвы была установлена система, препятствующая возможности согреться на решетках вентиляции. Это вызвало общественное возмущение. «Просить людей не спать на теплотрассах можно только тогда, когда у них есть альтернатива — достаточно мест для ночлега», — отметила руководитель московского отделения «Ночлежки». Критики враждебной архитектуры призывают направлять финансовые и человеческие ресурсы на более гуманные, профилактические подходы. Исследователи из Университета Нью-Мексико, например, установили, что предоставление жилья бездомным обходится бюджету дешевле, чем регулярные полицейские рейды, установка враждебной инфраструктуры и очистка территорий. Более того, обустройство общественных пространств с учетом интересов разных групп, например — строительство скейт-парков, может существенно снизить уровень нежелательной активности, такой как катание на доске по памятникам и скамейкам. Примеры враждебной архитектуры со всего мира Канада В Ванкувере в общественных туалетах начали устанавливать лампы с синим или фиолетовым светом. На первый взгляд — дизайнерская особенность. Но на деле, как объясняет Центр по контролю заболеваний провинции Британская Колумбия, такие лампы затрудняют поиск вен, тем самым мешая употреблению инъекционных наркотиков. Это мера, направленная на снижение случаев уличного употребления наркотиков, особенно в местах общего пользования. Индия В 2018 году у отделения HDFC Bank в Мумбаи установили металлические шипы, чтобы не дать бездомным сидеть или ночевать у входа. Такой шаг вызвал шквал критики. После многочисленных публикаций в прессе и гневных отзывов в соцсетях шипы демонтировали, а общественность начала более активно обсуждать этичность подобных решений. Австралия В Аделаиде на бордюрах, лестницах и краях фонтанов устанавливают специальные металлические скобы, чтобы не допустить катания скейтбордистов. Как объясняет президент Австралийского института ландшафтных архитекторов Бен Уиллсмор, задача таких решений — защитить инфраструктуру от износа, при этом не нарушая общую эстетику города. Однако скейтеры и молодежные активисты считают эти меры дискриминацией. Китай В парке города Яньтай (провинция Шаньдун) были установлены скамейки с выдвигающимися шипами, которые убираются только после внесения монеты. Таким образом, возможность посидеть в парке стала платной. По задумке чиновников, это должно сократить число бездомных на улицах. Но сама идея была заимствована у немецкого художника Фабиана Брунсинга, который создал такую скамейку как сатиру на коммерциализацию городского пространства. Великобритания Жители Бристоля в 2017 году установили шипы на ветках деревьев, чтобы птицы не портили автомобили. Это решение вызвало бурные протесты со стороны экологов. Также британская компания Factory Furniture разработала специальную скамейку Camden: благодаря угловой конструкции на ней нельзя прилечь или кататься на скейтборде. Ее невозможно быстро демонтировать, что также защищает и от кражи. Италия В разных городах Италии использовали разнообразные методы: от полного демонтажа скамеек в центре Тревизо и Венеции до введения строгих правил, запрещающих сидеть на лавках после 23:00 (в Вогере) или более чем двум людям одновременно (в Новаре). В Виченце даже установили таблички, ограничивающие доступ к скамейкам по возрасту и состоянию здоровья. Германия Здесь применяются звуковые технологии. Так называемый «комар» — устройство, излучающее высокочастотный шум (17,4 кГц), который слышат только подростки и молодые люди. Этот звук вызывает раздражение и дискомфорт, из-за чего молодежь покидает места, где расположены эти «комары». Устройство уже используют не только в Германии, но и в ряде стран Европы и Северной Америки. США В Сиэтле под шоссе 99 власти установили 18 велосипедных стоек, хотя в этом месте почти никто не ездит на велосипедах. Как выяснилось, они предназначены не для удобства горожан, а чтобы разогнать лагерь бездомных. В Орегоне вблизи автомагистралей положили огромные валуны, чтобы не дать людям обустроить себе временное жилье. А в Нью-Йорке у книжного магазина Strand включают систему автоматического разбрызгивания воды, которая не дает находиться под навесом слишком долго — особенно в ночное время. Враждебная архитектура — это не только про скамейки с шипами или светильники необычного цвета, это про философию города: для кого он построен, кому он удобен, а кого он незаметно выталкивает за его пределы. Это зеркало общества, которое порой не хочет видеть своих уязвимых. Это не просто вопрос эстетики или удобства. Это этика. И вопрос в том, каким мы хотим видеть город: открытым для всех или только для «удобных»? И главный вызов для современных мегаполисов — научиться решать социальные проблемы, не маскируя их, а работая с ними открыто, честно и по-человечески.

Тропы в кино

Мы сталкиваемся с ними в каждом фильме — от роковых женщин в классическом нуаре до загадочных макгаффинов в триллерах. Тропы окружают зрителей повсюду, и именно они делают истории одновременно узнаваемыми и захватывающими. Но троп — это вовсе не клише. Это инструмент, который помогает сценаристам создавать убедительные сюжеты, а режиссерам — управлять эмоциями зрителей. Что такое троп в кино Тропом называют повторяющийся художественный прием — сюжетный ход, черту персонажа или узнаваемую ситуацию, которые зрители безошибочно распознают. Как только зритель встречает такой элемент, у него мгновенно срабатывает культурная память: «Я уже видел это в другом фильме, книге или сериале». Например, история о простом человеке, получившем сверхспособности и вынужденном спасать мир, встречается в десятках произведений: от Гарри Поттера и Нео в «Матрице» до Пола Атрейдеса в «Дюне». Еще один узнаваемый троп — любовь между представителями враждующих сообществ. Вспомним классических «Ромео и Джульетту» или более современные «Серебряные коньки». Троп может быть завязан на персонаже (сумасшедший ученый, комичный сосед, глупая блондинка) или на конкретной сцене (герой боевика уходит от здания, которое в следующую секунду взрывается). Благодаря этому тропы делают историю доступной и понятной зрителю, обеспечивая эмоциональную вовлеченность. Тропы, клише и штампы: в чем разница Важно различать понятия. Троп — это художественный прием. Клише — это троп, доведенный до автоматизма и утративший свежесть. Когда зрители десятилетиями слышали закадровый смех в ситкомах, он перестал вызывать эмоции и стал раздражать. Штамп — еще более негативное явление: это застывший, формальный прием, который убивает живость истории. Но стоит сценаристу обыграть знакомый троп с юмором, иронично или в неожиданном контексте, как он перестает быть клише и превращается в инструмент для свежих идей. Самые известные кинотропы Исследователи утверждают, что все сюжеты можно свести к ограниченному набору базовых схем. Так, аргентинский прозаик, поэт и публицист Хорхе Луис Борхес выделял всего четыре архетипических истории, а французский писатель, литературовед и театровед Жорж Польти — целых 36. В современном кино чаще всего встречаются следующие тропы. Избранный В центре сюжета оказывается герой, которому суждено спасти мир или изменить судьбу человечества. У него есть особая способность, уникальная миссия или пророчество, которое определяет его будущее. Часто этот герой не сразу осознает свою силу — он сомневается, сопротивляется, но в итоге принимает свою роль. Зрителю приятно отождествлять себя с «обычным человеком», который внезапно оказывается особенным. Этот троп опирается на универсальную мифологическую схему «геройского пути» Джозефа Кэмпбелла. Например, Китнисс Эвердин в «Голодных играх» — простая девушка, которая становится символом революции. Белый герой-спаситель Троп, вызывающий много споров в XXI веке. Его суть проста: белокожий персонаж приезжает в «чужую» среду — чаще всего в сообщество другой культуры — и становится главным спасителем. Он обучает местных жителей, вдохновляет их или буквально защищает их от врагов. Зрители все чаще критикуют этот троп, потому что он невольно транслирует идею культурной иерархии, где «пришлый герой» оказывается умнее, сильнее и важнее, чем сами представители культуры. Примеры: «Аватар», «Танцующий с волками», «Восемь чувств» (отдельные сюжетные линии). Современное кино все чаще либо избегает такого приема, либо переворачивает его — показывая, что «спаситель» вовсе не нужен, а местные герои прекрасно справляются сами. Роковая женщина Один из старейших и самых узнаваемых тропов в истории кино, пришедший из классического нуара 1940–1950-х годов. «Фатальная женщина» — это загадочная, сильная и часто манипулятивная героиня, чья привлекательность оборачивается смертельной ловушкой для главного героя. Она редко действует напрямую, предпочитая соблазнение, интригу и психологическую игру. Зритель понимает: если в кадре появляется роковая женщина, то за этим последуют предательство, опасность или разрушение мужской судьбы. Примеры: Барбара Стэнвик в фильме «Двойная страховка», Шэрон Стоун в «Основном инстинкте», Розамунд Пайк в «Исчезнувшей». Современные режиссеры используют этот троп, чтобы показать, что женщина может быть не только жертвой, но и центром сюжета, источником силы и угрозы одновременно. От ненависти до любви Два персонажа изначально противостоят друг другу. Они могут принадлежать к разным социальным слоям, враждующим кланам или просто быть несовместимыми по характеру. Постепенно конфликт превращается в страсть, и ненависть перерастает в любовь. Людям интересно наблюдать за динамикой отношений. Напряжение между героями делает сюжет живым, а финальное соединение воспринимается как эмоциональная разрядка. Как пример: «Гордость и предубеждение» — Элизабет и Дарси сначала недолюбливают друг друга, но в итоге становятся парой или «10 причин моей ненависти» — современная подростковая вариация на ту же тему. В российском контексте — Айгуль и Марат в «Слове пацана», где любовь вспыхивает на фоне вражды группировок. Преображающее путешествие Герой отправляется в путь — реальный или символический. По ходу путешествия он преодолевает трудности, встречает союзников и врагов, и в результате меняется сам. Важно не столько то, куда он приходит, сколько то, кем он становится. Зритель видит собственную жизнь как путь, поэтому ему близок такой прием. Каждые испытания и решения делают человека другим, и кино усиливает это переживание. Например, «Интерстеллар» — путешествие во Вселенную становится метафорой поиска ответов о смысле существования и силы любви или «Невероятная жизнь Уолтера Митти», где скромный человек отправляется в путешествие, чтобы раскрыть свой потенциал. Обретенная семья Герои находят близких по духу людей вне кровных уз. Часто это группа маргиналов, сирот, изгоев, которые создают собственную «семью» и находят опору друг в друге. Этот троп отвечает человеческой потребности в принятии и принадлежности. Многие зрители не чувствуют сильной связи с родными, и такие истории дарят им надежду, что настоящая семья — это те, кто рядом по выбору, а не по крови. Как пример, «Стражи Галактики» — разношерстная команда становится семьей. Падение империи История о том, как герой или группа людей строят могущественную систему — криминальную, политическую, военную, — а затем постепенно теряют ее. В начале мы видим взлет, а в конце — неизбежное падение и расплату. Этот троп отражает древнюю идею трагедии: гордыня ведет к разрушению. Он показывает, что власть и успех стоят дорого, и всегда есть цена, которую придется заплатить. Яркий пример — «Крестный отец», где зритель видеть становление и крушение мафиозной семьи. Та же суть в сериале «Сопрано» и фильме «Дом Гуччи» — падение модной династии. Зло нападает Сюжет строится вокруг вторжения зла извне: чудовищ, инопланетян, маньяков, демонов. Герои вынуждены защищаться, объединяться и бороться за выживание. Этот троп удовлетворяет базовую потребность зрителя в «управляемом страхе». В безопасной среде кинотеатра люди проживают ужасы, которые в реальной жизни были бы невыносимы. Например, «Вторжение пришельцев» — классика научной фантастики («День, когда остановилась Земля», «Война миров») или «Чужой» — культовый хоррор о монстре, истребляющем экипаж, а также «Оно» по Стивену Кингу, где зло принимает форму детских страхов. Зло в зеркале Этот троп активно используют в фильмах ужасов и психологических триллерах. Герой смотрит в зеркало и видит не себя, а искаженное, пугающее отражение. Или за его плечом появляется что-то страшное. Зеркало здесь работает как метафора: оно отражает скрытые страхи персонажа, его внутреннюю тьму или вмешательство сверхъестественных сил. Этот прием эксплуатируют десятилетиями, но если снять сцену слишком прямолинейно, она превращается в штамп. Зато в руках талантливого режиссера «зеркальная угроза» остается мощным визуальным образом. Примеры: «Кэндимен», «Окулус», «Заклятие». «Он стоит прямо за мной, да?» Комедийный троп, основанный на неловкой ситуации. Герой высказывается о ком-то нелицеприятно, думая, что объект критики отсутствует. Но оказывается, что тот стоит у него за спиной и все слышит. Эта сцена предельно предсказуема, но в комедиях она работает за счет актерской игры, тайминга и харизмы. В хоррорах ее используют для резкого контраста: вместо обиженного босса за спиной оказывается чудовище. Примеры: «Маска», «Шрек», сериал «Офис». Макгаффин Один из самых знаменитых и в то же время загадочных кинотропов, придуманный Альфредом Хичкоком. Макгаффином называют предмет или цель, вокруг которых строится сюжет, но при этом сам объект почти не имеет значения для финала истории. Важно не то, что именно герои ищут, крадут или охраняют, а то, какие действия и конфликты возникают по пути. Макгаффин нужен для запуска сюжета, чтобы дать героям мотивацию. Но чаще всего зритель так и не узнает, что же было внутри загадочного кейса или почему статуэтка так важна. Примеры: статуэтка из «Мальтийского сокола», кейс из «Криминального чтива», кольцо из «Властелина колец» (хотя здесь предмет имеет больше символического веса). Макгаффины бывают буквально пустыми — их содержимое никогда не раскрывается, и зритель сам додумывает значение. «Это был всего лишь сон» Один из самых противоречивых тропов. История оказывается сном персонажа, и зритель чувствует себя обманутым. Такой финал часто критикуют, потому что он обесценивает весь сюжет. Однако если сон встроен в структуру истории и служит ее развитию, троп работает иначе. Он может подчеркнуть психологическое состояние героя или создать многослойное повествование. Примеры: «Начало» — сны становятся основой сюжета и сложной метафорой памяти; «Волшебник страны Оз» — вся история оказывается сном Дороти, но этот прием трактуется как путешествие вглубь подсознания. «Да, это я» Герой появляется в сложной ситуации, и закадровый голос начинает рассказывать: «Наверное, вы хотите знать, как я сюда попал». Это способ сразу погрузить зрителя в историю, одновременно создавая ощущение дистанции и иронии. Иногда троп усиливается неожиданным поворотом: в «Бульваре Сансет» рассказчиком оказывается герой, который уже мертв, и его голос за кадром звучит с того света. Примеры: «Бойцовский клуб», «Блондинка в законе». Эти тропы переживают десятки переосмыслений, но остаются в основе мировой кинематографии. Как работать с тропами Опытные сценаристы используют тропы неосознанно — они становятся естественной частью истории. Но тот, кто научится замечать и управлять ими, сможет придумывать действительно оригинальные решения. Существует несколько стратегий: • совмещение тропов. Так поступает Джордан Пил в «Прочь» или «Мы», где хоррор переплетается с социальной сатирой и семейной драмой. • юмор и ирония. Кинопародии построены именно на высмеивании тропов. Даже банальная сцена оживает, если автор добавляет неожиданный комический акцент. • обман ожиданий. Если зритель уверен, что знает, чем закончится сцена, сценарист может «перевернуть» троп. Так работает «Прибытие» Вильнева или эпизод с Локи и Халком в «Мстителях». Таким образом, тропы можно не только использовать, но и заново изобретать — достаточно изменить деталь или контекст. Почему тропы будут жить всегда Тропы — это фундамент любой истории. Они дают зрителю чувство узнавания и вовлеченности, помогают авторам строить универсальные и понятные сюжеты. Но ценность тропа зависит от того, насколько смело сценарист готов его использовать: повторять, переворачивать, пародировать или превращать в неожиданный поворот.

Самоконтроль в хаотичном мире

Когда мы ведем машину в сильный дождь, наши руки крепко сжимают руль, и костяшки пальцев белеют от напряжения. В такие моменты мы чувствуем, как усиливается ветер, а видимость становится хуже. Мы крепче сжимаем кулаки, хотя понимаем, что не можем контролировать ни дождь, ни дорогу, ни другие машины на ней. Однако мы продолжаем двигаться вперед, потому что знаем, что делать хоть что-то лучше, чем бездействовать. Наша потребность в контроле вызвана внутренним голосом, который стремится к защите, умиротворению, счастью и процветанию в мире, который не всегда дает нам эти ощущения. Конечно, мы можем получить возврат денег на автомобиль по гарантии, но когда речь заходит о действительно важных вещах, гарантии становятся иллюзией. В такие моменты контроль может принять различные формы: он может казаться полезным ориентиром, но часто становится хрупким утешением, за которое мы цепляемся, когда нам больше всего нужно просто отпустить. Но стремление контролировать происходящее остается сильным и настойчивым, потому что жизнь с ее непредсказуемостью и хаосом не останавливается. Мы стремимся обрести контроль и управлять своей жизнью, несмотря на то, с какими трудностями нам приходится сталкиваться: болезни, бесплодие, смерть близких, разбитое сердце, финансовый крах, кризисы психического здоровья и зависимость. Воспитание сложного ребенка, уход за престарелым родителем, потеря работы или переживание травмы — все это может создать ощущение, что мы оказались на острове изоляции. В такие моменты инстинктивное стремление контролировать себя становится чем-то большим, чем просто способ выжить. Представьте себе человека, который переживает неожиданный разрыв отношений. Его душевная боль охватывает множество аспектов — он оплакивает общее прошлое, полное воспоминаний, скорбит о сегодняшних дружеских отношениях и сожалеет о будущем, которого больше не существует. Кажется, что эту печаль невозможно преодолеть. Что же делать в такой ситуации? Например, можно привести в порядок свой гардероб или удалить из социальных сетей фотографии улыбающейся пары, которая теперь кажется чужой. Человек может думать: «Я не могу изменить то, что произошло, но я могу контролировать, что остается и что уходит». Таким образом, контроль становится своего рода компенсацией — небольшим, но ощутимым способом вернуть себе свободу действий, когда другой кажется неуправляемым. С психологической точки зрения стремление к контролю становится особенно актуальным, когда жизнь кажется нестабильной. Десятилетия назад ученые Лангер и Родин провели классическое исследование, которое показало, насколько значимым может быть даже незначительный выбор. Обитатели домов престарелых, которым позволялось самим решать, где разместить свои растения или какие блюда есть, жили дольше и сообщали о более хорошем самочувствии, чем те, кто не имел такой возможности. Примерно в то же время другой ученый Селигман опубликовал работу о выученной беспомощности, которая продемонстрировала, как кажущееся отсутствие контроля может привести к отчаянию и депрессии. Эти результаты подтверждают идею о локусе контроля — о том, верим ли мы, что можем влиять на свою жизнь, или считаем, что находимся во власти внешних сил. Когда жизнь кажется бесконечной спиралью, восстановление внутреннего контроля может стать основой для достижения стабильности. Свобода воли, даже в небольших проявлениях, способна придать силы и уверенности. Контроль — это то, что помогает нам справляться с трудностями. Однако он может также стать навязчивым, вредным для здоровья или просто привычкой. В периоды кризиса мы часто стремимся к рутине, правилам и ритуалам не потому, что они действительно полезны, а потому, что они создают иллюзию контроля над ситуацией. Контроль может наделять силой или ограничивать. Наша цель — не избавиться от контроля полностью, ведь он обладает множеством положительных качеств и не является врагом. Наоборот, его нужно отслеживать, понимать и корректировать, чтобы он не стал слишком жестким или чрезмерным. Контроль: друг или враг? Как и большинство психологических защит, контроль может быть как защитным механизмом в разумных пределах, так и потенциально опасным, когда он подавляет гибкость, способность к взаимодействию и доверие к неизвестному. Вот несколько способов, которые помогут нам понять, как мы относимся к контролю: 1. Определите, что можно контролировать. Это может показаться слишком простым, но осознание того, чем мы можем управлять, а чем нет (например, «Я не могу повлиять на погоду», «Я могу перенести это мероприятие на улице другую дату или перенести эту вечеринку в дом»), позволяет нам сразу составить план действий. Это помогает избавиться от чувства неопределенности. Возможно, мы не в силах справиться с диагнозом или предотвратить увольнение, но у нас есть выбор: с кем поговорить, как позаботиться о себе, какие шаги предпринять дальше и какие ресурсы использовать. 2. Придерживайтесь подхода «и то, и другое». Мы часто склонны мыслить в крайних категориях: «все или ничего». Мы можем говорить себе: «Если я не буду контролировать ситуацию, все развалится» или «Если я не смогу это исправить, значит, я потерпел неудачу». Эти мысли заставляют нас выбирать между двумя крайностями: перфекционизмом и беспомощностью. Однако вместо того чтобы рассматривать жизнь как черно-белую, мы можем признать, что две, казалось бы, противоречивые истины могут сосуществовать: «Я скорблю о том, что потерял, и благодарен за то, что у меня есть». 3. Создайте рутину, но избегайте жестких привычек. Рутина обеспечивает стабильность и постоянство. Но когда она становится негибкой или даже контрпродуктивной, она может усилить тревогу. Чтобы понять, так ли это, спросите себя: «Помогает ли мне это чувствовать поддержку или подпитывает мой страх?» Если последнее, подумайте о смягчении правил или о том, чтобы попробовать что-то новое. 4. Стремитесь отвечать на ситуацию, а не реагировать. Стремление контролировать часто возникает как острая необходимость, которую мы должны незамедлительно удовлетворить. Когда внутренний голос требует немедленных действий, остановитесь и спросите себя: «Я реагирую или отвечаю?» Реакция — это спонтанный порыв, наполненный эмоциями, такими как гнев или стремление защититься. Когда мы реагируем, мы как будто топаем ногой в ожидании чего-то. Однако если мы научимся отвечать осознанно, с пониманием и контролем, наша реакция станет более продуманной и управляемой. Как отмечал Виктор Франкл в своей книге «Человек в поисках смысла»: «У человека можно отнять все, кроме одной вещи: последней из человеческих свобод — выбирать свое отношение к любым обстоятельствам». Это означает, что контроль над своей жизнью не означает, что вы полностью диктуете ее ход. Даже если ваш внешний мир рушится в самых сложных обстоятельствах, вы все равно можете сохранить чувство внутренней свободы, выбирая свою позицию, образ мыслей и действия, которые последуют за этим. В следующий раз, когда вы будете ехать в грозу и почувствуете, как крепко сжимаете руль и кричите на других водителей, которые вас не слышат, остановитесь. Подумайте, не лучше ли будет съехать на обочину, перевести дух и подождать, пока гроза закончится. Так вы сможете почувствовать себя увереннее, зная, что даже в условиях хаоса у нас есть свобода выбора — когда и как действовать. По материалам статьи «In a Chaotic World, Your Greatest Power Is Self-Control» Psychology Today

В поисках хорошего: оно внутри нас и вокруг нас

Порой бывает трудно представить, что хорошего может выйти из наших поступков. Тем не менее мы заботимся о других, стремимся помочь им и не причинить зла. Иногда сохранять человечность в условиях зла, насилия и страданий становится все сложнее, но тем важнее это делать. Чем сложнее сохранять непредвзятость в нашем поляризованном мире, тем больше это необходимо. Одной из распространенных причин постоянного несчастья, психических заболеваний, эмоциональных расстройств, дисфункций в отношениях и конфликтов с родителями являются узкие или ригидные взгляды. Они могут подавить все хорошее, что есть в нас самих и в окружающем мире. Для тех, кто склонен осуждать, каждый рано или поздно становится врагом. Суждения выдаются за описания, а описания звучат как суждения. Важно быть более любознательными, чем осуждающими. Эмоциональное благополучие зависит от гибкости. Автопилот против рефлексии Мозг, работающий на автопилоте, склонен к предположениям, суждениям, обвинениям и избеганию. В то же время рефлексивный мозг занят рассуждениями, самосовершенствованием и признанием. К сожалению, в нашей жизни преобладает мозг-автопилот. Чтобы достичь позитивных изменений в поведении, которые помогут справиться со стрессом, необходимо восстановить работу рефлексивного мышления. Например, после эмоциональной травмы мозг, действующий на автопилоте, может переложить ответственность на других, вместо того чтобы сосредоточиться на исцелении. Мы не можем одновременно заниматься исцелением и обвинениями. Преодоление эмоциональной боли требует формирования исцеляющей идентичности. Это означает, что мы должны сосредоточиться на своих сильных сторонах, жизнестойкости и желании улучшить свою жизнь, а не на ощущаемом ущербе, несправедливости или восприятии себя как жертвы. Как расширить кругозор Важно регулярно задавать себе вопрос: «Сколько убеждений я бы сохранил, если бы знал о подсознательных предположениях и суждениях, которые их поддерживают?» Когда мы подвергаем сомнению наши предположения и видим другие точки зрения, помимо наших собственных, мы становимся умнее и более устойчивыми. Признание автоматически расширяет горизонты. Однако не путайте признание с комплиментами. Подлинное признание — это пережитый опыт, а не просто слова. Признание невозможно, если мы обвиняем, отрицаем или избегаем уязвимых эмоций. Если вам трудно признать ситуацию, попробуйте понять, за что вы чувствуете вину и стыд. Противоположностью признания является презрение. Оно зарождается в безразличии или пренебрежительном отношении к боли и трудностям других людей, которые кажутся нам безнравственными или неполноценными. Хотя презрение направлено на окружающих, оно скрывает гнев и даже презрение к себе. Невозможно испытывать симпатию к себе, когда испытываешь презрение. Презрение, в отличие от большинства эмоций, не всегда говорит о чем-то определенном. Иногда оно лишь сигнализирует о возможности или вероятности, но никогда не дает абсолютной уверенности. Оно быстро становится своеобразной увеличительной линзой, через которую мы смотрим на тех, кого презираем. Все эмоции в определенной степени усиливают и искажают восприятие тех вещей, которые их вызывают. Большинство негативных эмоций служат полезными сигналами о возможных угрозах. Обращайте внимание на эти сигналы, осознавая свои скрытые предположения, суждения и прогнозы. Не принимайте их за реальность, пока не будете полностью уверены в их достоверности. Помните, что эмоции эволюционировали не для того, чтобы быть точными. Их цель — мотивировать нас к защитным и агрессивным действиям, вроде «лучше подстраховаться, чем потом жалеть». Именно поэтому рефлексивный мозг должен управлять важными аспектами нашего поведения. Самое важное — не позволяйте негативным эмоциям омрачать ваше восприятие хорошего внутри вас и вокруг вас. Личная сила для хорошего Первый закон личной силы гласит: сосредоточьтесь на том, что вы можете улучшить. Когда мы обращаем внимание на вещи, которые не в силах изменить, это вызывает у нас чувство беспомощности. Чтобы скрыть его, мы часто проявляем раздражительность, обиду или гнев. Второй закон: думайте больше о настоящем и будущем, чем о прошлом. Эмоции играют ключевую роль в мотивации нашего поведения. Поскольку они не способны воздействовать на прошлое, мысли о нем часто сопровождаются чувством бессилия. Обретение силы происходит в настоящем и будущем. Третий закон: определите, какие из ваших тревог будут проблемами через месяц, год, десятилетие, на протяжении всей жизни и даже на смертном одре. Даже если беспокойство связано с хроническими проблемами, оно становится полезным только, когда побуждает нас к планированию и разработке стратегий их преодоления. Чтобы жить полноценной жизнью, необходимо гармонично сочетать: права и обязанности; правду и сложность; факты и эмоциональный взгляд; убежденность и позитивный настрой. По материалам статьи «Finding the Good» Psychology Today

Герман Гессе и его психологический роман

Чаще всего Герман Гессе в сознании людей остается автором классических произведений ХХ века — романов «Игра в бисер», «Степной волк» и «Демиан». Но, помимо того, он был еще и поэтом, художником, интеллектуалом. Родители маленького Германа были миссионерами, они хотели, чтобы сын вырос достойным человеком, который легко вольется в интеллигентное общество. С самого детства его учат играть на музыкальных инструментах, прививают любовь к искусству и литературе. Сначала Герман учится в миссионерской школе, затем в латинской, и в 14 лет поступает в семинарию при монастыре Маульбронн. Он изучает древние языки, религию, впервые увлекается немецкой классикой и древнегреческой поэзией. В семинарии он совершает первые попытки к сочинению стихотворений. Уже тогда он понимал, что хочет стать поэтом. Всего через полгода после поступления в семинарию Гессе бросает учебу и решает заниматься самообразованием. Он закрывается в библиотеке, продолжает штудировать классику, открывает для себя мир восточной философии, которая будет проходить лейтмотивом сквозь большинство его произведений и полноценно раскроется в романе «Сиддхартха. Путешествие к земле Востока». Конечно, отсутствие образования закрыло молодому человеку академическую среду, но открыло другие пути. За свою молодость Гессе успел поработать часовщиком и помощником продавца в книжной лавке. Работа не мешала ему писать стихи, которые уже в 1899 году он публикует за свои скопленные деньги в сборнике «Романтические песни». А сразу после него выходит первый сборник рассказов «Час после полуночи». Книги остались незамеченными публикой и плохо продавались. И только в 1904 году, когда Герману было 27 лет, его роман «Петер Каменцинд» приносит ему славу. Он начинает вести переписку с уже известными на тот момент писателями: с Томасом Манном, Стефаном Цвейгом, Райнером Рильке. Публикация сделала Гессе финансово независимым — он заключил контракт с издательством Сэмюэля Фишера и продолжил заниматься только писательской деятельностью. Для Германии Гессе был автором неспешного повествования про героев, погруженных в себя и изучающих свой внутренний мир. Да и сама жизнь писателя в тот период была размеренной — он удачно женился, вел домашний образ жизни, писал стихотворения и романы. Резкий поворот в сюжетах и образах произошел в момент страшного кризиса. Началась Первая мировая война, которая потрясла население и самого Гессе. В 1914 году он написал антивоенную статью «Друзья, довольно этих звуков», где выразил идеи пацифизма. Порыв автора был раскритикован немецкими читателями, они начали отворачиваться от его творчества. С потерей читателей Гессе теряет отца, а затем психическим расстройством заболевает его жена, которой впоследствии ставят диагноз шизофрения. Вскоре супруги принимают решение развестись. Все эти потрясения сказываются на писательстве — и только в 1919 году происходит возвращение Гессе с совершенно новым периодом в творчестве. Он публикует роман «Демиан, или История юности», но под псевдонимом. Это произведение было настолько не похоже на Гессе, что его не узнали ни читатели, ни Томас Манн, который был настоящим поклонником автора. И только спустя год Гессе, увидев свой успех, поставил в оглавление свое настоящее имя. Благодаря «Демиану» он достает свои книги с полок, куда отправили их читатели, стряхивает с них пыль и становится голосом поколения. Незадолго до этого неожиданного успеха он начинает рисовать. Автор вспоминал: «Уже в сорокалетнем возрасте я начал рисовать. Не то чтобы я вдруг счел себя художником или захотел таковым стать. Но рисовать — это чудо, это доставляет много радости и делает тебя более терпимым. И пальцы у тебя потом не черные, как после писания, а красные и синие». Первые рисунки появились в кабинете Йозефа Лангома, психоаналитика, который помогал Гессе пережить травмирующие события. Он предложил автору изображать на бумаге свои сны. Обычная психологическая практика переросла в одну из составляющих творчества писателя — он начал создавать иллюстрации к книгам. В 1920 году даже состоялась выставка его акварельных рисунков в Базеле. С 1921 года начинается череда романов, которые сейчас считаются главными в творчестве Гессе. Он публикует «Сиддхартху», а сразу за ней «Курортника» и «Путешествие в Нюрнберг». В 1926 году он работает над «Степным волком», а в 1930-м издает роман «Нарцисс и Златоуст». Спустя год в жизни Гессе происходит еще один поворотный момент — он женится на Нинон Дольбин, переезжает в новый дом в Швейцарию и начинает писать «Игру в бисер». Работать над новым романом он закончил только в 1942 году, а издать смог год спустя. Эта работа стала апогеем всего творчества Гессе — его «величайшим» романом, который Томас Манн называл «радостно-таинственной книгой», а среди читателей он стал зваться «ювелирным чудом среди окопов». Выход книги пришелся на сложный период, в разгар Второй мировой войны. Писатель занял свою первоначальную позицию и осудил немецкую власть. Ему запрещают публиковаться на территории Рейха. Поэтому и Нобелевскую премию за «Игру в бисер» Гессе получил лишь спустя 4 года, в 1946 году, с формулировкой: «За вдохновенное творчество, в котором проявляются классические идеалы гуманизма, а также за блестящий стиль». После писатель продолжил писать рассказы и стихотворения, но с тех пор не появилось никаких крупных произведений. В 1962 году у Германа Гессе обнаружили лейкемию, а 9 августа того же года он скончался. Главная особенность прозы Гессе — в ее интеллектуальной и психологической составляющей. Такой литературе не присуще активное развитие сюжета, в ней делается акцент на размышлениях и рефлексии главных героев. Они задаются вечными вопросами о смысле жизни, месте человека в мире, предназначении. Конечно, основные романы Гессе, которые вписываются в парадигму интеллектуальных, — «Демиан», «Степной волк» и «Игра в бисер». Если «Демиан» вернул автору его былую славу и стал лозунгом целого молодого поколения, которое стремилось к свободе и чему-то большему, то «Степной волк» стал дальнейшим еще более углубленным развитием идей, прописанных в «Демиане». О «Степном волке» говорили как о романе, который смог проникнуть в глубины человеческого подсознания. В нем автор погружает читателей в свою философию, знакомит с психоанализом, но при этом напоминает, что роман настолько многогранен, что каждый поймет его по-своему и найдет то, что нужно именно ему. «Игра в бисер» — роман воспитания и философский трактат о далеком будущем. В нем главенствуют культура и наука, звучит главный для книги вопрос: «Служат ли наука и культура людям или это люди служат им? Могут ли они развиваться без людей?». Это многогранное произведение, в котором есть черты и сюрреализма, и утопии. Герман Гессе — настоящий философ своего времени, чьи романы и идеи обсуждаются до сих пор, манят и увлекают, несмотря на свою сложность.

Как средневековые алхимики заложили основы современной науки

Алхимики привлекали внимание людей на протяжении многих столетий. Их деятельность сначала находила отражение в литературных произведениях, затем в кино и, позже, в компьютерных играх. Наибольшей популярностью алхимия пользовалась в Средние века, однако ее практики существовали и до этого времени. Основной целью алхимиков было создание философского камня, способного превращать менее ценные металлы в золото. Хотя философский камень так и не был создан, поиски алхимиков привели к ряду значимых научных открытий. Несмотря на распространенное мнение о них как о магических или мистических персонажах, их работы заложили основы современной химии и внесли вклад в развитие медицины. Термин «алхимия» восходит к арабскому слову «аль-кимия», которое связано с греческим «chemeia», то есть «лить, отливать» и указывает на связь с металлургией. Существует также версия происхождения термина от слова «Chemia» — древнего названия Египта. Формирование химического знания связывают с Александрийским Мусейоном, основанным Птолемеем I в Александрии в IV в. до н.э. Вместе с библиотекой, насчитывавшей около 700 тысяч рукописей, Мусейон существовал около тысячи лет. В этот период происходило объединение греческой натурфилософии и практических сведений о веществах, что привело к зарождению новой науки — khemeia. Алхимия в Александрии приобрела религиозно-мистическую окраску: ее покровителем считался египетский бог Тот, отождествляемый с греческим Гермесом и легендарным Гермесом Трисмегистом. Основное внимание александрийских алхимиков уделялось изучению металлов. В этот период возникла система металлопланетной символики, где каждому металлу соответствовала планета: серебру — Луна, ртути — Меркурий, меди — Венера, золоту — Солнце, железу — Марс, олову — Юпитер, свинцу — Сатурн. К числу практических достижений александрийской алхимии относится открытие процесса амальгамирования металлов, разработка методов извлечения золота и серебра из руд с использованием ртути, а также применение амальгамы золота для позолоты. Кроме того, был усовершенствован метод очистки золота купелированием. Значительное место в алхимической традиции занимала идея существования «первичного» металла, чему способствовали особые свойства ртути и ее соединений, в частности киновари. Одним из первых известных представителей александрийской алхимии был Болос Демокритос из Мендеса (II в. до н.э.), также называемый Псевдо-Демокрит. В своем труде «Физика и мистика» он изложил идеи о свойствах золота, серебра, драгоценных камней и пурпура, а также впервые сформулировал представление о трансмутации металлов — превращении неблагородных металлов в золото. Эта идея стала ключевой для всей последующей алхимической традиции. Идея трансмутации металлов опиралась на античную теорию четырех элементов — огня, воды, земли и воздуха. Считалось, что эти стихии могут превращаться друг в друга, а значит, изменение состава металлов возможно при правильном методе. Практической основой такого взгляда было наблюдение изменения цвета и свойств металлов при введении примесей, например, у мышьяковистой меди оттенки варьировались от белого до красного и золотистого. Задача трансмутации металлов на протяжении всего существования алхимии оставалась ее центральной целью. Уже в трудах Болоса Демокрита встречаются описания способов получения сплавов, подобных благородным металлам, в частности латуни, рассматриваемой как разновидность золота. К числу источников александрийского периода относится энциклопедия Зосима Панополитанского (III–IV вв.), представляющая собой собрание рецептур с мистическими комментариями. Зосим определял khemeia как искусство получения золота и серебра, подчеркивая необходимость сохранения его тайн. Помимо практических текстов, сохранилось и значительное число герметических сочинений философского характера, наиболее известное из которых — «Изумрудная скрижаль» Гермеса Трисмегиста. Сведения о развитии алхимии в Александрии крайне ограничены. Утрату значительной части источников историки объясняют разрушением Александрийской библиотеки и запретом императора Диоклетиана на занятия khemeia, вызванным опасениями подрыва экономики. Дальнейшие гонения усилились с утверждением христианства как государственной религии Римской империи, так как алхимию, связанную с языческими культами, рассматривали как ересь. Академия прекратила существование после арабского завоевания Египта в 640 г., однако отдельные научные традиции сохранились в Византии и были восприняты арабской культурой. Распространение ислама в VII в. привело к формированию Халифата, объединившего территории Азии, Северной Африки и части Европы. Арабские правители поддерживали развитие наук; в Дамаске, Багдаде, Кордове и Каире возникли университеты, ставшие ведущими научными центрами Средневековья. Именно в арабской среде термин khemeia преобразовался в al-khimiya, давший современное название алхимии. Арабская алхимия опиралась на античные труды и учение Аристотеля о взаимопревращаемости элементов. Значительный вклад внес Джабир ибн Хайян (721–815), разработавший ртутно-серную теорию происхождения металлов, согласно которой все металлы образуются из сочетания философской Ртути и философской Серы. Чистое соединение этих принципов формирует золото, а искажения — «несовершенные» металлы. Арабские алхимики достигли практических успехов: выделяли сурьму, мышьяк, получали уксусную кислоту и растворы сильных минеральных кислот. Большинство из алхимиков были одновременно врачами, что способствовало тесной связи алхимии с медициной. Ар-Рази (864–925) ввел третий принцип — философскую Соль, необходимую для формирования твердых металлов. Авиценна (Ибн Сина, 980–1037) критиковал идею трансмутации металлов, считая возможным лишь изменение внешнего вида веществ. Через Италию в Европу проникли труды арабских и античных алхимиков, что стимулировало развитие науки. Переводы трактатов на латинский язык, основание университетов в Болонье, Монпелье и Париже в XII–XIII веках создали базу для европейской алхимии. В XII–XV веках алхимики Европы постепенно превзошли арабских коллег в изучении свойств вещества, даже несмотря на то, что в 1317 году папа Иоанн XXII предал алхимию анафеме, вследствие чего каждый алхимик мог быть обвинен в ереси. В 1270 году кардинал Джованни Фиданца (Бонавентура, 1121–1274) получил раствор нашатыря в азотной кислоте, известный как «царская водка», способный растворять золото. В XIV веке важный вклад внес анонимный автор, скрывавшийся под именем Гебера (Псевдо-Гебер), впервые описавший минеральные кислоты — серную и азотную, что значительно расширило возможности алхимических экспериментов. Так, алхимики открыли три основные минеральные кислоты: азотную, серную и соляную. Эти вещества проявляли уникальные химические свойства, позволяя превращать одни вещества в другие и растворять металлы. • Соляная кислота получалась нагреванием поваренной соли в плавильном котле. Выделяющийся хлор соединялся с водой и давал нужный продукт. • Азотная кислота впервые упоминается в трудах персидских алхимиков IX века, а четырьмя столетиями позже использовалась Альбертом Великим. Она получалась при нагревании селитры в смеси с квасцами и медным купоросом. Образовавшийся диоксид азота и вода соединялись, давая азотную кислоту. • Серная кислота открыта персидскими алхимиками, такими как Абу Бакр Мухаммад ар-Рази и Джабир ибн Хайян. Она образовывалась при нагреве железного купороса с медным купоросом с последующей конденсацией в емкости. Эти открытия сыграли важную роль в развитии химических технологий и понимании реакций веществ. В XV веке заметной фигурой стал бенедиктинец Василий Валентин, подробно исследовавший сурьму, соединения цинка, висмута, олова, свинца и кобальта, а также свойства соляной кислоты и спирта. В конце Средневековья и в начале Нового времени в Европе получили известность и другие алхимики — Николас Фламель, Александр Сетон, Иоганн Исаак Голланд, Михаил Сендивогий, Венцель Зейлер и др. Их имена вошли в историю как благодаря поискам философского камня, так и благодаря трудам, оказавшим влияние на дальнейшее развитие науки. В XVI веке европейская алхимия переживала процесс разделения на два направления. Одно из них продолжало мистические традиции и сосредоточивалось на поисках трансмутации металлов с помощью магических операций, другое развивалось рационально, что привело к формированию иатрохимии и технической химии — переходных этапов между классической алхимией и современной наукой химией. Техническая химия получила развитие в трудах Ваноччо Бирингуччо (1480–1539) и Георга Бауэра (Агрикола, 1494–1555). Их работы «О пиротехнии» и «De Re Metallica» представляли собой обширные энциклопедии по минералогии, металлургии, горному делу и керамике, где подробно описывались химические операции, технологические процессы и экспериментальные данные. Основной целью авторы считали совершенствование химической технологии и рациональное использование знаний алхимии. Некоторые алхимики занимались биологией и медициной. Одним из таких был швейцарец Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, известный как Парацельс. Он рассматривал человеческий организм как систему, в которой можно отделять «чистое» от «нечистого». Парацельс впервые отметил, что ядовитые вещества могут быть полезны в малых дозах, а передозировка любого вещества, включая воду и кислород, может быть опасной. Эти идеи стали основой современной токсикологии. Кроме того, он первым создавал лекарства исключительно из химических соединений, а не растительного или животного сырья, что стало значительным шагом в развитии фармакологии. Андреас Либавий (1540–1616) в 1597 году опубликовал первый в истории учебник химии «Алхимия», где подробно описал химическую посуду, аппаратуру и лабораторные процедуры, создав проект идеальной лаборатории. Он также получил «спирт сулемы» — тетрахлорид олова. Иоганн Рудольф Глаубер (1604–1668) и Отто Тахени (1620–1699) разработали методы получения неорганических веществ и предложили уточнения к ртутно-серной теории, включая рассмотрение кислот и щелочей. Ян Баптиста ван Гельмонт (1577–1664) поставил вопрос об истинных простых веществах и проводил количественные исследования, доказав, что металл может быть восстановлен в исходном виде после растворения. Алхимики Европы достигли значительных практических результатов: в ходе экспериментов алхимики открыли несколько химических элементов, ставших впоследствии частью периодической таблицы. Одним из них стал фосфор, который был впервые получен немецким алхимиком Хеннигом Брандом в 1669 году. Исходным материалом для эксперимента была человеческая моча. В течение двух недель Бранд вываривал около 4,5 тонны жидкости, стремясь к неизвестной цели, типичной для алхимических исследований того времени. После термической обработки образовалось смолянистое вещество, которое при дальнейшем нагреве с песком и углем выделяло светящийся пар, конденсировавшийся в белые капли. Это вещество Бранд назвал фосфором, что в переводе с латыни означает «светоносный». Получение фосфора не приблизило алхимиков к созданию философского камня, но позволило понять химические реакции органических и неорганических веществ. Позже Роберт Бойль повторил процесс получения фосфора и опубликовал его методику, что сделало этот элемент доступным для научного сообщества. В современном производстве фосфор получают из фосфатной руды. Несмотря на все достижения алхимии, современники относились к ее представителям с подозрением. Да и сами алхимики не доверяли друг другу и редко делились результатами экспериментов. Названия открытых веществ давали без системы, и одно и то же соединение могли открывать несколько исследователей независимо друг от друга. Отсутствие рецензирования и строгой проверки гипотез ограничивало научную достоверность полученных результатов. Тем не менее большинство алхимиков стремились понять окружающий мир и исследовали химические процессы систематически. Рациональные направления алхимии подготовили фундамент для формирования современной химии в XVII веке. Несмотря на ограниченность классической алхимии, ее вклад оказался значительным: накоплен опыт экспериментального исследования веществ, разработаны ртутно-серная и трехпринципная теории, сформированы основы эмпирического подхода.

10 самых разрушительных потопов, не связанных с водой

Когда люди думают о наводнениях, они обычно представляют себе воду. Однако бывают и более редкие случаи, когда катастрофы вызваны другими жидкими веществами. В теории масса растопленного шоколада, несущаяся на вас, может показаться мечтой, а на практике любые виды затоплений способны нести смерти и разрушения. Лондонский пивной потоп В начале XIX века на лондонской пивоварне Horse Shoe Brewery находился огромный бродильный чан высотой более шести метров, который вмещал объем, эквивалентный примерно 3,5 тысячи баррелям пива. 17 октября 1814 года одно из железных опорных колец резервуара лопнуло, и горячая бродящая жидкость вырвалась наружу с такой силой, что не только разорвала несколько соседних чанов, высвободив около 1,2 миллиона литров пива, но и проломила стену пивоварни. Почти пятиметровая волна затопила перенаселенный район трущоб Сент-Джайлс, разрушила несколько зданий и унесла жизни восьми человек, пятеро из которых пришли на похороны ребенка. По данным газеты The Morning Post, «открывающаяся картина разрушения представляет собой ужасающее и устрашающее зрелище, сравнимое с последствиями пожара или землетрясения». Впоследствии ходили слухи, что по меньшей мере еще один человек скончался от алкогольного отравления, перепив бесплатного эля. Однако ни одно издание того времени о таком случае не писало, что ставит историю под сомнение. Дублинский горящий потоп виски Отравление алкоголем стало единственной причиной смертей во время дублинской катастрофы. Вечером 18 июня 1875 года пожар на заводе по производству крепкого алкоголя и на складе Лоренса Мэлоуна в центре Дублина привел к разрыву дубовых бочек с виски и другими спиртными напитками. Горящий алкоголь вытек на улицу и образовал реку шириной более полуметра и глубиной 15 сантиметров. Пока пожарные боролись с огнем, многие горожане сбежались к месту происшествия, чтобы напиться виски. «Сообщается, что крышки, миски и прочие сосуды пускались в ход, чтобы черпать алкоголь, вытекавший из горящего здания. Как бы отвратительно это ни выглядело, некоторые люди снимали ботинки и использовали их в качестве кружек», — писали в газете The Irish Times. В общей сложности инцидент унес жизни 13 человек (все они скончались от алкогольного отравления) и разрушил несколько рядов многоквартирных домов. Затопление Бостона патокой Любой, кто готовил или пек с мелассой (кормовая патока), знает, насколько липкой она может быть. Но бостонцам известно это лучше, чем кому-либо, из-за Великого паточного потопа, который обрушился на район Норт-Энд в начале 1919 года. В 1915 году Purity Distilling Company повсеместно экономила на строительстве гигантского резервуара для хранения патоки. Конструкция высотой 15 метров и шириной 27 метров была сделана из слишком хрупкой стальной смеси: ее толщина была вдвое меньше необходимой, а заклепки не имели должного укрепления. Резервуар сразу же стал протекать, но компания просто выкрасила его в коричневый цвет, чтобы вытекающая патока была менее заметна. Что-то точно должно было произойти. 15 января 1919 года резервуар разорвало, в результате чего почти 12 тысяч тонн мелассы обрушились на город пятиметровой волной, двигавшейся со скоростью 56 км/ч. Густая масса разрушила здания и повалила железнодорожную эстакаду. Несколько кварталов оказались погребены под слоем патоки, 21 человек погиб, еще 150 получили ранения. Липкое вещество создало проблемы на долгое время. На ликвидацию последствий ушло более 80 тысяч часов работы, и каждый, кто контактировал с патокой — от спасателей и уборщиков до выживших и зевак, — невольно распространял ее по всему Бостону. Местные жители еще несколько десятилетий спустя утверждали, что в городе иногда чувствовался запах мелассы. Шоколадный потоп Вскоре после того, как Бостон накрыла волна патоки, Бруклин оказался покрыт расплавленным шоколадом. 12 мая 1919 года пожар охватил склад бруклинской шоколадной компании Rockwood & Company, в результате чего смесь какао, масла и сахара расплавилась и вытекла на улицу. Густая масса забила ливневые стоки; Хью Уорд из департамента уборки улиц заявил, что образовавшееся наводнение позволило бы проплыть на лодке пару кварталов. Как и следовало ожидать, слух о шоколадной реке разнесся мгновенно, и дети толпами сбегались к сладкому месту, чтобы напиться досыта. «Малыши падали на колени перед потоком и жадно черпали его своими грязными пальцами», — сообщала газета The Brooklyn Daily Eagle. От шоколада никто не погиб, но один пожарный пострадал при тушении огня, а ущерб складу оценили примерно в 75 тысяч долларов (почти 1,4 миллиона долларов по сегодняшним меркам). Катастрофа в Аберфане С 1916 года склон горы над маленьким уэльским шахтерским городком Аберфан стал местом растущего числа терриконов — отвалов пустых пород. Утром 21 октября 1966 года одна из таких насыпей, содержавшая более двух миллионов кубометров угольных отходов, сошла с горы, уничтожая все на своем пути. Под удар попали несколько домов, начальная школа и часть средней школы. Всего погибли 144 человек, 116 из которых были детьми. Выживший Брайан Уильямс, которому было семь лет, позже вспоминал, как сидел в классе и слышал приближающийся громкий шум. Он отметил, что никогда ничего подобного не слышал — будто самолет заходит на посадку. Следующее, что он описал, — это обрушившаяся стена класса и комната, заполненная илистыми отходами. Большая часть здания школы была полностью разрушена. Хотя Национальное управление угольной промышленности пыталось винить в катастрофе сильный дождь, настоящей причиной признали их собственные небезопасные методы работы. Впоследствии приняли закон, ужесточивший правила организации отвалов. Разлив на урановом заводе Звание самой масштабной радиоактивной катастрофы в истории США принадлежит аварии на урановом заводе в Черч-Роке в 1979 году. 16 июля дамба хранилища прорвалась, выпустив 1100 тонн радиоактивных хвостов и около 356 миллионов литров токсичных отходов в реку Пуэрко и на земли навахо. Хотя авария на АЭС Три-Майл-Айленд, произошедшая всего четырьмя месяцами ранее, привлекла гораздо больше внимания, инцидент в Черч-Роке выбросил в окружающую среду в три раза больше радиации. Компания United Nuclear Corporation знала о трещинах в дамбе как минимум за два года до прорыва. Кроме того, жителям должным образом не сообщили об опасности, а после катастрофы практически ничего не сделали для ликвидации последствий. У людей, контактировавших с зараженной водой, появлялись ожоги, растения вдоль реки засохли, а животные погибли. Спустя годы после катастрофы у домашнего скота все еще наблюдались последствия радиационного отравления. Ларри Кинг, геодезист, сообщавший о трещинах в дамбе (безрезультатно), рассказал, что овцы рождались как детеныши крыс, а брюшной жир, который обычно белый, был ярко-желтым. Масляный потоп в Висконсине 3 мая 1991 года на складе компании Central Storage & Warehouse в Мэдисоне (штат Висконсин) вспыхнул пожар. В течение нескольких часов содержимое склада, включая около девяти тысяч тонн сливочного масла, расплавилось и вытекло из здания, превратившись в жирную реку. Пожарным пришлось пробираться через слой масла и сыра, чтобы добраться до очага возгорания. «К концу той ночи масло было у меня в таких местах, где ему быть не положено», — отметил начальник пожарного департамента Стивен Дэвис. Масляная река угрожала попасть в озеро Монона, а дамбы, построенные для отвода потока в канализационную систему, не справлялись, поэтому смесь пришлось откачивать. К 6 мая удалось откачать примерно 53 миллиона литров жидкости. На тушение самого пожара ушло восемь дней, а общий ущерб составил 70 миллионов долларов за содержимое склада, еще 7,5 миллиона за повреждение имущества и почти миллион ушел на ликвидацию последствий. Разлив угольной золы в Кингстоне Происшествие в Кингстоне является крупнейшей промышленной катастрофой в истории США. 22 декабря 2008 года на электростанции в Теннесси из-за прорыва дамбы вылилось более 3,8 миллиона кубометров угольной золы. Поток, содержавший вызывающие рак вещества, такие как свинец, мышьяк и уран, разрушил около двух десятков домов, прежде чем попасть в реку Эмори. Хотя во время самого разлива никто не погиб, в последующие годы рабочие, занимавшиеся ликвидацией последствий, начали заболевать и умирать. «Нам годами постоянно твердили, что [угольная зола] безопасна. Что ее можно есть и пить без вреда», — рассказал ликвидатор Майкл Маккарти. Не только у него развились проблемы с сердцем и легкими, но и у его семьи, контактировавшей с веществами через его рабочую одежду. Спустя десять лет после инцидента около 250 из 900 ликвидаторов заболели, более 30 из них умерли от воздействия золы. Многие рабочие подали иск против компании Jacobs Engineering за непредоставление надлежащих средств защиты. В 2023 году удалось получить денежную компенсацию. Авария на глиноземном заводе При переработке бокситов в глинозем образуется токсичный побочный продукт — красный шлам, обладающий высокой щелочностью. 4 октября 2010 года в венгерском городе Айка произошел разрыв накопительных резервуаров этого шлама на глиноземном заводе, в результате чего наружу вырвалась волна токсичной субстанции объемом 700 тысяч кубометров. Здания в близлежащих городах и деревнях оказались затоплены, поток шлама дошел даже до Дуная. Около 200 человек получили химические ожоги, 10 человек погибли. В 2019 году некоторых сотрудников завода осудили за преступную халатность. Прорыв дамбы в Минас-Жерайс 5 ноября 2015 года дамба, сдерживающая отходы железорудной шахты в бразильском штате Минас-Жерайс, обрушилась, выпустив 50 миллионов кубометров токсичной грязи в Риу-Доси. Сильнее всего пострадала ближайшая деревня Бенту-Родригес, но поток прошел через многие населенные пункты за свое 16-дневное путешествие до Атлантического океана. Сотни зданий были смыты или погребены под грязью, погибли 19 человек. Эта катастрофа уничтожила дикую природу и нарушила жизнедеятельность почти миллиона человек. Владельцы шахты (компании BHP и Vale) создали фонд для выплаты компенсаций жертвам катастрофы.Но они также потратили годы на судебные тяжбы: иски против них подали 700 тысяч человек. Кроме того, в 2019 году в этом же штате произошел еще один прорыв на дамбе, но уже рядом с бразильским городом Брумадиньо. Токсичные отходы унесли жизни более 250 человек. Интересно, что дамба принадлежала горнодобывающей компании Vale. По материалам статьи «10 Destructive Non-Water Floods Throughout History» Mental Floss

Аль Пачино 85: лучшие роли легенды Голливуда

Сегодня Аль Пачино исполнилось 85 лет. Уже больше полувека он заставляет зрителей замирать перед экраном: будь то леденящий душу взгляд Майкла Корлеоне, безумный темперамент Тони Монтаны или горькая ирония слепого полковника Слэйда. В честь юбилея маэстро вспомним фильмы, которые навсегда вписали Аль Пачино в историю кинематографа. «Паника в Нидл-парке» (1971 год) Это первый фильм, где актер сыграл главную роль (до этого ему приходилось довольствоваться небольшими второстепенными и эпизодическими ролями). Согласно сюжету, наркоторговец Бобби (Аль Пачино) знакомится с художницей Хелен (Китти Уинн), в результате чего между ними завязывается роман. Однако эти отношения губительно сказываются на девушке — она тоже становится наркозависимой. Конечно, этот фильм не такой известный и культовый, как «Крестный отец», но именно он проложил дорогу актеру в Голливуд: Фрэнсис Форд Коппола впечатлился игрой Пачино и продемонстрировал кинокартину руководству студии Paramount Pictures, чтобы снять его в роли Майкла Корлеоне. «Крестный отец» (1972 год) Этот фильм сделал Пачино звездой. Актер мастерски показал трансформацию Майкла Корлеоне от наивного идеалиста до расчетливого мафиозного босса. Его игра взглядов и интонаций создала один из самых сложных образов в кино. Фрэнсис Коппола рассказывает историю влиятельной династии Корлеоне в послевоенной Америке. Младший сын главы семейства Майкл возвращается с фронта и постепенно втягивается в жестокий мир криминального бизнеса. Из благородного ветерана он превращается в хладнокровного главу преступного синдиката. «Серпико» (1973 год) В основе сюжета биографической кинокартины Сидни Люмета история полицейского Фрэнка Серпико, который вступает в борьбу с коррупцией в своем же участке. Он отказывается становиться частью этой системы и пытается бросить ей вызов. Пачино после «Крестного отца» сознательно выбрал противоположного Майклу Корлеоне персонажа, что только доказало его актерскую универсальность. Он мастерски сумел передать одиночество и разочарование, его герой показан эмоциональным и уязвимым, но принципиальным человеком. Его номинировали на «Оскар», но заветная награда ему не досталась. Однако эта роль укрепила репутацию Пачино как драматического актера высокого уровня. «Лицо со шрамом» (1983 год) Культовый криминальный фильм Брайана Де Пальмы подарил Аль Пачино одну из самых знаковых ролей, а зрителям — одного из самых харизматичных антигероев в истории кино. Актер показал экспрессивную трансформацию героя — от голодного до безумного. Это можно отследить по жестам и мимике персонажа: по мере продвижения сюжета его поведение становится более дерзким и даже театральным, что приводит к эпичной кульминации в финале. Тони Монтана — амбициозный и безжалостный бандит, чья жажда власти и денег приводит к неизбежному краху. Он прибывает в Майами как кубинский беженец и стремительно втягивается в криминальный мир наркоторговли. Тони благодаря своей алчности пробивается на верхушку преступной иерархии, но она же становится причиной его падения. Персонаж остался в истории кинематографа как символ саморазрушения, жадности и развращающей американской мечты. «Запах женщины» (1992 год) За роль Фрэнка Слэйда в драме «Запах женщины» Пачино наконец-то получил «Оскар». В фильме актер сыграл слепого ветерана Вьетнамской войны, который скрывает свои страхи и боль за цинизмом. Измениться и снова обрести смысл жизни ему помогает студент Чарли Симмс, которого нанимают присматривать за Слэйдом. Пачино в этой киноработе удалось избежать клише: его персонаж вышел не жалким и беспомощным, а язвительным и даже грубым, что подчеркнуло его военную закалку. Однако за брутальной маской скрывается уязвимость. Это демонстрируют сцены, где герой принюхивается к запаху незнакомки и испытывает давно забытое волнение, танцует танго, отменяет задуманный план. Как бы пафосно ни звучало, но Слэйд постепенно учится видеть сердцем. «Схватка» (1995 год) Американская криминальная драма рассказывает историю профессионального грабителя Нила Макколи (Роберт Де Ниро) и лейтенанта полиции Винсента Ханны (Аль Пачино). Первый собирает свою команду и отправляется на ограбление инкассаторской машины. Он действует по принципам строгой дисциплины и тщательной подготовки, но во время дела план дает осечку, и грабители убивают охранников. Ханна расследует это преступление, и между ним и Макколи начинается интеллектуальная дуэль, ведь оба умны, преданы своему ремеслу и даже с уважением относятся к друг другу. Аль Пачино удалось раскрыть персонажа со всех сторон: Ханна нервный и изможденный работой персонаж, который очень любит то, чем занимается, но это несет за собой крах в личной жизни. Его заряжает новое расследование, и оно же высасывает последние силы. Актер умело показал внутреннюю боль героя и опустошение в финальной сцене. «Адвокат дьявола» (1997 год) Согласно сюжету этого мистического триллера, молодой и перспективный адвокат Кевин Ломакс (Киану Ривз) получает выгодное предложение от миллиардера Джона Милтона в исполнении Аль Пачино. Со своей женой Мэри-Энн (Шарлиз Терон) Ломакс переезжает в Нью-Йорк, получает шикарную квартиру и высокую зарплату. Сделка кажется идеальной, но препятствия в судебных разбирательствах исчезают странным образом, а жена начинает видеть кошмары. Постепенно Ломакс понимает, что его работодатель — дьявол. Амбициозному адвокату предстоит тяжелый выбор: сохранить душу или карьеру. Дьявол Аль Пачино обаятелен, остроумен, убедителен и соблазнителен, что делает героя еще опаснее. Зрителям предоставили возможность в очередной раз понаблюдать за превосходной актерской игрой и трансформацией персонажа — сдержанный бизнесмен становится одержимым и проявляет свою природу. Кроме того, Пачино умело показал, что Милтон не такой уж злодей, ведь выбор делает Ломакс, а тот лишь выдвигает предложения. В итоге актер превратил архетипического дьявола в сложного персонажа. «Ирландец» (2019 год) Американский драматический фильм Мартина Скорсезе получил 10 номинаций на «Оскар», но не забрал ни одной статуэтки. Несмотря на это кинокартина стала важной вехой в истории, подведя итог целой эпохе гангстерского жанра. Многие критики и зрители ругали «Ирландца» за использование CGI для омоложения легенд Голливуда (Роберт Де Ниро, Аль Пачино и Джо Пеши), но это позволило показать несколько десятилетий жизни героев без смены актеров. В целом фильм получился медитативным, глубоким и философским, а также получил народное признание, поэтому отсутствие наград в этом случае ничего не решило. Скорсезе в своей киноработе рассказал историю жизни Фрэнка Ширана (Роберт Де Ниро), который из простого водителя грузового транспорта превратился в наемного убийцу и связался с криминальным миром. Постепенно он завоевывает авторитет и становится заметной фигурой. Ширан сближается с харизматичным и взрывным лидером профсоюза водителей грузовиков Джимми Хоффой (Аль Пачино), но затем получает приказ устранить своего приятеля. Почему Пачино хорош в «Ирландце»? Во-первых, из-за харизмы. За его персонажем интересно наблюдать — многие сцены актер превращает в театральный монолог. Хоффа за своей бравадой скрывает страх и паранойю. Во-вторых, явно присутствует химия с Де Ниро. Их дуэт построен на контрасте: сдержанный Фрэнк и неукротимый Джимми. В-третьих, Пачино, несмотря на возраст, выдал одну из самых эмоциональных ролей за последние годы.