Ученые предполагают, что предупреждения о потенциально впечатляющих или опасных для психики материалах не помогают людям справляться со своими эмоциями во время работы с контентом. Давайте попробуем разобраться в ситуации на конкретном примере. Предположим, вы — преподаватель, и сейчас в вашей учебной программе стоит роман со сценами насилия. Например, вы выбрали «Великого Гэтсби» Фрэнсиса Фицджеральда. Однако вы не предполагали, что один из ваших студентов сам переживал подобное, и теперь в ходе чтения и рассмотрения материала снова вынужден вспомнить пережитое. В этом случае какие-то события из романа служат своеобразным «спусковым крючком», триггером. Так как же быть? Несколько лет назад студенты высших учебных заведений США потребовали, чтобы преподаватели предупреждали о разных неприятных вещах в литературе. Так студент рутгерского университета Нью-Джерси счел «Великого Гэтсби» произведением о «женоненавистничестве и насилии». С тех пор вы, возможно, заметили изменения — такая позиция распространилась далеко за пределы американских учебных заведений. Теперь о потенциально неприемлемом контенте предупреждают в театрах, кино и новостных заметках. Есть и противники таких нововведений — часть культурной интеллигенции сочла подобный шаг угрозой свободе слова, другие люди восприняли это как новый инструмент политической цензуры. Однако не всегда это так — иногда в подобных предупреждениях действительно нет никакого подтекста. Скажем, если вы с другом смотрите фильм, в котором есть ряд сцен, не особо приятных для восприятия, вы можете сами выступить таким цензором, предупредив его заранее. Не все осилят просмотр «Пилы». Возможно, в этом случае вы вместе найдете альтернативный вариант, удовлетворяющий обоих. Вся эта «триггерная дискуссия» привела к тому, что в конечном итоге люди разделились на два лагеря. Те, кто выступил за защиту предупреждений, объяснили свою позицию главным образом тем, что это может уберечь людей с психологическими травмами от неприятного воздействия контента. Дополнительным аргументом выступило заявление литературного исследователя Мейсона Стоукса из колледжа Скидмора в США — его анализ произведения Джима Гримсли «Дрим Бой», в котором поднимается тема педофилии, заставил одного из студентов, пережившего инцест, обратиться после прочтения за психиатрической помощью. По словам Стоукса, с тех пор он предупреждал своих учеников о возможных эмоциональных порывах при прочтении последующих произведений. В череде аргументов «за» наиболее очевидным кажется факт, что такие предупреждения дают возможность зрителю эмоционально подготовить себя к восприятию непростых образов. Так философ Кейт Манн в своей статье для «New York Times» отметила, что триггерные предупреждения позволяют особо впечатлительным подготовиться к чтению о потенциально расстраивающих вещах и справиться с собой. Конкретного ответа, необходима ли такая практика или это лишнее, не существует: одни считают такой подход правильным, потому как человек избегает негатива; другие говорят, что такой подход является контрпродуктивным, потому как человек бежит от самого себя. Таким образом страхи укореняются и тревожные мысли преобразуются в незакрытый гештальт. Послушаем, что говорят об этом ученые В 2007 году в одном из государственных университетов Техаса было проведено около 40 исследований, в ходе которых ученые проследили последовательную связь между стратегиями уклонения от факторов стресса (иначе говоря, избегания проблем и страхов). Более наглядным примером этой теории служат материалы бесед с женщинами, которые стали свидетелями перестрелки в Вирджинии в 2007 году: те, кто попытался не думать о трагедии, были больше подвержены депрессии, чем участницы опроса, которые делились своими переживаниями и проговаривали их для того, чтобы разобраться в своих чувствах. Однако здесь важно не путать «самоедство» со здравым анализом. Возвращаясь к вопросу о триггерных предупреждениях, недавние исследования показали, к сожалению, что те не особо эффективны — наш ум работает несколько иначе, и его нельзя оградить от негативного воздействия извне подобным образом. В ходе одного из экспериментов гарвардского университета в прошлом году группа добровольцев на сайте опросов Amazon Mechanical Turk прочитала несколько отрывков графической литературы — среди них, например, была сцена убийства в «Преступлении и наказании» Федора Достоевского, которому предшествовало предупреждение о потенциально неприемлемом для восприятия контенте. Участникам опроса после прочтения отрывка предлагалось оценить свои чувства. Как оказалось, триггерные предупреждения оказали совсем небольшое положительное воздействие на читателей, так как некоторые из них смогли эмоционально подготовиться. Весной 2019 года газета университета в Новой Зеландии сопоставила результаты шести исследований, в которых приняли участие порядка 1400 человек. Участникам было предложено просмотреть графические видеоматериалы с предупреждениями о каких-то сценах и без них — в случае с новозеландцами результаты оказались более удовлетворительными, так как на сей раз предупреждения все же уменьшили негативное влияние видео, однако эффект был ничтожно мал. Как признались позже участники опроса, практически не имело значения, была ли у кого-то психологическая травма в прошлом или нет. Приблизительно в одно время с новой Зеландией австралийцы из Университета Флиндерс рассмотрели влияние триггерных предупреждений посредством реакции людей на неоднозначные фотографии с разными заголовками. Например, на одном из фото были изображены люди, идущие на посадку в самолет. Фотография была подписана в двух вариациях: в первом случае это была трагичная новость, связанная с аварией, в другом варианте — что-то более нейтральное, официально-деловое. Исследование показало, что предупреждающие надписи только усиливали тревогу участников эксперимента перед просмотром фото, так как они уже заведомо готовились к чему-то плохому. Тем не менее, какого-то масштабного эффекта это все равно не оказало. Более смелый эксперимент провели летом 2019 года исследователи в штате Иллинойс, когда добровольцам предлагалось досмотреть до конца обучающие видео на тему самоубийств или сексуального насилия с предупреждением о характере контента и без предупреждения. Однако это (наличие предупреждений — прим. ред.) не вызвало бурной реакции даже среди волонтеров, которые имели дело с подобными случаями. Что из этого следует? Все эти исследования никоим образом не подрывают этические и идеологические мотивы для триггерных предупреждений, и все же ставят под сомнение аргументы, которыми апеллируют сторонники этой практики. В одном все сходятся точно: такие предупреждения поощряют убежденность в том, что люди с травматичным прошлым чрезвычайно уязвимы, а наличие подобных предупреждений не является гарантированным механизмом защиты нашей психики. Бегство от собственных страхов и проблем — это своего рода «вредный совет» для тех, кто восстанавливается после пережитой психологической травмы или подвержен тревожности.