Правда и вымысел в книге «Шантарам»

Роман австралийского писателя Грегори Дэвида Робертса вышел в 2003 году, с тех пор книга будоражит умы читателей. Популярность произведения во многом связана с тем, что за основу взяты события, которые в реальности происходили с автором. Грегори Робертс действительно, как и главный герой романа, сбежал из тюрьмы, затем отправился в Индию, где жил в трущобах и работал на мафию. За приключениями Линдсея Форда, главного героя произведения, наблюдать очень интересно, но гораздо интереснее понять, что из описанного в книге является правдой, а что было придумано писателем. Внимание: статья содержит спойлеры. Грегори писал «Шантарам» во время своего второго пребывания в австралийской тюрьме. Рукописи несколько раз уничтожались тюремщиками, но Робертс упорно их восстанавливал. После выхода из тюрьмы он продолжил работу над книгой, в которой отражены многие события из жизни автора. Впервые Грегори был взят под арест в 1978 году, а спустя два года сбежал из тюрьмы. Спустя некоторое время он оказался в Бомбее (современное название города Мумбаи), где прожил около десяти лет. Хорошо изучив этот город и его жителей, он рассказал обо всем, что узнал, в романе. По признанию самого автора, большинство приключений главного героя, описанных в произведении, происходило на самом деле. Настоящими являются и локации. Ресторан «Леопольд» действительно есть в Мумбаи, только всем людям, читавшим книгу, придется разочароваться. Книжный «Леопольд» показан самым большим рестораном города с массивными колоннами, зеркалами и множеством столиков. Красное дерево, индийский мрамор, кедровые стулья, горы фруктов, метрдотель и множество официантов — каждый элемент обстановки, кажется, говорит о богатстве. Хотя автор и называет роскошь ресторана несколько поблекшей, все же он признает ее впечатляющей. Возможно, «Леопольд» и был таким раньше, но теперь это обычное кафе, где нет места роскошным предметам интерьера. Тюрьма на Артур-роуд (она также известна как тюрьма Мумбаи), куда попал Линбаба, также существует в реальной жизни. Условия содержания, описанные в книге, заставляют ужаснуться, но сомневаться в правдивости слов автора не приходится. Проблема этой тюрьмы в том, что по правилам в ней можно держать до 1000 заключенных, но по факту эта цифра в несколько раз больше. Это приводит к перенаселению камер и антисанитарии. Линбаба, как и Грегори, в тюрьму попал из-за властной женщины, которой перешел дорогу. Лина сильно избивали тюремщики, но и Грегори не избежал этой участи. Автор произведения за четыре месяца похудел на 40 килограммов. И в мафию он попал так же, как главный герой книги — из тюрьмы его вытащили мафиози. После этого Робертсу пообещали: пока он будет работать на мафию, его никто не посмеет тронуть. Затем Грегори участвовал в подделке документов, операциях с валютой и золотом, а также воевал в Афганистане. В романе автор описывает, как главный герой, Линбаба, искал туристов для съемок в болливудских фильмах. Однажды и Лину представился случай сняться в некоторых эпизодах. Читая книгу, я подумать не могла, что описанные события происходили в реальности. А ведь картина, в которой снимался Грегори, действительно существует. Всем поклонникам произведения стоит найти фильм «Paanch Papi», где в одном из посетителей бара можно узнать Робертса, он мелькает на экране примерно на 30-й минуте. После событий, описанных в книге, прошло уже много лет, поэтому некоторых мест, существовавших в 80-е годы прошлого века, уже нет или они сильно изменились за это время. Например, район вокруг Ворот в Индию уже не затапливается так, как это было раньше (автор описывал, как главный герой переправлял Карлу на лодке из отеля «Тадж-Махал» к Дому радио). Трущобы теперь также выглядят несколько иначе, плетеные хижины и дома из картона стало гораздо труднее найти. Ввиду того, что многое изменилось, стало сложнее прочувствовать атмосферу «Шантарама». Индия теперь другая, Бомбей превратился в Мумбаи, город преобразился. Найти в Мумбаи Карлу, Викрама или Дидье не получится, ведь этих людей попросту не существует. Книжные персонажи вымышлены, а события, которые случались с ними, в реальности никогда не происходили с их прототипами. Единственный человек, которого вы сможете найти в Индии — Рукхмабаи (если верить сведениям, указанным в Википедии). Эта женщина нарекла Грегори именем Шантарам, которое он решил оставить и для своего персонажа. Образ Прабакера стал наиболее впечатляющим для меня, так хотелось верить, что этот человек в реальности существует. Но увы, на самом деле этот персонаж является полной противоположностью своего прототипа — настоящего гида автора. По словам Грегори, реальный Прабакер нравился лишь ему самому, а вот окружающие и даже родные его не любили. В романе Прабакер обаятелен, таким его автор сделал специально, чтобы читатель полюбил этого героя и увидел Индию его глазами. Глубокомысленные изречения Абдель Кадер Хана являются одной из изюминок произведения. Но в реальной жизни глава мафии, на которого работал Робертс, не любил рассуждать на философские темы. Более того, он даже не умел разговаривать по-английски. В конце концов Грегори Дэвид Робертс перестал работать на мафию, что объяснял нежеланием связываться с новым поколением мафиози. К слову, окончание книги «Шантарам» во многом созвучно этому, ведь в результате борьбы за передел территории погибает последний человек Кадера. Становится ясно, что старый совет мафии перестает существовать, и Грегори отходит от дел. Шантарам в переводе с языка маратхи — «мирный человек». Линбаба действительно очень мирный персонаж, по крайней мере настолько, насколько можно быть мирным, работая на мафию. По своей сути Лин добрый, он нападает только в случае необходимости, старается помогать окружающим, поэтому к нему притягиваются хорошие люди и верные друзья. Быть может, таким человеком является и сам Грегори Дэвид Робертс. К сожалению, судить о его схожести с персонажем получится только у тех, кто с ним знаком.

О женщинах с юмором

Как любила приговаривать Берта Соломоновна: — Милочка, на супруга нельзя повышать голос... Он должен бояться взгляда. *** Если мужчина обломает женщине крылья, она всё равно будет летать, но уже на метле. *** Мужчины, которые не прощают женщинам их маленьких недостатков, никогда не насладятся их великими достоинствами. *** — Дорогая, я был неправ. Давай помиримся. — Ладно. Подожди, не ешь. Я приготовлю что-нибудь другое. *** — Доктор, после развода с мужем я сильно поправилась! Что мне делать? — Прекращайте праздновать! *** Женщина даже не задумывается, чего ей не хватает, пока подруга не похвастается. *** — Здравствуйте, я бы хотела приобрести годовой абонемент. — Фитнес-центр этажом выше, здесь кондитерская. — Я знаю. *** Застав мужа с любовницей, Роза не стала скандалить. Сказала: — Сядьте друг к другу поближе. Я вас сфотографирую. На памятник. *** — Теперь, когда мы поженились, тебе лучше поменьше встречаться со своими подругами. Сама посуди — за это время ты можешь сделать что-то полезное по дому! — Ты говоришь как мой бывший муж! — Бывший? Ты говорила мне, что не была до меня замужем! — Я и не была.

Коронавирус: советы бабушки Розы

Весь мир в ужасе от свалившегося на него испытания — коронавируса. Экономика терпит крах, бизнесмены считают убытки, в мегаполисах вводят ограничения и карантин. Итальянская бабушка Роза, пережившая не один вирус и эпидемию, дала самые толковые советы, которые можно и нужно слушать. Ударим хорошим настроением по опасному вирусу!

Как побороть страх белого листа

Страх белого (или чистого) листа можно назвать одним из самых распространённых страхов. Кто из нас не испытывал ступор, прежде чем приступить к работе? Особенно сильная боязнь ощущается перед ответственным делом. Писатель боится написать начальную строчку, художник — сделать первый мазок на холсте. Обострённость нерешительности на начальном этапе неудивительна, ведь первые штрихи зачастую определяют впечатление об итоговом качестве работы (по первым строкам книги читатель формирует предварительное мнение о всём содержимом, по внешнему виду человека складывается первое впечатление о его личности). Поэтому можно предположить, что самое важное в работе — начать. Синдром чистого листа выходит далеко за границы творческого сообщества. Страх приступить к работе может прийти в жизнь каждого из нас вне зависимости от вида деятельности. Можно ли избавиться от этого синдрома? Для избежания описанного гнетущего состояния существует множество популярных стратегий. Одни пробуют бороться с проблемой временным отвлечением от работы (мотивируют себя к выполнению сложного дела перерывами на приятные дела), другие подавляют излишние переживания продумыванием чёткого плана работы (ведь разделение большого задания на маленькие части улучшает представление о сложности выполнения). Обо всех методах борьбы с неприятным синдромом поговорим в этой статье. Не бояться работы Осознание того, что впереди ждёт большой объём работы и первые сложные минуты будут только «вершиной айсберга», очень тормозит предстоящий рабочий процесс. Приступая к занятию, вы точно не должны бояться его. Если не любите суетливую подготовку или кропотливый труд, то вас, должно быть, порадует конечный результат. Полное понимание того, ради чего вы приступили к занятию и что произойдёт по его завершении, стимулирует скорее начать. Так что если вы относитесь к тому типу людей, которых в работе больше всего радует итог, приступайте к неприятным делам по принципу «быстрее начнёшь — быстрее закончишь». Неожиданное начало Сделайте первый шаг прямо сейчас, неожиданно даже для самого себя. Рекомендация может раздражать очевидным посылом, тем не менее, она работает. Делать первые штрихи спонтанно советует немецкий поэт и драматург Хуго Балль. Хотите сделать ремонт — оторвите первую полоску обоев в прихожей, мечтаете написать книгу — исправьте пугающую чистоту листа первыми пришедшими в голову строками, никак не начнёте заниматься спортом — проведите тренировку прямо сегодня (сходите на пробежку вечером, пройдитесь пешком после работы, поиграйте с детьми в футбол). Так вы стремительно перейдёте от слов к делу: дебют будет совершён, следовательно, бояться будет нечего — просто продолжайте начатое и радуйтесь результатам. Страх быть осмеянным Помимо страха неидеальности и неизвестности результата преградой между вами и работой может стать боязнь быть осмеянным. Человек по своей природе существо социальное, поэтому к любому ответственному занятию мы подходим с мыслью, как наше решение отразится на общественном мнении. Окружающие могут как поднимать нашу самооценку хвалебными отзывами, так и сильно портить настроение своим осуждением и критикой. Как бы ни сложилось в дальнейшем, мы не можем заранее предугадать на все 100%, как к нашим переменам отнесутся другие люди. Да и будет ли действительно так важно чьё-то мнение, если вы исполните свою мечту (бросите скучную работу ради фриланса, запишетесь на занятия бальными танцами, начнёте продавать цветы)? Только подумайте: целесообразно ли отказываться от своих желаний из-за банальной боязни услышать осуждение в свой адрес? Интересную мысль на этот счёт высказал бразильский писатель Пауло Коэльо: «Не имеет значения, что думают другие — поскольку они в любом случае что-нибудь подумают. Так что расслабься». Если продолжаете сомневаться, представьте, что каждой из сегодняшних знаменитостей (актёров, бизнесменов, политиков) когда-то тоже пришлось делать тот самый первый шаг. Все эти люди могли так и остаться в тени, если бы однажды не решили раскрасить свой белый лист. Попробуйте освободиться от груза воображаемых осуждений. Важно помнить, что не совершает ошибок только тот, кто ничего не делает. Визуализация результатов Страх, как известно, происходит от незнания предмета. Зачастую мы боимся начать, потому что не знаем досконально, что нас ждёт в процессе. Один из великих философов Нового времени Фрэнсис Бэкон утверждал: «Страх — ничто, если его понять». Начните глубоко вникать в то, в чём хотите преуспеть. Это может выглядеть как прочтение теоретического материала или просмотр короткого видео. Изучение опыта людей, состоявшихся в задуманном вами деле, поможет отойти от недостижимого идеального образа и приступить к практическим целям. Представьте идеальную картинку воплощения своей задумки в наилучшем развитии событий (сам процесс и результат). Например, если вы давно мечтаете проводить выходные на природе, но никак не можете взяться за ремонт заброшенной дачи, то представьте не гору хлама, которую нужно будет привести в порядок, а красивую беседку у клумбы, где вы будете пить чай со своими друзьями. После осознания, в какую красоту может превратиться забарахлённая усадьба, вам будет легче убрать первые сухие ветки. Помните поговорку «у страха глаза велики»? Позвольте вашему воображению затмить боязнь и вдохновить вас на желанное занятие! Мотивация ограничениями Многие люди считают, что работоспособность теряется от излишней расслабленности. Когда человек не имеет чётких временных рамок, он будет подсознательно оттягивать дело «на потом». Сторонником самоограничений был французский писатель и кинорежиссёр Жорж Перек. Писателям, которые испытывали творческий кризис (из-за отсутствия идей или поиска вдохновения), он советовал попробовать написать абзац, не используя слов с буквой «е». Таким образом Перек разнообразил их привычный вид деятельности: предложил не просто сочинять новые строчки, а писать текст с нестандартным подходом (тем самым избавил их от выбора — делать или не делать, решение о написании уже было принято, и воплощение идеи не заставляло себя долго ждать). Некоторым людям лучше работается в чётко установленных рамках: есть ориентиры (когда понятно, от чего отталкиваться, легче сконцентрироваться на самом выполнении), с ними легче установить примерный план работы (тоже работает метод «от обратного»), включается эффект дисциплины (как в школе: в девять — первый урок, в два часа — последний, и ни вправо, ни влево). Каждый может придумывать ограничения для себя. Если, например, боязнь белого листа у вас связана непосредственно с написанием текста — заведите таймер и обозначьте для себя чёткий лимит по символам, который нужно написать без перерывов на чай и соцсети. Не можете начать дело из-за прокрастинации — поставьте себе рамки и приступайте без оговорок и оправданий, ведь кроме вас никто не воплотит ваши планы. Планомерная загруженность Следующим важным шагом после старта является продолжение прогресса, поэтому следующий совет — не забрасывайте ранее начатое дело. Ведь если делать слишком большие перерывы между занятиями, со временем возрастает риск оставить задумку на первых стадиях. Тогда неизбежен повторный «страх белого листа», ведь из-за нерегулярности могут теряться навыки, не сформируются профессиональная хватка и чувство привыкания. Поэтому не стоит откладывать работу на потом, нарушая динамику работы. Французский писатель Мари-Анри Стендаль настоятельно рекомендовал придерживаться дисциплины: «Писать по двадцать строк в день, гений ты или нет». Этот метод выходит далеко за границы литературы. Применять его можно в разных областях деятельности: научной работе, программировании, написании музыки и т.п. Концентрация на выполнении рабочей нормы помогает планомерно справляться с поставленной задачей, не воспринимать её как что-то внеплановое и редкое, прибавляет продуктивности. Ведь прокрастинация может привести к развитию ещё одного страха — страха уже начатой работы, но это уже совсем другая история. Что же такое синдром белого листа? Боязнь начать работу связана с малой или, напротив, чрезмерной загруженностью вашего ума. При переключении на новый этап работы мозг непроизвольно впадает в ступор. Главным раздражителем становится чистый нетронутый лист. Как и любая проблема, страх белого листа требует усердной работы. Поэтому начинайте принимать решения, не раздумывая. Вы на пути к успеху, если стараетесь открывать, творить и приумножать собственные победы. Автор: Лилия Левицкая

Почему супруги со временем становятся похожи друг на друга

Проанализировав фотографии пар разных лет, ученые пришли к выводу, что чем дольше длятся отношения, тем сильнее влюбленные становятся похожими друг на друга. Причем это проявляется не столько в привычках, поведении, взглядах на мир, сколько во внешности. Каковы же причины этого феномена и есть ли последствия для целостности личности каждого из партнеров? Сходство с родителями Очень часто можно заметить, что девушки выбирают избранников, внешне похожих на их отцов, а мужчины отдают предпочтение тому типу женщин, к которым относятся их мамы. Этот факт подмечают даже ученые. Согласно результатам социологических опросов, больше всего внимания обращают на цвет волос и глаз. Также немаловажную роль играет возраст родителя — если ребенок родился, когда его мама с папой были уже в зрелом возрасте, то и партнера он будет искать постарше. Сколько лет прожили вместе Психолог Роберт Занджонс сравнил свадебные фото супругов со снимками, которые были сделаны намного позже. В процессе исследования психолог определил, что даже если партнеры изначально не были похожи друг на друга, то по истечении 25 лет сходство становилось весьма ощутимым. Также Роберт выявил одну закономерность — чем счастливее люди в браке, тем больше общего они имеют во внешности. Лишнее тому доказательство — российские звездные пары. Так, общие черты прослеживаются у Анастасии Заворотнюк и Петра Чернышева, Натальи Подольской и Владимира Преснякова, Константина Крюкова и Алины Алексеевой, Дмитрия Харатьяна и Марины Майко. Одинаковый образ жизни Если партнеры действительно счастливы друг с другом, они часто живут в одном ритме, разделяя увлечения друг друга. Если девушка захотела пойти на премьеру нового спектакля, парень, скорее всего, отправится вместе с ней. Точно так же происходит и с отдыхом — если муж захотел покататься на лыжах, то жена поддержит его, даже если ненавидит снег и мороз. Все это делает людей очень похожими. Партнеры также могут вместе худеть. Когда девушка твердо решила сесть на диету и начала готовить для себя низкокалорийные блюда, парень в большинстве случаев будет ее поддерживать, ведь вместе лишние килограммы сбрасывать гораздо легче. Именно так можно объяснить тот факт, что супруги часто имеют одинаковое телосложение и синхронно болеют. Обмен опытом Также на внешнюю схожесть очень сильно влияет разделение одного опыта. В течение семейной жизни влюбленные переживают множество впечатлений, как радостных, так и не очень. Брак является своеобразной историей длиною в жизнь. Он отражает все эмоции, чувства, которые пары испытывали на протяжении многих лет, на внешности, языке тела, мимике. Ученые выявили интересную закономерность: у партнеров, которые много лет вместе, морщины появляются на одних и тех же местах, так как со временем они начинают копировать мимику друг друга. Мы обращаем внимание на людей, которые похожи на нас Профессор Дэвид Перрет, который работает в шотландском университете Сент-Эндрюс, провел любопытное исследование: он попросил студентов принести их собственные фотографии и при помощи компьютерной программы изменил им пол. После этого Перрет собрал студентов вместе и попросил из всех имеющихся снимков выбрать тот, который вызывает симпатию больше других. Большинство указали на «свои» фото, объяснив выбор тем, что увиденные на снимке черты лица нравятся им сильнее всего. Конечно, сравнение с «идеалом» больше идет на подсознательном уровне, но все равно так или иначе влияет на выбор будущего партнера. Одна из причин, почему мы выбираем в спутники жизни человека, который на нас похож, заключается в следующем: нам легче общаться и раскрываться в присутствии того, кто говорит на нашем языке, разделяет наши интересы, поддерживает наши позиции, увлекается теми же вещами, что и мы, и так далее. Есть и вторая причина — психологическая: если избранник хороший и при этом похож на вас внешне и по характеру, значит, вы тоже хороший. Одна иммунная система на двоих Иммунитет не только представляет собой защиту от генетически чужеродного вторжения, но также является показателем образа жизни человека, в том числе физической подготовки и правил питания. Так вот, люди, которые долгое время живут вместе, имеют схожий иммунитет — в большинстве случаев они кушают одно и то же, принимают одни и те же лекарства при простуде, занимаются схожими видами спорта, вместе бегают по утрам и так далее. Все это очень влияет на иммунную систему. Подражание Вы замечали, насколько сильно становятся похожи ваши привычки, поведение и мимика в процессе семейной жизни? Дело в том, что людям свойственно подражать любимому человеку, зеркально отражать его позы, выражение лица, жесты, смех, предпочтения в еде, напитках и так далее. Эту же закономерность выявили и ученые — они заметили, что если один из партнеров начал заниматься спортом или бросил курить, то второй со временем делал то же самое. Подражание проявляется и во внешнем виде, так как супруги часто надевают одинаковые по фасону, цвету и стилю вещи.

Иосиф Бродский: «Глупцы обычно очень подлые и низкие люди»

Интервью поэта Иосифа Бродского (1940-1996) журналу «The Iowa Review», № 4, 1978 год. Интервьюер: Джаил Хэнлон. Перевод Павла Каминского. Здесь текст приводится по изданию: Иосиф Бродский. Большая книга интервью. — М.: Захаров, 2000. — 702 с. В Солженицыне Россия обрела своего Гомера — Вам нравится читать свои стихи на английском? — Нет, не думаю, нет. Ну, я делаю это время от времени. Больше для развлечения. В данном случае — с иной целью, но в основном для развлечения. — Можно вас попросить вспомнить что-нибудь об Ахматовой? Как она выглядела? — Жестоко такое просить. Об этом можно много говорить. Она была широко известна... Что я могу сказать? Ну хорошо, если коротко, в двух словах... не знаю... Ладно, она была невероятно высока... [Смех.] Мой рост — метр семьдесят восемь или что-то около этого, по российским меркам, вполне достаточно. Ну так вот, я никогда не испытывал никаких комплексов относительно собственного роста, кроме случаев, когда я находился рядом с ней, потому что она была невероятно высока. Когда я смотрел на нее, то понимал, почему время от времени Россией управляли императрицы. Она выглядела, если хотите, как императрица. Учтите — она была в летах, в то время ей было семьдесят. Она была чрезвычайно остроумна. Еще один момент. Каждый, кому посчастливилось общаться с ней, поражался ее невероятной способности вынести все то, что на нее обрушилось. Речь идет не о христианских нравоучениях. Знакомство с нею и с историей ее жизни само по себе могло уже дать определенные представления о христианстве. Что еще можно рассказать о ней? Мы с ней не разговаривали много о поэзии. Нет, мы, конечно, говорили, но больше всего мы говорили о чем-нибудь полностью отвлеченном. Она часто говаривала, что метафизика и сплетни — единственно интересные для нее темы. [Смех.] В этом она была достаточно схожа с французским философом Чораном. Что еще? Нет, это невозможно рассказать за две минуты. — Она когда-нибудь говорила — сплетничая или метафизически — о Мандельштаме? — Конечно. — А как именно? — Она любила говорить, что Надежда, его жена, несомненно самая счастливая из всех литературных вдов. [Смех.] Потому что неисчислимое множество очень хороших людей, писателей и поэтов, было уничтожено, ко многим из них пришло потом признание. В случае же с Мандельштамом — это было не просто признание, это была всемирная слава... Мы говорили о многих вещах. Говорили о его творческих корнях... откуда выросли его стихи. Ахматова придерживалась мнения, что главным образом из Пушкина. Что еще? Я никогда не слышал от нее сравнения Мандельштама с нею самой. Она всегда тонко чувствовала место этого человека в поэзии. Она была очень смиренна. Она говорила: «По сравнению с ним и с Цветаевой я всего лишь мелкая корова. Я корова» — вот так она говорила. — Кого вы читаете по-русски? Я не очень силен в русском и хотел бы знать, с кого начинать. — Хорошо, если вы имеете в виду двадцатый век, я дам список поэтов. Ахматова. Мандельштам. Цветаева. Она, по-моему, величайшая. Величайшим поэтом двадцатого века была женщина! Я назвал Пастернака? Нет? Пастернак, это очевидно. Клюев. Ходасевич. Заболоцкий. Так, достаточно, знакомство с этими поэтами и так займет много времени. Что касается прозы, это немного сложнее. Существует мнение, что русская литература и сейчас так же велика, как в девятнадцатом веке. Это своего рода инерция... Мы очень часто желаемое выдаем за действительное... Андрей Платонов — величайший из них. Он был очень интересным человеком. Переводить его на английский достаточно трудно, хотя переводы и существуют. Когда вы читаете его текст на английском, надо постоянно соотносить его с собственным воображением. То, что вы видите в тексте, — это, может, только одна десятая из того, что там есть на самом деле. Синтаксис он использовал очень характерный, специфический. Он вел предложение к своеобразному логическому тупику. Всегда. Следовательно, для того, чтобы понять, о чем он говорит, надо начинать с конца, с этого самого логического тупика, анализируя затем, что же к нему привело. И вы поймете, что это грамматика настоящего русского языка. И если взглянете на прочитанное отстраненным взглядом, то это напомнит вам вид супермаркета, где все вывернуто наизнанку. Не всегда, он никогда не делал этого для игры. Это результат некоего философического безумства. Не эстетического, а именно философического, а это огромная разница. Так, еще кто-нибудь? Я бы не сказал, что были писатели, равные Платонову. После него был значительный интервал... Есть очень хорошие писатели, но я полагаю, что лучшая русская проза двадцатого века была создана исключительно поэтами. Мандельштамом и Цветаевой. Маленький дневник, изданный на английском, «Охранная грамота», Пастернака, «Доктор Живаго» — это несколько другое... Это такая книга, да? [Смех.] Да, он был одним из величайших поэтов, но об этом трудно говорить, потому что вокруг подобных людей создана такая атмосфера восхищения... В подобных высотах уже нет иерархии. — Это правда, что русские люди и слушают и уважают своих поэтов более, чем люди в других странах? — Я бы так не сказал. — А насчет правительства? Почему они так боятся? И боятся ли? — В централизованном государстве власть пытается охватить все стороны жизни, и больше всего то, что имеет отношение к печатной продукции. Государство имеет свой язык, жаргон, или слэнг, на котором оно изъясняется. Для того чтобы продать себя, не в буквальном смысле продать, а быть известным читателям, писатель должен пытаться писать своим языком, и это сразу переводит его в категорию неблагонадежных, да? Есть кое-что еще более интересное. Двойственное значение цензуры. Она, цензура, чудовищна, ужасна, все это правда. Она всеобъемлюща, если хотите, но, по крайней мере для писателя, часто приносит и пользу. Цензура превращает весь народ в читателей, создает некое стилистическое плато, да? [Смеется.] На котором если вы пытаетесь создавать что-нибудь свое, то сразу становитесь очень известным. Кроме того, цензура способствует совершенствованию метафорической речи. Метафорических оборотов. Потому что, когда не разрешается сказать «тиран», можно сказать «этот человек» [смеется], и это придает определению некое ускорение, метафорическое ускорение, если хотите. Почему они боятся? Да они не боятся, они просто глупы. [Смеется.] Нет, нет. Я понимаю, что это может быть смешным, но на самом деле это совсем не смешно, потому что глупцы обычно очень подлые и низкие люди. — Какие именно доказательства они предъявляли, когда на суде обвиняли вас в том, что вы не являетесь поэтом? — Там все было наоборот, потому что в наших судах это вы должны доказать, что вы такой или не такой. В советских судах не существует принципа презумпции невиновности. В чем бы вас ни обвиняли, это вы должны доказывать, что не виновны. Они-то как раз и не должны доказывать вашу вину, в чем бы она ни была, поэт вы или не поэт. Вот я и не смог доказать, что я поэт. А они — что не поэт. И потом, это было очень давно. Это было... пятнадцать лет назад. — Не хотели бы вы вернуться и снова жить в России? — Хотел бы. Правда, очень хотел бы. Теперь это немножечко сложновато, я уже пять лет живу здесь, и, боюсь, я несколько изменился... хорошо, не боюсь... несколько, если хотите, избаловался или что-то вроде этого. [Смеется.] Я бы вернулся туда при одном условии. Думаю, что я имею право требовать выполнения этого условия. Условием я ставлю опубликование всех моих работ. Тогда я бы вернулся и жил там прежней жизнью. Если б что-либо подобное произошло,, если б я вернулся... я бы привнес некоторые изменения в это поэтическое дело. — Как вы думаете, это возможно? — Не думаю. Я не вижу такой возможности. — Как изменило вас участие во внутренней жизни Мичиганского университета? Ведь в России вы не были связаны с высшими учебными заведениями? — Нет. Но когда я говорил, что изменился, я не имел в виду Мичиганский университет, да и вообще Америку. Я имел в виду то, что я постарел, стал более требовательным, менее склонным к компромиссам, хотя, может, в компромиссах уже нет необходимости. Нет, университет не изменил меня. Мне нравится преподавать. И всегда, кажется, есть пара людей в аудитории, которые подтвердят, что я не лгу. — Я с интересом обнаружил, что вы пишете не только о России. Вы пишете о том, что вас окружает сейчас. Когда-нибудь вы ловили себя на том, что вам не хватает русских слов для описания, скажем, растений или деревьев, для описания каких-нибудь красивых мест? — Хороший вопрос. Нет, никогда. Я боялся, что это может произойти, и этот страх всегда рядом. Но пока подобного со мной не случалось. Это что-то типа внутреннего страха, когда ищешь нужную рифму, не находишь и тогда задумываешься: «Что это, или я забываю язык, или для этого слова просто нет рифмы?» Затем начинаешь думать, что для беспокойства нет никакого повода, что надо оставаться нормальным и здравомыслящим. Но потом спрашиваешь себя: «А зачем?» Если ты действительно начинаешь забывать язык, то зачем... просто быть здравомыслящим? Да, об этом стоит подумать. Занимаешься ты этим только для того, чтобы доказать самому себе, что все еще можешь писать, — или пишешь потому, что не можешь не писать? Иными словами, подобные вопросы, с которыми писатель сталкивается в работе, носят какой-то преувеличенный характер, какой-то угрожающий смысл. Это какой-то конфликт между безумием и психическим здоровьем. Хотя кто-то может и без этого... — Каково ваше мнение о Солженицыне и о легенде, которая его окружает? — [Долгое молчание.] Ну хорошо, давайте поговорим об этом. Я очень горжусь тем, что пишу с ним на одном языке. Я считаю его одним из величайших людей... одним из величайших и отважных людей этого столетия. Я считаю его совершенно выдающимся писателем, а что касается легенды, то пусть она вас не беспокоит, лучше читайте его книги. И потом, что еще за легенда? У него есть биография... и все сказанное им... Достаточно, или вы хотите услышать что-нибудь еще? — Продолжайте, пожалуйста. — Некоторые литературные критики называли его посредственным или даже плохим писателем. Не думаю, что подобные характеристики... они даются только потому, что эти люди основывают свое мнение на основе эстетических представлений, унаследованных из литературы девятнадцатого века. Творчество Солженицына нельзя оценивать исходя из этих представлений, так же как их нельзя оценивать исходя из наших эстетических стандартов. Потому что когда человек говорит об уничтожении, о ликвидации шестидесяти миллионов человек, нельзя говорить о литературе и о том, хорошая ли это литература или нет. В его случае литература поглощена тем, что он рассказывает. Я этим вот что хочу сказать. Он писатель. Но он пишет не с целью создать некие новые эстетические ценности. Он использует литературу, стремясь к древней, первоначальной, ее цели — рассказать историю. И, делая это, он, по-моему, невольно раздвигает пространство и рамки литературы. С самого начала его писательского пути — настолько, насколько мы могли следить за последовательностью его публикаций, — наблюдается явный процесс размывания жанра. Все началось с обычной новеллы, с «Одного дня...», да? Затем он перешел к более крупным вещам, к «Раковому корпусу», да? А потом к чему-то, что ни роман, ни хроника, а что-то среднее между ними, — «В круге первом». И наконец мы имеем этот «ГУЛАГ» — новый тип эпоса. Очень мрачного, если хотите, но это эпос. Я думаю, что советская система получила своего Гомера в случае с Солженицыным. Я не знаю, что еще можно сказать, и забудьте о всяких там легендах, все это чушь собачья... О любом писателе. — Вы довольны переводами своих работ на английский? — Иногда да, иногда нет. Один мой знакомый, шведский поэт Томас Транстремер, стихи которому, по-моему, испортил Роберт Блай [смеется], однажды сказал о своем отношении к переводчикам, как это отношение как бы проходит через три стадии. Первая: ты доверяешь им, и они тебя убивают. Вторая: ты не доверяешь им, но они все равно тебя убивают. На третьей стадии ты начинаешь отмечать в себе мазохистские черты и твердишь переводчику: «Убей меня, убей меня, убей меня...» И он убивает тебя. [Смеется.] Это не моя шутка... Это такой шведский юмор. — Как я понимаю, у современных русских поэтов есть обычай читать собственные стихи в определенном декламационном стиле, пришедшем от стиля Маяковского. Правда ли это? Это что, такая школа декламации? — Нет, не так, не так. Правда, я никогда не слышал записи, как читает Маяковский, но если и так. если это декламация, то пришло это из гораздо более глубокой истории. Ведь первоначально литература в России была литературой литургической — из песнопений, рециталов... как это называется... — Псалмы? — Да-да, именно псалмы. И русские их исполняли ритмично и размеренно. В российском аналоге средней школы, хотя в прямом смысле это не одно и то же, детей заставляют заучивать стихи строчку за строчкой, страницу за страницей и затем все это их просят читать вслух с выражением. То есть своим чтением, выделением интонации, ударением и всем остальным они должны показать свое понимание текста. О’кей? Так что это пришло из школьной, обычной школьной жизни. Я помню, что в детстве я тоже знал наизусть массу вещей: Пушкина, «Евгения Онегина», Грибоедова и многих других. Именно отсюда идет механизм запоминания. И такая манера чтения — это прямое продолжение литургических традиций. К этому я хочу добавить, что Теодор Ретке сказал однажды, что рождение стиха начинается, если только я припомню это правильно, «с психологического механизма молитвы». Вот так-то. — Один из моих русских друзей утверждает, что ни один американец, точнее, ни один не русский никогда не сможет понять русской поэзии. Что вы на это скажете? — Чушь, чушь. Хотя одну вещь все-таки следует сказать, и это будет прекрасным завершением нашей беседы. В четвертой книге своей «Истории» Геродот рассказывает о Скифии, о скифах, обитавших на севере от Танаиса, — эти места, как я полагаю, находятся на территории современного Донца. Уже само название этого племени подозрительно для русского уха. Будины. Это от глагола «быть», чья форма в будущем времени звучит «будет», похоже на «будины»... Ладно, забудьте все это. Геродот описал их в очень общих чертах. Жили они в лесных краях, строили лодки, дома, молельни из дерева, и он пишет, я потом проверял это по-гречески, потому что был потрясен тем, что прочитал: «И были они изумлены своим собственным языком». «Изумлены, потрясены своим собственным языком». Вот так-то. Хорошо?

Джон Клиз. «Вирус приходит в Великобританию»

Джон Клиз — британский комик, актер, сценарист, один из участников знаменитой комедийной группы «Монти Пайтон». Этот текст он опубликовал в 2013 году, во время распространения вируса MERS. Правительство Великобритании ощутило на себе определенное давление в связи с вирусом и повысило уровень опасности с «неприятно», до «несколько настораживает». Возможно, опасность будет повышаться и дальше, и достигнет уровня «слегка раздражает», и, даже, «несколько рассержены». Англичане не были на уровне «несколько рассержены» с массированной бомбардировки Лондона в 1940 году, когда практически закончились запасы чая. Вирусу была присвоена категория от «изрядно утомительно» до «ужасно неприятно». Последний раз предупреждение в категории «ужасно неприятно» было выпущено в 1588 году под угрозой Испанской Армады. В Шотландии уровень опасности был поднят от «В бешенстве» до «Порвем эту сволочь». Других уровней в Шотландии нет. Именно поэтому солдаты из Шотландии всегда выставлялись в авангард Британской Армии последние 300 лет. Французское правительство вчера заявило, что поднимает уровень опасности с «Бегите» до «Прячьтесь». Выше этого в французской категоризации всего два уровня «Сотрудничайте с врагом» и «Сдавайтесь». Данное повышение было спровоцировано пожаром на фабрике белых флагов, который привел к полному поражению вооруженных сил страны. В Италии уровень опасности был повышен от «Кричите громко и взволнованно» до «Примите грозный вид». Выше них есть всего два уровня «Бессмысленные военные операции» и «Переход на сторону врага». Германия объявила о повышении уровня опасности от «Полное презрение» до «Надеваем форму и маршируем». В Германии это тоже не самые высокие уровни, кроме них есть еще «Захвати соседа» и «Сдаемся». В это время Бельгия, как обычно, целиком ушла в отпуск, и единственную опасность для них представляет отзыв НАТО из Брюсселя. В Испании тем временем страна готовится к спуску на воду новых подводных лодок Испанского Военного Флота. Эти потрясающие по своей красоте субмарины оснащены стеклянным дном, чтобы моряки нового испанского военного флота могли хорошо разглядеть старый испанский военный флот. В Австралии, меж тем, уровень опасности был поднят с «без проблем», до «да с ней все норм, приятель». Остаются еще два уровня эскалации: «Блин! Кажется, придется отменить барбекю в выходные» и «Барбекю отменяется». В истории Австралии пока не было такого прецедента. США будут рассматривать проблему следующие 3 года, пока кто-то на них не чихнет. Русские заявили: «Мы тут не при чем».

Андрей Дементьев. «Быть стариками»

Быть стариками — непростая штука, — Не все умеют стариками быть! Дожить до старости ещё не вся наука, Куда трудней достоинство хранить. Не опуститься, не поддаться хвори, Болячками другим не докучать, Уметь остановиться в разговоре, Поменьше наставлять и поучать. Не требовать излишнего вниманья, Обид, претензий к близким не копить, До старческого не дойти брюзжанья — Совсем не просто стариками быть. И не давить своим авторитетом, И опытом не слишком донимать, У молодых свои приоритеты, И это надо ясно понимать. Пусть далеко не всё тебе по нраву, Но не пытайся это изменить, И ложному не поддавайся праву Других уму и разуму учить. Чтоб пеною не исходить при споре, Не жаловаться и поменьше ныть, Занудство пресекая априори — Совсем не просто стариками быть. И ни к чему подсчитывать морщины, Пытаясь как-то время обмануть, У жизни есть на всё причины, И старость — это неизбежный путь. А если одиночество случится, Уметь достойно это пережить, Быть стариками трудно научиться, Не все умеют стариками быть.

Вокал и вокалисты

Петь могут все. Вопрос — как. Я пою всю жизнь, с пеленок. Кажется, запела я намного раньше, чем научилась говорить, и с тех самых пор меня буквально не заткнуть. Не то, чтобы кто-то пытался, напротив, мои родители в свое время поступили очень мудро, отдав меня в музыкальную школу по классу «академический вокал», дабы я совершенствовалась в этом непростом искусстве. Учиться петь я начала с 11 лет и продолжаю по сей день, и поверьте, удовольствия сейчас это приносит ничуть не меньше, чем тогда, в детстве. Напротив, чем больше опыта, тем сложнее и интереснее программа. Сейчас у меня за плечами уже много учебы, опыта и всяческих профессиональных знаний, впереди — еще больше. И, пользуясь тем багажом, что я приобрела за долгие годы музыкальной школы, хочу рассказать вам немного о вокале и вокалистах. Я считаю, что петь могут все. Как-нибудь. Хорошо петь могут единицы, замечательно — десятые, великолепно — сотые, а примой становится лишь ноль целых одна тысячная. Но даже если всем вокруг очевидны ваши весьма посредственные, скромные вокальные способности, а душа просит — это не значит, что вам нельзя петь. И наоборот, — если все кругом в восторге от вашего великолепного тембра, это еще не значит, что нужно бежать и поступать в консерваторию на бюджет. Скажу по секрету, что хорошие вокальные данные — это еще не гарантия успеха. Даже если вы не собирались связывать свою жизнь с творчеством, думаю, вам будет интересно узнать, что в день вступительных экзаменов у дверей приемной комиссии будет толпиться 300-400 человек (и это в лучшем случае, бывает, что эта цифра переваливает за 500-600 человек), на которых отведено всего пять (и снова в лучшем случае) бюджетных мест. Причем в этой огромной, неиссякаемой толпе самоуверенных и отчаянных абитуриентов уж наверняка найдутся не один и не два природных дарования, которые поют гораздо лучше вас. Безусловно, без природных данных делать в вокальной индустрии нечего, но все же основную роль играет то, сколько труда вы вложили в свои занятия, причем не только по специальности, но и по смежным предметам — сольфеджио, музыкальная литература, да и общий кругозор, как и слушательский опыт, могут сыграть не последнюю роль. Хотя, если быть уж совсем честными — обладая хорошими, но все же довольно не выдающимися данными, вы можете прозаниматься всю свою жизнь, а потом узнать, что, например, какой-нибудь слесарь, друг вашего дяди, поет, развалившись на диване во время семейного застолья, гораздо лучше вас. И не потому что вы плохо занимались, а потому что природа так распорядилась. Из этого следует вывод: реальность порой бывает жестока. И все же сейчас я буду говорить о тех людях, которые занимаются вокалом для себя, по-любительски, без профессионального замаха. Первый мой совет вам — не пытайтесь петь сложный репертуар, который вам не под силу. Во-первых, нет зрелища печальнее на свете, чем ученица музыкалки, пытающаяся пропеть верхние каденции арии царицы ночи из оперы «Волшебная флейта» (признаюсь, все мы этим грешили), во-вторых, вы просто-напросто себе сорвете голос. И да, вам, наверное, будет интересно узнать, что голос, после того как вы его сорвете, уже вряд ли когда-нибудь полностью восстановится без потери качества звучания. Поэтому, как говорится, берегите честь, а тем паче голос, смолоду. Если вы только начинаете петь, возьмите что-то спокойное, плавное и несложное. «Несложно» не значит «некрасиво». Перед тем, как начать петь, пожалуйста, распойтесь. Чем проще распевки, тем лучше; увеличивайте сложность постепенно. В идеале, конечно, заниматься вокалом под присмотром учителя, который не только направит вас, но и не даст наделать глупостей. Другой вопрос в том, что на сайтах, где свои услуги предлагают всяческие «репетиторы по вокалу», найти хорошего специалиста крайне сложно, особенно человеку, не сильно понимающему в теме. При таком раскладе я советую вам поговорить с друзьями — возможно, у кого-то из них есть знакомый хороший педагог, который, например, учил петь их ребенка. Кстати о пении и ребенке: важно понимать, что как у мальчиков, так и у девочек существует период мутации голоса, который может проходить в период с 13 до 15 лет, хотя стоит принимать во внимание, что это индивидуальная особенность организма и точный возраст мутации голоса для всех установить попросту нельзя. У девчонок он проходит менее заметно, но требует не меньше внимания. В этот период нужно или полностью воздержаться от пения на годик, или максимально аккуратно заниматься только под присмотром грамотного педагога. Поговорим теперь о голосовой гигиене: не нужно пить сырые яйца, есть мел и делать прочую стереотипную ерунду, это совершенно ни к чему. Также я категорически не рекомендую курить, если вы занимаетесь вокалом. Очень часто спрашивают, можно ли есть сладкое, мороженое, пить алкогольные напитки или напитки со льдом, если вы собираетесь петь. Да, можно, но только в то время, когда у вас нет вокала. Ни до занятия, ни после него такого проворачивать я вам не рекомендую. И еще совет: не ешьте печеньки перед тем, как пойдете петь. Поверьте, крошки, которые больно дерут горло — не лучшее, что вы можете почувствовать, занимаясь искусством. Хороший друг вокалиста перед занятиями — это чай. Он согреет горло и настроит на нужный лад. Часто встает вопрос о том, нужно ли приходить на вокал голодным. У всех точка зрения своя, но я говорю — абсолютно нет. Напротив, чтобы петь, вам надо быть сытым, без этого никак. Объедаться, тем не менее, такая же плохая идея, как и приходить с урчащим от голода животом. Помимо нот я рекомендую приносить на урок карандаш, чтобы делать заметки, и напиток: чай или воду, чтобы не пересыхало горло. С вашей стороны, если вы занимаетесь с концертмейстером, будет хорошим тоном склеить ноты скотчем, чтобы с ними было удобнее работать. Также неплохо было бы иметь все ваши ноты как минимум в двух-трех экземплярах — для себя, концертмейстера и, если нужно, педагога. Делать отметки в нотах не только можно, но и нужно, это поможет вам не забыть всего, что вы сделали на уроке. Но это, конечно, при условии, что вы знаете ноты. Их хорошо бы было знать даже тем, кто занимается вокалом для себя. Хотя бы в общих чертах. Казалось бы, что за очевидные вещи я рассказываю? Ан нет, я знаю многих вокалистов, которые или учат произведение исключительно на слух, или рисуют себе стрелочки вверх-вниз по направлению мелодии. Может, со мной кто-то поспорит, но это колхоз, товарищи. Также было бы хорошим тоном называть себя «вокалистом». «А как иначе?» — спросите вы. Очень многие молодые, и даже не очень, люди называют себя не иначе как «певцами», даже если они занимаются не больше полугода. Поверьте, это многое говорит о человеке и его самомнении. Как бы грустно это ни было, вокал в обществе считается довольно простой наукой. Мол, «петь все могут, то ли дело скрипка — на ней — да, учиться надо, а петь — так я и в душе пою, это все умеют». Знаете, я не буду разубеждать в этом тех, кто искренне так считает. Скажу лишь, что вокалу учиться бывает не легче, чем играть на скрипке, виолончели, альте. Все зависит от того, насколько серьезно вы подходите к этому процессу. Забыла сказать еще об одной очень важной детали — работайте над дыханием во время пения. Я не буду рассказывать вам, как и куда надо правильно дышать, вместо меня это сделает ваш педагог (к тому же, вы не платите мне за урок :) ). Дыхание не только поможет вам запеть красивым, опорным звуком, но и не даст сорвать себе связки неправильным пением. Во время простудных заболеваний, когда по естественным причинам у вас садится голос, по возможности воздерживайтесь от шепота, ведь от него напряжение, которое испытывают связки, значительно больше, чем то, с которым они сталкиваются при разговоре в полный голос. Пожалуйста, помните, что высота взятой ноты не показывает «крутости» исполнителя или произведения. Не нужно тужиться, чтобы взять «верхушку», вместо этого лучше возьмите произведение попроще — здоровее будете. Важна не высота ноты, а качество звука и тембра, который проявляется при ее исполнении. Нужно уважать и беречь свой голос, ухаживать за ним. Для вокалиста очень важно быть сытым и в особенности выспавшимся — последнее очень сильно влияет на то, как будет звучать ваш голос. Надевайте зимой шапку и перчатки, а шарф вообще должен быть постоянным элементом вашего гардероба. Не кричите лишний раз, не напрягайте связки. Они у вас одни на всю жизнь. Автор: Татьяна Кистенева