Но я сделал это ради тебя!

Автор статьи — психотерапевт Нэнси Коллиер. «Но я сделал это ради тебя» — слова, которые могут быть опасными и сложными. Кто-то признавался вам, что поступил против своей воли, отказался от важного для себя — лишь бы вы получили желаемое? Этот благородный жест часто вызывает смешанные чувства: получатель ощущает себя обязанным, а жертвующий — неудовлетворенным. Истинная забота не должна заставлять отказываться от собственных потребностей. Она должна искать баланс, где оба выигрывают, как два ингредиента в идеальном блюде, дополняющие друг друга, а не перебивающие вкус. Недавно я услышала историю женщины, которая все еще замужем за нелюбимым человеком. Он ее унижает и заставляет чувствовать себя плохо, но она остается с ним ради своих детей-подростков. Женщина вспомнила свою мать, которая отказалась от карьеры и стала домохозяйкой. Хотя она явно не хотела быть только женой и матерью, но делала это ради дочери и братьев. Она хотела, чтобы у дочери было счастливое детство, такое, какого не было у нее самой. Когда я спросила ее, каково расти с матерью, которая жертвовала собой и была несчастна, она ответила коротко: «Ужасно». Такие родители возводят себя в ранг мучеников, даря вам этот «опыт». Но зачастую это опыт, которого вы не желали. И уж точно не хотели бы, зная, что за ним последуют неудовлетворенность и несчастье (которые они еще и отрицают). Дети таких родителей часто думают: «Но я же не просил тебя об этом!» Верить в то, что кто-то (даже родитель) может отказаться от своих желаний и потребностей и при этом не злиться, не впадать в депрессию, не ощущать обиды, не ждать чего-то взамен и не испытывать противоречивых чувств к вам (как к «причине» их жертвы) — это безумие и самообман. Когда вы ребенок такого родителя, вы часто ощущаете себя обремененным, злым и обиженным. Вы чувствуете ответственность за их ошибки и за то, что они не заботятся о себе. В то же время вас мучает вина. Кажется, будто вы невольно лишили их счастья и даже разрушили их жизнь. При этом «счастье», которое, по их словам, они вам подарили, было отравлено их собственным несчастьем. Этот факт они обычно не признают. Их решение не заботиться о себе повлияло на все, включая вашу жизнь. Их страдания оставили серьезные последствия для вас. Одно из самых сложных переживаний для человека, выросшего с таким родителем, заключается в том, что он практически лишается способности ставить себя на первое место. Заботиться о своих потребностях и уважать свои желания начинает казаться абсурдным. Ты сомневаешься в своей значимости и в том, что твои желания — достаточная причина для действий. В этой модели отношений заложен принцип «я отказываюсь от своего ради тебя». Она внушает: твои потребности менее важны. «Ради тебя» превращается в игру с нулевой суммой. То есть, если ты получаешь желаемое, кто-то другой лишается этого. Но это не выбор «или-или». Можно удовлетворить потребности обоих. Когда родитель заботится о себе, у вас больше шансов получить то, что нужно. Эта модель мученичества живуча. Она пропитана чувством вины. Вырваться из нее сложно. В итоге такой родитель учит ставить себя на последнее место. Забота о себе кажется эгоизмом. Ты должен воспринимать жертвы родителя как пример достойного поведения и поступать так же. Часто человек, который, казалось бы, пренебрегает своими потребностями ради вас, на самом деле просто не научился ставить себя на первое место. Он чувствует тревогу и считает себя недостойным заботы. Вероятно, это связано с тем, что его родители внушили ему, что его потребности не важны, а забота о себе — это эгоизм. Теперь он переносит эту неспособность и тревожность на вас, оправдывая свое поведение благородными намерениями. Он ищет утешение в роли мученика, потому что не может позаботиться о себе. Родительское счастье — самый ценный дар для детей. Когда мы сами счастливы и эмоционально здоровы, мы дарим детям самое важное. Это важнее любых жертв ради их благополучия. На самом деле больше всего ребенок хочет видеть своих родителей счастливыми. Один из самых тяжелых грузов, который мы можем на него возложить, — это наше недовольство жизнью, обиды и убеждение, что причина — он сам. Когда мы заботимся о своих потребностях и дети видят, что мы умеем беречь себя, им не нужно тревожиться за нас. Они становятся свободными — свободными заботиться о себе, сосредотачиваться на своих желаниях и строить жизнь, которую хотят. Наши дети не обязаны отвечать за наше счастье. Это наша задача. Демонстрируя им, что наше благополучие важно, мы даем им силу, уверенность, уважение к себе и свободу. По материалам статьи «But I Did It for You": Navigating the Martyr» Psychology Today

Мужчины и женщины: кому больнее?

Боль — неприятное и знакомое каждому из нас ощущение, когда мы, например, обжигаем язык горячим напитком, ударяемся пальцем об угол мебели или подвергаемся медицинским манипуляциям. Боль сообщает организму о возможном повреждении. С точки зрения физиологии процесс возникновения болевых ощущений чрезвычайно непрост, находится под контролем нервной системы. Ощущение боли по определению субъективно и модулируется биологическими, психологическими, семейными, социальными, культурными и даже экологическими факторами. Но причастны ли к этому гендерные различия? Или извечный спор о том, кому больнее — мужчинам от удара по области гениталий или женщинам рожать — лишен смысла? Постараемся разобраться в имеющихся различиях. Биологические различия Гормональные факторы. Болевые пороги у мужчин и женщин не сильно отличаются, но активируются они по-разному. Например, тестостерон, который в большем количестве присутствует у мужчин, может подавлять болевые сигналы. Это как если бы у мужчин был встроенный «болевой фильтр», который помогает им не обращать внимания на мелкие недомогания. Эстроген, женский половой гормон, напротив, усиливает чувствительность к боли. Исследование, проведенное в 2024 году Университетом Аризоны (США), показало, что болевые рецепторы (ноцицепторы) у мужчин и женщин активируются разными сигнальными путями, что объясняет, почему определенный тип боли влияет на женщин в большей степени, чем на мужчин. Их открытие, представленное 3 июня 2024 года в журнале Brain, также позволит более эффективно лечить такое заболевания, как мигрень, от которой страдают преимущественно женщины. Ноцицепторы (от латинского nocere — «вредить») реагируют на раздражители, такие как обжигающий жар или слишком сильный удар, чтобы предупредить организм и вызвать защитную реакцию. Эти болевые рецепторы могут быть более или менее чувствительными, то есть порог, при котором они активируются, может варьироваться. Таким образом, сенсибилизированный ноцицептор может «испытывать боль» при раздражителе, который обычно был недостаточно сильным для его активации. Как следствие, существуют два любопытных физиологических явления, такие как аллодиния (когда боль вызывается тем, что ее обычно не вызывает, например, легкое прикосновение к коже) и гипералгезия (аномально усиленное ощущение боли). Именно в этом процессе сенсибилизации ноцицепторов и заключается разница между мужчинами и женщинами. Авторы исследования выяснили, что пролактин (гормон, который, в частности, участвует в лактации) повышает чувствительность ноцицепторов у женщин, но не у мужчин. Тем не менее этот гормон присутствует у обоих полов, хотя его уровень обычно выше у женщин (до менопаузы). В то время как мужские ноцицепторы могут быть сенсибилизированы другими молекулами, орексинами (которые, среди прочего, стимулируют аппетит), не оказывающими никакого влияния на женские ноцицепторы. Иммунный ответ. У женщин активнее иммунная защита, что может приводить к более выраженным воспалительным реакциям и, соответственно, к более сильным болевым ощущениям при определенных заболеваниях. Психологические различия Социальные и культурные факторы. Опрос, проведенный во Франции в 2004 году среди 30155 человек, оценил распространенность так называемых хронических болей, то есть болей, которые длятся более трех месяцев: по оценкам, они затрагивают 30% взрослых. С возрастом такие боли поражают все больше и больше людей, среди которых подавляющее большинство — женщины. Действительно, некоторые боли характерны исключительно для женщин, такие как предменструальные боли, боли в родах и так далее. Существуют также боли, не имеющие половой принадлежности: боли в пояснице, коленных суставах или голове. Но и они также чаще фиксируются у женщин. Вероятно, что здесь задействованы социальные факторы: женщины охотнее обращаются за консультацией и с большей готовностью отвечают на опросы, чем мужчины. Общество и социальные нормы также играют важную роль в том, как мужчины и женщины воспринимают боль. Мужчины часто воспитываются с идеей, что они должны быть сильными и не показывать слабость. Это может привести к тому, что они будут игнорировать свои болевые ощущения или даже избегать обращения за медицинской помощью. Стресс и эмоциональное состояние. Женщины зачастую более восприимчивы к эмоциональным факторам, таким как стресс или тревога. Это запускает повышенную секрецию гормона кортизола, который сам по себе усиливает болевые ощущения, а также влияет на уровень пролактина. А пролактин, как мы помним, повышает чувствительность женских болевых рецепторов. Такой вот двойной удар. Клинические наблюдения Исследования показывают, что женщины чаще страдают от хронических болевых синдромов (например, фибромиалгия), тогда как мужчины чаще сообщают об острых болях (например, после травм). Итак, кто же испытывает боль сильнее — мужчины или женщины? Ответ на этот вопрос не так прост. Существуют некоторые различия в восприятии и выражении боли между полами из-за биологических, психологических и социальных факторов. Однако важно помнить: каждый человек уникален! Так что в следующий раз, когда вы соберетесь с друзьями и будете вспоминать школьные годы, не стесняйтесь рассказать ту самую историю, как потеряли сознание от укола в 10 классе — знайте: вы не одиноки!

Чернуха 90-х

Восприятие 1990-х в массовом сознании — это смесь ностальгии, тревоги и боли. В культурной памяти эти годы прочно закреплены как эпоха «беспредела» и выживания. Российское кино этого периода — особенно жанровое и криминальное — стало зеркалом перемен, выразив дух времени, возможно, даже точнее, чем официальный кинематограф или фестивальное авторское кино. «Чернуха», как часто называют это направление, оказалась не просто эстетикой, а настоящим способом осмысления действительности. Фильмы вроде «Астенического синдрома» или «Маленькой Веры» стали знаковыми примерами этой тенденции. В постсоветскую эпоху эстетика чернухи сохранилась и развивалась: от работ Алексея Балабанова до сериалов Андрея Звягинцева и Юрия Быкова. Эстетика выживания: когда кино перестало врать Фильмы конца 80-х — начала 90-х фиксировали на пленке острую социальную травму, возникшую на стыке двух эпох. Художники наконец получили свободу выражения, но одновременно лишились поддержки государства и производственной базы. «Мосфильм» и «Ленфильм» сокращали объемы, киностудии закрывались или переходили на коммерческие рельсы, а съемочные группы учились работать с минимальными ресурсами — на рынках, в подвалах, в камерах. Зато с максимальной достоверностью. Режиссеры и сценаристы, работавшие в «чернушном» жанре, опирались на личный опыт или истории близких. Это кино снимали люди, хорошо знавшие, как выглядят драки, жаргон, криминальные схемы и атмосфера безвластия — не из газет, а из жизни. Поэтому даже простые сюжеты — вроде «бывший спортсмен идет в бандиты» или «честный парень попадает за решетку» — воспринимали как срез эпохи, а не просто развлечение. Время беззакония Уровень жизни в крупных городах стремительно падал, а в глубинке казался откатившимся в прошлые века. На этом фоне герои криминальных фильмов — будь то бывший спортсмен, подставной сутенер или идеалист-журналист — выглядели последними борцами за справедливость, пусть и по своим, уличным законам. Так, в «Фанате» (1989) зритель видел, как молодой каратист погружается в криминальную среду и участвует в боях не на ринге, а во дворах и ангарах. Алексей Серебряков, еще до «Левиафана» и «Груза-200», играл не сломленного циника, а гибкого, решительного парня с лицом героя, но жестокими обстоятельствами. С другой стороны — Евгений Сидихин в «За последней чертой» (1991): бывший боксер, выныривающий из тюрьмы прямо в объятия криминала. Против него — герой Игоря Талькова, харизматичный, но опасный рэкетир, чья роль была значительно урезана в финальном монтаже, сделавшая его не союзником, а антагонистом. Обе картины демонстрируют, как даже профессиональные спортсмены, призванные защищать порядок, становятся частью хаоса. Тюрьма как метафора страны Кульминацией жанра стал фильм «Беспредел» (1989) Игоря Гостева — тюремная драма, в которой колония превращается в аллегорию Советского Союза на изломе. Здесь столкновение «старых» уголовников и «новых» молодых осужденных символизирует смену поколений и ценностей. Картина пугает своей реалистичностью: многие роли исполнили реальные заключенные, а диалоги и сцены бунта до сих пор вызывают мурашки. Сергей Гармаш в роли вора по кличке Могол и Лев Дуров в роли начальника оперчасти Кума воплощают противоположные полюса лагерной иерархии, но в то же время — две правды о стране, где насилие стало нормой, а понятие справедливости — поводом для конфликта. Триллер, боевик, сплотейшен Не менее ярким примером позднесоветского боевика стал «Курьер на восток» (1991) — почти забытая сегодня лента, которая легко могла бы конкурировать с современными западными экшенами. Это история борца, попадающего в среднеазиатскую колонию, совершающего побег и ввязывающегося в стремительную криминальную одиссею. Динамичные драки, выстроенная драматургия и неожиданные сюжетные повороты делают фильм настоящим шедевром «чернушного» жанра. Отдельного внимания заслуживают и менее известные, но жанрово выразительные фильмы: «Охота на сутенера», «Криминальный квартет», «Сатана», «Караул», «Лошади в океане». Каждый из них по-своему отражает тревожное, яростное, дикое время, в котором закон казался фикцией, а дружба и предательство — вопросом выживания. Сегодня многие из этих фильмов воспринимаются с неожиданной свежестью. Отчасти — благодаря документальной стилистике, съемкам на пленку, актерам без «глянца». Отчасти — потому что они фиксируют чувства, которые снова становятся актуальными: неуверенность в будущем, утрату ориентиров, разочарование в институтах власти. Сериалы как продолжение: чернуха 90-х в XXI веке С середины 2010-х годов российская телеиндустрия переживает всплеск интереса к драмам, рассказывающим о жизни в позднем СССР, в «лихих» 1990-х и на постсоветском пространстве. Эти проекты продолжают традицию чернухи и даже получили свое название «неочернуха». Сегодня этот жанр адаптировался к реалиям стриминговых платформ. Современные проекты не просто воспроизводят атмосферу девяностых — они активно используют узнаваемые нарративные и визуальные элементы. Фактически зрителю предлагается конструктор из характерных тропов и типажей. Проекты вроде «Слово пацана», «Лихие», «Фишер», «Аутсорс» и «Дети перемен» воссоздают узнаваемые визуальные и нарративные маркеры: провинциальный антураж, бытовой алкоголизм, насилие как повседневность, подростковая жестокость, упадок семейных связей. Есть несколько обязательных маркеров для таких сериалов: • Подростки на грани: школьники, быстро превращающиеся в участников ОПГ. • Трагичные девушки: образ «розы на помойке» возвращается в виде героинь, несущих на себе груз социальной и личной драмы. • Честный милиционер: всегда одинокий и обреченный, борющийся не только с преступностью, но и с системой. • Неблагополучная семья: отсутствие отцов, униженные матери, травмированные дети. • Маньяки и психопаты как метафора скрытой социальной агрессии. Атмосфера и язык времени Даже если события формально происходят в другое десятилетие, вся эстетика — от саундтрека до предметов быта — возвращает зрителя в 90-е. Звучат хиты Татьяны Булановой и «Комбинации», на экране — панельки, прокуренные кухни, VHS и пыльные фотообои. Пространство действия — не Москва, а Саратов, Хабаровск, Камчатка, Казань. Провинция в этих проектах становится не просто сценой, а метафорой заброшенности, разрухи и социальной оторванности от центра. Этика без закона Главное, что объединяет старое кино и новые сериалы — это моральная серая зона. Персонажи существуют в мире, где законы не работают, и создают собственные кодексы: «по чести», «по справедливости», «по понятиям». Но эти правила, как и в 90-х, не выдерживают столкновения с реальностью — дружба предает, сила бессильна, справедливость подменяется местью. Чернушное кино и сериалы остаются актуальными, потому что отражают глубинную тревогу общества: ощущение, что прошлое никуда не делось, что нестабильность и безвременье по-прежнему рядом. Эти истории цепляют не только реализмом, но и эмоциональной правдой — отчаянием, протестом, желанием выжить. «Чернуха» — это не про криминал ради экшена. Это — язык разговора о травмах, которые до сих пор не пережиты. И если в 90-х это были фильмы «про нас», то сегодня это сериалы «про тогда, но про нас снова». Истории, в которых художественная правда оказывается больнее, точнее и честнее любых официальных хроник. Жанровое кино и современные драмы — это настоящая народная история, рассказанная с улицы. И, как ни парадоксально, именно она до сих пор дает возможность услышать ту правду, от которой все пытались отвернуться.

Почему у маньяков появляются фанаты?

Когда слышим слово «фэндом», на ум зачастую сразу приходят фанаты известных музыкальных групп, актеров, сериалов, фильмов или видеоигр. Однако реальность оказывается куда многослойнее: в современном медиапространстве объектами обожания все чаще становятся фигуры, с которыми трудно ассоциировать что-либо положительное — серийные убийцы, насильники и массовые преступники. И если культовые персонажи типа Дарта Вейдера или Джокера — все же вымышленные, то в случае с Тедом Банди, Андреем Чикатило или Александром Пичушкиным речь идет о вполне реальных людях, совершивших тяжкие преступления. Несмотря на очевидную жестокость, они приобретают статус «икон» — не в религиозном или культурном смысле, а в логике фанатской любви: с фан-страницами, романтизацией, мифологизацией и даже признаниями в любви. Поп-культура и образ преступника В популярной культуре серийные убийцы все чаще получают экранизации и биографические фильмы. Эти истории вызывают интерес, прежде всего, из-за их темной, психологически насыщенной природы. Однако граница между документальностью и романтизацией порой стирается. Так, в фильме «Красивый, плохой, злой» роль Теда Банди исполнил Зак Эфрон — актер с уже сформированной армией поклонниц. И хотя сценарий задуман как критическое осмысление темы, сама подача — харизматичный главный герой, привлекательный визуальный стиль — затрудняет восприятие героя как монстра. Подобная эстетизация приводит к когнитивному диссонансу: человек, совершивший зверские преступления, кажется зрителю обаятельным и «несправедливо осужденным». В фильме «Монстр» история Эйлин Уорнос — проститутки, ставшей убийцей — подана как драма о женской уязвимости и борьбе. Интерпретации зрителей часто смещаются от анализа преступления к сочувствию и даже восхищению персонажем, что подтверждают отзывы и рейтинги. Так рождаются культурные нарративы, где убийца — жертва обстоятельств, герой сопротивления или даже романтический объект. Социальные сети как безопасное пространство для табуированных фантазий Фанатские сообщества в социальных сетях становятся своеобразной «лабораторией» для подобных увлечений. Здесь люди публикуют не только фотографии, интервью и вырезки из новостей о преступниках, но и стихи, рисунки, коллажи, признания в любви, эротические фантазии. Убийца становится символом — кто-то видит в нем идеального мужчину, кто-то проецирует на него свою боль или одиночество. Например, в группе, посвященной Александру Пичушкину («битцевскому маньяку»), подписчики обсуждают не столько ужасы его преступлений, сколько его «ум», «харизму» и даже «привлекательность». Некоторые открыто пишут о влечении к нему: «Хочу ему написать, но стесняюсь. Он интересная личность, и у него привлекательная внешность». Подобные комментарии — не редкость. Более того, в день казни Чикатило его поклонники до сих пор рассылают друг другу «валентинки» с его фотографией. Гибристофилия: когда преступление возбуждает В психологии существует термин гибристофилия — форма сексуального влечения к людям, совершившим насилие, убийства или другие тяжкие преступления. Явление не новое: оно известно также как «синдром Бонни и Клайда». Исследования показывают, что чаще всего гибристофилию проявляют женщины, однако причины подобного поведения до конца не изучены. Иногда это романтизация преступлений: насилие воспринимается не как абсолютное зло, а как нечто допустимое, особенно если оно не касается лично. Такие люди могут верить, что их возлюбленный — особенный, непонятый, и с ними он будет другим. Некоторые женщины видят в преступнике «идеального» партнера — сильного, доминантного, контролируемого, ведь он за решеткой и не может причинить им вред. В других случаях это проекция собственной травмы. Писательница Шейла Айзенберг в книге «Женщины, которые любят мужчин, которые убивают» утверждает, что многие поклонницы убийц в прошлом подвергались насилию или психологическому давлению. Их увлечение опасными мужчинами становится способом прожить травму в «управляемом» виде. История Эфтон Бертон и Чарльза Мэнсона Обычная школьница Эфтон Бертон влюбилась в Чарльза Мэнсона после того, как узнала о нем в рамках школьного проекта. Мэнсон — лидер жестокой секты «Семья», организатор резни в доме актрисы Шэрон Тейт. Несмотря на его пожизненный срок, у пары завязался роман, и девушка даже переехала в Калифорнию, чтобы быть ближе к нему. Свадьба так и не состоялась. Поговаривали, что Эфтон хотела использовать тело Мэнсона после его смерти ради славы. И хотя сам Мэнсон был жестоким преступником, у него нашлись поклонницы, считавшие его честным и добрым человеком. Ричард Рамирес и эффект ореола Ричард Рамирес, «Ночной сталкер», был жестоким серийным убийцей, но одновременно — привлекательным, вежливым и харизматичным. У него была армия поклонниц, в том числе Дарин Лиой, которая написала ему 75 писем и в итоге вышла за него замуж. Брак продлился 7 лет и распался только после того, как суд доказал его вину в педофилии. Подобные примеры психологи объясняют эффектом ореола — когнитивной ошибкой, когда по одной положительной черте (например, привлекательности) люди делают вывод о человеке в целом. Даже Владислав Росляков, керченский стрелок, получил волну фанатского внимания в сети — в основном от подростков и девушек, которые называли его «непонятым» и «трагическим героем». Когда фэндом становится опасным В некоторых случаях увлечение преступниками переходит в опасную стадию — подражание. История Владимира Муханкина, который называл себя учеником Чикатило, — яркий пример. Он не просто восхищался маньяком, а начал убивать, считая, что «продолжает его дело». Еще один случай — Константин Черемушкин, действия которого также напоминали почерк Чикатило. Фанаты могут искать мистический смысл в действиях своих кумиров, считать их «жертвами режима», «интеллектуалами, которых не поняли» или даже «мстителями». В социальных сетях нередко распространяют теории заговора о том, что преступников «подставили», как в случае с Чикатило, где одна из групп утверждала, что он просто «защищался от маленькой девочки, напавшей на него с веревкой». Чем опасна влюбленность в маньяков Любовь к преступнику часто становится частью зависимого расстройства личности — человек считает одиночество катастрофой, а сильного (даже если это убийца) — гарантом безопасности. Когда мозг влюблен, снижается активность фронтальной коры — человек меньше анализирует и критически оценивает ситуацию. Вместо этого активируется система вознаграждения, и чувство любви затмевает здравый смысл. Культура обожания преступников уходит далеко за пределы психиатрических диагнозов. Это — социальный, культурный и медийный феномен. С одной стороны, он порождается интересом к запретному, к человеческой психике и природе зла. С другой — подпитывается медиа, которые подают преступника как головоломку или харизматичную фигуру. Интернет и открытый доступ к информации позволяют поклонникам легко находить фотографии, документы, детали расследований и кадры с мест преступлений. Все это формирует иллюзию «близости» к объекту обожания и часто подменяет реальность — жестокую, кровавую и страшную — на нечто героическое или романтичное. Что с этим делать? Гибристофилия, как и любое психологическое отклонение, имеет свои причины и может требовать профессиональной помощи. Не каждая женщина, увлеченная жанром true crime, влюбляется в преступников. Но в отдельных случаях «репетиции в голове» переходят в реальность — и тогда рождаются истории вроде тех, что случились с Эфтон Бертон, Натальей Чушкиной или Дарин Лиой. Они и сами, и их кумиры, зачастую нуждаются в психологической поддержке. А общество нуждается в специалистах, способных эту помощь оказать. Феномен поклонения серийным убийцам — не просто странная аномалия. Это сигнал о многослойной проблеме: о том, как общество справляется с травмой, насилием и страхом. Это также напоминание о влиянии культуры и медиа на восприятие реальности. Маньяки — не Ганнибалы Лектеры из кино. Это, как правило, психически нестабильные, разрушенные люди, чья тяга к насилию не заслуживает восхищения. И пока фэндомы серийных убийц продолжают существовать и набирать популярность, важно помнить: за каждым мифом стоит живая, часто забытая правда — о жертвах, боли и настоящем зле, которому не место на фан-плакатах.

Почему иногда думать о бывшем не так уж и плохо

Без сомнения, разрыв отношений — это одно из самых сложных испытаний, с которыми можно столкнуться. Даже если вы сами приняли решение о расставании, все равно последует болезненный период, прежде чем вы сможете двигаться дальше. Однако, насколько глубоко люди переживают этот разрыв? Представьте, что вы ожидаете приема у врача. Фоновая музыка представляет собой заранее установленную подборку мелодий, популярных в прошлом десятилетии. Это типичная фоновая музыка, которую вы даже не замечаете. Но когда ожидание затягивается дольше, чем хотелось бы, вы вдруг осознаете, что играемая песня была «вашей» с когда-то любимым человеком. Эмоции нахлынули на вас, и вы почувствовали облегчение только тогда, когда медсестра пригласила вас в кабинет. Сложная природа чувств к бывшему партнеру Согласно недавнему исследованию, проведенному Барри Фарбером и его коллегами из Колумбийского университета, хотя каждый из нас переживает разрыв романтических отношений, изучение того, как прошлый опыт продолжает влиять на наше восприятие, было на удивление ограниченным. Но все мы знаем, что наши внутренние репрезентации прошлых отношений могут сохраняться на протяжении всей жизни. Возможно, вы не уделяли много внимания своим бывшим, но даже знакомая песня может затронуть эту глубоко спрятанную часть вашего сознания. Исследователи из Колумбийского университета, осознавая этот пробел в научных исследованиях, предложили свое определение внутренней репрезентации. Они описывают ее как синтез конкретных воспоминаний, ментального образа или ментальной модели, которая включает в себя сочетание чувств, мыслей, убеждений, ожиданий и ощущения ощутимого присутствия этого человека. Затем они сформулировали ряд исследовательских вопросов, направленных на изучение интенсивности этого переживания и более детальной природы самих представлений. Эти вопросы касались чувств, мыслей и факторов, влияющих на взаимоотношения, таких как тип привязанности и характер завершения отношений. Затем они указывают на то, что эта форма разбитого сердца может существенно отличаться от чувства утраты, которое вы испытываете, когда умирает ваш близкий человек. Поскольку рядом с вами все еще может находиться живой человек, который, возможно, вызывает дискомфорт в зависимости от обстоятельств, эти эмоции технически не подпадают под определение горя. На что же тогда похоже это переживание? Выявление внутренних репрезентаций «прошлых других» Фарбер и его коллеги разработали метод, который они назвали «Представления о прошлых значимых других». Они опросили 2203 взрослых, 87% из которых были женщинами, в среднем возрасте 31 год. Опрос включал подробные вопросы о прошлых отношениях и выявлял частоту мыслей о бывшем партнере, а также демографическую информацию. Когда речь зашла о частоте мыслей, участники исследования неожиданно высоко оценили ее — в среднем 5,5 по шкале от 1 до 7. Они также дали высокую оценку живости этих мыслей — 5,1. Женщины в целом показали более высокие результаты по шкале частоты, как и те, кто чаще был инициатором разрыва отношений, и те, кто состоял в долгосрочных отношениях. Наиболее распространенными причинами, по которым люди думают о своих бывших, являются ностальгия, одиночество, прослушивание определенных песен, празднование памятных дат и просто грусть. Люди часто задаются вопросами: думает ли бывший о них, вспоминает ли хорошие и плохие времена, скучает ли он или она по ним, и будут ли они когда-нибудь снова вместе. Эти мысли вызывают разные эмоции: страх, вину, раскаяние и стыд. Кроме того, были выявлены и другие интересные результаты. В частности, пожилые одинокие женщины и женщины с тревожным типом привязанности чаще других думали и переживали о своих бывших партнерах. Одинокие молодые женщины с тревожным типом привязанности, которые не чувствовали себя достаточно замкнутыми, также с большей вероятностью размышляли о проблемах в отношениях. Для тех, кто уже давно прекратил отношения, прошлые плохие времена часто становились источником беспокойства. Отсутствие ощущения завершенности также способствовало размышлениям о прошлых хороших временах. Авторы исследования пришли к выводу: «Таким образом, существует сильное чувство амбивалентности в том, как люди продолжают думать о значимых бывших партнерах». Что это значит для ваших внутренних репрезентаций Авторы исследования обращают внимание на то, что мысли о бывшем партнере могут возникать довольно часто — почти раз в неделю. Они связывают это не только с личными вещами, такими как фотографии, или с людьми, например, друзьями, но и с социальными сетями. Авторы говорят, что практически все люди время от времени думают о своих бывших партнерах. Однако теперь социальные сети могут значительно облегчить этот процесс. Их доступность и распространенность значительно расширяют возможности для размышлений о прошлом. Возвращаясь к гипотетической ситуации в кабинете врача, авторы также подробно описывают, как музыка может влиять на мысли о бывшем партнере. Музыка связана с активностью лимбической системы мозга — области, ответственной за эмоции и память. Частота мыслей о бывшем партнере может зависеть от того, как часто люди слышат определенные песни в исполнении других людей или как часто они сами исполняют их, чтобы сохранить воспоминания о прошлом. Было неожиданно обнаружить, что страх так часто связан с эмоциями, которые возникают при воспоминаниях о бывшем. Возможно, вы сможете оценить это открытие, если, как предполагают авторы, напоминания о бывшем могут угрожать вашему чувству безопасности или просто возвращать в сознание мысль о том, что у вас все еще есть чувства к этому человеку. Если мысли о вашем бывшем так часто приходят вам в голову (или если вы намеренно проигрываете старые песни), у вас может возникнуть ощущение, что вы изменяете своему нынешнему партнеру. В этом исследовании также интересно отметить, что многие люди задаются вопросом, помнят ли о них их бывшие партнеры. Ваши прошлые отношения были неотъемлемой частью вашего прошлого и помогли вам стать тем, кем вы являетесь сегодня. Когда этот человек исчезает из вашей жизни, вы можете почувствовать, что теряете часть своей индивидуальности. Подтверждение того, что вы были важны для вашего бывшего партнера и до сих пор остались в его мыслях, может помочь вам почувствовать, что вы действительно значили что-то для кого-то другого. Авторы исследования также делают несколько клинических выводов, в частности о том, как отсутствие завершенности может влиять на сохранение воспоминаний о бывшем партнере. Независимо от того, обращаетесь ли вы за помощью к специалисту или нет, полезно «интегрировать разрыв отношений в ваше более широкое самовосприятие». В заключение можно сказать, что нет ничего необычного в том, чтобы думать о бывшем партнере. Это не означает, что вы потерпели неудачу. Наши прошлые отношения помогают нам понять, кто мы есть сегодня, позволяя нам смотреть вперед и одновременно оглядываться назад. По материалам статьи «Why It Might Not Be So Bad to Think About an Ex» Psychology Today

Как К-beauty захватила мир

Корейская косметика, стиль и поп-культура стали неотъемлемой частью глобального культурного ландшафта. У многих сегодня в гардеробе есть мини-юбки, оверсайз-свитшоты и пара вещей с мультяшными принтами. Часто люди даже не осознают, что, обладая такими вещами, становятся частью глобального культурного движения. Но за этим феноменом стоит многовековая история, глубокая философия и стратегически выстроенный путь — от древних ритуалов красоты до массовой популярности K-pop и корейских дорам. История K-beauty и культурной волны халлю мягко, но уверенно изменила облик мировой индустрии красоты, моды и медиа. Истоки корейской красоты Задолго до появления многоступенчатого ухода и ВВ-кремов на Корейском полуострове уже существовали комплексные косметические практики, уходящие корнями в философию гармонии с природой. В древности уходовые средства создавали из натуральных компонентов: рисовая вода, полынь, зеленый чай, женьшень. Эти ингредиенты использовали не только из-за пользы для кожи, но и как выражение целостного подхода к здоровью и внешности. Эстетические нормы были тесно связаны с социальной стратификацией. Светлая, ухоженная кожа символизировала высокий статус и жизнь, свободную от тяжелого физического труда. Таким образом, красота выступала не просто эстетической категорией, а социальным маркером, определяющим репутацию и возможности в обществе. Во времена династии Корё (918–1392) буддизм оказал заметное влияние на восприятие внешности. Простота, естественность и сдержанность стали доминирующими идеалами. Однако это не означало отказ от косметики: с расширением торговых связей в обиход вошли пудры, румяна, масла — для обоих полов. Бледная кожа окончательно закрепилась как эталон красоты. Период Чосон (1392–1897), во многом определенный конфуцианской идеологией, возвел умеренность и внутреннюю гармонию в основу эстетики. Идеал «лица как лунная фарфоровая баночка» стал синонимом женственности и благородства. Для поддержания такого эффекта в домашние уходовые ритуалы включали использование бобов мунг, меда и лечебных трав — рецепты передавались из поколения в поколение. Модернизация XX века XX век стал временем радикальных трансформаций. После Корейской войны началась масштабная модернизация, и вместе с экономическим ростом усилилось влияние Запада. Голливудская эстетика, европейская мода и стандарты красоты стали проникать в корейское общество. Популярность приобрели черты лица с двойными веками, высокими носами и объемными губами. Одновременно начала формироваться собственная косметическая индустрия. Традиционные ингредиенты стали сочетаться с научными инновациями. Такие бренды, как AmorePacific, стали пионерами в объединении восточной философии и современных технологий. Интересно, что на фоне западного влияния параллельно шел процесс переосмысления национальных корней. В поиске баланса между традицией и глобальными трендами корейцы вернулись к образу «естественного сияния». Халлю: культурная волна, охватившая планету Появление феномена халлю — или «корейской волны» — стало следующим этапом культурной экспансии Южной Кореи. Это глобальное движение охватывает музыку, кино, стиль, косметику и другие аспекты поп-культуры. Суть халлю — в мягком, но устойчивом культурном влиянии, проникающем в повседневную жизнь через соцсети, музыку, моду и в том числе уходовые ритуалы. Еще в середине XX века дизайнеры, вернувшиеся из-за границы, начали формировать корейскую модную сцену. Одной из первых значимых фигур стала Но Рано, основавшая первый корейский бренд одежды и получившая признание на страницах западных модных журналов. Тогда это казалось невозможным, но именно она стала символом новой, самовыражающейся Кореи. Современный стиль и мода Корейский стиль сегодня — это узнаваемое сочетание многослойности, смешения фактур и стилистической эклектики. Мини-юбки и оверсайз-свитшоты, романтичные платья с грубой обувью, яркие аксессуары и мультяшные принты — все это отражает игру контрастов и утонченную женственность. Сеульская неделя моды уверенно конкурирует с показами в Париже и Милане, а дизайнеры вроде Пегги Гоу и Чо Ги Сок стали заметными фигурами в мире высокой моды. Взлет K-beauty K-beauty — важнейшая часть культурной волны. Это не просто косметика, а целая философия. Концепция многоступенчатого ухода с акцентом на профилактику и естественное сияние кожи изменила глобальные стандарты. Продукты вроде ВВ-кремов, ампул и тканевых масок стали воплощением ухода как удовольствия, а не как реакции на проблему. Цифровые платформы и влияние айдолов сделали корейский уход неотъемлемой частью образа жизни миллионов людей по всему миру. Популярность K-beauty укрепилась благодаря мягкой силе поп-культуры — от вирусных коротких роликов до часовых видео косметических рутин, которые демонстрируют K-pop-звезды. K-pop, дорамы и кино Популярность корейской культуры поддерживают и другие медиаформаты. Так, K-pop-группы вроде BTS приобрели международное значение не только благодаря музыке, но и за счет продуманной стратегии продвижения и открытости к разной аудитории. Их участие в сессиях ООН стало одним из примеров того, как артисты могут оказывать влияние за пределами шоу-бизнеса. Кинематограф тоже завоевал признание. «Паразиты» Пон Джун Хо стали первым неанглоязычным фильмом, получившим «Оскар» за лучший фильм, а «Игра в кальмара» — мировой сенсацией. Современные векторы Сегодня K-beauty и корейская модная индустрия стремятся соответствовать новым требованиям времени. Экологичность стала ключевым трендом: перерабатываемая упаковка, отказ от вредных ингредиентов, cruelty-free-подход. Ведущие бренды используют технологии, например, ИИ-анализ кожи для персонализированных рекомендаций. Индустрия также становится все более инклюзивной. Косметика для мужчин, разнообразие типов внешности в рекламе и разрушение гендерных стереотипов стали новой нормой. K-pop-звезды играют в этом важную роль, открыто демонстрируя свои уходовые и стилистические привычки. Вызовы и перспективы Несмотря на популярность, индустрия сталкивается с критикой. Сохраняется практика осветления кожи, укорененная в исторических идеалах, что вызывает споры о стереотипах и безопасности. Также идет активное обсуждение давления на молодежь, связанное с высокими стандартами внешности и распространенностью пластической хирургии. Однако эти вызовы побуждают индустрию меняться. Все больше брендов пересматривают свою философию, продвигают разнообразие и берут на себя ответственность за устойчивое развитие. В пример можно привести то, как косметические бренды начали расширять цветовую палитру тональных средств. K-beauty и корейская волна — это результат многовекового культурного процесса. От древних ритуалов до цифровых платформ, от умывания рисовой водой до ИИ-анализаторов кожи — корейская индустрия красоты и моды демонстрирует уникальную способность сочетать традиции и инновации.

Искусственный интеллект и будущее любви

Искусственный интеллект все чаще становится пространством для эмоциональной разгрузки, заменяя людям поддержку, которой им не хватает в реальных отношениях. В условиях одиночества, тревожности и дистанцирования в близких связях все больше людей обращаются к ИИ как к источнику утешения, слушающему собеседнику или даже виртуальному партнеру. Эти технологии, способные имитировать заботу и внимание, заполняют эмоциональные пустоты, предлагая стабильность и контроль в противовес сложностям человеческого общения. Такие практики отражают глубинные изменения в способах переживания близости и выстраивания привязанностей в цифровую эпоху — изменения, которые перестают быть исключением и становятся частью повседневной реальности. Для тех, кто страдает от эмоциональной перегрузки или боли, искусственный интеллект может предложить своего рода связь. Он реагирует, слушает и повторяет успокаивающие слова, которые могут помочь успокоить нервную систему. ИИ последователен и всегда доступен. Когда человек находится в тревожном, навязчивом или неконтролируемом состоянии, такая отзывчивость может стать настоящим спасением. Она дает ощущение отражения в зеркале, без риска недопонимания, и присутствия, не требующего эмоциональных переговоров. Для многих это не просто удобно, это опьяняет. И нетрудно понять почему. Теория привязанности объясняет, что мы формируем связи с теми, кто способен нас успокоить. Наше тело нуждается в контроле, разум — в гармонии, а психика, особенно в моменты уязвимости, тянется ко всему, что приносит облегчение: к людям, к историям, к вещам, к фантазии или, в данном случае, к языковой модели. Искусственный интеллект способен имитировать аспекты надежной опоры. Он может сохранять спокойствие, поддерживать пространство и даже предлагать идеи. Однако он не может по-настоящему общаться. У него нет нервной системы, внутреннего мира и тонкого чувства недосказанности. Он не может ни разрушать, ни восстанавливать. Тем не менее многие люди находят его достаточно хорошим в моменты эмоционального кризиса. В этой связи возникает ряд важных психологических вопросов: если человек чувствует, что за ним наблюдает что-то искусственное, меняет ли это его восприятие реальных людей? И если он учится контролировать ситуацию только с помощью запрограммированных проверок, то как это влияет на его способность к настоящей близости? Эти вопросы не являются абстрактными, они возникают в реальной жизни и требуют особого внимания. Желание имеет свойство адаптироваться, как и одиночество. Когда мир вокруг нас разочаровывает, когда мы чувствуем себя проигнорированными, невидимыми или эмоционально истощенными, наша психика начинает искать новые способы облегчения. Она может найти утешение в повторении, фантазии или даже в успокаивающих интонациях чат-бота. В эпоху цифровых технологий, когда нас окружает избыток информации и эмоциональный голод, многие люди стремятся не к близости в традиционном понимании этого слова, а к предсказуемости и возможности совместного регулирования эмоций по запросу. Это особенно заметно в мире, где любовь стала более поверхностной, игровой и эмоционально неуловимой. В приложениях для знакомств больше внимания уделяется перелистыванию, чем глубине. Текстовые сообщения заменяют разговоры. Отношения развиваются не только благодаря зрительному контакту и голосу, но и тщательно продуманным подписям и отложенным ответам. В этом контексте искусственный интеллект незаметно предлагает эмоциональную непосредственность, не требуя от нас эмоциональной отдачи. То, что когда-то мы могли обсуждать с партнером или психотерапевтом, сейчас все чаще передается на откуп различным системам. Хотя эти системы не могут полностью заменить общение, они могут создать иллюзию удовлетворения. Для людей, которые выросли в интернете или чьи самые глубокие эмоциональные переживания происходили через экраны гаджетов, эта иллюзия близости может казаться вполне реальной. Технологии будут продолжать развиваться, как и способы, которыми люди стремятся общаться. Вопрос не в том, станет ли искусственный интеллект более эмоционально интеллектуальным — он обязательно станет. Речь идет о том, какие потери и приобретения мы понесем, когда заменим реальный риск в отношениях искусственным сдерживанием. Отношения не всегда отражают нас самих. Они могут быть сложными, вызывать разочарование и противостоять нашим привычкам, но также и помогают нам расти. ИИ не способен на это. Он не может оспорить наши прогнозы или вызвать нашу защиту. Он не будет неправильно нас понимать и заставлять говорить более четко. Он не уйдет, но и не может по-настоящему остаться. Его присутствие лишь имитируется, а настройка закодирована. Но для людей, которые испытывают боль и отчаянно нуждаются в чувстве безопасности, это может быть не так важно в данный момент. Главное — то, что ИИ помогает им снова дышать. Он дает название буре, смягчает острые углы и позволяет почувствовать себя лучше. Это не провал. Это процесс адаптации. Но в то же время это и зеркало. Это показывает нам, чего не хватает в мире человеческих отношений. Многие люди сегодня не стремятся к традиционным связям. Они ищут стабильности, контроля и ощущения поддержки, не рискуя при этом потерять что-то важное. И в этом контексте искусственный интеллект выступает убедительным подтверждением этих тенденций. Однако, как мы знаем, искусственный интеллект — это лишь копия. Что еще предстоит исследовать — то, как это отразится на глубинных основах нашей эмоциональной жизни. Станем ли мы более самостоятельными или более отстраненными? Избавимся ли мы от некоторых вредных зависимостей или, возможно, приобретем новые? Станем ли мы более эмоционально развитыми или, наоборот, более закрытыми? Как напоминает нам Стивен Порджес, автор поливагусной теории, безопасность — это основа любых отношений. Когда мы не ощущаем безопасности рядом с другими людьми, наши системы ищут защиту в других местах. В мире, где любить становится все сложнее, искусственный интеллект может стать заменителем совместного регулирования. Искусственный интеллект обладает потенциалом для поддержки, регуляции и даже исцеления. Однако есть риск, что мы потеряем связь с качествами, которые делают настоящие отношения поистине преобразующими. Любовь, которая охватывает все сферы жизни, определяется не своим совершенством, а способностью выдерживать противоречия и хаос. Она позволяет нам раскрыться во всей нашей эмоциональной многогранности, а не просто отражать наши приятные реакции. Возможно, именно этого требует от нас сегодняшняя ситуация — не паниковать и не отступать, а исследовать. Как меняются наши потребности? Что мы ожидаем от технологий? И где те грани, которые мы все еще стремимся найти друг в друге? Будущее близости может оказаться не совсем человеческим. Возможно, это будет что-то гибридное, чего мы пока не до конца понимаем. Но если мы хотим оставаться в контакте с тем, что делает любовь преображающей, нам следует осознать, что мы размениваем. По материалам статьи «AI and the Future of Love» Psychology Today

Кто такие «обэриуты»?

Их называли «литературными хулиганами», «заумными жонглерами» и «поэтами абсурда». Они выставляли напоказ весь свой эпатаж, не боялись показаться смешными, но так и остались не понятыми современниками. Изначально ОБЭРИУ появилось в 1922 году в Санкт-Петербурге как маленький клуб по интересам, который еще не имел своего знаменитого названия. В него входили Александр Введенский, Яков Друскин и Леонид Липавский. Молодые поэты собирались дома, обсуждали поэзию, науку, религию и другие вечные темы, которые всегда затрагивают человеческие умы. В 1925 году к троице присоединились Даниил Хармс, Игорь Бахтерев и Николай Олейников. Тогда клуб получил название Объединения реального искусства, который придумал молодой драматург Бахтерев. А за два года новыми обэриутами стали Константин Вагинов, которого вскоре сменил Юрий Владимиров, Борис Левин, Александр Разумовский и Климентий Минц. Когда обэриуты начали публиковать свои произведения, в их группу вошли иллюстраторы Евгений Шварц, Алиса Порет и Татьяна Глебова. Они называли себя «чинарями». Никто из участников не мог точно вспомнить, откуда произошло это слово. Но Яков Друскин вспоминал, что оно было выдумано Введенским. Считается, что «чинари» происходят от слова «чин» в значении духовного ранга. В 1925 году Введенский начал подписывать свои произведения псевдонимом «Чинарь АВТОритет бессмыслицы», а Хармс называл себя «чинарем-взиральником». Официальное заявление о своем существовании Объединение сделало только в 1928 году — манифест ОБЭРИУ был опубликован в выпуске «Афиши Дома печати». А сразу за ним прошло известное выступление круга «Три левых часа». В первый час проходило выступление поэтов, которые читали свои стихотворения, сидя на передвигающемся платяном шкафу, на трехколесном велосипеде и даже при танцующей рядом балерине. Вторым часом стало театрализованное представление по пьесе Хармса «Елизавета Бам», в котором играли непрофессиональные актеры. В третий час прошла лекция о современном кинематографе Александра Разумовского и Климентия Минца, которые в то время учились на кинематографическом отделении Института истории искусств. После такого успеха подобные вечера происходили постоянно: перформансы, где выступали поэты, цирковые артисты, музыканты и певцы. Это был настоящий гудящий праздник. Главная особенность поэтов и писателей ОБЭРИУ — экспериментальность и авангардность их искусства. В своем манифесте они писали: «Мы расширяем смысл предмета, слова и действия. Эта работа идет по разным направлениям, у каждого из нас есть свое творческое лицо, и это обстоятельство кое-кого часто сбивает с толку. Говорят о случайном соединении различных людей. Наше объединение свободное и добровольное, оно соединяет мастеров, а не подмастерьев — художников, а не маляров. Каждый знает самого себя, и каждый знает — чем он связан с остальными». ОБЭРИУ было про единство и общую идею. Изначально планировалось, что в нем будет несколько отделений: литературное, театральное, кинематографическое, музыкальное и изобразительное. Одним из участников изобразительного направления стал Казимир Малевич, который в 1927 году подарил Хармсу свою книгу «Бог не скинут» с надписью: «Идите и останавливайте прогресс». Идеи и лозунги ОБЭРИУ подвергались критике общественности, не все понимали их авангардные выходки и поэзию. Например, то, как Даниил Хармс надевал пилотку с «ослиными ушами», брал трость, на конце которой находился автомобильный клаксон, ходил по Невскому проспекту и пугал прохожих. Также ходили и слухи, что поэт занимается оккультизмом — он перевел несколько сочинений известного в то время алхимика Папюса. Большинство произведений чинарей не проходило цензуру, они не могли публиковаться в серьезных изданиях и все, что им оставалось — подписывать контракты с детскими изданиями, такими как «Еж» и «Чиж». Хармс писал: «В область детской литературы наша группа привнесла элементы своего творчества для взрослых». Объединение ругалось критиками, которые отдавали предпочтение реалистичной литературе, где отражался обычный быт простых советских граждан. А ОБЭРИУ даже для 1930-х годов было слишком эпатажным и непонятным. 1 апреля 1930 года состоялось последнее выступление поэтов. Перфоманс прошел в общежитии Ленинградского государственного университета. Слушателями выступили студенты, которые высмеяли поэтов, а после в студенческой газете написали: «Поэзия их… контрреволюционна. Это поэзия чуждых нам людей, поэзия классового врага…» и даже предложили отправить обэриутов на Соловки. И студенты были не так далеки от предсказания — в 1931 году были арестованы Даниил Хармс, Александр Введенский и Игорь Бахтерев. Их обвинили в участии в антисоветской группе писателей. Это событие стало главной причиной распада обэриутов. Хармса приговорили к трем годам исправительных лагерей, а Введенский был выслан в Курск. Но участники группы продолжали переписываться и сохранили дружеские отношения, несмотря на то, что ОБЭРИУ перестало существовать. Большинство архивов обэриутов было утрачено во время Великой Отечественной Войны, а произведения Хармса и Введенского начали постепенно переиздаваться только после смерти поэтов. Активное распространение ранее неизданного началось только в 1980-х годах. Большинство участников направления скончались еще в годы войны, а дело обэриутов продолжил Игорь Бахтерев. Он продолжал писать стихотворения «не для печати» и примкнул к поэтами-трансфуристам, которые идейно напоминали ОБЭРИУ. Долгое время считалось, что произведения чинарей — просто хулиганство ради хулиганства, что их произведения воспевают бессмыслицу и ничего больше. Но, используя свои странные формы, поэты в стихотворениях говорили о времени, смерти, смысле существования и задавались другими экзистенциальными вопросами. Их творчество строилось на принципе релятивности — один фрагмент текста противоречит предыдущему. Например, так создавался рассказ Хармса «Четвероногая ворона», в начале которого он пишет: «У вороны, собственно говоря, было пять ног, но об этом говорить не стоит». Релятивность смотрит на мир через призму того, что для одного естественно и правильно — может быть неправильно для другого из-за различия культур. То же самое происходит и с формами поэзии — у текста не может быть единственного правильного понимания, потому что у каждого читателя свой жизненный опыт, через призму которого он смотрит на мир. Несмотря на то, что современники не оценили поэзию обэриутов по достоинству, ее глубина изучается до сих пор.

Декамерон: почему шутки из XIV века до сих пор актуальны?

Произведение Джованни Боккаччо «Декамерон», написанное в XIV веке, на первый взгляд может выглядеть далеким от современного читателя. Человеку нашего времени может показаться странным, что спустя почти 700 лет с момента выхода книги наш моральный облик и внутренние терзания ничуть не изменились. Однако, несмотря на прошедшие века, эта книга остается живой, актуальной и интересной. Удивительно, что даже через такой большой временной промежуток произведение Боккаччо продолжает отражать человеческую натуру с поразительной точностью. В нем находят отклик темы, которые волнуют людей и сегодня: любовь, дружба, трагедия, человеческие слабости, стремление к счастью, а главное — умение сохранять человечность в тяжелые времена. Юмористические зарисовки обывательской жизни, эпидемия чумы и трагическая любовь: какое отношение все это имеет к современным людям? На первый взгляд, содержание произведения довольно незатейливо. Середина XIV века, во Флоренцию приходит чума. Группа молодых людей, семь девушек и трое парней, соблюдая все правила самоизоляции (знакомые любому современному человеку, родившемуся не позднее 2020 года), уезжают из города на 10 дней, подышать свежим воздухом и переждать эпидемию. На своем импровизированном карантине компания гуляет в прекрасных садах и рассуждает о жизни. Каждый день друзья по очереди рассказывают друг другу истории, от смешных и совершенно неприличных до поистине трагических. По сути, «Декамерон» представляет из себя сборник из 100 новелл, по 10 на каждый день. Однако за веселыми историями стоит глубокий мотив. Чума в городе символизирует гибель человеческой культуры. Герои уезжают в попытке сохранить свою человечность и за 10 дней творят свой новый мир, поэтапно рассказывая о всех людских пороках, искуплениях, страданиях и страстях, которые привели старый мир к гибели. В романе много аллегорий на рай и ад, ужасающие описания зачумленной Флоренции и идиллические отражения загородных садов, интересные и глубокие философские рассуждения. Непритязательная на первый взгляд история с юмористическими новеллами скрывает под собой роман о сотворении мира, утверждая гуманистические взгляды на человека, как на творца культуры. Почему же это произведение так близко современному читателю? Давайте разберем подробнее! Вечные темы и человеческая природа Основная причина актуальности «Декамерона» — его универсальность. Боккаччо описывает человеческие отношения во всей их многогранности: от возвышенной любви до хитроумных обманов, от благородных поступков до откровенной глупости и подлости. Герои его новелл — живые, яркие, противоречивые личности, а их поступки вызывают если не одобрение, то хотя бы понимание. Несмотря на смену эпох, человеческие чувства остались прежними. Современный человек все так же влюбляется, обманывается, ищет смысл жизни, переживает трудности и мечтает о счастье. Феминизм и гуманистический взгляд Для своего времени «Декамерон» был новаторским произведением и произвел настоящий фурор на читательскую публику XIV века. Во времена Средневековья женщина в литературе в основном представала в образе прекрасной дамы — объекта воздыхания храброго героя и причины его доблестных подвигов. Фигуру женщины держали в строгих жанровых рамках. Боккаччо наделил женских персонажей яркими, своенравными, неоднозначными характерами. В произведении звучит уважение к разуму и чувствам женщин, а также стремление понять человека таким, каков он есть, а не таким, каким его хочет видеть общество. «Декамерон» резко критиковали современники автора за грубую разговорную лексику, за бытовые и отчасти вульгарные сцены из жизни низших слоев населения. Однако Боккаччо — гуманист, и его интересуют не моральные догмы и красивая картинка, а внутренняя правда. Это делает его рассказы близкими и современным читателям, живущим в эпоху индивидуальности и свободы выбора. Язык и стиль Несмотря на свою архаичность, «Декамерон» читается легко. Конечно, многое зависит от перевода, но в любой адаптированной версии новеллы сохраняют живость, юмор и остроту. Они короткие, яркие, наполненные неожиданными поворотами и моралью. Такая подача очень близка к современным коротким форматам, которые стали так привычны пользователям интернета. «Декамерон» хорошо служит настольной книгой, ведь рассказы героев имеют свой отдельный и оконченный сюжет, поэтому произведение можно открыть с любого места, а юмористические короткие новеллы точно помогут поднять настроение и хотя бы на время заменить забавные видео с котиками из Тиктока. Актуальность в условиях кризисов «Декамерон» был написан на фоне эпидемии чумы, охватившей Флоренцию. Казалось бы, чума давно в прошлом. Но современным людям не понаслышке знакомы кризисы: пандемия и самоизоляция, вынужденные переезды из родных мест, социальные изменения. В такие времена особенно важно сохранять оптимизм, жизнерадостность и человечность — именно об этом и говорит Боккаччо. Свобода и сила дружбы Боккаччо демонстрирует силу общения и рассказов как способа сохранить внутреннюю свободу и крупицы радости даже в тяжелых обстоятельствах. В «Декамероне» смех, эротика, фантазия и ирония становятся инструментами, с помощью которых герои справляются со страхом и неопределенностью. Для современного читателя, уставшего от информационного шума и тревог, эти новеллы — способ отвлечься, задуматься и вспомнить о простой радости человеческого общения. «Декамерон» — это не просто литературный памятник эпохи Раннего Возрождения. Это зеркало, в котором ясно отражаются не только люди XIV века, но и мы с вами. Именно поэтому произведение Боккаччо до сих пор живо, читаемо и любимо во всем мире. Оно напоминает нам, что в любое время, даже самое темное, человек остается человеком — со своими слабостями, страстями и стремлением к прекрасному. Автор: Алиса Смирнова