И слабейший из смертных
Что может человек, вырванный из привычного мира и вброшенный в новый, чужой и огромный? Что, если это девочка-подросток из бедной африканской семьи? А если при этом она пошла наперекор вековым заветам? В 1997-м году история Варис Дирие всколыхнула мировое сообщество и до сих пор вдохновляет людей.
Пустыня
Сомалийская пустыня — прекрасный и беспощадный мир, живущий по собственным законам. Здесь выживает далеко не каждый ребёнок. В семье Дирие было двенадцать детей, из которых в живых остались лишь шестеро. Благополучие кочевников-скотоводов целиком зависит от сил природы и их собственного трудолюбия. Главное — быть здоровым и выносливым, чтобы вести хозяйство и стать опорой для семьи. Варис была именно такой и, как все дети, начала помогать родителям, едва научившись ходить. Питалась в основном верблюжьим молоком, много работала, не знала никаких излишеств и не могла получить образование.
Девочка росла любопытной, энергичной и своевольной, за что нередко расплачивалась, подвергаясь наказаниям. Её имя означает «цветок пустыни». В сезон дождей иссохшая потрескавшаяся земля наполняется долгожданной влагой и рождает удивительные растения, сверкающие жёлтыми лепестками. Сомалийцы очень любят и ждут это время, когда безжизненная пустыня, пусть ненадолго, превращается в цветущий райский сад.
Отец Варис был суровым и немногословным, мать — очень стойкой и сильной духом. Как все сомалийские женщины, она целиком подчинялась решениям мужа и не смела ему перечить. Детство Варис закончилось, когда отец решил выдать её замуж за старика. Жених обещал отдать за девочку несколько верблюдов, что было желанным богатством для главы семейства.
Но для самой Варис это означало приговор к тяжёлой и несправедливой участи, которая постигла тысячи женщин до неё. Себе девочка желала иной судьбы. Заручившись поддержкой матери, она сбежала. Отчаянный и храбрый поступок, ведь ей пришлось идти через пустыню почти наугад, полагаясь лишь на удачу и собственное чутьё! Она знала, что в Магадишо живут родственники матери, но как дойти до города — понятия не имела. Варис прошла десятки километров босиком под палящим солнцем, спасалась от погони, встретилась лицом к лицу со львом, изнывала от голода и жажды, прежде чем удача ей улыбнулась: сама не зная как, девочка вышла к шоссе, ведущему в Галькайо, а оттуда добралась до Магадишо.
Город
Прибыв в столицу, Варис вздохнула свободно: здесь можно было не опасаться ненавистного брака. Однако девочку подстерегали другие беды. Несколько раз ей чудом удалось избежать изнасилования. Затем она жила то у одних, то у других родственников, работая бесплатной прислугой и нянчась с их детьми. Однажды Варис даже нанялась на стройку и работала наравне с мужчинами, чтобы отослать немного денег своей матери, по которой очень скучала.
Время шло, и девушкой стало овладевать уныние: разве для того она избежала стольких опасностей, чтобы до конца жизни скитаться по чужим домам? Жажда свободы вновь заговорила в ней, Варис твёрдо верила, что достойна лучшего будущего. И когда судьба подкинула шанс, она тут же за него ухватилась.
Лондон
Однажды богатый родственник, посол Сомали в Лондоне, остановился в доме, где жила Варис. Девочка быстро смекнула: вот её счастливый билет! Она уговорила дядю взять её с собой в Лондон и следующие четыре года работала у него доме: готовила еду, убирала и присматривала за хозяйством. Вскоре стало понятно, что без знания языка в чужой стране сложно добиться чего-то большего, и втайне от семьи Варис стала посещать уроки английского. Правда, вскоре дядя раскрыл её секрет и строго-настрого запретил ходить в школу.
Несмотря на тяжёлые условия, девушке нравилась городская жизнь. В редкие свободные минуты она любила разглядывать прохожих, снующих по улице. Дурачась со своей сестрой, с удовольствием наряжалась в одежду дяди, перебирала дорогие струящиеся ткани и вдыхала аромат духов. Иногда в доме останавливалась тётина знакомая, которая работала моделью. Варис заворожённо наблюдала за ней и думала: смогу ли я достичь того же?
Одна
Всё переменилось внезапно. Дядя объявил, что семья возвращается в Сомали, так как срок его службы подошёл к концу. Варис, конечно, хотели забрать с собой. Но девушка заявила, что хочет остаться, и проявила недюжинное упрямство, не поддаваясь ни на просьбы, ни на угрозы родных. Так Варис оказалась одна в мегаполисе, которого совсем не знала. Без поддержки, без работы, почти без денег и толком не владея языком. Было очень страшно, но, как и прежде, она твёрдо верила, что справится.
Девушка устроилась уборщицей «в чёрную», нашла дешёвое общежитие, завела знакомства. А как-то раз, заканчивая свою смену, неожиданно встретила Малкольма Фэйрчайлда — фотографа-стилиста. Эта встреча была не первой: два года назад Фэйрчайлд пытался заговорить с Варис на улице и даже пришёл к ней домой, чтобы попросить несколько её снимков, но получил жёсткую отповедь от её тёти. В этот раз фотографу удалось уговорить Варис прийти к нему в студию на пробы. Съёмки привели девушку в восторг: вот то, о чём она так долго мечтала! Через месяц Малкольм сообщил, что её приглашают сниматься для легендарного календаря Пирелли. Так никому не известная девочка-кочевница стала фотомоделью.
Миссия
По меркам нынешнего общества, Варис достигла вершины успеха: у неё были богатство, слава и блестящая карьера. Но этого оказалось мало — мало для той Варис, которую никто не знал, которая ни с кем не сближалась и никому не рассказывала о том, что случилось с ней в детстве. О страшном событии, которое навсегда изменило её жизнь.
Столь личные и глубокие переживания не принято обсуждать на публике, и можно только догадываться, сколько мужества понадобилось Варис. Однажды она пришла в редакцию журнала Marie Claire и вместо стандартного интервью рассказала журналистке о женском обрезании — варварском обряде, которому подверглась в пять лет. Этот репортаж потряс общественность. Никто ещё не заявлял открыто о проблеме обрезания девочек и женщин в африканских странах.
Вот что пишет Варис в своей книге «Цветок пустыни»: «К сожалению, в Сомали с древних времён распространено убеждение о том, что женщины с рождения «нечисты». Между ног у нас находятся не половые органы, а грех, и потому всё «лишнее» обязательно нужно вырезать. Клитор, малые половые губы и даже частично большие — все их отрезают, а рану наглухо зашивают, оставляя лишь два отверстия, через которые выходят моча и менструальная кровь. На месте гениталий остаётся лишь огромный шрам». Операция проводится прямо на голой земле, без какого-либо наркоза. Режут наживую каким-нибудь подходящим лезвием, зашивают рану нитками, а в качестве иглы используют острые ветки акаций. Болевой шок, потеря крови, инфекция, тяжелейшая физиологическая и психологическая травма — самое малое, чем расплачиваются девочки. Нередко они умирают или во время обрезания, или после, или повзрослев, когда рожают собственных детей.
Необрезанную девушку невозможно выдать замуж. Считается, что этот жуткий обычай обеспечивает её невинность и чистоту до брака. Ходить в туалет после такого нестерпимо больно, как и переживать менструации, и женщина, если ей повезло выжить, мучается всю оставшуюся жизнь. В первую брачную ночь муж берёт нож и «открывает» жену, разрезая шрам... Варис сделала несколько операций, которые облегчили её боль, но до конца восстановиться так и не смогла — ни физически, ни эмоционально. Я не психолог, но предположу, что девочек, искалеченных и сломленных таким зверским обрядом, гораздо легче заставить смириться с чем угодно, чем тех, кто его не проходил.
После нашумевшего интервью Варис оставила карьеру модели и сосредоточилась на борьбе с женским обрезанием в Африке. Она стала послом доброй воли ООН, основала фонд «Цветок пустыни» и Фонд по защите прав и достоинства женщин, запустила проект «Закат в пустыне», призванный собирать средства для школ и больниц Сомали. «Я убеждена, что уверенная в себе, независимая женщина, имеющая собственный доход, не станет калечить своих дочерей только для того, чтобы они могли выйти замуж за деньги», — говорит Варис. Организации, созданные ею, защищают права африканских женщин и добиваются отмены обрезания.
Стоит пытаться
Помните слова мудрой Галадриэль из «Властелина колец»? «И слабейший из смертных может изменить ход будущего». Трудно себе представить кого-то слабее африканской девочки, выросшей в пустыне. История Варис восхитила и поразила меня силой её духа и верой в лучшее, а главное — тотальным несогласием с унизительной ролью, назначенной ей обществом. Варис — не просто бунтарка. Это женщина, сумевшая выбраться из системы, прожить по-настоящему свою жизнь и изменить к лучшему судьбы миллионов девочек.
Однако я не собираюсь писать лицемерные призывы в духе «верьте в себя, и всё получится!» или «каждый/каждая из нас может стать такой Варис». Неправда. Помимо простой удачи, ресурсы и обстоятельства у всех разные. Иногда продержаться день — это маленькая победа, дающаяся огромной ценой. Вера в себя — не волшебный ключ, открывающий все двери, и не таран, которым можно проломить любую стену. Я убеждена, что вера в себя — одно из условий нашей способности адаптироваться к жизненным потрясениям, потому что она уходит корнями в самоуважение и осознание нашей самоценности. Моей целью не было призвать читателей «делать как Варис». Я хотела поделиться историей этой удивительной женщины и сказать, что всегда есть смысл бороться за лучшее. Всегда имеет смысл уйти оттуда, где плохо, и попытаться изменить то, что в твоих силах. В конечном счёте наши усилия и борьба, даже если они не привели к желаемому результату, никогда не напрасны. Ведь это наше развитие, наша личность, наша жизнь. Перемены не даются просто. Мы платим за них своим временем, энергией, слезами, мечтами, трудом и болью — это слишком дорого, чтобы просто взять и обесценить путь, который мы прошли, даже если он пока или уже не привёл нас к задуманной цели. Мы можем проявить к себе чуть больше уважения и доброты, не оглядываясь на результат. Каждый справляется как может.
Выйти из круга
Говоря о женском обрезании, нельзя не отметить, что насилие над девочками совершается (неважно, по каким причинам) самими женщинами. Можно клеймить жестоких мужчин, навязавших такой зверский обычай, но это не вся правда. На обрезание девочек приносят матери и тёти, а проводят его «опытные» цыганки. Такие же женщины, которые сами прошли через этот ужас и сумели выжить после операции. Я не ратую за снятие ответственности с мужчин и не обвиняю женщин, которые вынуждены жить в такой системе. Лишь предлагаю не закрывать глаза на печальный факт. И дело не в конкретной стране и не в конкретном менталитете. Кто закармливает до смерти девочек в Мавритании? Кто бинтовал стопы китаянкам? Кто затягивал в узкие корсеты едва оформившиеся тела девушек в Европе? Кто внушает дочерям, что без кукольной внешности они не преуспеют в жизни, что их тело — прежде всего товар? Кто обесценивает личность женщины ядовитыми замечаниями вроде «я-то хоть замуж вышла/ребёнка родила, а она останется вековухой»? Мы все так или иначе поддерживаем бесконечный круг насилия над собой, нашими подругами, коллегами, племянницами и дочерьми. Это очень больно, страшно и печально. Уверена, у каждой из нас отыщется в прошлом не одна история, когда мы слышали и видели нечто подобное от своих мам и бабушек. Насилие порождает насилие. Мы живём в этой культуре. Но пока не признаем свою, личную ответственность, вряд ли сможем что-то изменить. Так что — не пришло ли время выйти из этого порочного круга? Не пришло ли время быть чуть милосерднее к себе? Чуть больше любви и чуть меньше критики — и вот уже кто-то разглядит в зеркале своё неповторимое тело, а не «жирную корову». Чуть больше бережности и правды — и старшеклассница не станет резать себе вены, отчаявшись заполучить того самого красавца. Чуть больше уверенности и чуть меньше страха — и девушка, вступающая в жизнь, не позволит никому распоряжаться её телом на том пустом основании, что якобы «должна». Ни одна женщина и ни один мужчина не должны расплачиваться собой, своим здоровьем и благополучием за то, что даётся даром. Да, любовь и принятие — это то, чего не надо добиваться. Они или есть, или нет.
Можно попробовать отказаться от игр «заслужи мою любовь». Можно так настроить внутреннее зрение, чтобы перестать видеть в себе и других убогих индивидуумов, которые опять в чём-то не дотянули, чтобы иметь право на счастье. Можно подвергнуть сомнению негласный постулат, что жестокость оправдывается благими целями. Постепенно, крохотными шажками научиться признавать ценность человека, не отказывая ему в праве на достоинство из-за чего бы то ни было. И найти в себе силы отвергнуть ущербную логику наших предков «сделаю хуже сейчас, чтобы не стало хуже потом». У нас только одна жизнь, и она так быстро проходит! Если в наших силах не множить зло, не добавлять этому миру несправедливости и боли — стоит пытаться. Даже когда кажется, что не стоит.