Рассказывает Минна Халме, профессор менеджмента бизнес-школы Университета Аалто и профессор Ланкастерского университета. Большинство европейцев гордятся высокоразвитой индустрией переработки мусора в своих странах. Добропорядочный гражданин всегда разделяет бытовые отходы и хвастает этим перед друзьями. Вторичное использование мусора снижает беспокойство, вызванное бесконечным потреблением товаров в системе рыночной экономики. Однако в России разделение отходов зачастую воспринимается как что-то постыдное. Об этом свидетельствует тот факт, что более 80% бытового мусора оказывается на свалках, а остальная часть просто сжигается. Для сравнения: лидеры индустрии переработки в Европе — Австрия и Германия — повторно используют более 60% отходов, Великобритания — около 40%. В докладе Международной финансовой корпорации, входящей в Группу Всемирного банка, говорится, что в 2012 г. уровень вторичной переработки отходов в России находился примерно на уровне нуля. Впервые я узнала о негативном отношении россиян к переработке отходов, когда находился в научной командировке в Самаре. Этот город — девятый в стране по численности населения, он находится примерно в 1000 км от Москвы. Город был назван в честь реки Самара, которая является притоком Волги. До распада СССР Самара была закрытым городом, в котором размещались авиационная и автомобильная промышленности. Совместно с командой российских и финских исследователей мы хотели погрузиться в местную культуру и определить потенциал развития в сфере экологических инноваций в условиях быстро развивающейся экономики. Результаты нашей работы были опубликованы еще в конце прошлого года. Мы сосредоточились на том, как люди утилизируют бытовые отходы. С самого начала ситуация показалась нам не очень благополучной, так как люди, за которыми мы наблюдали, сообщали нам, что они выбрасывают все отходы в одно мусорное ведро, никаким образом не разделяя их для дальнейшей переработки. Наблюдая за повседневной жизнью жителей Самары, мы заметили, что некоторые из них оставляют пустые пивные бутылки под лестничными пролетами своих многоквартирных домов. Мы также нашли несколько пунктов сбора бутылок на открытом воздухе и в захудалых подвальных помещениях. В наружных пунктах сбора работали женщины, которые сообщили нам, что их зарплата составляет примерно 200-300 рублей (около £2) в день. Они отказались рассказывать, кто забирает бутылки и платит им зарплату. Что касается пунктов сбора в подвальных помещениях, обычно нас оттуда просто выгоняли, когда понимали, что мы собираем информацию. Когда мы спрашивали местных жителей, сдают ли они бутылки в пункты переработки, большинство из них сочли этот вопрос нелепым. Нам казалось, что это очень хороший вопрос, так как семьи, с которыми мы беседовали, относились к низко обеспеченным слоям населения, то есть им бы не помешали дополнительные деньги. А однажды нам сказали, что «бутылки сдают только алкоголики, наркоманы и бедные бабушки, которые убирают коридоры». Помимо бутылок мы заметили использованные, аккуратно упакованные картонные коробки, которые, очевидно, были подготовлены к вывозу. Но никто не смог ответить, кто и куда забирает эти коробки. Один раз, когда мы фотографировали одну из таких картонных стопок, к нам подошел грузный мужчина и с криками прогнал нас. В России компании не расположены к диалогу, но нам посчастливилось найти одну фирму, руководитель которой согласился нас принять. Мы встретились с ним в головном офисе. Он угостил нас шоколадом и шампанским, после чего мы отправились на одну из свалок. Он объяснил, что компания сосредоточилась на свалках, потому что заниматься вторичной переработкой отходов рискованно. Отходы, которые представляют хоть какую-то ценность, такие как бутылки, металлолом или макулатура, контролируются мафией. Подпольная индустрия переработки отходов и пренебрежительное отношение общественности к правильной утилизации не позволяют наладить механизм на государственном уровне. Например, недавно мы работали с пивоваренной компанией «Балтика» в Санкт-Петербурге, которая планировала начать организацию сбора бутылок, следуя политике своей материнской компании «Carlsberg Group». В рамках интенсива по корпоративной устойчивости группе, состоящей из иностранных и российских студентов, было предложено разработать методы сбора и переработки бутылок, которые побудили бы россиян утилизировать их должным образом. «Балтика» хотела создать независимую систему утилизации. Зная, как к утилизации относятся рядовые граждане Самары, я предположила, что в Петербурге ситуация примерно такая же, поэтому предложил вариант сотрудничества с частными компаниями по переработке мусора. Мое предложение было принято холодно, потому что, по мнению участников интенсива, частные переработчики мусора связаны с преступностью. В России разделение и правильная утилизация отходов — это сильно стигматизированная деятельность. Люди считают, что многие перерабатывающие компании имеют связи с организованной преступностью либо рискуют вступить в конфликт с ее представителями. Таким образом, как на бытовом индивидуальном уровне, так и на более организованных корпоративном и федеральном существуют серьезные препятствия для организации системы вторичной переработки отходов. Подобные проблемы не типичны для стран Европы. Несмотря на усилия некоторых граждан и компаний, мы не можем говорить о радикальных изменениях в лучшую сторону в ближайшее время. По материалам статьи «‘Recycling is for drunks, addicts and babushkas’ – inside Russia’s mafia-dominated waste industry» The Conversation