Я, Сандерсон Пратт, пишущий эти строки, полагаю, что системе образования в Соединенных Штатах следовало бы находиться в ведении бюро погоды. В пользу этого я могу привести веские доводы. Ну, скажите, почему бы наших профессоров не передать метеорологическому департаменту? Их учили читать, и они легко могли бы пробегать утренние газеты и потом телеграфировать в главную контору, какой ожидать погоды. Но этот вопрос интересен и с другой стороны. Сейчас я собираюсь вам рассказать, как погода снабдила меня и Айдахо Грина светским образованием. Мы находились в горах Биттер-Рут, за хребтом Монтана, искали золото. В местечке Уолла-Уолла один бородатый малый, надеясь неизвестно на что, выдал нам аванс. И вот мы торчали в горах, ковыряя их понемножку и располагая запасом еды, которого хватило бы на прокорм целой армии на все время обычной мирной конференции. В один прекрасный день приезжает из Карлоса почтальон, делает у нас привал, съедает три банки сливовых консервов и оставляет нам свежую газету. Эта газета печатала сводки предчувствий погоды, и карта, которую она сдала горам Биттер-Рут с самого низа колоды, означала: «Тепло и ясно, ветер западный, слабый». В тот же день вечером пошел снег и подул сильный восточный ветер. Мы с Айдахо перенесли свою стоянку повыше, в старую заброшенную хижину, думая, что это всего-навсего налетела ноябрьская метелица. Но когда на ровных местах снегу выпало на три фута, непогода разыгралась всерьез, и мы поняли, что нас занесло. Груду топлива мы натаскали еще до того, как его засыпало, кормежки у нас должно было хватить на два месяца, так что мы предоставили стихиям бушевать и злиться, как им заблагорассудится. Если вы хотите поощрять ремесло человекоубийства, заприте на месяц двух человек в хижине восемнадцать на двадцать футов. Человеческая натура этого не выдержит. Когда упали первые снежные хлопья, мы хохотали над своими остротами да похваливали месиво, которое извлекали из котелка и называли хлебом. К концу третьей недели Айдахо опубликовывает такого рода эдикт: — Я не знаю, какой звук издавало бы кислое молоко, падая с воздушного шара на дно жестяной кастрюльки, но мне кажется, это было бы небесной музыкой по сравнению с бульканьем жиденькой струйки дохлых мыслишек, истекающих из ваших разговорных органов. Полупрожеванные звуки, которые вы ежедневно издаете, напоминают мне коровью жвачку с той только разницей, что корова — особа воспитанная и оставляет свое при себе, а вы нет. — Мистер Грин, — говорю я, — вы когда-то были моим приятелем, и это мешает мне сказать вам со всей откровенностью, что если бы мне пришлось выбирать между вашим обществом и обществом обыкновенной кудлатой, колченогой дворняжки, то один из обитателей этой хибарки вилял бы сейчас хвостом. В таком духе мы беседуем несколько дней, а потом и вовсе перестаем разговаривать. Мы делим кухонные принадлежности, и Айдахо стряпает на одном конце очага, а я — на другом. Снега навалило по самые окна, и огонь приходилось поддерживать целый день. Мы с Айдахо, надо вам доложить, не имели никакого образования, разве что умели читать да вычислять на грифельной доске: «Если у Джона три яблока, а у Джеймса пять...» Мы никогда не ощущали особой необходимости в университетском дипломе, так как, болтаясь по свету, приобрели кое-какие истинные познания и могли ими пользоваться в критических обстоятельствах. Но загнанные снегом в хижину на Биттер-Рут, мы впервые почувствовали, что если бы изучали Гомера или греческий язык, дроби и высшие отрасли знания, у нас были бы кое-какие запасы для размышлений и дум в одиночестве. Я видел, как молодчики из восточных колледжей работают в ковбойских лагерях по всему Западу, и у меня создалось впечатление, что образование было для них меньшей помехой, чем могло показаться с первого взгляда. Вот, к примеру, на Снейк-Ривер у Эндрю Мак-Уильямса верховая лошадь подцепила чесотку, так он за десять миль погнал тележку за одним из этих чудаков, который величал себя ботаником. Но лошадь все-таки околела. Однажды утром Айдахо шарил поленом на небольшой полке, — до нее нельзя было дотянуться рукой. На пол упали две книги. Я шагнул к ним, но встретился взглядом с Айдахо. Он заговорил в первый раз за неделю. — Не обожгите ваших пальчиков, — говорит он. — Вы годитесь в товарищи только спящей черепахе, но, невзирая на это, я поступлю с вами по-честному. И это больше того, что сделали ваши родители, пустив вас по свету с общительностью гремучей змеи и отзывчивостью мороженой репы. Мы сыграем с вами до туза, и выигравший выберет себе книгу, а проигравший возьмет оставшуюся. Мы сыграли, и Айдахо выиграл. Он взял свою книгу, а я свою. Потом мы разошлись по разным углам хижины и занялись чтением. Никогда я так не радовался самородку в десять унций, как обрадовался этой книге. И Айдахо смотрел на свою, как ребенок на леденец. Моя книжонка была небольшая, размером пять на шесть дюймов, с заглавием: «Херкимеров справочник необходимых познаний». Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, — это величайшая из всех написанных книг. Она сохранилась у меня до сих пор, и, пользуясь ее сведениями, я кого хочешь могу обыграть пятьдесят раз в пять минут. Куда до нее Соломону или «Нью-Йорк трибюн»! Херкимер обоих заткнет за пояс. Этот малый, должно быть, потратил пятьдесят лет и пропутешествовал миллион миль, чтобы набраться такой премудрости. Тут тебе и статистика населения всех городов, и способ, как узнать возраст девушки, и сведений о количестве зубов у верблюда. Тут можно узнать, какой самый длинный в мире туннель, сколько звезд на небе, через сколько дней высыпает ветряная оспа, каких размеров должна быть женская шея, какие права «вето» у губернаторов, даты постройки римских акведуков, сколько фунтов риса можно купить, если не выпивать три кружки пива в день, среднюю ежегодную температуру города Огэсты, штат Мэн, сколько нужно семян моркови, чтобы засеять один акр рядовой сеялкой, какие бывают противоядия, количество волос на голове блондинки, как сохранять яйца, высоту всех гор в мире, даты всех войн и сражений, и как приводить в чувство утопленников и очумевших от солнечного удара, и сколько гвоздей идет на фунт, и как делать динамит, поливать цветы и стлать постель, и что предпринять до прихода доктора — и еще пропасть всяких сведений. Может, Херкимер и не знает чего-нибудь, но по книжке я этого не заметил. Я сидел и читал эту книгу четыре часа. В ней были спрессованы все чудеса просвещения. Я забыл про снег и про наш разлад с Айдахо. Он тихо сидел на табуретке, и какое-то нежное и загадочное выражение просвечивало сквозь его рыже-бурую бороду. — Айдахо, — говорю я, — тебе какая книга досталась? Айдахо, очевидно, тоже забыл старые счеты, потому что ответил умеренным тоном, без всякой брани и злости. — Мне-то? — говорит он. — По всей видимости, это Омар Ха-Эм. — Омар X. М., а дальше? — спросил я. — Дальше ничего, Омар Ха-Эм, и точка, — говорит он. — Врешь, — говорю я, немного задетый тем, что Айдахо хочет втереть мне очки. — Какой дурак станет подписывать книжку инициалами. Если это Омар X. М. Спупендайк, или Омар X. М. Мак-Суини, или Омар X. М. Джонс, так и скажи по-человечески, а не жуй конец фразы, как теленок подол рубахи, вывешенной на просушку. — Я сказал тебе все как есть, Санди, — говорит Айдахо спокойно. — Это стихотворная книга, автор — Омар Ха-Эм. Сначала я не мог понять, в чем тут соль, но покопался и вижу, что жила есть. Я не променял бы эту книгу даже на пару красных одеял. — Ну и читай ее себе на здоровье, — говорю я. — Лично я предпочитаю беспристрастное изложение фактов, чтобы было над чем поработать мозгам, и, кажется, такого сорта книжонка мне и досталась. — Тебе, — говорит Айдахо, — досталась статистика — самая низкопробная из всех существующих наук. Она отравит твой мозг. Нет, мне приятней система намеков старикашки Ха-Эм. Он, похоже, что-то вроде агента по продаже вин. Его дежурный тост: «Все трын-трава». По-видимому, он страдает избытком желчи, но в таких дозах разбавляет ее спиртом, что самая беспардонная его брань звучит как приглашение раздавить бутылочку. Да, это поэзия, — говорит Айдахо, — и я презираю твою кредитную лавочку, где мудрость меряют на футы и дюймы. А если понадобится объяснить философическую первопричину тайн естества, то старикашка Ха-Эм забьет твоего парня по всем статьям — вплоть до объема груди и средней годовой нормы дождевых осадков. Вот так и шло у нас с Айдахо. Днем и ночью мы только тем и развлекались, что изучали наши книги. И, несомненно, снежная буря снабдила каждого из нас уймой всяких познаний. Если бы в то время, когда снег начал таять, вы вдруг подошли ко мне и спросили: «Сандерсон Пратт, сколько стоит покрыть квадратный фут крыши железом двадцать на двадцать восемь, ценою девять долларов пятьдесят центов за ящик», — я ответил бы вам с такой же быстротой, с какой свет пробегает по ручке лопаты со скоростью в сто девяносто две тысячи миль в секунду. Многие могут это сделать? Разбудите-ка в полночь любого из ваших знакомых и попросите его сразу ответить, сколько костей в человеческом скелете, не считая зубов, или какой процент голосов требуется в парламенте штата Небраска, чтобы отменить «вето». Ответит он вам? Попробуйте и убедитесь. Какую пользу извлекал Айдахо из своей стихотворной книги, я точно не знаю. Стоило ему открыть рот, и он уже прославлял своего винного агента, но меня это мало в чем убеждало. Этот Омар X. М, судя по тому, что просачивалось из его книжонки через посредство Айдахо, представлялся мне чем-то вроде собаки, которая смотрит на жизнь, как на консервную банку, привязанную к ее хвосту. Набегается до полусмерти, усядется, высунет язык, посмотрит на банку и скажет: «Ну, раз мы не можем от нее освободиться, пойдем в кабачок на углу и наполним ее за мой счет». К тому же он, кажется, был персом. А я ни разу не слышал, чтобы Персия производила что-нибудь достойное упоминания, кроме турецких ковров и мальтийских кошек. В ту весну мы с Айдахо наткнулись на богатую жилу. У нас было правило распродавать все в два счета и двигаться дальше. Мы сдали нашему подрядчику золота на восемь тысяч долларов каждый, а потом направились в этот маленький городок Розу, на реке Салмон, чтобы отдохнуть, поесть по-человечески и соскоблить наши бороды. Роза не была приисковым поселком. Она расположилась в долине и отсутствием шума и распутства напоминала любой городок сельской местности. В Розе была трехмильная трамвайная линия, и мы с Айдахо целую неделю катались в одном вагончике, вылезая только на ночь у отеля «Вечерняя заря». Так как мы и много поездили и были теперь здорово начитанны, мы вскоре стали вхожи в лучшее общество Розы, и нас приглашали на самые шикарные и бонтонные вечера. Вот на одном таком благотворительном вечере-конкурсе на лучшую мелодекламацию и на большее количество съеденных перепелов, устроенном в здании муниципалитета в пользу пожарной команды, мы с Айдахо и встретились впервые с миссис Д. Ормонд Сэмпсон, королевой общества Розы. Миссис Сэмпсон была вдовой и владетельницей единственного в городе двухэтажного дома. Он был выкрашен в желтую краску, и, откуда бы на него ни смотреть, он был виден так же ясно, как остатки желтка в постный день в бороде ирландца. Двадцать два человека, кроме меня и Айдахо, заявляли претензии на этот желтый домишко. Когда ноты и перепелиные кости были выметены из залы, начались танцы. Двадцать три поклонника галопом подлетели к миссис Сэмпсон и пригласили ее танцевать. Я отступился от тустепа и попросил разрешения сопровождать ее домой. Вот здесь-то я и показал себя. По дороге она говорит: — Ах, какие сегодня прелестные и яркие звезды, мистер Пратт! — При их возможностях, — говорю я, — они выглядят довольно симпатично. Вот эта, большая, находится от нас на расстоянии шестидесяти шести миллиардов миль. Потребовалось тридцать шесть лет, чтобы ее свет достиг до нас. В восемнадцатифутовый телескоп можно увидеть сорок три миллиона звезд, включая и звезды тринадцатой величины, а если какая-нибудь из этих последних сейчас закатилась бы, вы продолжали бы видеть ее две тысячи семьсот лет. — Ой! — говорит миссис Сэмпсон. — А я ничего об этом не знала. Как жарко... Я вся вспотела от этих танцев. — Неудивительно, — говорю я, — если принять во внимание, что у вас два миллиона потовых желез и все они действуют одновременно. Если бы все ваши потопроводные трубки длиной в четверть дюйма каждая присоединить друг к другу концами, они вытянулись бы на семь миль. — Царица небесная! — говорит миссис Сэмпсон. — Можно подумать, что вы описываете оросительную канаву, мистер Пратт. Откуда у вас все эти ученые познания? — Из наблюдений, — говорю я ей. — Странствуя по свету, я не закрываю глаз. — Мистер Пратт, — говорит она, — я всегда обожала культуру. Среди тупоголовых идиотов нашего города так мало образованных людей, что истинное наслаждение побеседовать с культурным джентльменом. Пожалуйста, заходите ко мне в гости, когда только вздумается. Вот каким образом я завоевал расположение хозяйки двухэтажного дома. Каждый вторник и каждую пятницу по вечерам я навещал ее и рассказывал ей о чудесах вселенной, открытых, классифицированных и воспроизведенных с натуры Херкимером. Айдахо и другие донжуаны города пользовались каждой минутой остальных дней недели, предоставленных в их распоряжение. Мне было невдомек, что Айдахо пытается воздействовать на миссис Сэмпсон приемами ухаживания старикашки X. М., пока я не узнал об этом как-то вечером, когда шел обычным своим путем, неся ей корзиночку дикой сливы. Я встретил миссис Сэмпсон в переулке, ведущем к ее дому. Она сверкала глазами, а ее шляпа угрожающе накрыла одну бровь. — Мистер Пратт, — начинает она, — этот мистер Грин, кажется, ваш приятель? — Вот уже девять лет, — говорю я. — Порвите с ним, — говорит она, — он не джентльмен. — Поймите, сударыня, — говорю я, — он обыкновенный житель гор, которому присуще хамство и обычные недостатки расточителя и лгуна, но никогда, даже в самых критических обстоятельствах, у меня не хватало духа отрицать его джентльменство. Вполне возможно, что своим мануфактурным снаряжением, наглостью и всей своей экспозицией он противен глазу, но по своему нутру, сударыня, он так же не склонен к низкопробному преступлению, как и к тучности. После девяти лет, проведенных в обществе Айдахо, — говорю я, — мне было бы неприятно порицать его и слышать, как его порицают другие. — Очень похвально, мистер Пратт, что вы вступаетесь за своего друга, — говорит миссис Сэмпсон, — но это не меняет того обстоятельства, что он сделал мне предложение, достаточно оскорбительное, чтобы возмутить скромность всякой женщины! — Да не может быть! — говорю я. — Старикашка Айдахо выкинул такую штуку? Скорее этого можно было ожидать от меня. За ним водится лишь один грех, и в нем повинна метель. Однажды, когда снег задержал нас в горах, мой друг стал жертвой фальшивых и непристойных стихов, и, возможно, они развратили его манеры. — Вот именно, — говорит миссис Сэмпсон. — С тех пор, как я его знаю, он не переставая декламирует мне безбожные стихи какой-то особы, которую он называет Рубай Атт, и, если судить по ее стихам, это негодница, каких свет не видал. — Значит, Айдахо наткнулся на новую книгу, — говорю я, — автор той, что у него была, пишет под nom de plume X. М. — Уж лучше бы он и держался за нее, — говорит миссис Сэмпсон, — какой бы она ни была. А сегодня он перешел все границы. Сегодня я получаю от него букет цветов, и к ним приколота записка. Вы, мистер Пратт, вы знаете, что такое порядочная женщина, и вы знаете, какое я занимаю положение в обществе Розы. Допускаете вы на минуту, чтобы я побежала в лес с мужчиной, прихватив кувшин вина и каравай хлеба, и стала бы петь и скакать с ним под деревьями? Я выпиваю немного красного за обедом, но не имею привычки таскать его кувшинами в кусты и тешить там дьявола на такой манер. И уж, конечно, он принес бы с собой эту книгу стихов, он так и написал. Нет, пусть уж он один ходит на свои скандальные пикники. Или пусть берет с собой свою Рубай Атт. Уж она-то не будет брыкаться, разве что ей не понравится, что он захватит больше хлеба, чем вина. Ну, мистер Пратт, что вы теперь скажете про вашего приятеля-джентльмена? — Видите ли, сударыня, — говорю я, — весьма вероятно, что приглашение Айдахо было своего рода поэзией и не имело в виду обидеть вас. Возможно, что оно принадлежало к разряду стихов, называемых фигуральными. Подобные стихи оскорбляют закон и порядок, но почта их пропускает на том основании, что в них пишут не то, что думают. Я был бы рад за Айдахо, если бы вы посмотрели на это сквозь пальцы, — говорю я. — И пусть наши мысли взлетят с низменных областей поэзии в высшие сферы расчета и факта. Наши мысли, — говорю я, — должны быть созвучны такому чудесному дню. Не правда ли, здесь тепло, но мы не должны забывать, что на экваторе линия вечного холода находится на высоте пятнадцати тысяч футов. А между сороковым и сорок девятым градусом широты она находится на высоте от четырех до девяти тысяч футов. — Ах, мистер Пратт, — говорит миссис Сэмпсон, — какое утешение слышать от вас чудесные факты после того, как вся изнервничаешься из-за стихов этой негодной Рубай. — Сядем на это бревно у дороги, — говорю я, — и забудем о бесчеловечности и развращенности поэтов. В длинных столбцах удостоверенных фактов и общепринятых мер и весов — вот где надо искать красоту. Вот мы сидим на бревне, и в нем, миссис Сэмпсон, — говорю я, — заключена статистика более изумительная, чем любая поэма. Кольца на срезе показывают, что дерево прожило шестьдесят лет. На глубине двух тысяч футов, через три тысячи лет оно превратилось бы в уголь. Самая глубокая угольная шахта в мире находится в Киллингворте, близ Ньюкасла. Ящик в четыре фута длиной, три фута шириной и два фута восемь дюймов вышиной вмещает тонну угля. Если порезана артерия, стяните ее выше раны. В ноге человека тридцать костей. Лондонский Тауэр сгорел в тысяча восемьсот сорок первом году. — Продолжайте, мистер Пратт, продолжайте, — говорит миссис Сэмпсон, — ваши идеи так оригинальны и успокоительны. По-моему, нет ничего прелестнее статистики. Но только две недели спустя я до конца оценил Херкимера. Однажды ночью я проснулся от криков: «Пожар!» Я вскочил, оделся и вышел из отеля полюбоваться зрелищем. Увидев, что горит дом миссис Сэмпсон, я испустил оглушительный вопль и через две минуты был на месте. Весь нижний этаж был объят пламенем, и тут же столпилось все мужское, женское и собачье население Розы и орало, и лаяло, и мешало пожарным. Айдахо держали шестеро пожарных, а он пытался вырваться из их рук. Они говорили ему, что весь низ пылает и кто туда войдет, обратно живым не выйдет. — Где миссис Сэмпсон? — спрашиваю я. — Ее никто не видел, — говорит один из пожарных. — Она спит наверху. Мы пытались туда пробраться, но не могли, а лестниц у нашей команды еще нет. Я выбегаю на место, освещенное пламенем пожара, и вытаскиваю из внутреннего кармана справочник. Я засмеялся, почувствовав его в своих руках, — мне кажется, что я немного обалдел от возбуждения. — Херки, друг, — говорю я ему, перелистывая страницы, — ты никогда не лгал мне и никогда не оставлял меня в беде. Выручай, дружище, выручай! — говорю я. Я сунулся на страницу 117: «Что делать при несчастном случае», — пробежал пальцем вниз по листу и попал в точку. Молодчина Херкимер, он ничего не забыл! На странице 117 было написано: «Удушение от вдыхания дыма или газа». — Нет ничего лучше льняного семени. Вложите несколько семян в наружный угол глаза«. Я сунул справочник обратно в карман и схватил пробегавшего мимо мальчишку. — Вот, — говорю я, давая ему деньги, — беги в аптеку и принеси на доллар льняного семени. Живо, и получишь доллар за работу. Теперь, — кричу я, — мы добудем миссис Сэмпсон! — И сбрасываю пиджак и шляпу. Четверо пожарных и граждан хватают меня. — Идти в дом — идти на верную смерть, — говорят они. — Пол уже начал проваливаться. — Да как же, черт побери! — кричу я и все еще смеюсь, хотя мне не до смеха. — Как же я вложу льняное семя в глаз, не имея глаза? Я двинул локтями пожарников по лицу, лягнул одного гражданина и свалил боковым ударом другого. А затем я ворвался в дом. Если я умру раньше вас, я напишу вам письмо и сообщу, намного ли хуже в чертовом пекле, чем было в стенах этого дома; но пока не делайте выводов. Я прожарился куда больше тех цыплят, что подают в ресторане по срочным заказам. От дыма и огня я дважды кидался на пол и чуть-чуть не посрамил Херкимера, но пожарные помогли мне, пустив небольшую струйку воды, и я добрался до комнаты миссис Сэмпсон. Она от дыма лишилась чувств, так что я завернул ее в одеяло и взвалил на плечо. Ну ясно, пол не был так уж поврежден, как мне говорили, а то разве бы он выдержал? И думать нечего! Я оттащил ее на пятьдесят ярдов от дома и уложил на траву. Тогда, конечно, все остальные двадцать два претендента на руку миссис Сэмпсон столпились вокруг с ковшиками воды, готовые спасать ее. Тут прибежал и мальчишка с льняным семенем. Я раскутал голову миссис Сэмпсон. Она открыла глаза и говорит: — Это вы, мистер Пратт? — Т-с-с, — говорю я. — Не говорите, пока не примете лекарство. Я обвиваю ее шею рукой и тихонько поднимаю ей голову, а другой рукой разрываю пакет с льняным семенем; потом со всей возможной осторожностью я склоняюсь над ней и пускаю несколько семян в наружный уголок ее глаза. В этот момент галопом прилетает деревенский доктор, фыркает во все стороны, хватает миссис Сэмпсон за пульс и интересуется, что, собственно, значат мои идиотские выходки. — Видите ли, клистирная трубка, — говорю я, — я не занимаюсь постоянной врачебной практикой, но тем не менее могу сослаться на авторитет. Принесли мой пиджак, и я вытащил справочник. — Посмотрите страницу сто семнадцать, — говорю я. — Удушение от вдыхания дыма или газа. Льняное семя в наружный угол глаза, не так ли? Я не сумею сказать, действует ли оно как поглотитель дыма или побуждает к действию сложный гастро-гиппопотамический нерв, но Херкимер его рекомендует, а он был первым приглашен к пациентке. Если хотите устроить консилиум, я ничего не имею против. Старый доктор берет книгу и рассматривает ее с помощью очков и пожарного фонаря. — Послушайте, мистер Пратт, — говорит он, — вы, очевидно, попали не на ту строчку, когда ставили свой диагноз. Рецепт от удушья гласит: «Вынесите больного как можно скорее на свежий воздух и положите его на спину, приподняв голову», льняное семя — это средство против «пыли и золы, попавших в глаз», строчкой выше. Но в конце концов... — Послушайте, — перебивает миссис Сэмпсон, — мне кажется, я могу высказать свое мнение на этом консилиуме. Так знайте, это льняное семя принесло мне больше пользы, чем все лекарства в моей жизни. А потом она поднимает голову, снова опускает ее мне на плечо и говорит: «Положите мне немножко и в другой глаз, Санди, дорогой». Так вот, если вам придется завтра или когда-нибудь в другой раз остановиться в Розе, то вы увидите замечательный новенький ярко-желтый дом, который украшает собою миссис Пратт, бывшая миссис Сэмпсон. И если вам придется ступить за его порог, вы увидите на мраморном столе посреди гостиной «Херкимеров справочник необходимых познаний», заново переплетенный в красный сафьян и готовый дать совет по любому вопросу, касающемуся человеческого счастья и мудрости.
Читайте также
Есть 2 волшебных слова, которые меняют жизнь до неузнаваемости
И это не «спасибо» и «пожалуйста», как учили нас в детстве. Это слова «достаточно» и «достойна (-ин)». 1. Достаточно Начнем с «достаточно»… Почему мы страдаем в жизни? Нам постоянно чего-то не хватает. Не хватает денег, не хватает любви, не хватает внимания, не хватает уверенности в себе и т.д. А что, если вместо того, чтобы зацикливаться на недостатке — начать думать о достатке? Ведь Вселенная, Бог или Жизнь, как вам больше нравится, дает нам то, о чем мы думаем больше всего в течение дня. Попробуйте сказать себе: — У меня достаточно любви! — У меня достаточно денег! — У меня достаточно здоровья! У меня достаточно любви! — У меня достаточно счастья! — У меня достаточно радости! Можете играть с этим как угодно: — У меня достаточно свободного места на дороге! (для водителей), — У меня достаточно красоты, чтобы быть уверенной в себе! — У меня достаточно творческой энергии! — У меня достаточно самообладания и уверенности в своей исключительности! Будьте детьми и чувствуйте, что на самом деле у вас всего в избытке. Как только вы пригорюнитесь о чем-то — сразу вспоминайте это слово и применяйте его по ситуации. Придумайте с этим словом своё выражение и повторяйте его регулярно или повесьте на видное место. Недостаток — это не для вас! У вас всего в избытке! Эту идею подала книга Дональда Уолша «Беседы с Богом», где обсуждается идея об иллюзорности нашего мира и о такой иллюзии, как недостаток. 2. Достойна (–ин) Возьмем второе слово. Если у нас нет чего-то, значит нам это не нужно, или мы считаем себя недостойными этого (чаще всего). Многие могли бы жить гораздо счастливее, успешнее и радостнее, если бы только начали развивать уверенность в себе и говорить: «Да, я достойна (-ин), я достойна (-ин) всего того, о чём мечтаю». — Я достойна (-ин) любви! — Я достойна (-ин) денег! — Я достойна удовольствия, нежности и ласки! — Я достойна (-ин) иметь машину…! — Я достойна (-ин) любящего меня человека! — Я достойна (-ин) всего самого лучшего в жизни! Повторяйте, пока не поверите в это, и тогда начнутся чудеса!
Веселые жизненные фразы со смыслом
Ревность мужчины: узнаю — убью! А ревность женщины: хоть убей — узнаю! Бывает, молчишь, а тебя уже не так поняли. Насколько все-таки у людей разные вкусы: одни кладут лимон в чай, другие — в банк. Пока мы спим — враг не дремлет... Спите больше — изматывайте врага! Любая автобиография напоминает школьный дневник, из которого ученик вырвал страницы с двойками. Патриот — тот, кто готов пожертвовать для Родины всем, если это не вредит его бизнесу. Красота — страшная сила. И с каждым годом она всё страшнее. Хорошие девочки продлевают жизнь, а плохие — наполняют ее впечатлениями. Если женщина на вопрос, какой у нее IQ, отвечает «четвертый», не надо ничего объяснять. Просто пригласите ее поужинать. Одних не любят за грязную ложь, других — за чистую правду. У каждой уважающей себя женщины есть одна пара туфель, которая ей жмёт, одно платье, которое ей мало, одна помада, которая ей не идёт и один мужчина, который испортил ей жизнь.
О чем я бы хотел узнать в 18 лет
Этим утром я читал книгу в моей любимой кофейне на побережье, когда рядом со мной сел восемнадцатилетний парень. Он сказал: «Отличная книга, правда?». Между нами завязалась беседа. Он рассказал мне, что собирается через пару недель окончить школу, а затем осенью сразу начать учиться в колледже. «Но у меня нет никаких идей о том, чем я хочу заниматься по жизни, - сказал он. - Сейчас я просто плыву по течению». И затем он начал задавать мне один вопрос за другим, глядя на меня честными и требовательными глазами: «Чем вы зарабатываете на жизнь?» «Когда и как вы решили, чем вы хотите заниматься?» «Почему вы этим занимаетесь? Почему вы не занимаетесь чем-то другим?» «Если что-то такое, что вы бы хотели сделать по-другому?» И так далее, и так далее, и так далее... Я отвечал на его вопросы, как только мог, и все это время я старался дать хорошие советы. И после получасовой беседы он поблагодарил меня и мы разошлись в разные стороны. Но по дороге домой я понял, что наше общение заставило меня вспомнить прошлое. Он напомнил мне меня самого десять лет назад. Я снова начал размышлять над его вопросами и думал обо всем том, что мне так и не рассказали, когда мне было 18 лет. Я пошел дальше и подумал обо всем том, что я сказал бы себе, если бы я смог вернуться в прошлые времена и дать себе, восемнадцатилетнему, несколько советов о том, какой должна быть жизнь. После нескольких чашек кофе и пары часов размышлений, получился список из 18 пунктов, в которых говорится о том, о чем я бы хотел узнать в 18 лет: 1. Приготовься к тому, что ты совершишь множество ошибок. Ошибки преподносят нам важные уроки. Самой большой возможной ошибкой будет ничего не делать, потому что ты боишься ошибиться. Поэтому не надо колебаться - не сомневайся в себе. Редко когда речь идет о том, чтобы получить шанс. Обычно проблема состоит в том, чтобы этим шансом воспользоваться. Ты должен к этому стремиться! И не важно, чем все повернется, все равно все закончится так, как должно закончиться. Или тебя ждет успех, или ты чему-нибудь научишься. Беспроигрышная ситуация. Помни, что если ты не будешь действовать, ты никогда этого не узнаешь наверняка и так и будешь топтаться на одном месте. 2. Выясни, какую тяжелую работу тебе нравится делать. Если бы я давал восемнадцатилетнему себе совет по выбору профессии, я посоветовал бы себе не основывать свой выбор на идеях, целях и рекомендациях других людей. Я бы предложил не выбирать специализацию только из-за ее популярности или потому, что эти специалисты по статистике зарабатывают большие деньги. Я бы сказал себе, что правильный выбор профессии основан на одном главном факторе: необходимо найти трудную и тяжелую работу, которую тебе нравится выполнять. Если ты будешь честным с самим собой, принимать во внимание свои интересы и ценности, ты сможешь найти успех благодаря энтузиазму. И, что более важно, так ты никогда не проснешься после нескольких лет работы над делом, которое ты не можешь терпеть, с мыслью: «Какого черта я буду продолжать это делать еще тридцать лет?». Поэтому если какая-то сложная работа увлечет тебя и тебе будет в радость каждая минута, проведенная за этой работой, не останавливайся. Ты подошел вплотную к чему-то значительному, потому что сложная тяжелая работа перестает быть сложной и тяжелой, когда ты сосредоточен на том, что тебе нравится. 3. Каждый день трать на себя время, силы и деньги. Когда ты делаешь инвестиции в самого себя, ты никогда на этом не потеряешь. И через некоторое время ты изменишь направление своей жизни. Ты - всего лишь результат того, что ты знаешь. Чем больше времени, сил и денег ты тратишь на приобретение необходимых знаний, тем больше ты управляешь своей жизнью. 4. Находи новые идеи и возможности. Твой естественный для человека страх неудачи и душевного дискомфорта иногда может помешать тебе попробовать что-то новое. Но ты должен подняться над этими страхами, потому что история твоей жизни - это просто множество небольших неповторимых ситуаций, в которых ты приобретаешь опыт. И чем больше таких единственных в своем роде ситуаций у тебя будет, тем интереснее получится твоя история. Поэтому ищи этот жизненный опыт везде, где только можно, и будь готов поделиться им с теми, кто тебе небезразличен. Если ты не будешь этого делать, ты не будешь жить. 5. Оттачивая свои профессиональные навыки, сосредоточься на малом. Рассуждай категориями каратэ: черный пояс впечатляет намного больше, чем коричневый. Но разве коричневый пояс выглядит намного более впечатляющим, чем красный? Далеко не для всех. Помни, что общество высоко возносит настоящих специалистов. Упорство, проявленное в работе, имеет значение, но не тогда, когда оно разбрасывается в разных направлениях. Поэтому необходимо сконцентрироваться на более узкоспециализированных навыках и совершенствоваться в них. 6. Люди не умеют читать мысли. Скажи им о том, о чем думаешь. Люди никогда не узнают, что ты чувствуешь, пока ты им об этом не скажешь. Твой начальник? Да, он не знает, что ты рассчитываешь на повышение по службе, потому что ты ему об этом не сказал. Или эта симпатичная девушка, с которой ты никогда не говорил, потому что стеснялся? Да, ты уже понял, что она даже не смотрела в твою сторону, потому что ты тоже не смотрел на нее. Тебе необходимо разговаривать с другими людьми. И часто ты должен просто открыть рот и произнести первые слова. Ты должен рассказать другим людям, о чем ты думаешь. Вот и все, проще некуда. 7. Быстро принимай решения и немедленно действуй. Или ты будешь действовать и ухватишься за возможность, или кто-то другой будет первым. Ты не сможешь ничего изменить или добиться успеха, если будешь сидеть и думать об этом. Не забывай, что существует огромная разница между тем, чтобы знать, как что-то делать, и действительно это сделать. Знания бесполезны без действия. 8. Принимай изменения и воспользуйся ими. Какой бы хорошей или плохой ни была сейчас ситуация, она изменится. Это единственное, на что ты всегда можешь рассчитывать. Поэтому пользуйся переменами и тебе необходимо осознать, что эти перемены произошли не случайно. Это не всегда легко или очевидно, но, в конце концов, оно того стоит. 9. Не надо сильно беспокоиться о том, что другие люди думают о тебе. В большинстве случаев то, что другие люди думают и говорят о тебе, не имеет никакого значения. Когда мне было 18, я позволял мнению своих преподавателей и товарищей по колледжу влиять на мои решения. И иногда они уводили меня от идей и целей, в которые я верил. Сейчас, десять лет спустя, я понимаю, что это было глупо, особенно когда я думаю о том, что почти все те люди, о мнении которых я так беспокоился, давно ушли из моей жизни. Хотя вам надо стараться произвести хорошее впечатление (собеседование при приеме на работу, первое свидание), не позволяй мнениям других мешать тебе. То, что они думают и говорят о тебе, неважно. Важно то, что ты сам думаешь о себе. 10. Будь всегда честным с собой и другими. Честная жизнь обеспечивает спокойствие духа, а спокойствие духа не имеет цены. И добавить к этому нечего. 11. Побольше общайся с людьми в колледже и на заре своей карьеры. Начальники. Коллеги. Преподаватели. Одногруппники. Члены клуба. Другие студенты, вне твоего основного круга общения. Аспиранты. Консультанты. Деканы колледжа. Друзья друзей. Все и каждый! Почему? Профессиональные связи и знакомства. Я уже поработал на трех работодателей, прежде чем закончил колледж (первых двух я оставил по собственному желанию, и мы остались в хороших отношениях), но собеседование было только с первым работодателем. Два других работодателя предложили мне работу до того, как провести официальное собеседование, основываясь исключительно на рекомендациях начальника по кадровым вопросам (с которым я несколько лет поддерживал связь). Когда работодателям надо найти человека на должность, первое, что они делают, это спрашивают своих знакомых, которым доверяют, нет ли у них на примете подходящего человека. Если ты заранее начнешь создавать свою сеть профессиональных контактов, ты только выиграешь. Со временем ты будешь продолжать общаться с новыми людьми и создавать новые профессиональные контакты. Твои возможности будут увеличиваться, а карьера будет идти в гору. 12. Выдели хотя бы десять минут каждый день, чтобы посидеть в одиночестве. Используй это время для того, чтобы подумать, построить планы, поразмышлять и помечтать. Творческое и продуктивное мышление раскрывается в покое и уединении. В тишине ты можешь услышать свои мысли, ты можешь постичь самые сокровенные свои глубины, и ты можешь сконцентрироваться на планировании следующего шага в своей жизни. 13. Задавай много вопросов. Самое замечательное «приключение» - это способность спрашивать, задавать вопросы. Иногда процесс исследования, поиск имеет большее значение, чем ответы. Ответы приходят от других людей, из общечеловеческих знаний и истории, и от твоей интуиции и подсознательной мудрости. Эти ответы никогда не появятся, если ты не задашь правильные вопросы. Поэтому простое действие, заключающееся в том, чтобы задать правильный вопрос, уже является ответом. 14. Используй все ресурсы, к которым у тебя есть доступ. Среднестатистический человек обычно удивляется, когда видит людей с физическими недостатками, которые не скрывают своего душевного счастья. Как может кто-то быть счастливым в условиях таких физических ограничений? Ответ скрыт в том, как они используют те ресурсы, которые у них есть. Стиви Уандер не может видеть, но он применял свою способность слышать, чтобы удовлетворить страсть к музыке. Сегодня у него 25 премий Грэмми, которые это подтверждают. 15. Живи экономно. Живи с комфортом, но не расточительно. Не старайся произвести впечатление на других своими тратами. Не пытайся обмануть себя, думая, что благосостояние определяется материальными вещами. Управляй своими деньгами мудро, чтобы деньги не начали управлять тобой. Всегда старайся жить экономно. 16. Относись к другим с уважением, пусть им будет комфортно рядом с тобой. В жизни и в бизнесе имеет значение не столько то, что ты говоришь, а как люди чувствуют себя после этого. Поэтому уважай тех, кто старше тебя, тех, кто младше тебя и всех тех, кто стоит между ними. Не существует границ или классов, которые бы определяли ту группу людей, которая заслуживает уважения. Относись к каждому с тем уважением, которое оказываешь своему дедушке, и с тем же спокойствием, которое ты демонстрируешь перед маленьким братишкой. Поддерживая, руководя, жертвуя что-то другим людям, ты получаешь одну из самых значительных жизненных наград. Для того, чтобы получить, тебе необходимо отдать. 17. Все, что ты делаешь, должно быть сделано отлично. Нет никакого смысла что-то делать, если ты не делаешь это хорошо. Выделяйся качеством своей работы, превзойди всех в своем любимом деле. Добивайся репутации отличного специалиста. 18. Будь тем, кем ты был рожден быть. Ты должен следовать зову своего сердца, и быть тем, кем ты был рожден. Некоторые из нас были рождены музыкантами, чтобы передавать запутанные мысли и бурные чувства при помощи струн гитары. Некоторые из нас родились, чтобы быть поэтами, чтобы трогать сердца людей утонченным стилем. А некоторые рождены предпринимателями, чтобы создавать рост и возможности там, где остальные видят хлам. И некоторые рождены для того, чтобы быть или делать то, что заставляет тебя шевелиться. Не важно, что ты решил делать по жизни, тебе будет лучше, если ты прочувствуешь это каждой клеточкой своего существа. Хорошо, если ты родился для этого! Не трать свою жизнь, осуществляя мечты и желания кого-то другого! Но, самое главное, смейся, когда можешь и перестань тревожиться из-за того, что ты не можешь изменить. Жизнь коротка, но интересна. Получай удовольствие от процесса.
Четыре типа людей, на которых мы злимся чаще всего
Испытывать злость более чем естественно. Это логичная реакция на события, которые не вписываются в твою картину мира или ей остро не соответствуют. Весь организм включается в борьбу за устоявшийся порядок и личные границы. Стоит только какому-то человеку вывести тебя своей глупостью, и ты уже готов кричать, ругаться и драться. Увы, многие из объектов твоей злости действительно этого заслуживают. Вот несколько типов людей, которые чаще других вызывают у нас злость. Инфантилы со стажем Типичная фразы: «Я ищу свое предназначение!» У таких ребят детство никогда не заканчивается. И нет, они не валяются в бассейне из пластиковых шариков и не едят сахарную вату каждый день. Их достаточно трудно отличить в толпе, но после двух минут устного разговора все становится понятно. Они не умеют принимать решения, не знают, чего хотят от жизни, только шатаются в поисках совета и знака свыше. Впрыгивают во вредные привычки, живут одним днем. С ними невозможно вести дела, жить под одной крышей и делать совместные покупки. Инфантильные дяди и тети ничего не предпринимают, но надеются однажды понять, чем зарабатывать деньги и с кем заводить семью. Пока этого не произошло, такие люди присасываются ко всем подряд и надеются, что к ним сами придут и все дадут. Любители розовых рассказов о жизни Типичная фразы: «Сейчас я расскажу, как это было на самом деле...» Рассказчики веселых историй и выездные стендап-комики есть почти на каждой вечеринке. Они рассказывают шутку за шуткой, собирают лайки толпы и напиваются раньше всех. С такими приятно иметь дело, даже если они где-то приукрасят поучительную притчу. Такие люди не вызывают отвращения, в отличие от врунов, которые пытаются обмануть слушателя и произвести на него хорошее впечатление. Они путают даты, выставляют свои поступки в лучшем свете и всячески отнекиваются от самих себя. Ради призрачной выгоды они искажают действительность. Мнимые всезнайки Типичная фразы: «У моей сестры была точно такая же ситуация!» Обо всем-то они в курсе: и за китайскую медицину поговорить не прочь, и за биржевые сводки. Раздают советы налево и направо, думая, что именно они приглашенные эксперты в чужие жизни. У таких всезнаек есть куча племянниц, коллег, сослуживцев, у которых была точно такая же ситуация, как у тебя, вплоть до прыща на ягодице. Когда они начинают говорить, у многих людей портится настроение. Пожалуй, надо стараться избегать советов таких людей и продолжать заниматься своими делами. Искатели оправданий Типичная фраза: «А я-то тут при чем?!» Взрослого человека отличает возможность признавать свою вину и непосредственное участие в происходящих событиях. Тем самым нести ответственность за все, что с ним приключается, а не придумывать тысячу и одну глупую причину, почему он не виноват. Только недалекие люди думают, что во всем виноваты все, кроме него. Мало того, что искатель оправданий никогда качественно не выполнит свою работу, так еще и переложит ее на других. А когда ему покажут на его ошибки, буквально ткнут носом, он станет отпираться и обижаться. Автор: Иона Гусаченко
Здоровый эгоизм: почему заботиться о собственных интересах вполне этично
Эгоистов принято порицать, а готовность жертвовать своими интересами ради чужих считается оптимальной моделью поведения в благополучном обществе. Но так ли все однозначно? Питер Шварц, почетный член и бывший председатель совета директоров Института Айн Рэнд в книге «В защиту эгоизма: почему не надо жертвовать собой ради других», которая недавно вышла в издательстве «Альпина Паблишер», развенчивает ряд мифов об эгоизме и утверждает, что у каждого из нас есть неотъемлемое право пользоваться результатами собственных трудов себе во благо. Мы формулируем свои представления о мире с помощью понятий. Но в нашем обиходе нет понятия «доброго» эгоизма. Определение, которое должно относиться к честным вершителям своих судеб, переносится на беспринципных захребетников. Аутентичное определение эгоизма («действовать в собственных интересах, подчиняясь голосу разума») ловко изъято из нашего лексикона. И это не просто ошибка альтруистов, — это самый настоящий подлог, чудовищное искажение фактов, в результате которого из языка исчезли понятия, которыми можно было бы оперировать при сравнении альтруизма с эгоизмом. Альтруизм всегда хорош, а эгоизм — плох. Отсутствует само поле для дискуссий о том, хорошо или нет быть эгоистом. Понятие разумного, творческого и независимого человека оболгано и вычеркнуто из нашего обихода. Свою ложь альтруисты расцвечивают рассуждениями о том, что эгоист — существо равнодушное и бесчувственное, что его интересуют только деньги, что дружба и любовь несовместимы с преследованием личных интересов и что все эгоисты — зацикленные на себе мизантропы. На самом деле личная заинтересованность может быть и материальной, и духовной. Посудите сами: тот факт, что у вас есть друг или любимый человек, дает вам массу преимуществ. Мы общаемся лишь с теми людьми, которые нужны нам. Мы любим лишь тех, кто нам дорог. И если вдруг, наслушавшись альтруистов, вы воспылаете любовью к первому встречному (если такое вообще возможно), — о, это будет воистину самоотверженный поступок! Возлюбить чужого, и тем более врага, — для этого требуется полное самоотречение. Но настоящая любовь всегда эгоистична. Ее не раздают направо и налево как милостыню. Только представьте себе: вы объясняетесь кому-то в любви не потому, что видите в любимом массу достоинств, а просто из жалости. Это же полный абсурд. Любовь не имеет ничего общего с благотворительностью. Мы любим потому, что данный человек для нас бесценен. И такая любовь доставляет бесконечную радость. Любить, желать прожить всю жизнь с человеком, который для нас олицетворяет все самое прекрасное на свете, — очень личный и эгоистический выбор. И только грубый и бессовестный альтруист способен все перевернуть с ног на голову, называя любовь и дружбу жертвенными отношениями. Альтруисты извратили не только понятие «эгоизм». У них свое, особое представление о жертвенности. Что значит «пожертвовать»? Вряд ли это значит просто что-то кому-то отдать. Если мы даем продавцу в магазине деньги, чтобы купить продукты, это всего лишь сделка. При этом мы отдаем меньшую ценность (деньги) за большую (продукты). Жертвенный поступок означает нечто прямо противоположное: мы отдаем большую ценность в обмен на то, что вообще не представляет для нас ценности. Пожертвовать — значит понести убыток: именно поэтому альтруисты и считают жертвенность добродетелью. Если старшеклассника отвлекают от учебы, вынуждая мыть полы в школьной столовой, его заставляют приносить жертву. Если мать велит сыну отдать любимую игрушку сорванцу, который непременно ее сломает, — она требует от сына жертвы. Простой рабочий, сующий пьяному бродяжке часть своего заработка (его вдруг взяло за живое, что кому-то живется еще хуже, чем ему самому), тоже приносит жертву. Можно привести в пример множество поступков, совершаемых в ущерб собственным интересам во благо других. Дальше — больше. Отказ от сегодняшних удовольствий ради будущих благ альтруисты тоже называют самопожертвованием. Но если кто-то упорно трудится, чтобы стать выдающимся нейрохирургом или скрипачом, причем здесь жертва? Совершенно ни при чем. Напротив, распланировать свою жизнь так, чтобы в будущем получить максимальную отдачу (и в материальном, и в духовном смысле), — значит поступать как самый настоящий разумный эгоист. Пожертвовать ладью, чтобы взять ферзя, — не слабый, а, напротив, очень сильный ход. Вот если вы захотите сыграть в поддавки из жалости к слабому противнику, тогда такой шаг вполне можно будет назвать жертвой. Солдат, идущий на войну, когда враг перешел границу, не приносит никакой жертвы. Он просто защищает от агрессора свою свободу и своих близких. Но если его отправляют на край света с так называемой «гуманитарной миссией» (например, чтобы остановить межплеменную резню), его поступок можно назвать жертвой, потому что конфликт в далекой стране совершенно не затрагивает его личных интересов. «С точки зрения альтруистов, отказ от сиюминутных удовольствий ради будущих благ — жертва, а вот отказ от будущих благ в пользу сиюминутных удовольствий — эгоизм» Альтруисты не видят разницы между совершенно разными поступками. Инвестиции в собственное будущее (сегодня ты откладываешь доллар, чтобы в будущем получить два) они называют самопожертвованием. Но ведь такая модель поведения в корне отличается от действительно жертвенного поступка, когда ты отдаешь свои два доллара навсегда, становясь «сторожем брату своему». С точки зрения альтруистов, отказ от сиюминутных удовольствий ради будущих благ — жертва, а вот отказ от будущих благ в пользу сиюминутных удовольствий — эгоизм. В газете читаем статью об одной футбольной команде, озаглавленную «Во всем виноваты эгоисты». Репортер спрашивает игроков о причинах огромного количества поражений в сезоне. В ответах постоянно звучит слово «эгоизм». «Пока одни ребята сидят дома и набираются сил, изучают план игры, прокручивают на видео рабочие моменты, другие всю ночь шляются по барам и наживают себе неприятности». Этих балбесов «товарищи по команде считают эгоистами». Значит, напиться до посинения, чтобы на следующий день запороть игру, — это эгоизм, а сидеть дома, не притрагиваясь к спиртному, чтобы добиться победы, — самоотречение. Компании, которые по собственной близорукости рубят сук, на котором сидят, обвиняют в эгоизме. Бизнесменов, пытающихся сэкономить на качестве товара и в результате теряющих клиентов и разоряющихся, считают корыстными. Атилла с его бездумной, без оглядки на последствия, погоней за наживой или его рафинированный брат Бледа с его безумными выходками сегодня считаются олицетворением эгоизма, — и это несмотря на то, что ложь и насилие возвращаются, как бумеранг, не служат личным интересам и не приносят благ в будущем. Зато, если ты уже сегодня начинаешь думать о дне завтрашнем и о будущих благах, если ты нацелен двигаться вперед и мыслишь рационально, — альтруисты скажут, что ты «жертвуешь собой». На сегодняшний день не существует четких дефиниций важнейших понятий, связанных с нравственностью, а расплывчатые определения лишь усугубляют положение. Под эгоизмом понимают не заботу о личных интересах (понятие из области этики), а поведение варваров и проходимцев. Жертвенностью считают не обмен некой ценности на то, что ценности не представляет, а отказ от сиюминутного удовольствия. Альтруизм не определяют как подчинение себя другим, а отождествляют с любовью и уважением. Увы, приходится признать, что в головах людей царит путаница, которая делает их беззащитными перед тиранией альтруизма. На ключевой вопрос, почему заботиться о собственной жизни считается аморальным, а о чужой — высоконравственным, альтруизм не дает никакого, пусть даже самого путаного ответа. Человек-хищник — эгоист, говорят они, и вопрос о том, почему истинный эгоизм считается злом, повисает в воздухе. Но если мы проявим настойчивость и попытаемся развеять туман, окутывающий наши представления о нравственности, мы вдруг увидим, что призывы к самопожертвованию не имеют под собой никаких логических оснований. Нет никакого оправдания ни физическому, ни моральному рабству. Нельзя привести ни одного убедительного довода в пользу того, что человек должен подчинить свою жизнь служению другим людям. Наша жизнь принадлежит только нам, и никто не имеет права посягать на нее. Но если альтруисты не способны привести никаких разумных доводов в пользу своего подхода, на что же они опираются? Альтруизм ищет поддержку в области иррационального. Требовать жертвы во благо других — все равно что рассказывать сказки про загробную жизнь и про то, что воду можно превратить в вино. Тут мы имеем дело не с фактами и логикой, а с их противоположностью — слепой верой. Понятие «альтруизм» было сформулировано французским философом XIX в. Огюстом Контом. Уж он-то прекрасно понимал смысл этого понятия, определяя его как «религию человечества». Обосновывая свой подход к этике, он писал о «фундаментальной и неопровержимой доктрине», которая заключается том, что «сердце должно служить уму». Его подход становится ясен из следующего высказывания: «Всякий постулат, претендующий на универсальность, может выводиться исключительно из области чувств». Иными словами, нам предлагают стать альтруистами, руководствуясь не разумом, а чувствами. Наши представления о нравственности мы должны получать не эмпирически, а по наитию, не посредством знаний, а через веру, не потому, что в этом есть какой-то смысл, а несмотря на то, что его нет. Альтруистическая доктрина принижает роль разума, и люди начинают верить, что превратятся в атилл, если начнут жить для себя. Нам постоянно предлагают ложный выбор — либо ты живешь за счет других, либо позволяешь кому-то сесть тебе на шею. Если постоянно твердить, что преследовать личные интересы — вредно и некрасиво, а жертвовать собой ради других — полезно и благородно, люди оказываются сбитыми с толку. Они начинают верить, что область морали вообще неподвластна разуму, и сдаются, решив, что нравственный выбор требует отказа от свободы воли. Посеяв всю эту путаницу в головах, альтруисты довольно потирают руки. Не пытайтесь понять нравственность умом, твердят они. Моральные истины происходят не от ума, а от сердца. Разум тут бессилен. Не надо никаких объяснений, — просто верьте. Верить? Во что? В то, что мы должны подчинить себя чужим потребностям. Этого от нас требует общество. В кодексе альтруиста нет даже намека на логическое обоснование того, что мы обязаны приносить себя в жертву. Более того, альтруисты отрицают саму необходимость хоть какого-то вразумительного ответа на этот вопрос. Если признанные авторитеты объявляет жертвенность добродетелью, спорить бесполезно. Огюст Конт радостно приветствовал христианство с его «подчинением разума вере», ибо вера, по его мнению, «есть служение человека Человечеству». Иными словами, нужно просто заставить себя верить в необходимость самопожертвования. Нужно безропотно принять ее, не задавая вопросов. Если из кодекса альтруизма убрать словесную шелуху, окажется, что ничего другого там нет.
«Поцелуй жизни»: история фотографии, которая никого не оставит равнодушным
Фотография Рокко Морабито «Поцелуй жизни» (1967) очень известна. На ней запечатлены два электрика, Рэндалл Чампион и Джей Томпсон, висящие на столбе электропередач. Многие хихикают над этим снимком, другие недоумевают, но мало кто знает историю её создания. В тот день стояла невообразимая жара и ничто не предвещало беды. Гул кондиционеров в июле 1967 года раздавался по всему штату Флорида. Из-за них в городе Джэксонвилле произошла перегрузка линий электропередач, и это вызвало скачок напряжения. Электрики Рэндалл и Джей проводили плановые работы по замене высоковольтных проводов под напряжением, когда Рэндалл случайно коснулся одного из них. Разряд в 4000 вольт мгновенно прошёл через его тело, сердце не выдержало такой нагрузки и остановилось. Чтобы вы понимали силу удара: во время казни преступников на электрическом стуле используется напряжение всего в 2000 вольт. Бездыханное тело Рэндалла повисло на страховочных ремнях. Но его напарник Джей не растерялся, понимая, что дорога каждая секунда, и стал делать ему искусственное дыхание прямо на столбе. Было очень неудобно, но другого выхода не было, времени в обрез! В такой ситуации очень трудно провести нормальную реанимацию, но Джей все равно пытался запустить сердце товарища, продолжая делать искусственное дыхание, до тех пор, пока у того не появился слабый пульс. Только после этого он отцепил страховку напарника и, закинув его себе на плечо, спустился на землю. К моменту прибытия спасателей, Рэндалл Чампион уже лежал на земле и пришёл в сознание. Через некоторое время он полностью выздоровел и опять вышел на свою опасную работу. За эту фотографию Рокко Морабито получил в 1968 году Пулитцеровскую премию — самую престижную награду среди журналистов и фоторепортёров. Но как ему удалось оказаться в нужном месте в нужное время? Рокко в тот день работал над съёмкой железнодорожной аварии и случайно обратил внимание на монтёров, работающих на столбе. «На задании я сделал несколько снимков и решил прогуляться в поисках, чего бы ещё сфотографировать» — вспоминает Моравито. Проходя мимо электриков, он услышал крик и посмотрел наверх: один из них висел вниз головой на спасательном ремне. Второй парень оказывал ему помощь. «Я побежал звонить спасателям, а когда вернулся к столбу, то увидел, как Джей делает напарнику искусственное дыхание, бережно придерживая его за голову, — рассказывал фотограф, — Я попятился назад, пока не уперся спиной в дом, и сделал этот снимок». Наконец, Томпсон закричал: «Он дышит». Так Рэндалл Чампион остался в живых, а фото разлетелось по всему миру. Безусловно, электрику очень повезло с его другом!
Человек может все
Чуть более 50 лет назад один смелый врач на маленькой резиновой шлюпке пересек Атлантический океан. Ему на это хватило 65 дней. Пил он морскую воду и питался тем, что поймает в океане. Он хотел доказать, что жертвы кораблекрушения имеют шансы на выживание. И он доказал. Этого героя звали Ален Бомбар. Бомбар вел дневник. Он записывал туда все. Например: «Питание сырой рыбой делает человека очень восприимчивым к инфекции. Нарывает малейшая ранка». Он выбросил за борт антибиотики — а вдруг у жертв катастроф их не будет. Он выяснил, что надо пить морскую воду небольшими порциями, и тогда почки справляются, но так можно пить только 6 дней — дальше надо ловить рыбу и выжимать ее сок. У рыбы надрезается шкура, и из нее выделяется лимфа, вот ее и пьют. Или рубят рыбу на мелкие части, а потом заворачивают в ткань и выжимают. Сутки пьют рыбий сок, а потом можно опять пить морскую воду. Примерно пол-литра воды можно собрать утром — выпадает роса. Она покрывает всю лодку, и ее можно собрать губкой. Чтобы уменьшить жажду, надо смачивать любую тряпку и класть ее на лицо. Если бросить за борт носок на привязи, то через час в него наберется планктон. Столовая ложка в день удовлетворяет потребность в витамине С. Не надо снимать одежду, даже если она промокла. Одежда сохраняет тепло. Что только не испытал Бомбар. На его долю выпали и штормы, и штиль, и палящий зной. Временами было трудно удержать в пределах нормы психику. Он разговаривал с куклой. Маленькая кукла была подарена ему друзьями. И Бомбар победил. Через 65 дней он пристал к острову Барбадос. «Чтобы добиться победы, надо в нее верить!» — написал он в записке своему другу Джеку, который бросил его перед самым началом этого плавания. После этого Бомбар и отправился через океан в одиночку. Он победил, потому что знал: человек погибает прежде всего от страха. Так в спасательных шлюпках погибали пассажиры «Титаника». Так погибали многие жертвы кораблекрушений. Бомбар дал им шанс. Он доказал: человек может все.
10 цитат из книги Джона Фаулза "Волхв"
За пять секунд в человека не влюбишься, но предчувствие любви может заронить в душу и пятисекундная встреча. Я всегда считал (и не из одного только напускного цинизма), что уже через десять минут после знакомства мужчина и женщина понимают, хочется ли им переспать друг с другом... И мы занялись любовью; не сексом, а любовью; хотя секс был бы гораздо благоразумнее. Всеми её поступками руководил единственный резон: «Хочу». Любая игра хороша до тех пор, пока не коснется нежных чувств. Потоки слов дрожали на моём языке, в моём сердце; и умирали невысказанными. Подчас любовь – это просто твоя способность любить, а не заслуга того, кого любишь. Я не хочу делать тебе больно, а чем больше я лезу к тебе, тем тебе больнее. И не хочу, чтобы ты делал мне больно, а чем больше ты меня отталкиваешь, тем больнее мне. — Думаешь, я стал бы весь вечер дожидаться кого-нибудь, кроме тебя? — Думаешь, я вернулась бы сегодня к кому-нибудь, кроме тебя? Просто я больше ни с чем не связана, я — ничья. Какое место ни возьми, я либо прилетаю, либо улетаю оттуда. Или пролетаю над ним. Только люди, которые мне нравятся, которых я люблю. Вот они — моя последняя родина.
«Сегодня ты мне дороже, чем в свой прошлый день рождения»
32-летний Марк Твен (Сэмюэль Ленгхорн Клеменс) писал другу: «Если бы я знал, как счастливы женатые люди, я бы женился 30 лет назад, не тратя время на выращивание зубов». С супругой Ливи литератор прожил в браке более трех десятилетий. В 30-й день рождения Ливи Марк Твен признался жене в письме: «Сегодня ты мне дороже, чем в свой прошлый день рождения, год назад была дороже, чем два года назад, — не сомневаюсь, что это прекрасное движение будет продолжаться до самого конца». Ливи, дорогая, шесть лет прошло с того момента, как я добился своего первого успеха в жизни и завоевал тебя, и тридцать лет — с тех пор, как Провидение сделало необходимые приготовления к этому счастливому дню, послав тебя в этот мир. Каждый день, прожитый нами вместе, добавляет мне уверенности в том, что мы никогда не расстанемся друг с другом, что ни на секунду не пожалеем о том, что соединили наши жизни. С каждым годом я люблю тебя, моя детка, все сильнее. Сегодня ты мне дороже, чем в свой прошлый день рождения, год назад была дороже, чем два года назад, — не сомневаюсь, что это прекрасное движение будет продолжаться до самого конца. Давай смотреть вперед — на будущие годовщины, на грядущую старость и седые волосы — без страха и уныния. Доверяя друг другу и твердо зная, что любви, которую каждый из нас несет в своем сердце, хватит для того, чтобы наполнить счастьем все отведенные нам годы. Итак, с огромной любовью к тебе и детям, я приветствую этот день, который дарит тебе грацию почтенной дамы и достоинство трех десятилетий! Всегда твой С. Л. К. Источник: Урсула Дойль «Любовные письма великих людей»
© 2015 — 2019 stakanchik.media
Использование материалов сайта разрешено только с предварительного письменного согласия правообладателей. Права на картинки и тексты принадлежат авторам. Сайт может содержать контент, не предназначенный для лиц младше 16 лет.
