Перестаньте откладывать жизнь

Купить сервиз, но не пользоваться им, дожидаясь визита английской королевы, — мы привыкли ждать лучших времен. Но, откладывая жизнь на потом, теряем самое дорогое, что у нас есть, — время. Все себе запрещая, что мы сможем вспомнить через пару лет, кроме суеты и болезней? Психолог Татьяна Цветкова объясняет, как научиться жить здесь и сейчас. Приведу пример. Дочь обратилась ко мне: «Мама, хочу на день рождения надеть красное платье для бальных танцев». «Нет», — тут же ответила я. «Почему?» — спросила дочь. «Оно для танцев». «Так и когда его носить? Раз в год, что ли?» — в негодовании бросил ребенок. Я задумалась: в чем проблема? Наденет и будет счастлива. Испачкает, можно постирать. Сработал автоматизм: отложить для выхода на соревнования, другими словами, до лучших времен! И если эти времена по каким-то причинам не наступят, платье останется висеть мертвым грузом в шкафу. Мы знаем, что в круговороте мыслей, ожиданий, проекций откладываем свою жизнь на потом. Можно привести другие примеры: • Куплю квартиру/дачу, тогда заживу счастливо. • Заработаю много денег — буду уважаемым человеком. • Закончу вуз, сделаю карьеру и только тогда смогу завести детей. • Сделаю себе красивые зубы и смогу вести вебинары. • Скину 20 килограммов, тогда налажу личную жизнь. • Дети вырастут — смогу посветить время любимому хобби. • Выйду на пенсию — отдохну. • Накоплю на машину, тогда смогу уволиться. Каждый раз мечты разбиваются об иллюзии ожиданий. Решение есть, но для этого нужно поработать над привычками и автоматическими реакциями. Психика так устроена, что все проще начинать с понедельника. Почему? Мы так ее приучили сами и нас так приучили. В психологии есть понятие «синдром отложенной жизни». 1. Задавайте себе вопросы Что вижу в данный момент? Что чувствую сейчас? Что или кто меня окружает? Как планирую решить что-то сейчас? Что могу еще сделать для ...? Остановите себя и спросите: «Что сейчас происходит?» Фокус внимания направлен на настоящее, а где внимание, там и энергия. 2. Объявите ситуацию позитивной для себя Каждую ситуацию, которая кажется негативной, объявляйте позитивной. Вы буквально шокируете мозг этим заявлением. Как срыв запланированного отпуска может быть позитивен? Он начинает искать объяснение и подтверждение. Сразу усиливайте эффект, применяя совет из пункт 3. 3. Найдите пользу в любой ситуации Продолжаем пример с отпуском. Не полетели отдыхать из-за болезни ребенка. Представьте, c какими сложностями вы бы столкнулись, если бы ребенок заболел на месте. А так вам вернули часть суммы или перенесли вылет на другие удобные даты. 4. Не говорите сразу «нет» Делайте паузу между «стимул — реакция». Не отвергайте сразу, как в примере с платьем. Научитесь говорить «да». 5. Поддерживайте осознанно новые автоматизмы • Когда чувствуете, что загоняете себя, жизнь потеряла краски, угас интерес, вы превратились в робота — остановитесь. Задайте себе вопрос: «Что-то происходит сейчас? Что именно?» И возвращайтесь к пункту 1. • Когда чувствуете импульс (идея + желание): пришла мысль в голову или вам предложили что-то, что вы давно хотели, но не позволяли себе — делайте сразу. Не откладывайте. Взращивайте ваш импульс. Если не будете взращивать импульс, холить и лелеять его, то через какое-то время он перестанет появляться. Вам придется потрудиться и вылезти из мягкого уютного болота, то есть преодолеть иллюзию безопасности. Когда внедрите в жизнь новый навык жить здесь и сейчас, ее качество изменится в лучшую сторону. • Вы перестанете платить самой дорогой валютой — временем, ждать и догонять. • Начнете дышать полной грудью и наслаждаться каждым моментом. Автор: Татьяна Цветкова

Психосоматика — причины и примеры психосоматических заболеваний

Существует теория о том, что многие наши болезни появляются в результате психологических проблем и травм. Именно это и является сферой изучения психосоматики. Само понятие складывается из двух греческих слов «психо» — душа и «сома» — тело. Врачи в Древней Греции знали, что некоторые заболевания тела лечить нужно вовсе не привычными лекарствами. Многие не верят в то, что психологические проблемы могут привести к болезням и как-то отразиться на здоровье. Наверное, каждый сталкивался с тем, что при появлении определенных проблем их отголосок встречается в теле. Могут болеть спина, голова, руки или могут появиться симптомы каких-то болезней. Это указывает на то, что болезнь носит психологический характер. Значит ли это, что внезапно обнаруженную аллергию, язву или мигрень нужно лечить не традиционным способом, а бежать за помощью к психологам и психотерапевтам? Если болезнь длительное время беспокоит человека, то поискать проблему в своем внутреннем мире будет не лишним. По крайней мере, вреда это точно не принесет, поэтому попытаться можно. Лесли Ле Крон впервые установил 7 причин, которые приводят к психосоматическим расстройствам. В первую очередь это внутренний конфликт, возникновение нескольких противоположных желаний приводит к появлению проблем. Еще одной причиной, приводящей к появлению психосоматических проявлений, являются часто произносимые фразы, отражающиеся в теле. Например, если периодически произносить фразу «голова идет кругом», то можно заметить появление головокружения. К третьей причине относится необходимость в проявлении болезни, которая указывает на определенную проблему человека — травму, непроработанные чувства и т.д. Следующая причина — весь груз и негативный опыт прошлого, проявленный в болезнях. Пятая причина — копирование страхов и болезней другого человека. Шестая — самобичевание. И последняя причина — внушение себе определенного состояния, самочувствия. Многие ученые скептически относятся к утверждению, что часто наши болезни происходят из-за психологических травм. Однако, многократные исследования показали, что хронический стресс оказывает серьезное влияние на здоровье человека и приводит к возникновению болезней. Стресс ослабляет наш иммунитет, снижая сопротивляемость организма различным заболеваниям. Почему же тогда наши мысли и чувства не могут отразиться на здоровье и самочувствии? Психологи и психоаналитики сходятся во мнении, что тело отражает наше эмоциональное состояние и мысли. А так как мы редко следим за тем, что мы чувствуем и о чем думаем, то именно тело сигнализирует человеку, что где-то есть диссонанс. При этом боли и болезни возникают лишь в том случае, когда процесс сильно запущен. Например, человек не умеет открыто выражать свои мысли и чувства, сдерживает себя. Так продолжается в течение многих лет, и почему-то этот человек очень часто болеет ангиной. Возможно, первопричиной заболевания является собственный запрет на выражение чувств? Если традиционная медицина не справляется с болезнью, имеет смысл позволить себе честно и открыто говорить о своих чувствах. Можно обратиться к разным источникам для выявления причин появившихся заболеваний. Например, американка Луиза Хей составила таблицу болезней с причинами, которые могли привести к их развитию, и аффирмациями, помогающими избавиться от болезней. Луиза — автор более 30 книг, касающихся исцеления тела. Она вылечила рак, разработав для себя специальную программу и избавившись от обид, которые копила в себе многие годы. В книге «Возлюби болезнь свою» российский психотерапевт Валерий Синельников также рассказывает о том, как вернуть здоровье при помощи простых практик. Примеры психосоматических заболеваний Для появления каждой болезни есть с десяток причин. Астма сопровождается приступами, в период которых человеку сложно дышать. С точки зрения психосоматики эта болезнь сигнализирует человеку о его нежелании жить полноценной жизнью, говорит о чувстве подавленности. Иногда болезнь может быть связана с тем, что человек не считает себя вправе жить самостоятельно. Так как приступы случаются в случае, когда присутствует аллерген, то его роль также важна при поиске причины астмы. Психологами реакция на аллерген трактуется как протест, неприятие определенных обстоятельств. И если это неприятие не выражено человеком в силу каких-то причин, то это как раз и может привести к появлению астмы. Изменить свое поведение, взять и высказать свое мнение не так просто, ведь привычка вырабатывается годами. Тем более, что на появление психосоматических заболеваний влияет ряд факторов. Разобраться с целым комплексом причин, которые привели к болезни, бывает сложно, и найти корень проблемы порой может только специалист. Ведь истоки могут скрываться в характере, привычках и темпераменте человека, прошлых обидах и убеждениях. Причиной алкоголизма и наркомании также является внутренний конфликт человека. В основе алкоголизма лежат такие чувства, как печаль, бесполезность, отрицание себя. Алкоголизм — это подавленные эмоции. Алкоголиками в большинстве случаев становятся люди, подавившие свою агрессию. Они прячутся от окружающей их действительности. Очень часто склонность к алкоголизму появляется у людей, которые боятся, что их никто не любит. В таком случае избавиться от пагубной привычки можно через любовь и принятие человека таким, какой он есть. Любой наркотик в жизни человека (не только таблетки, табак, но и работа, которая порой для многих становится наркотиком) означает разочарованность в жизни. Это сильнее, чем чувства, обуревающие алкоголика. Человек с такой сильной зависимостью находится в душевном тупике. Психосоматика дает расшифровку и проблемам с аппетитом. Его снижение может происходить ввиду отсутствия доверия к жизни, быть проявлением защиты себя. Увеличение аппетита может быть связано с желанием компенсировать недостаток энергии. Сладости призваны вызвать чувство спокойствия и заглушить страх. Мясные блюда необходимы для подпитки злобы, а кислая пища нужна для подпитывания чувства вины. Чтобы избежать появления психосоматических заболеваний, следует научиться не подавлять свои эмоции, а правильно их проживать. Если есть травмы, неважно, в каком возрасте они были получены, их нужно прорабатывать.

10 цитат Вадима Зеланда о том, как стать творцов своей реальности

Научитесь балдеть от плохой погоды, от очередей, пробок, проблем, любого негатива. Такой вот своего рода мазохизм постепенно расчистит небо над Вашим миром. Вам следует задумываться лишь над тем, какой выгодой обернется для Вас то или иное досадное обстоятельство. А так оно и будет — сами в том убедитесь неоднократно. Когда Вы перестанете просто хотеть и будете намерены иметь, тогда Вы это получите. Сложнее всего — уметь ждать, сохраняя при этом спокойствие хозяина ситуации. Необходимо выдержать испытание паузой, в течение которой ничего не происходит. Проявляя недовольство чем-либо или ругая кого-либо — правительство, госслужащих, футболистов, погоду, коллег, соседей, близких, не говоря уж о детях, — Вы транслируете в зеркало мира неприглядный образ и получаете соответствующую реальность в отражении. Позволить себе быть собой — значит принять себя со всем своим несовершенством. Позволить другому быть другим — значит снять с него проекции своих ожиданий. В результате ситуация, когда один хочет то, чего другой не приемлет, непостижимым образом разрешится сама собой. В своей реальности Вы имеете то кино, которое крутится в Вашем «проекторе». Что нарисуете, то и увидите. Проблема лишь в том, что люди делают Наоборот: что видят, то и рисуют. Понимаете разницу? Чудо произойдет только в том случае, если Вы сломаете привычный стереотип и будете думать не о средствах достижения, а о самой цели. Если Вам порой кажется, что Вы «не от мира сего», или с этим миром «что-то не так», значит, Вы уже почти или совсем проснулись — замечательно. Если Вы упрямо и непреклонно будете крутить в мыслях Свое кино и шагать к Цели, реальность рано или поздно придет в соответствие с ним. Реальности просто некуда деваться — таково ее свойство. Не только Вы зависите от реальности, но и она от Вас. Вопрос в том, кто владеет Инициативой. Чего Вам не следует делать однозначно, так это — разочаровываться в своей жизни. Вы не должны думать, что она не удалась. Ни в каком возрасте нельзя так думать. В этой жизни все не зря. И все еще только начинается — в любое время, при любых условиях и обстоятельствах.

Один день из жизни древних славян

Раннее утро, на улице еще темно. В прохладной полуземлянке потихоньку просыпаются люди. Землянка сложена из бревен и углублена в землю. В доме есть печь, которая регулярно растапливается для поддержания тепла, а дым выходит через специальное отверстие, которое также является дверью. В любое время года здесь сыро и темно, ведь в землянке нет окон, а вода попадает сюда после дождя и таяния снегов. Интерьер прост: полы из глины, деревянные лавки, стол, посуда. Пахнет хвоей (ведь чаще всего для строительства использовалась сосна) и сыростью. Женщины встают раньше и начинают готовить и убирать. Мести пол нужно, щедро поливая его при этом водой для размягчения. Когда просыпается мужчина, на столе его уже ожидает завтрак. Это могут быть щи, каша из выращенных самостоятельно зерновых культур. Сытно позавтракав, мужчина отправляется в поле, чтобы подготовить землю к посеву проса, льна, гречихи. Орудие труда — деревянная мотыга. Инструменты из железа встречаются крайне редко. По полю уже рассыпан пепел, а значит, зимой мужчины заготовили деревья и весной сожгли их, тем самым удобрили ими землю. Женщины, покормив скот, отправляют детей пасти коров, свиней. Сами женщины в это время остаются дома, чтобы приготовить пищу, починить одежду, прополоть сорняки. Иногда женщины и дети ходят в лес для сбора ягод, орехов и грибов, которыми будет питаться вся семья. Лес — это кормилец. Здесь можно раздобыть вкусный березовый сок, коренья. Кстати, береза и дуб — самые почитаемые деревья. Много времени уделяется сбору лекарственных трав и приготовлению из них лечебных отваров. Расправившись с одним делом, приступали к следующему. Отец семейства, например, шел в лес добывать дикий мед. Его добавляли в еду, делали на основе меда лекарства. Извлекали мед по определенной технологии. Сначала дымом окуривали дупло, а затем палочкой вытягивали и собирали мед в специальную посудину. Иногда дупло делали искусственным путем и устанавливали его на дереве. Мед собирать рано? Тогда можно добыть еду. Если недалеко протекала река, в ней обязательно ловили рыбу неводом. А иногда отправлялись на охоту, ведь не только мясо домашнего скота потребляется в пищу. В качестве оружия использовались рогатины и луки, а чаще всего в охоте помогали ловушки, расставленные по всему лесу. Не только мясо пойманных животных ценно. Мех и шерсть используются для создания одежды. Загнать диких животных помогают собаки. А коты нужны для охраны урожая от грызунов. Вечером все спешат возвратиться домой. Семьи большие, поэтому под вечер к ужину набивается полный дом людей. В вечернее время можно отдохнуть, поиграть на гуслях, которые мужчины мастерили зимой. Женщины вечерами занимаются рукоделием. Весна и лето — пора земледелия, осень — сбора урожая. Но и зимой без дела никто не сидел. Мужчины делали лапти, мебель, посуду, создавали украшения. Женщины ткали, шили одежду, заготавливали ее впрок для всей семьи.

Семь смертных грехов Иеронима Босха

В 2016 году исполнилось 600 лет со смерти самого спорного и скандального художника средневековья Иеронима Босха. Несмотря на прошествие стольких лет, он все еще остается загадкой для искусствоведов. Иероним Босх — художник, наследник средневекового символизма, без которого не было бы ни Гоя, ни Сальвадора Дали. По сей день он продолжает интриговать своих зрителей. Его работы «Сад земных наслаждений» и «Се человек» изображают самый нестандартный и необычный образ Иоанна Крестителя. Они даже сейчас поражают способом сочетания несочетаемого и использования метафор в живописи. При рождении нидерландский художник носил имя Ерун Антонисон ван Акен, происходил из семьи потомственных художников в городе Хертогенбос. Путь становления Босха как художника неизвестен, поэтому имеются лишь предположения о том, что рисовать он начал в семейной мастерской. Первое упоминание о Босхе было найдено в архивных документах 1474 года, где его называли «Jheronimus». Картины Босха так или иначе несут религиозный характер, и это не случайно. В 1486 году он вступил в Братство Богоматери, которое состояло как из монахов, так и из мирян. Группа занималась благотворительностью и была посвящена культу Девы Марии. Соответственно, как живописцу Босху поступали заказы от Братства — от оформления праздничных шествий и церемоний обрядов до написания створок алтаря для капеллы. Иероним Босх за годы своей жизни создал свой собственный магически-причудливый и полный непонятных для нашего взгляда существ мир. Несмотря на то, что он использовал символику богословия, его язык живописца был индивидуален. Историки из поколения в поколения до сих пор спорят о значении образов Босха, выдвигая множество противоречивых интерпретаций. Сегодня же мы поговорим о картине, которая называется «Семь смертных грехов и 4 последние вещи», предположительно написанной в 1475-1480 годах. Около трехсот лет назад король Испании Филипп II повесил ее в своей спальне, в Эскориале, где она находится и сегодня. Конечно же, сюжет картины побуждает зрителя к религиозным рассуждениям. Картина состоит из четырех кругов, центральный символизирует Всевидящее Божье Око, в зрачке которого мы видим Иисуса Христа, показывающего свои раны. Во втором круге мы видим надпись на латинском: «Cave, cave, Deus video», которое переводится, как «Бойся, бойся, ибо Господь все видит». Третий круг наполнен яркими лучами солнца, идущими от центра к четвертому кругу, который в свою очередь разделен на секторы. Они изображают семь смертных грехов. Под каждым из семи изображений мы видим латинские названия грехов. На самом деле можно подумать, что надписи здесь лишние. Не нужны подсказки, чтобы понять, что человек, жадно пожирающий все, что видит на столе перед собой, изображает чревоугодие, следом упитанный мужчина развалился в кресле у камина, вошедшая в комнату дама упрекает его в лени. В следующем секторе несколько влюбленных пар подвергаются любострастию. Далее мы замечаем гордыню, которая держит в руках зеркало и занимается самолюбованием. В остальных «окошках» мы видим сценки, изображающие гнев, алчность и зависть. Почему же грехи Босх расположил в круг, включая в радужную оболочку глаза? Таким образом он указал постоянство их присутствия и предостережение тем, кто думает, что сможет их укрыть от глаз Бога. В каждом из углов картины располагаются 4 круглых изображения, или, как их еще называют, «тондо». Они называются «четыре последние вещи», которые и дополняют сюжет картины. На тондо изображены: смерть, Суд, Рай и Ад. На развевающихся свитках написано: «Ибо они народ, потерявший рассудок, и нет в них смысла» (Второзаконие 32:28) и «Сокрою лицо мое от них и увижу, какой будет конец их» (Второзаконие 32:20). Автор: Катарина Акопова

Что такое магический реализм?

К концу первой четверти двадцатого века молодые художники постепенно отдаляются от авангардных направлений. Теперь они хотят видеть реальность, пропитанную цинизмом. Арт-деятели стали делиться на два лагеря: правые и левые. Первые тяготели к неоклассицизму в его лучших традициях, вторые склонялись к карикатуре и насмешке над социумом. Среди художников, участвующих в этом движении, были великий и ужасный Отто Дикс и загадочная Жанна Маммейн. Кроме графиков и живописцев в действие были вовлечены знаменитые литераторы, фотографы и архитекторы. Данное направление назвали «новой предметностью» или «новой вещественностью». Однако немецкий искусствовед и критик Франц Рох окрестил его «магическим реализмом». Так появился термин, позже изменивший своё значение. Сейчас термин «магический реализм» подразумевает направление в литературе, характеризующееся неотрывностью заурядной серой реальности и необъяснимых волшебных явлений, искусно вписанных в эту реальность. Примечательно, что герои литературных произведений, относящихся к данному направлению, совсем не поражаются магическим событиям. Здесь чудеса становятся частью быта, но при этом остаются чудесами. Истоки магического реализма находят в культуре древних индейских цивилизаций (майя, ацтеки, инки, чибча). Так волшебные явления в обыденном мире описываются и в произведениях самих индейцев, и государств, образовавших свои колонии в Южной Америке. Например, испанский историк и священник шестнадцатого века Педро Симон считается составителем мифа об Эльдорадо, и именно он является автором огромного труда по истории цивилизации Чибча. Уже в тридцатых годах прошлого века французский критик Эдмон Жалу предлагает называть «магическим реализмом» направление в литературе. Среди мастеров, оказавших влияние на дальнейшее развитие подобной литературы, были такие титаны латиноамериканской литературы как Хулио Кортасар, Хорхе Луис Борхес, Габриэль Гарсиа Маркес и Алехо Карпентьер. Последний в 1949 году пишет повесть «Царство земное», в предисловии к которой описывает свою работу как «lo real maravilloso», что можно перевести как «магический реализм» или «волшебная реальность». Пожалуй, самое популярное произведение, написанное с применением данного художественного приема, — «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса. Известно, что в одно время книга была самым популярным испаноязычным произведением, не считая библии. В качестве примера использования «магического реализма» можно привести сцены, где живым героям являются их умершие родственники, но такое событие не вызывает ни капли страха или удивления. Также к характерным чертам направления относят: использование огромного количества символов, открытый конец, вынуждающий читателя задуматься, что же было реальностью, искажение течения времени и крайне заметный контраст между прошлым и настоящим. Латиноамериканские авторы оказали существенное влияние на европейскую литературу. Использование «волшебной» реальности можно обнаружить в романах сербского писателя Милорада Павича. Среди русских авторов, пожалуй, самый известный — Николай Васильевич Гоголь. К магическому реализму часто прибегали художники и кинематографисты. Чего стоят одни только Фрида Кало и Рене Магритт. Яркие примеры в мире кино — «Зеленая миля» Френка Дарабонта или «Лабиринт Фавна» Гильермо дель Торо. И если бы персонажи магического реализма, могли описать свой мир одним предложением, это, несомненно, было бы следующие высказывание героини романа гения данного направления — Хулио Кортасара: «О моей жизни, — сказала Мага, — даже по пьянке не расскажешь». Автор: Мария Петрова

Невероятные приключения итальянской музыки в России

К началу 80-х в Советском Союзе массово распространилось увлечение итальянской эстрадой. Оставив позади Deep Purple и Led Zeppelin, советская молодежь переключилась на мелодичное и танцевальное диско. Американская поп-культура не допускалась консервативным политбюро к публичному прослушиванию из-за культивирования тем секса и насилия. Итальянская же эстрада, в особенности три ее столпа — Адриано Челентано, Тото Кутуньо, Рикки э Повери — были если и не образцом для подражания, то поддерживали семейные ценности. Кроме того, итальянская культура была на тот момент на подъеме: не только музыка, но и фильмы шли в советском кинопрокате, привлекая миллионы зрителей. Фестиваль в Сан-Ремо стал музыкальной кузницей талантов, а известная почти каждому советскому обывателю песня «Felicita» не нуждалась в переводе. Грозное политбюро подкупали остросоциальные тексты, навеянные идеями итальянской коммунистической партии, чьи позиции были весьма сильны. 1. Адриано Челентано Больше известный как киноактер, Челентано своим романтически-брутальным образом сводил с ума неокрепшие молодые умы не только у себя на родине, но и по всему Советскому Союзу. Его творчество не сходило как с экранов кинотеатров, так и с только что появившихся аудиокассет. Его песням «Susanna», «Il tempo se ne» или «Pay pay pay» подпевала вся страна, а вышедшая в 2002 году композиция «Confessa» породила вторую волну «челентаномании» в нашей стране. 2. Рикки э Повери Эта итальянская группа появилась еще в далеких 60-х в Генуе. Все последующие десятилетия команда пребывала на самых высоких местах музыкальных хит-парадов у себя на родине, а в 1978 году выступила на конкурсе Евровидение. Однако, международный успех к группе пришел после песни «Будет, потому что люблю» (Sara perchi ti amo), которая стала настолько успешной, что ее внесли в итальянские учебники музыки. 3. Аль Бано и Ромина Пауэр Этот дуэт стал воплощением семейных традиций с образцовым имиджем. Их роман был похож на настоящую голливудскую историю: он — из бедной итальянской семьи, а она — дочь американской знаменитости. Легендарной «Felicita» подпевала 14-тысячная аудитория концертного зала в Ленинграде в 1986 году. Две недели их не отпускали со сцены — такой всенародной любви не знала ни одна мировая звезда, посетившая когда-либо Советский Союз. 4. Тото Кутуньо Еще один представитель итальянской музыкальной волны 80-х. Песня «L’italiano» прославила его на весь мир, а в Советском Союзе строчка из песни «лашатэ ми кантаре» плотно вошла в разговорный обиход и разнообразные анекдоты. Свою первую большую награду Кутуньо получил в знаменитом Сан-Ремо, где завоевал первое место с композицией «Solo noi», а вышедший в 1986 году хит «Serenata» заставил юношей и девушек со всего СССР встать в длинные очереди за его пластинкой. В 1985 году композитор и певец впервые посетил Союз с гастролями в Ленинграде и Москве, на которых побывало около 400 тысяч человек. 5. Пупо Певец Пупо (настоящее имя — Энцо Гинацци) прочно вошел в итальянскую эстрадную семью. Начав все с того же Сан-Ремо в 80-е, Пупо, что в переводе с итальянского означает «малыш», сразу же попал в шорт-лист для обязательного прослушивания в СССР. В 1985 году его пластинка выходит на звукозаписывающей студии «Мелодия» с самыми известными хитами «Su di noi» и «Gelato al cioccolato». Автор: Мария Молчанова

О том, как не встретились Бергман и Тарковский

Кинематографические работы Ингмара Бергмана и Андрея Тарковского давно приобрели статус классических и культовых в мировой индустрии кино. Кинокритик Майя Туровская писала о Бергмане: «Его фигура огромна. Ведь в послевоенном мире кино было совсем не то, что сейчас. Оно действительно было важнейшим из искусств. Оно было средством общения. Кино приходило первым, а каждый кинофестиваль был событием. Кинорежиссеры тогда были главными людьми в культуре. И Бергман был тем, кто потряс наше воображение сильнее прочих. Он был великой фигурой. Шекспиром кино. Его талант был совершенно иной природы, нежели у итальянцев, которых мы также смотрели с упоением. Фильмы Бергмана — это северный мир с проклятыми вопросами». Неслучайно то, что Ингмар стал кумиром отечественного режиссера Андрея Тарковского. В его списке любимых фильмов присутствуют сразу две картины Бергмана: «Персона» и «Причастие». Также известно, что сам Бергман восторгался Андреем Тарковским. Двух метров кинематографа связывало много общего, например, они оба прибегали к приему крайнего психологизма своих образов в картинах, а главными темами выступали кризис личности и культуры. И Бергман, и Тарковский невероятно тонко чувствовали музыку и использовали ее самым необычным образом. Также они во главу всего ставили чувство одиночества: Бергман в одиночку отправился на остров Фосе, а Тарковского выгнали из страны. Несмотря на то, что этот режиссерский тандем казался идеальным, они так и не встретились, почему же так произошло? Ответ был найден в историях тех, кто был знаком с ними лично. Продюсер Анна Лена Вибом рассказывала, что сам Бергман все слишком усложнил. Его невероятно раздражало то, что у него с Андреем нет общего языка, а только одна мысль о присутствии переводчика его приводила в бешенство. Именно поэтому встречи несколько раз назначались и отменялись. Во время съемок Бергмана в Готланде была возможность поехать к Андрею Тарковскому. Но в то время Форе была военной зоной, и встреча опять не получилась. Некоторое время спустя ходил слух, что Андрей тихо прошел на съемочную площадку своего кумира, но остался сидеть в стороне и с восторгом слушать то, что рассказывал Бергман на непонятном языке. Это была их единственная и «односторонняя» встреча. Сотрудница Ингмара Бергмана на протяжении многих лет заявляла, что режиссер и вовсе отказывался от встречи с Тарковским. Бергман был очень замкнутым человеком и стремился к идеалу, вполне возможно, что он действительно не хотел раскрывать свое несовершенство кому-либо. Он говорил о Тарковском: «Фильм, если это не документ, — сон, греза. Поэтому Тарковский — самый великий из всех. Для него сновидения самоочевидны, он ничего не объясняет, да и что, кстати сказать, ему объяснять? Он — ясновидец, сумевший воплотить свои видения в наиболее трудоемком и в то же время наиболее податливом жанре искусства. Всю свою жизнь я стучался в дверь, ведущую в то пространство, где он движется с такой самоочевидной естественностью. Лишь раз или два мне удалось туда проскользнуть». Возможно, ближе всех к истинному пониманию их «невстречи» был Александр Сокуров: «Сюжет был в том, что если бы они встретились, они посмотрели бы в зеркало. Только Тарковский увидел бы в этом зеркале одно, а Бергман — другое… Они могли бы, встретившись, гулять и молчать — все, что им нужно было знать друг о друге, они знали и без слов». Автор: Катарина Акопова

Пять жизней Ивана Павловича: отец Даниила Хармса

Имя Даниила Хармса знаменито. Его отца, Ивана Ювачева, моряка, революционера, путешественника и религиозного писателя, помнят меньше. В конце 20-х и 30-е годы прошлого века на улицах Ленинграда — чаще всего на Надеждинской, ныне Маяковского — можно было встретить необычного пешехода: высокого молодого человека в крохотной кепочке (а то и в более странном головном уборе: например, чехольчике от самовара), в бархатной курточке и гетрах. Иногда он выгуливал на поводке таксу с диковинным именем Чти Память Дня Сражения При Фермопилах. Ныне имя этого «чудака», Даниила Хармса, известно всем: несколько поколений детей выросли на его детских книгах, а его стихи, рассказы и пьесы для взрослых изданы стотысячными тиражами, переведены на множество языков, им посвящены десятки научных трудов. В те же годы по той же Надеждинской улице часто проходил другой пешеход — сухощавый рослый старик с узкой окладистой бородой, Иван Павлович Ювачев. Нередко он отправлялся на заседания Общества бывших политкаторжан. А иногда — в гости к совсем другим своим знакомым, к «недобитым» церковникам. Эти два человека — Иван Павлович и Даниил Иванович — были отцом и сыном. И жили они в одной квартире. Комната писателя Хармса выглядела так же необычно, как он сам, как избранный им и собственноручно вписанный в паспорт псевдоним: стены, оклеенные розовой бумагой, экстравагантные рисунки Даниила Ивановича и его друзей, ернические лозунги («Мы — не пироги!»), картины художников школы Малевича, фисгармония (Хармс был очень музыкален). А в аскетичной, опрятной комнате Ивана Павловича не было ничего лишнего. Письменный стол покрывали бесчисленные кальки с икон: последние 10–15 лет своей жизни он посвятил серьезному историческому изучению изображений Богоматери. Биография сына, казалось, только начиналась. А за плечами отца была богатая событиями жизнь. Можно сказать, что прожил он не одну, а несколько жизней. По стопам Магеллана и Кука Родился Иван Павлович 23 февраля 1860 года в довольно необычной семье: отец его был придворным полотером. Жили Ювачевы на Невском проспекте, и окна их квартиры выходили прямо на Аничков дворец, в штате которого числился отец семейства. Дворцовые служители имели возможность давать детям достойное образование, во всяком случае по меркам своего сословия. Сперва Ваня мечтал о работе лесничего, но в конце концов выбрал военно-морскую службу. На него повлияли книги, которые он читал в отцовском доме: полотер собирал описания путешествий Магеллана, Кука и других знаменитых мореплавателей. В 1874 году Иван Ювачев поступил на штурманское отделение Технического училища Морского ведомства и спустя четыре года окончил его с чином кондуктора (соответствующим чину прапорщика в армии). Ювачеву как отличнику полагалось заграничное плавание. Но шла война с Турцией, и юноша под влиянием одного из товарищей записался добровольцем на Черноморский флот. В сражениях поучаствовать ему не пришлось, но уже после заключения мира он на борту шхуны «Казбек» участвовал в занятии Батума, отданного России по мирному договору. Это считалось делом серьезным и опасным: командование опасалось сопротивления «фанатично настроенных горцев». В дальнейшем Ювачев сменил несколько пароходов, пока в 1881 году его службе на кораблях не пришел конец. Еще в училище Иван Павлович усвоил «передовые идеи», приобщился к нелегальной, антиправительственной литературе. Скучая во время долгих корабельных стоянок, он давал волю языку. Начальство обратило внимание на вольнодумную болтовню молодого офицера и от греха подальше списало его на берег — помощником начальника метеорологической станции в городе Николаеве. Знал бы Иван Павлович, как пригодится ему этот опыт! Год спустя Ювачев в чине прапорщика флота (соответствовавшем подпоручику в армии) едет в Петербург — учиться в Морской академии (его ходатайство о продолжении образования сочли возможным удовлетворить, несмотря на прежние претензии), а еще через год, так и не доучившись, он был арестован и почти сразу же навсегда уволен с военной службы. В этот момент первая жизнь Ивана Павловича закончилась. Обращение революционера За что же арестовали молодого офицера? Начальников не зря смущали его политические высказывания. Ведь не так давно, 1 марта 1881 года, на Екатерининском канале в Петербурге был убит император Александр II. Террористическая организация «Народная воля», совершившая это преступление, продолжала действовать, и у нее были сторонники в военной среде. В Николаеве Ювачев познакомился с подполковником Михаилом Юльевичем Ашенбреннером, который возглавлял военную организацию, чуть позже присоединившуюся к «Народной воле». Он предложил Ювачеву организовать и возглавить кружок военных моряков, и тот согласился. Никаких насильственных действий офицеры не предпринимали. По воспоминаниям Ивана Павловича, у общества «не было определенной программы: цели, казалось, были еще так отдаленны и расплывчаты, что говорить тогда о чем-либо строго определенном нельзя было. Одно ясно: правительство опирается на штыки, следовательно, надо постараться повернуть эти штыки против него самого. Поэтому пока остается одно: среди войск вести антиправительственную пропаганду». Лично Ювачеву довелось встретиться (в 1882 году в Одессе) лишь с одним из руководителей «Народной воли», членом исполнительного комитета Сергеем Петровичем Дегаевым. Тот предложил членам военной организации отказаться от пропаганды и перейти к террору. «Удастся ли покушение, или нет, — это неважно, — объяснял Дегаев. — Надо только показать, что террористическая партия существует». Подобные предложения были Иваном Павловичем и его товарищами отклонены. «Надо поберечь силы начинающейся организации и не выхватывать ее лучших членов, чтобы сейчас же предать их на растерзание жандармам», — ответил руководитель военного кружка петербуржцу. В тот момент офицеры-народовольцы еще не догадывались: несколькими месяцами ранее Дегаев был завербован полицией и стал провокатором. Он-то и выдал участников кружка. На так называемом «процессе 14-ти» Ювачев был приговорен (28 сентября 1884 года) к смертной казни, после подачи прошения о помиловании замененной бессрочной каторгой (затем срок был уменьшен до 15 лет). Остальные участники ювачевского кружка отделались по большей части административной ссылкой или просто увольнением с флота. На настоящие каторжные работы революционеров при Александре III ссылали редко, предпочитая держать их в одиночном заключении. Поскольку в Алексеевском равелине Петропавловской крепости заключенные часто умирали, император распорядился построить более «гуманную» тюрьму в Шлиссельбурге, в старой петровской крепости, окруженной водами Ладожского озера. Там и оказался Иван Павлович. Четверть века спустя в своих воспоминаниях бывший политкаторжанин попытался объяснить, почему в Шлиссельбурге, несмотря на улучшение бытовых условий, смертность почти не снизилась — людей убивал «ужас одиночного заключения». Психические расстройства и самоубийства были здесь обычным делом. Но над Ювачевым судьба смилостивилась, неожиданно послав ему друга. Раз в две недели заключенных выводили на получасовую прогулку. Летом 1885 года узнику предложили гулять в обществе одного из товарищей. Им оказался Николай Александрович Морозов, человек энциклопедических знаний и интересов. В одиночке он обдумывал мысли самые причудливые, не всегда здравые (например, «новая хронология» Фоменко — развитие шлиссельбургских идей Морозова), но всегда смелые и интересные. С Морозовым Иван Павлович в их редкие встречи мог говорить на самые разные темы — от математики и астрономии до философии и богословия. Богословие? Да, теперь бывший морской офицер размышлял и на богословские темы. В тюрьме с ним произошло «религиозное обращение» (истолкованное многими товарищами как психическое расстройство). «Обращению» его способствовало то, что единственной выдававшейся арестантам книгой поначалу была Библия. В душе Ювачева, человека еще молодого, скорее всего, увлекшегося революционными идеями лишь поверхностно, чтение Писания произвело настоящий переворот. Он решился на огромный и отчаянный труд — перевести Евангелие с греческого языка на русский (язык Эллады Иван Павлович освоил, видимо, самоучкой еще в офицерские годы). Разумеется, никакой надобности в таком переводе не было: Синодальный перевод Библии, подготовленный специалистами-филологами, вышел совсем недавно, в 1876 году. После многочисленных ходатайств ему удалось получить в камеру Библию на греческом языке и словари. Но приступить к работе он не успел. Религиозные настроения молодого арестанта и его «искреннее раскаяние» (приходится поставить кавычки, поскольку особых преступлений, в которых стоило бы раскаиваться, Ювачев совершить не успел — только состоял в революционном кружке) впечатлили тюремные власти. Благочестивому узнику предложено было сменить одиночную камеру на монастырскую келью, но тот отказался, чувствуя, что это не его путь, и даже ради выхода из тюрьмы не желая изменять себе. Тогда в 1886 году его вместе с четырьмя другими «подающими надежду на исправление» политическими заключенными отправили на Сахалин по очень сложному маршруту: через Петербург, Москву, Одессу и дальше морем, через Константинополь, Порт-Саид, Суэцкий канал, Сингапур и Японию. Вот так состоялось то «заграничное путешествие », которое упустил когда-то юный прапорщик Ювачев, — только путешествовать пришлось за решеткой, без права выхода на берег. На Дальнем Востоке В секретном послании сахалинским властям рекомендовалось использовать арестантов на работах, «соответствующих физическим силам, уровню способностей и образования каждого». В частности, Ювачева предполагалось привлечь к «геодезическим измерениям, нивелировке местностей и составлению расчетов по землемерной части». На словах ему было обещано, что вскоре он будет переведен на положение ссыльного, потом — в государственные крестьяне, а там уж до полного восстановления в правах недолго. Все это долгие годы оставалось пустыми посулами (на поселение Ювачев был переведен лишь в 1894 году), но заниматься физическим трудом (плотничеством на строительстве Казанского храма в поселке Рыково) Ивану Павловичу и в самом деле пришлось недолго. Через пять месяцев по прибытии на Сахалин он был определен в помощь Марии Антоновне Кржишевской, фельдшерице и заведующей рыковской метеорологической станцией. В то же время Ювачеву предложена была должность церковного старосты (той самой церкви, в строительстве которой он участвовал). «Я согласился и весь ушел в это церковное хозяйство, в составление хорошего церковного хора, в производство восковых свечей и проч. Конечно, я не оставлял и метеорологических наблюдений. Напротив. Я незаметно от Кржишевской отстранил ее от всех занятий по метеорологии, оказывая ей в то же время уважение, как своей начальнице. Если к этим занятиям присоединить еще уроки английского языка, которые я давал двум-трем чиновникам... уроки математики еврейским ребятам, церковные спевки и писание нот, то станет понятно — скучать не приходилось...» Сюда стоит добавить еще работы по организации небольшого ботанического сада около метеорологической станции, в котором была представлена экзотическая для европейца сахалинская флора — пихты, японские вязы, дальневосточные лиственницы. Позднее Иван Павлович опубликовал две брошюры, содержащие результаты метеонаблюдений на Сахалине (и они принесли ему в 1899 году титул «члена-корреспондента Главной физической обсерватории Академии наук»). Именно на метеостанции в Рыкове произошла встреча Ювачева с Чеховым, путешествовавшим по Сахалину. Тот показался Антону Павловичу «человеком замечательно трудолюбивым и добрым». По мнению некоторых литературоведов, он послужил прототипом героя одного из чеховских рассказов («Рассказ неизвестного человека»). Герой этого рассказа — бывший моряк, ставший революционером, но скоро разочаровавшийся и отошедший от дел подполья. Но все же Ювачев тосковал, что естественно: каторжный Сахалин был местом интересным, однако неприспособленным для нормальной человеческой жизни. Когда в 1894 году его перевели «в разряд сосланных на житье в Сибирь», Иван Павлович не стал задерживаться на острове: три года он прожил во Владивостоке, где служил капитаном парохода «Инженер», принадлежавшего строящейся Уссурийской железной дороге. И вот желанный день настал — можно было возвращаться в Европейскую Россию. Вторая жизнь Ювачева, жизнь революционера, политзаключенного и политического ссыльного, подошла к концу. А третья, параллельно начавшаяся жизнь — жизнь путешественника, географа, метеоролога, исследователя природы, — продолжалась. На пароходе «Байкал» в апреле 1897-го отправился недавний каторжник из Владивостока в Центральную Россию «через два океана», Тихий и Атлантический. Это была, в сущности, вторая половина его кругосветного путешествия, отделенная от первой десятью годами, и более приятная. Многое предстояло повидать Ивану Павловичу. Корейских крестьян, которые не признают золота, «не понимая цены в нем», а расплачиваются огромными связками медных монет. Нагасаки, в котором пережидает зиму российский дальневосточный флот (за считанные годы до знаменитой Русско-японской войны!), где на улицах слышна русская речь, а у детей не редкость европейские лица. Русскую духовную миссию в Японии, существующую здесь с 1870 года (Ювачеву было интересно все, что связано с многовековой и трагической историей христианства в Стране восходящего солнца). Потом — Гавайские острова с их райским климатом, американским благоустройством и огнедышащими вулканами. И американских индейцев, встречи с которыми уже немолодой человек, когда-то в детстве зачитывавшийся Фенимором Купером и Густавом Эмаром, так жаждал... (Дальше путь пролегал через Чикаго, Нью-Йорк, Ливерпуль, Лондон, Берлин, Вильно.) Наконец 18 июня встреча с родителями на станции Любань под Петербургом (там у Ювачевых была дача, и там решил пока что поселиться Иван Павлович). Ему еще предстояли работа десятником на железнодорожном строительстве в Любани, хлопоты о полном восстановлении в правах и переезде в Петербург (увенчавшиеся успехом в 1898 году), а чуть позже (в 1900— 1901 годах) — участие в экспедиции по исследованию судоходности реки Сырдарьи и выбору пристаней на Аральском море в связи со строительством Оренбурго-Ташкентской железной дороги (вместе со знаменитым поэтом и художником Максимилианом Волошиным). «Свободный христианин» На рубеже столетий начинается новая, четвертая жизнь Ивана Павловича. Прежде всего это была жизнь человека пишущего, литератора. Конечно, и в этой новой жизни нашлось место путешествиям: как инспектор Управления сберегательных касс он объездил всю Россию, от Минска до Вилюйска... Были и паломничество на Святую землю, и общественная деятельность, посвященная улучшению быта заключенных. Его автобиографические книги «Восемь лет на Сахалине» (1901) и «Шлиссельбургская крепость» (1907) способствовали привлечению общественного внимания к этим вопросам. И все-таки главным содержанием этой новой жизни стала именно литературная деятельность. Еще в Шлиссельбурге Ювачев, как многие заключенные, коротал время стихотворчеством. Незамысловатые стихи религиозного содержания он продолжал писать и позднее, на Сахалине. Вот, к примеру, «Надпись на Библию»: В этой книге вся жизнь отразилась, В ней, как в зеркале, видим весь свет, Тайна Божьих чудес нам открылась, Здесь на все есть готовый ответ. Что уж было, что есть и что будет, Чрез пророков Господь показал. Милый друг! И тебя не забудет: Только верь и люби! — Он сказал. В Петербурге Иван Павлович выпустил (под собственным именем и под псевдонимом Миролюбов) несколько мемуарных книг, в которых описал свой жизненный путь. И еще свыше 25 книг и брошюр религиознонравоучительного содержания. Как правило, они издавались Александро-Невским обществом трезвости или в приложении к журналу «Душеполезное чтение». Особым успехом религиозные сочинения Ювачева не пользовались (в отличие от его мемуаров), но сам он придавал им большое значение. В книгах этих Иван Павлович старался не отступать от церковного вероучения и выказывал почтение к православным иерархам. Это не мешало ему посещать отлученного от церкви Льва Толстого в Ясной Поляне и высказывать в разговоре с ним такие «еретические» мысли: «После Христа было две церкви — христианская и иудейская. Иудейская разрушилась, когда Богу было угодно, когда был разрушен храм в 70 году. Теперь есть православная церковь и церковь свободных христиан. Православная церковь разрушится, когда Богу будет угодно; нападать на нее не надо». Двойственность, чтобы не сказать больше, позиции Ивана Павловича была слишком очевидна: он публично защищал то, что считал обреченным, и, будучи верным по видимости сыном церкви, дружил с людьми, которых церковь числила во врагах. Лишь изредка «Миролюбов» проявлял религиозную нетерпимость, правда, иногда в самых неожиданных ситуациях. Так, когда в 1929 году умерла его жена Надежда Ивановна, Ювачев прямо у гроба покойницы затеял богословский спор со священником, приглашенным совершить отпевание. «Священник попался сердитый, и оба подняли крик, стучали палками, трясли бородами», — вспоминал (со слов Хармса) писатель Евгений Шварц. Но подобные конфликты случались нечасто. Обычно Иван Павлович старался не подчеркивать свои разногласия с другими, охваченными духовным поиском людьми, даже необязательно христианами, и был к ним подчеркнуто дружественен. Впрочем, он продолжал общаться и со своими старыми товарищами-революционерами, но их цели и средства борьбы были ему теперь чужды. В начале 1906 года отдельной брошюрой был опубликован очередной нравоучительный рассказ Миролюбова, «Революция», в котором некоему агитатору на митинге без труда удается переубедить толпу возбужденных рабочих вот такими речами: «Я тоже за революцию... Нужно изменить свою жизнь, нужно непременно сделать революцию, обратиться к тому образу жизни, который проповедовал Сам Христос и Его апостолы... Я за свободу. Давно пора освободиться от сетей дьявола». Едва ли бывший шлиссельбуржец в самом деле верил, что стихию можно победить проповедью. Но, во-первых, он приспосабливался к пониманию «простого человека». А во-вторых, не слишком умел писать беллетристику. Художественный вымысел в его произведениях везде так же беспомощен, как в только что приведенном стихотворении. Пятая жизнь Литературный дар, которым Иван Павлович, судя по всему, так хотел обладать (хотя бы для пропаганды своих идей), достался его сыну Даниилу. Жизнь Ювачева-младшего была бедна событиями, и он почти не покидал Петербурга (Ленинграда). Настоящую жизнь он прожил в своем творчестве. И в каком-то отношении это была и еще одна — пятая! — жизнь его отца Ивана Павловича Ювачева. Сын, появившийся на свет 30 декабря 1905 года, доставлял родителям немало огорчений. В знаменитой «немецкой» гимназии Петершуле он учился так плохо, что пришлось перевести его в Детское Село, в школу , созданную на основе бывшей женской гимназии, директором которой была его тетка Наталья Ивановна Колюбакина . После школы Даниил поступил в электротехникум. Это было непросто: ведь в то время юноше из семьи служащих требовалось несколько лет проработать на производстве и приобрести «пролетарский стаж», чтобы продолжить образование. Но Ювачев-отец, после революции служивший главным бухгалтером Волховстроя, попросил рабочий комитет этой организации ходатайствовать за своего сына. И что же? Техникум Даниил не окончил. Поступил на Высшие курсы искусствоведения при Институте истории искусств — и там проучился всего год, посвятив себя литературе... Даниил Хармс и его товарищи-обэриуты (члены ОБЭРИУ — Объединения реального искусства) были, конечно, известны современникам. Но тогда известность их носила в основном скандальный характер. В конце 1920-х — шумные театрализованные выступления на разных площадках (самый большой резонанс имел вечер «Три левых часа» в Доме печати 24 января 1928 года, на котором собрались сотни зрителей и о котором ленинградцы вспоминали даже десятилетия спустя). Режиссер Климентий Минц так описывал первое отделение: «На сцену выкатили черный лакированный шкаф из спектакля Игоря Терентьева «Ревизор». А на шкафу находился Даниил Хармс и читал свои стихи. Кое-кто из экспансивных зрителей и поклонников поэта встретил его появление на шкафу аплодисментами, кто-то смехом, другие улыбками, а некоторые изумлением и даже скептическим возгласом: «Пушкину незачем было взбираться на шкаф, чтобы читать свои стихи!» А чего стоила надпись на афише, описывающей постановку пьесы Хармса «Елизавета Бам», — «По ходу действия: „СРАЖЕНИЕ ДВУХ БОГАТЫРЕЙ!“ Музыка Велиопага Нидерландского пастуха. Движения неизвестного путешественника. Начало объявит КОЛОКОЛ». Вскоре в ленинградских газетах стали появляться разносные статьи, обличающие «реакционное жонглерство» молодых писателей. Их собственные произведения редко появлялись в печати. По большей части им удавалось опубликовать только стихи и рассказы для детей. Но и за свои детские произведения обэриуты порой подвергались травле: их (как и их учителей в этой области, Чуковского и Маршака) обвиняли в аполитичности, «усыплении классового сознания ребенка». 10 декабря 1931 года Хармс был арестован вместе со своим ближайшим другом и соратником Александром Введенским и еще несколькими знакомыми. Им инкриминировали вредительское сочинение «неправильных» детских стихотворений и крамольные политические разговоры в гостях. Приговор был суров — пять лет лагеря. Только вмешательство Ивана Павловича спасло сына. Бывший шлиссельбуржец мобилизовал все свои связи, обратился и к старому другу Николаю Морозову, в то время директору Естественнонаучного института имени Лесгафта. В результате Даниил Иванович «отделался» годичной ссылкой в Курск. Отец и сын были непохожи друг на друга. Но в каком-то смысле никого ближе друг друга у них не было. И любили они друг друга, может быть, больше, чем кого бы то ни было. Дневниковые записи обычно строгого, сурового Ивана Павловича, посвященные сыну, проникнуты искренней нежностью. Вот, например: «Даня опять стихотворением просил разбудить его в 10. Я пришел будить, сел у кушетки и запел из „Травиаты“: „Милый сын, мой дорогой, возвратись под кров родной!“ и дальше не мог, чтобы не расплакаться» (запись от 22 ноября 1930 года). Любовь и уважение, с которыми говорил об отце Хармс, удивляли его друзей, а ведь он был человеком, не склонным к сентиментальности, к открытым проявлениям чувств. Конечно, образ жизни своего «чокнутого сына Даниила» старик не одобрял, стихов и прозы его не понимал. Зато бывшего революционера и эксцентричного писателя-авангардиста сближали мистические интересы. Судя по дневникам обоих, они временами беседовали об Апокалипсисе, «о символических знаках и их происхождении». 17 мая 1940 года в возрасте восьмидесяти лет Иван Павлович Ювачев умер. Умер почти случайно, от заражения крови. По ходатайству сына, подкрепленному справкой Морозова, «народовольца-шлиссельбуржца, члена секции научных работников, персонального пенсионера» похоронили на так называемой площадке народовольцев на Литераторских мостках Волкова кладбища. Хармс пережил отца ненадолго. 23 августа 1941 года, в самом начале блокады, Даниила Ивановича арестовали за «пораженческие» разговоры в гостях у приятеля. Поэт искусно симулировал психическое расстройство, но это его не спасло. Да, он попал не в тюрьму, а в психиатрическую больницу, только вот больница эта находилась в блокадном Ленинграде. 2 февраля 1942 года Даниил Иванович умер, видимо, от голода. Четверть века спустя для исследователей открылся его архив, спасенный одним из друзей, философом Яковом Друскиным. С этого началась его слава, всероссийская и всемирная. И постепенно, в связи с Хармсом, стали припоминать и его отца — офицера и политкаторжанина, метеоролога и мистика. Человека, который и сам по себе достоин нашей памяти. Источник: Вокруг света Автор: Валерий Шубинский