Что будет, если съешь арбузную косточку

Очень милая история!

«Даже самые сильные чувства имеют свойство заканчиваться»

Очень часто мы находимся в ожидании. Мы ждём своей очереди, продолжение любимой книги, повышения на работе или, например, пока закипит вода в чайнике. Это всё обычно и привычно. Есть ещё кое-что: мы ждём своего человека. Идёт время, вокруг все встречаются, женятся, рожают детей, а ты продолжаешь ждать. Переодически ты задумываешься о том, что может быть вы уже знакомы или вот-вот, в скором времени, произойдёт эта долгожданная встреча. Но нет. Потом ты устаёшь, принимаешь своё одиночество и приходит чувство безразличия. Дальше ожидание входит в привычку, и ты уже не хочешь этой встречи. Это есть ровное понимание того, что даже если это сейчас случится, тебе не принесёт это никакой радости, не сделает тебя счастливее. Тогда ты решаешь, что не готов к этому, что не хочешь ни о ком заботиться, тебе это больше не нужно. Одним прекрасным утром погружаешься в свои мысли, смотришь на это всё и думаешь: почему ты больше не боишься одиночества? Как ты так взял и просто отпустил мечту о своём человеке? Все счастливые говорят, что встреча со своим человеком происходит именно тогда, когда ты отпускаешь все попытки кого-то найти, когда полностью принимаешь своё одиночество. Лишь тогда события складываются нужным образов и наконец встречаются два человека, потерявшие надежду найтись. Хорошо. А что, если вы уже знакомы? Но ты этого не видишь или не хочешь замечать, а тебя продолжают ждать не смотря на все твои выходки. Но вам ведь это неинтересно, вам хочется поиграть в страдальца, находящегося в вечном ожидании лучшего. И тут возникает вопрос: а кто вам сказал, что вас будут ждать? Откуда такая уверенность, что вы этого стоите? Что ваша компания настолько бесценна, что человек продолжит кормить себя надеждами, вместо того, чтобы наслаждаться реальностью? Знаете, даже самые сильные чувства имеют свойство заканчиваться. Поэтому откройте глаза, осмотритесь и начните жить здесь и сейчас. Каждый день говорите о своих чувствах и эмоциях, чтобы потом не жалеть о том, что могли дать больше, что недолюбили. Аэлита Алексеевна

Депрессия и генетика

Депрессия – болезнь, которую в обществе недооценивают. По данным Всемирной организации здравоохранения депрессией страдают примерно 350 миллионов жителей Земли. Благодаря большому числу болеющих и тому, что депрессия может длиться очень долго, она занимает первое место в мире по продолжительности испорченной людям жизни. Девятое место, проигрывая инфарктам, инсультам, СПИДу, раку и т.п., она занимает, если оценивать болезни, не только по тому, как долго они портят людям жизнь, но и по смертности. При этом Национальные институты здоровья (National Institutes of Health, NIH) – основной источник грантов в области медицины и науки о жизни в США – выделяют на исследования депрессии в 10 раз меньше денег, чем на исследования онкологических заболеваний. Дискриминация депрессии во многом связана с тем, что ученые до сих пор не могут обнаружить ее материальных основ. Кроме самых тяжелых случаев, у врачей нет возможности поставить диагноз «депрессия», если пациент этого не хочет, а такое случается часто. Более того, даже если пациент относительно честно отвечает на вопросы врача, тот может быть сбит с толку разнообразием симптомов. Если у человека ВИЧ, инфаркт или опухоль, он, чаще всего понимает, что это смертельно опасно, и знает, что врачи могут помочь. Поэтому, заподозрив у себя болезнь, он обратится к врачу, врач сделает анализ, кардиограмму, УЗИ или томографию, подтвердит или опровергнет диагноз и назначит лечение, которое с большой вероятностью поможет. С депрессией все не так. Угрозы своей жизни человек не видит, сильной боли не испытывает, никакого анализа, чтобы подтвердить или опровергнуть депрессию, не существует, антидепрессанты помогают не всем, да еще и обладают выраженными побочными эффектами, которые в красках описывают прибегнувшие к медицинской помощи приятели. Более того, быть в депрессии считается стыдным. В обществе бытует мнение, что это все от лени, от слишком легкой жизни, от нежелания взять себя в руки. Люди боятся, что врачебная тайна не будет соблюдена, и об их болезни станет известно работодателю, и его уволят. Получается, что люди болезни боятся не очень, постановки диагноза, наоборот, боятся («Что я, псих, что ли?!»), а реальной помощи от врача не ждут. В том, что люди не ждут помощи от врача, есть доля горькой правды. До сих пор нет единой непротиворечивой теории того, почему возникает депрессия, почему существующие антидепрессанты помогают одним, а другим не помогают, и что происходит на клеточном и молекулярном уровне у больного и выздоравливающего человека. Одна из теорий, которые объясняют хоть что-то, это теория биогенных аминов. Биогенные амины: серотонин, дофамин и норадреналин – иногда даже называют «гормонами счастья». На самом деле, это нейромедиаторы – вещества, ответственные за передачу сигналов в головном мозге. В некоторых случаях препараты, повышающие содержание моноаминов в головном мозге, оказывают неплохой антидепрессивный эффект. Вопрос только в том, почему не во всех, и почему они начинают действовать через месяц (минимум – две недели) после начала приема. Кроме того, теории биогенных аминов вредит тот факт, что лекарства, снижающие их уровень, не вызывают депрессии. По самым свежим данным, за развитием депрессии стоят более сложные клеточные механизмы, а биогенные амины – это только одно из звеньев механизма. Показано, что у людей, давно страдающих депрессией, в головном мозге заметно уменьшается объем серого вещества – нейронов и их отростков. Возможно, что причина депрессии не в дефиците аминов, а в том, что нейроны становятся более хрупкими, чаще гибнут, меньше ветвятся и т.п. В таком случае биогенные амины не напрямую улучшают настроение, а меняют активность нейрональных генов, так что нейроны лучше сопротивляются стрессу и отращивают больше отростков. Считается, что в первую очередь роль играет активность гена BDNF, продукт которого – ростовой фактор, управляющий ростом и развитием нейронов. Это сложный, многоступенчатый механизм, и, если на определенной его стадии происходит сбой, лекарство не помогает. А таких ступеней много: каскад из нескольких молекул передает сигнал от нейромедиаторов к BDNF, BDNF должен передать сигнал другим нейронам, они должны этот сигнал воспринять, и при этом сохранять жизнеспособность и способность к ветвлению и образованию новых синапсов. Для некоторых психических особенностей время от времени находят соответствующие генетические варианты. Но для депрессии долгое время ничего не находилось. При этом на риск развития депрессии сильно влияют события предыдущей жизни, в особенности, случившиеся в детстве. Физическое, сексуальное и эмоциональное насилие, пережитое в детстве – один из сильнейших факторов риска. Смерть близких людей, войны и катастрофы – в любом возрасте сильнейший фактор риска. По оценке ВОЗ по частоте депрессии с большим отрывом лидирует Афганистан. Все это вместе с проваливающимися раз за разом попытками отыскать мутации, связанные с депрессией, привело к непопулярности идеи о генетической предрасположенности к депрессии. Группе Флинта стоило немалых усилий продолжать поиски. И вот они увенчались успехом. Для этого исследователи очень тщательно подошли к выбору пациентов для анализа, что позволило уменьшить генетическую вариативность. Все участники исследования были женщинами, этническими китаянками и страдали тяжелой депрессией. Авторам удалось обнаружить два генетических локуса, связанных с повышенным риском развития тяжелой депрессии. Эти локусы: SIRT1 и LHPP. Эти гены, по всей видимости, связаны с жизнедеятельностью митохондрий и производством энергии. И это не первая находка, указывающая на роль нарушения энергетического обмена в развитии депрессии. Возможно, что жалобы людей в депрессии типа «ни на что нет сил», «как будто у меня сели батарейки» и «ничего не хочется делать» – не только описание психологического состояния, но и физиологическая реальность. Возможно, клетки мозга первыми начинают ощущать нехватку энергии, чахнуть и гибнуть – среди всех клеток организма у них одна из самых больших потребностей в энергии.

История одной жены

Я выросла в семье, в которой любовь выражалась глаголами повелительного наклонения "поешь" и "надень". Я не жалуюсь и не хвастаюсь, я констатирую. Взрослые вокруг меня не практиковали тактильных объятий и поцелуев, не говорили друг другу ласковых слов. Им было важно, чтобы я была сыта, одета по погоде и делала уроки. Я не знала, что бывает иначе. Даже не догадывалась. И выросла в этом сценарии. Не зная, что любовь может быть синергией нежных слов и мягких объятий. При этом я была счастлива. Обычным детским счастьем. Детское счастье отличается от взрослого безусловностью и отсутствием анализа происходящего. Потому что весело. Потому что птичка. Потому что классики. Потому что солнышко. Я называю это «заряжена детством». Внутри постоянно – восторженные салюты. Потому что детство. У будущего мужа другая история. Он долго не получался у родителей, а потом, уже на пике их отчаяния, вдруг получился. И родился маленький мальчик, пухленький купидончик, и на него вылилась лавина нежности. Мишенька купался в родительском любовании, был обласкан, зацелован, затискан. Он так и рос, залюбленным пупом земли, целых пять лет, а потом всё кончилось. Родился брат. Потоки нежности пошли в обход первенца. Мишенька растерялся. Испытал стресс. Пытался понять, почему? Он плохо себя вёл? Сломал самосвал? Он больше так не будет… Родители были заняты выживанием, барахтались в тугих 90-х. Крохотная комнатка, двое маленьких детей – быт безжалостно выжирал молодость, время и силы. Целовали Мишеньку теперь иногда, по касательной, любовь проходила рикошетом от брата. Но все равно в семье был культ восхищения детьми и их успехами. Еще через пять лет родилась сестра. В десять лет Мишеньке пришлось принудительно повзрослеть. Хорошо учиться, присматривать за братом, гулять с сестрой. И за взрослость - плата в виде хоть и мимолетной, но обязательной ласки, уставших маминых объятий, папиной руки, запутавшейся в вихрах давно нестриженной шевелюры. Так Мишенька и рос, ощущая на контрасте дефицит любви, и, повзрослев, упрямо искал в девочках свою потерянную нежность. И тут судьба, словно насмехаясь, предложила ему меня. Я была одета в хмурость, закрыта от людей на все замки и щеколдочку. Миша брал штурмом. Прорывался. Завоевывал. Окружил заботой, оформленной в слова и действия. Я не стала выбираться из окружения – сдалась. Ослабила оборону. Разрешила себя целовать. У Миши были серьёзные намерения. Он привел меня в родительский дом. - Здравствуй, Оленька, - сказала мама. – Проходи. Мы с папочкой ждем вас с Мишенькой. Сейчас придут Ирочка и Коленька, и будем обедать. Я была в недоумении. Я думала, что имя, как одежда, должно расти вместе с носителем. В 4 года можно носить ползунки, а к 20-тилетию нужно купить костюм. В детстве можно быть Оленькой, но к двадцати пора одеться в отчество. Почему Оленька? Потом поняла: эта семья - территория уменьшительно-ласкательных суффиксов. Тут все Оленьки, Мишеньки, Коленьки. Я прошла в комнату. На стенах - дипломы и грамоты детей. Присмотрелась. За четвертое место. За пятое. За участие. Лауреат... Дети не побеждали в конкурсах, просто участвовали, но родители восторженно видели победу и в факте участия, и, аплодируя, вешали рамочки. Я опять удивилась. Мои грамоты за победы в Олимпиадах пылились в старой папке с ненужными документами. Мои победы не были культивированы, они были упакованы в пыль. Меня очень боялись перехвалить, и на всякий случай, не хвалили вообще. А вот растут трое перехваленных, и ничего, вроде, нормальные, не зазнавшиеся, вполне себе перспективные дети. «Надо же, бывает по-другому!» - подумала я, впервые усомнившись незыблемости моего сценария. Мы с Мишей стали жить вместе. Он поминутно говорил, что я - красивая. Я раньше как-то не задумывалась, красивая я или так, обычная. А тут... Он не мог пройти мимо, чтобы не выразить свой восторг, смотрел с восхищением, подходил обнять, не веря своему счастью обладания. «Наверное, я и правда красивая», - подумала я, озадаченно глядя на себя в зеркало, и усилила эффект каблуками и мини. Чтобы подчеркнуть. Он говорил, что я талантливая. Я подозревала, что он прав, но пока ощущала всё пунктиром, не точно. Мишу же приводил в восторг любой продукт моего творчества. Стихи, статьи, танцы, песни. Ну, первые три пункта – ладно. Но вот песни. У меня нет слуха. Категорически. Я заподозрила мужа в субъективности. Но уже не спорила. Да, талантливая. Он говорил, что ему со мной повезло. Что "спасибо, что выбрала его". Я ежедневно привыкала к мысли, что я - звезда. Что мое призвание - светить. А его - аплодировать мне. Это хорошая мысль, к ней удобно привыкать. Она мягкая, приятная телу и душе. Я плыла по жизни в коконе чужого восхищения. Мне и в голову не приходило, что Миша тоже нуждается в моих аплодисментах. Ждет их и надеется. Зачем? Звезды не аплодирует зрителям... Без нежности и ласки вполне можно жить. Я же жила! Первые 20 лет… Я не знала, что любовь нужно зеркалить и возвращать сторицей. Образно говоря, в ответ на "Я тебя люблю", нужно ответить хотя бы "Я тоже", а не "Я знаю". А в ответ на "Ты красивая" нужно сказать: "Это ты красивый!", а не "Да, спасибо!" Шли годы. Муж отчаялся ждать. Аплодисментами стер ладони в кровь. Аплодисменты стали утихать.Я к тому моменту признала в себе звезду. Поймала талант за руку. Сформулировала. И очень удивилась, почему муж вдруг стал хандрить, прыскать раздражением. Рядом с ним живет звезда! Она выбрала его! Что еще надо? Я отчитывала его скандалами за ослабленное восхищение. Давай-ка поактивней там, видишь, я расправила крылья, лечу, скажи мне, как хороша я в полете, что молчишь? Но он терял интерес к аплодисментам. Стал посматривать на другую сцену. Дома звезда ходит в халате и ест куриную ножку прямо из кастрюли. Как бы снимает образ в прихожей и надевает перед выходом. И где-то там, на жизненной сцене, стоит, раскинув руки, и отдает энергию. А домой приползает уставшая и разряженная. А муж должен обогреть, отлюбить, зарядить. Принести чай, укрыть одеялом, сказать: "Боже, какая же ты невероятная!" А за это – плата в виде халата и куриной ножки. Миша понял, что ошибся. Что я не находила его потерянную нежность, и не смогу ее вернуть. Однажды я, красивая, умная и талантливая, пришла домой и услышала пустоту. Никто не хлопал и не заваривал чай. Никто не приготовил бензин восхищения – залить в мой бензобак таланта. И в этот момент я поступила как настоящая женщина. Я - обиделась. Как он мог? Неблагодарный, безответственный человек. А говорил, что любит. Лжец. Я испытывала злость. И желание отомстить. Отомщу-ка я ему своим успехом. Он будет идти по улице и на каждом столбе видеть мои афиши. По радио – анонс моего выступления. Он включит телевизор – а там я. И он станет кусать локти и проситься назад. Но я не пущу. Я гордая. Я не прощаю предательства! Шло время. Я упала навзничь в глухую депрессию. Пустой бензобак отказывался творить без дозаправки. Не пелось, не писалось, не танцевалось. Только лежалось лицом в подушку. Страдалось. Хандрилось. Я вдруг заметила своего мужа. Услышала. Потерявши - заплакала. И стала кусать локти и проситься назад... Я научусь, обязательно научусь нежности. Я буду возвращать ее тебе порционно, только дай мне этот кредит доверия. Я обещаю, это будет прекрасная кредитная история, со своевременностью каждого платежа. И я стала учиться любить своего мужчину. Восхищаться. Боготворить. Оформлять свою любовь в слова и поступки. В смс-ки, объятья, вязаные свитера. В утренний горячий кофе, в укрывание его, заснувшего, пледом, в замечание его настроения. В "ешь, всё готово", в "дай, я поглажу", в "нет, лучше галстук". В "ТЫ САМЫЙ ЛУЧШИЙ". И тогда всё получится. И найдется потерянная нежность, и приумножится, и отольется дивидендами в счастливых глазах наших детей, которые растут в правильном жизненном сценарии, и, повзрослев, подарят любовь своим половинкам, и родят новых счастливых детей. И концентрация счастья вокруг стихийно увеличится. И люди станут друг другу улыбаться. Потому что весело. Потому что птичка. Потому что классики. Потому что солнышко...

«Настанет день, когда и я исчезну…»

Уж сколько их упало в эту бездну, Разверзтую вдали! Настанет день, когда и я исчезну С поверхности земли. Застынет все, что пело и боролось, Сияло и рвалось. И зелень глаз моих, и нежный голос, И золото волос. И будет жизнь с ее насущным хлебом, С забывчивостью дня. И будет все — как будто бы под небом И не было меня! Изменчивой, как дети, в каждой мине, И так недолго злой, Любившей час, когда дрова в камине Становятся золой. Виолончель, и кавалькады в чаще, И колокол в селе... — Меня, такой живой и настоящей На ласковой земле! К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры, Чужие и свои?! — Я обращаюсь с требованьем веры И с просьбой о любви. И день и ночь, и письменно и устно: За правду да и нет, За то, что мне так часто — слишком грустно И только двадцать лет, За то, что мне прямая неизбежность — Прощение обид, За всю мою безудержную нежность И слишком гордый вид, За быстроту стремительных событий, За правду, за игру... — Послушайте! — Еще меня любите За то, что я умру. Марина Цветаева 8 декабря 1913

Подборка блиц-фактов №71

Температурный рекорд на территории Канады зафиксирован ещё в 1937 году и составляет 45 °C. Это больше, чем наивысшая отмеченная температура за всю историю метеонаблюдений в таких жарких странах, как Таиланд или Бразилия. В Великобритании в юридическом смысле к единице отнесены все числа, большие 0,5 и меньшие 1,5. Поводом для такого решения стало судебное разбирательство между двумя фармацевтическими компаниями. Одна из них владеет патентом на средство для заживления ран с содержанием ионов серебра от 1 до 25% массы лекарства, а другая выпустила подобное средство, которое включает 0,77% таких ионов. Ранее в подобных случаях за единицу принимались числа, большие 0,95, однако суд при рассмотрении дела обнаружил асимметрию в определении, постановил считать единицей всё в интервале от 0,5 до 1,5 и тем самым удовлетворил иск о нарушении патента. Стивен Кинг даёт право начинающим режиссёрам или студентам экранизировать любой его рассказ за символическую плату в 1$, при этом оставляя себе все права на произведения и запрещая извлекать из получившихся фильмов коммерческую выгоду. За такими картинами, а также за их режиссёрами закрепилось прозвище «доллар-бэби». Одним из них был и Фрэнк Дарабонт, в возрасте 20 лет снявший короткометражку по рассказу «Женщина в палате». Кингу этот вариант понравился, и впоследствии именно Дарабонт стал режиссёром таких фильмов, как «Побег из Шоушенка», «Зелёная миля» и «Мгла». В 1987 году в Бирме помимо обычных номиналов в обращении находились довольно странные купюры — 35 и 75 кьятов. Однако правителю У Не Вину этого показалось мало: он приказал изъять из обращения купюры в 25, 35 и 75 кьятов без всякой компенсации населению и ввести новые в 45 и 90 кьятов, так как эти числа делились на 9. К тому времени экономика Бирмы находилась в глубоком затяжном кризисе, и эта реформа переполнила чашу терпения устроивших бунт студентов. В дальнейшем масштаб волнений разрастался, что привело к связанной с другим числом общенациональной акции гражданского неповиновения. Она вошла в историю под именем «Восстание 8888», так как её ключевые события начались 8 августа 1988 года. Флаги почти всех государств мира содержат фрагменты белого, синего или красного цвета. В этом правиле только два исключения: флаги Ямайки и Мавритании. Воевавший на европейском фронте Второй Мировой войны американский пехотный полк № 442 был целиком составлен из японцев, главным образом уже родившихся в США детей японских эмигрантов. По оценке Министерства обороны США, этот полк является лидером по числу награждённых, если считать отношение общего количества наград к числу солдат подразделения, за всю историю американской армии. Велогонщик Мигель Индурайн, пять раз подряд выигравший Тур де Франс, обладает уникальными физиологическими особенностями. Если пульс обычного человека составляет 60—70 ударов в минуту, у Индурайна этот показатель равен 28. Объём его лёгких — 8 литров, в то время как средний объём равен 6 литрам. Его система кровообращения прокачивает 7 литров кислорода за минуту при норме 3—4 литра у обычного человека и 5—6 литров у профессиональных велосипедистов. В сентябре 2014 года компания Segway, Inc. подала несколько исков против китайских производителей, которые стали выпускать клоны сегвеев, нарушая патенты. Одна из таких компаний, Ninebot, при финансовой поддержке корпорации Xiaomi через несколько месяцев просто купила Segway, Inc. Во время испано-американской войны 1898 года бронепалубный крейсер «Чарлстон» получил приказ захватить остров Гуам в Тихом океане, принадлежавший Испании. Подойдя к острову, американцы обнаружили в гавани только один торговый корабль и сделали несколько залпов по старой крепости. По-видимому, ни один снаряд не достиг цели, так как не знавший о начале войны командир испанского гарнизона решил, что крейсер им салютует. Он послал гонца к губернатору, чтобы попросить разрешения на ответный салют, а сам вместе с несколькими помощниками сел в лодку и отправился поприветствовать гостей. Только на палубе американцы сообщили им о войне, взяли в плен и договорились о сдаче острова без боя и жертв. Учёные из Университета Дьюка провели эксперименты с макаками-резусами, построив из их мозгов распределённую нейросеть. Каждой обезьяне имплантировали электроды в отделы мозга, отвечающие за движения, и научили силой мысли перемещать на экране компьютера анимированную руку к цели. Затем обезьянам определённым образом ограничивали возможности, чтобы двигать руку можно было только совместными усилиями. В самом сложном эксперименте участвовало одновременно три макаки, каждая из которых могла совершать перемещение только по двум из трёх координатных осей (X и Y, X и Z, Y и Z), и подопытные успешно справлялись с задачей. Защитник сборной Колумбии по футболу Андрес Эскобар на Чемпионате мира-1994 в матче против США забил автогол. Проиграв эту встречу, колумбийцы не смогли выйти из группы и улетели домой. Через несколько дней Эскобар был расстрелян, когда находился в своём автомобиле. Каждый выстрел киллер сопровождал криком: «Гол!». Двулистник Грея — это растение семейства Барбарисовые, распространённое на Дальнем Востоке, в том числе на Сахалине и Курильских островах. Его уникальной особенностью является прозрачность цветков после дождя. Под воздействием воды белые цветки постепенно теряют пигментацию и начинают просвечивать, а, высыхая, возвращаются к нормальному состоянию. Гимном футбольного клуба «Ливерпуль» является песня «You'll never walk alone». Эти же слова были вытатуированы на ноге у морского пехотинца Энди Гранта, который был отправлен в Афганистан и подорвался на мине. Ему ампутировали ногу ниже колена, и при операции последнее слово татуировки было отсечено, из-за чего она превратилась в «You'll never walk» («Ты никогда не будешь ходить»). Сам Грант относится к этой истории с юмором — он научился ходить с протезом, участвует в спортивных соревнованиях и часто рассказывает об этом случае в мотивационных речах перед другими ветеранами-инвалидами. Лошади, коровы, слоны, жирафы и некоторые другие крупные млекопитающие могут спать стоя благодаря особому строению коленного сустава, кости которого «запираются» в определённом положении и позволяют животному расслабить остальные мышцы тела. Такое поведение обусловлено эволюционными причинами: из стоячего положения можно сразу же пуститься в бег в случае опасности от хищников. Но если перечисленные животные чувствуют себя в безопасности, они могут спать и лёжа, достигая полного расслабления и глубокой фазы сна. Ещё одним примером научившихся спать стоя, причём только на одной ноге и прямо в воде, являются фламинго.

Записки Наполеона Бонапарта о России

Толстые стены Смоленска были большой проблемой для Наполеона: «Я употребил весь артиллерийский резерв для пробития бреши в куртине, но тщетно – ядра наши застревали в неимоверно толстых стенах, не производя никакого действия. Только одним способом можно было сделать пролом: направить весь наш огонь против двух круглых башен, но разница в толщине стен была нам неизвестна». «Москва превратилась в огненное море. Вид с кремлевского балкона был бы достоин Нерона, поджигающего Рим, что же касается меня, то я никогда не походил на это чудовище, и при взгляде на эту ужасную картину сердце моё обливалось кровью». «Построенная подобно Риму, на семи холмах, Москва представляет весьма живописный вид. Надо видеть картину, которую представляет этот город, полу-европейский, полу-восточный, с его двумястами церквей и тысячью разноцветных глав, возвышающихся над ними, чтобы понять чувство, которое мы испытали, когда с высоты Поклонной Горы увидели перед собой Москву». Наполеон прошел множество русских дорог, и ни одна его не удовлетворила. Причина не в погоде, о ней у императора сложилось отдельное мнение. В своих воспоминаниях Бонапарт называл русские дороги исключительно непроходимыми: «Недостаток сведений о состоянии дорог, неполные и недостоверные карты края были причиной того, что я не отважился пустить корпуса по разным направлениям, так как ничто не доказывало существование удобно проходимых дорог». Наполеон вторгся в Россию в начале лета, а выбирался из нее уже ближе к весне. Император Франции успел сложить свое мнение о погоде в России, например, осень стала «прекраснейшей, необычной в этих суровых краях». С суровыми холодами Наполеону пришлось столкнуться в самый невыгодный момент, по пути домой: «С 7 ноября холод увеличился и с ужасающей быстротой развил степень расстройства армии, начавшегося уже под Вязьмой». О народной войне Наполеон говорил: «Самая грозная армия не может успешно вести войну против целого народа, решившегося победить или умереть. Мы имели дело уже не с жителями Литвы, равнодушными зрителями великих событий, совершающихся вокруг них. Всё население, составленное из природных русских, при нашем приближении оставляло свои жилища. На нашем пути мы встречали только покинутые или выжженные селения. Бежавшие жители образовывали шайки, которые действовали против наших фуражиров. Они нигде не беспокоили сами войска, но захватывали всех мародеров и отставших».

«По несчастью или к счастью, истина проста…»

По несчастью или к счастью, Истина проста: Никогда не возвращайся В прежние места. Даже если пепелище Выглядит вполне, Не найти того, что ищем, Ни тебе, ни мне. Путешествие в обратно Я бы запретил, Я прошу тебя, как брата, Душу не мути. А не то рвану по следу - Кто меня вернёт? - И на валенках уеду В сорок пятый год. В сорок пятом угадаю, Там, где — боже мой! - Будет мама молодая И отец живой. Геннадий Шпаликов

История о голодных поэтах, продавщице Розе и её бесценной тетрадке

Этот рассказ о женщине, которой восхищались все поэты революционного Петрограда, о кулинарных изысках Серебряного века и о том, как голодные уличные фрики стали образцово-показательными гениями. Звездою послереволюционного Петрограда был не Гумилев и не Мандельштам, а женщина, которая отпускала им хлеба в долг. Звали ее Роза, и была она продавщицей в продовольственной лавочке, открытой буквально-таки под лестницей издательства «Всемирная литература». Роза была толста, стара, хитра, усата, басовата и плутовата. Продавая нищим, голодным поэтам чай, масло, сахар, патоку и сало, она обсчитывала и обманывала их, нисколько того не стесняясь, но в то же время совершенно не торопила с оплатой тех, кто брал продукты в долг. Взамен в специально заведенную тетрадочку Роза просила своих творческих клиентов написать ей маленькое стихотвореньице на память. Ничтожная просьба тотчас удовлетворялась, и тетрадь Розы вскоре собрала в себе автографы Блока, Замятина, Кузмина, Сологуба, Ремизова и прочих талантов эпохи. Не без доброй иронии Розой восторгалась вся писательская интеллигенция первой половины двадцатого века, с удовольствием превознося её в стихах и прозе. «Даже и подумать страшно, сколько мой альбом будет стоить, когда вы все, с позволения сказать, перемрете», — приговаривала Роза, пряча драгоценную тетрадь. И вот откуда она знала? Нет, ну правда, ведь это только сейчас их портреты чинно висят в рамках, а имена озаглавливают страницы хрестоматий. Но тогда это же была просто кучка фриков! Чтения их стихов, куда после работы через весь город шли замерзшими и не поевшими, представляло собой безумное зрелище. Во-первых, все одеты черт знает как, башмаки у всех стоптанные, дырявые. Гумилев в ушастой шапке и широкой оленьей дохе, Пяст в соломенном канотье и светлых клетчатых брюках (в любую погоду) с ковровым саквояжем наперевес, Кузмин — на него вообще без боли взглянуть нельзя: губы накрашены кроваво-красным, глаза жирно подведены черным… Ну разве так выглядят приличные поэты? На поэтов никто не похож. Лозинский — дородный, холеный, упитанный, большелицый, словно иностранец-банкир или фабрикант, Маяковский напоминает силача-крючника, Мандельштам — без единого зуба во рту, вместо них золотые «лопаточки», Белый — маленький, морщинистый, с белоснежными седыми волосами, худой, — впрочем, кто тогда не был худым, все голодали, признавались не все. Писательский паек: селедки (можно выменять на что-нибудь), морковный чай, хлеб… Этот хлеб Гумилев насаживает на детскую шпагу Левушки и жарит над огнем. Если полить хлеб маслом, посыпать солью или сахаром и добавить немного воображения, то получится какое хочешь лакомство. Так, разумеется, и делали. И вот все эти тощие, аляповатые модники Петрограда с рукописями под мышкой собираются в одном месте. Наевшись черного грубого хлеба, отстояв свою очередь за кашей, напившись морковного чая, они выходят-таки на сцену, встают под свет прожекторов, бросают загадочный взгляд поверх голов собравшихся, начинают читать… И тут ты понимаешь: боже мой, да ведь они и читают-то еле-еле! Кто картавит, кто запинается, кто просто не выговаривает половину алфавита, Кузмин, намалеванный и наодеколоненный, заикаясь, не может окончить и строчки — нет, ну как можно, подсовывая этим людям тетрадь, всерьез верить, что однажды она тебя озолотит?