В июле 1938 года к вокзалу в Берлине подъезжает машина. Из нее выходит женщина. Она показывает свои проездные документы вооруженным охранникам в нацистской форме. Женщина невысокого роста, хрупкая, и кажется, что она нервничает. В поезде она встречает мужчину, и они вместе едут в Гронинген (Нидерланды). Может быть, эти люди — любовники? Нет, это не свидание, а спасательная операция. Женщина — австрийка по имени Лиза Мейтнер, одна из самых блестящих ученых-ядерщиков, работавших в Германии. Мейтнер имеет еврейское происхождение и бежит от режима Адольфа Гитлера, когда уже почти слишком поздно. Нацистские лидеры ввели политику, запрещающую всем ученым покидать Германию, и запретили Мейтнер получать документы, которые давали бы ей свободу передвижения. На голландской границе нацистский военный патруль пробирается через вагоны поезда, проверяя всех. Попутчик Мейтнер голландский химик по имени Дирк Костер добился от голландских властей разрешения на въезд в страну. Но все, что у Мейтнер было в качестве удостоверения личности, — это ее австрийский паспорт, который устарел. «Я так испугалась, что мое сердце почти перестало биться, — вспоминала позже Мейтнер. — Я знала, что нацисты объявили сезон охоты на евреев. В течение десяти минут я сидела и ждала. Десять минут, которые казались долгими часами. Затем один из нацистских чиновников вернулся и молча вернул мне паспорт». Через некоторое время она благополучно пересекла голландскую границу. По прибытии в Гронинген Костер отправил закодированную телеграмму бывшему научному сотруднику Мейтнер в Берлине, химику Отто Гану, чтобы сообщить, что «ребенок» прибыл. Когда несколькими годами ранее в 1933 году к власти пришел Гитлер, его антисемитская политика лишила немецкой науки многих великих исследователей. Известно, что Альберт Эйнштейн, который находился в турне по США, когда были объявлены результаты выборов, так и не вернулся. Но немногие ученые были так ценны для Германии, как Лиза Мейтнер. Через несколько месяцев после драматического побега из нацистской Германии женщина жила в Швеции. Ей рассказали о последних результатах, полученных Ганом в его работе по радиоактивному распаду урана. И она поняла то, чего не понимал Ган: уран подвергался ядерному расщеплению, разделяясь пополам и высвобождая часть своего огромного запаса ядерной энергии. Семь лет спустя, 6 августа 1945 года, тот же самый процесс ядерного деления в уране был запущен внутри бомбы Little Boy, сброшенной на японский город Хиросима. Вы можете сказать, что остальное — это уже история. Так и есть, но за исключением того, что эта история все еще актуальна сегодня, когда угроза ядерного конфликта снова нависает над миром. Именно интуиция Мейтнер положила начало ядерной эре. Яркая карьера Карьера Лизы Мейтнер началась в 1901 году, когда она решила начать изучать физику в Венском университете. После получения докторской степени она приехала в Берлин в 1907 году, чтобы продолжить учебу, но в то время Пруссия все еще не принимала женщин в свои университеты. В следующем году ситуация изменилась, но не отношение. Той осенью Отто Ган впервые встретил Лизу Мейтнер, и они решили работать вместе. Но женщинам не разрешали входить в химический институт, где трудится Ган, якобы из-за убеждения директора, который думал, что они обязательно подожгут там свои волосы. В качестве компромисса Мейтнер предоставили комнату в подвале, но запретили подниматься наверх, даже чтобы поговорить с Ганом. В 1912 году они переехали в Химический институт кайзера Вильгельма для изучения радиоактивности. В начале XX века радиоактивность считалась захватывающей областью для ученых, потому что она давала подсказки о том, из чего сделаны атомы. Исследователи установили, что атомы имеют внутреннюю структуру из положительно заряженного сверхплотного ядра, состоящего из протонов и нейтронов и окруженного отрицательно заряженными частицами, называемыми электронами. Ученые также обнаружили, что ядерный распад и ядерные реакции, вызванные столкновениями субатомных частиц с атомами, могут превращать один химический элемент в другой. Мейтнер и Ган открыли протактиний в 1917 году. Жизнь под свастикой За время работы в Химическом институте кайзера Вильгельма Лиза Мейтнер завоевала уважение своими решительностью и острым умом. К 1930-м годам она считалась одним из ведущих ученых-ядерщиков Германии. Но потом все изменилось. В январе 1933 года Адольф Гитлер был назначен рейхсканцлером, и он быстро предпринял шаги по преобразованию формы правления в Германии — из демократии в диктатуру. В апреле того же года нацисты изгнали евреев из всех органов власти и влияния, включая академические должности. Тем не менее, каким-то образом Мейтнер удалось сохранить свое место еще на пять лет. Ее отчислили из Берлинского университета, запретили выступать на научных собраниях и почти полностью вычеркнули из официального описания немецкой ядерной физики в то время, так что ее совместные открытия с Ганом приписывались только ему. Однако она смогла продолжить активные исследования в Химическом институте кайзера Вильгельма. Ган и Мейтнер при содействии молодого немецкого химика по имени Фриц Штрассман начали собирать доказательства существования новых типов радиоактивных веществ, созданных из урана, возможно, включая некоторые ранее неизвестные элементы. Но когда Германия аннексировала Австрию во время аншлюса в марте 1938 года, быть австрийским евреем в Берлине было уже не просто неспокойно, но и опасно. Евреев в Вене выгнали из домов и жестоко избили, а некоторых убили. Сторонники нацистов в Берлине больше не заботились о сдерживании своих слов. Коллега Лизы Мейтнер Курт Гесс, который был ярым нацистом, сказал, что «еврейка подвергает опасности этот институт». Отто Ган попросил ее покинуть институт. «По сути, он выгнал меня», — с горечью записала Мейтнер в своем дневнике. Пора было уходить, и поскорее. Химик Дирк Костер из университета Гронингена в Нидерландах организовывал срочную помощь ученым-беженцам из Германии, и 11 июля 1938 года он получил официальное подтверждение того, что Мейтнер пропустят в Нидерланды. Два дня спустя он уже будет сопровождать ее во время побега из Берлина. Разделение на части После побега ученой-физика из Германии Ган и Штрассман продолжили эксперименты с ураном. Но без опыта Мейтнер им было трудно интерпретировать увиденное. Они обнаружили, что уран может быть превращен нейтронной бомбардировкой в радиоактивные вещества, которые химически похожи на гораздо более легкий элемент — барий. Исследователи написали Мейтнер, находящейся в Стокгольме, и та ответила, что это ей не кажется убедительным. Считалось, что радиоактивные превращения происходят постепенно: радиоактивный распад превращает один элемент в другой с очень похожей массой. И все же барий имел едва ли половину массы урана. Во время рождественского отпуска в тихой шведской деревне Лиза Мейтнер обсудила необычные результаты с приехавшим к ней племянником Отто Фришем, который тоже был физиком. Его изгнали из Германии, и ему пришлось работать в Копенгагене. Фриш и Мейтнер пришли к выводу, противоречащему всем распространенным представлениям о ядерной трансмутации. Они решили, что ядра урана действительно были более или менее разделены пополам, что делало вероятной перспективу огромного высвобождения ядерной энергии. В поисках названия для этого процесса Фриш вспомнил о делении живых клеток и позаимствовал биологический термин: уран подвергся ядерному делению. К концу апреля 1939 года немецкие физики сообщили нацистскому правительству о возможности ядерного деления для получения энергии и взрывчатых веществ. Власти заявили, что такие исследования следует держать в секрете. Но слух уже пошел. В августе Эйнштейн и другие ученые написали письмо президенту Рузвельту, в котором предупредили о возможности создания атомной бомбы. Позже в том же году немецкий физик Вернер Гейзенберг написал доклад для нацистских чиновников о возможности высвобождения энергии путем контролируемого деления в ядерном реакторе, работающем на урановом топливе, а также, возможно, в бомбе. Гейзенбергу поручили исследовать использование этой ядерной энергии. Но немецкие ученые, которым не хватало финансирования и мешали бомбардировки союзников, к концу войны не продвинулись слишком далеко в создании ядерного реактора или бомбы. Они были так же удивлены, как и весь остальной мир, когда в августе 1945 года услышали о бомбардировке Хиросимы. Однако способность к разрушению была не единственной особенностью ядерного деления. В разгар войны ученые, работавшие под руководством итальянского физика Энрико Ферми в Чикаго, придумали, как контролировать деление, чтобы оно не превратилось в хаотичный процесс: уран лишь постепенно высвобождает свою ядерную энергию, генерируя тепло, которое можно использовать для кипячения воды и привода турбин для выработки электроэнергии. Успех Ферми, основанный на проницательности Мейтнер, привел к появлению ядерной энергетики. До сих пор большинство атомных электростанций полагаются на деление урана для производства энергии, хотя есть надежда, что однажды вместо этого появится возможность использовать ядерный синтез — процесс, в котором очень легкие атомные ядра выделяют энергию при слиянии. Проблемы ядерного деления, особенно образование опасных ядерных отходов, хорошо всем известны. Но перед лицом глобального потепления, частично вызванного сжиганием ископаемых видов топлива на основе углерода, некоторые экологи сегодня обращаются к ядерной энергии как частичному решению проблем, которые мы создаем для климата Земли. Сознание немецкой науки Лиза Мейтнер отказалась играть какую-либо роль в Манхэттенском проекте, в котором союзники разрабатывали атомную бомбу. В Америке ее назвали после войны «еврейской матерью бомбы», которая каким-то образом скрывала секреты от Гитлера. Это встревожило ее. Но большая часть сил ученой в послевоенный период была потрачена на то, чтобы убедить своих бывших коллег в Германии признать и принять их ответственность за молчание во время ужасов, творившихся в Третьем рейхе. Спустя время миру открылись эти ужасы, и Мейтнер поняла, чего она едва избежала. Когда советские и американские войска достигли концентрационных лагерей в Дахау и Бухенвальде, она плакала, слушая репортажи по радио. «Кто-то, — писала она Гану, который был интернирован в Кембриджшире в июне 1945 года, — должен заставить человека вроде Гейзенберга и многих миллионов других взглянуть на эти лагеря и на погибших людей». Отто Гану потребовалось много лет, чтобы признать свою вину. В 1958 году он написал Лизе Мейтнер в день ее 80-летия: «Мы все знали, что имеет место несправедливость, но мы не хотели этого видеть, мы обманывали себя… В 1933 году я последовал за флагом, который мы должны были немедленно снести. Я этого не сделал, и теперь должен взять за это ответственность». Он поблагодарил Мейтнер «за попытку объяснить нам, за то, что тактично направляла нас» и признался, что немецкие физики работали при чудовищном режиме. Лиза Мейтнер похоронена на юге Англии, в Хэмпшире, где она умерла в 1968 году. На ее надгробии по просьбе Отто Фишера сделана надпись: «Физик, который никогда не терял своей человечности». По материалам статьи «Lise Meitner: the nuclear pioneer who escaped the Nazis» Science Focus