Мадрон — один из самых шикарных районов Сиэтла, с озера Вашингтон веет свежестью, листья деревьев блестят. В воздухе так и витает запах нирваны. Если вы попадете сюда, в вашей голове обязательно промелькнет мысль: «Эх, я бы мог здесь жить». Однако, один из домов района на самом холме был в некотором роде проклят. Окна завешаны черным брезентом и простынями, чтобы проходящие мимо зеваки не могли заглядывать внутрь. Однако через окно комнаты, располагающейся над гаражом, можно разглядеть узорчатый линолеум и вазу с цветами, ее поставили на то самое место, где 5 апреля 1994 года Курт Кобейн взял дробовик и вышиб себе мозги. Не потревоженные полицейской атрибутикой, птицы все еще продолжают петь снаружи. Их мало беспокоит оцепленная подъемная дорожка, которая так и осталась перекрытой с тех пор, как было найдено тело музыканта. По радио Сиэтла 8 апреля объявили: «в тот день, когда умер Кобейн, умерла музыка». Весь мир скорбел о преждевременной кончине короля гранжа, фронтмена группы Nirvana, чей хит 1991 года «Smells Like Teen Spirit» стал культовым и изменил курс современной музыки. СМИ сообщили, чего смерть Курта Кобейна лишила двадцатилетних жителей планеты, представители поколения Х потеряли своего принца. Для всех остальных эта суета была не совсем понятна. Во-первых, музыка группы Nirvana была не так проста для слушателей, месь панка и металла, мелодия которой зачастую была погребена под слоями храпящего шума. А история Кобейна казалась слишком очевидной и знакомой. Слова «рок-н-ролл» и «самоубийство» шли рука об руку и звучали так просто, а смерть Курта включала в себя эти два элемента. Его жизнь начиная с комы, в которую он впал от передозировки транквилизаторами и шампанским в Риме месяцем ранее (данный случай, кстати, рассматривают как первую попытку самоубийства), рассказов о длительной наркотической зависимости и до предсмертной записки — словно сага о саморазрушении, сформировавшая облик Кобейна, который так напоминал Сида Вишеса в 90-х. Однако, семь тысяч обитателей Сиэтла, собравшиеся на поминальную службу, чувствовали, будто их предали. Они хором распевали «пошел ты, Курт», заливаясь слезами, их предводительницей была вдова звезды, панк-певица Кортни Лав. Поколение чувствовало, они потеряли что-то особенное. Кто-то из взволнованных поклонников кричал из толпы: «Курт умер за ваши грехи», кто-то показывал выцарапанное лезвием на запястье имя музыканта. Также поклонники устроили ритуальное сожжение фланелевых рубашек и другой фирменной одежды стиля гранж. Для этих людей и для других десяти миллионов альбом-бестселлер «Nevermind» стал символом поколения и всей страны. Жизнь и музыка Курта Кобейна были гораздо сложнее, наполненные раздирающим напряжением — все это не в силах передать хвалебные речи отчужденной молодежи. Его двадцатисемилетняя жизнь включала в себя иронию, путаницу, которые не так легко вписываются в традиционную мудрость поколения Х. Но в конце концов, эта жизнь стала отличать саму современную Америку. Просторный дом с мансардными окнами и облицовкой их серой деревянной плитки теперь олицетворяет поколение бездельников. А главным бездельником стал человек, живущий мечтой яппи: женатый миллионер в роскошном доме со своим садом и бегающей по нему маленькой дочкой. Но это не оказалось подходящим убежищем для Курта, мальчика, который пришел из ниоткуда и стал звездой и кумиром миллионов. Спрятавшись в доме с видом на озеро, он накачал свои вены наркотиками, написал бессвязную предсмертную записку и нанес столько вреда своей гениальной голове, что полиция смогла его опознать только по отпечаткам пальцев. Окрестности Сиэтла скоро вернутся в нормальное рутинное русло жизни. Никто никогда не признает: вероятно, есть некоторое облегчение, что больше не будет таких ночей, как в прошлом году. Полиция арестовала Кобейна после того, как их сосед сообщил о странных звуках, которые напоминали домашнее насилие, доносившихся из дома на холме. Он и его жена настаивали, что это недоразумение, ведь они просто баловались. Соседи могут спать спокойно, ведь никогда не повторится эпизод, который произошел 18 марта: через несколько дней после случившегося в Риме его жена Кортни вызвала экстренные службы, ибо ее муж заперся в ванной с тремя пистолетами, винтовкой и двадцатью пятью патронами. Теперь же в доме всегда будет царить мертвая, испепеляющая тишина. А вывеска в пятидесяти метрах от резиденции Кобейна будет гласить «Зона, свободная от наркотиков». Стиль музыкального исполнения группы Nirvana назвался «гранж». Многие считают, что гранж умер задолго до кончины Кобейна. Когда же это произошло? Когда Курт стал настолько культовым, что им завладела индустрия моды. Их фанаты стали одеваться в точности как участники группы. Фланелевые рубашки, завязанные на поясе, потрепанный свитер в полоску, джинсы и кеды, протертые до дыр. Участники группы объясняли свой стиль так: «Мы бедны, а сейчас сезон дождей». Друзья Курта одинаково категорично относятся к идее о том, что Кобейн был кем-то вроде представителя поколения Х. Они говорили: «Это просто способ продать наше творчество». Наверное, Курту Кобейну такие разговоры пришлись бы по душе. Он так же пренебрегал своей ролью «голоса целого поколения». В его послании было главным то, что он считал грубым и невежественным навешивание коммерческого ярлыка на определенную возрастную группу. Вступительный текст последнего альбома группы «In Utero» напрямую выражал отношение группы к данной ситуации: «Подростковые страхи окупились сполна, теперь мне скучно, и я стар». Кажется забавным существовавший «контракт» между Куртом и поколением Х: они отрицали, что они группа, а он отрицал то, что он их представлял. Но одно не может полностью исключать другого. Так много позиций и взглядов на жизнь этих детей было отражены в короткой жизни Курта. «Это было его послание, что жизнь бесполезна», — размышлял его поклонник, 26-летний Боб Хина. Чувства Курта есть там, в его музыке. В кричащей ярости пения Курта, в металлическом шуме гитары и таких строчках песен, как «Нужно найти способ, лучший способ — отчуждение. Попробуйте» вы можете прочувствовать то самое неизбежное чувство разочарованности. В случае, если ваше ухо не натренировано, вам придется напрячься, чтобы услышать и понять, что же нового в его музыке. В конце концов, панк с почти идентичным посылом возник очень давно. Уже почти 20 лет прошло с тех пор, как Sex Pistols орали со сцены о своей разочарованности. Сам Курт это понимал и как-то сказал: «Я первый признаю, что мы версия дешевого трека девяностых годов». При этом он постоянно говорил о влиянии на его творчество таких групп, как как Raincoats и The Vaselines. Но панк в США никогда не совершал такого прорыва, как в Англии. В результате чего в Америке образовался некий вакуум, в который Курт вошел без каких-либо усилий. Переосмысленный английский панк ворвался в Штаты в облике альбома «Nevermind». На самом деле Кобейн сделал нечто больше, чем реанимировал панк, чтобы переосмыслить вечные темы подросткового протеста. У него было инстинктивное чувство и понимание того, что причиняет боль его аудитории. В «Newsweek» писали: «Гранж — это то, что происходит, когда детям развода в руки попадает гитара». Главная демографическая проблема всей этой болтовни о поколении X заключается в том, что она больше, чем любая другая группа в истории, произошла из разрушенных семей. И Курт мог прочувствовать это как никто другой. Детство Курта Кобейна прошло в Абердине, в штате Ингингтон. «Я знаю только двух человек, чьи родители не развелись, и у одного из них мать застрелили», — размышляет 22-летняя Мара Ривет, помощник в Tower Records. Она знает, что мама и папа Курта Кобейна расстались, когда ему было 10 лет. Она слышала, как он поет: «Этот легендарный развод — такая скука/Пока мои кости росли, было больно/Они очень болят/Я так старался, чтобы у меня был отец/Но вместо этого у меня был папа/Я просто хочу, чтобы ты знал, что я перестал тебя ненавидеть». Друзья Курта сразу поняли, что он задумал, когда улетел на Гавайи с Кортни Лав. Его целью было создание крепкой семьи. Однако, в тот период он уже конкретно подсел на запрещенные вещества. Кто мог подумать, что Курт в итоге причиняет невероятную боль своей 19-месячной дочери Френсис. Его попытка создать такое семейное счастье, какое он сам никогда не знал, с треском провалилась. Курт понимал, что самоанализ был непривлекателен. Однажды он описал свой собственный образ как «жалкий, жалующийся, испуганный шизофреник, который все время хочет убить себя». Это только усиливало его отвращение к самому себе. В предсмертной записке Курта, прочитанной Кортни Лав перед тысячами, он не жаловался на СПИД, развод, отсутствие дома или на любые другие вещи, которые так беспокоили поколение. В записке говорилось о хроническом заболевании желудка, которое, как всегда говорил Кобейн, побудило его употреблять героин, «чтобы излечить себя». «Я благодарю вас, — писал он, — от глубины моего горящего, тошнотворного желудка...» Это была в некотором роде вполне подходящая болезнь. Во-первых, это доказывало, что боль Кобейна не была притворством: он чувствовал ее глубоко внутри. Было также мрачно уместно то, что принц поколения сопляков должен был умереть, жалуясь на боль в животе. Автор: Катарина Акопова