Новая «Русалочка» напоминает нам о том, чего нет в таких фильмах, как «Энканто» и «Холодное сердце II» — о «плохом парне». Мировая премьера «Русалочки» уже состоялась, и мы наконец можем увидеть Мелиссу Маккарти в амплуа одного из самых культовых злодеев всех времен — Урсулы. Морская ведьма, созданная по образу актера Дивайн, является воплощением классического диснеевского злодея: беззастенчиво злого и корыстолюбивого, с пафосным гимном впридачу. Но с появлением на экранах новой версии этого персонажа вы поймете, что прошло довольно много времени с тех пор, как Дисней создавал антагониста столь же неприкрыто злого, как Урсула. Такое необузданное злодейство стало своего рода пережитком в последнем оригинальном повествовании анимационной студии, которое, возможно, заставит вас задаться вопросом: где же все плохие парни? Злодеи, бывшие когда-то основным элементом диснеевских мультфильмов, особенно мюзиклов, постепенно вытеснялись в пользу таких историй, как «Холодное сердце» или «Энканто», которые больше фокусируются на внутреннем конфликте нашего героя с самим собой. Вместо того, чтобы противостоять архетипу зла, жаждущему их провала, наше нынешнее поколение героев борется со своими внутренними демонами, становясь своим собственным секретным оружием и преодолевая собственные ошибки. Это изменение знаменует собой один из самых резких сдвигов в истории диснеевских сказок, возможно, уступающий только переходу от 2D-анимации к CGI. Более полувека злодей занимал видное место в этих историях, начиная со Злой королевы в первом в истории полнометражном мультфильме «Белоснежка и семь гномов». Мачеха Золушки, капитан Хук и Малефисента вскоре последовали за Золотым веком, и в конце концов, когда в 1989 году начался «Диснеевский ренессанс», такие злодеи, как Урсула, Джафар и Шрам, продолжили традицию. Это классическое повествование, где каждый играет ключевую роль в развитии сюжета и развитии характера главного героя. Будь то запирание героя в башне, кража его голоса или попытка убить его в попытке захвата власти, эти персонажи запускают историю и служат понятной целью для поражения. Но в последнее время эти архетипы постепенно исчезли. В то время как «Принцесса и лягушка» (2009) и «Запутанная история» (2010) подарили нам доктора Фасилье и матушку Готель соответственно, мы не видели традиционного злодея с 2013 года. Даже в этом случае Ганс из «Холодного сердца» как злодей бледнеет по сравнению с конфликтом, который Эльза испытывает со своими собственными силами. Эта тема получила продолжение в сиквеле фильма, где Эльза изо всех сил пыталась найти свое место среди этих сил. Точно так же в «Моане» 2016 года заглавная героиня отправляется в авантюрный океанский поиск самопознания. И совсем недавно, в «Энканто» 2021 года, главный конфликт Мирабель — это ее желание получить одобрение и цель в своей волшебной семье, когда она борется за восстановление их угасающих сил. Но почему именно произошло это изменение? Модели повествования Диснея всегда эволюционировали с течением времени, но, как правило, эта эволюция определялась (и может быть прослежена) предыдущими успехами и неудачами. Например, когда в 1989 году Русалочка оживила анимационный отдел студии, компания удвоила усилия по созданию сказок и команды авторов песен Говарда Эшмана и Алана Менкена, в результате чего появились «Красавица и чудовище» и «Аладдин». Еще недавно, когда создателей «Принцессы и лягушки» разочарованные зрители обвинили в притеснении мальчиков (название девчачье!), мультипликационную сказку про Рапунцель переименовали в более гендерно-нейтральную «Запутанную историю», и эту тенденцию, конечно, продолжили с «Холодным сердцем». Так что же могло вдохновить на этот отход от традиционного формата «герой против злодея»? Если и есть что-то в мире анимации, что могло бы вызвать такой сейсмический сдвиг, то это Pixar. С самого начала, выпустив первый в истории полнометражный анимационный фильм CGI с «Историей игрушек» 1995 года, студия (ныне дочерняя компания Disney) полностью переосмыслила жанр — как с точки зрения стиля анимации, так и с точки зрения видов историй, которые они рассказывали. Темы, предпосылки и персонажи Pixar раз за разом нарушали условности, и студия даже пошла по стопам Диснея, попробовав свои силы в фильме о принцессе «Храбрая сердцем». Успех фильмов Pixar, вероятно, дал кинематографистам разрешение выйти за рамки и переосмыслить то, каким мог бы быть диснеевский полнометражный мультфильм. Этот новый, более широкий путь, который привел Disney к таким известным фильмам, как «Моана» и «Энканто», оказался коммерчески успешным, вызвал благосклонность критиков и привел к появлению историй, рассказанных по-новому. И временами это означало, что злодеев в этих историях не было. Но «Холодное сердце II», получившая более неоднозначную реакцию в 2019 году, демонстрирует некоторые подводные камни, которые могут возникнуть при таком новом подходе. В фильме таинственный голос ведет Эльзу в путешествие самопознания, чтобы защитить королевство от проклятия. Если это звучит немного абстрактно, то только потому, что так оно и есть. Документальный сериал «В неизвестность: Создание Frozen II» рассказывает о последнем году производства фильма и о трудностях, с которыми столкнулась творческая команда при создании четкого повествования. До даты выхода фильма оставалось всего несколько месяцев, а они все еще не были уверены в том, чей голос звал Эльзу, и отзывы с повторных тестовых показов подчеркивали отсутствие ясности в сюжете. В этом случае борьбу с абстрактной концепцией «стихий» в сочетании с внутренним путешествием по поиску своего места оказалось очень трудно четко изобразить на экране. Именно в подобном случае, когда история становится запутанной, по-настоящему видна ценность наличия злодея. Хотя традиционная игра «хороший парень против плохого парня» может показаться более простой, чем у глубоких героев, сталкивающихся со сложными внутренними битвами, часто оба подхода делают одно и то же. Злодеи проявляют себя наилучшим образом, когда их присутствие способствует внутреннему путешествию нашего героя и возможному росту — и делают это активным, кинематографичным образом. Возьмем, к примеру, «Русалочку». Во многом как «Моана» или «Холодное сердце», этот фильм о персонаже, пытающемся уравновесить свою любовь к семье с желанием оставить их ради чего-то большего. Разница заключается во включении Урсулы, которая облегчает это путешествие и таким образом помогает изобразить его очень линейным и активным. Когда Урсула подталкивает Ариэль в определенном направлении, ее преодоление трудностей становится диалогом, а не монологом. «Жизнь полна трудных выборов, не так ли?» — говорит Урсула, прежде чем запустить сюжет фильма, заставляя Ариэль сделать этот трудный выбор. Роль злодеев, подобных Урсуле, неоценима, будь то в качестве заменителей внутренних демонов нашего героя, помех его грандиозным планам или забавных, жеманных дурачков, которых мы любим видеть побежденными. Не говоря уже о том, что злодеи приходят с отличными реквизитами: песня Урсулы о несчастных бедняжках, отравленные фрукты или смешной помощник вроде Яго — все это более занимательно, чем расплывчатое, таинственное и непонятное проклятие. А пока мы можем обратиться к множеству ремейков, чтобы вспомнить, чего нам не хватает. Эти фильмы, наряду с успехом таких историй, как «Круэлла» и «Малефисента», также должны вселять надежду на то, что студия не упустила из виду ценность, которой могут обладать злодеи. Но до тех пор, пока эти размышления не приведут к возвращению прежней формы сюжета на анимационный фронт, классические злодеи по-прежнему будут отсутствовать. Изменится ли это? Когда Русалочка возвестила о возвращении сказок впервые после «Спящей красавицы» 1959 года, это доказало, что возвращение к форме всегда возможно для «Мышиного дома». И достаточно скоро культовый анимационный злодей может снова появиться на нашем пути. Кто знает? Возможно, кто-то в Disney рисует пару зловещих злодейских бровей, пока вы читаете эту статью. По материалам статьи «Where have all the Disney villains gone?» Vox