Кто из девочек, прочитав впервые повесть «Алые паруса», не хотел стать Ассоль? В юности это кажется таким романтичным — верить в то, что однажды тебя заберет и увезет в прекрасные дали любящий принц, который останется таковым до конца ваших дней. Вырастая и сталкиваясь с реальной жизнью, мы, конечно, понимаем, что настоящую любовь нужно искать и укреплять со временем. Что никто не приплывет к нам на алых парусах просто так, даже если очень сильно в это верить. Вот и прототип Ассоль — юной героини повести Александра Грина «Алые паруса» — прожила непростую, даже тяжелую жизнь. Однако все эти годы она любила своего героя, покорившего ее сердце далеко не с первого взгляда. Речь пойдет о Нине Грин (Мироновой) — супруге автора одного из самых романтичных произведений. Она родилась в октябре 1894 года в городе Гдов, что находился тогда в Санкт-Петербургской губернии. Отец девочки был банковским служащим, из-за чего семья часто переезжала. В 1914 году Мироновы осели в северной столице. В Санкт-Петербурге девушка начала посещать Бестужевские курсы, а через год выскочила замуж за студента-юриста. Все было бы хорошо, но разгорелась Первая мировая война. Мужа Нины отправили на фронт, где он погиб. Будучи в ужасе от происходящего, молодая вдова устроилась медсестрой в госпиталь. Параллельно она работала машинисткой в газете «Петроградское эхо». Именно там в 1917 году 23-летняя девушка познакомилась с писателем Александром Грином, которому было 37. Ничто не предвещало большой любви. Во-первых, о литераторе ходили дурные слухи. Поговаривали, что он — потенциальный убийца. Едва, мол, не задушил соседа по общежитию, а еще выстрелил в бывшую возлюбленную — Екатерину Бибергаль. Во-вторых, очень скоро Нина заболела туберкулезом и была вынуждена уехать на три года. Второй раз Александр и Нина встретились уже в 1921 году. Роман был стремительным, и в начале марта пара поженилась. Писатель боготворил молодую нежную супругу, чего нельзя было сказать о ней. Девушка писала, что согласилась на свадьбу, потому что о Грине «не было противно думать». Нина влюблялась в мужа постепенно, но эта выращенная любовь потом останется с ней до конца, спасет и укроет от упреков и жестокости, а главное — подарит смысл жизни, даже когда та станет совсем невыносимой. С отменой «сухого закона» стало понятно, что писатель много пьет. В какой-то момент Нина притворилась больной и обманом вынудила супруга уехать на юг: сначала в Феодосию, а потом в Старый Крым. Злоупотреблять Александру разрешалось лишь в Санкт-Петербурге и Москве, и он активно пользовался этим правом, бывая там по работе. Когда печатать Грина перестали, тот стал совсем плох. «Сплошь и рядом даже небольшие рассказы возвращаются (из издательств и редакций — прим. ред.) обратно, потому что они не бытовые и не современные. Чем больше становится требований РАППа (Российской ассоциации пролетарских писателей — прим. ред.), тем труднее становится наша жизнь», — рассказывала о том времени Нина. В 1932 году писателя свел в могилу скоротечный рак желудка с метастазами в прокуренных легких. Нина сразу же принялась увековечивать память супруга. Спустя два года после его смерти она организовала мемориальную комнату, а потом и вовсе возвела жилой дом, который в августе 1960 года станет частным музеем. Нина также пыталась наладить свою личную жизнь и в 1934 году вышла замуж за бывшего лечащего врача Грина Петра Нания. Этот брак оказался недолгим, но страдать из-за развода времени не было — началась Великая Отечественная война. Во время немецкой оккупации Крыма Нина, чтобы прокормить себя и больную мать, работала в газете «Официальный бюллетень Старо-Крымского района». Потом ее угнали на трудовые работы в Германию, за что уже на родине в 1945 году Нина получила 10 лет лагерей. Нина Грин отбывала наказание сначала в Печоре, затем — в Астрахани. Освободившись в 1956 году, она вернулась в Крым и добилась возвращения ей музея покойного мужа. Последние годы жизни вдова писателя избегала общения. Это неудивительно, ведь на ней висело клеймо предательницы. Нина скончалась в Киеве в 1970 году. Она хотела быть похороненной рядом с мужем и матерью, но власти Старого Крыма не разрешили. Год ее тело лежало в другом месте, но потом приятели тайно перезахоронили ее. Лишь в 1997 году имя женщины, без которой наверняка не было бы прекрасных Ассоли, Молли, Тави Тум, Джесси и Дэзи, полностью реабилитировали. К сожалению, это не вернуло ей потраченных лет и не спасло от одинокой старости.