Если дружба закончилась

Значит ли это, что ее и не было? Когда-то вам могло казаться, что это отношения на всю жизнь, ведь вы столько прошли вместе, а количество секретов друг о друге, известное вам, больше невозможно разделить ни с кем в этом мире. Как ни прискорбно, даже самые близкие отношения не застрахованы от их завершения. Наиболее болезненным вариантом является дружба, берущая начало в самом детстве. Это прекрасная эпоха, полная идеализма и иллюзий, когда все казались равными и делящими пополам все, что было доступно — радости и слезы, мечты и планы на будущее. Закономерно, что с этапами взросления взрослеет и дружба, на долю которой выпадает множество испытаний. Это и разочарование от столкновения с реальным миром и исчезновением розового цвета в очках, и разделение интересов, первые любовные отношения с противоположным полом, которые могут вступить в конкуренцию с дружбой и сдвинуть ее на второй план. Существует много причин, по которым близкие отношения завершают свой жизненный цикл. При этом можно еще долго неосознанно поддерживать иллюзию их существования, даже когда из содержания давно исчезли элементы взаимности и близости. Болезненному поддержанию способствует целый букет из чувств вины, зависимости или благодарности за прошлое, закрывая собой актуальную картину мира — отношения давно только забирают ресурс, а не наполняют им, как было раньше. Это можно сравнить с любимой детской игрушкой, которую жалко выбросить — ведь с ней связано столько воспоминаний о теплом прошлом. Поэтому она годами пылится на полке и временами напоминает о быстротечности времени, порождая только приливы ностальгии. Мы можем долго носить багаж закончившейся дружбы, не замечая очевидного. Я знала девушку, которая ставила себе будильник на каждый день с напоминанием позвонить подруге, иначе та могла сильно обидеться на пренебрежение этим ритуалом. Стоит ли говорить, что отношения были тягостью и для одной, и для второй стороны. Гораздо благоприятнее для обеих могло бы стать обнаружение этой тягости и взаимные попытки к изменению формата общения, даже если для этого и пришлось бы взять паузу в отношениях. Ведь дружба — это всегда про взаимность и комфорт двоих, а не про насильное исполнение обязательств, сложившихся когда-то в прошлом. Расставание с другом можно сравнить с расставанием с любимым партнером. В зависимости от обстоятельств, с другом, особенно давним, может быть даже больнее. Распознать угасающую дружбу можно по следующим косвенным признакам: • У вас давно очень разные интересы и приоритеты в жизни. • Вам кажется, что вы являетесь единственным инициатором общения. • Вы чувствуете вину за редкие встречи, но не можете/не хотите это менять. • В отношениях присутствует конкуренция. • В отношениях присутствует ревность. • Вы рассказываете друг другу только плохие новости или постоянно вспоминаете о прошлом. • Ваше мнение всячески подавляется. • Вы чувствуете опустошение после встреч. • Из ваших отношений исчезло доверие. • Вам больше не хочется принимать участие в жизни друга. Как и в любви, расставание в дружбе может обладать целительной силой. Конечно, в первую очередь стоит попробовать обсудить возникшие проблемы с другом и попытаться найти их решение, если у вас есть внутренние ресурсы на это и искреннее желание изменить ситуацию. В случаях, когда речи о доверии и открытости между вами уже нет и честный разговор невозможен, разрыв может стать единственным способом собственного исцеления. Можно выбрать путь плавного сведения отношений на нет или же честного, но твердого и аргументированного объявления причин вашего решения. Стоит заранее подготовиться к возможной яркой эмоциональной реакции бывшего друга, непониманию ситуации и даже обвинениям в предательстве. Защита личных границ и вежливый отпор помогут вам сохранить лицо на случай, если эти отношения будут восстанавливаться в будущем. Также важно помнить, что самый главный человек, которого вы не должны предавать — это вы, и вы заслуживаете дружбу, которая будет наполнять и приносить радость, а не забирать ее. Независимо от причин расставания, первое время без друга станет отдельным психологическим испытанием. Будет сложно уйти от ощущения потери и уязвленности, сомнений в правильности своего выбора и воспоминаний о былых временах, когда между вами все было хорошо. Важно не избегать любых своих чувств и дать себе право и максимальную поддержку на проживание всех этапов разрыва. Дайте себе время. Любые эмоции будут естественными — грусть, скорбь, обида, тоска. Прочувствовать и прожить утрату важно, чтобы оправиться и стать сильнее сложившейся ситуации. Когда чувства немного улягутся, проведите работу над ошибками. Поможет саморефлексия и анализ отношений, чтобы понять, в какой именно момент сложились факторы, способствующие разрыву, и каких ошибок вы больше не хотели бы допускать в будущем. Свои мысли можно изложить на бумаге и сохранить для себя как важную памятку прожитого жизненного урока. Двигайтесь дальше, несмотря на боль. Это могут быть первые небольшие попытки выхода в свет с другими друзьями или знакомыми или возвращение к привычным занятиям и хобби. Начинать делать маленькие шаги важно, чтобы надолго не застрять в состоянии жертвы и не потерять связь со своими жизненными ценностями и интересами, ради которых вы решились на перемены в своем круге общения. Не гоните боль, даже если она остается в сердце спустя время. Она — подтверждение того, что в вашей жизни действительно была близкая дружба. Поблагодарите эти отношения за все, чему они вас научили. Воспоминания об их лучших сторонах могут остаться у вас на всю жизнь и не раз помогать на последующем жизненном пути. А полученные уроки дадут возможность построить новую дружбу — глубокую, открытую и гармонирующую с вашими настоящими ценностями.

Гиперконтроль делает из нас монстров

Желание жить в ритме и соблюдении всех дедлайнов, успевать все и даже больше — прекрасно и свойственно многим современным людям. Порой это получается и приводит к наполняющему состоянию потока, но порой все бывает не так гладко ввиду многогранности жизни и других сфер, накладывающих свой отпечаток на намеченные планы. И, конечно, сложно найти человека, который бы с восторгом относился к нестабильности жизни и не расстраивался из-за сорванных планов. Однако существует отдельная категория людей, для которых неожиданные перемены становятся не просто досадным недоразумением, к которому можно адаптироваться и пережить, а целой трагедией, оказывающей непосредственное влияние на физическое и психологическое самочувствие. Человек испытывает целую палитру неприятных чувств — от злости до чувства бессилия и беспомощности. Чтобы поскорее прогнать эти захватывающие ощущения, он пытается найти любые доступные способы повлиять на жизнь так, чтобы она больше не преподносила никаких сюрпризов. Так рождается синдром контролера, в 1960-х годах принявший название контрол-фрика. Кто такие контрол-фрики? Это люди с закрепленным паттерном поведения, для которого характерны: • навязчивое стремление контролировать все вокруг; • сверхчёткое планирование всех аспектов жизни; • постоянная подготовка к худшим вариантам развития событий; • стремление управлять результатом, который полностью не зависит от человека; • недоверие к окружающим и к миру; • высокая тревожность и невротизация. Образ жизни, одержимый контролем, не доставляет удовольствие человеку, его поведение является неосознанным защитным механизмом от чувств страха, неизвестности, разочарования и прочих дискомфортных состояний. При этом желание контролировать может перерастать и в другие, более тяжелые психологические синдромы. Так, на личном примере я могу поделиться тем, что и сама с удивлением узнала в себе контрол-фрика, но только тогда, когда со стороны новый коллега сообщил мне, что я как сотрудник — не что иное, как «маленький гитлер». Я была очень ответственным и хорошим работником, никогда никого не обижала и не стремилась к власти в контексте исторической фигуры, поэтому такое замечание стало очень неожиданным, и мне потребовалось несколько лет, чтобы дойти до того, что же действительно скрывается за этим определением. Ведь «гитлером» можно быть не только по отношению к миру, им можно быть и по отношению к себе. Это и состояние постоянного напряжения, и желание подстраховаться от любой возможной ошибки (при этом не только своей), и нездоровый трудоголизм, сопряженный с неумением делегировать и стремлением упрощать свою жизнь. Контрол-фрики, как правило, хорошо развиваются по карьерной лестнице, но при этом их жизнь далеко не похожа на сказку. Основой мировоззрения таких людей является глубинная установка о том, что мир небезопасен, и эта мысль является настолько невыносимой, что им крайне необходимо найти способы влияния на него, — иными словами, получить власть и исправить все то, что пугает/заставляет нервничать/выбивает из колеи. Конечно, они не в силах найти такого универсального способа, чем еще сильнее подкрепляют установку о небезопасности, запуская новый порочный круг выстраивания защиты от нее. Процесс может продолжаться годами или даже всю жизнь, пока случайно или в ходе терапии он не выходит на уровень осознания. Что делать, если вы нашли в себе признаки контроллера? Не корите себя. Паттерн защитного поведения появляется в раннем детстве, и вас нельзя обвинить в том, что вы стали таким по своей собственной воле. Но раз уж так случилось, значит, это имеет для вас определенную долю пользы, ведь желание справедливого и безопасного мира само по себе прекрасно и может направить вашу деятельность не в разрушающее русло внутри личности, а в созидающий поток в сторону окружающего мира, которому тоже нужны свои герои. Это может быть работа в правоохранительных органах, волонтерская или реформаторская деятельность абсолютно в любых общественных сферах. Если вы смогли осознать свою тревожность, значит, у вас есть все шансы научиться ее контролировать и выстраивать свое поведение независимо от нее. Разрешите жизни быть вариативной. Сколько раз сбывались ваши худшие сценарии, к которым вы заблаговременно осуществляли тщательную подготовку? Возможно, что действительно сбывались, но так происходило далеко не всегда. А ведь тратя время на ожидание и подготовку к худшему, мы в свою очередь упускаем и жизнь. Попробуйте допустить существование нескольких вариантов развития будущего и, если так будет проще, подготовьтесь ко всем одновременно — так вы сможете расширить свою фокусировку и впустить в свою жизнь несколько парадигм, в которых можно существовать. Учитесь доверию и спонтанности. Несмотря на активное сопротивление выходу из привычной и структурированной зоны комфорта, спонтанность может стать хорошим лекарством тотального контроля. Новые дороги, места, путешествия, изучение других культур, обычаев и религий способны привнести неожиданные сюрпризы и инсайты об устройстве общества и показать непривычные примеры любви и принятия, несмотря на несовершенство нашего мира. На этом основывается целая философия стоицизма, в основе которой лежит тотальное принятие всех событий, на которые человек не в силах повлиять согласно своей природе. Единственное, на что он способен повлиять — это на свои мысли и действия, и именно их нужно использовать на благо себе и миру. Важно понимать, что одержимость контролем происходит не от хорошей жизни и непомерных амбиций на жизнь. За каждым психологическим отклонением скрывается травма. Но хорошая новость в том, что, осознав проблему, человек получает все шансы взять лучшее от своей травмы и направить это в сторону улучшения качества своей жизни. Да, желание контролировать и управлять неуправляемым может остаться на всю жизнь. Но принятие себя и своего травмирующего опыта поможет научиться разделиться со своей особенностью и смотреть на нее со стороны своего истинного «Я».

Проект Bluebird

После Второй мировой войны США запустили ряд экспериментов, направленных на создание так называемой «сыворотки правды». Эти исследования, замаскированные под медицинские процедуры, включали введение различных препаратов в организм студентов американских университетов, за которыми затем наблюдали через специальные зеркала. С течением времени эти эксперименты становились все более интригующими, а цель — все более мрачной: агенты разведки стремились кардинально перепрограммировать личность человека. Эта зловещая тактика, придуманная оперативником ЦРУ Эдвардом Хантером, получила название «промывание мозгов», и ее зарождение связано с двумя секретными проектами: «Артишок» и «Синяя птица». Проект «Артишок» включал использование военнопленных в качестве объектов экспериментов. С помощью пентотала натрия и бензедрина подопытных погружали в бессознательное состояние с целью стирания памяти об их манипуляциях. С другой стороны, проект «Синяя птица», проводившийся с 1951 по 1953 годы, нацеливался на создание идеального агента, полностью подконтрольного спецслужбам, а также идеального пленника, готового предоставить всю доступную информацию. Под руководством полковника Шеффилда Эдвардса целью было достичь такой степени контроля над разумом испытуемого, чтобы он подчинялся внедряемым командам даже против своей воли и инстинктов самосохранения, а затем забывал полученную информацию. Эдвардс располагал командой специалистов по фармакологии, гипнозу, психиатрии и полиграфии, чтобы реализовать свои мрачные эксперименты. Сразу после окончания войны ЦРУ в лице Эдвардса погрузилось в анализ документации Нюрнбергского процесса, где хранилась информация о зверствах, совершенных нацистскими врачами над людьми. Эдвардс также начал активный поиск и набор немецких ученых, в основном психиатров, специализирующихся на манипуляции сознанием. В 1946 году проект «Скрепка», поддержанный президентом США Гарри Трумэном, стартовал, строго секретно переводя в США и Канаду немецких ученых. За период с 1945 по 1955 годы программой были эвакуированы 765 ученых, инженеров и техников, чьи имена за редкими исключениями остаются неизвестными. Современный канадский психиатр Колин А. Росса утверждает, что эксперименты, проводимые в рамках проекта «Синяя птица», были хорошо организованными и систематическими, с привлечением ведущих психиатров. Свидетельством этому служат сложнейшие задачи, поставленные перед учеными, например, создание искусственного расстройства личности. Они стремились сформировать новую личность или даже мультиличность с применением последних технологий. Идеальный объект для них — это манипулируемая человеко-машина, способная изменять свои функции посредством дистанционных устройств. Однако на начальных этапах использовались более традиционные методы воздействия на психику испытуемых: электрошок, искусственный сон, повторение фраз и звуков, доводивших человека до истерики. Процесс «программирования» проходил через несколько этапов: 1. Депривация: субъект лишали сна, пищи, тепла и подвергали психологическому давлению. 2. Наркотики: после утомления субъекта и ослабления его самоконтроля ему давали наркотические препараты для усиления суггестивного эффекта. 3. Сеанс гипноза: субъект кодировали на выполнение определенных действий. 4. Амнезия: происходила частичная потеря памяти. 5. Восстановление: через некоторое время субъекту предъявлялся условный сигнал, и он должен был выполнить действия, заложенные в него гипнотерапевтом. В июне 1950 года группа специалистов направилась в Японию вместо запланированной поездки в Европу из-за войны в Корее. Используя корейских военнопленных, проводили эксперименты с препаратом амиталом натрия и бензедрином, а также с пикротоксином. Несмотря на ожидания, желаемые результаты достигнуты не были. В рамках проекта «Синяя птица» профессор Эвен Камерон, сотрудничавший с ЦРУ, придумал довольно изощренный метод, похожий на тот, что использовали ранее, но с некоторыми изменениями — сенсорную депривацию. Он заключал подопытных в темные, тесные комнаты на несколько суток, лишая их всяких внешних воздействий. Это приводило к необратимому разрушению их психики. ЦРУ использовало этот метод над северокорейскими военнопленными и американскими солдатами, участвовавшими в войне на Корейском полуострове. Особенно американские спецслужбы интересовало, как некоторые из их собственных граждан в течение нескольких месяцев превращались в убежденных коммунистов. Однако не все методы оказывались столь эффективными. Например, американские спецслужбы выяснили, что детектор лжи можно обойти с легкостью, как это сделал шпион ЦРУ Олдрич Эймс. Он прошел несколько тестов на полиграфе, не вызывая никаких подозрений. Морзе Аллан, возглавивший проект «Синяя птица» после Шеффилда Эдвардса, разработал новый, более надежный механизм. Этот аппарат, названный «Электросон», позволял изменить состояние сознания человека путем применения электрошока или легкого сотрясения мозга. «Электросон» был одобрен и рекомендован для использования, однако руководство ЦРУ выделило исключение: его не следовало применять на сотрудниках ЦРУ из-за возможного вызова амнезии, что могло вывести их из строя. Этот аппарат оказался весьма эффективным средством для пыток: при установке регулятора электрошока на определенные параметры человек испытывал сильную боль, что заставляло многих «пациентов» выдать информацию. Помимо электроимпульсов, в своих исследованиях американские спецслужбы активно использовали ультразвук, газ различных составов, вибрации разных частот, а также экстремальные перепады давления и температуры, что, по словам ученых, могло привести испытуемых к состоянию, близкому к животному. В своем докладе, адресованном главе ЦРУ, Аллан написал: «Если результатом применения электричества станет трансформация человека в животное, то это вызовет серьезные возражения против таких методов. Нам следует искать альтернативные подходы». В 1963 году все эксперименты по контролю над разумом человека были прекращены, официально это объяснялось недостаточностью результатов. Долгое время о проекте «Синяя птица» мало что было известно, пока в 1974 году журналисты New York Times не обнаружили утечки информации. Это вызвало огромный скандал, серьезно подрывавший доверие к американской психиатрии. Однако американская психиатрическая ассоциация так и не признала участие своих членов в программе «Синяя птица». К сожалению или к счастью, многие документы, которые могли бы пролить свет на секретные программы ЦРУ, либо сильно отредактированы, либо по-прежнему остаются засекреченными. Даже многие бывшие сотрудники ЦРУ не имеют представления, что происходило в ходе экспериментов над «пациентами», так как подробности программы «Синяя птица» были доступны только ограниченному числу лиц. И, конечно, нам неизвестно количество людей, ставших жертвами циничных опытов, проводившихся в тайных лабораториях американских спецслужб.

Лучший способ справиться с гневом

Авторы статьи — психологи Софи Л. Кьервик и Блейд Бушман. Согласно новому обзору, некоторые популярные методы управления гневом, такие как удары по боксёрской груше, бег или езда на велосипеде, могут оказаться неэффективными. Мы проанализировали 154 исследования о том, как действия, увеличивающие или уменьшающие уровень физиологического возбуждения, влияют на гнев и агрессию. Возбуждение — это термин, который исследователи используют для описания того, насколько бодрым и энергичным чувствует себя человек. Когда уровень возбуждения высок, у человека учащается сердцебиение, повышается кровяное давление, частота дыхания и потоотделение. Гнев — это негативная эмоция, связанная с высоким уровнем возбуждения. В ходе исследования было обнаружено, что действия, влияющие на уровень возбуждения, могут оказывать значительное влияние на гнев и агрессию. Например, такие действия, как глубокое дыхание, расслабление мышц, йога, медитация и осознанность, могут помочь контролировать или подавлять чувства гнева и агрессивные импульсы. Важно отметить: метаанализ участников многочисленных исследований показал, что действия, помогающие снизить возбуждение, эффективны в различных условиях, включая лаборатории и реальные ситуации, как офлайн, так и онлайн, а также на групповых и индивидуальных занятиях. Кроме того, мероприятия, снижающие возбуждение, были эффективны для широкого круга людей — студентов и не студентов, уголовных преступников и законопослушных граждан, людей с ограниченными возможностями и без них, а также для представителей различных полов, рас, возрастов и стран. С другой стороны, некоторые виды деятельности, которые люди используют для управления своим гневом, могут усиливать возбуждение и повышать уровень гнева и агрессии. Например, бег, популярное средство снятия стресса, на самом деле усиливал гнев в исследованиях, которые мы рассмотрели. Однообразность бега может вызывать ощущение монотонности и разочарования, потенциально усугубляя гнев, а не облегчая его. И наоборот, виды спорта с мячом и физкультура уменьшали гнев, возможно, потому, что это игровые групповые занятия, вызывающие положительные эмоции. Также стоит отметить, что выплеск гнева может усиливать агрессию. Это исследование помогает разрушить миф о том, что полезно «выпустить пар». Не стоит кричать в подушку или бить боксёрскую грушу. Лучше не тратить деньги на посещение «комнаты гнева» и не ломать вещи бейсбольными битами. Такие действия не помогут вам справиться с эмоциями. Почему это важно Гнев — это довольно распространённая эмоция, которая может приводить к разрушительным последствиям. От физических конфликтов до дорожно-транспортных происшествий, гнев часто рассматривается как проблема, которую люди должны стараться контролировать. Однако большинство людей не владеют эффективными техниками управления своим гневом. Существует большая потребность в определении эффективных стратегий снижения уровня гнева и управления им. Наше исследование показывает, что действия, которые снижают возбуждение, очень эффективны. Многие из этих действий также являются недорогими или вовсе бесплатными. В мире, где существует опасность неконтролируемого гнева, наше исследование предоставляет людям научно обоснованные инструменты для эффективного управления гневом, что способствует более здоровым результатам и благополучию общества. Как мы выполняем нашу работу Наше исследование было опубликовано в журнале Clinical Psychology Review и представляло собой метааналитический обзор. Мы объединили данные 154 исследований, изучавших действия, которые либо снижают, либо усиливают возбуждение, и их влияние на гнев и агрессию. Выводы метаанализа статистически более убедительны из-за большой выборки — в нашем случае это 10 186 участников. Метаанализ также может выявить закономерности, которые менее очевидны в каком-либо отдельном исследовании. По материалам статьи «Chilling out rather than blowing off steam is a better way to manage anger − new review of 154 studies reveals what works» The Conversation

Кто создал таби?

Им поклоняются, их ненавидят, их коллекционируют, рассматривают как настоящее произведение искусства. В то время как некоторые называют их «копытами» и «самой уродливой обувью в мире», другие готовы заплатить огромные деньги за экземпляр в редком цвете на аукционных сайтах. Все это связано с культовой обувью Tabi, которую создал Мартин Маржела для своей первой коллекции в 1989 году. Давайте узнаем, как именно дизайнеру пришла идея создания такой необычной обуви. Модный дом Maison Martin Margiela Начнем с истории модного дома. В отличие от традиционных модельеров, творения Мартина Маржелы воспринимались и воспринимаются как произведения «мета-моды». Мартин считается одним из самых влиятельных и иконоборческих дизайнеров последних 40 лет. Модельер родился в 1957 году в Генке, Бельгия, учился в Королевской академии в Антверпене и начал свою карьеру в качестве ассистента Жана Поля Готье. В 1988 году он основал свой Maison Martin Margiela в Париже, где дебютировал с собственной первой коллекцией весна-лето 1989 года. В поисках определения, с помощью которого можно было бы обозначить стиль Мартина Маржелы, полного провокаций, мании творческого процесса и портновского мастерства при создании одежды, пресса каталогизировала этот новый подход, назвав Мартина отцом техники портновской деконструкции. Деконструкция одежды подразумевала разрезание и сборку частей старой одежды, демонстрацию подкладки и внутренних частей, разделение и сборку выкроек по-новому. Этот подход проложил путь новой демократической моде, которая имеет общие знаменатели со свободой одежды 1970-х годов и отдает предпочтение использованию переработанных материалов, а не следованию роскоши и показухе. Многие определяют стиль Маржелы как нечто среднее между минимализмом и панком, в том числе из-за использования техник DIY, лоскутного шитья и деконтекстуализации материалов. Разные предметы приобретают новое значение и становятся неожиданными элементами одежды, аксессуарами или украшениями. Пробки, которые превращаются в ожерелья от кутюр, серебряные вилки, которые становятся браслетами, и фрагменты керамических тарелок, структурированные железными нитями, которые превращаются в креативные жилеты. Доминирующими цветами в первых коллекциях были яркие оттенки черного, белого и красного. В 1990-е годы начало появляться новое течение, зародившееся в противовес внешнему виду и показухе 80-х, и Мартин Маржела, как свидетель того времени, решил пропагандировать «культ отсутствия». В чем это проявлялось? Дизайнер отклонял личные приглашения, отказывался от официальных фотографий и интервью, даже от факсов и телефонных звонков. Мартин Маржела перестал говорить от собственного имени, он стал отвечать исключительно от имени Дома. Сила Дома в это время, можно сказать, заключалась в отсутствии Мартина. Так бельгийский дизайнер лишил одежду своего имени, удалив его со всех этикеток. Легендарный лейбл стал чистым и белым, чтобы позволить творениям модельера говорить самим за себя. С 1997 по 2003 год, помимо своего Дома, Мартин Маржела посвятил себя женским коллекциям Hermes, в которых экспериментировал с минималистичным кроем и деконструкцией (даже с изделиями из кожи). В 2002 году бренд приобрел Ренцо Россо, создатель марки Diesel. В 2009 году Мартин Маржела решил покинуть должность креативного директора Дома, после чего было проведено несколько выставок, посвященных новаторскому подходу бельгийского дизайнера: от исторической выставки Мартина Маржелы, организованной в музее Бойманса — ван Бенингена в Роттердаме, до самой последней выставки Маржелы les annees Hermes в Музее декоративного искусства. В 2014 году новым креативным директором Дома стал английский модельер Джон Гальяно. Совместные коллекции Дома с Гальяно принесли успех, и с 2015 года модный дом отказался от имени «Martin», сократив его до Maison Margiela. Обувь Maison Martin Margiela Вернемся к обуви Мартина Маржелы, которая требует отдельной истории. Цитата самого дизайнера из документального фильма 2019 года под названием «Маржела: своими словами» идеально объясняет, почему он уделял такое большое внимание именно обуви. Мартин Маржела говорил: «Для меня в фигуре две самые важные детали — это плечи и обувь. Все остальное между ними я легко заполню. Мне кажется, плечи придают определенный характер, а обувь безусловно придает определенную походку. И когда какая-то фигура движется определенным способом — я счастлив». Именно эта цитата помогает понять, почему дизайнер был так увлечен созданием новых видов обуви, таких, которые раньше никто не видел. В то время все основные формы и силуэты, прочная база — уже существовали (к 1989 году), и задача создания чего-то действительно нового казалась амбициозной. Однако выяснилось, что для достижения этой цели нужно было просто внимательно смотреть вокруг. Мартин Маржела говорил о своей задумке так: «Моя память вернулась в тот самый день, когда мы впервые приехали в Токио. Тогда мы увидели уличных рабочих в их плоских хлопковых туфлях Tabi. Я подумал: почему бы мне не сделать аналогичную обувь, но с высоким каблуком? Именно так родилась эта идея». В общем, нельзя сказать, что Мартин Маржела придумал свои Tabi с нуля, скорее он адаптировал существующую идею, создав нечто новое. Его талант заключался в том, что дизайнер мог брать уже существующие концепции, разбирать их на составляющие как хирург, сочетать по своему усмотрению и представлять в новом свете — современном и отражающем принципиально новую идею. Так и случилось с обувью — из простых туфель японских рабочих и крестьян он сделал объект желания и поклонения, вокруг которого возникла целая культура. По сути, модельер взял характерную форму носка с отделенным большим пальцем, сделал ее из мягкой телячьей кожи и установил на устойчивый круглый каблук. Историческая справка о Tabi В историческом контексте Tabi — это носки с отделением большого пальца от остальных. Изначально их носила знать, но после того, как Япония начала импортировать хлопок из Китая, Tabi стали повседневной частью гардероба независимо от социального статуса. Tabi состояли из трех частей: монолитной подошвы и двух симметричных частей, формирующих верх носка. Цвет Tabi начал символизировать социальный статус, например, синие Tabi носили крестьяне, в то время как военные могли выбирать разнообразные цвета, исключая пурпурный и золотой. В XVIII веке участники постановочных боев в префектуре Фукуока усовершенствовали Tabi, добавив к мягким носкам тонкие плетеные подошвы из соломы, что позволило носить Tabi без сандалей. В этой же префектуре родился Токудзиро Исибаси, который считается создателем современных Jika-Tabi и организатором их первого массового производства на фабрике Bridgestone, принадлежащей его брату. Jika-Tabi — это уже не просто носки, а полноценная обувь с раздвоенным носком и усиленной резиновой подошвой. Этот вид обуви быстро стал популярным среди рабочих, рикш и строителей благодаря тому, что такое разделение пальцев избавило обувь от скольжения. Tabi стали широко использоваться в Токио после разрушительного землетрясения 1923 года. За пределами Японии Tabi стали известными в 1951 году, когда японский бегун Сигеки Танака победил в Бостонском марафоне, пробежав его в Tabi. Это привлекло внимание японских компаний, которые попытались продвинуть свои версии Tabi на мировом рынке обуви. Однако такая модель оставалась слишком экзотичной и непонятной для европейцев и американцев, поэтому не приобрела популярности до тех пор, пока их не популяризировал Мартин Маржела. Производство и популярность Tabi от Мартина Маржелы Сначала у Мартина Маржелы возникли трудности с производством обуви, так как никто не желал браться за создание столь необычной модели. Однако Гирт Брюло, совладелец антверпенских бутиков Coccodrillo и Louis, которые первыми начали продавать коллекции Маржелы и других дизайнеров «Антверпенской шестерки», пришел на помощь. Брюло продемонстрировал образец Tabi обувщику и владельцу ателье Zagato, Андреа Загато, который согласился произвести партию. В первый раз публика увидела Tabi на дебютном показе Maison Martin Margiela весной-летом 1989 года. Дизайнер хотел, чтобы его нововведение не осталось незамеченным, поэтому он покрасил подошвы ботильонов красной краской, чтобы модели оставляли следы, идя по белому полотну подиума. Для следующей коллекции Мартин использовал это полотно с отпечатками подошв для создания жилета, который открывал показ. Возможно, у Маржелы не было четкого плана, как сделать Tabi культовыми, но они стали таковыми благодаря обстоятельствам. Дизайнер начал включать их в каждую коллекцию — не из-за уверенности в концепции, а скорее из-за ограниченного бюджета, который не позволял заказывать новую обувь. После нескольких коллекций люди начали проявлять интерес к Tabi, и спрос на них рос. Когда у дизайнера появился бюджет на новую обувь, Маржела не отказался от исходной формы, но начал экспериментировать с ней. В более поздних коллекциях Maison Martin Margiela концепция стала расширяться, появились десятки вариаций Tabi: разных цветов, из разных материалов, таких как кожа, замша, сатин, деним; с глиттером и пайетками; разных форм, с прозрачными пластиковыми каблуками, на шпильке, на танкетке и на плоской подошве; радужные ботильоны, прозрачные сапоги из плексигласа, кеды, деревянные башмаки на толстой подошве и балетки. Однако самой экстремальной версией стали Tabi на высоком каблуке, которые продавались вместе с рулоном прозрачной ленты, чтобы их можно было прикрепить к ногам. После ухода Мартина Маржелы из мира моды в 2009 году линию Tabi продолжила анонимная команда его бренда. С 2014 года Джон Гальяно, ставший новым креативным директором Maison Margiela, внес свой вклад в дальнейшее развитие необычной обуви. На последнем показе весна-лето Maison Margiela он представил Tabi в виде прозрачных пластиковых офисных туфель, сохраняя отделенный пальчик, который многие назвали «копытцем». В честь 30-летия культовой модели в 2019 году Maison Margiela выпустил полноценную коллекцию Tabi как для женщин, так и для мужчин. Также Дом выпустил новую версию культовой обуви Tabi в сотрудничестве с Reebok — белые и черные кроссовки Tabi стали мгновенным хитом и даже готовятся к повторному выпуску из-за огромного спроса. Популярность такой обуви была настолько высока, что дизайнеры Дома создали миниатюрные металлические подвески на цепочке в форме Tabi, которые можно носить близко к сердцу, как священный символ. Кажется, это вполне подходящее место для обуви, которая оставила свой след в истории моды — буквально и в переносном смысле.

Как создают звуки животных в большинстве документалок о природе

Документальные фильмы о дикой природе известны своим захватывающим изображением животных в их естественной среде обитания. Можно было бы подумать, что эти шоу объективно демонстрируют жизнь представителей фауны, когда они охотятся, отдыхают и заботятся о своих детенышей. Но это не совсем так. Видеоряд, который потом можно увидеть в передаче, действительно снимают на месте, но многие звуки записывают и добавляют в программу уже позже. Например, звуки ходьбы, пережевывания пищи и тяжелого дыхания животных почти всегда создают люди — художники звуковых эффектов, или фоли-художники (Foley Artist). Делают они это в звуковой студии вдали от места съемок и часто только через несколько недель или месяцев. Такие художники являются специалистами, создающими индивидуальные звуки для саундтреков к фильмам и телевизионным передачам. Профессия получила свое название в честь Джека Фоли, который создавал шумы для прямых эфиров на радио в начале XX века, а позже и для кино. Этот любопытный факт — неизбежное следствие современного кинопроизводства о дикой природе. Многие документальные кадры с животными снимают с использованием телеобъективов, которые позволяют приближать объекты с дальнего расстояния. Но звукорежиссеры обычно не могут подобраться достаточно близко, чтобы запечатлеть чистый звук, не потревожив животных. На месте съемок таких документальных фильмов, как правило, присутствуют съемочные группы, состоящие из большого количества человек. Если бы звук записывался на натуре, он был бы заглушен фоновыми шумами, например, болтовней специалистов или двигателями автомобилей. В других случаях животные издают звуки такой частоты или громкости, которые большинство микрофонов просто не могут четко уловить. Как работают художники-фоли Для начала необходимо определить, какие действия или движения животного требуют создания звуков, а затем понять конкретные качества, которыми должны обладать эти звуки. В составлении плана работы участвует целая команда, состоящая из звукорежиссеров, а иногда и главного режиссера программы. Затем художник звуковых эффектов применяет весь свой творческий потенциал и находчивость для создания звуков. Итак, какие методы они используют? Это может показаться банальным, но профессионалы действительно иногда стучат скорлупой кокосовых орехов о каменные плиты, чтобы сымитировать шаги лошади. Для озвучивания движений слона они могут использовать камни и накрытую соломой кадку с утрамбованной землей. Простое постукивание пальцев в резервуаре с водой воссоздаст звук рыбы, прыгающей по поверхности озера, а моток ленты от старой кассеты VHS, движущийся вокруг большого резервуара с водой, — звук плывущего косяка рыб в океане. Пару старых кожаных перчаток, быстро размахивающих в воздухе, можно использовать для имитации трепета крыльев взлетающей птицы. И большинство художников создают звуки при крупном плане животных, которые жуют, пыхтят или зевают, собственным ртом. Они накладываются поверх отснятого материала. Специалист видит изображение на мониторе, проверяя, чтобы звуки идеально соответствовали действиям, с которыми они сочетаются. Однако есть некоторые исключения. Крики и рыки, которые слишком сложны, чтобы их можно было имитировать искусственно, обычно берутся из библиотечных записей. А недавние разработки в области микрофонных технологий предполагают, что звукорежиссеры смогут начать записывать больше звуков на месте съемок. Но на данный момент их имитация остается основным инструментом, который используют в документальном кино о дикой природе. Почему выбор художника-фоли имеет значение Наблюдение за работой художников звуковых эффектов над проектами о природе вызывает ощущения, подобные тем, которые люди испытывают при виде фокуса. Но значение метода выходит за рамки этого, потому что как звуки, приписываемые животным, так и природа этих звуков способны влиять на восприятие. С одной стороны, скользкий звук можно сопоставить с изображением змеи, даже если человек вряд ли многое услышал бы, если бы действительно стоял рядом с камерой. И нарочитое подчеркивание такого нервирующего звука вряд ли принесет змее новых поклонников. А мягкий зевок, сопровождающий крупный план тигренка, способен усилить ощущение привлекательности или уязвимости этого животного. Звуки управляют эмоциональной интерпретацией того, что люди видят. И даже были жалобы на некоторые серии «Планеты Земля» от компании BBC, потому что звуковое сопровождение казалось слишком жестокими. Это важно, поскольку популярность определенных видов животных, вызванная этими документальными фильмами, может повлиять на усилия по их сохранению. Художественный фильм Стивена Спилберга «Челюсти» 1975 года ясно показал, что то, как определенных животных изображают в кино и средствах массовой информации, способно иметь весьма ощутимые последствия в реальном мире. Сам Спилберг выразил сожаление по поводу бума охоты на акул, которому, возможно, способствовал фильм, представив их одновременно как злодеев и как потенциальных трофеев. Конечно, использование звуков художников-фоли в документальных фильмах о дикой природе более искусное, но оно все же может повлиять на восприятие определенных представителей фауны. Кроме того, имеет определенную силу из-за того, что часто остается вне поля зрения осознанного внимания. Мастерскую работу художников звуковых эффектов над программами и фильмами следует хвалить за ее изобретательность и магические эффекты, но, возможно, ее также следует воспринимать как предлог критически задуматься о том, что именно люди видят и слышат. По материалам статьи «The animal sounds in most nature documentaries are made by humans – here’s how they do it and why it matters» The Conversation

Могут ли домашние животные научить нас безусловной любви?

Наличие пушистых членов семьи может помочь нам восполнить то, чего нам не хватало в жизни. Животные обладают удивительной способностью делать нашу жизнь богаче и интереснее, принося нам любовь и принятие. Для тех, кто не испытал безусловной любви в детстве, домашние питомцы могут стать ценным источником этой любви. Через принятие, преданность и прощение, которые мы видим у животных, они могут научить нас безусловной любви. Домашние животные — это удивительные существа, которые приносят в нашу жизнь не только радость и смех, но и глубокую дружбу. Они дарят нам свою безусловную любовь и поддержку, а также становятся источником утешения в трудные времена. Наличие домашних животных может помочь справиться с депрессией и улучшить наше эмоциональное состояние. Поэтому многие люди обращаются к своим пушистым друзьям в поисках поддержки и утешения. Домашние животные способны обогатить нашу жизнь самыми разными способами. Они учат нас быть преданными и прощать. Они дарят нам любовь и дружбу. И мы можем научиться у них тому, что такое безусловная любовь. Мы понимаем, насколько тесной может быть связь между человеком и животным. Люди, которые в детстве не получали безусловной любви, могут найти исцеление и утешение в общении с домашними животными. Отсутствие заботы и принятия, которые обычно сопровождают семейные узы, может оставить глубокие эмоциональные шрамы. Однако наличие домашнего животного может помочь заполнить эту пустоту. Домашние питомцы предлагают постоянный источник ласки, дружеского общения и поддержки. Они создают безопасное и безоценочное пространство, где люди могут почувствовать безусловную любовь и преданность, которые они, возможно, не получали в годы своего взросления. Многие люди, столкнувшиеся в детстве с семейными травмами, находят утешение и любовь в своих домашних животных. Животные помогают удовлетворить потребность в безусловной любви, и вот несколько распространенных способов, которыми они это делают. 1. Принятие Домашние животные принимают нас такими, какие мы есть, без каких-либо условий. Они любят нас, несмотря на наши недостатки, ошибки и несовершенства. Они учат нас принимать других такими, какие они есть. Ваши кошки могут слушать вас, когда вы говорите сами с собой, обнимать вас, когда вы расстроены, и никогда не осудят вас за беспорядок в доме. 2. Преданность Домашние животные демонстрируют удивительную преданность и верность своим хозяевам. Они всегда рядом в трудные минуты, поддерживают и утешают. Их преданность учит нас, как важно быть рядом с близкими людьми и предлагать им свою поддержку и дружеское общение, даже когда все кажется тяжелым. Домашние питомцы проявляют свою преданность не только в словах, но и в делах. Они с радостью встречают хозяев у дверей, следуют за ними из комнаты в комнату, остаются рядом и в радостные моменты, и в трудные времена. Они способны чувствовать наши эмоции и предоставлять комфорт и поддержку без осуждения и условий. Это свидетельство их неизменной верности и преданности нашему благополучию. 3. Прощение Домашние животные обладают удивительной способностью прощать и забывать. Они могут доверять людям даже после того, как их бросили или подвергли плохому обращению. Их способность прощать может научить нас тому, как важно уметь отпускать обиды и быть открытыми для любви и сострадания других людей. Кроме того, в мире животных нет места для суждений и ожиданий. Здесь царит безусловное принятие и подлинность. Разделяя любовь и связь с животными, мы можем обрести чувство уверенности и принятия, свободное от давления и требований человеческого общества. 4. Присутствие и заземление Домашние животные живут настоящим моментом, полностью погружаясь в каждое мгновение с радостью и восторгом. Их способность полностью присутствовать в настоящем моменте учит нас ценить его, находя радость и удовлетворение в простых радостях жизни. Время, проведенное с животными, может служить напоминанием о фундаментальных ритмах жизни, которые не подвержены сложностям и стрессам человеческого существования. Наблюдение за животными в их естественной среде обитания, за тем, как они с удовольствием едят или спокойно отдыхают, может вызвать чувство гармонии и равновесия, давая нам передышку от хаоса и суеты повседневной жизни. По материалам статьи «Can Pets Teach Us Unconditional Love?» Psychology Today

5 книг для тех, кто хочет встретить любовь

Любовь — одна из главных тем в литературе. В этой подборке представлены пять романов современных авторов, каждый из которых по-своему раскрывает тему любви. Героям предстоит разгадать семейные тайны, решить, готовы ли они мириться с переменами, научиться принимать себя и других, преодолеть страх новых отношений и поверить в исцеляющую силу любви. Истории, наполненные теплотой и мудростью, приглашают читателя в путешествие по извилистым дорогам человеческой души и дарят надежду на то, что никогда не поздно начать все сначала. * * * Сара Джио «Фиалки в марте» Это история о том, какое влияние прошлое наших близких может оказать на наше настоящее. А еще о том, как наши взбалмошность и нежелание вникать в суть ситуации могут разрушить жизнь. Таинственный дневник Эстер Джонсон, попавший в руки к главной героине романа Эмили, раскрывает ей секреты жителей острова и ее бабушки Би, о которых она даже не подозревала. Однако, несмотря на скелеты в шкафу близких людей, Эмили хватает сил принять своих родных, по-новому взглянуть на себя и свою жизнь, а также найти настоящую любовь. Джоджо Мойес «Серебристая бухта» Лиза Маккалин мечтает убежать от своего прошлого. Ей кажется, что пустынные пляжи и дружелюбные люди из тихого городка в Австралии помогут ей обрести душевный покой. Единственное, что не смогла предусмотреть Лиза, — это появление в городке Майка Дормера. У него прекрасные манеры, он одет по последней моде, а его взгляд повергает в смущение. У Майка далеко идущие планы: он хочет превратить тихий городок в сверкающий огнями модный курорт. Единственное, что не смог предусмотреть Майк, — это что у него на пути встанет Лиза Маккалин. И конечно, он не мог даже помыслить, что в его сердце вспыхнет любовь… Джулия Стюарт «Сват из Перигора» Все люди либо ищут любви, либо ждут ее, либо мечтают о ней — даже в крошечной французской деревушке, где проживает всего-то 33 человека, изучивших друг дружку вдоль и поперек. Вот и парикмахер Гийом хандрит, понимая, что в жизни его нет главного — великой любви. Тоска усиливается, когда в один прекрасный день он обнаруживает, что часть односельчан изменила ему с брадобреем из соседней деревушки, а другая часть совершила и вовсе тяжкое преступление — облысела. Однако французы народ предприимчивый, и Гийом открывает новое дело — брачное агентство. Николас Спаркс «Последняя песня» История сложных взаимоотношений, определяющих судьбы и формирующих характеры. История любви, навсегда изменившей жизнь, для которой нет преград, ради которой мы готовы на все. Любви, которую невозможно забыть и которая не только разбивает сердца, но и исцеляет их. Любви, которая остается с нами навсегда... Нина Георге «Лавандовая комната» Жан Эгаре — владелец плавучего книжного магазина с названием «Литературная аптека» — убежден: только правильно подобранная книга способна излечить от болезненных чувств, которые не имеют описаний в медицинском справочнике, но причиняют вполне реальные страдания. Кажется, единственный человек, на ком это не сработало — сам Эгаре: не имея сил смириться с пережитой потерей, двадцать один год он провел в попытках убежать от воспоминаний. Все изменится этим летом, когда неожиданное стечение обстоятельств заставит Эгаре поднять якорь и отправиться в путешествие к самому сердцу Прованса — навстречу воспоминаниям и надежде на новое начало.

О поэтизации болезни и потенциале языка

Болезнь тела вынуждает нас задуматься о том, что находится за его пределами и недоступно для рационального познания. Вирджиния Вулф в эссе «Быть больным» (On Being Ill) рассуждает о природе недомогания: «…насколько это поразительно, когда меркнет свет здоровья и открываются неизведанные земли, какие пустоты и пустоши души обнажаются во время простейшей простуды, какие обрывы и газоны, усыпанные яркими цветами, обнаруживает в нас небольшое повышение температуры…» Взаимосвязь недуга и состояния духа описывалась в литературе с давних пор — перерождение темы и её актуальное звучание пришлось на конец XIX века, — а физическая немощность использовалась как иносказание для «морального недомогания». У любой болезни было толкование, далёкое от медицинской терминологии. Люди, как считалось, могли занемочь от неразделённой любви, от грусти (врач в «Анне Карениной» предполагает у Кити начало туберкулёзного процесса после предательства Вронского), от потакания собственным порокам. Отдельные диагнозы считались запретными для обсуждения. На многие налагалось табу, — к примеру, если речь шла о расстройствах психики. То, что мы сегодня называем депрессией, было пустой блажью меланхолического характера. О более серьёзных проблемах и говорить не стоило. Помешательство наносило на пациентов стигму, их скрывали от посторонних глаз. Это отражено в таких произведениях, как «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте и «Женщина в белом» Уилки Коллинза. Болезнь ума буквально означала, что в личности стиралось то драгоценное, что отличало человека от зверя. Поэтому болезнь была «позорной», «страшной», «роковой». Герои Эдгара По нередко балансируют между здравомыслием и безумием. Обычно это состояние сопровождается душевным упадком, потерей веры, малодушием, аморальностью, как в рассказах «Вильям Вильсон» и «Падение дома Ашеров». Сам эвфемизм «душевное расстройство» означает, что человек, будучи полноценным в физическом смысле, является своего рода фальшивящим музыкальным инструментом. Мрачный мистицизм дополнялся обертоном мнимого или реального сумасшествия. Физические же муки человека были малопривлекательными для отражения в искусстве. Писатели старались по возможности дистанцироваться от обыденного и земного; долгое время в повествовании доминировал разум: мысли и душевные терзания героя. Никому не приходило в голову, что средоточием драмы в серьёзном произведении может стать ангина или зубная боль. Вирджиния Вулф пишет об этом: «Изображают, как ум либо игнорирует тело, находясь в своей философской башне, либо пинает его, как старый кожаный мяч, по снегам и пустыням в погоне за открытиями или завоеваниями. Остаются без внимания великие войны с лихорадкой или нахлынувшей меланхолией, которые тело — ум при этом в его полной власти — ведёт в одиночестве спальни». Когда мы страдаем, наши мысли и чувства объединяются в едином порыве компенсировать слабость оболочки; в бреду мы способны воспринимать мир во всех подробностях, причём они раскрываются для нас в своей первозданности, как если бы мы увидели их впервые. Наша хрупкость обнажается в гриппе или простуде. Вокруг изящных болезней — а такое словосочетание не звучало оскорбительно-абсурдным в эпоху романтизма и затем декаданса — складывался культ избранности. Туберкулёз имел черты социального феномена: бледность в сочетании со страшным румянцем, томностью, худобой была предметом грёз молодых девушек. Они видели не симптомы, а элементы образа субтильного, почти неземного существа, воспетого в литературе и поэзии. Туберкулёз олицетворял «прекрасного принца в царстве болезней». Отсюда берёт истоки активная мифологизация. Поскольку болезнь по традиции ассоциировалась с дыханием и лёгкими, она служила подходящей метафорой для постепенного угасания жизни. Человек не может нормально дышать — то есть не может нормально жить. Сьюзен Зонг в книге «Болезнь как метафора» пишет, что чахотку было принято считать следствием долго и упорно подавляемого чувства. В литературе заболевшие зачастую становятся эмоциональными, страстными, непримиримыми. Они словно стремятся пламенем души изнутри отогреть замерзающее бледное тело. При этом персонажи, страдающие от туберкулёза, в стандартном изображении ни в грош не ставят собственное существование, а потому идут на различные авантюры и предпринимают отчаянные попытки вырваться из ненавистной и опостылевшей среды. Такие люди много путешествуют, — чем не мечта заплутавшего романтического героя? До тех пор, пока болезнь оставалась неизлечимой, она наделялась высшим таинственным смыслом. Она заменяла человеку судьбу. Туберкулёз — недуг бедных и обездоленных; Диккенс, Гюго и Достоевский описывали чахоточных героев как отверженных. Туберкулёзом заболевали люди творческие, одарённые, и в этом случае болезнь — в глазах общества — словно бы усиливала их одержимость собственным призванием. Разумеется, всё это лишь часть того лживого розового флёра, которым окутывали страдания человека. «Шопен болел туберкулёзом в то время, когда здоровье было не в моде», — отмечал Камиль Сен-Санс в 1913 году. Рак был болезнью самоотречения. Болезнью, о которой долгое время умалчивали больше, чем говорили. Сьюзан Зонг пишет: «…никому не приходило в голову поэтизировать рак (хотя он и принял на себя часть метафорических оттенков, сопровождавших ТБ в XIX веке). В XX веке ужасающая, мучительная болезнь, из которой сотворили символ сверхчувствительности, «духовных» переживаний и «критической» тревоги — это безумие». Болезнь тела подталкивала к раздумьям о личности больного. Древняя поговорка гласила: «Оспа и любовь минуют лишь немногих». Не потому ли для описания чувств в литературе часто используют метафору физического страдания? И хотя времена изменились, а медицина достигла небывалых прежде высот, болезнь — до сих пор то бремя, от которого человечество не избавилось. Все болели сами или любили того, кто болен. Вирджиния Вулф, делясь соображениями о трансцендентальности болезни, сетует на скудность и ограниченность языка, который не способен всецело передать восприятие реальности мучающегося от недуга человека. Поэтизация болезни — есть не что иное, как другая болезнь, передающаяся от жизни к литературе и искусству. Это своего рода попытка смириться с нашей слабостью и недолговечностью. Несмотря на то, что красоту на протяжении человеческой истории находили и в бледности, и в кашле, и в худобе, жизнь никогда не сдаётся без борьбы. Жизнь — не одно только биение сердца и сокращение мышц. Она — такая же метафора. А потому она никогда не меркнет.