Парадокс продуктивности

Вы просыпаетесь, смотрите на свой телефон, и в голове возникает список дел. Электронная почта, дедлайны, встречи, тренировки, приготовление еды, подработка — все это кажется бесконечным. Вы пытаетесь преодолеть усталость, подпитываясь кофе, силой воли и страхом не успеть. Знакомо? Если да, то вы не одиноки. В современном мире принято ценить постоянное движение и суету. Но есть один парадокс: постоянное напряжение не сделает вас более успешным. Возможно, оно даже тормозит ваш прогресс. Последние исследования в области когнитивной нейробиологии, психологии производительности и ультрадианных ритмов свидетельствуют о том, что пик продуктивности достигается не в том, чтобы успеть больше, а в том, чтобы стратегически сделать меньше. Давайте развеем миф о том, что постоянная занятость равнозначна успеху. Наука делать меньше (и достигать больше) Ваш мозг не предназначен для постоянной работы. Исследования показывают, что после 90 минут интенсивной умственной деятельности когнитивные способности резко снижаются. Ультрадианные ритмы — естественные циклы сосредоточенности и восстановления мозга — требуют периодического отдыха. Однако большинство из нас пренебрегают этим естественным процессом, продолжая работать и подпитываясь кофеином и силой воли. Результатом становится усталость от принятия решений, туман в голове и выгорание, которые делают вас менее эффективными. Давайте обратимся к примерам самых успешных новаторов в истории: • Альберт Эйнштейн играл на скрипке, когда застревал на проблеме. • Уинстон Черчилль дремал после обеда во время войны. • Стив Джобс был известен своими длительными прогулками, которые стимулировали творческий потенциал. Они не бездельничали — они активировали сеть пассивного режима работы мозга (СПРРМ), которая способствует решению проблем и инновациям. Высокая производительность — это не только способность работать больше, но и умение определять, когда нужно прилагать больше усилий, а когда лучше остановиться. Мышление вычитания: секрет пиковой производительности Большинство успешных людей склонны считать, что для повышения продуктивности нужно прилагать больше усилий: работать дольше, ставить больше целей и тратить больше времени. Однако существует альтернативный подход, основанный на мышлении вычитания. Этот подход переворачивает представление о том, как достичь успеха. Вместо того чтобы увеличивать усилия, можно попробовать сократить то, что больше не приносит пользы. Исследование, проведенное в 2021 году в Университете Вирджинии, показало, что люди склонны искать решения проблем, добавляя новые элементы, даже если устранение старого может привести к более эффективному результату. Это объясняет, почему многие высокоэффективные работники могут чрезмерно усложнять свой путь к успеху. Вместо того чтобы устранить неэффективные факторы, они просто добавляют новые. Давайте рассмотрим некоторые изменения, которые можно внести в свой подход к продуктивности: • Не назначайте больше встреч — сократите те, которые вам не нужны. • Не увеличивайте рабочее время — сократите его и посвятите тому, что действительно важно. • Не добавляйте еще одну привычку для саморазвития — лучше сосредоточьтесь на тех, которые уже приносят пользу. Вычитание — это не проявление лени, а способ оптимизировать свои действия. Сила воли в сравнении с потоком: почему одного лишь усилия недостаточно для достижения успеха Многие из нас считают, что для достижения успеха необходимо обладать силой воли: больше напрягаться, дольше работать и опережать конкурентов. Однако, как известно, сила воли — это ограниченный ресурс, который истощается в течение дня. Это может привести к переутомлению, неверным решениям и снижению мотивации. Люди, добившиеся выдающихся результатов, знают, что вместо того, чтобы полагаться на силу воли, необходимо использовать состояние потока — те моменты, когда работа не требует усилий, а время словно исчезает. Исследователь потокового состояния Михай Чиксентмихайи обнаружил, что люди в таком состоянии на 500% более продуктивны, чем те, кто выполняет задачи в рассеянном состоянии. Как же вызвать это состояние потока? • Устраните отвлекающие факторы. Многозадачность убивает глубокую работу. • Выровняйте задачи по сложности и балансу навыков. Слишком легкие задачи вызывают скуку, а слишком трудные вызывают стресс. • Работайте циклично. Интенсивные усилия должны сменяться настоящим восстановлением. Когда вы научитесь входить в состояние потока, вам не потребуется невероятная сила воли, потому что вы будете действовать в унисон с оптимальной производительностью вашего мозга. Трехэтапная перезагрузка продуктивности Готовы вырваться из круговерти суеты и начать работать с большей эффективностью? Вот несколько простых шагов, которые помогут вам в этом: 1. Определите и устраните утечки энергии Проанализируйте свое ежедневное расписание и выявите задачи, которые отнимают у вас драгоценное время и душевные силы. Это могут быть встречи, электронная почта или рутинные административные дела. Безжалостно сократите их. Спросите себя: если бы у меня было всего четыре часа в день для работы, на чем бы я сосредоточился? 2. Работайте сфокусированными спринтами Вместо долгих рабочих дней, наполненных суетой, попробуйте разбивать свою деятельность на 90-минутные спринты, за которыми следуют периоды восстановления. Это могут быть упражнения, медитация или просто прогулка на свежем воздухе. Используйте техники, такие как Метод помидора (25 минут сосредоточения, 5 минут отдыха) или правило 90/30 (90 минут работы, 30 минут восстановления). 3. Выработайте привычку вычитания Вместо того чтобы постоянно спрашивать себя «Что еще я могу сделать?», начните с вопроса «Что я могу убрать?». Каждую неделю избавляйтесь от одной вещи — привычки, обязанности или задачи, которые не приносят пользы. Ваша работа наиболее эффективна, когда вы устраняете шум. Вывод: успех заключается не в том, чтобы делать больше, а в том, чтобы делать правильные вещи Мир ценит занятых людей, но самые успешные и счастливые личности мыслят иначе. Они используют стратегию вычитания. Они умеют отдыхать с умом, не полагаясь на силу воли, а выстраивая системы, которые соответствуют естественным ритмам мозга. Ваш успех зависит не от того, сколько дел вы делаете, а от того, на чем вы решили сосредоточиться. Итак, что вы вычеркнете сегодня? По материалам статьи «The Productivity Paradox» Psychology Today

Правда ли, что Симпсоны все предсказали?

Мультсериал «Симпсоны» славится не только своим долголетием. Он удерживает множество рекордов: это самый продолжительный сериал в истории американского телевидения, лидер по числу знаменитостей, появившихся в кадре, и, по версии журнала Time, лучший мультсериал XX века. Но есть у него и куда более необычное достижение — неофициальное звание мультфильма-провидца. Мем «Это уже было в «Симпсонах» стал интернет-классикой. Мультсериал, изображающий на первый взгляд самую обычную американскую семью, с удивительной и порой пугающей закономерностью предсказывает ключевые события глобального масштаба — от коррупционных скандалов в ФИФА до разразившейся пандемии COVID-19. Создатели «Симпсонов», похоже, знают нечто большее, чем принято думать, и будто бы подают зрителям скрытые сигналы. Так что же уже сбылось из их предсказаний — и кто они такие, эти загадочные сценаристы: футурологи, фантазеры или, быть может, масоны? Несколько лет назад философский факультет Университета Глазго организовал семинар, посвященный именно этой теме — как «Симпсоны» умудряются предугадывать будущее. Профессор Джон Дональдсон тогда заявил: «Мы наблюдаем феномен, когда, как сказал однажды Оскар Уайльд, жизнь подражает искусству». Поклонники сериала радуются каждый раз, когда очередное «предсказание» сбывается, предпочитая игнорировать те эпизоды, где фантазии остались просто фантазиями (а таких, на самом деле, подавляющее большинство). Вообще, людям свойственно верить в то, что подтверждает их представление о мире, и отмахиваться от всего, что не вписывается в привычную картину. Сторонники рационального подхода и точных наук объясняют феномен «Симпсонов» через закон больших чисел: чем больше объем высказываний, тем выше вероятность, что какие-то из них окажутся точными. А учитывая, что сериал выходит уже более трех десятилетий и насчитывает около 700 серий, удивляться попаданиям, возможно, не стоит. «Если делать бесконечное количество предположений, хотя бы процентов в десяти обязательно окажешься прав», — шутливо говорит шоураннер Эл Джин, отвечая на очередной вопрос о своей причастности к тайным обществам. Тем не менее слухи о том, что за «Симпсонами» стоят масоны или иные влиятельные силы, не утихают. Одним из самых зловещих и обсуждаемых «пророчеств» остается серия 1997 года «Нью-Йорк против Гомера Симпсона», где показана обложка журнала с рекламой поездки в Нью-Йорк за 9 долларов. На фоне — башни-близнецы, и вместе с ценой они образуют зловещую комбинацию «9/11». Эта дата, как известно, стала символом страшной трагедии 11 сентября 2001 года, когда террористы направили самолеты в башни Всемирного торгового центра. Рядом в кадре — Барт с пачкой купюр, на которых, как уверяют фанаты, можно разглядеть символику, подозрительно напоминающую масонскую. Президент Трамп и банкротство Греции Другим из наиболее впечатляющих предсказаний считается президентство Дональда Трампа. В серии 2000 года «Барт в будущем» Трамп выигрывает выборы и становится главой США до 2028 года. После него президентский пост занимает Лиза Симпсон, заявляя, что ее предшественник оставил страну на грани банкротства. В реальности Трамп действительно баллотировался в 2000 году — от Партии реформ. Он прошел несколько этапов, но вскоре вышел из гонки. Один из сценаристов шоу, Дэн Грини, впоследствии рассказывал, что идея кандидатуры Трампа казалась им тогда настолько абсурдной, что идеально подходила для сюжета. Подход авторов шоу строится на принципе: взять малозначительное событие и довести его до логического — или, скорее, абсурдного — предела. Поэтому неудивительно, что в более поздней серии 2016 года Гомер агитирует голосовать за Иванку Трамп в 2028 году. И все же, стоит сказать, что чаще зрители сами находят «предсказания» там, где их нет, а порой и вовсе верят в фейки. Например, после инаугурации Джо Байдена многие решили, что «Симпсоны» предугадали, как будет выглядеть Камала Харрис. Поводом стало сходство ее наряда с костюмом Лизы Симпсон в той же серии 2000 года «Барт в будущем», где она становится президентом после Дональда Трампа. Совпадение? Скорее всего, да. Фиолетовый цвет — один из базовых в палитре сериала: он выгодно контрастирует с желтой кожей персонажей. Кроме того, как писала New York Times, в США фиолетовый символизирует политическое единство, будучи смесью красного (республиканцы) и синего (демократы). Так что выбор Лизы был скорее символичным, чем пророческим. То же самое можно сказать и о других «предсказаниях». Победила бы Хиллари Клинтон — мемы и тут бы нашлись. Еще одно «угадывание» связано с экономическим кризисом в Греции. В серии 2012 года «Политические неумехи с Гомером Симпсоном» Европа, в качестве шутки, выставляет страну на eBay за долги. Спустя два года в стране разразился крупнейший финансовый кризис, поставивший под угрозу ее участие в еврозоне. Скандалы и футбольные поражения Футбольные фанаты с интересом вспоминают серию 2014 года «Ты не должен жить как судья», в которой Гомер становится судьей международного матча после того, как в ФИФА разгорается коррупционный скандал. В 2015 году швейцарская прокуратура действительно арестовала ряд высокопоставленных чиновников организации. В эпизоде Симпсон судит матч между Бразилией и Германией — немцы побеждают. В реальности это произошло на чемпионате мира: Германия сокрушила Бразилию со счетом 7:1, хотя в мультфильме был скромный счет 2:0. Формулы и бозон Хиггса Одним из объяснений точности «Симпсонов» называют высокий интеллектуальный уровень команды сценаристов. Например, создатели часто приглашают к сотрудничеству настоящих ученых. В эпизоде 1998 года «Волшебник Вечнозеленой аллеи» Гомер пытается стать великим изобретателем и пишет на доске ряд сложных уравнений. Одно из них — приближенное решение теоремы Ферма, другое связано с плотностью Вселенной. Но особенно интересна формула, близко предсказывающая массу бозона Хиггса — частицы, существование которой подтвердили только в 2012 году на Большом адронном коллайдере. Среди авторов серии — выпускник Гарварда и физик по образованию Дэвид Коэн. В 1999 году Гомер ведет философский спор с самим Стивеном Хокингом, рассуждая о форме Вселенной. Симпсон предлагает теорию, что она имеет форму пончика. Иронично, что позднее, с открытием реликтового излучения, ученые всерьез стали рассматривать модель «бублика» как одну из возможных форм мироздания. Кстати, создатели шоу даже предсказали двух будущих Нобелевских лауреатов. В одной из серий герои смотрят церемонию вручения премии и обсуждают кандидатов, среди которых упоминаются Бернард Феринг и Бенгт Хольмстрем. Через шесть лет они действительно становятся лауреатами — Феринг в области химии, а Хольмстрем в экономике. 2020-й: соковыжималки, вирус и бунты Особенно насыщенным «пророчествами» оказался эпизод 1993 года «Оковы Мардж». Там происходит целый калейдоскоп событий, перекликающихся с 2020 годом. Жители Спрингфилда увлекаются японскими соковыжималками, и один из рабочих, заболев, кашляет в коробку с товаром. В результате в город попадает опасный вирус «Осака-грипп», начинается эпидемия и паника. Многие уверены, что в этой серии «Симпсоны» предсказали коронавирус. В сети гуляют кадры, где вирус якобы приезжает в США в посылке из Азии. Но на деле речь шла о соковыжималке из Японии, а болезнь в эпизоде никак не связана с коронавирусом. Схожесть — чисто визуальная, не более. Однако далее в этой серии жители переворачивают грузовик в поисках вакцины, а вместо нее находят контейнер с пчелами-убийцами. Весной 2020 года в новостях действительно появилась информация об азиатских шершнях Vespa mandarinia, смертельно опасных для людей и разрушающих популяции пчел в США. Позже в серии Мардж арестовывают за мелкое воровство, что вызывает волну протестов. Люди выходят на улицы, грабят магазины, поджигают автомобили — сцены напоминают протесты Black Lives Matter. Впрочем, даже фантазия сценаристов «Симпсонов» не смогла превзойти реальность 2020 года: такой калейдоскоп катастроф, как оказалось, трудно предсказать даже самым изощренным умам. «Толпа хулиганов» и флаг сирийской оппозиции В 2001 году в эфир вышла серия «Симпсонов» под названием «Юные таланты», где Барт и его друзья становятся участниками бойз-бенда «Толпа хулиганов». Вскоре выясняется, что музыкальный коллектив — часть правительственного заговора: через песни подростков гипнотизируют, побуждая вступать в ряды армии США. В одном из клипов члены группы управляют военными истребителями и сбрасывают бомбы на людей, стилизованных под арабских солдат. Интересно, что на их технике изображен флаг Сирийской республики начала XX века — спустя десятилетие именно этот флаг станет символом сирийской оппозиции во время гражданской войны. Эти события, в свою очередь, стали предлогом для военного вмешательства США в 2014 году. Небоскреб The Shard В эпизоде 1995 года «Свадьба Лизы», где героиня посещает Лондон будущего, в кадре появляется здание, удивительно похожее на небоскреб The Shard. Примечательно, что его проект был создан лишь в 2000 году, а строительство началось еще позже — в 2009-м. Мутировавшая рыба с тремя глазами Во втором сезоне сериала вышел эпизод, в котором возле АЭС в Спрингфилде вылавливают мутировавшую рыбу с тремя глазами. В 2011 году, спустя 21 год, в аргентинском озере рядом с реальной атомной станцией обнаружили именно такую рыбу. Слияние Disney и 20th Century Fox В эпизоде 1998 года возле логотипа студии 20th Century Fox (производителя «Симпсонов») появляется приписка: «дочерняя компания Disney». Спустя почти два десятилетия шутка стала реальностью — в 2019 году Disney официально приобрел Fox. «Звездные Войны» и «Элвин и бурундуки» В 2009 году в серии «Гомер — громадина» на стене киностудии размещены афиши будущих фильмов: «Звездные войны. Эпизод VII» и новой части «Элвина и бурундуков». На тот момент не было даже слухов о релизе этих лент. Однако в 2015 году оба фильма действительно вышли почти одновременно — с разницей всего в четыре дня. Все ли правда? Одна из самых обсуждаемых теорий — якобы «Симпсоны» предвидели штурм Капитолия сторонниками Трампа. Особенно зрителям запомнился персонаж в рогатой шапке, похожий на реального участника событий. Но это — не более чем выдумка. Картинку с Вилли в образе «викинга» нарисовали уже после беспорядков, и авторам даже пришлось выступить с опровержением: в оригинальной серии ничего подобного не было. То же и с пожаром в Нотр-Даме. В эпизоде действительно был собор, но не парижский, а Спрингфилдский — и не горел он. Кадры с огнем, как и появление мистера Бернса на фоне пожара, дорисовали позже ради хайпа. Не обошлось и без политических «фантомов». В сети до сих пор гуляет сцена, где на заседании ООН Россия вдруг объявляет о возвращении СССР. Мавзолей, оживший Ленин, советские танки и Берлинская стена — впечатляющая картинка. Но пока, по состоянию на 2025 год, Советский Союз так и не вернулся. Хотя, надо признать, раньше и Трамп-президент казался фантастикой. Так почему же «Симпсонам» так часто удается якобы предсказывать будущее? Все просто: дело в теории вероятности и эффекте большого числа. Большинство «предсказаний» оказываются либо случайными совпадениями, либо эффектом избирательного восприятия. В психологии это называется «когнитивным искажением подтверждения»: человек склонен замечать и запоминать лишь те факты, которые подтверждают его взгляды, игнорируя противоречащие. Мы охотнее увидим в кадре пророчество, чем обыкновенную художественную гиперболу. Сняв сотни серий, охватывающих всевозможные темы — от политики до технологий, — сценаристы просто попали в точку несколько раз. Когда выборка огромна, случайные совпадения неизбежны. Так что никакой мистики. Просто остроумный, многосерийный взгляд на общество — и немного удачи.

Почему под влиянием эмоций мы принимаем не самые удачные решения?

Откладывать на потом или нестись сломя голову: за каждым решением стоит мозг и сложные алгоритмы, происходящие в нем. И, насколько бы упорядоченными ни казались биологические процессы, порой мозг действует наобум. Как так? Объясняем. 1. Можно научиться принимать решения. Кофе с молоком или чай с мятой? Поехать на машине или пройтись пешком? Согласиться на новую работу или отказаться? За день мы принимаем десятки подобных решений. От выбора, что съесть на завтрак, до вопросов, способных перевернуть нашу жизнь — везде задействованы одни и те же мозговые процессы. Начнем с разделения решений на два вида. Есть те, которые мы принимаем, не задумываясь: убрать руку от огня, уклониться от летящего мяча. Это врожденные двигательные рефлексы. Второй вид решений — результат размышлений от нескольких секунд до нескольких минут. Здесь играет роль жизненный опыт. Малыш, которому в первый раз предлагают съесть огурец или конфету, не обязательно выберет сладкое, так как не знает его вкуса. Но после того, как он попробует оба продукта, его выбор, скорее всего, сместится в сторону сладкого. Потому что закодировалась следующая информация: «конфеты — это хорошо, это сладко, это запускает ощущение удовольствия». Точно так же взрослый, начинающий заниматься серфингом, «научится» делать правильный выбор на своей доске, тренируясь. Автоматизм, приобретенный в результате многократных занятий серфингом, танцами или пением, запускается корой головного мозга. Решение, воспринимаемое эмоциями как приносящее вред, автоматически ассоциируется с неприятным ощущением на уровне тела, а затем немедленно отбрасывается, чтобы освободить место для альтернативных вариантов. Когда испытываемая эмоция положительна, альтернатива «помечается» и сохраняется. Получается, можно в буквальном смысле слова научиться принимать наилучшие из решений! 2. Эмоции лежат в основе любого решения. Считаете, что решение вложить в проект миллионы основано исключительно на здравом смысле? А вот и нет! На самом деле, нами манипулируют эмоции. Они представляют систему ценностей, через призму которой оценивается каждый из вариантов. Возьмем, к примеру, игрока, у которого появилась возможность сделать крупную ставку. Эмоции, которые он испытывает — волнение и беспокойство, — могут либо подпитывать его жажду наживы, либо сдерживать из-за страха проиграть. Эмоции заставляют работать схему поощрения. Принимая решение, мы предвосхищаем эмоции, положительные и приятные. Здесь задействована лимбическая система, связанная с регулированием того, что мы чувствуем. Таким образом, даже самый кажущийся нам наименее затратным из вариантов регулируется дофаминергической системой удовольствия. Дофамин запускает в нашем организме ощущение счастья от принятия нужного решения. 3. Когда эмоции на пределе, выбор необъективен. Представьте, что вы на работе, вам звонит друг и предлагает пойти с ним в кино вечером. Ваша важная деловая встреча начнется через 5 минут. В спешке вы отвечаете, что нет, вы не пойдете, вам сейчас не до кино. Дали бы вы такой же ответ, если бы получили приглашение на час раньше, когда спокойно сидели за чашкой чая? Скорее всего, нет. Вы приняли свое решение в состоянии стресса. «Сильные эмоции, как правило, искажают систему принятия решений и склоняют чашу весов в пользу другого варианта», — поясняет нейробиолог Томас Боро. Как в этой ситуации работает процесс принятия решений? Существует гипотеза, что принятие решений под влиянием эмоций основано на автоматизме. Поскольку мы не тратим время на размышления, то выбираем по аналогии с более или менее похожей ситуацией. Другая гипотеза говорит, что для того, чтобы сделать выбор, мозгу необходимо накопить больше информации и деталей, чтобы оценить различные исходы событий. Однако если на нас оказывают давление, то выбираем мы случайным образом. Поэтому решения, принимаемые в состоянии тревоги, не обязательно отражают наши настоящие желания. 4. Когда мы колеблемся, то затрудняем принятие решений. Специалисты в области неврологии считают, что мозг использует один и тот же алгоритм независимо от категории выбора: еда, деньги и т. д. Но если параметры разнятся, то алгоритм запутывается. Пример: колебаться между двумя блюдами, одно из которых дешевле, а другое вкуснее. 5. Некоторые решения принимаются случайным образом, и это необходимо. Случайность необходима, чтобы не застрять в нерешительности. Но как эта случайность зарождается в мозге? Благодаря изменчивости передачи сигнала на синаптическом уровне. В теле клетки нейрона информация передается электрическим сигналом вдоль аксона, а затем в виде нейротрансмиттеров в синапсе. Иногда этот сигнал менее точен, чем обычно. Это изменение дает возможность сети, принимающей решение, переключиться на опцию выбора. Если система находится в равновесии, это как небольшой выступ, который позволяет сместиться в одну из сторон. Этот дефект наиболее заметен в подкорковых структурах, что подтверждает функцию случайности при принятии решений. Передача сигнала на уровне коры головного мозга гораздо более стандартизирована. Доля случайности также играет важную роль в обучении. Вспомним малыша, который впервые пробует огурец и конфету. Полученный опыт позволяет оценить различные варианты и, следовательно, принять решение. Ко всему прочему, доля случайности также может быть оправдана эволюцией. Может быть, есть преимущество в выборе менее интересного на первый взгляд варианта для того, чтобы наткнуться на что-то лучшее. К примеру, если примат, который всегда ищет бананы в одном и том же месте, однажды решит сменить ареал поиска, то он может оказаться там, где пищи еще больше. Таким образом, некоторые решения, принятые случайным образом, могут быть эволюционным преимуществом. Запомните, что за каждым нашим выбором стоит целый механизм, управляемый опытом и, порой, случайностью. Любое решение значимо! Автор: Татьяна Самокрутова

Пороки королевский семей

Блеск корон, золото на завтрак и парады в их честь — веками королевские семьи были символами богатства, власти и даже божественного предназначения. Их лица запечатлены на холстах и в мраморе, их имена — в учебниках истории. Однако за фасадом великолепия скрывалась куда менее романтичная реальность: дворцовые интриги, психические расстройства, кровосмесительные браки и жестокость, которая порой не знала границ. В стремлении сохранить трон монархи шли на все: женились на сестрах, казнили братьев — и не только. Сегодня инцест является чем-то табуированным и недопустимым. Но в истории королевских домов он был расчетливым инструментом: способом удержать власть, сохранить династические богатства и «чистоту крови». Одним из самых ярких примеров стала Клеопатра VII, последняя царица Египта. В династии Птолемеев, пришедшей к власти после завоеваний Александра Македонского, браки между родственниками были почти обязательны. Клеопатра вышла замуж сразу за двух своих братьев — Птолемея XIII и Птолемея XIV. Один погиб в гражданской войне, другой умер при загадочных обстоятельствах. Кроме того, она устранила свою сестру Арсиною — убийства стали частью политической стратегии Клеопатры. Для Клеопатры мораль была вторичной по сравнению с властью. Династия Габсбургов веками правила Европой и столь же долго практиковала браки внутри семьи. Но за сохранение власти они заплатили высокую цену — физическую и психическую. Хрестоматийный пример — Карл II Испанский. С деформированным черепом, сросшейся челюстью, умственной отсталостью и бесплодием он стал продуктом многопоколенного инцеста. Его родители были не просто родственниками — у них был общий дед. Фактически Карл оказался неспособным править, и это ударило по всей Испании. Печальную славу получила и его родственница Хуана Безумная, дочь Фердинанда и Изабеллы. После смерти мужа — Филиппа Красивого — она возила его гроб с собой и продолжала с ним разговаривать. Ее состояние стало символом того, как династическая одержимость приводила не только к физическим отклонениям, но и к психологическим. А Карл VI Безумный, король Франции, страдал от «стеклянного бреда» — он считал, что сделан из стекла и может разбиться. Он носил укрепленную одежду и запрещал прикасаться к себе. В одном из приступов он убил нескольких своих рыцарей. Кстати, некоторые монархи заходили куда дальше в своем безумии — в область абсолютной эксцентричности и жестокости. Например, Султан Ибрагим I Османский обожал полных женщин: его фаворитка весила около 200 кг и носила прозвище «Сахарок». Он искал по всей империи женщин, способных ей соответствовать. Но его жестокость была пугающей: он утопил собственного сына, заподозрив его в измене, и приказывал казнить служанок без причины. А примером из российской истории является императрица Анна Иоанновна, которая прославилась своей зловещей свадьбой для придворных шутов — ледяной дворец, ледяная постель и ледяные наряды. Это был не акт милости, а демонстрация власти через унижение. К XVIII веку Габсбурги подошли к черте со своей практикой кровосмесительных браков. У Карла VI, последнего мужского наследника, не было сыновей. Нарушив традиции, он передал престол своей дочери — Марии Терезии. С ее приходом началась новая эра. Мария Терезия вышла замуж за представителя Лотарингской династии и родила 16 детей, «расселив» их по европейским дворам. Этот шаг позволил сохранить жизнь династии и при этом избавиться от практики браков между близкими родственниками. Тьма уступила место прагматизму. К началу XX века королевские дома Европы стали одной большой семьей. Родственные связи пронизывали тронные залы от Лондона до Санкт-Петербурга. Политика слилась с семейной драмой. Королева Виктория и король Кристиан IX Дании получили прозвища «бабушка» и «тесть Европы». Их потомки сидели на престолах Великобритании, Германии, России, Греции, Норвегии и Румынии. Российский император Николай II женился на своей троюродной сестре — Александре Федоровне, внучке Виктории. Их сын Алексей унаследовал гемофилию, смертельно опасную болезнь, распространявшуюся по европейским династиям именно через Викторию — носительницу мутантного гена. Интересно, что Николай II, Георг V Великобритании и Вильгельм II Германии были двоюродными братьями. И именно их личные конфликты и взаимная неприязнь во многом стали катализаторами Первой мировой войны — по сути, это была семейная ссора на уровне государств. Королевская власть — не всегда благословение. Часто это было проклятие. Генетическая замкнутость, вседозволенность, изоляция и абсолютная власть создавали токсичный коктейль, разрушающий личности. Корона не делает человека лучше — она лишь усиливает его слабости до масштаба целой страны.

Существует ли синдром самозванца?

Автор статьи — психолог Пег Стрип. Недавняя встреча с коллегой-психотерапевтом заставила меня задуматься о любопытном парадоксе современной психологической практики. Эта опытная специалистка, имеющая за плечами годы успешной работы, поделилась со мной своими переживаниями по поводу предстоящего выступления перед профессиональной аудиторией. Хотя волнение перед публичными выступлениями знакомо большинству из нас, меня искренне удивил тот факт, что её собственный психотерапевт поставил ей диагноз «синдром самозванца». Этот случай поднимает важный вопрос: каким образом можно диагностировать состояние, которого нет в официальном Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам (DSM-5), считающемся главным справочником психиатров? Для сравнения: если мы введём в поисковик термин «нарциссизм», то получим около двадцати миллионов результатов, включая множество платных курсов и терапевтических программ, якобы помогающих справиться с этим состоянием. Создаётся впечатление, что даже самые уверенные в себе и компетентные специалисты могут испытывать сомнения в собственной профессиональной состоятельности. Однако давайте задумаемся: может ли это ощущение «самозванца» нести в себе не только негативные последствия? Возможно, оно выполняет важную психологическую функцию, позволяя нам более трезво оценивать свои реальные знания и навыки, прежде чем браться за новые профессиональные вызовы? В обществе, где активно пропагандируется принцип «притворяйся, пока не получится», подобная внутренняя самокритика может служить своеобразным защитным механизмом, предохраняющим нас от поспешных решений. Личный опыт подсказывает мне, что это чувство знакомо многим. Вспоминаю случай из собственной практики, когда много лет назад я искала работу на факультете английского языка престижного университета. Даже мой тщательно подобранный деловой костюм с подплечниками (который мы, женщины того поколения, носили, чтобы выглядеть более «солидно» в мужском профессиональном мире) не мог полностью заглушить внутреннюю тревогу. Все преподаватели носили именные бейджи, хотя я и так прекрасно знала их в лицо — их фотографии украшали обложки научных трудов, на которые я ссылалась в своей диссертации. К счастью, мои опасения оказались напрасными — никто не подверг сомнению мою компетентность. Это подводит нас к важному вопросу: почему одни люди более склонны испытывать это чувство, чем другие? Многолетние исследования показывают, что ответ кроется в особенностях воспитания. Люди, выросшие в поддерживающей эмоциональной среде, где их достижения получали адекватную оценку, а ошибки воспринимались как естественная часть обучения, обычно обладают более устойчивой самооценкой. Они не только увереннее в своих силах, но и лучше справляются с профессиональными неудачами, не впадая в разрушительную самокритику. Совершенно иная картина наблюдается у тех, кто в детстве и юности сталкивался с постоянной критикой, обесцениванием своих достижений или завышенными требованиями со стороны родителей и учителей. Именно такие люди чаще всего страдают от так называемого «синдрома самозванца», даже будучи признанными профессионалами в своей области. История этого понятия восходит к 1978 году, когда психологи Полин Роуз Клэнс и Сюзанна Аймс впервые описали данный феномен в своём исследовании. Их работа фокусировалась преимущественно на женщинах-профессионалах, и первоначально считалось, что мужчины значительно реже испытывают подобные сомнения. Однако, на мой взгляд, это скорее отражало социальные реалии того времени, когда женщинам приходилось буквально «переодеваться» в мужские костюмы и перенимать мужские модели поведения, чтобы их воспринимали всерьёз в профессиональной среде. Клэнс и Аймс связывали этот феномен с различными моделями семейного воспитания. В частности, они отмечали, что чувство «самозванца» часто развивается в двух противоположных ситуациях: когда одного ребёнка в семье постоянно превозносят как «идеального», создавая для него завышенные стандарты, а другого — систематически недооценивают, заставляя чувствовать себя неполноценным. В обоих случаях это приводит к формированию устойчивого комплекса профессиональной несостоятельности. В 1993 году Клэнс вернулась к этой теме совместно с коллегой Джо Лэнгфордом. Их новое исследование выявило чёткую корреляцию между ощущением себя «самозванцем» и такими психологическими особенностями, как повышенная тревожность, склонность к перфекционизму, убеждённость в том, что личность человека определяется исключительно его профессиональными достижениями. Также была обнаружена связь с особенностями семейного воспитания — большинство респондентов, испытывавших подобные чувства, выросли в семьях с высоким уровнем конфликтов и недостатком эмоциональной поддержки. Современные исследования существенно расширили наше понимание этого феномена. Сегодня известно, что мужчины в равной степени подвержены подобным сомнениям, хотя и проявляют их несколько иначе. Интересное исследование Сони Рорманн и её коллег, проведённое среди менеджеров среднего и высшего звена, не выявило существенных гендерных различий в частоте проявления «синдрома самозванца». Это контрастирует с более ранними исследованиями, проводившимися среди студентов, где женщины демонстрировали большую склонность к подобным переживаниям. Особый интерес представляет обнаруженный учёными парадокс: люди, испытывающие чувство «самозванца», часто сочетают в себе, казалось бы, противоречащие друг другу черты — перфекционизм и прокрастинацию. Они либо чрезмерно готовятся к профессиональным задачам, тратя непропорционально много времени и сил, либо, наоборот, откладывают выполнение важных проектов до последнего момента. Оба этих паттерна поведения только усиливают внутреннее ощущение профессиональной несостоятельности. Ещё одно значимое исследование было проведено Ребеккой Л. Бадави и её коллегами. Хотя в нём участвовали только студенты (а не работающие профессионалы), полученные результаты представляют значительный интерес. Авторы обнаружили, что хотя женщины чаще идентифицируют себя как «самозванцев», мужчины, испытывающие подобные чувства, демонстрируют более выраженную негативную реакцию на критику. Получив негативную обратную связь, они чаще снижают профессиональные усилия, тогда как женщины в аналогичной ситуации проявляют большую психологическую устойчивость. Многие известные и успешные люди — от судьи Верховного суда США Сони Сотомайор до филантропа Мелинды Гейтс — открыто признавались, что в определённые моменты карьеры чувствовали себя «не на своём месте». Эти признания, на мой взгляд, не уменьшают их профессиональных достижений, а скорее свидетельствуют о здоровой самокритичности и способности к рефлексии. Как точно заметила британская актриса Хелен Миррен: «Ошибочно полагать, что вы всегда правы, безупречны и совершенны. Именно сомнения в собственной компетентности заставляют нас расти и развиваться». Важно понимать: ощущение себя «самозванцем» — это не психическое расстройство, а особенность восприятия, с которой можно и нужно работать. Оно может служить мотиватором для профессионального роста, но не должно становиться препятствием на пути реализации вашего потенциала. Ключ к преодолению этих сомнений — в поиске баланса между здоровой самокритикой и уверенностью в своих силах, между стремлением к совершенству и принятием собственных ограничений. По материалам статьи «Imposter Syndrome: Does It Even Exist?» Psychology Today

Искусственный интеллект в политике: три сценария будущего

Автор статьи — психолог Тех Лехтерман. Искусственный интеллект меняет наш мир, начиная с бизнеса и государственного управления и заканчивая повседневной жизнью. И, возможно, следующим этапом станет политика. Хотя идея о политиках, принимающих решения на основе искусственного интеллекта, может вызывать беспокойство у некоторых людей, результаты опросов свидетельствуют об обратном. Опрос, проведённый моим университетом в 2021 году, в период раннего расцвета достижений в области искусственного интеллекта, показал, что во многих странах и регионах общество в целом поддерживает внедрение ИИ в политику. Большинство европейцев высказали желание, чтобы хотя бы некоторые из их политиков были заменены искусственным интеллектом. Участники опроса из Китая были особенно оптимистичны в отношении возможности внедрения агентов ИИ в формирование государственной политики. В то же время американцы, обычно приветствующие инновации, проявили большую осторожность. Как философ, занимающийся изучением моральных и политических аспектов, связанных с ИИ, я могу выделить три основных пути его интеграции в политику. Каждый из этих путей предлагает как свои преимущества, так и потенциальные проблемы. Хотя некоторые из этих предложений кажутся более необычными, чем другие, при их анализе становится очевидным, что участие ИИ в политике заставит нас переосмыслить ценность человеческого участия в этом процессе и задуматься о самой природе демократии. Чат-боты в политике Ещё до того, как ChatGPT произвёл фурор в 2022 году, в нескольких странах уже предпринимали попытки заменить политиков чат-ботами. Например, в 2017 году в России была создана программа по имени Алиса, которая бросила вызов Владимиру Путину. В Новой Зеландии в то же время проходил эксперимент с кандидатом на пост президента в виде чат-бота по имени Сэм. Политические инициативы с участием чат-ботов также были опробованы в Дании и Японии. Хотя эти исследования носят экспериментальный характер, они отражают давний интерес к тому, какую роль ИИ может играть в управлении, учитывая различные культурные особенности. На определённом уровне становится очевидной привлекательность замены живых политиков чат-ботами. У чат-ботов отсутствуют многие проблемы и ограничения, которые обычно возникают в человеческой политике. Их нелегко соблазнить деньгами, властью или славой. Они не нуждаются в отдыхе, могут общаться практически со всеми одновременно и обладают энциклопедическими знаниями, а также сверхчеловеческими аналитическими способностями. Однако политики-чат-боты также обладают недостатками, свойственными современным системам ИИ. Эти чат-боты, основанные на больших языковых моделях, часто представляют собой «чёрные ящики», что затрудняет понимание их логики. Они могут давать неточные или сломанные ответы, известные как «галлюцинации». Кроме того, эти чат-боты сталкиваются с рисками кибербезопасности, требуют больших вычислительных ресурсов и постоянного доступа к сети. На их работу также могут влиять предвзятости, основанные на данных обучения, социальное неравенство и предположения программистов. Кроме того, чат-боты в роли политиков не соответствуют нашим ожиданиям от выборных должностных лиц. Наши институты были созданы для политиков, обладающих человеческим телом и моральной свободой. Мы верим, что политики должны не только отвечать на вопросы — они должны руководить командой, вести переговоры с коллегами, искренне заботиться о своих избирателях и нести ответственность за свои решения и действия. Без значительных улучшений в технологиях или более глубокого переосмысления самой политики перспективы использования чат-ботов в этой сфере остаются неясными. Прямая демократия на основе ИИ Ещё один подход предполагает полное устранение политиков, по крайней мере, в том виде, в каком мы их знаем. Сесар Идальго, физик, считает, что политики являются лишь ненужными посредниками, от которых наконец-то можно избавиться благодаря ИИ. Вместо того чтобы избирать политиков, Идальго предлагает, чтобы каждый гражданин мог создать своего собственного агента ИИ, отражающего его политические предпочтения. Эти агенты могли бы автоматически вести переговоры друг с другом, находя точки соприкосновения, разрешая разногласия и разрабатывая законодательство. Идальго надеется, что это предложение станет основой для развития прямой демократии. Оно позволит гражданам более активно участвовать в политической жизни, преодолевая традиционные барьеры, связанные с необходимостью иметь большой опыт и время в законодательных органах. Это предложение особенно актуально в свете растущего недовольства традиционными представительными институтами. Однако отказаться от представительства может быть сложнее, чем кажется. В «демократии аватаров», предложенной Идальго, фактическими правителями стали бы эксперты, разрабатывающие алгоритмы. Поскольку единственным способом легитимно утвердить их власть, вероятно, будет голосование, мы могли бы просто заменить одну форму представительства другой. Призрак алгократии Существует ещё более радикальная идея — полностью исключить людей из политики. Логика здесь проста: если технологии ИИ достигнут такого уровня, что смогут принимать решения, которые будут достоверно лучше, чем решения людей, то какой смысл в участии человека? Алгократия — это политический режим, в котором власть принадлежит алгоритмам. Хотя мало кто открыто призывает к полной передаче политической власти машинам (и технологии для этого пока не готовы), сам факт существования алгократии заставляет нас задуматься о том, почему участие человека в политике так важно. Какие ценности, такие как свобода, ответственность и рациональность, мы должны сохранить в эпоху автоматизации и как это сделать? Путь вперед Сегодня, в эпоху стремительного развития ИИ, мы сталкиваемся с важным вызовом: необходимость прояснить наши политические ценности. Вместо того чтобы слепо следовать за модой и стремиться заменить политиков людьми с ИИ, мы можем сосредоточиться на инструментах, которые помогут улучшить наши политические суждения и преодолеть недостатки демократии. Такие инструменты, как машина Хабермаса, ИИ, выступающий в роли посредника в дебатах, уже продемонстрировали свою эффективность. Они успешно помогли экспериментальным группам достичь согласия при голосовании по сложным и спорным вопросам. Нам необходимы и другие подобные инновации. На мой взгляд, будущее ИИ в политике не в том, чтобы массово заменить людей, принимающих решения, а в том, чтобы стать неотъемлемой частью, которая будет расширять возможности человека и укреплять демократические институты. Если мы хотим именно такого будущего, то должны целенаправленно двигаться к нему. По материалам статьи «Could AI replace politicians? A philosopher maps out three possible futures» The Conversation

В Европе семейные ссоры решали похищением женщин

В период с XVI по XVIII век в Европе сформировалась патриархальная система семейных отношений, в рамках которой организация браков для женщин служила важным инструментом для сохранения семьи, поддержания рода и укрепления сообщества. Однако, как и во многих других сферах жизни, окончательное решение оставалось за мужчинами. Когда возникали споры о браке, одним из самых распространённых решений становилось похищение женщины, о которой шла речь. Её помещали в определённое место и удерживали там в течение некоторого времени. Это могло быть как женское общежитие, так и резиденция уважаемой вдовы или даже благотворительный дом для бедных — выбор места зависел от социального статуса женщины. Похищение женщин — это лишь один из ярких примеров практик, которые семьи использовали для достижения своих целей в тот период. Эти цели могли включать обеспечение желаемого супружеского союза или укрепление отношений в кризисной ситуации. Похищения затрагивали как молодых незамужних девушек, так и замужних женщин. В первом случае родители или опекуны могли пойти на такой шаг, если кто-то настойчиво добивался руки их дочери против воли семьи или если сама девушка не соглашалась с решением старших. Во втором случае либо женщина, либо её муж могли согласиться на похищение, чтобы временно расстаться, восстановить отношения или начать бракоразводный процесс. В то время католический мир воспринимал развод как простое разделение супругов, и такое решение могло считаться приемлемым. Церковь играла ключевую роль в этом процессе. Она обладала монополией на брак, и семьи обращались за поддержкой и согласием к викарию своей епархии, чтобы законно осуществить похищение. Церковный суд также имел право выносить постановление о похищении, если бракоразводный процесс уже был начат. Эта практика применялась наряду с другими механизмами поддержки, такими как местные сети родственников и соседей, которые помогали жёнам, оказавшимся в опасных или насильственных супружеских кризисах. Культура похищения женщин представляла собой не что иное, как захват их тел, исключение из привычного уклада жизни и приведение его в соответствие с новыми правилами. Это было частью культурной логики, лежавшей в основе брака, и моделью того, какой должна быть женщина: домашней, скромной, не стремящейся к приключениям и не готовой к странствиям. Предполагалось, что женщины должны любить уединение и посвящать себя домашним обязанностям жены и матери. Эта модель была распространена среди большинства богословов, катехизаторов и гуманистов, особенно в период с позднего Средневековья до начала Нового времени. Её поддерживали такие известные авторы, как Хуан Луис Вивес и монах Луис де Леон, которые написали книги «Воспитание женщины-христианки» и «Идеальная жена» соответственно. Похищение женщины было частью древней практики, известной как raptio. Это латинское слово имеет общую этимологию с английским словом «rape», но изначально обозначало похищение женщины или женщин для вступления в брак или других целей. Несмотря на то что сейчас это считается преступлением, похищение когда-то было частью ритуалов, связанных с заключением брака. Община и церковь часто использовали эту практику, чтобы успокоить строгих родителей и дать молодой женщине возможность свободно решить, выходить ли ей замуж. Таким образом, молодую женщину временно изолировали от семейного давления, позволяя ей самой сделать выбор. Несмотря на криминализацию этой практики, она имела глубокие корни в ритуалах заключения брака. Нередко община и церковь использовали её для того, чтобы успокоить строгих родителей или дать молодой женщине возможность свободно решить, выходить замуж или нет. Таким образом, молодую женщину временно изолировали от давления семьи, предоставляя ей возможность сделать осознанный выбор. Напряженные отношения между феодальными родами создали в Средние века и в последующее время благоприятную почву для того, чтобы женское тело стало предметом соперничества и борьбы за власть между мужчинами. Параллельно с этим каноническое право понимало, что такие отклонения, как женская измена, заслуживают наказания в виде заключения в темницу для сокрытия женского тела. После того как стало возможным аннулирование брака, женщине даже рекомендовалось после отречения от мужа уйти в монастырь. Женские монастыри распространились, и во многих случаях они принимали отрекшихся женщин, которые исцеляли их души и, метафорически, их тела. Похищение также имело доктринальный и теологический смысл. Брак был единым телом, напоминанием о союзе между Христом и его Церковью, а женщина была лишь одной из его частей. Ее похищение не должно было иметь иного намерения, кроме как вернуть ей здоровье. Более того, замужние должны были вести себя определенным образом — скрывая женщину на время, похитители предотвращали любую угрозу, которую ее дурной пример мог бы представлять для общества. Похищение: репрессии или освобождение? Хотя похищение женщин в связи с браком считается инструментом репрессий, было доказано, что женщины также использовали его для освобождения. В случаях похищения замужних женщин, как правило, сами женщины обращались в суд. Для тех, кто жил с жестоким мужем, возможность уйти и оказаться в окружении людей, которых Церковь обязана защищать, была весьма приемлемой альтернативой. Когда в 1563 году на Трентском соборе Церковь подтвердила необходимость свободного согласия для действительности брака, многие замужние девушки обращались непосредственно к викарию своей епархии с просьбой о похищении. Таким образом они стремились дистанцироваться от давления родителей или родственников, публично демонстрируя важность наличия собственного пространства и времени для размышлений и принятия наиболее подходящего решения. В каком-то смысле они использовали похищение не только для протеста, но и для того, чтобы помочь изменить модель брака, которая, несмотря на католическую доктрину и нормы, контролировалась семейными интересами, и в которой голос женщины имел незначительный вес. По материалам статьи «Abducting women: early modern Europe’s solution to marital problems» The Conversation

Социальный лифт XVIII века

4 февраля 1722 года в России был обнародован уникальный законодательный акт — «Табель о рангах». Этот документ, подготовленный по инициативе Петра I, стал важнейшей вехой в истории российской государственной службы и социальной мобильности. «Табель о рангах» строго регламентировала продвижение по службе, объединив гражданские, военные и придворные чины в единую иерархическую систему. На протяжении почти двух веков этот документ оставался одним из краеугольных камней российской бюрократии, выступая одновременно и как инструмент государственного управления, и как мощный социальный лифт, позволявший талантливым людям, независимо от происхождения, добиваться успеха. От местничества к системе чинов До конца XVII века Россия жила по правилам местничества — древней системы распределения должностей, основанной на знатности рода, а не на личных заслугах. Человек мог быть способным военачальником или талантливым администратором, но если его предки не занимали важных постов, дорога вверх по карьерной лестнице оставалась закрытой. Система местничества тормозила развитие государственного аппарата, особенно в условиях растущих потребностей армии и бюрократии. Первые шаги к отказу от местничества были предприняты при царе Федоре Алексеевиче — старшем брате Петра I. Именно он официально упразднил местническую систему в 1682 году, тем самым расчистив путь для грядущих реформ. Однако завершить задуманное ему не удалось: рано скончавшись, он передал бразды правления Петру, который продолжил начатое и в корне перестроил административную систему страны. Европейский опыт и Великие реформы Петр I, будучи человеком прогрессивным и открытым к нововведениям, активно изучал административные модели европейских стран. Во время Великого посольства он познакомился с устройством государства Пруссии, Швеции, Франции и Дании, где продвижение по службе опиралось на личные заслуги, образование и выслугу лет, а не на родовитость. Именно этот опыт лег в основу создаваемой им системы управления в России. Сначала были реформированы сами органы власти: вместо системы приказов появились коллегии — органы, разделенные по функциям и обладавшие более четкой структурой. Однако для их эффективной работы требовалась четкая шкала чинов, определяющая служебный путь каждого государственного служащего. Так возникла идея «Табели о рангах». Содержание «Табели»: чины, классы, равенство Разработка документа началась в 1720 году, а к 1721-му основная работа была завершена. Петр, придавая особое значение реформе, не торопился с обнародованием: он потребовал изучения проекта в Сенате и главных коллегиях — Военной и Адмиралтейской. Лишь после утверждения окончательной редакции 2 февраля 1722 года документ был опубликован под официальным названием: «Табель о рангах всех чинов, воинских, статских и придворных, которые в котором классе чины; и которые в одном классе, те имеют по старшинству времени вступления в чин между собою, однако ж воинские выше прочих…». «Табель о рангах» включала 14 классов, в которые были распределены три категории чинов: • Военные (гвардейские, сухопутные, артиллерийские, морские); • Гражданские (статские); • Придворные. Чем выше был класс, тем выше положение его обладателя в государственной иерархии. Первый класс был самым престижным, 14-й — самым низким. Важно, что внутри одного класса приоритет отдавался военным чинам, что отражало милитаризованный характер Петровской эпохи. Рождение открытого дворянства Одним из самых революционных аспектов «Табели о рангах» стало то, что она открывала дорогу к дворянству для выходцев из низших сословий. Достаточно было достичь определенного класса — и человек автоматически получал дворянский титул. Это стало прецедентом, когда социальный статус перестал быть исключительно наследственным. Первоначально военные чины с 14-го класса и гражданские с 8-го давали право на потомственное дворянство. Позже, в целях «охранения сословия», порог был поднят: с 1845 года — с 8-го военного и 5-го гражданского, а с 1856 — с 6-го и 4-го соответственно. Появилось и личное дворянство, не передаваемое по наследству. Таким образом, «Табель о рангах» сделала дворянство более мобильным и открытым, превращая службу государству в реальный способ улучшения своего положения. Правила продвижения и церемониал Каждый класс предполагал минимальный срок службы, необходимый для перехода к следующему рангу. Образование также играло роль: выпускники университетов или кадетских корпусов могли начинать службу сразу с более высоких классов, минуя низшие. Это стимулировало стремление к образованию и в перспективе повышало общий уровень чиновничества. Кроме служебных аспектов, «Табель о рангах» устанавливала церемониальный порядок обращения. В зависимости от ранга, к чиновникам и офицерам следовало обращаться: • «Ваше высокопревосходительство»; • «Ваше превосходительство»; • «Ваше высокородие»; • «Ваше высокоблагородие»; • «Ваше благородие». Нарушение этих норм — например, требование обращения выше своего ранга — считалось серьезным проступком. Даже положение жен чиновников определялось классом их супругов. Влияние на общество и недостатки системы «Табель о рангах» сыграла колоссальную роль в формировании новой управленческой элиты. Она поощряла служение государству, создавала условия для карьеры вне зависимости от происхождения. Для тысяч людей это стало билетом в новую жизнь. Однако система не была идеальной. Постепенно в ней начали проявляться формализм и бюрократизация. В условиях нехватки высоких постов чиновникам присваивали классы по выслуге лет, без изменения обязанностей. Класс становился символом престижа и важным юридическим инструментом: он давал преимущество при назначениях и определял правовой статус. Во второй половине XIX века, как отмечают историки, система стала менее эффективной. Преобладали связи и происхождение, а не реальные заслуги. Кроме того, низкая зарплата чиновников толкала многих к коррупции, что подрывало смысл самой реформы. Упразднение и наследие «Табель о рангах» действовала до 1917 года. После Февральской революции были упразднены придворные титулы, а в октябре того же года — и вся система чинов и сословий. Однако идея четкой государственной иерархии продолжила жить: в СССР была создана своя система рангов, особенно в армии и партийной структуре. Сегодня «Табель о рангах» рассматривается как одна из самых прогрессивных реформ Петра I, преобразовавшая российское общество и приблизившая его к европейским стандартам. Она стала прообразом современной системы служебного роста, где — по крайней мере на бумаге — решающую роль играют личные качества и достижения, а не происхождение.

Новый русский декаданс: как ностальгия и группа «Кино» сформировали новую эстетику?

Какой-нибудь остряк-интеллектуал мог бы перефразировать классика и изречь — с полным на то правом, — что все мы «вышли из “Кино”». Группе, зародившейся в Ленинграде в застойные-закисшие 1980-е, как выяснилось, был уготован постамент очередного культурного феномена. Ежедневно почти из каждого перехода и переулка до нас доносятся «Перемен», «Кукушка», «Группа крови». Год от года. Десятилетие от десятилетия. Это универсальный код и — как бы громко ни звучало подобное заявление — часть нашей идентичности. Сегодня особенную популярность набирает направление, с которым «Кино» прочно связано, — русреал. Русреал не только повлиял на моду и эстетику, но и породил философию. Так в чём же романтика панельных домов, спальных районов, разбитых экранов смартфонов и обшарпанных душ «последних героев»? Почему «уродство» занесли в перечень синонимов «красоты»? Что вдохновляет современных художников, изображающих тихие мрачные окраины и аутсайдеров в грязных кедах? Эстетика как зеркало истории Культура отражает мышление народа. Это известно с давних пор, но даже подобную аксиому можно интерпретировать двояко. С французских аристократов сняли головы не за трёхэтажные причёски и «оберегающие личное пространство» платья их жён и любовниц и не за то, что они тратили астрономические суммы на прихоти, похоть и развлечения. Свист гильотины последовал за многолетним манкированием желаниями и нуждами разъярившейся толпы. Внутренняя политика иссушила народ и обрекла низшие слои общества на голод. После Великой французской революции невиданная роскошь эпохи Людовика XV уйдёт в прошлое, наступит эра «мужского отказа». Кардинально изменится мода — меренгово-пастельные наряды, как у героев «Опасных связей», стали не только неактуальными, но и опасными: демонстрировать достаток значило навлечь на себя обвинения в монархизме, в контрреволюции. Культура находит воплощение во многих формах: ремёслах, изобразительном искусстве, поэзии, философии, литературе, архитектуре, — даже в том, как мы в итоге говорим и думаем. Отслеживание процесса метаморфозы нашего восприятия рождает эстетическую систему. У каждого десятилетия она будет напрямую зависеть от того, что тревожит, радует и мучает поколение; о чём оно мечтает, какой социальный катаклизм стремится осмыслить. Поэтому нельзя ожидать, что люди, читавшие Байрона, и люди, слушающие Басту, будут считать подлинно драгоценными и определяющими их жизнь одни и те же вещи. Мы ищем идеал и одновременно существуем в заданных условиях, выискивая оптимальный способ адаптации. Осознаём мы это или нет — не так уж важно в данном случае. Русреал и реализм Реалистическое направление в литературе и эстетика русреала имеют много общего. В первую очередь мы отмечаем некую радикальность в изображении неблагородных сторон жизни и общества. Достоевский описывал «жёлтый» Петербург в виде сгустка порока, животного страха и умалишённости, но именно этот взгляд на город, при всей его отталкивающей сути, до сих пор пленяет умы. Почему же так, откуда взялся этот парадокс? Красота немыслима без уродства. Получая представление об одном, мы глубже постигаем другое. В учебнике «Эстетика» В. Ю. Лебедева и А. М. Прилуцкого изложена градация от прекрасного до омерзительного. Но это лишь «растяжение одного цвета», лишь путешествие от одной крайности к другой. В русской классической литературе традиция реалистического направления получила новый импульс благодаря Гоголю, который сделал образ «маленького человека» более гротескным и, соответственно, более запоминающимся. Акакий Акакиевич Башмачкин напоминает нам безобидное и безропотное существо, чьё существование поддерживается за счёт наличия крошечных радостей и удовольствий. Нет ли в нас самих ДНК того самого Башмачкина? Ну конечно есть, и это отметил ещё Достоевский. И именно он стал наследником Гоголя и продолжил скитание по архипелагу души маленького человека. Впоследствии Фёдор Михайлович выработал собственный стиль — неповторимый и завораживающий. Писателей-реалистов, в отличие от романтиков, влекли люди не выдающиеся и не слишком примечательные. Русреал тоже сосредотачивается на обыденности и выискивает маленьких людей, но уже по-другому относится к самому понятию: маленьким человека делают не его цели и надежды, а его неспособность что-либо изменить. Русреал превозносит эту «маленькость». Почему-то мы с жадностью читаем о простых «ванях и петях», которые могли бы жить с нами на одной улице в провинциальном городке, из которого кто-то уехал, а они — остались. Остались, потому что для них мир застыл в безвременье. Их хриплые и бесстрастные голоса болью отдаются в нашем сердце. Мы понимаем их. Наследие 80-х и 90-х Писатель Джон Кёниг придумал новое слово «анемойя», означавшее тоску человека по временам, в которых он никогда не жил. Именно это происходит с нами сейчас, именно это происходило с нами всегда: мы околдованы эстетикой ушедшего, мы стремимся с головой окунуться в другую эпоху. Это нашло отражение в кинематографе, в моде и в музыке. Современные инди и пост-панк группы воссоздают стиль групп 80–90-х. Такой интерес обусловлен не одной только ностальгией. Мы чувствуем, что наша нынешняя жизнь имеет много точек соприкосновения с той, ушедшей. Нам необходимо ощущать связь десятилетий, чтобы однажды найти в себе силы трезво оценить наследие эпохи. «Если справились они, справимся и мы». Рано или поздно это выльется в полноценное осмысление всего, что происходит с нами прямо сейчас. Русреал — широкое понятие, не сводящееся к артам с соответствующей атмосферой, фотографиям старых многоэтажек и плейлистам с песнями «Перемотки» и «Мы». Кажется, что эта философия подобна декадансу на русский лад. Но это не так. Суть русреала не в эстетизации саморазрушения, а в том, чтобы увидеть значительное за неприглядным; глубокомысленное за молчаливым. И несмотря на то, что в ней нет красоты, она дала людям веру в то, что давно было известно великим: «Если не можешь изменить мир, измени отношение к нему».