Фильмы, которые заслужили «Оскар», но не получили его

У премии «Оскар» есть один недостаток: её невозможно вручить всем номинантам, побеждает кто-то один. В результате все лавры достаются этому единственному победителю, в то время как на фильмы, представленные на премию, внимание обращают значительно меньше. Колумнистка The Village Алиса Таёжная перечислила самые интересные фильмы, номинированные на «Оскар» в категории «Лучший фильм» за последние 15 лет. Именно эти картины приходят на ум, когда пытаешься вспомнить, что хорошего случилось в Голливуде после миллениума. «Эрин Брокович» Кому уступил: «Гладиатор» «Пока у меня одна задница, а не две, я буду носить то, что мне нравится» — этой фразой, глубоким декольте самоотверженным расследованием с риском для жизни и невероятной улыбкой Джулии Робертс нам запомнилась несгибаемая Эрин Брокович. Реально существовавшая юрист поставила на колени всесильную и бессовестную корпорацию и стала самой известной героиней Стивена Содерберга. «Госфорд-парк» Кому уступил: «Игры разума» За десять лет до «Аббатства Даунтон» легендарный американец Роберт Олтмен снимает свой самый известный фильм в привычных ему условиях. Множество героев и тайных мотивов, переплетение судеб десятков слуг и гостей и одно убийство, повергающее в шок всех постояльцев дома, — «Госфорд-парк» напоминает лучшие сюжеты Агаты Кристи. «Властелин колец: Две крепости» Кому уступил: «Чикаго» Единственная часть «Властелина колец», не обласканная наградами, получилась у Питера Джексона самым захватывающим фильмом трилогии. Невозможно понять, как ему удалось снять путешествие без начала и конца с таким напряжением — за Фродо и Сэма начинаешь волноваться во время начальных титров и до самого конца забываешь, что это выдуманная история. «Трудности перевода» Кому уступил: «Властелин колец: Возвращение короля» Безрадостные танцы в караоке, двое белых гайдзинов в чужом и не спешащем раскрыться городе, влюблённость от одиночества и жгучая растерянность там, где тебе должно быть по-настоящему весело. Именно мелодрама «Трудности перевода» вспоминается каждый раз, когда ты чувствуешь себя чужим во вроде бы таких интересных обстоятельствах, а Скарлетт Йоханссон и Билл Мюррей играют самую нежную и трогательную невозможную пару. «Доброй ночи и удачи» Кому уступил: «Столкновение» Фильм Джорджа Клуни о судьбе телестанции во времена маккартизма стал одним из самых сильных высказываний о роли журналистики и принципах четвёртой власти. В центре повествования — жёсткий и уверенный в своей правоте ведущий Эдвард Мёрроу, считающий, что телевидение — это громкий голос, обращённый к обществу, а не просто светящийся ящик с проводами. «Маленькая мисс Счастье» Кому уступил: «Отступники» Несчастливая семья в долгой дороге — вроде бы на танцевальный конкурс семилетней дочери, а на самом деле — за собственным счастьем. Шесть невероятно смешных персонажей — от дяди-гея, попытавшегося покончить с собой от несчастной любви, до старшего сына-молчуна — удивительным образом именно этот фильм хочется показать за семейным застольем. Он никого не разочарует. «Джуно» Кому уступил: «Старикам тут не место» Сценарий «Джуно» написала Дьябло Коуди, бывшая стриптизёрша, которой явно есть что рассказать о жизни. Её Джуно забеременела от нелепого одноклассника и думает о том, как устроить жизнь будущего ребёнка. Смешной, добрый и внезапный, как подростковая беременность, фильм «Джуно» — один из самых честных и умных фильмов о взрослении как детей, так и уже взрослых. «Загадочная история Бенджамина Баттона» Кому уступил: «Миллионер из трущоб» В 2008 году этот фильм Дэвида Финчера отчего-то в лучшем случае воспринимался как должное, в худшем — казалось, не оправдывал надежд. Сейчас «Бенджамин Баттон» смотрится как потрясающая мелодрама, глубокий и изящный фильм о быстро проходящих чувствах и течении жизни с героями, которых не хочется отпускать с экрана. «Серьёзный человек», «Бесславные ублюдки» и «Аватар» Кому уступили: «Повелитель бури» Кому-то 2009 год запомнился одним из самых злых и смешных фильмов братьев Коэн «Серьёзный человек», кого-то не отпускал осязаемый «Аватар». Я рискну назвать фильмом 2009 года «Бесславных ублюдков» — самый долгосрочный, интересно сделанный и сложно собранный фильм Тарантино, о съёмках которого он мечтал с начала своей карьеры. Дэвид Боуи поёт «Cat People», Шошанна красит губы, победа 1945 года будет совсем другой. «Социальная сеть» Кому уступил: «Король говорит!» Дэвид Финчер встречает Аарона Соркина — и получается держащий в напряжении детектив о встрече одарённого студента с огромными деньгами. Конечно, «Социальная сеть» не получилась бы без наглого, аутичного и бормочущего под нос Джесси Айзенберга, который может позволить себе ходить на работу в халате. «Социальная сеть» — байопик главного миллионера поколения миллениалов, который, хотим мы этого или нет, заставил половину населения Земли работать на себя. «Человек, который изменил всё» Кому уступил: «Артист» Спортивный фильм о команде лузеров из Окленда, пытающихся попасть в чемпионат, — не самое очевидное описание великого фильма. Смотреть Moneyball (именно так называется фильм в оригинале) будет интересно кому угодно — даже тем, кто никогда не занимался спортом и не бывал в Окленде. Сценарий этого фильма — привет, Аарон Соркин и приятели! — самая увлекательная игра из диалогов и язвительных шуток: мячик летает с одной половины поля на другую, готовый исчезнуть из поля зрения, стоит слегка отвлечься. «Звери дикого Юга» Кому уступил: «Операция „Арго“» Пока отец сражается со смертью, шестилетняя Хашпаппи выживает в утопающей деревне дикого Юга и отправляется на встречу с собственной матерью. Потопы и тающие ледники, дикие звери и стихия: «Звери дикого Юга» — поэтичный, смелый и невыразимо красивый фильм о выживании на природе, который рифмуется с недавней трагедией Нового Орлеана. «Афера по-американски» Кому уступил: «12 лет рабства» Богатый на первоклассные фильмы 2013 год подарил нам лучшего Мартина Скорсезе за долгие годы, антиутопическую мелодраму «Она» и Сандру Баллок в борьбе за выживание в открытом космосе. Но, опять же, если вы видели танцующую под «Wings» Дженнифер Лоуренс в жёлтых резиновых перчатках и у вас ничего не дрогнуло — посмотрите сцену с микроволновой печью. Дэвид О. Расселл умеет рассказывать истории о хозяевах химчисток и изобретательницах чудо-швабры как древнегреческий эпос — этот талант у него не отнять. «Отрочество» Кому уступил: «Бёрдмэн» Трёхчасовой фильм, который снимали десять лет: мы смотрим на мальчика Мэйсона с 6 до 18 (от детского сада до первого дня в колледже), а ещё на его папу, маму и сестру, школьных приятелей и первую любовь. «Отрочество» — идеальное и при этом честное кино о взрослении, сотне невидимых встреч и тысячи не оставшихся в памяти разговоров, которые помогли нам стать такими, какие мы есть. Монументальное, душевное и очень тёплое кино о том, что ты такой же, как все, даже если казался себе особенным.

Подборка блиц-фактов №116

В древней Руси одна кошка или собака ценилась как 3 лошади. В 1936 году был разработан новый сорт колбасы — докторская. Название колбасы объяснялось особой почётной миссией — она предназначалась «для поправки здоровья лиц, пострадавших от произвола царского режима». В США, Европе и некоторых восточных странах считается, что чётное количество даримых цветов приносит счастье. В России чётное количество цветов принято приносить лишь на похороны. В случаях, когда в букете много цветов, чётность или нечётность их количества уже не играет такой роли. Город Будапешт, ныне являющийся столицей Венгрии, образовался в 1873 году посредством объединения города Пешт (на левом берегу Дуная) с городами Буда и Обуда (на правом берегу Дуная). Имя нового города получили простым слиянием этих названий. «Любая кухарка способна управлять государством», — такого Ленин никогда не говорил. В действительности он писал так: «Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством... Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами и чтобы начато было оно немедленно». В 1950-х годах студенты Йельского университета увлекались бросанием друг в друга жестяных подставок для пирогов фирмы Frisbie Pie Company. Название «фризби» было настолько популярно среди студентов, что компания Wham-O, придумавшая пластиковые «летающие тарелки», дала им название Frisbee (одну букву изменили для избежания претензий на торговую марку). Пряность корица — это не семена, листья или коренья какого-нибудь растения, а именно молотая кора дерева, растущего в Шри-Ланке и южной Индии. Жители Африки и Азии с лёгкостью носят на голове тяжёлые грузы. Это объясняется законами физики. При ходьбе корпус человека поднимается и опускается, таким образом затрачиваются силы на подъём груза. Голова при этом поднимается и опускается с меньшей вертикальной амплитудой, чем всё тело, причём эта особенность вырабатывалась эволюционным путём: мозг оберегался от сотрясения, рессорой же служил пружинящий позвоночник с двойным изгибом. В судебной системе Германии Википедия (на немецком языке) является общепризнанным достоверным источником информации. Витас — самый популярный современный русский исполнитель в Китае, что ставит его на первое место среди всех русских исполнителей по общему числу поклонников в мире. В северной части Тихого океана есть область, которую называют Большим тихоокеанским мусорным пятном или Восточным мусорным континентом. Под действием океанских течений здесь в верхних водных слоях скопилось большое количество пластиковых отходов из Азии и Америки, всего вероятно больше 100 миллионов тонн мусора. В отличие от отходов, подверженных биоразложению, пластик под действием света лишь распадается на мелкие частицы, при этом сохраняя полимерную структуру. Эта взвесь напоминает зоопланктон, и медузы или рыбы принимают пластик за пищу. Знаменитая фотография Эйнштейна с высунутым языком была сделана в 1951 году после празднования дня рождения физика. Уставший Эйнштейн в ответ на очередную просьбу попозировать высунул язык, но фотограф успел сделать кадр. Фото очень понравилось учёному, и он подарил одну копию ведущему научно-популярных передач Говарду Смиту, а на обратной стороне карточки написал: «Вам понравится этот жест, потому что он предназначен всему человечеству».

Законы психологии толпы

Ницше ввел такое понятие, как воля к власти. У человека она проявляется в наиболее выраженной форме, нежели у другого живого существа, индивидом движет неутолимая на экспансию сила. Появление силы (здоровья, приобретения, успеха) приносит человеку огромное удовольствие. В то время как моральный или физический упадок — страдание, депрессию, эмоциональный упадок. Наш мозг работает так: поощрение или же, наоборот, неодобрение действует на аппарат восприятия импульсами, чтобы нам казалось, что происходит нечто хорошее и положительное, — схема действует и наоборот. Вследствие, начинает работать система разрушительной стратегии симулятивного самоутверждения — садизм и мазохизм. Схема формируется человеком подсознательно, подстраиваясь под сферу общества, в которой он оказывается. Образуется вождь толпы (рабочего, школьного коллектива и т.д.), который для отдельного индивида олицетворяет отца. Из-за этого подстраиваться и действовать по законам толпы становится легче. Рассмотрим законы психологии толпы: 1. Либидо и мазохизм внутри группы. Объединение и взаимодействие человека с себе подобными — природная необходимость. Образование группы, общества сформировало удобные условия для удобной работы двух механизмов, вследствие, индивид радостно идет у них на поводу. Согласно Фрейду — отношения внутри группы индивидов определяются силами либидо, то есть повышенной взаимной симпатии, любви и уважения. Такой принцип доминирует, и его мы можем наблюдать в любых группах: религиозных, национальных, этнических, субкультур. Важно понимать, что ни одна общность не лишена внутренних расколов, разногласий, индивидов, которые настроены враждебно против других. Степень вражды или усиленной симпатии меняется в зависимости от времени и обстоятельств. Чувство повышенной симпатии мотивируется только включенностью в общность и называется «внутригрупповым либидо». Существует еще одна сторона отношения групп — у одного конкретного индивида по отношению к группе присутствует толика мазохизма, принятия воли, общих правил и ценностей, растворения личного начала. Проще говоря, личность получает эйфорию от частичного или полного отказа от свободы мысли и принятия личных решений. Таким образом, он становится частью «группового тела», но не отдельным существом. Это странно, но такой мазохизм облегчает жизнь, снимая груз выбора с человека. 2. Регресс личности и растворение ответственности. Вследствие растворения личности в групповом все способности индивида начинают регрессировать, а также, к сожалению, в ситуации мазохистской любви к группе, к которой принадлежит индивид, снижаются интеллектуальные способности, которые напрямую зависят от возможности осуществлять анализ и синтез. Атрофия собственных возможностей происходит из-за повиновения порядкам, установленным группой. Уровень регрессии зависит от силы, агрессивности общества. К еще одному важному следствию регресса относится утрата личной ответственности за поступки, отсутствие морального самоконтроля. 3. Мортидо и садизм вне группы. Любой властной группировке легко подбить человека на жестокость, проявление которой может быть в огромных масштабах из-за глубинных инстинктов человека. Один из них — садизм. Внутреннее устройство группы склонно к реализации сил либидо, которые отражаются на индивидах, находящихся в данной группе — проецируется противоположная сторона — «мортидо» — энергия разрушения. Понятие вывел Фрейд, однако, в его работах оно также фигурировало под другим названием — «Танатос». Фрейд разочаровался в человеческой природе и из-за этого стал воспринимать человечество как зверя, которого держит только ошейник моральных установок социума. Но, в соответствии с его философией, этот ошейник не сможет удерживать человека всегда. Именно термин «мортидо» составляет фундамент ненависти и жестокости к страху другого человека. Члены любой группы с одинаковой силой тяготеют и к необоснованной антипатии по отношению к тем, кто не является членом группы, и к безотчетной симпатии к своим коллегам, участникам общества. Логично, что враждебный образ необходим для длительного существования группировки, так как это дает определенную энергию и силу. Более того, это в значительной мере укрепляет внутренний строй. При отсутствии общего врага — исчезает объект для высвобождения агрессии. Автор: Катарина Акопова

Руминации: как выбросить мысленную жвачку

Руминации — это повторяющиеся мысли о ситуации, которая вызвала сильные отрицательные переживания. Человек раз за разом проигрывает в голове неприятные события или разговор, пытаясь найти что-то, что он мог сказать или сделать иначе, лучше. Казалось бы, что плохого в том, что человек пытается сделать полезные выводы из ситуации на будущее? Проблема состоит в том, что руминации не приводят человека к продуктивному решению, они лишь поглощают его время и мыслительные ресурсы в бесплодных сожалениях о прошлом. Руминации отличаются от беспокойства о будущем. Беспокойство о будущем — это мыслительный компонент тревоги. Оно обычно начинается со слов «а что если» и запускает цепочку предположений, из которых человек пытается найти выход, чтобы снизить тревожные переживания о возможных событиях. Подобное беспокойство в определенных, скажем так, нормальных, масштабах оказывает человеку хорошую услугу, так как мотивирует его лучше подготовиться к предстоящему событию, просчитать вероятные трудности. Руминации, в отличие от беспокойства о будущем, целиком и полностью посвящены событиям, которые уже случились, в которых уже нельзя ничего изменить. Человек задает себе вопросы, переполненные критикой, почему он не повел себя иначе, почему он не подготовился лучше, почему он такой неудачник. Подобные переживания затягивают и со временем превращаются во вредную привычку, повторяющуюся в состоянии грусти или тревоги, или возникающую в определенных ситуациях или местах, например, каждый вечер перед сном или перед встречей с новыми людьми. Руминации отрицательно сказываются на эмоциональном состоянии человека, так как постоянно возвращают его в негативные переживания о неприятном событии. Руминативное мышление часто сочетается с пессимизмом, переживанием безнадежности, излишней критикой в свой адрес и повышенной потребностью в поддержки и помощи окружающих людей. Руминации также затрудняют поиск социальной поддержки и общение с близкими людьми, которые устают от бесплодного обсуждения одной и той же проблемы раз за разом. В последние десятилетия множество исследований демонстрируют связь между руминациями и такими заболеваниями как депрессия, тревога, расстройство пищевого поведения и различные формы зависимостей. В 2012 году было проведено исследование, согласно которому руминации связаны с повышением уровня гормона кортизола. Повышенный уровень кортизола в крови, в свою очередь, коррелирует с более высоким риском развития диабета и сердечно-сосудистых заболеваний. Зачем же человек продолжает руминировать на тему болезненной для него ситуации, если от этого нет никакого толка? Ответ прост. Руминации дают человеку иллюзию того, что он ищет решение проблемной ситуации. Человек ищет, что же с ним «не так». И, знаете, с каждым из нас что-то «не так». Но фиксация на поиске всех своих ошибок и недостатков не дает человеку возможности на улучшения, а приводит лишь к снижению самооценки и усилению негативного мышления, а порой и к депрессии. Причины руминативного мышления, согласно С. Нолем-Хоэксема, кроются в, так называемой, выученной беспомощности и стрессовых жизненных событиях. Выученная беспомощность — такое состояние человека, при котором он не старается улучшить или изменить ситуацию, даже если имеет к этому средства. Выученная беспомощность формируется вследствие длительного ощущения человеком, что окружающая ситуация не зависит от его действий. Чрезмерно опекающие родители, не дающие своему ребенку возможности самостоятельно набираться опыта, могут сформировать у него привычку пассивно реагировать на обстоятельства и склонность к навязчивому руминативному мышлению как средству совладания со своей выученной беспомощностью. Такие стрессовые события, как развод, переезд, потеря и поиск новой работы, воспринимаются человеком как нечто, неподдающееся контролю, и часто запускают руминативное мышление. Существуют простые советы и приемы, которые позволяют самостоятельно справиться или хотя бы снизить интенсивность руминативного мышления. Первое, человеку, склонному к руминациям, необходимо разделить, что в своей жизни, подвластно его контролю, а что нет. Человек может менять свое поведение, но не управляет реакциями других людей. Поэтому волнения в отношении того, что неподвластно контролю, не приносит никакой пользы. Затем следует проанализировать собственные слабые стороны и начать поиск продуктивного решения. Если не удается разбить цикл негативного мышления, человек должен постараться отвлечь себя. Лучше всего для этого подходят спортивные упражнения, прогулки в парке и медитация. Человеку, склонному к руминациям, полезно знать, когда он чаще всего предается негативному мышлению, чтобы иметь возможность отвлечься на физические упражнения, прогулку или медитацию. Хочется еще раз подчеркнуть, что руминативное мышление — это привычка, для преодоления которой требуется время и упорный труд. В случае, если вышеприведенные советы не дали желаемого эффекта, наиболее разумным будет обратиться за помощью к когнитивно-бихевиоральному терапевту. Так как именно когнитивно-бихевиоральная психотерапия, а точнее практика осознанной внимательности, является наиболее эффективным методом борьбы с руминативным мышлением. Осознанная внимательность научит человека произвольно переключать внимание с навязчивых мыслей и непродуктивного анализа событий прошлого, освободив мыслительные ресурсы для поиска реального решения проблемной ситуации.

«Что за Рождество без любви?»

Добрый новогодний мультик.

«Пилигримы»

Мимо ристалищ, капищ, мимо храмов и баров, мимо шикарных кладбищ, мимо больших базаров, мира и горя мимо, мимо Мекки и Рима, синим солнцем палимы, идут по земле пилигримы. Увечны они, горбаты, голодны, полуодеты, глаза их полны заката, сердца их полны рассвета. За ними поют пустыни, вспыхивают зарницы, звёзды горят над ними, и хрипло кричат им птицы: что мир останется прежним, да, останется прежним, ослепительно снежным, и сомнительно нежным, мир останется лживым, мир останется вечным, может быть, постижимым, но всё-таки бесконечным. И, значит, не будет толка от веры в себя да в Бога. … И, значит, остались только иллюзия и дорога. И быть над землёй закатам, и быть над землёй рассветам. Удобрить её солдатам. Одобрить её поэтам. 1958 Иосиф Бродский

Почему рациональность не поможет человеку решить все проблемы

Мир, в котором на юге умирают от голода, а на севере от ожирения и где такой богатый американский штат, как Калифорния, тратит на тюрьмы больше, чем на университет, кажется абсолютно нерациональным. Но на самом деле эти процессы — результат безупречной экономической логики, пишет шведский журналист Катрин Марсал (Кьелос) в своей книге «Кто готовил Адаму Смиту? Женщины и мировая экономика», которая вышла в издательстве «Альпина Паблишер». Данная глава о том, как люди начали просчитывать все, от стоимости великого искусства до оргазма, и почему миром стал править человек экономический, которого Джон Кейнс считал просто полезным идиотом. «Экономика вертится вокруг денег, и это хорошо», — изрек Вуди Аллен, но надо добавить, что это не совсем так. Британский экономист Джон Мейнард Кейнс однажды подсчитал, что каждый фунт золота, награбленного корсаром Фрэнсисом Дрейком в Испании в 1580 году и доставленного на дом английской королеве, превратился в 100000 фунтов через 350 лет. В итоге общая стоимость этого золота сравнялась со стоимостью всех колониальных богатств Британской империи эпохи ее расцвета. Кейнс написал об этом в 1930 году. За год до этого случился обвал на Уолл-стрит, и мир сносило в Великую депрессию. Одиннадцать тысяч американских банков нуждались в аварийно-спасательных мероприятиях, уровень безработицы приближался к 25%, половине американских детей предстояло расти впроголодь. В принципе весь мир должно было затянуть в эту воронку. Мировая торговля останавливалась, начинались фашистские марши, Европу накрывала тьма. В родной Кейнсу Великобритании низкая конъюнктура наблюдалась с середины 1920-х. Времена были отнюдь не веселые, но Кейнс не терял оптимизма. Он полагал, что экономические проблемы ХХ века можно решить с помощью тех же процессов, которые заставили расти ворованные фунты Дрейка, поскольку королева Елизавета сообразила их выгодно вложить. Нам просто надо правильно инвестировать ресурсы, и они начнут увеличиваться сами собой. Процент на процент — и через столетие все сыты. С экономическими проблемами мира можно справиться. Мы можем и должны от них уйти. Превратить их в воспоминания об эпохе зла и лишений. Убогое жилье, нехватка еды, отсутствие медицинской помощи. Бедность. Безнадежность. Голод. Умирающие от голода дети. Взрослые с пустыми глазами. Решение называлось «экономический рост». Если мы заставим расти экономику, то в 2030 году человеку, по крайней мере в Европе и США, больше не о чем будет беспокоиться. По подсчетам Кейнса, нам всем станет так хорошо, что никому больше не придется работать. Мы сможем посвятить себя искусству, поэзии, духовным мирам, философии, будем наслаждаться жизнью и восхищаться теми «лилиями полевыми», которые «не трудятся, не прядут». Так это сформулировал Кейнс. Рост — средство. Лилии полевые — цель. В 1930 году, когда Джон Мейнард Кейнс сидел и творил в лондонском Блумсбери, и всем казалось, что человек должен устраивать собственную жизнь вокруг рынка. Только так можно решить материальные проблемы мира, к сожалению. Многое из того, что приносил с собой рынок, представлялось Кейнсу, мягко говоря, непривлекательным — зависть, жадность, соперничество. Последние двести лет нас вынуждали выводить на передний план именно эти качества, как будто они и являли собой вершину морали, — так считал британский экономист. Без пчел-эгоисток не добыть меда. Выбора нет. Нам приходится притворяться, что справедливое несправедливо, а несправедливое справедливо, — сокрушался Кейнс, — поскольку несправедливое применимо, а справедливое нет. Жадность срабатывает всегда, увы. И так же, как Адам Смит, Кейнс был уверен в дефиците любви. Личная выгода — вот тот локомотив, за которым покатится экономический поезд. А покатиться нам надо обязательно. Посмотрите, сколько вокруг бедных. Совладать с материальной нуждой — приоритетная задача. Лилии, духовность и все прочее подождут. «Если Бог хочет предстать перед индийским народом, ему лучше всего явить себя в виде буханки хлеба», — считал сам Махатма Ганди. Человек экономический и проповедуемые им идеалы сделают нас богатыми. После чего мы его — за борт. Экономика — лишь средство, а цель — лилии полевые. Давайте насладимся ими позже. Сейчас нам некогда. Кейнс представлял человека экономического в виде полезного идиота, от которого со временем мы сможем избавиться, найдя средства. Спасибо, всего хорошего, ваша картина мира по сути безобразна. Когда мы решим наши экономические проблемы, мы позволим себе увидеть человека экономического таким, каков он есть, с его «одной из тех полукриминальных, полупатологических склонностей, в которых мы с отвращением признаемся специалистам по душевным болезням», — писал Кейнс. Он вглядывался в будущее, когда человек посвятит себя подлинному искусству жизни. Когда экономические проблемы будут решены, и вся эта экономика уйдет на задний план, станет делом узких специалистов, вроде стоматологов. Замечательно, если экономисты заставят народ поверить, что они такие же нежные и компетентные специалисты, как зубные врачи, — вывел Кейнс в своей знаменитой формулировке. А на большее он не рассчитывал. «Сегодняшний мир отягощен проблемами, которые Кейнс даже представить не мог. Через восемьдесят лет немногие согласятся с Кейнсом в том, что главная задача экономики — победить бедность во всем мире» В определенном плане Джон Мейнард Кейнс, разумеется, был прав. Мы стали богатыми. Экономическое развитие мира превзошло ожидания. На старте мрачных 1930-х сам факт того, что экономика будет развиваться, был далеко не очевиден. Кейнс был, безусловно, оптимистом и верил в силу прироста, но разве мог он представить такой феномен, как современный Китай? В стране наблюдается девятипроцентный прирост на протяжении трех десятилетий, за пятнадцать лет средний класс увеличился со ста семидесяти четырех миллионов до восьмисот шести миллионов. Китай — особая статья. Но даже прирост в западных странах превысил предположения Кейнса. Добавьте сюда неслыханные успехи в медицине, биохимии, информатике, телекоммуникации и транспорте. Если все это — заслуга человека экономического, то у него определенно есть свои плюсы. Что же касается образа жизни, который, по мнению Кейнса, должен был за всем этим последовать, то до покоя, счастья, лилий и экономистов, нежных, как стоматологи, еще далеко. Наше общество, более чем когда-либо, одержимо экономикой. «Экономическое» мышление, которое, согласно Кейнсу, должно было плавно отъехать в сторону, уступив место иному, напротив, все глубже проникает в культуру. Джон Мейнард Кейнс полагал, что мы можем заключить пакт с экономическими идеалами: они помогут нам добиться благосостояния, после чего дадут зажить нашей жизнью. Зажить лучше, чем мы жили раньше. Да, человек экономический добился благосостояния. И никуда не делся. Он всех победил. Экономика не ушла на задний план, чтобы мы могли посвятить себя искусству, духовным мирам и наслаждению жизнью, как думал Кейнс. Наоборот, экономика проникла повсюду, включая искусство, духовные миры и наслаждение жизнью. Витрины книжных магазинов и киосков пестрят названиями вроде «Фрикономика», «Открой в себе экономиста» или, почему бы и нет, «Выйти замуж после тридцати пяти, используя знания, полученные в бизнес-школе Гарварда». Бестселлерами становятся книги, рассказывающие о том, как ко всему подряд, от любовных отношений до визита к врачу, применять рыночные принципы. Общий тираж «Фрикономики» в мире — четыре миллиона экземпляров. Эта книга построена на утверждении, что логикой рынка можно объяснить в человеке все — и наши мысли, и наши поступки, и что с помощью экономики можно подсчитать все — от преимуществ ванильного мороженого до цены человеческой жизни. […] Данная тенденция касается не только научно-популярных книг. В университетах экономисты все чаще анализируют различные сферы жизни так, словно все они принадлежат рынку. От самоубийства (цена жизни приравнивается к стоимости предприятия; представим, что сегодня предприятие закрывается) до имитации оргазма (ему не надо изучать, как движутся глазные яблоки, открывается рот, краснеет шея и изгибается спина, он может все высчитать, если захочет). Интересно, что подумал бы Кейнс об американском экономисте Дэвиде Галенсоне. Галенсон изобрел статистический метод, позволяющий рассчитать, какие из произведений искусства имеют наибольшее значение. Если вы попросите его называть самое выдающееся произведение прошлого века, он ответит, что это «Авиньонские девицы», он это высчитал. Все, что переводится в цифры, немедленно становится надежным. Пять обнаженных проституток с улицы Каррер д’Авиньо в Барселоне. Угрожающие, угловатые, нескладные тела, двое с лицами, похожими на африканские маски. Большая картина маслом, оконченная Пикассо в 1907 году, по мнению Галенсона, является самым выдающимся произведением искусства, поскольку чаще других используется для книжной иллюстрации — именно эта мера была применена. Тот же тип экономического анализа, с помощью которого определяется цена на лук-порей и природный газ, объясняет и наши художественные впечатления. Экономика больше не является средством, которое даст материальную свободу, чтобы мы могли наслаждаться искусством, как полагал Кейнс. Экономика — это логика, с помощью которой мы должны смотреть на произведение искусства. И на все остальное тоже. Одно дело обсуждать, что именно определяет экономическую ценность произведения: почему одна инсталляция стоит двенадцать миллионов, а другая сто. И совсем другое дело утверждать, как Чарли Грэй, один из авторов «Экономики искусства и культуры»: «Мы все верим, что искусство — это нечто особенное, но я не согласен с идеей, что между художественной и экономической ценностями существует какое-либо различие». Подразумевается, что экономическая шкала ценностей применима ко всему, что существует лишь экономическая шкала ценностей. Экономика — это не наука, которая даст нам возможность посвятить себя более важным вещам. Напротив, экономическая логика — единственное, что вообще реально. Кейнс хотел, чтобы со временем человечество расторгло пакт с человеком экономическим. Жадность похвальна, это мы просто так сказали. Да и, несмотря на материальный прогресс, экономическая проблема отнюдь не решена. Если мы будем играть в игры и поделим ежегодный прирост мировой экономики поровну на каждого из шести с половиной миллиардов жителей Земли, у нас получится порядка одиннадцати тысяч долларов на душу населения — и никто не голодает. Если же мы прекратим играть в игры и посмотрим по сторонам, мы увидим совсем другую картину. Половина населения Земли живет меньше чем на два доллара в день. Большинство этих людей — женщины. Бедность стала женской, и в поисках лучшей жизни миллионы женщин вынуждены жить вдали от собственных детей — любить чужих детей за деньги, убирать, подавать еду, работать на заводе, в поле, в борделе или любом другом месте на теневой стороне мировой экономики. Невероятно богатые страны граничат с невероятно бедными, и там, и там невероятно богатые люди живут всего в паре кварталов от невероятно бедных. Глобальная экономика объединила западноевропейскую женщину с ее менее привилегированными южными и восточными сестрами. Сегодня они часто живут под одной крышей, но в разных мирах. Они встречаются как работодатель и наемный персонал, хозяин и слуга. Ежегодно около полумиллиона женщин умирают при родах. Большинство из них могли бы выжить при наличии должного ухода. И, хотя не осталось ни одной международной организации, которая не выступила бы с громкими заявлениями о том, что женщины играют ключевую роль в развитии бедных стран, мы систематически терпим неудачи с инвестициями в женское образование и здравоохранение. В США, самой богатой стране мира, угроза жизни женщины в связи беременностью выше, чем в сорока других странах. Мужские жизни ценны. Женские жизни ценны относительно мужских. Медицинскую помощь и еду сначала получают мужчины, потом женщины, если вообще получают. В результате мы имеем высокую женскую смертность в отдельных частях северной Африки, Китая и южной Азии. Мальчик дает семье экономические преимущества, а доступ к современной технике позволяет узнать пол будущего ребенка еще в утробе. Аборты только по причине того, что ребенок девочка, распространены в Восточной Азии, Китае, Южной Корее и даже в Сингапуре и Тайване. В Китае на сто женщин приходится сто семь мужчин. В Индии сто восемь. Экономист Амартия Сен подсчитал, что при наличии должного ухода и питания женщин на земле было бы на сто миллионов больше. Эти сто миллионов «недостающих женщин» есть крайнее следствие системы, при которой 70% бедных во всем мире — женщины. Наиболее состоятельная прослойка населения США зарабатывает одну четвертую часть совокупного дохода. Богатые семьи Гонконга, Палм Спрингс и Будапешта позволяют убирать свои дома и утешать своих детей домработницам и няням, которые живут в трущобах. Сегодняшний мир отягощен проблемами, которые Кейнс даже представить не мог. На юге бедные умирают от недостаточного питания, на севере от ожирения. Такой богатый американский штат, как Калифорния, тратит больше денег на тюрьмы, чем на университет. Чтобы обеспечивать семью материально, родители работают так много, что на общение с детьми у них вообще не остается времени. Хватит ли денег — вот о чем беспокоится большинство, даже средний класс. Одновременно мир бесконечного потребления и тотальной социальной ограниченности «сгаллюцинировал» мировую «элитку». И именно ее образ жизни преподносится в виде идеала, а не кейнсовские «лилии полевые». Знаменитый экономист исходил из того, что, когда мы станем богаче, мы будем меньше работать и меньше потреблять. Как же он ошибался… 12 декабря 1991 года, задолго до того, как Лоуренс Саммерс стал министром финансов при Билле Клинтоне, президентом Гарвардского университета или директором Национального экономического совета при Бараке Обаме, он подписал документ для внутреннего пользования. В те времена Саммерс занимал должность главного экономиста во Всемирном банке. Документ был разослан четверым людям. Пусть это пока останется между нами, — писал Саммерс, — но не следует ли нам призвать вредные производства перенести свои предприятия в развивающиеся страны? И далее продолжал: мне всегда казалось, что малонаселенные африканские страны недостаточно загрязнены… Экономическая логика, по которой ядовитые отходы надо сваливать там, где зарплаты самые низкие, безупречна, — удержаться от этого замечания нельзя. Выяснилось, однако, что текст писал не сам Лоуренс Саммерс. Текст сочинил работавший на него молодой экономист. А Лоуренс Саммерс прочитал и подписал, чтобы придать документу вес. И отстаивал его так, как будто сочинил сам. Еще бы — ведь документ отличался «безупречной» экономической логикой. Но Саммерс утверждал, что слова вырваны из контекста. Текст был написан, чтобы спровоцировать, и провокация, вне сомнений, удалась. Документ для внутреннего пользования попал в медиа, экологические движения пришли в крайнее возбуждение. Разве Всемирный банк при ООН может поступать подобным образом? Разве мы можем сбрасывать ядовитые отходы на бедных людей? Газета The Economist, где был опубликован текст Саммерса, реагировала более спокойно, в тональности «да, даже для внутреннего документа крайне цинично», но экономическая логика, Саммерс прав, «безупречна», что есть, то есть. Человеку, не изучавшему основы национальной экономики, принять такое трудно. Но надо понимать, что экономическая логика — это не только логика, но и великое повествование о внутреннем смысле человеческого существования. Ведь внутренняя движущая сила человека экономическая, то есть человека понимают именно экономисты. Они могут подсказать, как утроить мир, чтобы этот мир извлек максимальную пользу из нашей внутренней природы. Так же, как польза извлекается из вещей. Найди то, что минимально по расходам — безотносительно цены. Саммерс имел в виду, что, если мы перенесем опасное производство из Франкфурта в Момбасу, в выигрыше останутся и Франкфурт, и Момбаса. Во Франкфурте улучшится экология, а в Момбасе появится больше рабочих мест. Пусть они кормятся отходами. Звучит цинично, но плюс именно в цинизме: пусть другие рассказывают красивые сказки. Правду знают только экономисты. Мы — люди экономические. Хотим мы того или нет, нам так велят стандартные экономические модели. Разумеется, из-за опасных отходов у жителей Момбасы возникнут проблемы. Такие же, какие были у жителей Франкфурта. Но спрос на благополучную окружающую среду растяжим в зависимости от уровня доходов, утверждалось во внутреннем письме Саммерса. А еще в нем отмечалось, что рост заболеваемости раком простаты, разумеется, опаснее в той стране, где продолжительность жизни позволяет гражданам успеть заболеть раком простаты. В стране же, где 20% детей не доживают до пятилетнего возраста, и без рака простаты есть о чем беспокоиться. То, что вместе с опасными отходами запад экспортирует в Момбасу рак простаты, станет для Момбасы самой незначительной проблемой. Момбаса примет предложение. Ей нужны деньги и рабочие места. И это рационально, иначе Момбаса не согласится. Поскольку все, что делает человек, рационально. «Господин Г становится богаче, потому что избавляется от радиоактивных отходов, а господин К становится богаче, потому что получает двести евро. Все довольны» Давайте вообразим, что Кения — не страна, а индивид. Страну можно легко представить в виде индивида, страны ведут себя точно так же, как рациональные индивиды. А теперь представим, что Германия — тоже рациональный индивид, и назовем Кению господин К, а Германию — господин Г. Господин К беден и голоден. Господин Г богат и сыт. Но у господина Г имеется ведро радиоактивных отходов. И господин Г предлагает господину К двести евро за то, чтобы господин К позаботился об этом ведре. Для господина Г двести евро — небольшие деньги, а для господина К — огромные. И, поскольку господин К не особо вникает во все, что связано с радиоактивными отходами (его занимает только то, как утолить голод), он соглашается. И все становятся богаче. Господин Г становится богаче, потому что избавляется от радиоактивных отходов, а господин К становится богаче, потому что получает двести евро. Все довольны. Все в выигрыше с учетом преференций. Мы рассуждаем, исходя из того, что все люди — умеющие считать рациональные индивиды с заданными, стабильными преференциями. Модель не работает для ситуации, когда господин Г вынужден жить вместе с отходами в своей франкфуртской квартире. Возможно, в этом случае господину Г удалось бы найти какое-либо долгосрочное техническое решение проблемы. Но вместо этого он продает проблему господину К. А господин К плохо образован и не обладает знаниями, которые позволили бы найти для проблемы долгосрочное техническое решение. И это решение мир никогда не увидит. В конечном итоге социум останется в проигрыше. Разве это рационально? Подобные возможности прячутся в сюжетах, которые не включаются в экономические модели. Неважно, насколько господин К голоден. Он все равно рациональный, умеющий считать индивид, полностью контролирующий собственные действия. Он превращается в свалку для господина Г, потому что это рационально. Безупречная экономическая логика видит лишь необитаемый остров, на котором живут два индивида, каждый со своими преференциями. Одному надо избавиться от отходов. Второму нужны деньги на еду. Нет ни контекста, ни будущего, ни связей. И других решений, кроме продажи отходов господином Г господину К, тоже нет. «Ваше решение абсолютно логично и абсолютно безумно», — написал Лоуренсу Саммерсу Хосе Лутценбергер, тогдашний министр по вопросам окружающей среды Бразилии. Безупречная экономическая логика — это одно. А окрестности китайского города Гуйюй — другое. В Гуйюй ежегодно доставляется миллион тонн электронных отходов. Сто пятьдесят тысяч человек трудятся на его сортировке и утилизации. В основном, это мелкие семейные предприятия, много работников-женщин. Компьютеры, мониторы, принтеры, DVD-проигрыватели, ксероксы, автомобильные аккумуляторы, микроволновые печки, динамики, зарядные устройства, телефоны — все это разбирается руками и мелким инструментом. Кредитные карты кипятят, чтобы извлечь чип. Чтобы получить металл, сжигают провода. А чтобы добыть золото из микрочипа, надо вымочить его в разъедающей, ядовитой кислоте. В городской земле полно свинца, хрома, олова, тяжелых металлов. Грунтовые воды отравлены. Вода в реке черного цвета. Уровень свинца в крови детей на 88% выше, чем в других регионах. Китайское законодательство запрещает импорт электронных отходов. Пекин даже подписал «Базельскую конвенцию о контроле за трансграничной перевозкой опасных отходов и их удалением», но к реальности это пока не имеет никакого отношения. 90% электронных отходов США вывозят в Китай или Нигерию. Экономическая логика должна быть безупречной. Цена воды в Гуйюй в десять раз выше, чем в соседнем Чендьяне. Потому что именно из Чендьяна жители Гуйюй берут воду. А вода в Гуйюй отравлена. Поэтому дорого. Через восемьдесят лет немногие согласятся с Кейнсом в том, что главная задача экономики — победить бедность во всем мире. Теперь экономическая наука видит себя иначе. Как только экономистам последних десятилетий надо перейти на сторону бедных или богатых, властных или бесправных, работников или работодателей, мужчин или женщин, они дружно встают в один и тот же строй. Все, что хорошо для богатых и власть имущих, почти всегда «хорошо для экономики». Одновременно экономическая наука становится более абстрактной: фиктивные хозяйства, фиктивные предприятия, фиктивные рынки, и человек экономический в основе всего. Экономисты стремятся применять свои модели ко всему подряд, от расизма до оргазмов, и все менее охотно обращаются к реально работающим рынкам. При этом экономические проблемы, тревожившие Кейнса, далеки от решений. А во многих случаях их больше никто не видит. Когда все мы — рациональные индивиды, такие вопросы, как раса, класс, пол становятся нерелевантными. Мы же свободные люди. Как конголезская женщина, которая вступает в сексуальную связь с полицейским за три банки консервов, или как чилийская женщина, которая собирает урожай обработанных химикатами фруктов, из-за чего через два года у нее родится ребенок с нервным заболеванием, или как марокканская женщина, которая идет работать на фабрику, из-за чего ее старшая дочь должна бросить школу и ухаживать за братьями и сестрами. Все они контролируют последствия своих действий и всегда принимают самые выгодные решения. Свобода — это просто синоним того, что тебе больше нечего терять. Экономисты убеждены, что могут моделировать глубинные причины человеческого поведения. А критики их лишь слегка царапают. Если как следует помучить цифры, правда откроется: все есть человек экономический. Логика. Мир. Образ жизни. Какие лилии?

Исландия — страна литературы

Что мы знаем об Исландии? Холод круглый год, коренастые косматые лошадки, бородачи, певица Бьорк… Однако многие из нас даже не представляют, какое литературное наследие хранит эта будто отрешённая от мира страна. Сьон Сигурдссон, исландский прозаик и поэт, расскажет о том, что, на самом деле, исландцам есть чем гордиться. Немного о Сигурдссоне. Сьон провёл последние два десятилетия над трилогией книг о человеческой жизни в её буквальном смысле. Научно-фантастическая трилогия «КоДекс 1962» изначально была издана в 1994 году на исландском языке (в 2001 и 2016 были опубликованы переиздания). Три тома, повествующие о многолетней истории одной семьи, сплетают воедино разнородные литературные жанры. Хоть и рассказчик Джозеф родился в то же время, что и автор, эта трилогия является далеко не автобиографией — Сигурдссон лишь использует личный опыт. Каждый том написан в особой манере: первая книга посвящена любовной линии, в то время как вторая — криминальной истории, а третья — это вообще научно-фантастический триллер. Но на протяжении всех частей трилогии прослеживается, так или иначе, единый стиль изложения — неповторимая сага, и первоначальная идея автора — изучение создания и эволюции человеческой жизни на Земле. «Литература в Исландии — это единственная культурная активность страны ещё со Средневековья, — поясняет Сигурдссон. — Исландцы начали писать прозаические произведения в XII-XIII веках. Это были, конечно же, саги и исторические повести». Саги были письменным доказательством германского наследия эпической поэзии — одновременно мифической и легендарной. Кроме того, исландцы начали переводить литературу других стран Европы, особенно связанную со знаменитым кельтским героем — королём Артуром. Предположим, между XVI и XX веками Исландия была чрезвычайно бедной страной. На протяжении четырёх столетий ей было мало чем похвастаться. До XIX века у исландского народа не было никаких кафедральных соборов и других каменных сооружений. И произведений живописи тоже не было. «Единственное, чем мы всегда гордились, — говорит Сигурдссон, — это литература. Мы всегда были людьми читающими и пишущими». В середине XIX века, с движением романтизма, произошло грандиозное возрождение исландской литературы. Это был верх литературного совершенства Исландии, перешедший от Германии через Данию. В течение XX века у исландцев, разумеется, было много замечательных писателей. Например, видной фигурой был драматург Халлдор Кильян Лакснесс, получивший Нобелевскую премию в 1955 году. Вернёмся к сагам. Они занимают большую часть литературного наследия Исландии. Саги — это большие прозаические хроники, как правило, вращающиеся вокруг реального человека. Так как этот литературный жанр, как и письменность в общем, появился с принятием в Исландии христианства — в X веке, — хроники писались христианами, людьми эрудированными. Кроме того, они не только занимались сочинительством, но и переводили литературу с других языков. Например, роман о Тристане и Изольде был также переведён. Саги поразительны; они немного напоминают стиль изложения Эрнеста Хемингуэя — без лишних слов и вплетением поэзии в текст. В сагах, как правило, присутствует сверхъестественное, что является частью реального мира. Вам просто нужно победить нехилую кучку зомби, а потом начнётся романтика. И, в принципе, сагу вполне можно было бы назвать романом, но подобной она стала, когда на задний план отодвинулись фольклор и мифология. Повлияла ли на исландскую литературу какая-то определённая страна? «Очень даже, — говорит Сигурдссон. — Мифология и мировоззрение в современных сагах — это влияние германских мифов. Там есть и Бог грома и молнии Тор, и его сводный брат Локи. Влияние кельтских легенд заметно во многих сагах. Их герои — это, как правило, норвежцы, датчане и ирландцы. Поэтому, конечно же, очень заметно влияние других скандинавских стран». Как выглядит современная литература в Исландии? Если говорить о новейшей исландской поэзии, то для неё характерно отдаление от прежних традиций — рифм и аллитераций, и замена их более гибким стихом. Что касается прозы, то романтизм уступил место модернизму. На данный момент в Исландии немало хороших прозаиков, которые пишут в разных жанрах: детективы, юмористические рассказы, романы и многое другое. А что же великое исландское литературное наследие? Читают ли сейчас классику? «Конечно, читают, — поясняет Сигурдссон. — Однако, если говорить о молодых поколениях, то в основном на уроках литературы в школе. Несмотря на распространённое мнение о том, что древнеисландский язык могут понять абсолютно все исландцы, молодые люди уже не так легко понимают язык и эстетику древних текстов. Они считают, что саги читать неинтересно, так как там не описываются чувства и эмоции, а поэзию без комментариев им понять сложно в силу вполне естественных языковых перемен». Однако это вовсе не означает, что исландская литературная классика забывается. Историческое и культурное прошлое ценно для всех исландцев, и к нему возвращаются многие авторы (Сьон Сигурдссон — яркий тому пример). Поэтому саги, хроники, новеллы (называйте, как хотите) в Исландии никогда не умрут. Автор: Юлия Стржельбицкая

Чем Жан Бодрийяр привлек режиссеров «Матрицы»

Самый известный, неординарный философ-модернист и писатель второй половины 20 века — Жан Бодрийяр. «Гуру» породил своим взглядами вокруг себя множество демагогий, спорных мнений, резкой критики и одобрения. Бодрийяр с самого начала своего творчества относил себя к французским левым марксистам, но позднее с критичным взглядом оценивал классические догмы марксизма. Его идеи он постарался отнести к более общему социологическому контексту, для этого использовал социологию, структурализм и семиологию. Процесс обмена по Марксу, на котором строится все функционально политические системы капитализма в категориях товар, деньги. По Бодрийяру — это частный случай обмена символами, такой символический обмен предшествовал капитализму, далее существовал параллельно с ним. Такое проявление ярко выражено и сегодня, когда капиталистическое общество вступило в новую эпоху. Эта эпоха и называется постмодерном. Бодрийяр писал свои статьи в стиле собственном и уникальном — поэтическом и пророческом. Он жестко критиковал потребительскую функцию интеллигенции. Жан неоднократно анализировал влияние современных медиа, делая упор на развитие и тенденции. Стиль Бодрийяра больше похож на модную литературу, интеллектуальную прозу — от этого его работы воспринимались, как маргинальные и псевдонаучные. Основные вопросы, рассматриваемые «гуру» — это отношение реальности и не символическое отображение; механизмы потребления. Бодрийяр ввёл понятие, которое в настоящее время набирает обороты популярности — «гипперреальность». Ее основой является «симуляция». Единицы «симуляции» — «симулякры». Это понятие обозначает знаки, отсылающие к чему-то другому. Именно поэтому они симулятивные. Слово симулякр необходимо для описания и постижения современных процессов: от постмодернистского искусства до виртуальной реальности. В фильме «матрица» режиссёров братьев Вачовски, герой Нэо в качестве дневника использует книгу Жана Бодрийяра «Симулякры и симуляция». И это не случайность, ведь матрица — это копия того, что не существует, то есть симукляр. Компьютерная программа вселенной фильма иллюстрирует исчезнувший мир 20 века. Свойство симукляра: способность маскировать отсутствие настоящей реальности. Ловушка в том, что привычная среда обретает вид более «настоящей» по сравнению с созданной искусственной реальностью. За идею симуклярности ухватилось современное искусство. К примеру, поп-арт. Художник, притворяясь, воспроизводит натуру, при этом не нуждаясь в ней. Одна из особенностей симуклярности — маскировка отсутствия реальности. Как яркий пример Жан Бодрийяр приводит Диснейленд. «Диснейленд существует для того, чтобы раскрыть, что Диснейлендом на самом деле является «реальная» страна — вся реальная Америка (примерно так, как тюрьмы служат для того, чтобы скрыть, что весь социум, во всей своей полноте, во всей своей банальной вездесущности, является местом заключения). Диснейленд представляют, как воображаемое, чтобы заставить нас поверить, что все остальное является реальным». В конце концов симукляры — реальнее самой реальности. В следствии возникает гиперреальность, мир, в котором правдоподобно изображение фантазии становится равна реальности. Творчество Бодрийяра — многогранно, в этом не возникает никаких сомнений. Для более углубленного ознакомления предлагаем вам его работы: «Симукляры и симуляции», «Призрак толпы». В кинематографе Бодрийяр не остался незамеченным. У некотоых фильмов лучше всего удалось воплотить философие Жана Бодрийяра: «Матрица», «Жизнь других», сериал «Черное зеркало», «Солярис», «Начало». Возможно вы уже сталкивались с этими фильмами, даже не подозревая, какая философия в них таится. Автор: Катарина Акопова