Автор — Кристина Ризга, сооснователь проекта «Об обучении». Последние два года я пыталась ответить на этот вопрос, общаясь с опытными педагогами по всей стране. Рене Мур до сих пор помнит молодого человека, который изменил ее подход к преподаванию. Шел 1999 г., Мур преподавала в средней школе для чернокожих в сельском городке Шелби, штат Миссисипи. Семнадцатилетний парень, который перешел в десятый класс, хорошо успевал в математике, но его никогда не учили грамотно писать. Последние девять лет он проучился в классах для учеников с ограниченными возможностями. Сейчас, оглядываясь назад, Мур предполагает, что у него была недиагностированная дислексия. Необычный ученик и его мать обратились к Мур с просьбой, чтобы она приняла его в свой класс для обычных учеников. Парень был полон решимости получить свой диплом. Она согласилась. Первые несколько недель новый ученик тихо просидел в конце классной комнаты. Во время дополнительных внеурочных занятий Мур заметила, что как только речь заходит о спорте или семье, мальчик оживляется. Когда она задавала ему написать предложения на эти темы, он проявлял увлеченность, и его предложения становились длиннее и сложнее. Мур также знала, что ученики из коррекционных классов часто становятся жертвами давления со стороны одноклассников, которые акцентируют внимание на интеллектуальной неполноценности. Поэтому она начала записывать на диктофон все, что говорит ученик, и просила его переписывать свои собственные слова, не обращая внимание на грамматику и пунктуацию. Как только парень осознал, что он тоже может анализировать и мыслить не хуже других, его уверенность в себе возросла. Мудрый преподаватель тут же использовала это в своих целях и научила некогда считавшегося безнадежным ученика грамматике и композиции. Впоследствии он успешно сдал государственные экзамены и стал первым из своих шести братьев и сестер, получившим диплом средней школы. «Тогда я поняла, насколько важно знать своего ученика, чтобы эффективно обучить его. Мы перегоняем детей через систему, разработанную по заводской модели, и часто сдаемся слишком рано, когда некоторые из них не соответствуют уровню класса,в котором они должны находиться, согласно условиям системы. Мы решаем, что такие ученики безнадежны, однако они просто не вписываются в систему,и это не имеет ничего общего с их врожденными способностями и потенциалом», — сказала мне Мур, которая к сегодняшнему дню имеет тридцатилетний стаж преподавания. Я объездила всю Америку и успела поговорить с опытнейшими преподавателями, которые поделились своим опытом и мудростью. Как и все учителя, с которыми я беседовала, Мур старалась получить обратную связь от своих учеников. В 2000 г. она приступила к исследовательскому проекту по изучению передового опыта преподавания английского языка и провела среди учеников опрос, в котором спрашивала: «Каким должен быть хороший учитель английского языка?» Ученики сказали, что они лучше всего учатся, когда учитель прислушивается к ним и помогает раскрыть сильные стороны, связывая весь процесс обучения с амбициями и планами на будущее. Ученики также отметили, что акцент на негативных аспектах не помогает в обучении (речь идет об опозданиях, невыполненных заданиях и ошибках), зато акцент на позитивных вещах, таких как усердная работа, посещение занятий несмотря на личные проблемы и участие в дискуссиях, дает хороший результат. Также ученики упоминали об учителях, которые не удосуживаются запомнить, как правильно произносятся имена их подопечных, и про тех, которые ставят плохие оценки и не объясняют, почему. Мур также выявила некоторые эффективные методы обучения, которые противоречили ее собственному опыту. Например, прямое обучение или короткие уроки — эти методы часто проигрывали в эффективности самостоятельному обучению. Однако многие учителя использовали эти методы с высокой эффективностью. На завершающей стадии своего проекта Мур пришла к выводу, что быть хорошим учителем — это не значит следовать строгому списку самых популярных инструкций и инструментов. Наоборот, самое важное — это индивидуальный подход, в рамках которого нужно как можно лучше узнать каждого ученика. Также я пообщалась с Пирет МакКейми — опытнейшим преподавателем английского языка. Она сказала мне: «Каждое выполненное задание дает информацию о том, как мыслит ученик. Очень велик шанс упустить некоторых учеников, не разглядеть их потенциал». Работая учителем в средней школе в Сан-Франциско (где сейчас она занимает должность директора), каждый день по дороге домой она внимательно изучала свои записи,составленные на основе наблюдения за учениками. Например, она отмечала невербальные жесты, которые могли сигнализировать об отстраненности или незаинтересованности, или признаки высокой вовлеченности, такие как спонтанное обсуждение того или иного вопроса, выходящего за рамки ее инструкций. Каждое утро МакКейми просыпалась в 5 часов, чтобы успеть обобщить все свои наблюдения и скорректировать планы уроков на предстоящий день. Важность этих вышеперечисленных принципов подтверждали все преподаватели, с которыми мне удалось поговорить. Маккейми сказала мне, что преподавание — это постоянно меняющаяся практика, которая должна отвечать актуальным потребностям учеников. Она рассказала также, что знает о спорах между представителями различных техник обучения письму, но не считает ни одну из них единственно правильной. По мнению МакКейми, каждая техника может оказаться эффективной в определенных условиях. Все учителя, с которыми я общалась, часто обмениваются опытом с коллегами как вживую, так и в интернете. Специалисты собирались в группы и, определяя проблемы, совместно находили способы их решения. Например, в период с 2000 по 2005 гг. Мур совместно с коллегами разработали «План повышения качества» для своих школ. Они попросили своих коллег описать сильные и слабые стороны образовательных учреждений и наняли независимых консультантов для устранения проблем. Были также проанализированы оценки за классную работу, результаты тестов и другие данные, чтобы составить более детальный план. Учителя встречались с родителями учеников, чтобы составить эффективные индивидуальные планы обучения, включая проекты, которые ученики выполнят в течение года. По словам Мур, результаты стандартизированных тестов и устных экзаменов гораздо улучшились. В Месе, штат Аризона, бывшая учительница английского языка Джудит Харпер работала с другими учителями, чтобы помочь учащимся развить навыки публичных выступлений, интервьюирования и написания эссе для колледжа, ведь ученики действительно нуждались в этих умениях. Многие из тех учеников происходили из рабочих и латиноамериканских семей и не всегда говорили по-английски дома. Мур вспоминает, что, когда в 2002 году был принят Закон «Ни одного отстающего ребенка», учителя ее школы получали письма от руководителей с просьбой прекратить задавать презентации и исследовательские работы английским пенсионерам и использовать это время для подготовки учеников к тестам. Когда был принят новый образовательный закон, работу учителей начали контролировать консультанты, которые приезжали в школы с большими папками, наполненными готовыми рабочими планами. Обычно такие материалы были слишком стандартизированными, не учитывали культурные и интеллектуальные особенности учеников. «Я воспользовалась этими инструкциями лишь однажды, чтобы подпереть старый кондиционер. И когда результаты наших учеников становились все лучше и лучше, консультанты просто присвоили наши успехи себе. Таким образом, вмешательство государства только навредило процессу обучения и не принесло никакой пользы», — говорит Рене Мур. Мур и другие опытнейшие преподаватели призвали обратить внимание на некоторые фундаментальные улучшения, такие как покупка предметов первой необходимости, обновление систем вентиляции и компьютеров. Опыт показывает, что необходимо усилить инструменты обеспечения обратной связи от учеников и их родителей, чтобы процесс образования стал более индивидуализированным и эффективным. По материалам статьи «What Is Good Teaching?» The Atlantic