Как забыть некоторые моменты

Можно избавиться от определенных воспоминаний, приложив усилия. Для начала выявите то, что вызывает эти воспоминания. «Мы — это то, что мы помним о себе», — говорит Майкл Андерсон, профессор когнитивной нейробиологии в Кембриджском университете, который специализируется на изучении памяти. То, как вы будете помнить свою жизнь, будучи 80-летним, зависит от того, как вы удерживаете или отпускаете воспоминания. Ваш мозг всегда находится в процессе забывания, но Андерсон считает, что вы можете забывать с большей преднамеренностью — он называет это мотивированным забыванием. Вы можете стать лучше в этом с практикой. «Вы сами формируете свои воспоминания», — говорит Андерсон. Память опирается на то, что когнитивисты называют возвращающими стимулами. Допустим, вы пытаетесь не думать о болезненном расставании, но потом такой же синий Приус, на котором ездил ваш бывший, останавливается рядом с вами на светофоре. На вас тут же накатывают воспоминания. Если вы пытаетесь что-то забыть, приспособьтесь к возвращающим стимулам памяти, чтобы вы могли изменить реакцию вашего мозга на них. Вы можете пытаться избегать подобных триггеров, но эта стратегия редко работает. Ветеран Вьетнамской войны может сторониться всего, что способно напомнить ему о войне, но все равно вернуться к образам сражений, пытаясь просто заказать ужин в ресторане. «Разве можно предположить, что бамбуковый коврик под посуду будет напоминать вам о войне?» — задается вопросом Андерсон. Вместо того, чтобы полностью избегать возвращающих стимулов, попробуйте технику, называемую замещением мыслей. Если у вас была большая ссора с сестрой и вы думаете об этом каждый раз, когда видите ее, постарайтесь сосредоточиться на других, более позитивных ассоциациях. Тренируйтесь до тех пор, пока в вашем мозге не начнут всплывать лучшие воспоминания при виде ее лица вместо вашей склоки. Вы также можете работать над тем, что когнитивисты называют прямым подавлением. «Вы просто мысленно поднимаете руку и говорите: Нет, я не хочу об этом думать», — говорит Андерсон. Хотя эти два механизма забывания часто работают вместе, с точки зрения неврологии они различны. Для замещения мыслей используется левая префронтальная кора головного мозга; для прямого подавления — правая. Ваша способность забывать частично определяется вашей конкретной нейронной структурой. Исследования также показывают, что сильный стресс и недостаток сна могут ухудшать вашу способность к мотивированному забыванию. Люди, которые испытали больше невзгод в своей жизни, справляются с этим лучше, чем люди, которые не знали таких трудностей. Если вы пережили что-то травмирующее, маловероятно, что вы сможете полностью стереть этот опыт из своей головы. Что вы можете сделать, так это ограничить степень, в которой эти нежелательные воспоминания будут вторгаться в вашу жизнь. По материалам статьи «How to Forget Something» The New York Times Magazine

«Синий цвет»

Николоза Бараташвили считают вторым по значению грузинским национальным поэтом после автора «Витязя в тигровой шкуре» Ш. Руставели. Но при жизни Бараташвили не было опубликовано ни одного его стихотворения. Жизнь его была короткой, он умер в 27 лет — как и его друг Лермонтов. И полной горестей и испытаний. Поэтическое наследие Николоза Бараташвили включает 36 лирических стихотворений и историческую поэму «Судьба Грузии». Впервые несколько стихотворений Бараташвили были опубликованы лишь через семь лет после его смерти. Великолепный танцор, во время учебы в Тифлисском благородном училище, упав с лестницы, Бараташвили повредил ногу. Неизлечимая хромота помешала поступить на военную службу, хотя он страстно мечтал о военной карьере. Не удалось ему продолжить и образование в университете: единственный кормилец в семье, он вынужден был вместо высшего образования поступить на скромную чиновничью должность. Трагедией его жизни была несчастная любовь к княжне Екатерине Чавчавадзе, дочери известного поэта князя Александра Гарсевановича Чавчавадзе и родной сестре Нины Грибоедовой-Чавчавадзе. Ей он посвятил свое стихотворение «Синий цвет», которое в России известно в первую очередь по переводу Б. Пастернака. Цвет небесный, синий цвет Полюбил я с малых лет. В детстве он мне означал Синеву иных начал. И теперь, когда достиг Я вершины дней своих, В жертву остальным цветам Голубого не отдам Он прекрасен без прикрас — Это цвет любимых глаз, Это взгляд бездонный твой, Опалённый синевой. Это цвет моей мечты, Это краска высоты. В этот голубой раствор Погружён земной простор Это лёгкий переход В неизвестность от забот И от плачущих родных На похоронах твоих. Это синий негустой Иней над моей плитой, Это сизый зимний дым Мглы над именем моим. И теперь, когда достиг Я вершины дней своих, В жертву остальным цветам Голубого не отдам.

Пять мифов о бедности

Миллионы людей недавно столкнулись с экономическими последствиями пандемии. Семьи, которые когда-то считали себя средним классом, теперь могут платить только за самое необходимое. Работа больше не вызывает чувство безопасности. Но, тем не менее, понимание бедности по-прежнему сопровождается ошибочными представлениями. В этой статье рассмотрим самые распространенные из них. Миф №1. Бедность случается с другими людьми Средства массовой информации, политики и даже некоторые социологи часто изображают бедных как посторонних и чуждых основной массе населения. Книга «Элегия Хилбилли» и её экранизация, например, изобилуют образами, изображающими бедных как неудачников-наркоманов. Политолог Чарльз Мюррей однажды написал: «Когда мы узнаем полную генетическую историю, окажется, что население, живущее за чертой бедности в Соединенных Штатах, имеет соответствующую генетическую конфигурацию, значительно отличающуюся от конфигурации населения, живущего выше черты бедности». В общем, бедность ненормальна — она не обыденна, вне мейнстрима. Оказывается, большинство людей знают о бедности не понаслышке. Марк Р. Рэнк, профессор Университета Вашингтона в Сент-Луисе, специализирующийся на исследованиях в области социального благосостояния и являющийся соавтором книги «Малоизученная: в чем ошибается Америка по поводу бедности», провел исследование с использованием большой репрезентативной выборки на национальном уровне (США). По его данным, 59% американцев в возрасте от 20 до 75 лет проводят по крайней мере один год ниже официальной черты бедности. Это число возрастает до 76%, если в него входят люди, уже находящиеся за чертой бедности. Причина, по которой эти проценты так высоки, заключается в том, что в течение всей жизни непредвиденные события — потеря работы, развод, болезнь, пандемия — обрушиваются на людей из всех слоев общества. Исследования Федеральной резервной системы показывают, что 37% американцев в 2019 году не имели 400 долларов в резерве, чтобы покрыть последствия непредвиденных чрезвычайных обстоятельств. Неудивительно, что, когда случаются подобные ситуации, мало кто может защитить свою семью от бедности. Миф №2. Большинство бедных людей живут в центральных районах города Бедность, по общему мнению, является синонимом крупных, кишащих преступностью городских районов, таких как южная часть Чикаго, Северная Филадельфия или район Уоттс в Южном Лос-Анджелесе. Будучи членом Палаты представителей США, Пол Райан склонился к этой идее в 2014 году, когда сказал: «У нас есть этот упадок культуры, в частности, в наших центральных районах, где люди не работают, и поколения мужчин даже не задумываются о работе или об усвоении ценности и культуры труда, и поэтому здесь существует реальная проблема трудового бескультурья, с которой необходимо бороться». Президент Дональд Трамп использовал аналогичные образы в своей инаугурационной речи в 2017 году, когда говорил о «матерях и детях, оказавшихся в нищете в наших центральных районах». Основываясь на данных переписи населения США, выясняется, что только от 10 до 15 процентов бедных проживают в районах с высоким уровнем бедности. На самом деле в пригородных районах живет больше бедных, чем в центральных районах города, и некоторые из самых крайних форм бедности находятся в сельской местности. Миф №3. Бедняки могут выбиться из низов с помощью усердной работы Теоретически Америка — страна возможностей, где любой может подняться по экономической лестнице благодаря упорному труду и решимости. Ассоциация выдающихся американцев Горацио Алджера ежегодно присуждает награды мужчинам и женщинам с высокими достижениями, «чтобы напомнить американцам о безграничных возможностях, которые существуют благодаря системе свободного предпринимательства», и о «простой, но сильной вере в то, что упорный труд, честность и решимость могут преодолеть все препятствия». В 2012 году 71% американцев согласились с тем, что в США можно «начать, будучи бедным, затем много работать и стать богатым». Недавние исследования показывают, что на самом деле экономическая мобильность в Соединенных Штатах меньше, чем в Европейском союзе или других богатых странах. Примерно 50% дохода отца наследуется его сыном, а это означает, что богатство поколений оказывает значительное влияние на то, процветают ли люди и в какой степени. В отличие от этого, в Норвегии или Канаде этот показатель составляет менее 20%, что означает, что дети в этих странах должны делать больше самостоятельно. А как насчет того, чтобы выбиться из низов? В Соединенных Штатах один из 25 детей, выросших в нижнем квантиле распределения доходов, может подняться в верхний квантиль, в то время как в Дании этот показатель составляет почти 1 из 6. В нашей популистской риторике мы празднуем успех этого единственного человека, исключая остальных 24. Миф №4. Бедность — это результат индивидуальной неудачи Согласно общепринятому мнению, бедные должны просто больше работать, принимать более правильные, обдуманные решения в жизни, развивать большую мотивацию или приобретать больше навыков и образования. Социальные опросы, в которых американцев спрашивали о причинах бедности, неизменно обнаруживали, что они склонны оценивать эти индивидуальные недостатки как наиболее важные. Бен Карсон, бывший министр жилищного строительства и городского развития США, сказал об этом так: «Если вы возьмете кого-то с неправильным мышлением, вы можете дать ему все на свете, и он проложит себе путь обратно на дно». Или, как заявил Ньют Гингрич, «Бедные дети не хотят работать, если только это не незаконно». Реальное объяснение бедности заключается в серьезных структурных недостатках на экономическом и политическом уровнях. Бедность — это результат экономики, производящей все больше и больше низкооплачиваемых рабочих мест в сочетании с крайне слабым состоянием социального обеспечения. Примерно 44% всех рабочих мест в Соединенных Штатах являются низкооплачиваемыми и без льгот; многие бедные люди занимают несколько рабочих мест одновременно (подрывая представление об их лени). Кроме того, вместо того, чтобы защищать людей от бедности, наша социальная политика направлена на то, чтобы наказывать людей, которые находятся в бедности. Мы делаем это, затрудняя людям право на участие в программах социальной защиты и предлагая лишь незначительную помощь тем, кто это делает. Результатом является самый высокий уровень бедности среди богатых стран. Миф №5. Бедные люди относительно обеспечены Характерный отчет консервативного «Фонда наследия» за 2020 год утверждает, что бедные американцы ведут довольно хорошую жизнь. Ведь, как отмечается в докладе, у многих в бедности есть кондиционер, телефон и телевизор — удобства, неслыханные 100 лет назад. Авторы доклада пишут: «Большинство из тех, кого правительство определяет как бедных, не испытывают материальных трудностей». Аналогичным образом организация «Just Facts» утверждает: «После учета всех доходов, благотворительности и безналичных социальных пособий, таких как субсидированное жилье и продовольственные талоны, беднейшие 20% американцев потребляют больше товаров и услуг, чем в среднем по стране все люди в большинстве процветающих стран». Согласно данным, собранным Организацией экономического сотрудничества и развития, в рамках группы западных промышленно развитых стран Соединенные Штаты фактически имеют самую глубокую и широко распространенную бедность. Разница в продолжительности жизни между населением в нижней и верхней группах распределения доходов в Соединенных Штатах намного шире, чем в других странах. И шансы испытать нехватку продовольствия, стать жертвой преступления, подвергнуться воздействию токсинов окружающей среды или иметь неудовлетворенные потребности в медицинском обслуживании гораздо выше для бедных в Америке, чем для бедных во всех других странах с высоким уровнем экономического развития. По материалам статьи «Five myths about poverty» The Washington Post

Почему чем мы старше, тем меньше любим все новое

По подсчетам приматолога и нейробиолога Роберта Сапольски, к тридцати пяти годам большинство из нас перестает воспринимать новую музыку, а к тридцати девяти уже не хочется пробовать необычную еду. Публикуем главу из сборника его эссе «Кто мы такие? Гены, наше тело, общество», в которой он объясняет, почему с возрастом нас все больше пугает все новое. Как я ни старался не обращать на него внимания, мой помощник действовал мне на нервы. Получив диплом, Пол решил пару лет поработать, прежде чем идти в магистратуру по английской литературе. Нет, работал он отлично. Но его музыкальные вкусы... Он горбился над компьютером, а из магнитофона несся очередной кошмар, который сейчас слушают двадцатилетние. Но это еще ничего; пока можно было научно доказать, что его музыка хуже той, которую слушало мое поколение, он имел полное право слушать исключительно эту дрянь. Раздражало то, что он не просто так слушал ее. Несколько часов Sonic Youth — а потом вдруг поздний Бетховен. А потом живой концерт кантри. Музыка у него менялась каждый раз. Григорианские песнопения, Шостакович, Джон Колтрейн, хиты джазовых оркестров, Има Сумак, арии Пуччини, охотничьи песни пигмеев, Филип Гласс, классика клезмера. Он тратил свои первые зарплаты на методичное исследование новых видов музыки, внимательно прослушивал их, составляя собственное мнение: некоторые вещи ему совсем не нравились, но он наслаждался процессом. И так он вел себя во всем. Он носил бороду и длинные волосы, потом однажды раз — и сбрил все дочиста. «Я подумал, интересно будет примерить такую внешность на какое-то время, посмотреть, повлияет ли это на то, как люди со мной взаимодействуют». В свободное время он мог провести выходные на кинофестивале индийских мюзиклов, просто ради нового опыта. Он углублялся в Мелвилла, потом в Чосера, затем следовали современные венгерские реалисты. Он был раздражающе непредвзятым, открытым всему новому. Это даже не раздражало. Это угнетало, поскольку заставляло обратить внимание на мою собственную зашоренность. Я все время слушаю музыку, но не помню, когда в последний раз слушал нового исполнителя. Например, я люблю всего Малера, но слушаю все те же две любимые симфонии. Регги — вечно одна и та же кассета лучших песен Боба Марли. А если я иду ужинать в ресторан, то все чаще заказываю одно и то же любимое блюдо. Как так вышло? С каких пор мне стало так важно иметь устойчивую знакомую почву под ногами? Когда я успел превратиться в одного из тех, кто покупает сборники «Лучших песен», которые рекламируют по телевизору среди ночи? Для многих это стало бы поводом для самокопания и болезненного принятия истины на пути к личностному росту. Будучи ученым, я схитрил и решил вместо этого изучить предмет. Облачившись в белый халат и вооружившись микроскопом, я принялся названивать по телефону. Я хотел выяснить, есть ли четко выраженные периоды созревания, когда складываются наши культурные вкусы, мы открыты новому опыту и даже тянемся к нему ради него самого. А главное, я хотел понять, есть ли определенный возраст, в котором эти окна открытости ко всему новому захлопываются. За дверью кабинета звучал диск Вагнера на укулеле. Я размышлял. Когда складываются наши музыкальные вкусы, когда мы перестаем воспринимать новую музыку? Мы с моими ассистентами стали обзванивать радиостанции, специализирующиеся на музыке определенного периода — современный рок, 70-е в духе «Лестницы в небо», дувоп 50-х и так далее. Мы задавали руководителям радиостанций одни и те же вопросы: «Когда появилась основная часть музыки, которую вы крутите? А какой средний возраст ваших слушателей?» После сорока с лишним звонков по всей стране выявилась очевидная закономерность. Не слишком много семнадцатилетних слушает сестер Эндрюс, редко в каком доме престарелых играет Rage Against the Machine, а фанаты шестидесяминутных опусов Джеймса Тейлора переходят на джинсы свободного покроя. А если сформулировать точнее, то, объединив данные, полученные по ответам на эти два вопроса, мы получим достаточно надежные показатели, сколько лет было среднему любителю музыки определенного периода, когда он услышал эту музыку впервые. Мы обнаружили, что большинству людей было двадцать или меньше лет, когда они впервые услышали музыку, которую решили слушать всю оставшуюся жизнь. Учитывая меру изменчивости данных, мы выяснили, что если в момент появления новой популярной музыки вам больше тридцати пяти лет, то с вероятностью более 95% вы ее слушать не станете. Окно закрылось. Взбудораженный этими данными, я обратился к чувственной сфере еды. В каком возрасте люди наиболее открыты к новой пище? Психологи давно изучают вкусовую новизну на лабораторных животных, пытаясь разобраться, как те выбирают еду, возмещают нехватку питательных веществ и избегают ядов. Об этом приходилось задумываться и зоологам — специалистам по дикой природе: из-за деградации среды обитания некоторые дикие популяции вынуждены переселяться в новые экосистемы. Антрополог Ширли Страм изучала стаю диких павианов в Кении после того, как земледельцы вытеснили несчастных с их территории, и наблюдала, как животные выясняют, какие растения в изменившихся условиях пригодны в пищу. Лабораторные и полевые исследования показывают одно и то же: животные обычно держатся подальше от новой еды, а когда они достаточно голодны, чтобы попробовать что-то новое, молодые более склонны к экспериментам: они чаще открывают для себя что-то новое и готовы менять свое поведение, видя, что кто-то другой это сделал. Так ли это работает у людей? Используя тот же подход временных окон, что с радиостанциями, я решил обратиться к еде, которая, по общим американским стандартам, была достаточно странной и вошла в обиход сравнительно недавно. Пицца? Бейглы? Не годится, слишком широко распространены. Переход от кантонских овощных рагу к острым сычуаньским блюдам в китайских ресторанах? Отнюдь не очевидная точка перехода. Решили, что подходит суши. Кусочки сырой рыбы с хреном и цветами из овощей, наверное, до сих пор отталкивают сельских любителей доброго жаркого. Вернувшись к телефонам, мы с ассистентами стали обзванивать суши-бары по всему Среднему Западу, от Омахи и Небраски до Миннесоты. Когда в вашем городе появилось суши? Какого возраста ваши средние клиенты, исключая азиатов? Весть о том, что биолог из Стэнфордского университета собирает информацию для исследования, вызвала почти физическое оцепенение у клиентов некоторых таких ресторанов. А в Блумингтоне, штат Индиана, мы наткнулись на грязные разборки о том, какой из двух суши-баров открылся первым. Но, в общем, спустя пятьдесят ресторанов мы выявили закономерность. Когда суши появилось в городе, среднему посетителю суши-бара (за исключением азиатов) было двадцать восемь или меньше лет, а если вам на тот момент было больше тридцати девяти, то с вероятностью более 95% вы к ним никогда не притронетесь. Захлопнулось еще одно окно. Это подстегнуло меня, и я решил изучить еще одну категорию. Я живу недалеко от улицы Хейт в Сан-Франциско, в районе, где человек, достигший сорока с чем-то лет, понимает, сколько окон новизны захлопнулось у него в голове. Благодаря этой близости я смутно осознавал, что стандарты эпатажной моды слегка изменились с тех пор, как мы надевали в школу джинсы в знак бунта против родителей. Наверняка к этой области тоже можно применить подход временных окон. Татуировки не соответствуют требованиям этого исследования, поскольку они на модной арене уже давно, меняется лишь их содержание. Проколотые уши у мужчин утратили свой символический смысл — они распространились настолько, что носить серьгу мог бы даже Дик Чейни и его избиратели глазом бы не моргнули. Скоро я добрался до штанг в языке и колец в пупке и гениталиях. Я укрылся в кабинете и предоставил обзвон салонов ассистенту: «Когда вы впервые стали оказывать эти услуги в своем городе? Сколько лет вашему среднему клиенту?» Удивительно, но на такие расспросы от биологического факультета Стэнфорда не приподнялась ни одна бровь, с пирсингом или без. Похоже, чтобы удивить хозяев этих салонов, нужно постараться как следует. Кто бы мог подумать? После проработки тридцати пяти пунктов у нас был ясный ответ. Среднему носителю гвоздей в языке было восемнадцать или меньше лет, когда в моду вошел этот деконструкционистский герменевтический жест (или что это такое). А если вы в то время были старше двадцати трех, то с вероятностью более 95% не стали прокалывать язык — скорее могли сделать прическу, как у Дженнифер Энистон. У нас были крупные научные открытия. По крайней мере для одной модной новинки окно восприимчивости, по сути, закрывалось к двадцати трем годам; для популярной музыки оно закрывалось к тридцати пяти; для необычной еды — к тридцати девяти. Вскоре я обнаружил, что, разумеется, в своем исследовании изобрел велосипед: эти закономерности были уже хорошо известны. Одна из них — типичная молодость творческого процесса. Некоторые области деятельности — например, математика — строятся на творческих прорывах вундеркиндов. Та же схема, пусть и не так ярко, проявляется и в других творческих профессиях. Подсчитайте количество мелодий в год для композитора, стихотворений для поэта, новых результатов для ученого, и в среднем после пика в относительно молодом возрасте начинается спад. Эти исследования также показывают, что великие творческие умы со временем не только все менее способны создавать что-то новое, но снижается и их восприимчивость к новинкам внешнего мира, как мы это наблюдали на примере суши-бара. Вспомните, как Эйнштейн вел арьергардный бой против квантовой механики. А невероятно успешный клеточный биолог Альфред Мински войдет в историю науки как последний крупный авторитет в своей области, отрицавший представление о ДНК как о молекуле наследственности. Как заметил физик Макс Планк, состоявшиеся поколения ученых не принимают новых теорий, вместо этого они умирают. Иногда закрытость ума проявляют стареющие революционеры, отвергая то, что должно было стать логическим продолжением их революции. Скажем, Мартин Лютер провел свои последние годы, помогая подавлять крестьянские восстания, вдохновленные освободительным влиянием его идей. Это проявление устойчивой тенденции. По мере старения в большинстве своем мы — будь то пожилой ученый, отмахивающийся от заблудших учеников, или загородный житель, который по дороге с работы домой крутит в автомобиле ручку радио, пытаясь поймать знакомую мелодию, — становимся все менее открытыми к чему-то новому. О чем это может говорить? Будучи нейробиологом, вначале я попытался разобраться в этих данных с точки зрения науки о мозге. То, как ученые раньше представляли себе старение мозга, могло бы легко объяснить эту закономерность. В старой модели, если вы подросток, ваш мозг в отличном состоянии, он создает новые связи между нейронами и с каждым днем работает все лучше. Потом в какой-то момент (может быть, буквально утром вашего двадцатого дня рождения) что-то происходит — и вы начинаете терять нейроны (10000 в день, как мы все усвоили). Это неизбежный аспект нормального старения, к сорока годам ваша нервная система приближается к нервной системе креветки. В этой модели пустыня из мертвых нейронов включает области мозга, задействованные в поиске новизны. Но у этой схемы есть крупные недостатки. Во-первых, 10000 мертвых нейронов в день — это миф: старение мозга не вызывает обширной потери нейронов. Стареющий мозг может даже создавать новые нейроны и связи. Тем не менее стареющий мозг действительно терпит чистые убытки в связности нейронов. Возможно, это имеет отношение к тому, почему по мере старения нам сложнее впитывать новую информацию и применять ее по-новому, в то время как способность вспоминать факты и применять их привычным образом остается невредимой. Но это не объясняет, почему снижается привлекательность новизны. Не думаю, что многие выбирают старый добрый стейк только потому, что не могут понять, почему в суши сырая рыба. И последний изъян нейробиологических рассуждений: никакого «центра новизны» в мозге не существует, как нет зон моды, музыки и еды, стареющих с разной скоростью. Так что нейробиология здесь не очень помогает. Я обратился к психологии. Психолог Дин Кит Саймонтон в важнейшем исследовании показал, что у великих умов творческая результативность и способность воспринимать новое от других имеет особенности: спад определяется не столько возрастом человека, сколько тем, как долго он работает в одной сфере. Ученые, меняющие предмет исследования, похоже, регенерируют свою открытость. Это не хронологический возраст, а «предметный». Сюда можно отнести разные случаи. Возможно, ученый меняет сферу деятельности, мыслит теми же штампами, как в свою бытность физиком-теоретиком, но теперь, когда он занимается современным танцем, это кажется свежим и новым. Это было бы не так интересно. Вероятно, смена дисциплины действительно стимулирует ум к частичному возвращению юношеской открытости к новому. Нейробиолог Мэриэн Даймонд показала, что один из самых верных способов заставить нейроны взрослого создавать новые связи — это поместить организм в стимулирующую среду. Может быть, дело в этом. Альтернативное объяснение находит поддержку в недавних работах Саймонтона: то, что действительно губит интерес к новому у стареющего ученого, — это ужасное состояние... собственного величия. Новые открытия по определению ниспровергают устоявшиеся представления интеллектуальных элит. Таким образом, седовласые знаменитости становятся реакционерами из-за того, что по-настоящему новое открытие, скорее всего, вышибет имена их самих и их приятелей из учебников: от новизны они теряют больше всех. «Большинству людей было двадцать или меньше лет, когда они впервые услышали музыку, которую решили слушать всю оставшуюся жизнь» Тем временем психолог Джудит Рич Харрис рассмотрела этот вопрос в контексте переоценки людьми групп, в которые они входят, и очернению внешних групп. Группы «своих» нередко задаются возрастом: например, в традиционных культурах по возрасту определяется класс воинов, а в западных школах согласно возрасту обучают детей. Так что, когда вам пятнадцать, главное желание у вас и ваших друзей — дать понять как можно яснее, что вы не имеете ничего общего с возрастными группами, которые были до вас, поэтому вы хватаетесь за любое культурное безобразие, состряпанное вашим поколением. Спустя четверть века та же поколенческая идентичность заставляет вас стоять на своем: «С чего это я буду слушать эту новую дрянь? Когда мы громили Гитлера/слушали Айка/занимались сексом на Вудстоке, наша музыка отлично нам подходила». Люди готовы умереть за групповые различия. Так что они безусловно захотят слушать плохую музыку из солидарности со своей группой. Работа Саймонтона предлагает первые объяснения, почему, скажем, Иоганн Штраус отстаивал перед Арнольдом Шенбергом новую тогда мысль, что вальсировать всю ночь — приятно. А размышления Харрис могут помочь понять, почему поколение, повзрослевшее, вальсируя под Штрауса, не вернется к Шенбергу. Но как биолог я упорно возвращаюсь к факту, что мы, люди, здесь не одиноки и ни величие, ни групповая идентификация не говорят нам достаточно, чтобы понять, почему старые звери не хотят пробовать новую еду. Где-то посреди этих раздумий меня осенило: а что, если я задаю не тот вопрос? Может быть, вопрос не в том, почему по мере старения мы пренебрегаем новым. Может быть, наоборот, надо спрашивать — почему по мере старения мы тоскуем по тому, что нам хорошо знакомо? Трейси Киддер прекрасно запечатлела это в книге «Старые друзья» (Old friends): пациент дома престарелых говорит о забывчивом соседе: «Слушая воспоминания Лу первые два раза, умираешь от скуки. Но когда слушаешь их много раз, они становятся старыми друзьями. Они успокаивают». В определенный период детства малыши с ума сходят по повторению: они радуются, что освоили правила. Может быть, удовольствие на другом конце жизни состоит в осознании, что правила по-прежнему существуют и мы тоже. Если познание в старости требует повторов, то, вероятно, это гуманная причуда эволюции — успокаивать нас этой повторяемостью. Когда умирал Игорь Стравинский, он снова и снова стучал своим кольцом по металлической спинке больничной койки, каждый раз пугая жену. В конце концов она, в легком раздражении, спросила, зачем он это делает, если знает, что она все еще рядом. «Но я хочу знать, что я все еще существую», — ответил он. Может быть, повторяемость и покой движения по знакомой, неизменной территории — это наш стук по спинке койки. Все ученые теперь должны сказать: «Очевидно, нужно больше исследований». Но насколько важна наша глухота к новому? Было бы здорово разобраться, как поддерживать наиболее плодотворные творческие умы в форме. Это что, большая общественная проблема, если слишком мало восьмидесятилетних с проколотыми языками едят сырого угря? Разве это преступление, если я так и продолжу слушать ту кассету Боба Марли? Есть даже свои преимущества для некоторых социальных групп в том, чтобы иметь пожилых людей в качестве защитников и архивариусов прошлого, вместо того чтобы пичкать стариков новинками. Физиолог Джаред Даймонд утверждал, что кроманьонцы отчасти обязаны своим успехом тому, что они жили на 50% дольше неандертальцев: при какой-нибудь редкой экологической катастрофе у них было на 50% больше шансов, что кто-то достаточно старый вспомнит, как это было в прошлый раз и как они с этим справились. Может быть, в моей старости саранча уничтожит запасы еды в университете, и я спасу молодняк своими воспоминаниями о том, какие из растений за общежитием съедобны (с сопутствующей лекцией о том, что регги уже совсем не тот). Но если я на минутку прекращу научные изыскания и просто задумаюсь о некоторых вещах, это все слегка удручает. Остерегаясь всего нового, сужая угол зрения и предпочитая однообразие, мы обедняем себя. Поразительно, но открытие, что к сорока годам вас уже окунули в бронзу и поставили на каминную полку, что уже существуют общественные институты вроде «старых добрых» радиостанций, доказывает: вы уже не там, где культура. Если там есть яркий, богатый новый мир, он не должен принадлежать одним только двадцатилетним, исследующим его ради исследования как такового. Что бы ни отталкивало нас от нового, я думаю, стоит хотя бы немного с ним побороться, даже если придется иногда отложить Боба Марли. Но есть и другой, еще более важный вывод. Когда я вижу, как мои лучшие студенты взбудоражены общественными проблемами, когда я вижу, что они готовы ехать на край земли, чтобы проповедовать прокаженным в Конго, или на край города, чтобы учить какого-то ребенка читать, я вспоминаю: быть такими когда-то было намного проще. Открытый ум необходим для открытого сердца. [...] Всю эту главу я рассуждал о том, что обычно люди с возрастом закрываются от нового, но, конечно, есть яркие исключения. Историк науки Фрэнк Саллоуэй проделал удивительную работу, изучая их. Более восприимчивы к интеллектуальным переворотам похоже те, что рождены в семье не первыми, имеют сложные отношения с родителями (особенно с отцами — среди подавляющего большинства мужчин-ученых, которых он изучал), воспитываются в семье с общественно-прогрессивными взглядами, много сталкиваются в молодости с другими культурами. Эти идеи изложены в его невероятно провокационной книге «Рожденные бунтовать» (Born To Rebel, New York: Random House, 1998). Главным бонусом публикации этой статьи стало открытие ярких исключений из закономерностей старения. Множество восьмидесятилетних нашли минутку перед уроком дельтапланеризма, чтобы написать мне имейл о том, насколько они не соответствуют схеме, которую я описал. Это прекрасно.

Что такое саббатикал и как он помогает решить проблему выгорания

Профессиональное выгорание — явление, с которым сталкивается очень много людей. Мечтая подняться по карьерной лестнице, они работают на износ: задерживаются в офисе, игнорируют общение с семьей, недосыпают, плохо питаются. Неудивительно, что их организм просто не выдерживает такую бешеную гонку. Что же делать, если нужно время для восстановления, но выходные не спасают? Расшифровка термина Саббатикал представляет собой полностью или частично оплачиваемый отпуск сроком от трех месяцев до года с гарантированным сохранением должности за сотрудником. Другими словами — это своеобразный профессиональный тайм-аут, который должен помочь работникам, переживающим выгорание, но готовым вновь вернуться к своим обязанностям после перезагрузки. В переводе с английского данный термин означает «перестать чем-либо заниматься». Этимология слова связана с библейским Шаббатом — временем, когда рекомендовано воздержаться от работы. Впервые эту практику ввели в Гарварде в XIX веке. Профессора, которые отработали в университете шесть лет, могли уйти в творческий отпуск на год, чтобы посвятить время научной работе. При этом руководство каждый месяц выплачивало им половину жалования. Вновь востребованным саббатикал стал только в XXI веке. Сейчас его предлагают многие международные компании, среди которых Google, Intel, IBM, eBay и другие. Длительный отпуск могут получить представители далеко не всех профессий. В приоритете преподаватели, IT-специалисты, а также люди, которые занимаются творчеством. У некоторых сотрудников получается даже полностью сохранить свою зарплату во время тайм-аута. Ряд компаний придерживаются мнения, что саббатикал должен проходить с пользой не только для работника, но и для окружающих его людей. Например, сотрудник SAP может уехать на два-три месяца в Кению, принимая активное участие в корпоративных социальных проектах. В чем отличия саббатикала от дауншифтинга В отличие от дауншифтинга — философии, которая пропагандирует идею «жизни ради себя» и побег от офисного «рабства», — саббатикал является временным перерывом и имеет срок окончания. Мудрые руководители понимают: намного выгоднее дать ценному сотруднику время на восстановление, чтобы он позже вернулся к работе с новыми силами, чем навсегда его потерять. Так, Рид Гастингс, генеральный директор Netflix, полностью поддерживает идею саббатикала: «Мы должны обращать внимание на результаты сотрудников, а не на то, сколько дней в месяц они отработали». Творческий отпуск может не только спасти человека от профессионального выгорания, но также повысить его мотивацию и результативность. Тем более, если во время саббатикала он учится в университете или проходит курсы. Как понять, что вам нужен саббатикал Если у вас нет мотивации, вы недовольны процессом и результатами своей работы, в голове постоянно проносятся мысли о том, как все надоело, участились конфликты с коллегами, появилось чувство апатии, значит, вы на грани профессионального выгорания. В этой ситуации недостаточно взять отпуск на несколько месяцев. Для начала нужно разобраться, что стало причиной неудовлетворенности работой и хотите ли вы продолжать развиваться в этом направлении в этой компании. Иногда можно обойтись и без тайм-аута. Например, если проблема состоит в постоянных переработках, обсудите с руководством изменение графика, а если вы просто переросли свою должность — поговорите о продвижении по карьерной лестнице. Длительный перерыв — отличная возможность по-новому взглянуть на свою жизнь и работу, чтобы понять, в каком направлении двигаться дальше. Если саббатикал не связан с обучением в университете или повышением квалификации, посвятите его получению нового опыта, который сможет обогатить вас. Как подготовиться к саббатикалу Взять длительную паузу намного сложнее, чем может показаться на первый взгляд. И дело здесь не столько в трудовом законодательстве, сколько в вашем отношении к подобному тайм-ауту. Большинство людей настолько привыкли к двухнедельному отдыху, что в длительном отпуске начинают теряться и чувствовать себя ненужными. Поэтому к саббатикалу нужно тщательно готовиться. Шаг 1: Выберите даты начала и окончания саббатикала Подход «Уйду после Нового года и вернусь где-то в начале лета» заранее проигрышный. Необходимо точно определиться с датами начала и окончания саббатикала. Они должны соотноситься с делом, которому вы посвятите творческий отпуск. Например, если вы хотите пройти курсы повышения квалификации или принять участие в выставке, фестивале или любом другом мероприятии, нужно узнать, когда они начинаются. Не менее важно обсудить сроки саббатикала с семьей. Согласитесь, будет очень обидно, если вы планировали провести время со своим партнером, а он отправляется в командировку. Шаг 2: Определитесь, зачем вам нужен тайм-аут Саббатикал — не просто отпуск на неопределенный срок. Это пауза в ежедневной рутине, из которой нужно извлечь максимальное количество пользы. Подумайте, чем вы действительно хотите заняться? Медитировать в компании тибетских монахов? Проходить курсы у людей, которые вас вдохновляют? Учить иностранный язык? Помогать бездомным животным? Выбор дела для саббатикала очень личный. Не стоит ориентироваться в этом вопросе на других людей, поддаваться веяниям моды. Важно прислушаться к себе и понять, о чем вы мечтаете и какое занятие поможет вам восстановить физические и моральные силы. Шаг 3: Обсудите свои планы с руководством Если после творческого отпуска вы планируете вернуться на прежнюю должность, вам нужно объяснить руководителю, зачем вам нужен саббатикал и чем вы планируете заняться. Не пытайтесь давить на жалость и делать акцент на том, что вы перегорели. Лучше озвучьте преимущества тайм-аута для вас и работодателя. Возможно, за время отдыха вы подтянете иностранный язык, а компания сократит расходы. Шаг 4: Решите финансовый вопрос Запланировать путешествие на Бали — это здорово. Но есть ли у вас деньги на продолжительный отдых на этом острове? Мы советуем начать заранее копить на саббатикал. В этом случае мысли о финансах не будут вас отвлекать от выбранного занятия. Если у вас нет возможности уйти в отпуск на несколько месяцев, выделяйте один день для отдыха раз в неделю, например, как это делает Сол Оруэлл, основатель компании Examine. Или возьмите пример с Нила Пасрича, автора бестселлера «Формула счастья», который выбрал другую тактику: несколько раз в месяц он устраивает «дни неприкосновенности», когда никто не может связаться с ним по рабочим вопросам. А Шелли Карсон, психолог из Гарварда, утверждает, что лучшим способом отдохнуть и улучшить креативные способности является разделение производства и потребления информации.

Как выжить, ежедневно используя самые грязные предметы

Дверные ручки, деньги, поручни в общественном транспорте, кнопки лифта и тележки в супермаркетах — известные большинству людей «разносчики» микробов. Мы ежедневно десятки раз «передаем из рук в руки» тысячи инфекций. Бактерии, вызывающие гнойные заболевания, высыпания на лице, пневмонию, гепатит, туберкулез, менингит и многие другие болезни. Там же можно «поздороваться» с яйцами глистов и запросто «пригласить» их к себе в гости. Поэтому предлагаю не поддаваться панике, еще раз вымыть с мылом руки и разобраться, где еще нас подстерегает невидимая опасность и что с этим делать, чтобы жить спокойно и счастливо и не «поймать» в свои руки проблем со здоровьем. Самые веселые и многочисленные тусовки микробов • Там, где лучшая среда для их размножения: сыро и тепло. В стиральной и посудомоечной машинах, на шторке в душе, в сливе раковин на кухне и в ванной, ободке унитаза и питьевых фонтанчиках, зубной щетке и у нас во рту. • На предметах, которые всегда в руках: ключах, телефонах, сумках и портфелях, руле автомобиля и пульте от телевизора. • На том, к чему прикасаются тысячи людей: кнопки торговых и парковочных автоматов и светофоров, банковские терминалы и кассы самообслуживания, защелки в общественных туалетах, выключатели света и сидения унитаза, ручки и крышки почтовых ящиков, перила на эскалаторах и лестничных проемах, ручки заправочных автоматов на АЗС и детские площадки. • Там, где их совсем не ждешь: на ручках холодильника и микроволновой печи, клавиатуре, коврах, верхней одежде и домашних питомцах. Что делать? Не впадать в панику! Крепкий иммунитет способен справиться со многими болезнетворными микробами, а правильная кислотность желудка может расщепить большинство попавших в организм яиц паразитов. Поэтому: • cоблюдаем правила личной гигиены: после прикосновения к предметам общественного пользования, а также перед едой и ее приготовлением тщательно моем руки или протираем их антибактериальным средством. Если такой возможности нет, не стоит тереть глаза, облизывать пальцы и принимать пищу грязными руками. Храним зубную щетку в хорошо вентилируемой зоне ванной комнаты и не забываем регулярно ее менять. Протираем ключи, телефон и кошелек; • регулярно наводим дома порядок: пылесосим и дезинфицируем ковры, протираем ручки, выключатели и другие предметы, которыми постоянно пользуются все члены семьи, протираем и просушиваем стиральную и посудомоечную машины и хорошо проветриваем ванную комнату, чтобы снизить в ней влажность; • содержим домашних животных в чистоте. Не стоит пренебрегать вакцинацией и профилактикой от глистов и клещей. Это сохранит здоровье не только питомца, но и его хозяина; • ведем здоровый образ жизни и правильно питаемся. Соприкосновение с вредоносными микроорганизмами неизбежно даже при соблюдении всех правил личной гигиены, но чем крепче наш организм, чем сильнее его защитные функции, тем меньше вероятность возникновения инфекционных заболеваний. Кожа человека — самый большой орган, обладающий потрясающими свойствами. Роговой слой эпидермиса толщиной примерно 0,003 мм имеет на своей поверхности защитную кислотную (гидро-липидную) мантию. Эта мантия — своеобразный естественный «крем» нашей кожи, создающий на поверхности кислую среду, в которой погибают болезнетворные бактерии и грибы. Нормальная кислотность кожи (рН) составляет 5,5 единицы и может нарушаться при некоторых кожных заболеваниях или чрезмерном мытье рук. В коже человека живет более 300 видов бактерий, и функции их те же самые, что и в толстом кишечнике — обеспечение колонизационной устойчивости, которая не дает размножаться патогенной флоре. Если они ослабевают, тут же сразу в кожу внедряются гноеродная флора, грибы и др. Организм — единая система, а кожа тесно связана с кишечником. Поэтому нарушения работы кишечника отражаются на коже. Когда мы принимаем антибиотики, страдает не только микрофлора пищеварительной системы — погибают и полезные бактерии, обитающие на коже, и на ее поверхности появляются участки воспаления, сухости, шелушения. Восстановление микробиоценоза кишечника оздоравливает и кожу. А поддержание нормального уровня рН с помощью увлажняющих и питательных кремов поможет сохранить защитную функцию кожи и снизить вероятность проникновения бактерий в наш организм. Соблюдение элементарных гигиенических правил и поддержание порядка в доме — залог здоровья. Но не следует доводить борьбу за чистоту до фанатизма, потому что наш организм способен самостоятельно защититься от многих бактерий. Стерильные условия совершенно не нужны, а периодические «встречи» с микробами лишь укрепляют наш иммунитет и делают его сильнее.

Как изменились наши письма друзьям за 30 лет...

Мы разучились писать. Хорошо и обстоятельно. С чувством. Всего за каких-то тридцать лет. Вот наглядный пример нашей деградации. Поздравления другу: 31 июля 1990 Дорогой мой Коля, дружище, поздравляю с днем рождения! Жаль, что ты сейчас в своей экспедиции, не можем напиться вдвоем. Но у нас еще всё впереди. Эту открытку тебе я пишу накануне отъезда, завтра махну в Крым. Знаешь, я счастлив, что у меня есть такой друг как ты. Очень надежный, очень мудрый, с которым всегда интересно говорить. И это не дежурные слова. Общения с тобой мне сейчас не хватает. Когда-нибудь, через много лет, мы уже никуда не будем спешить, поселимся рядом. Только представь: сидим часами и просто болтаем. А рядом бегают наши внуки. Классно, да? Обнимаю тебя, жду встречи! 31 июля 2000 Колька, поздравляю! Жаль, что по факсу, но такова наша безумная жизнь. Давай уже встретимся, сколько можно? Кстати, я купил трехлетний гольф, нормальная тачка. А ты как? Про развод слышал, ну бывает. Обнимаю! 31 июля 2010 С днем рождения колли! Надеюсь скоро увидимся и напьемся вискас! Проклятый Т9 ((( 31 июля 2020 Пздр. Алексей Беляков

Годзилла против Конга: ученый решает, кто действительно победит

После многих лет создания в рамках кинематографической вселенной MonsterVerse (медиафраншиза, основанная на серии фильмов о двух существах) Годзилла и Конг собираются снова встретиться и сразиться. По секрету расскажем и даже некоторых огорчим, но Годзилла и Конг ненастоящие, и животных, похожих на этих обитателей MonsterVerse, не существует и никогда не было. Они даже теоретически не смогли бы появиться. Версия Годзиллы в фильме «Годзилла против Конга» 2021 года составляет 177 метров в длину и весит более 90000 тонн. Конг же имеет высоту 103 метра и весит более 50000 тонн. Наземные животные такого размера просто невозможны. Они не смогли бы выдержать свой вес, а также не смогли бы перекачивать кровь по телу, посылать нервные импульсы с эффективной скоростью или предотвращать смертельное повышение температуры тела. Именно по этим причинам самые большие наземные животные из когда-либо существовавших — динозавры-зауроподы (или ящероногие) юрского и мелового периодов — достигли максимальной массы около 100 тонн. Более того, эти гиганты были четвероногими, что позволяло поддерживать свой вес четырьмя столбчатыми конечностями. Предельная масса для двуногих животных составляет 20 тонн и меньше. Но оставив в стороне эти пустяковые вопросы биологической реальности, давайте предаваться забавным предположениям и зададим ключевой вопрос нашего времени: кто победит? И можем ли мы использовать науку, чтобы выяснить это? Палеонтолог Даррен Нейш поможет с этим разобраться. Красный угол: Годзилла Его не зря называют королем монстров. Во-первых, он покрыт броней, его внешний вид напоминает ящериц, таких как комодский варан, и динозавров, таких как анкилозавр. У обоих есть костные пластины, встроенные в кожу. Пластины анкилозавра имели кевларовую структуру перекрещивающихся волокон, которая препятствовала бы проникновению зубов. Годзилла также защищен спинными пластинами с остроконечными краями, достаточно прочными, чтобы прорезать металл. Атаки сверху или попытки поймать его в ловушку не сработают — противник будет разорван в клочья. Размер Годзиллы, конические зубы и массивные челюсти предполагают феноменальный укус. Строгие испытания силы укуса не проводились на Годзилле, но он мог генерировать силы в десятки или сотни раз большие, чем рассчитанные для Tи-Рекса. Это около 57000 ньютонов и более 900 килограммов на квадратный сантиметр. Этого достаточно, чтобы разорвать части тела и сломать кости. Годзилле вряд ли нужно использовать свои челюсти, поскольку его массивный зазубренный хвост служит дальнобойным оружием. Из предыдущих сражений мы знаем, что хвост Годзиллы можно использовать как дубинку. Увеличивая масштаб работы, проделанной над вооруженными хвостами динозавров, мы примерно предположим, что хвост Годзиллы может ударить с астрономической силой более 22 миллионов ньютонов, что эквивалентно более чем 2000 тоннам массы. А хвост Годзиллы более 100 метров в длину, поэтому к нему трудно подойти без риска получить удар. Абсолютное оружие Годзиллы дает ему значительное преимущество: он радиоактивен и поражает врагов пучком атомного дыхания, температура которого превышает 500000°C. Таких способностей в реальном мире не существует. Ближайшим аналогом, пожалуй, является спрей сверхгорячей жидкости, производимый жуками-бомбардирами, выпускаемый при температуре около 100°C. Это губительно для животных такого же размера. Синий угол: Конг Тот факт, что Конг похож на гигантскую гориллу, позволяет сделать некоторые оценки его способностей. Однако следует предостеречь, что надежные данные о силе реальных обезьян, как известно, трудно получить, и многие знакомые всем утверждения (например, о том, что гориллы в 10 раз сильнее людей) являются предположениями, основанными на историях, а не результатом тщательного осмотра и изучения. Имея это в виду, все же можно сказать, что Конг феноменально силен. Мы видим, как он поднимает предметы, которые по крайней мере такие же тяжелые, как и он сам, а также наносит мощные удары руками. Удар или даже пощечина его рукой имели бы силу, измеряемую в миллионах ньютонов, а тот факт, что его руки имеют длину более 70 метров, делает его чрезвычайно опасным вблизи. А также он быстр и подвижен, умеет прыгать и бегать. Не стоит забывать, что у Конга есть мощный укус. Сила укуса гориллы — около 91 килограмма на квадратный сантиметр. Учитывая значительно больший размер Конга, его сила укуса, возможно, в 100 раз больше. Несмотря на всю эту грубую силу и мощь, самым большим преимуществом Конга является его интеллект. Как примат и особенно большая обезьяна, он способен планировать наперед, изменять свое поведение и в большей степени анализировать незнакомые ситуации, что нетипично для животных. Подобно обезьянам из реального мира, он почти наверняка обладает «теорией разума»: способностью определять намерения и точки зрения других. Это может оказаться решающим в предвидении боевых действий Годзиллы и даже дать Конгу преимущество. Интеллект Конга также отражается в том факте, что он использует подручные средства и даже производит орудия. Мы знаем из фильма «Конг: Остров черепа», что он может делать дубинки из деревьев и даже использовать созданные людьми предметы, такие как цепи и пропеллеры, для победы над врагом. Вердикт: Годзилла побеждает Очевидно, что Годзилла и Конг обладают значительными сильными сторонами, каждая из которых способна предоставить им выигрышный ход в случае драки. Мы не можем сбрасывать со счетов возможность того, что Конг удачно нанесет удар по врагу или воспользуется своим умом, чтобы заманить Годзиллу в какую-то ловушку, или бросит самодельное оружие на значительное расстояние. Но рептилия с ядерной силовой установкой, покрытая панцирем, с атомным дыханием и чрезвычайно мускулистым зазубренным хвостом длиной более 100 метров — это практически непобедимый противник. Независимо от того, насколько вы сильны или хороши в использовании оружия, вам грозит опасность быть зажаренным или забитым до смерти хвостом, даже когда вы находитесь на значительном расстоянии от врага. По материалам статьи «Godzilla vs. Kong: A scientist decides who would really win» Science Focus

Астероид, уничтоживший динозавров, ускорил рост тропических лесов

Исследование показало, что астероид, уничтоживший динозавров, открыл дорогу для того великого разнообразия растений, которое мы наблюдаем сегодня в тропических лесах. Что приходит вам в голову, когда вы представляете тропический лес? Яркие цветы? Пышные лиственные навесы? Густые темные подземелья, где хищники и жертвы играют в прятки? Оказывается, все это не относилось к тропическим лесам Северной Америки до того, как астероид, уничтоживший динозавров, упал на Землю около 66 миллионов лет назад. В новом исследовании, опубликованном в журнале Science, его авторы изучали окаменелости растений из современной Колумбии, чтобы показать, как одно катастрофическое событие изменило тропические леса. «Эта историческая катастрофа так сильно изменила тропики, что нынешние леса полностью являются продуктом тех времен. Это похоже на волшебную реальность в стиле Габриэля Гарсиа Маркеса», — говорит соавтор исследования и штатный палеонтолог в Смитсоновском институте тропических исследований, Карлос Харамилло. До того, как в исследовательском институте STRI провели это исследование, ученые не знали, насколько тропические леса Центральной и Южной Америки когда-то были разными. «В течение очень долгого времени биологи только предполагали, что тропические леса с преобладанием цветущих растений появились примерно 130—120 миллионов лет назад, когда цветковые растения начали активно распространяться», — рассказывает Моника Карвалью, аспирант STRI и Университета дель Росарио в Колумбии. Команда STRI потратила годы на сбор и исследование более 6000 окаменелостей листьев и более 50000 отдельных спор пыльцы, датируемых временем как до, так и после удара астероида. Это была сложная и трудоемкая работа, ведь найти окаменелости в тропиках не так просто. Их можно найти только в местах, где большинство времени года относительно сухо и поверхность земли не укрыта толстым слоем почвы. Исследователи посещали угольные и алевролитовые шахты, но желанные окаменелости удавалось обнаружить далеко не всегда. Харамилло говорит, что сложнее всего найти окаменелости листьев с неповрежденной кутикулой. Поэтому и потребовалось так много времени, чтобы собрать достаточное количество образцов. В конце концов настойчивость окупилась. Исследователи смогли показать картину лесов меловой эпохи, которая полностью отличалась от современных тропических лесов. Карвалью объяснил, что в лесах 70-66 млн лет назад не было такого количества цветущих и бобовых растений, как сегодня. Вместо этого цветущие растения были смешаны с папоротниками и хвойными деревьями, такими как деревья-головоломки, сосны каури и сосны острова Норфолк. Немногочисленные цветущие растения были смешаны с папоротниками и хвойными деревьями. Эти деревья росли далеко друг от друга, что позволяло свету обильно проникать в лесную почву. Цветущие растения растут быстрее и обладают более высокой скоростью фотосинтеза, в то время как бобовые растения хорошо фиксируют азот. Гораздо меньшее количество цветущих растений и полное отсутствие бобовых означало, что леса были менее продуктивными, то есть медленнее перерабатывали питательные вещества и не так эффективно хранили углерод. Таким образом, те леса отличались от нынешних не только внешне, но также функционально и экологически. Как удар астероида изменил тропические леса В конце мелового периода астероид размером с Манхэттен врезался в территорию, которая сейчас известна как Юкатан. Удар повлек за собой серьезнейшие последствия: раскаленные осколки астероида спровоцировали лесные пожары, облако пыли и пепла погрузило планету во тьму на долгие годы. Радиоактивные осадки привели к исчезновению трех четвертей существовавших тогда видов, включая динозавров. Также было уничтожено 45% видов растений, которые произрастали на территории Колумбии. Как именно это опустошение привело к появлению современных тропических лесов? У исследователей есть три гипотезы: • динозавры держали леса «открытыми», постоянно передвигаясь между деревьями. Поэтому после их вымирания леса стали гуще; • пепел от удара обогатил почву, способствуя более быстрому росту цветущих растений; • вымирание тропических хвойных пород позволило цветущим растениям занять свою нишу. Какой бы ни была причина, это исследование является доказательством того, что жизнь находит выход из любой ситуации и напоминает, что мы не должны воспринимать биоразнообразие современных тропических лесов как должное. «Жизнь на Земле продолжается. На планете появлялись и исчезали тысячи видов, и этот процесс продолжается прямо сейчас, но мы понимаем, что он займет миллионы лет.. Вопрос заключается в том, сможем ли мы, люди, пережить те радикальные изменения, которые мы спровоцировали на нашей собственной планете», — говорит Карвалью. Влияние человека на тропические леса Амазонки Современные тропические леса находятся под серьезной угрозой из-за деятельности человека. Например, в 2020 году в Амазонии был зафиксирован самый высокий уровень вырубки лесов за последние 12 лет. Есть опасения, что если будет вырублено определенное количество деревьев, произойдет переломный момент, когда лес больше не сможет самовоспроизводиться и превратится в пастбища. Во всем мире биоразнообразие находится под угрозой — по словам ученых, мы находимся в эпицентре шестого в истории Земли массового вымирания. Карвалью говорит, что 45% видов растений, которые были уничтожены при ударе астероида, примерно эквивалентны количеству видов, которые, по прогнозам, вымрут к концу века, если ситуация не изменится. Такие потери нелегко будет восполнить. Харамилло говорит, что тропическим лесам потребовалось около семи миллионов лет, чтобы восстановить то биоразнообразие, которое было до падения астероида. «Лес может и вернется, но былое разнообразие исчезнет навсегда», — заключает он. По материалам статьи «Asteroid That Killed the Dinosaurs Gave Rise to the Rainforests» Treehugger