10 опасных отношений, которых избегают даже психологически сильные люди

Любые неудачные отношения, несомненно, причиняют боль, но когда вы избавляете себя от неправильных отношений, вы на самом деле остаетесь в выигрыше. Будучи подростками, мы изучаем половое воспитание в школе, ближе к 20 интересуемся таким понятием как брак, и возможно немного социальной психологией в институте. Но когда вопрос сводится к тому, как строить реальные отношения, мы получаем совсем небольшое руководство по отношениям до и после свадьбы… или того хуже, делаем выводы из прочитанного в журналах. Да, отношения с самого начала строятся методом проб и ошибок. И если большинство из них вам приходится по душе, значит, на своем жизненном пути ошибок вами было сделано достаточно много. Одна из проблем состоит в том, что на характер неправильных отношений, напрямую влияет наша культура. Мы преклоняемся перед идеей беззаботной романтической любви: ну знаете, это когда два влюбленных человека, встречают вместе рассвет солнца, и казалось бы, они знают друг друга целую вечность. Нас воспитывают строить и беречь наши отношения, как будто это личная собственность. Таким образом, мы зачастую рассматриваем наших друзей и любимых людей, как некую личную собственность, а не как прекрасное создание со свободой воли, с которым к тому же еще можно разделить настоящую любовь и от которого можно получить эмоциональную поддержку. К счастью, в течение нескольких последних десятилетий, появилось множество научных исследований на тему правильных и счастливых отношений, которые позволяют людям понять, как использовать психологическую силу, чтобы избежать неправильных отношений. И это именно то, чем бы я хотел сегодня поделиться с вами – 10 самых распространенных видов неправильных отношений, от которых предпочитают воздерживаться люди с психологической силой: 1. Отношения, в которых заинтересован только один из партнеров Это неправильно, когда в отношениях заинтересован только один из партнеров. Чувство потерянности может привести к поискам кого-то, кто готов принять на себя всю ответственность за вашу жизнь, просто чтобы уменьшить напряженность. Но прежде чем сделать это, представьте на секундочку, вы надеваете на себя ошейник любимого питомца, а поводок отдаете кому-то другому, но куда он вас поведет, вы не имеете ни малейшего понятия. Не так ли? В отношениях запутанности и бессилию места нет. Если один из партнеров чувствует беспомощность, то эти отношения на самом деле уже не существуют. Вся суть отношений заключается в свободе. Да, правильные отношения строятся на твердом фундаменте свободной воли и совместных усилий. Самое важное путешествие в жизни для каждого из нас — это то, во время которого мы встречаем своего человека.И эти отношения приносят нам персональное развитие и счастье. Вы сможете получить куда больше от отношений, если будете строить их вместе, а не пытаться все время контролировать их. В действительности это круговорот. Прочность отношений напрямую зависит от сильных сторон каждого из партнеров, а эти сильные стороны в свою очередь зависят, от качества отношений. 2. Отношения, которые якобы дополняют вас Наша культура, основанная на фантазиях и романтической любви, предполагает, что однажды вы встретите «своего Единственного» или «свою Единственную», и тут же избавитесь от страданий и тоски, а взамен получите состояние вечного единства и блаженства. Проще всего считать, что это задание исключительно вашего партнера делать вас счастливым человеком. А правда заключается в том, что правильные отношения могут непременно принести вам счастье, но заполнить чувство пустоты в вашем сердце не есть задача вашего партнера. Это непосредственно ваша и только ваша задача, и пока вы не возьмете на себя всю ответственность за эту пустоту, боль, тоску внутри вас, в ваших отношениях неизбежно будут присутствовать проблемы. Только вы сами способны сделать себя счастливым и никому другому это не под силу. И вы должны создать свое собственное счастье, прежде чем делиться им с кем-то другим. 3. Отношения, основанные на зависимости Когда все ваши действия и мысли вращаются вокруг другого человека, вы пренебрегаете собственными интересами, и это приводит к зависимости. Когда вы создаете прецедент, что кто-то другой, а не вы несете ответственность за то, что вы чувствуете все время (и наоборот), тогда вы оба будете только развивать эту зависимость. В итоге ни один из вас не сможет планировать что-либо без одобрения партнера. Все ваши действия, даже такие казалось бы обычные, как посмотреть телевизор, – должны быть оговорены. Когда кто-то из вас огорчается чем-либо, все личные нужды уходят на второй план, потому что главная задача каждого из вас делать друг друга счастливым. Проблема заключается в том, что развитие этой зависимости порождает чувство обиды. Я уверена, что если бы мой любимый человек вышел из себя из-за неудачного дня, был бы рассержен и нуждался бы в моем внимании, я бы соответствующе отреагировала на это. Но если бы я 24 часа в сутки думала о его эмоциональном состоянии, я бы, в конечном счете, начала испытывать неприязнь по отношению к его чувствам и желаниям. Джим Рон, известный американский предприниматель и автор, однажды сказал: «Самый большой подарок, который вы можете сделать кому-либо — это ваше собственное совершенство как личности. Когда-то я говорил: «Если вы будете внимательны ко мне — я буду внимателен к вам. Теперь я говорю так: «Я буду, внимателен к себе ради вас, если вы будете внимательны к себе ради меня». 4. Отношения, основанные на идеалистических ожиданиях Вы любите и цените людей не потому что они идеальны, зачастую они совершенно далеки от идеала. «Идеал» — смертельная иллюзия, то кем ни один из нас никогда не будет. Все мы идеально неидеальны ровно настолько, насколько должны быть. На самом деле, чем меньше вы ожидаете от человека, о котором заботитесь, тем счастливее будут ваши отношения. Никто в вашей жизни не будет действовать, так как вы этого ожидаете. Они это не вы – они не смогут так любить, так отдаваться и так понимать вас, как это делаете вы сами. Самое большое разочарование в жизни и в отношениях — это неоправданные ожидания. Чтобы сильно не разочаровываться, не надо сильно очаровываться. Итог: любые отношения, на самом деле никогда не будут идеальными, но если вы готовы работать над ними, вы сможете получить все, о чем мечтали. 5. Отношения, в которых постоянно слышны обиды прошлого Когда ваш партнер продолжает вас винить за прошлые ошибки, это признак неправильных отношений. Если же оба партнера поступают так, то это превращается в безнадежную борьбу, которая покажет, кто из вас больше надломился на протяжении этих лет. Когда вы попрекаете человека за его прошлые ошибки, чтобы подтвердить свою теперешнюю праведность, это приводит к безвыходной ситуации. Вы не только обманываете действительность. Вспоминая ошибки прошлого, вы манипулируете другим человеком. Если такая ситуация продолжается на протяжении длительного времени, оба партнера в конечном счете тратят всю свою энергию на то, чтобы доказать свою невиновность, вместо того, чтобы решить сегодняшнюю проблему. Когда вы выбираете человека, с которым планируете строить отношения, вы тем самым принимаете его с предыдущими ошибками. Если вы не миритесь с его ошибками, то, в конце концов, отношения с этим человеком не получатся. Если вас что-то беспокоит из прошлого вашего партнера, вам следует научиться воспринимать это нормально. Прошлое остается в прошлом. 6. Отношения, которые строятся на ежедневной лжи Доверие — это основа правильных отношений, а когда доверие подорвано, уходит время на то, чтобы вернуть его. Нередко, люди говорят: «Я ничего не сказала ему, но ведь и не лгала. Это утверждение противоречащее само себе. Если вы покрываете ложь, то это всего лишь дело времени, когда она всплывет, а доверие будет потеряно. Помните, соперник, который говорит всю правду в лицо, всегда лучше, чем друг или любимый человек, который постоянно лжет вам. Стоит меньше обращать внимания на слова людей, а больше на их действия. Их действия покажут вам их истинные лица. Если вы поймали кого-то на лжи, то пришло время поговорить начистоту. Некоторые люди будут часто вам лгать, тем самым заставляя вас повторять эту ложь снова и снова пока она на самом деле не превратиться в правду. Не принимайте участия в этом абсурде. Не позволяйте, чтобы их ложь стала вашей действительностью. Не бойтесь стоять за правду – за свою правду. Ни о каком прощении и примирении не может идти и речи, пока вы или вам не скажут правду. 7. Отношения, в которых не хватает прощения и готовности вернуть доверие Ошибочно считать, что доверие вернуть невозможно. Когда доверие потеряно, а это происходит в какой-то определенный момент длительных отношений, важно понимать, что его можно вернуть, но при условии, что оба партнера готовы работать над собой. На самом деле, когда вам кажется, что прочный фундамент ваших отношений крошится, вам дается возможность не просто все исправить, но и избавиться от той динамики отношений, которая привела вас к этому. Все это непременно вызовет у вас боль, и вы даже, возможно, захотите уйти, особенно если считаете, что доверие вернуть невозможно. Но если вы осознаете, что уровень доверия на протяжении всей жизни то падает, то поднимается, вероятнее всего вы сможете обрести ту силу, которая позволяет держаться вместе, рассчитывать друг на друга и расти вместе. 8. Отношения, в которых пассивная агрессия берет верх над общением Пассивно-агрессивное поведение принимает множество форм, но, как правило, описывается, как невербальная агрессия, которая проявляется в негативном поведении. Вместо того чтобы открыто выражать свои чувства, некоторые люди делают едва уловимые, раздражающие жесты по отношению к вам. И вы скорее сделаете все возможное и невозможное, чтобы на вас обратили внимание, чем поговорите о том, что вас огорчает. Это явно признак неправильных отношений. Это говорит о том, что вы не можете открыто общаться друг с другом. Нет причин быть пассивно-агрессивным, если вы чувствуете, что можете спокойно говорить о вещах, которые вас беспокоят. Человек никогда не почувствует нужду прятаться за пассивной агрессией, если он будет уверен, что его не осудят за его мысли. В правильных отношениях, вы всегда открыто делитесь чувствами и желаниями. Дайте ясно понять, что другой человек не несет ответственность за ваши идеи и взгляды, но тем не менее, вы счастливы чувствовать их поддержку. Если ваш партнер заботится о вас, то вы получите эту поддержку или же придете к компромиссу. 9. Отношения, управляемые эмоциональным шантажом Эмоциональный шантаж — это когда кто-то применяет эмоциональное давление на вас, в случае если вы не делаете то, что от вас хотят. Суть в том, что вы меняете свое поведение, против своей воли, в результате эмоционального шантажа. Это крайне неправильное поведение. Решение, как и в случае с пассивной агрессией, заключается в общении. Не должно присутствовать ни малейшего давления, только открытое общение.Критически важно для обоих партнеров в отношениях понимать, что негативные мысли и чувства всегда можно спокойно обсудить друг с другом. Иначе люди будут пресекать свои мысли и чувства, что приведет к недоверию и манипуляциям. Возможно, действительно есть что-то, что беспокоит вас касательно ваших друзей или любимого человека. Почему вы тогда не поговорите? Вы боитесь, что расстроите кого-то? Конечно, возможно и расстроите, а быть может и нет. Есть, конечно, и другой вариант. Просто мириться с этим до тех пор, пока в один прекрасный день вы не взорветесь и не выскажите все. Помните, это вполне нормально обижаться на того, о ком вы заботитесь, как и нормально когда вам что-то не нравится в этом человеке. Мы ведь все с вами неидеальные создания. Поймите наконецто, что доверять человеку и принимать любой его выбор, это разные вещи. Кто-то может быть преданным вам, но его может что-то в вас не устраивать. С другой стороны, партнеры, способные общаться и критиковать друг друга без осуждений и эмоционального шантажа, в конечном итоге только выиграют. 10. Отношения, которые всегда отодвигаются на второй план Не уделяя достаточно времени отношениям, вы делаете огромную ошибку, которая приводит к неправильным отношениям. Чаще всего эту ошибку мы осознаем только тогда, когда все начинает рушиться. Правда в том, что отношения как живое существо, им тоже нужно уделять время, чтобы они смогли продолжить свое существование и процветание. Легко позволить всему в жизни идти своим чередом, особенно когда у вас есть муж, дети, работа. Но отношения можно сравнить с комнатным цветком, если его не полить несколько раз, он завянет. Так и в отношениях, не найдете время — они начнут ухудшаться. Старайтесь каждую неделю найти время чтобы провести его только с теми, о ком вы заботитесь, и время каждый день, чтобы уделить им хотя бы несколько минут общения. Ничего так не ценится, как ваше искреннее внимание – ваше полное присутствие. Находиться с кем-то рядом, внимательно слушать и не смотреть каждую минуту на часы, — вот то, что для каждого из нас так важно. Это действительно самый ценный поступок, который вы можете совершить для другого человека. MARC CHERNOFF Перевод статьи 10 Toxic Relationships Mentally Strong People Avoid via Клубер

10 книг, которые учат мастерству слова

Каждый способен научиться писать так, чтобы слова проникали под кожу и запоминались навсегда. Мы собрали для вас 10 книг о приёмах, хитростях и понимании писательского искусства. Нора Галь — «Слово живое и мёртвое» Нора Галь — блистательный переводчик и редактор. Но её книга — не только о редактуре и искусстве перевода. Нора Галь разбирает ошибки и шаблонные фразы, которые постоянно мелькают в книгах, статьях и разговорной речи, предостерегает от излишнего официоза и учит заменять его живым, певучим русским словом. Полезно читать всем, кто хочет избавиться от речевого «канцелярита». Рэй Брэдбери — «Дзен в искусстве написания книг» «Каждое утро я вскакиваю с постели и наступаю на мину. Эта мина — я сам», — пишет Брэдбери. Писатель рассказывает о собственном опыте: как рождаются сюжеты, как слова выплёскиваются на бумагу, как найти и не потерять свой собственный стиль. Бесценные советы для тех, кто всегда мечтал писать свои книги, но не знал, с чего начать. Корней Чуковский — «Высокое искусство» Чуковский — знаток художественного перевода; для него это не просто ремесло, а высокое искусство. Книга учит вычищать из текста, будь то перевод или книга на русском языке, «культяпки» и кальки с других языков, которые успели укорениться в русском. Будет полезна не только переводчикам, но и всем, кто хочет писать красиво. Стивен Кинг — «Как писать книги» В этой книге подробности из жизни писателя соседствуют с размышлениями о писательском искусстве и множеством профессиональных советов для тех, кто «хочет писать как Стивен Кинг». Мэтр лично рассказал о том, как формируется писатель, в чём суть его нелёгкого «ремесла» и что нужно знать и уметь человеку, чтобы его книги появлялись в верхних строчках международных бестселлеров. Хиллари Реттиг — «Писать профессионально» Если вы хотите, но никак не можете начать писать, не обвиняйте лень. Писательница Хиллари Реттиг считает, что корень зла — в страхе, который порождает прокрастинацию и излишний перфекционизм. Не важно, что вы пишете, — романы или деловые письма, — изложенные в книге правила помогут прогнать стресс и наслаждаться созданием текстов. Уильям Зинсер — «Как писать хорошо» Классическое руководство по созданию нехудожественных текстов от преподавателя писательского ремесла. Это не тайна: писать — значит думать на бумаге. Тот, кто ясно мыслит, сможет доступно и со вкусом написать что угодно: эссе, статью в блог или отзыв о сковородке. С помощью советов Зинсера писать как профи научится даже тот, кто никогда этого не делал, причём так, что отзыв заметят все. Саша Карепина — «Пишем убедительно. Сам себе копирайтер» Как с помощью текста убедить читателя в своей правоте и помочь ему думать и действовать, как мы того хотим? Об этом пишет бизнес-тренер Саша Карепина. Книга полезна как профессионалам, которые словом зарабатывают на жизнь, так и людям, которые просто хотят донести до других своё мнение. Рой Кларк — «50 приёмов письма» Небольшой и ёмкий учебник, где описаны приёмы для создания потрясающего текста. В ход идут хитрости журналистики, использование языкового потенциала на полную и даже рекомендации из психологии. Рой Кларк — известный на западе журналист, поэтому знает, о чём говорит, — проверил на собственном опыте. Для тех, кто хочет понять, почему одни тексты задевают за живое, а другие — нет. Дмитрий Кот — «Копирайтинг: как не съесть собаку» В книге собраны советы для создания продающих текстов, которые будут полезны всем, кто пишет. В каждой главе описан готовый приём: если нужен эффектный заголовок, просто открываете книгу и узнаёте, как его придумать. Для полного понимания Кот добавил домашние задания. Никаких заумных формул — только практика. Элина Слободянюк — «Клад для копирайтера» Писать нужно так, чтобы донести до читателя своё мнение. Так, чтобы отбить у оппонента желание спорить. Так, чтобы покупатель понял, что вы продаёте отличные вещи. Копирайтер Элина Слободянюк по крупицам собрала хитрости работы с текстом, а заодно проиллюстрировала их примерами из громких рекламных кампаний.

Противоядие от тревоги: как успокоиться и найти счастье в настоящем моменте

Люди часто живут в иллюзорном будущем вместо того, чтобы принимать реальное настоящее. Вот почему они так редко бывают счастливы. К такому выводу пришел британский философ Алан Уотс в книге «Мудрость ненадежности: Послание веку беспокойства». О его точке зрения на эту проблему, а также о пользе включенности в процессы, которые происходят здесь и сейчас, рассуждает болгарская писательница и критик Мария Попова в своем блоге BrainPickings. «Как мы проводим дни, так мы и проводим жизнь», — написала Энни Диллард в своем неустаревающем эссе о том, что включенность в настоящее — это противоядие от всеобъемлющей тревоги в наш век массового помешательства на результатах. И правда, моим собственным предновогодним обещанием было перестать оценивать каждый свой день по уровню продуктивности и начать смотреть на жизнь с точки зрения уровня присутствия в моменте. Но как этого добиться? Эта идея включенности уходит корнями в восточную концепцию осознанности — способности жить, полностью впитывая все ощущения и впечатления и отдавая себе в этом отчет. Она стала популярной на Западе благодаря британскому философу и писателю Алану Уотсу, который подарил нам еще и эту прекрасную медитацию на тему жизни, у которой есть цель. В своей книге «Мудрость ненадежности: Послание веку беспокойства» Уотс утверждает, что корень разочарованности и ежедневной тревожности кроется в нашем стремлении жить ради будущего, которое есть абстракция. Он пишет: «Если для того, чтобы радоваться даже самому желанному подарку, мы должны быть уверены в счастливом будущем, значит, мы хотим невозможного. Уверенности в будущем не существует. Самые точные прогнозы — это все же лишь вероятность, а не уверенность; но всем известно, что каждый из нас будет страдать и умрет. Если мы не можем счастливо жить, не зная ничего определенного о будущем, значит, мы не адаптированы к жизни в конечном мире, где, несмотря на самые лучшие планы, бывают несчастные случаи, а в конце наступит смерть». По словам Уотса, наше неумение полностью присутствовать в настоящем не дает нам быть счастливыми: «“Первичное сознание”, первобытный ум, которому знакома реальность, а не представления о ней, не знает будущего. Он живет в настоящем и воспринимает лишь то, что есть в данном моменте. Однако изобретательный мозг анализирует полученный в настоящем опыт, то есть воспоминания, и на его основе может делать прогнозы. Эти прогнозы сравнительно точны и надежны (например: «Все умрут»), поэтому будущее кажется реальным, а настоящее теряет ценность. Но будущее еще не наступило и не может стать частью пережитого опыта, пока не превратится в настоящее. Исходя из того, что мы знаем о будущем, оно состоит исключительно из абстрактных и логических элементов — умозаключений, догадок, выводов; его нельзя съесть, потрогать, понюхать, увидеть, услышать или еще как-нибудь прочувствовать. Гнаться за будущим — все равно что бежать за постоянно ускользающим призраком: чем быстрее вы его преследуете, тем быстрее он от вас скрывается. Вот почему все дела делаются в спешке, вот почему почти никто не радуется тому, что имеет, и все время хочет большего. Получается, что для нас счастье состоит не из реально существующих предметов и явлений, но из таких абстрактных и ненадежных вещей, как обещания, надежды и заверения». Уотс считает, что наш основной метод ухода от реальности — это переход из тела в сознание, которое постоянно что-то просчитывает и оценивает само себя: кипящий котелок мыслей, прогнозов, тревог, суждений и ежеминутного метаопыта по поводу полученного опыта. Более чем за полвека до эры компьютеров, тачскринов и движения Quantified Self Уотс предупреждает: «Современный интеллектуал любит не объект, а параметры, не глубину, а поверхность. Работающие горожане сегодня как будто живут внутри механизма, шестеренки которого неустанно швыряют их из одного конца в другой. Все, чем они целыми днями занимаются, сводится к расчетам и измерениям, они живут в мире рационализированных абстракций, который далек от гармонии с биологическими ритмами и процессами. Как бы то ни было, такие задачи сегодня гораздо более эффективно могут выполнять машины, а не люди, — настолько эффективно, что в не слишком далеком будущем человеческий мозг устареет для логических операций. Человека уже сейчас часто заменяют машины с более высокой скоростью и продуктивностью работы. И если главным человеческим активом, главной ценностью является его мозг и его способность просчитывать, то он станет неходовым товаром во времена, когда машины начнут более эффективно справляться с механическими операциями. Если мы продолжим жить ради будущего и концентрировать работу нашего ума на предсказаниях и расчетах, то человек рано или поздно станет паразитическим придатком к системе механизмов». Конечно, Уотс не списывает мыслительную деятельность со счетов как бесполезную и в целом опасную человеческую способность. Наоборот, он настаивает на том, что если мы дадим свободно развернуться своей подсознательной мудрости, как, например, в «инкубационный» период переработки впечатлений во время творческого процесса, то мозг станет нашим союзником, а не тираном. Только когда мы пытаемся его контролировать и настраиваем его против самого себя, возникает проблема: «Когда мозг работает правильно, он становится высшей формой «инстинктивной мудрости». То есть это должно действовать по тому же принципу, что и врожденное умение голубей всегда возвращаться домой или процесс формирования зародыша в матке: для этого не нужно описывать процесс словами или знать, каким образом все происходит. Постоянно анализирующий собственные действия мозг — это расстройство, которое выражается в остром чувстве разделения между «я» и пережитым опытом. Мозг может вернуться к нормальной работе лишь в случае, если сознание будет заниматься тем, для чего оно предназначено: не крутиться-вертеться в попытках выбраться из опыта настоящего времени, а просто его осознавать». Но наше сознание все равно крутится-вертится, порождая таким образом глобальную человеческую неуверенность и экзистенциальную тревогу посреди постоянно движущейся Вселенной (как это сформулировал Генри Миллер: «Это почти банально, но приходится постоянно подчеркивать: все есть творение, все есть перемена, все есть поток, все есть метаморфоза»). Парадоксально, но признание того, что единственным опытом может быть опыт настоящего момента, это еще и напоминание о том, что наше «я» не существует вне настоящего. Нет постоянного, статичного и неизменного «себя», которое могло бы гарантировать нам безопасность и уверенность в будущем, но мы все равно продолжаем хвататься именно за эту уверенность в будущем, которое остается абстракцией. По словам Уотса, единственный шанс выбраться из этого порочного круга — полностью переключиться на наш опыт в настоящем, который сильно отличается от суждений, оценок и измерений, от условного и абстрактного идеала. Он пишет: «Есть противоречие в желании чувствовать полную безопасность во Вселенной, сама природа которой в моментальности и переменчивости. Но противоречие находится немного глубже обычного конфликта между желанием безопасности и фактом перемен. Если я хочу быть в безопасности, то есть быть защищенным от текучести жизни, это значит, что я хочу отделиться от жизни. В то же время именно это чувство собственной «отделенности» ненадежно. Быть в безопасности значит изолировать и укрепить свое «я», но именно из-за этого чувства изолированного «я» я становлюсь одиноким и испуганным. Другими словами, чем в большей безопасности я нахожусь, тем больше я ее хочу. Если сформулировать еще проще, желание безопасности и чувство небезопасности — это одно и то же. Когда задерживаешь дыхание, после первого же вдоха начинаешь дышать учащенно. Общество, которое основывается на поисках безопасности, напоминает конкурс «Кто может дольше не дышать» с надутыми, как барабан, и бордовыми, как свекла, участниками». Уотс отдельно рассматривает вопрос о самосовершенствовании, что особенно актуально в преддверии сезона новогодних обещаний, и предостерегает: «Я могу серьезно размышлять о попытке приблизиться к идеалу, стать лучше, только если я разделен надвое. Должен быть хороший «я», который будет улучшать плохого. «Я», у которого добрые намерения, начнет работать над непутевым «я», и борьба между этими двумя сущностями только усугубит их различие. Впоследствии эти два «я» разделятся еще сильнее, что усилит чувство одиночества и изоляции, которые заставляют «я» плохо себя вести». Счастье, говорит Уотс, не в улучшении нашего опыта или противостоянии ему, но в том, чтобы находиться здесь и сейчас в наиболее полном возможном смысле: «Оказаться нос к носу с неуверенностью — не значит понять ее. Чтобы понять ее, с ней нужно не столкнуться, а просто быть ей. Как в персидской легенде о мудреце, который подошел к небесным вратам и постучал. Изнутри Бог спросил его: «Кто там?» «Это я», — ответил мудрец. «В этом доме, — сказал голос, — нет места тебе и мне». Мудрец ушел и провел много лет в глубокой медитации, взвешивая этот ответ. Когда он вернулся, голос задал тот же вопрос, и он снова сказал: «Это я». Дверь вновь осталась запертой. Через несколько лет он вернулся в третий раз, и голос снова спросил: «Кто там?» И мудрец закричал: «Ты сам!» Дверь была открыта». Мы не понимаем, что безопасности не существует, утверждает Уотс, пока не сталкиваемся с мифом о «постоянной личности» и не признаем, что нет постоянного «я», — современная психология называет это явление «иллюзией самости». В то же время сделать это очень трудно, поскольку в самом этом действии кроется осознание себя. Уотс изящно иллюстрирует этот парадокс: «Когда вы наблюдаете за каким-то процессом в настоящем, осознаете ли вы, что кто-то за ним наблюдает? Можете ли вы видеть не только процесс, но и того, кто действует? Можете ли вы в одно и то же время читать это предложение и думать о том, как вы его читаете? Выясняется, что, чтобы подумать о том, как вы читаете, вам придется на секунду остановить сам процесс. Первый процесс — это чтение, второй — это мысль «Я читаю». Можете ли вы найти кого-то, кто будет думать: «Я читаю»? Другими словами, когда первостепенным процессом становится мысль «Я читаю», можете ли вы подумать о том, как будете думать эту мысль? То есть вы должны перестать думать просто «Я читаю». Вы переходите к третьему процессу — мысли «Я думаю, что я читаю». Не позвольте скорости, с которой эти мысли сменяют друг друга, обмануть вас и убедить, что вы все это думаете одновременно. В любом процессе в настоящем вы замечали только сам процесс. Вы никогда не замечали, что замечаете. Никогда не могли отделить думающего от мысли, знающего от знаний. Все, что вы видели, — это новая мысль, новый процесс». Уотс указывает, что жить полностью осознанно нам мешает тяжкая ноша нашей памяти и искаженные отношения со временем: представление отдельного человека о том, что «я» отделимо от опыта, появляется из-за воспоминаний и скорости, с которой мысли сменяют друг друга. Это как если бы вы крутили горящую палку и получалась иллюзия огненного круга. Если вы представляете, что воспоминания — это знания прошлого, а не настоящего опыта, то у вас появляется иллюзия, как будто вы одновременно знаете и прошлое, и настоящее. Эта гипотеза предполагает, что в вас есть нечто, отделяющее вас и от прошлого, и от настоящего опыта. Вы объясняете это так: «Я знаю этот настоящий опыт, и он отличается от прошлого. Если я могу их сравнить и заметить, что произошли перемены, значит, я нечто постоянное и отдельное». Но, как бы то ни было, вы не можете сравнить настоящий опыт с прошлым. Вы можете сравнить его только с воспоминаниями о прошлом, которые являются частью вашего настоящего. Когда вы отчетливо осознаете это, становится очевидно, что попытки отделить себя от опыта так же бесплодны, как попытки покусать собственные локти. Понять это — значит понять, что жизнь всегда моментальна, что не существует ни постоянства, ни безопасности, что нет никакого «я», которое можно защищать. И тут лежит загадка человеческих страданий: «Настоящая причина того, что жизнь может быть совершенно невыносимой и разочаровывающей, не в том, что существуют смерть, боль, страх или голод. Безумие в том, что когда что-то из перечисленного случается, мы суетимся, рвем и мечем, пытаясь вывести свое «я» из этого опыта. Мы притворяемся амебами и пытаемся защититься от жизни, разделяясь надвое. При этом здравомыслие, цельность и интеграцию можно найти в понимании, что мы не разделены, что человек и его настоящий опыт едины и что никакого отдельного «я» или сознания нельзя найти. Чтобы понимать музыку, надо ее слушать. Но пока вы думаете: «Я слушаю музыку», — вы ее не слушаете». Перевод: «Теории и практики»

Психологическая боль

С болью мы сталкиваемся в своей жизни тогда, когда вступаем в близкие отношения, когда доверяем, когда строим ожидания... Встречаться с этим переживанием крайне неприятно, порой невыносимо. Люди стараются избегать риска в отношениях, в ожиданиях, в планах, чтобы не сталкиваться с этим переживанием психологической боли. Суть психологической боли проста: несогласие с происходящим, вызванное привязкой к определённым ментальным шаблонам. Как следствие — попытка силой удержать стабильность этих шаблонов — что приводит к мощнейшему перенапряжению мозга. Если рисовать картинку, то попытка удержать привычные психошаблоны на фоне изменений реальности - это всё равно, как попытка удержать проносящийся мимо поезд, хватаясь за него крюком. Как всё происходит… Человек живёт образами. Он создаёт некий набор образов с неким набором взаимосвязей между ними. Например, "Она меня любит — и мы будем вместе вечно!", или "Мои друзья никогда меня не предадут!", или "Я молод и здоров — и это норма на всю жизнь!", и т.д. Эти взаимосвязи между образами (взаимодействия между ментальными установками) с течением времени становятся стабильными и прочными — словно корни мощного дерева, связанные с почвой. И человек не только привыкает к ним - но и отождествляет себя с ними как единое целое. Фактически, человек создаёт мощные и стабильные энергетические силовые линии, реально привязывающие его к энергии, моделирующей желанный для него образ. И вдруг реальность меняется — и эти связи приходят в движение. А человек не готов к этому — он живёт в инерции своего отождествления с привычными образами-установками, он прирос к ним. Итог прост: при попытке удержать изменяющуюся реальность своей силой (энергией), человек ощущает всё возрастающее "психическое" (а на самом деле, энергетическое) напряжение — вплоть до такого, которое может свести его с ума или убить. Иными словами, суть психологической боли — это удержание ускользающего комфорта. А парадокс заключается в том, что единственным способом, который решает эту проблему (если уж всё дошло до уровня проблемы) — это отпускание ускользающего комфорта. На примере этого мы ещё раз можем легко увидеть вред инерции: ведь попытка удержать то, что уходит — это стремление жить по инерции, не осознанно. И это приводит к неизбежному страданию. Однако это не значит, что как только что-то в вашей жизни приходит в движение, его тут же надо бросать и забывать. Нет — такой механизм столь же груб и вульгарен, как и попытка удерживать динамичную реальность. Наилучший алгоритм — это делать всё максимальное, чтобы выстраивать ситуацию как комфортную и стабильную — и, одновременно, ни в один миг не пытаться её присвоить и удерживать. Говоря языком даосов — надо удерживать не удерживая. Такой алгоритм совмещает разорванные дискретности: он позволяет и работать над созданием стабильной ситуации — и не держаться за стабильность как за нечто, на что у тебя есть права. Очень показательно в этом плане искусство рисовать водой на асфальте, которым занимаются некоторые мастера в Китае. Рисунок может быть очень красив — но уже через несколько секунд вода испаряется, и он исчезает. Уравновешенное принятие и красоты, которую создаёшь, и её мимолетности — это и есть алгоритм, в котором психологическая боль попросту невозможна. Если вы действительно пытаетесь однобоко удержать ускользающую реальность — значит, вы упрямый носорог, толкающий Эверест с криками "Нет, ты подвинешься! Я сказал!". В этой ситуации несколько странно пенять на улыбки Эвереста.

Ученые описали шесть оттенков отвратительного

Ученые выделили шесть категорий объектов и ситуаций, которые вызывают отвращение и брезгливость, и объяснили эти эмоции естественным желанием держаться подальше от вещей, от которых можно подцепить заразную болезнь. Есть такая профессия, по‑английски — disgustologist, что можно вольно перевести как «мерзотовед» или «противнолог». Эти люди изучают отвращение — одну из базовых эмоций человека, свойственную представителям всех без исключения культур, от африканских масаев до эскимосов. На этой неделе группа специалистов по отвращению опубликовала в журнале The Royal Society статью, в которой приводится новая классификация отвращения, составленная на основе анкет, которые заполнили участники исследования. В анкете добровольцам предлагалось оценить степень мерзости 75 объектов и ситуаций, на выдумывание которых у ученых ушла большая часть времени, отведенного на подготовку эксперимента. О вашу ногу трется старая лысая кошка; вы наступили босой ногой на слизняка, пожали руку человеку с заболеванием кожи, увидели, как друг ест сбитое на дороге дикое животное; другой друг пытается заняться сексом с фруктом; гной, пустые глазницы, мертвые звери, мертвые люди, физиологические процессы, о которых не принято говорить за столом и секс с родственниками — сюжеты на все эти темы были в списке. По результатам исследования ученые разделили отвратительные сюжеты на шесть категорий: • грязь и несоблюдение гигиены; • животные — переносчики инфекционных заболеваний; • секс; • необычный внешний вид людей и животных; • нарушения целостности тела и признаки инфекционных заболеваний; • испорченная еда. По мнению авторов работы, в эти шесть категорий укладываются все оттенки отвращения. «В теории все эмоции имеют эволюционное значение. Считается, что отвращение помогает нам избегать ситуаций, в которых мы можем повредить здоровью — заразиться болезнью или отравиться. Поэтому мы не трогаем чужие язвы, не гладим тараканов и стараемся не заниматься сексом с теми, кто, как мы знаем, занимается сексом с множеством других людей. Результаты исследования подтверждают это предположение», — комментирует руководитель исследования, профессор Вал Кертис. Самыми противными участники исследования признали открытые инфицированные раны и гной; следом за ними шли грязные предметы, которые вообще-то должны быть чистыми — вроде сантехники. Интенсивность отвращения с возрастом снижается, выяснили ученые. У младенцев его нет, зато в возрасте двух-трех лет детям становится противно очень многое — вероятно, потому, что как раз в этом возрасте они начинают активно изучать окружающий мир, проводить больше времени в отдалении от родителей, и чувство отвращения помогает им избегать вредных и заразных вещей. «Мы рассматриваем отвращение как поведенческий механизм иммунной системы», — поясняет один из авторов исследования, Мигель де Барра (Mícheál de Barra). После тридцати-сорока интенсивность переживания отвращения постепенно ослабевает, выяснила группа Кертис; кроме того, оказалось, что женщины в среднем более брезгливы, чем мужчины. Критики уже успели высказаться о том, что Кертис, как эпидемиолог, делает слишком большой упор на роль отвращения в предотвращении инфекционных заболеваний. «Отвращение к идее о сексуальном контакте с близкими родственниками детьми и людьми намного старше, например, вряд ли связано с защитой от ЗППП; скорее это связано с тем, как мы оцениваем шансы получить здоровое потомство», — отмечает психолог из университета Майами Дебра Либерман (Debra Lieberman).

Как жизнь без работы спасет человечество

Спроси вы величайшего экономиста XX века о том, что будет самой масштабной проблемой в XXI столетии, он ответил бы не раздумывая. Досуг. Летом 1930 года, как раз когда Великая депрессия набирала обороты, британский экономист Джон Мейнард Кейнс прочитал занятную лекцию в Мадриде. Он уже обсудил кое-какие из своих новаторских идей с несколькими студентами в Кембридже и решил рассказать о них миру в коротком выступлении под заголовком «Экономические возможности наших внуков». Иными словами, для нас с вами. Мадрид тогда переживал непростые времена. Безработица вышла из-под контроля, распространялся фашизм, Советский Союз активно вербовал сторонников. Несколько лет спустя разразится опустошительная гражданская война. Как же досуг может быть самой большой проблемой? Тем летом Кейнс казался пришельцем с другой планеты. «Сегодня мы переживаем острый приступ экономического пессимизма, — писал он. — Общим местом стали разговоры о том, что эпоха поразительного экономического прогресса, присущего ХIX веку, закончилась…» И не без причин. Бедность неистовствовала, международное напряжение росло, и только машина смерти Второй мировой войны смогла вдохнуть новую жизнь в мировую промышленность. Выступая в городе, находящемся на краю пропасти, британский экономист отважился на контринтуитивное предсказание. К 2030 году, сказал Кейнс, человечеству будет брошен величайший вызов в истории: что делать с морем свободного времени. Если политики не допустят «катастрофических ошибок» (например, жесткой экономии во время экономического кризиса), он ожидал, что за столетие уровень жизни на Западе повысится по меньшей мере вчетверо по сравнению с 1930 годом. Вывод? В 2030-м мы будем работать всего лишь 15 часов в неделю. Кейнс не был ни первым, ни последним пророком, предвидевшим времена избыточного досуга. За полтора столетия до него отец-основатель США Бенджамин Франклин уже предсказал, что в конце концов четырехчасового рабочего дня окажется достаточно. Более того, жизнь будет состоять из «досуга и удовольствий». Карл Маркс тоже с нетерпением ждал того дня, когда общественное устройство предоставит каждому время «утром охотиться, после полудня ловить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина предаваться критике… — [не делая никого] в силу этого охотником, рыбаком, пастухом или критиком» (цитата дана в переводе А. Зуева. — Прим. MH). Примерно в то же время отец классического либерализма философ Джон Стюарт Милль утверждал, что растущее богатство лучше всего использовать для того, чтобы увеличить время досуга. «Культ досуга» он противопоставлял «культу труда», провозглашенному его великим противником Томасом Карлейлем (который, что примечательно, был большим сторонником рабства). Согласно Миллю, технические усовершенствования следует применять, чтобы как можно существеннее сократить рабочую неделю. «Будет столько же возможностей для всякого рода умственной культуры, морального и общественного прогресса, — писал он, — сколько будет места совершенствованию Искусства жизни». Тем не менее промышленная революция, подстегнувшая взрывной экономический рост в XIX веке, принесла то, что оказалось полной противоположностью досугу. Если английскому фермеру 1300 года, чтобы содержать себя, приходилось работать около 1500 часов в год, то во времена Милля заводской рабочий тратил вдвое больше времени, чтобы попросту выжить. В таких городах, как Манчестер, 70-часовая рабочая неделя — без отпусков и выходных — была нормой даже для детей. «Зачем беднякам выходные? — удивлялась одна британская герцогиня в конце XIX века. — Им следует работать!» Избыток свободного времени озлобляет. Начиная примерно с 1850 года богатство, созданное промышленной революцией, стало просачиваться в низшие классы. А деньги — это время. В 1855-м каменщики Мельбурна, Австралия, первыми установили восьмичасовой рабочий день. К концу столетия продолжительность рабочей недели в некоторых странах составляла менее 60 часов. В 1900 году нобелевский лауреат и драматург Джордж Бернард Шоу предсказал, что при таких темпах рабочие через 100 лет будут трудиться всего два часа в день. Работодатели, конечно же, сопротивлялись. Когда в 1926 году 32 видных американских бизнесменов спросили, что они думают об укорочении рабочей недели, лишь двое ответили, что считают эту идею благой. Согласно остальным тридцати, лишнее свободное время приведет только к росту преступности, долгам и вырождению. И все же именно Генри Форд — титан промышленности, создатель модели Т — в том же году первым ввел пятидневную рабочую неделю. Сначала все говорили, что он спятил. Затем последовали его примеру. Отъявленный капиталист и создатель конвейера, Генри Форд обнаружил, что сокращение рабочей недели на самом деле повышает производительность его работников. Время на досуг, заметил он, «объективный факт в бизнесе». Отдохнувший работник — более эффективный работник. И кроме того, рабочий, мающийся на фабрике от рассвета до заката, не имеющий свободного времени на поездки и прогулки, никогда не купит одну из его машин. Как Форд сказал одному журналисту, «пора избавиться от представления, будто досуг для рабочего — это либо потерянное время, либо классовая привилегия». После Второй мировой войны время досуга продолжало неуклонно увеличиваться. В 1956 году вице-президент Ричард Никсон пообещал, что «в не столь отдаленном будущем» американцы будут работать лишь четыре дня в неделю. Страна достигла «плато процветания», и он был убежден в том, что сокращение рабочей недели неизбежно. Что вскоре всю работу будут выполнять машины. При этом, восторгался один английский профессор, должно «в изобилии высвободиться время для отдыха, позволяющее погрузиться в творчество, искусство, театр, танцы и воспользоваться сотнями других способов снятия ограничений повседневной жизни». Смелое предсказание Кейнса стало трюизмом. В середине 1960-х комитет сената высказал в своем докладе предположение, что к 2000 году рабочая неделя сократится всего до 14 часов, с как минимум семинедельным ежегодным отпуском. Корпорация РЭНД, влиятельный экспертно-аналитический центр, пророчила будущее, в котором всего 2% населения смогут производить все необходимое обществу в целом. Вскоре все рабочие места будут предназначены только для элиты. Летом 1964 года New York Times попросила великого писателя-фантаста Айзека Азимова предсказать будущее 2014-го. Каким станет мир через 50 лет? О чем-то Азимов говорил осторожно: «В 2014 году роботы не будут ни распространены, ни очень умелы». Но в иных отношениях он ожидал многого — автомобилей, рассекающих воздух, и городов, построенных под водой. И все же одна вещь его волновала: распространение скуки. Человечество, писал он, станет «по большей части расой, обслуживающей машины», и у этого будут «серьезные ментальные, эмоциональные и социологические последствия». К 2014 году психиатрия станет самой распространенной медицинской специальностью, так как миллионы людей будут тонуть в море «вынужденного досуга». «Работа, — писал он, — станет самым прекрасным словом в словаре». Несмотря на эти опасения, мало кто сомневался в том, каков будет ход истории. Примерно к 1970 году социологи уверенно говорили о неизбежном «конце работы». Позабытая мечта В 1980-х годах сокращение рабочей недели застопорилось. Экономический рост привел к тому, что стало больше не времени для досуга, а продукции. В Австралии, Австрии, Англии, Испании и Норвегии рабочая неделя вообще перестала укорачиваться. В США она даже выросла. Через 70 лет после принятия в Америке закона о 40-часовой рабочей неделе три четверти работников трудилось здесь более 40 часов в неделю. И это не все. Даже в тех странах, где наблюдалось сокращение индивидуальной рабочей недели, свободного времени у семей становилось все меньше. Почему? Это связано с самым важным изменением за последние десятилетия — переломом, связанным с развитием феминизма. Футуристы ничего подобного не предсказывали. В конце концов, Джейн Джетсон из 2062-го все еще была послушной домохозяйкой. В 1967 году Wall Street Journal предположила, что доступность роботов позволит мужчине XXI века часами отдыхать дома на диване со своей женой. Никто не ожидал того, что к январю 2010-го, впервые после того как мужчин мобилизовали на Вторую мировую войну, основную часть рабочей силы в США будут составлять женщины.В 1970-х их доход составлял 2–6% от семейного; сейчас он достигает 40%. Эта революция произошла с головокружительной быстротой. Если учесть неоплачиваемый труд, то женщины в Европе и Северной Америке работают больше мужчин. «Моя бабушка не имела даже права избирать, у моей мамы не было противозачаточных таблеток, а у меня нет времени» — так описала ситуацию одна нидерландская комедийная актриса. Когда женщины пошли на штурм рынка труда, мужчины должны были начать работать меньше (и больше готовить, заниматься домом и заботиться о своей семье). Но этого на самом деле не произошло. В 1950-х годах пары работали в общей сложности пять-шесть дней в неделю, в то время как сегодня — скорее семь-восемь. При этом воспитание детей стало отнимать гораздо больше времени. Сегодня в США работающие матери проводят с детьми больше времени, чем матери-домохозяйки 1970-х. Даже граждане Нидерландов — страны с самой короткой рабочей неделей в мире — чувствуют возрастающий с 1980-х годов груз работы, переработки, работы по дому и получения образования. В 1985 году эта деятельность отнимала 43,6 часа в неделю; в 2005-м — 48,6 часа. Три четверти работников Нидерландов страдают от нехватки времени, четверть обычно работает сверхурочно, а у каждого восьмого проявляются симптомы выгорания. Более того, работу все труднее отделить от досуга. Исследование, проведенное Гарвардской бизнес-школой, показало, что благодаря современным технологиям руководители и специалисты в Европе, Азии и Северной Америке проводят от 80 до 90 часов в неделю «за работой либо «следят» за работой и остаются на связи». Согласно же корейскому исследованию, из-за смартфонов средний работник трудится дополнительные 11 часов в неделю. Можно с уверенностью сказать, что прогнозы великих не вполне сбылись. Даже близко не приблизились к реальности. Азимов, возможно, был прав в том, что в 2014 году «работа» станет самым примечательным словом в нашем словарном запасе, но совершенно не по тем причинам. Нам не скучно до смерти; мы вусмерть заработались. Армия психологов и психиатров борется не с распространяющейся скукой, а с эпидемией стресса. Пророчество Кейнса уже давным-давно сбылось. Около 2000 года такие страны, как Франция, Нидерланды и США, были впятеро богаче, чем в 1930 году. И тем не менее самым серьезным вызовом нашего времени являются не досуг и скука, а стресс и неопределенность. Утопия для релятивистов «Там деньги приносят хорошую жизнь, — воодушевленно описывал средневековый поэт мифическую страну изобилия Кокань, — и самые богатые — те, кто дольше прочих спит». В Кокани год представляет собой бесконечную череду праздников: Пасха, Троицын день, День св. Иоанна, Рождество следуют друг за другом по кругу. Всякого желающего работать запирают в погребе. Даже произнести слово «работа» — уже серьезное преступление. Как ни странно, люди Средневековья, вероятно, были ближе нас к вожделенной праздности страны изобилия. В 1300 году календарь был полон праздников и празднеств. По оценкам гарвардского экономиста и историка Джульет Шор, праздничные дни составляли не менее одной трети года: в Испании целых пять месяцев, а во Франции — почти шесть. Крестьяне в основном работали ровно столько, сколько требовалось для того, чтобы прокормиться, — и не больше. «Жизнь текла медленно, — пишет Шор. — Наши предки, может, и не были богаты, но у них было предостаточно свободного времени». Капитализм кукурузных хлопьев Так куда же подевалось все это время? На самом деле ответ простой. Время — деньги. Экономический рост позволяет либо больше отдыхать, либо больше потреблять. С 1850 по 1980 год нам удавалось получить и то и другое, но после 1980-го росло по большей части только потребление. Даже там, где реальные доходы перестали увеличиваться и усилилось неравенство, безудержное потребление продолжилось, уже в кредит. И именно это и было главным доводом против сокращения рабочей недели: «Мы не можем себе такого позволить». Больше досуга — чудесный идеал, но он попросту слишком дорог. Если мы все станем работать меньше, наш уровень жизни обрушится. Но так ли это? 1 декабря 1930 года, когда бушевала Великая депрессия, изобретатель кукурузных хлопьев магнат У.К. Келлог решил ввести на своей фабрике в Батл-Крик, штат Мичиган, шестичасовой рабочий день. Затея оказалась невероятно успешной: Келлог смог нанять еще 300 рабочих, а число несчастных случаев сократилось на 41%. Более того, производительность его работников заметно повысилась. «Это для нас не просто теория, — гордо рассказал Келлог местной газете. — Себестоимость единицы продукции понизилась настолько, что за шесть часов мы можем платить столько же, сколько раньше платили за восемь». Для Келлога, как и для Форда, укорочение рабочей недели было просто вопросом эффективного ведения бизнеса. А вот для жителей Батл-Крик оно сыграло куда более важную роль. У них, писали в местной газете, впервые появился «настоящий досуг». Родители смогли больше времени проводить с детьми. Люди начали больше читать, заниматься садоводством или спортом. Вдруг церкви и общественные центры заполонили горожане, у которых высвободилось время на частную жизнь. Почти полстолетия спустя премьер-министр Великобритании Эдвард Хит тоже обнаружил преимущества капитализма кукурузных хлопьев, хотя и не ставил перед собой такой цели. В конце 1973 года он пребывал в растерянности. Инфляция достигла рекордных высот, государственные расходы взлетели до небес, профсоюзы ни в какую не хотели идти на какой бы то ни было компромисс. Как будто этого было мало, забастовали шахтеры — и ввиду нехватки угля британцам пришлось убавить мощность отопления и напялить самые теплые свитера. Наступил декабрь, но даже рождественская елка на Трафальгарской площади не была подсвечена. Хит решился на радикальные меры. 1 января 1974 года он ввел трехдневную рабочую неделю. Наемным работникам запрещалось пользоваться электричеством больше чем три дня в неделю, пока не будут восстановлены запасы топлива. Стальные магнаты предсказывали обрушение промышленного производства на 50%. Министры страшились катастрофы. В марте 1974-го, после возвращения пятидневной рабочей недели, чиновники выяснили, насколько уменьшились объемы производства. Они не могли поверить своим глазам: общее сокращение составило 6%. Форд, Келлог и Хит обнаружили, что время работы и производительность не идут рука об руку. В 1980-х годах сотрудники Apple носили футболки с надписью: «Работаю 90 часов в неделю, и мне это нравится!» Позже эксперты по производительности подсчитали, что, если бы они работали вдвое меньше, мир получил бы передовой компьютер Macintosh годом раньше. Есть серьезные признаки того, что для современной экономики знаний даже 40-часовая рабочая неделя избыточна. Исследования показывают, что человек, который постоянно задействует свои творческие способности, в среднем может быть продуктивен не более шести часов в день. Не случайно самые короткие рабочие недели установлены в самых богатых странах с многочисленным креативным классом и высокообразованным населением. Решение (почти) всех проблем Недавно один мой друг спросил меня: «От каких проблем мы избавимся, работая меньше?» Я бы сформулировал этот вопрос наоборот: «Есть ли хотя бы одна проблема, от которой мы не избавимся, работая меньше?» 1. Стресс? Бесчисленные исследования показали, что люди, работающие меньше, более довольны своей жизнью. Недав­ний опрос работающих женщин даже позволил немецким исследователям определить, как строится «идеальный день». Самая большая часть дня (106 минут) посвящена «интимным отношениям». «Общению» (82), «расслаблению» (78) и «питанию» (75) также уделяется много времени. В конце списка находились «воспитание детей» (46), «работа» (36) и «дорога» (33). Исследователи сухо отметили, что «для того, чтобы максимизировать благополучие, вероятно, работа и потребление (повышающие ВВП) должны играть меньшую роль в повседневной деятельности человека по сравнению с нынешним положением дел». 2. Изменение климата? Всемирный переход к более короткой рабочей неделе мог бы снизить выбросы CO? в этом веке вдвое. Страны с более короткой рабочей неделей меньше вредят окружающей среде. Для того чтобы начать меньше потреблять, нужно начать меньше работать, а еще лучше — начать потреблять наше благосостояние в форме досуга. 3. Несчастные случаи? Сверхурочная работа смертельно опасна. Длинные рабочие дни приводят к росту числа ошибок: рука усталого хирурга не так тверда, а недосыпающий солдат чаще бьет мимо цели. Чернобыль, космический шаттл «Челленджер» — перегруженность менеджеров зачастую оказывается главным фактором подобных катастроф. Неслучайно финансовый сектор, ставший причиной крупнейшего бедствия прошлого десятилетия, просто завален сверхурочной работой. 4. Безработица? Очевидно, нельзя попросту разделить трудовые обязанности на несколько частей. Рынок труда не похож на игру в музыкальные стулья, в которой любой участник имеет возможность сесть на любое место; мы не можем попросту «принести побольше стульев». Тем не менее исследователи из Международной организации труда заключили, что распределение рабочих заданий — когда двое работающих неполный рабочий день выполняют работу, которую обычно делает один человек, работающий целый день, — во многом помогло выйти из последнего кризиса. Деление рабочих мест способно смягчить удар, особенно во время рецессии, на пике безработицы, когда предложение превышает спрос. 5. Эмансипация женщин? Страны с короткой рабочей неделей уверенно лидируют в рейтингах гендерного равенства. Ключевой фактор — как можно более справедливое распределение функций. Только когда мужчины начнут вносить вклад в готовку, уборку и прочую работу по дому, женщины смогут полноценно участвовать в экономике. Иными словами, эмансипация женщин — задача мужчин. Однако значение имеет не только выбор каждого отдельного мужчины: весьма существенную роль играет законодательство. Меньше всего разрыв между женщинами и мужчинами в Швеции — стране с превосходной системой заботы о детях и отпусками по уходу за ребенком для мужчин. Такой отпуск особенно важен: мужчины, находившиеся дома в течение нескольких недель после рождения ребенка, впоследствии проводят больше времени со своими женами, детьми и за кухонной плитой. Причем этот эффект сохраняется — готовы? — всю их оставшуюся жизнь. В Норвегии мужчины, уходящие в отпуск по уходу за ребенком, на 50% чаще делят обязанности по стирке со своими женами. В Канаде они проводят больше времени за работой по дому и ухаживая за детьми. Отпуск по уходу за детьми для мужчин — это троянский конь, способный решающим образом повлиять на исход борьбы за равенство полов. 6. Старение населения? Все больше пожилых людей хотят продолжать трудовую деятельность даже после достижения пенсионного возраста. Но в то время как 30-летние и те, кто чуть постарше, стонут от работы, семейной ответственности и ипотеки, пожилые никак не могут получить работу, даже когда она им по силам. Так что следует более равномерно распределять рабочие места не только между полами, но и между поколениями. Молодые, начинающие сегодня трудовую карьеру, вполне могут проработать до 80-летнего возраста. Но для этого они могли бы работать не по 40 часов в неделю, а по 30 или даже 20. «В XX веке имело место перераспределение богатства, — отмечал один из ведущих демографов. — Полагаю, что в этом столетии произойдет великое перераспределение рабочих часов». 7. Неравенство? Самые длинные рабочие недели именно в тех странах, где блага распределены наиболее неравномерно. Если бедные работают все больше, чтобы просто прокормиться, богатые считают, что отпуск и выходные обходятся им теперь дороже, поскольку они стали больше зарабатывать за час. Растущая боль Почти столетие назад наш давний друг Джон Мейнард Кейнс сделал еще один удивительный прогноз. Кейнс понимал, что крушение рынка акций в 1929 году не уничтожило мировую экономику. Производители по-прежнему могли поставлять столько же продукции, что и за год до этого; просто спрос на многие продукты упал. «Мы страдаем не от ревматизма, поражающего людей в почтенном возрасте, — писал Кейнс, — а от болезни роста — от слишком стремительных перемен». Почти 80 лет спустя мы столкнулись точно с такой же проблемой. Дело не в том, что мы бедны, а в том, что нам не хватает оплачиваемой работы. И, вообще-то говоря, это хорошая новость. Она означает, что мы можем приготовиться к решению величайшей задачи из числа стоявших перед нами: заполнению целого моря свободного времени. Очевидно, 15-часовая рабочая неделя все еще остается далекой утопией. Кейнс предсказал, что к 2030 году экономисты будут играть лишь второстепенную роль «на одном уровне с дантистами». Но сегодня день, когда эта мечта станет реальностью, кажется как никогда далеким. Экономисты доминируют в СМИ и политике. Мечта о короткой рабочей неделе тоже растоптана. Вряд ли кто-то из политиков готов ее поддержать, даже с упором на рекордные уровни безработицы. Но Кейнс не был безумцем. В его время рабочая неделя быстро сокращалась, и ученый просто экстраполировал в будущее эту начавшуюся около 1850 года тенденцию. «Конечно, все произойдет постепенно, — уточнял он, — катастрофы не будет». Представьте себе, что революция досуга начнет набирать обороты в этом веке. Даже в условиях медленного экономического роста мы, жители страны изобилия, могли бы работать меньше 15 часов в неделю уже к 2050 году, зарабатывая столько же, сколько в 2000-м. Если мы действительно можем это осуществить, то пора начинать готовиться. Национальная стратегия Сначала мы должны спросить себя: а действительно ли мы этого хотим? Оказывается, опросы на эту тему уже проводились. Наш ответ: да, очень хотим. Ради того, чтобы иметь больше свободного времени, мы готовы даже поступиться нашей драгоценной покупательной способностью. Однако стоит отметить, что последнее время грань между работой и досугом размылась. Работа ныне зачастую воспринимается как своего рода хобби, а то и ключевой аспект нашей личности. В своей классической книге «Теория праздного класса» (1899) социолог Торстейн Веблен описывал досуг как еще пока признак элиты. Но то, что раньше относилось к досугу (искусства, спорт, наука, забота, филантропия), сегодня считается работой. Ясно, что в современной стране изобилия по-прежнему полно низкооплачиваемой, неприятной работы. А высокооплачиваемая работа зачастую рассматривается как не особенно полезная. И все же цель — не дожидаться с нетерпением конца рабочей недели. Совсем наоборот. Настало время, чтобы женщины, бедняки и пожилые получили шанс делать больше, а не меньше хорошей работы. Стабильная и осмысленная работа играет ключевую роль в любой хорошо прожитой жизни. И наоборот, вынужденный досуг — увольнение — это катастрофа. Психологи продемонстрировали, что, когда у человека нет работы, это подрывает его благополучие сильнее, чем развод или потеря близкого. Время лечит любые раны, кроме отсутствия работы. Ведь чем дольше вы находитесь на обочине, тем глубже вы сползаете в кювет. Но какую бы важную роль ни играла работа в нашей жизни, люди по всему миру, от Японии до США, жаждут сокращения рабочей недели. Когда американские ученые опросили работников с целью выяснить, чего те хотели бы больше — прибавки, эквивалентной двум неделям работы, или двухнедельного отпуска, — дополнительное время отдыха предпочли вдвое больше респондентов. Отвечая на вопрос британских исследователей, что лучше — выиграть в лотерею или поменьше работать, опять же вдвое больше участников опроса выбрали снижение рабочей нагрузки. Все данные говорят о том, что мы не можем обойтись без ежедневной внушительной порции «безработности». Если мы будем работать меньше, нам станет более доступно то, что нам также важно: семья, общественная деятельность, развлечения и отдых. Неслучайно в странах с самыми короткими рабочими неделями самое большое количество добровольцев и самый большой социальный капитал. Теперь, когда мы знаем, что хотим работать меньше, встает второй вопрос: как нам этого добиться? Мы не можем попросту взять и переключиться на 20- или 30-часовую рабочую неделю. Сначала идею сокращения количества рабочих часов следует возродить в качестве политического идеала. Затем мы можем сокращать рабочую неделю шаг за шагом, меняя деньги на время, вкладывая больше денег в образование, развивая более гибкую пенсионную систему и создавая правовые основы для отпусков по уходу за ребенком для мужчин. Все начинается с изменения системы вознаграждений. Сейчас работодателям дешевле держать одного работника, работающего сверхурочно, чем нанять двоих на полставки. Это объясняется тем, что многочисленные затраты на рабочую силу, такие как медицинское обеспечение, рассчитываются на одного работника, а не исходя из часа работы. Кроме того, мы как индивиды попросту не можем в одностороннем порядке решить работать меньше. Поступив так, мы рискуем утратить статус, упустить карьерные возможности и в конце концов вовсе потерять работу. Недаром сослуживцы следят друг за другом: кто пробыл на рабочем месте дольше всех? Кто отработал больше часов? В конце рабочего дня почти в каждом офисе можно увидеть за столами уставших сотрудников, бесцельно просматривающих в Facebook профили незнакомых им людей и дожидающихся, когда кто-нибудь из коллег встанет и первым уйдет из офиса. Для того чтобы разорвать этот порочный круг, понадобится действовать коллективно — компаниями, а еще лучше — странами. Хорошая жизнь Когда в ходе написания этой книги я говорил людям, что пытаюсь найти решение самой серьезной проблемы нынешнего столетия, это вызывало у них живейший интерес. Не о террористах ли я пишу? Не об изменениях климата? Может быть, о третьей мировой войне? Когда же я начинал говорить о досуге, их разочарование было прямо-таки осязаемым. «Мы же попросту приклеимся к телевизорам, разве нет?» Мне это напоминало о строгих священниках и купцах XIX века, которые считали, что простонародье не в состоянии правильно распорядиться ни правом голоса, ни достойной заработной платой, ни тем более досугом, и выступали за 70-часовую рабочую неделю как за действенный инструмент борьбы с алкоголизмом. Но ирония заключается в том, что именно в промышленных городах, где приходится слишком много работать, все больше и больше людей ищут спасения в бутылке. Сегодня другие времена, но кое-что не изменилось: в перегруженных работой странах, таких как Япония, Турция и, конечно, Соединенные Штаты, слишком много смотрят телевизор. В США — до пяти часов в день; за жизнь успевает набежать девять лет. Американские дети проводят перед телевизором в полтора раза больше времени, чем в школе. Однако настоящий досуг — не роскошь и не порок. Он жизненно необходим нашему мозгу — так же, как нашему телу требуется витамин C. Никто на смертном одре не думает: «Если бы я только поработал еще несколько часов в офисе и чуть больше посидел перед ящиком». Конечно, правильно использовать море свободного времени будет непросто. Образовательные учреждения XXI века должны учить не только трудиться, но и жить, что гораздо важнее. «Если люди не будут утомлены в свободное время, — писал в 1923 году философ Бертран Рассел, — им подойдут не только пассивные и пустые развлечения». Мы сможем распорядиться такой хорошей жизнью, но для этого нам понадобится время. Источник: Men’s Health

Ненадежный мозг: почему не стоит верить самому себе

Наши воспоминания — не настоящие, наши решения — не наши, а наше будущее повлияет на нас не так, как мы думаем. Рассказываем почему. Мы думаем, что знаем себя и можем доверять своим ощущениям. Ученые так не считают: судя по результатам экспериментов, наше прошлое — собственные воспоминания — можно «отредактировать». В настоящем мозг принимает решения раньше, чем мы их осознаем. А наши представления о будущем счастье или горе часто оказываются преувеличенными. Как хакнуть воспоминания В 1970-х годах американский психолог Лофтус провела знаменитый эксперимент: она показывала испытуемым видеозаписи дорожно-транспортных происшествий, а потом спрашивала участников, на какой скорости, по их мнению, двигались автомобили, когда случилось столкновение. Оказалось, что наводящие вопросы меняют воспоминание: оценки людей менялись в зависимости от формулировки. Если экспериментатор употреблял слово «ударились» (hit), то указанная скорость была меньше, чем если говорили о машинах, которые «разбились» (smash). Во втором эксперименте спустя неделю после просмотра испытуемых опрашивали: «Вы видели разбитое стекло?» Люди, которым ранее говорили слово «smash», чаще отвечали утвердительно, хотя на видеоролике не было разбитого стекла. Многие думают, что память работает как видеоархив, где хранятся копии произошедших событий. На самом деле мы каждый раз реконструируем историю, постепенно отдаляясь от истины. Иногда люди даже «присваивают» чужие воспоминания, забывая источник. Эта особенность человеческой памяти имеет большое значение, когда речь идет о свидетельских показаниях. В своем выступлении на конференции TED Лофтус говорит: «Воспоминание напоминает страницу в Википедии. Вы можете отредактировать ее, но то же самое могут сделать и другие люди». Ученым удалось имплантировать ложные воспоминания 70% участников эксперимента. В другом эксперименте ученая заставила четверть испытуемых поверить в то, что в 5-6 лет они потерялись в торговом центре. Участникам эксперимента был выдан буклет с описанием четырех случаев из детства (три из них были правдивыми). Испытуемым сказали, что все истории были предоставлены их родственниками. Спустя несколько недель участников просили вспомнить как можно больше деталей о каждом случае. В результате люди начинали «вспоминать» то, чего не было, — подробности того, как они якобы потерялись в торговом центре. Рецепт имплантации воспоминаний, разработанный Лофтус, до сих пор используется в научных исследованиях. Джулия Шоу, автор книги «Ложная память. Почему нельзя доверять воспоминаниям», и Стивен Портер в 2015 году смогли имплантировать ложные воспоминания о преступлении, совершенном в подростковом возрасте, 70% участников. Где лежит свобода выбора В айовском игровом тесте нейробиолога Антонио Дамасио участников просили вытаскивать карты из четырех колод. Каждая карта давала или выигрыш, или штраф. Люди не знали, что две из четырех колод были выгодными, а две — рискованными. Во время игры замерялась реакция проводимости кожи, которая служит показателем эмоций. Дамасио обнаружил, что тело «знало», какая колода рискованная, еще до того, как человек осознавал расклад игры. Осознанное принятие решения — одна из иллюзий человеческого разума. Классический эксперимент американского нейробиолога Бенджамина Либета показал, что мы делаем выбор подсознательно. В 1980-х годах Либет изучал нейронные импульсы, порождающие движение. Участники эксперимента смотрели на циферблат, позволяющий с точностью до долей секунды определять время, и должны были спонтанно согнуть руку и запомнить, когда они приняли это решение. Одновременно при помощи электродов замерялись изменения мозговой активности участников. Перед совершением движения происходит всплеск нейронной активности в двигательной зоне коры головного мозга, который называют потенциалом готовности. Ученый обнаружил, что потенциал готовности возникает примерно за полсекунды до того, как человек принимает решение согнуть руку. Другими словами, мозг делает выбор до осознания намерения. Современные технологии позволяют более точно определить интервал между потенциалом готовности и движением. В исследовании 2008 года, напоминающем классический эксперимент Либета, ученые использовали функциональную магнитно-резонансную томографию. Они обнаружили, что мозговая активность изменялась за 7 секунд до осознания. Более того, исследователи могли предсказать, какой рукой испытуемый нажмет кнопку — левой или правой. Мозговая активность изменялась за 7 секунд до осознания принятия решения. Эксперименты Либета породили споры о том, обладает ли человек свободой воли в контексте нейробиологии. Сам Либет считал, что, хотя действие запускается бессознательно, у человека остается около 100 миллисекунд, в которые он может «наложить вето». Таким образом, свобода воли существует. Насколько туманно будущее Поездка на море радостнее, чем развод или увольнение; но насколько счастливыми мы почувствуем себя в отпуске? А если выиграем в лотерею? Большинство уверенно говорят, что будут на седьмом небе, если получат миллион. Но истории реальных выигрышей в лотерею не настолько однозначны: эйфория быстро испаряется, а миллионы иногда становятся причиной серьезных неприятностей. Американский психолог Дэниел Гилберт, автор бестселлера «Спотыкаясь о счастье», изучает способность предвидеть интенсивность и длительность своих эмоций. Он показал, что люди плохо оценивают уровень своего счастья в будущем. Но есть и хорошие новости: люди также переоценивают влияние негативных событий на уровень счастья. Когда происходит что-то плохое — смерть близкого человека, развод, серьезная болезнь, мы возвращаемся к базовому эмоциональному уровню быстрее, чем думали. Хорошие новости: люди также переоценивают влияние негативных событий на уровень счастья. Дэниел Гилберт провел многочисленные эксперименты, подтверждающие его гипотезу. В одном исследовании первокурсников Гарвардского университета просили оценить будущий уровень счастья в зависимости от того, попадут они в общежитие, которое им нравится, или нет. Студенты считали, что распределение по общежитиям окажет сильное влияние на их эмоциональное состояние. Но через год все участники имели приблизительно одинаковый уровень счастья, независимо от совпадения мест проживания с желаниями студентов. Феномен связан с несколькими ошибками сознания. Одна из них — фокусировка на определенном событии. Представьте ваше эмоциональное состояние через два месяца после расставания с любимым человеком: обычно люди считают, что поскольку они ужасно чувствуют себя в момент разрыва, то и через два месяца мало что изменится. Тем не менее за это время произойдут другие события (вечеринки, походы в кино, поездки на дачу), которые окажут на эмоциональное состояние слабый, но накапливающийся эффект. Еще одна причина — способность к рационализации, поиску новых смыслов. Человек может сказать себе: «На самом деле мы друг другу не подходили. Хорошо, что пожениться не успели». В одном из экспериментов Гилберт пригласил студентов на бесплатный мастер-класс по фотопечати. Участников попросили отобрать два своих лучших снимка, но забрать с собой разрешили только один. Половине студентов объяснили, что они могут через пару дней передумать и обменять снимки, а половине — что это невозможно. Кто же был более доволен своим выбором спустя неделю? Люди, которым сказали, что обменять фотографии нельзя. Те же, кому предоставили возможность передумать, остались раздосадованными: им помешали рационализировать выбор. Способны ли люди предвидеть такой поворот событий? Гилберт отобрал новых студентов и предложил тот же мастер-класс, но заранее предупредил, что в одной группе можно будет обменять фотографии, а в другой — нет. Две трети студентов предпочли первый вариант! Они не понимали, что добровольно соглашаются на ситуацию, где будут чувствовать себя неудовлетворенными. Люди далеко не всегда знают себя. Поэтому нам ничего не остается, кроме как относиться с легкой долей скепсиса к достоверности своих воспоминаний и прогнозов. Автор: Екатерина Сытник

Как сойти с ума и сделать об этом репортаж

Книга Сюзанны Кэхалан «Разум в огне. Месяц моего безумия» отличается от других автобиографических романов тем, что описываемые события стерты из памяти автора. Сюзанна стала предметом собственного журналистского расследования и восстановила историю, достойную сериала «Доктор Хаус». Сюзанна Кэхалан работала в старейшей американской газете «Нью-Йорк пост» репортером. Она пришла в редакцию семнадцатилетним стажером, и «Нью-Йорк пост» стала ее вторым домом. Несколько лет Сюзанна была на подхвате, пока ее не приняли в штат. Она занималась любимым делом и очень дорожила своей работой. Но в 2009 году Сюзанна слетела с катушек. Сначала она обнаружила на руке две маленькие точки и решила, что это укус постельного клопа. Охваченная паникой, она вызвала службу уничтожения насекомых. Несмотря на то, что клопов в квартире не нашли, Сюзанна настояла на проведении обработки. Навязчивые мысли о клопах вытеснили все остальное на второй план. Впервые за время своей журналистской работы девушка пришла неподготовленной на еженедельную встречу с редакторами. Спустя несколько дней клопы и провал на работе почти забылись. Но поведение Сюзанны осталось странным — например, в приступе иррациональной ревности она перерыла вещи в квартире своего бойфренда. Навязчивые мысли о клопах вытеснили все остальное на второй план. В ее левой руке появились онемение и покалывание. Стандартный неврологический осмотр и МРТ головного мозга не выявили никаких проблем, но состояние Сюзанны ухудшилось. Она страдала бессонницей и мало ела. Ее раздражали яркие цвета и громкие звуки, пропорции окружающих предметов искажались. Однажды ей показалось, что она вышла из тела и смотрит на себя с высоты. Настроение менялось от отчаяния до эйфории в течение нескольких минут. Коллеги и родители решили, что у Сюзанны нервный срыв из-за стресса на работе. А потом случился первый припадок. Она вдруг начала размахивать руками перед собой, глаза закатились, а тело напряглось. Изо рта сквозь стиснутые зубы хлынули пена и кровь. На следующий день Сюзанна пошла к неврологу. Доктор Бейли спросил, как часто она употребляет алкоголь. Сюзанна призналась, что может вечером выпить один-два бокала вина. Невролог выписал лекарство от эпилептических припадков, а ее матери наедине сказал: «Думаю, объяснение очень простое. Она слишком часто пьет, мало спит и много работает». С каждым днем Сюзанне становилось все хуже. Она была вынуждена оставить работу и переехать к матери. Мысли путались. Иногда ее охватывала параноидальная агрессия, иногда она становилась беспомощной как ребенок. На повторном приеме доктор Бейли настаивал на своем: «Она слишком много пьет — все это классические симптомы алкогольной ломки». Что было дальше, Сюзанна уже не помнила. Врач посоветовал обратиться в больницу при Нью-Йоркском университете, где есть отделение с круглосуточной электроэнцефалографией (ЭЭГ). Следующий припадок произошел прямо в фойе клиники. Что было дальше, Сюзанна уже не помнила. Это было начало месяца безумия, когда ее личность исчезла. Несколько раз Сюзанна пыталась сбежать из палаты и бросалась на медсестер. В параноидальном бреду она кричала, что ее обсуждают по телевизору и над ней потешается весь мир. Лечением Сюзанны занималась коллегия врачей, но никто не мог установить диагноз. Результаты исследований не показывали никаких отклонений от нормы. Постепенно становилось ясно, что девушка не может больше находиться в отделении для больных эпилепсией. Припадки прекратились, и начался острый психоз. Близкие Сюзанны понимали: если не будет обнаружена неврологическая причина заболевания, ей предстоит отправиться в психиатрическую больницу. В один из моментов просветления, когда Сюзанна была спокойной, удалось сделать люмбальную пункцию — забор спинномозговой жидкости. Врач-лаборант обнаружил небольшое повышение уровня лейкоцитов — 20 на микролитр (норма — до 5, но небольшое воспаление может вызвать сам прокол). Повторная люмбальная пункция показала, что содержание лейкоцитов в спинномозговой жидкости возросло до 80 на микролитр. Это однозначно указывало на воспаление мозга — энцефалит. Оставалось только выяснить его причину: результаты анализов на бактериальные и вирусные инфекции были отрицательными. Потеряв надежду разобраться в случае Сюзанны, один из врачей коллегии обратился к доктору Сухелю Наджару. Он имел репутацию человека, который способен решать запутанные медицинские задачи. При осмотре доктор Наджар обратил внимание, что девушка двигалась и говорила, как пациенты на поздней стадии болезни Альцгеймера, которые утрачивают способность к нормальной речи и взаимодействию с окружающим миром. И тут его осенило: тест с часами! Этот метод диагностики был разработан еще в 1950-х годах. Его используют при болезни Альцгеймера, чтобы понять, какие зоны мозга поражены. Когда доктор попросил Сюзанну нарисовать циферблат, она расположила все цифры от 1 до 12 на правой стороне. Поскольку правое полушарие отвечает за левостороннее зрение, а левое — за правостороннее, рисунок показывал, что правое полушарие девушки работало неправильно. Доктор Наджар предположил, что воспаление вызвано аутоиммунной реакцией, когда иммунная система атакует клетки мозга. Анализы на распространенные аутоиммунные заболевания дали отрицательный результат. Тогда доктор Наджар вспомнил о статье группы ученых под руководством Джозефа Далмау из Пенсильванского университета: в ней было описано несколько случаев редкого — еще даже не имевшего названия — аутоиммунного заболевания с острыми психиатрическими симптомами и энцефалитом. Этот недуг поражает в основном молодых женщин. Проверить предположение, а также оценить масштаб поражения мозга можно было только одним способом — провести биопсию. Во время четырехчасовой операции хирург вырезал для исследования кусочек мозга объемом примерно 1 кубический сантиметр. Результаты биопсии подтвердили предположения доктора Наджара: армия агрессивных клеток собственной иммунной системы атаковала нейроны мозга Сюзанны. Тем временем образцы спинномозговой жидкости и крови отправили в Пенсильванский университет доктору Джозефу Далмау. За несколько лет до того, как Сюзанна заболела, доктор Далмау выяснил, что агрессивные антитела связываются с NMDA-рецепторами — основными участниками химических процессов в мозге — и блокируют их работу. Первые пациентки доктора Далмау имели тератому — опухоль яичника. Но дальнейшие исследования показали, что заболевание встречается также у женщин без тератомы, а также у мужчин и детей. Далмау назвал его анти-NMDA-рецепторный энцефалит. Сюзанна стала 217-м человеком в мире, которому был поставлен этот диагноз. Заболевание лечится с помощью стероидов, иммуноглобулина и плазмафереза, но даже при своевременной диагностике 4% пациентов погибают, а 20% остаются жить с серьезными нарушениями психики. Сюзанне повезло: через несколько месяцев трудного лечения она смогла полностью восстановиться и снова стать собой — жизнерадостной, веселой, остроумной. Лечение обошлось в ошеломляющую сумму — миллион долларов. К счастью, большую часть затрат покрыла страховка, остальное оплатили обеспеченные родители. Люди, которым так никогда и не был поставлен правильный диагноз, быстро умирали или попадали в психиатрические больницы. А в прошлые столетия их считали одержимыми дьяволом. Бойфренд Сюзанны больше не мог смотреть «Экзорцист» и похожие фильмы — они напоминали ему о припадках девушки. Через семь месяцев после «нервного срыва» Сюзанна вышла на работу. Однажды редактор предложил ей написать статью о своей истории. Для Сюзанны это была возможность извлечь пользу из потерянного времени и разобраться, что же произошло с ее организмом. Она подошла к заданию как профессиональный журналист — опросила родных, врачей, изучила медицинскую документацию и даже просмотрела видеозаписи камеры из своей палаты. Это далось ей с наибольшим трудом: было больно наблюдать за собой как за незнакомой девушкой, исхудавшей и обезумевшей. В ходе работы над статьей Сюзанна обратилась к доктору Бейли — неврологу, который утверждал, что причиной ее проблем были алкоголь и стресс. Оказалось, он никогда не слышал об анти-NMDA-рецепторном энцефалите. Возможно, в этом не было его вины: он принимал по 35 пациентов в день и ему было не до чтения медицинских журналов. Статья вышла в «Нью-Йорк пост» под броским заголовком «Мой загадочный потерявшийся месяц безумия: счастливую 24-летнюю девушку вдруг настигают паранойя и припадки. Неужели я сошла с ума?». Статья легла в основу книги, а в сентябре 2016 года вышел снятый по ней фильм «Разум в огне» с Хлоей Грейс Морец в главной роли. Автор: Екатерина Сытник

Айн Рэнд о жизни

Я за черно-белый взгляд на мир. Думаю, я представляю собой правильную версию совершенного человека. С детства, еще до революции, я чувствовала, что Россия — мистическая, развращенная, гнилая страна, поэтому я не удивилась, когда там установилась коммунистическая идеология. Я отвергаю гнусный лозунг«цель оправдывает средства» — нельзя достичь хорошего дурными средствами. Попытка сделать что-то хорошее силой равноценна попытке привести человека в художественную галерею, лишив его при этом глаз. Я должна выразить признательность Аристотелю — только он из всех философов оказал на меня влияние. Все остальное в своей философии я придумала сама. Стремление к собственному счастью — есть величайшая моральная цель. Тот, кто ставит дружбу и семью выше собственного творческого труда, аморален. Дружба, семейная жизнь, человеческие взаимоотношения не являются главными в жизни человека. Чтобы сказать «я тебя люблю», сначала надо научиться произносить слово «я». Единственный человек, способный испытать глубокую романтическую любовь — это человек, движимый страстью к работе. Секс может быть только реакцией на ценности, обнаруженные в другом человеке и ничем иным. Поэтому я считаю половую распущенность безнравственной. Не потому, что секс — это зло, а потому, что секс — это слишком хорошо. Нет ничего скучнее порока. Свободный ум и свободная экономика логически вытекают друг из друга. Одно не может существовать без другого. Истинная задача правительства — быть полицейским, защищающим людей от насилия. Бизнесмены — это символ свободного общества и символ Америки. Я не согласна с тем, что люди должны иметь право голосовать по любому вопросу. Любой бог — какой бы смысл ни вкладывали в это слово — это воплощение того, что люди считают выше себя. А если человек ставит выдумку выше самого себя, значит он очень низкого мнения о себе и своей жизни. Я не считаю благотворительность большой добродетелью и не считаю ее моральным долгом. В помощи другим нет ничего плохого, если они достойны этой помощи и если такая помощь вам по средствам. Беды современного мира были вызваны альтруистической, коллективной философией. Людям нужно отказаться от альтруизма. Я не собираюсь обсуждать претензии американских индейцев к этой стране. Я верю — и у меня есть на то причины — в несимпатичный образ индейцев из голливудского кино. У них не было прав на эту страну только потому, что они здесь родились, и они не имели права вести себя с белыми людьми как дикари. Единение с природой, жизнь в мире без технологий — это смерть чистой воды. Худшее, что можно сделать по отношению к себе с точки зрения психологии, — это смеяться над самим собой. Это все равно что плевать себе в лицо. Готова ли я умереть за объективизм? Да, готова. Но что важнее, я готова жить за него. А это намного труднее. История доказывает, что я права.