Какая эстетика доминирует в XXI в.? По мнению профессоров социологии Рут Холлидей и Трейси Поттс, мы находимся на грани того, чтобы утонуть в китче. Анализ британской центральной улицы предлагает множество доказательств китчизации повседневной жизни. Китч также можно описать двумя словами — пошлость и безвкусица. Специалисты определяют китч как безвкусную копию образа другого стиля или как систематическое проявление дурного вкуса или художественной несостоятельности. Садовые гномы, например, — это китч, как и дешевые картины для туристов, выполненные правильно технически, но выражающие смысл слишком прямо и откровенно, часто в виде клише. Некоторые люди играют с китчем, проявляя иронию, что может привести к интересным результатам. Однако чаще всего китч имеет негативную коннотацию. Терроризм предпочитает китч Многие диктаторы пытались укрепить свою власть с помощью китчевой пропаганды. Бывшего ливийского лидера Муаммара Каддафи называли «китч-диктатором», а Саддам Хусейн, ставивший памятники сам себе в духе Сталина, является одним из немногих, кто может оспорить этот титул. Вкусы нуворишей в России, Китае, на Ближнем Востоке и в США отличаются бросающейся в глаза вульгарностью, которая идеально соответствует научным определениям китча. Терроризм, графические образы которого вторглись в нашу жизнь в последние двадцать лет, предпочитает китч. Пропаганда Аль-Каиды предается романтическим представлениям восхода солнца, досовременным утопиям, а также готическим изображениям черепов и костей. Социолог Рюдигер Лолкер, анализировавший эстетику джихадистов, писал, что джихадистский журнал «Аль-Каида Эйрлайнс» демонстрирует увлечение готическими элементами и китчем. Видеоролики, выпускаемые Исламским государством (запрещено в РФ), демонстрируют еще более явные проявления китча, поскольку они культивируют искусство насилия ради его шоковой ценности. Кража культурной идентичности Почему же так много китча сегодня, и было ли так всегда? В популярном религиозном искусстве его было предостаточно, а Калигула, вероятно, является безоговорочным чемпионом китча всех времен. Эпоха просвещения временно приостановила развитие китча, тогда он был присущ искусству барокко, но, похоже, мы снова наверстываем упущенное. Американский сценарист Кевин Уильямсон сказал, что Дональд Трамп — «обладатель худшего вкуса со времен Калигулы». Трамп возвращается к допросветительскому стилю абсолютизма: его позолоченный пентхаус на Манхэттене изобилует мрамором, мебелью в стиле Людовика XIV и бессистемно собранными историческими артефактами. Согласно анализу ученых, эта тяга к китчу связана с феноменом «декультурации» — явления, при котором определенная группа лишается одного или нескольких аспектов своей идентичности. Этот термин появился в социологии в ходе споров о последствиях колониализма и последующей утрате культуры, например, в ранней работе Пьера Бурдье «Социология Алжира». Людям всегда были нужны истины, в которые можно было бы верить. Если в прошлом эти истины передавались через культуру, то теперь они все чаще создаются мгновенно, без культурного посредничества. Китч использует этот механизм в сфере эстетики. В современном мире китч пересматривает наше восприятие истины. Это истина, лишенная культуры или контекста. Производство отделенных от культуры истин наиболее очевидно в сфере фундаменталистских религий. Исламовед Оливье Рой показал, что религиозный фундаментализм возникает, когда религия отделяется от коренной культуры, в которую она была встроена. Радикализация происходит, когда религии пытаются определить себя как культурно нейтральные и «чистые». Когда религии отделены от конкретных культурных ценностей, их истины становятся абсолютными. Фундаменталистские религии склонны считать себя поставщиками научных истин. Нарциссический импульс Исследования показали, что китч имеет корни в нарциссическом импульсе. Именно поэтому он особенно процветает в неолиберальной среде, определяемой динамикой информационного общества. Социальные медиа нарциссичны, потому что они позволяют людям находиться в информационном пузыре, не сталкиваясь с культурой других людей. Алгоритмы подсказывают, какие книги нам нравятся, основываясь на сделанном ранее выборе. Нарциссическая структура этой модели очевидна. С помощью алгоритмов признаки квантифицируются и классифицируются в соответствии с абстрактными формами совершенства. В лишенном культуры мире самость становится единственным оставшимся этическим эталоном. Когда не существует культурного другого, только «я» будет восприниматься как должное. В худшем случае эта система порождает эгоцентричные «альтернативные истины» и теории заговора, которые можно назвать «китч-теориями» из-за их нарциссической, самоутверждающейся природы. «Китчевые истины» устанавливают себя автономно, нарциссически утверждая свою собственную истину. Аналогичным образом альтернативные истины и теории заговора не дезинформируют (дезинформация — это утаивание существующей истины), а китчизируют истину. В итоге это приводит к полной ее потере. По материалам статьи «How kitsch consumed the world» The Conversation