«Если ты берешься за камеру, то должен быть и редактором, и дизайнером, и репортером. Даже когда фотографируешь пару стоптанных башмаков — это уже репортаж», — Алексей Бродович. Сегодня нам кажется естественным, что фэшн-фотография — это такой же творческий и разнообразный вид искусства, как любой другой, но так было не всегда. На протяжении всей своей истории модная фотография часто рассматривалась как способ рекламы, слишком пресный и коммерческий, чтобы считаться высоким искусством. За прошедшие годы художники доказали ошибочность такого мышления и продолжают возводить фэшн-фотографию в легитимную форму искусства, которой она считается сегодня. Перед фэшн-фотографами стоит непростая задача запечатлеть суть бренда, издателя или модели, привнеся при этом свой собственный уникальный стиль и видение. Влияние модных фотографов неоспоримо, поскольку они продолжают диктовать, что считать «красивым», «скандальным» и, прежде всего, «модным». Эдвард Стайхен и Condé Nast Корни профессии уходят в портретную живопись викторианского общества. Уже с 1840-х годов дебютантки, актрисы и танцовщицы позировали в нарядах фотографам-портретистам точно так же, как их матери позировали великим художникам-портретистам более раннего времени. Для многих Эдвард Стейхен является отцом-основателем современной фэшн-фотографии. Стейхен взял на себя задачу продвигать моду как изобразительное искусство с помощью фотографии. Для этого он сделал серию фотографий платьев, созданных известным французским модельером Полем Пуаре. Работы фотографа впоследствии были опубликованы в апрельском номере журнала Art et Décoration за 1911 год. Признанные читателями как самые первые модные фотографии, они передавали эстетику, движение и детали одежды как центральные элементы своего подхода. Стиль Эдварда в значительной степени был сосредоточен на модели, в типичном стиле портретной живописи, но он использовал освещение и тщательно спланированные студийные установки, чтобы сосредоточиться на одежде и придать ей роскошный и элегантный вид, характерный для того времени. Еще один решающий фактор в расширении привлекательности современной модной фотографии произошел в 1909 году, когда успешный издатель Condé Nast приобрел американский журнал о стиле жизни Vogue. При этом он создал ведущее в мире издание о моде, которое дало таким фотографам, как Стейхен, Сесил Битон и Хорст П. Хорст, платформу для демонстрации своих работ огромной новой аудитории. В 1913 году он запустил Vanity Fair, и вместе эти два издания десятилетиями боролись с Harper's Bazaar за звание главного журнала мод в Америке. То, что Стейхен и Vogue дали современной фотографии, было чертежами почти всей модной рекламы, которая должна была появиться в последующие годы. Стайхен формировал свой собственный уникальный визуальный словарь на протяжении 20-х и 30-х годов, сочетая классические образы эпохи Возрождения с кубизмом и футуризмом, чтобы создать что-то свежее и захватывающее. Его использование моделей, освещения и экспериментальных студийных методов было совершенно революционным, и в течение многих лет у его современников не было другого выбора, кроме как следовать его пути. Его важность невозможно преувеличить; Стайхен изменил лицо фэшн-фотографии, и его инновации используются по сей день. Возрождение Harper’s Bazaar В течение многих лет Harper's Bazaar не хватало преимуществ, чтобы конкурировать с изданиями Condé Nast. Однако судьба журнала изменилась в 1934 году, когда на должность художественного руководителя был назначен русский фотограф Алексей Бродович. С ним Harper's Bazaar начал новый путь, который навсегда изменил мир фэшн-фотографии. Он внедрил радикальные концепции компоновки, по-новому использовал типографику и применил яркий подход к изображениям. Именно его сочетание элегантности и новаторства изменило состояние Harper's Bazaar, обеспечив его долгосрочное будущее. Однако влияние Бродовича было более резонансным, чем просто страницы журнала. В 1933 году он начал курс в Школе промышленного искусства Пенсильванского музея под названием «Лаборатория дизайна», где преподавал весь спектр современных принципов графического дизайна. На этом курсе присутствовали молодые фотографы, такие как Ирвинг Пенн, Ив Арнольд и Ричард Аведон. Именно эти студенты будут формировать фэшн-фотографию на почти постоянной основе в течение десятилетий, помогая расширить наследие Бродовича в далеком будущем. Ричард Аведон Одним из первых учеников Бродовича в Лаборатории дизайна был Ричард Аведон, который начал карьеру в 1944 году в качестве рекламного фотографа. Аведон быстро нашел поклонника в лице Бродовича, который заметил его талант и отправил его в Париж в 1946 году для освещения последних коллекций ведущих домов моды. Молодые и полные энергии снимки, сделанные Аведоном для Harper's Bazaar, олицетворяют новое направление фэшн-фотографии. Стиль Аведона сводился к одному: движению. Он избегал студий, предпочитая работать на открытом воздухе или на натуре. Снимая оживленные уличные сцены и шумные вечеринки, Ричард фотографировал своих моделей в данный момент, демонстрируя их природную женственность, а развевающаяся одежда каким-то образом казалась элегантным продолжением их собственных тел. Это задало новый курс для модной фотографии, и на протяжении 50-х годов стилю Аведона много подражали. Движение и спонтанность были отличительными чертами этого нового направления. Он вдохновил фотографов, таких как Генри Кларк, использовать улицы города в качестве фона для своих изображений. На открытом воздухе в фотографии можно было вдохнуть новое ощущение жизни, а красота моделей и одежда, которую они носили, напрямую отражались в динамизме общей композиции. Но были и такие, как Ирвинг Пенн, которые продолжали придерживаться традиций студии. На его знаменитой обложке апрельского выпуска Vogue 1950 года модель Джин Пэтчетт была изображена в контрастном черном и белом. Когда тон и ракурс противопоставлены, результат драматичен, но спокоен, и это изображение, в частности, подводит итог его подходу к фэшн-фотографии. Хотя его стиль начал терять популярность в 60-х годах, Пенн изменил лицо фэшн-фотографии неуловимыми, но далеко идущими способами на долгие годы вперед. Возвращение в студию и рост сексуальных споров Съемка движения за пределами студии была методом работы многих фотографов на протяжении 50-х и 60-х годов. Но к началу 70-х началось возрождение студийной работы. Новое движение определялось использованием женской наготы, откровенной сексуальности и сюрреализма. И снова Ричард Аведон был на гребне этой новой волны. Подписав соглашение о переходе из Harper's Bazaar в Vogue в 1966 году, он решил вернуться в студию для большей части своей работы в фэшн-фотографии. Ссылаясь на гламур и свободу предыдущих двух десятилетий, его съемки для Versace в 70-х и 80-х годах были изобретательными и захватывающими. Его фирменное использование движения все еще присутствовало, как и его прославление жизненной силы и уверенной женской сексуальности. Ги Бурден, парижанин, который полагался на сексуальные образы, чтобы рассказать другую историю, несколько контрастировал с Аведоном. В то время как его критики говорят, что Бурден свел женское тело к его самым эротическим частям, часто пропагандируя жестокие и женоненавистнические взгляды, его сторонники утверждают, что он создал собственный уникальный вид сюрреалистического мистицизма. Его рекламные работы в конце 70-х часто изображали женщину слабой и контролируемой — строгий контрапункт работам современников, таких как Хельмут Ньютон и Аведон. Однако его образы, несомненно, очаровательны, а использование ярких цветов, постановочного сюрреализма и секса повлияло на работы современных фэшн-фотографов. Эпоха безудержной коммерциализации 80-е стали началом нового смелого рубежа фэшн-фотографии. Коммерциализм, сила, которая бездействовала большую часть предыдущих 60 лет, внезапно подняла голову. Мода начала приобретать все более широкое распространение по мере того, как растущий средний класс Европы и Америки проявлял больший интерес к своей одежде. У них было больше денег, и сообразительные модные лейблы, такие как Calvin Klein, Levi's и Ralph Lauren, были только рады их принять. В 90-х появилось множество классических рекламных роликов. От сильных женских образов для подражания, которые изображала Донна Каран, до американской мечты, представленной Ральфом Лореном, 90-е годы многие считали золотым веком рекламной кампании. Наряду с сексом лейблы использовали супермоделей, чтобы сфокусировать свои кампании, обнаружив очевидную связь между их естественной красотой и желанной продукцией. Calvin Klein был в авангарде этого нового движения и поднял жару в особенно известной рекламной кампании 1992 года. В скромной черно-белой съемке Брюса Вебера с участием Марка Уолберга в паре с Кейт Мосс дизайнер ухватил суть этого нового направления. Простое изображение их обоих, обнаженных до пояса, в нижнем белье с явно фирменными вещами, было всем, что нужно, чтобы донести сообщение. И это сработало. Calvin Klein увидел огромный рост продаж, превратив их во всемирно признанный бренд. Гиперсексуальность Как человечество убедилось на протяжении десятилетий, секс продается. Но пока Хельмут Ньютон и Ги Бурден широко использовали образы для сексуальной привлекательности, 2000-е открыли новую эру гиперсексуальности, которая была разработана не только для того, чтобы шокировать, но и для продажи одежды. Одним из тех, кто не боялся использовать тело для продвижения своей продукции, был Том Форд. Знаменитая реклама его первого аромата For Men была снята Терри Ричардсоном в 2007 году и объединила склонность Форда к сексуальным образам с резкой и мгновенно узнаваемой эстетикой фотовспышки Ричардсона. Бурден явно оказал огромное влияние на эту работу; тщательно обработанные студийные кадры, использование цвета и слегка зловещее изображение женской сексуальности — все это присутствует. Стратегическое размещение флакона духов мало что оставляет для воображения, и кампания вызвала много споров, а также широкую известность для Форда. Еще один кампейн от Тома Форда был выпущен в 2003 году, когда дизайнер работал в Gucci. Стилизованная и упрощенная, эта реклама, снятая Марио Тестино, привлекла большое внимание, поскольку в ней была изображена женщина-модель с выбритым на лобке логотипом Gucci. Не столько об одежде, сколько о прихорашивании, это был смелый шаг для Форда, но он еще раз подтвердил старую поговорку о том, что плохой рекламы не бывает. Одобрения знаменитостей и празднование богатства Возможно, самый драматический сдвиг в современной фэшн-фотографии — это то, как теперь используются рекламные кампании. В период с 2006-го по 2013 год количество страниц, посвященных рекламе в Vogue, сократилось на 16%. Для многих брендов лукбуки — это новые рекламные кампании: они дешевле в производстве, проще в потреблении и лучше подходят для распространения через цифровые носители. Для некоторых этот шаг демократизирует, устраняя элитарность, в поощрении которой давно обвиняют старую гвардию индустрии моды. Но для многих это мягкое принижение некогда гордой формы искусства, которая благодаря работе таких людей, как Стейхен, Аведон, Ньютон и Пенн, уже давно имеет большое культурное и историческое значение. Автор: Арсений Биньевский
Читайте также
Пять фокусов мозга, искажающих реальность
Пока вы листаете эту статью, мозг усердно трудится, создавая ментальный мир, в котором вы живете. Скорее всего, вы ощущаете себя частью мира, наполненного другими людьми, предметами и собственными мыслями. К тому моменту, как вы дочитаете это предложение, мозг декодирует данные в сенсориуме (отдел, который получает и интерпретирует сенсорную информацию), превратив знаки на экране в голос у вас в голове. Доктору Дэниелу Йону, как психологу и нейробиологу Биркбекского колледжа Лондонского университета, важно понимать, как мозгу удается этот удивительный трюк — создание иллюзии внешнего мира. Вместе со своими коллегами он нашел ответ: мозг подобен ученому. Он генерирует собственные гипотезы для интерпретации реальности. Это может объяснить, почему работа вашего мозга кажется такой быстрой и легкой. Несмотря на эффективность, у этого есть своя цена: он может легко ошибаться в восприятии или интерпретации информации. «Каждый из нас живет в своей версии реальности, сформированной собственными предположениями и прогнозами. Осознание трюков разума способно изменить то, как мы понимаем самих себя, а также помочь лучше находить общий язык с теми, кто видит мир иначе», — отметил Йон. Ваш мир — галлюцинация Люди обычно считают, что мозг дает им более-менее точную картину мира. Поэтому многие полагают, что сошли с ума, когда сталкиваются с галлюцинациями. Последние исследования показывают, что это не совсем так. На самом деле все постоянно галлюцинируют, и теории, которые выдвигает мозг, формируют восприятие. Если поместить человека в аппарат МРТ, можно увидеть, как его мозг создает собственные предположения и ожидания, даже когда перед глазами ничего нет. Например, если показать фотографию с отсутствующим большим фрагментом, зрительные зоны, которые должны быть неактивны, вспыхивают нейронными паттернами, напоминающими то, что, по мнению вашего мозга, должно там быть. В реальном времени видно, как заполняются пробелы на холсте визуального пространства. Этот процесс обычно полезен, так как он отвечает за врожденную склонность к изобретательству. По словам Йона, открытие позволяет иначе оценить природу серьезных галлюцинаций, которые встречаются у страдающих психотическими расстройствами, или у тех, кто называет себя экстрасенсами и заявляет о контактах с потусторонним. Ученые полагают, что люди с такими яркими галлюцинациями могут быть более склонны к тому, что их предположения и теории проникают в восприятие. Однако за галлюцинации и за психические недуги отвечают разные нейронные сети. Если вам что-то померещилось, это не означает, что с вашим восприятием что-то не так. Это не сбой, а фундаментальная особенность работы мозга. Вы не слушаете, что говорят другие Вы когда-нибудь открывали текст песни и с удивлением понимали, что месяцами, а то и годами неправильно слышали слова песни? Если да, вы не одиноки. Многие сталкиваются с мондегрином — ослышками в текстах песен. Эти ошибки восприятия возникают из-за того, что люди редко слышат именно то, что им говорят, так как мозг работает на опережение. Когда исследователи записывали живую речь на разных языках, оказалось, что средняя пауза между репликами в диалоге невероятно мала — около 200 миллисекунд (одна пятая секунды). Чтобы успевать, мозгу приходится забегать вперед и строить догадки о том, чем закончится фраза до ее фактического завершения. Этот процесс легко отследить в лабораторных условиях. Например, человек слышит фразу «в больнице лежит новорожденный…». МРТ покажет, что мозг уже активирует паттерн, соответствующий слову «ребенок», до того, как оно будет произнесено. Это не только экономит время в жизни, но и помогает распознать речь, которая в противном случае была бы невнятной или двусмысленной. В большинстве случаев это полезно. Однако если у мозга сложились неверные ожидания, он способен сбить вас с толку. Вы не контролируете ситуацию Мозг часто обманывает, заставляя переоценивать степень контроля над происходящим. Яркий пример тому «иллюзия контроля» — когда человек чувствует себя ответственными за вещи, на которые не способен повлиять. Обратите внимание на кнопки в общественных местах. Во многих городах есть пешеходные переходы, лифты и даже офисные термостаты с кнопками, которые абсолютно бесполезны. Эти системы управляются компьютерами или таймерами, но люди все равно нажимают на них, не подозревая, что они не работают. Они думают, что способны изменить сигнал светофора или температуру в помещении. «Эти ложные ощущения контроля пленят. Более тревожной является противоположная ошибка восприятия — «иллюзия пассивности» — когда мы чувствуем себя менее ответственными, чем являемся на самом деле», — пояснил Йон. Эти иллюзии становятся опасными в социальном контексте, например, когда люди «просто выполняют приказы». В одном исследовании 2016 года ученые из Великобритании и Бельгии изучили, что происходит в мозге, когда человек причиняет вред другому по собственному желанию и по приказу. Если доброволец выбирал мягко ударить током партнера за небольшое вознаграждение, его мозг активно реагировал на звук разряда — это признак того, что он осознает последствия своих действий. Но когда ему приказали причинить такой же удар, реакция мозга притупилась. Как будто, отказываясь от ответственности, мозг буквально перестал замечать последствия собственных действий. Хорошая новость в том, что это неизбежно, но можно научиться брать на себя больше ответственности и обрести более точное чувство контроля. В другой версии того же эксперимента с током исследователи работали с курсантами бельгийской военной академии. Несмотря на то, что их учили подчиняться приказам, эти солдаты иначе воспринимали свои действия, потому что их также учили нести ответственность за них. Даже когда им велели причинить вред, их мозг по-прежнему демонстрировал признаки осознания последствий — нейронная активность отражала понимание действий, независимо от того, был ли это их свободный выбор или приказ. «Эти результаты раскрывают нечто важное о каждом из нас: чувство контроля фильтруется теориями мозга. Мы чувствуем не столько контроля, сколько у нас есть на самом деле, а столько, сколько, по мнению нашего мозга, следует иметь», — отметил Йон. Как показали эти солдаты, через опыт и социальное обучение возможно изменить убеждения, а вместе с ними и представления о том, какую важную роль играют действия. Ваш язык тела — это «диалект» Вам может казаться, что вы неплохо читаете язык тела. Если один коллега улыбается и идет по коридору вприпрыжку, а другой плетется с поникшей головой, разве не очевидно, кто получил повышение? Но эмоции не передаются напрямую из одного мозга в другой. В ходе исследования 2012 года ученые из Израиля показывали участникам фотографии теннисисток. На одном изображении женщина казалась торжествующей, на другом — побежденной. Но есть нюанс: лица идентичны, их вырезали и вставили на разные тела. Мозг достроил эмоциональный смысл, основываясь на той позе, которую он ожидает увидеть вместе с этим лицом. Это говорит о том, что люди не видят эмоции напрямую. Они их интерпретируют, основываясь на общей картине и собственных ожиданиях. «Мы склонны предполагать, что другие люди выражают эмоции так же, как и мы, но обычно мы правильно понимаем только тех, кто двигается в схожем с нами ритме. Это объясняет, почему исследования показывают, что мы точнее считываем эмоциональные состояния — радость, грусть или злость — у людей со схожим спонтанным темпом движений. Люди, которые ходят быстро, склонны так же быстро жестикулировать и постукивать пальцами, и этот ритм становится своего рода личным «диалектом» выражения эмоций», — объяснил Йон. По его словам, несовпадающие диалекты могут объяснить множество повседневных недопониманий между друзьями, коллегами или членами семьи. Они также помогают объяснить классические конфликты между подростками и их родителями. С возрастом ритмы тела замедляются, а значит, эмоции выражаются иначе. Это приводит к тому, что каждая возрастная группа настроена на ритмы своих сверстников, поэтому подростки часто кажутся чрезмерно активными или агрессивными, а взрослые могут выглядеть для них угрюмыми или замкнутыми. Та же логика помогает лучше узнать о недопонимании в нейроразнообразном мире. Годами ученые полагали, что аутичным людям сложно понимать других. Оказалось, это работает в обе стороны: аутичные люди часто двигаются иначе (их жесты могут быть более резкими или порывистыми), им с трудом даются более глубокие эмоции и бывает трудно расшифровать намерения и чувства нейротипичных партнеров, но и нейротипичным в той же степени сложно «считывать» аутичных людей. И это логично, если принять тот факт, что каждый человек интерпретирует других через призму собственного тела. Все сводится к тому, насколько хорошо люди соответствуют той призме восприятия, которую мозг уже успел построить. Отражение в зеркале — это не вы «Мы используем мозг не только для того, чтобы познавать внешний мир и людей. Мы также смотрим внутрь себя. Однако понимание самих себя может быть столь же подвержено ошибкам, как и «считывание» окружающих. На самом деле ваше самовосприятие формируется внутренней теорией вашего мозга о том, кто вы есть. В его основе лежит уверенность — субъективное чувство убежденности в своих решениях и действиях. Но мозгу удивительно сложно определить, насколько уверенным или неуверенным вам следует себя чувствовать. Из-за этого он в значительной степени опирается на ваш прошлый опыт и ожидания», — рассказал Йон. В своих экспериментах доктор обнаружил, что люди чувствуют себя увереннее в тех ситуациях, где они уже добивались успеха в прошлом, и более неуверенно в тех, где ранее сталкивались с трудностями, даже когда их реальные результаты совершенно идентичны. Другими словами, когда человек занимается самоанализом, он испытывает ту уверенность, которую мозг ожидает от него — вне зависимости от истинных талантов, потенциала или навыков. Эти предубеждения могут стать самоподкрепляющимися, заставляя вас застревать в определенном взгляде на себя. Если в прошлом вам везло, мозг заложит оптимистичные ожидания, подпитывая уверенность, необходимую для стремлений и успеха. Но если вам не везло, он способен закрепить в вашем опыте более пессимистичные прогнозы, заставляя чувствовать неуверенность, неспособность и лишить мотивации на новые попытки. Это объясняет, почему успех так часто порождает новый успех. Одно исследование показало, что ученые, которые с трудом выиграли свой первый исследовательский грант, в дальнейшем получали больше финансирования за свою карьеру, чем коллеги, которые немного отставали на первом этапе. Разрыв между счастливчиками и неудачниками в основном определялся усилиями, а не талантом, так как проигравшие решали не подавать заявку снова. Исследователи полагают, что это происходит именно потому, что случайные удачи и неудачи закрепляются в моделях мозга возможностей человека. Подобные открытия преподносят важный урок: чувство субъективной уверенности (или ее отсутствия) могут вводить в заблуждение. Это проливает свет на депрессию, которая, по мнению некоторых психологов, подпитывается снижением субъективной уверенности, даже когда объективные навыки и способности остаются неизменными. Депрессивные мысли и чувства захватывают именно тогда, когда мозг застревает в пессимистичном представлении человека о себе. Понимание этого факта помогает разорвать порочный круг. Если осознать, что мозг не всегда прав насчет вас, открываются новые возможности, опыт и потенциальный успех, которые обновляют модель себя, а вместе с ней и иное, более точное представление о том, кто вы на самом деле. По материалам статьи «5 illusions that reveal how your brain warps reality» Science Focus
Как мозг реагирует на разрыв дружбы
Разрыв дружеских отношений — очень распространенное явление. Нидерландское исследование 2008 года выявило, что до 70% близких дружеских связей распадаются в течение семи лет, а социальный опрос 2023 года показал, что более двух третей американцев разрывали дружбу в течение жизни. И хотя расставание с другом — не редкость, это не значит, что потеря близкого человека не оказывает существенного влияния на эмоциональное здоровье и даже здоровье мозга. Дисбаланс гормонов и усиление тревожности В первую очередь активируется тревожный сигнал. Как объяснила невролог Лиза Шульман, потеря дружеских отношений может вызвать активацию миндалевидного тела (области мозга, связанной с эмоциональными реакциями). «Миндалевидное тело исследует окружающую среду на предмет угроз. Когда эмоциональная травма достигает определенного порога, миндалевидное тело «подает сигнал тревоги», запуская каскад нейромедиаторов и гормонов, чтобы подготовить организм к защите», — рассказала эксперт. Кроме того, может пошатнуться гормональный баланс. Психиатр Шэрон Батиста отметила, что в число активированных нейромедиаторов входят серотонин, дофамин и норадреналин, отвечающие за регуляцию настроения и обработку эмоций. Дисбаланс серотонина, связанного с чувством благополучия и счастья, способен привести к нарушениям настроения. В то же время снижение уровня дофамина, отвечающего за систему вознаграждения и удовольствие, может вызвать ангедонию — неспособность испытывать радость. Также нередко повышается уровень норадреналина, участвующего в реакции организма на стресс, что способствует всплеску тревожности в процессе переживания горя. Еще одно последствие — синхронизация памяти и эмоций, которые будут работать против вас. Со временем «эмоциональный» мозг может стать более чувствительным под воздействием внешних триггеров, таких как напоминания о потере. Это происходит в ущерб «думающему» мозгу, или коре больших полушарий. Эмоциональные компоненты памяти способны подавлять когнитивные, что усилит тревожность, депрессию и нарушит сон. Психологические последствия Как пояснила клинический психолог Сабрина Романофф, потеря близкого друга, подобно расставанию с романтическим партнером, вызывает чувство горя. Кроме того, по ощущениям это может быть очень похоже на горе от смерти. Это создает так называемое неопределенное, двусмысленное горе — боль от утраты человека, который все еще жив, но больше не будет рядом с вами в привычном понимании. Психика тяжело переживает это состояние, поскольку зачастую не происходит никакого завершения истории, и отсюда возникает путаница и непонимание причин, по которым отношения закончились. Поскольку дружеские связи часто удовлетворяют ключевые потребности в принадлежности и привязанности, их разрыв приводит к чувству отверженности, неуверенности в себе и одиночеству. К этому могут добавляться печаль, гнев и даже симптомы депрессии и тревоги. Со временем это может вылиться в проблемы с социальной идентичностью. Также разрыв дружбы в некоторых случаях запускает реакцию страха, при которой человек начинает бояться разрушить другие отношения или открыться людям из-за риска возможной будущей боли или разочарования». Поэтому те, кто переживает потерю друга, могут изолировать себя в качестве защитного механизма, чтобы снизить уязвимость и избежать эмоциональной перегрузки. План действий В первую очередь эксперты рекомендуют прожить горе. «Отнеситесь к потере как к любому значительному эмоциональному событию, — посоветовала Романофф. — Позвольте себе оплакивать общие воспоминания, связь и ту роль, которую этот человек играл в вашей жизни». Изменения в дружбе — это естественная часть жизни, поэтому лучше сосредоточиться на принятии ситуации, даже если поначалу это может быть трудно. После разрыва легко попасть в негативный цикл обвинений в адрес другого человека и даже себя. Вместо того, чтобы сосредотачиваться на поиске виноватого, признайте, что отношения были ценными, но исчерпали себя. Можно сохранять связь с положительными воспоминаниями, одновременно осознавая причины, по которым все закончилось. Однако это следует делать после первоначального этапа горевания. Вы можете проанализировать дружбу с человеком, составить список хороших, плохих сторон и того, что можно было бы улучшить. Понимание динамики поможет вам расти и устанавливать более здоровые границы в будущих дружеских отношениях. После размышлений о том, что могло привести к окончанию вашей дружбы, уделите время тому, чтобы прояснить, что вы цените в отношениях. Определите свои непреложные принципы и ожидания от дружбы, позвольте этим целям направлять вас к формированию более полноценных связей в будущем. Кроме того, важно не забывать о других людях, с которыми вы общаетесь или дружите. Не позволяйте потере помешать вам ценить другие отношения, которые у вас есть и которые развиваются вместе с вами. Чтобы уменьшить чувство одиночества и получить поддержку, сосредоточьтесь на построении новых социальных связей, а также на укреплении существующих. Согласно теории привязанности, помимо усиления чувства принадлежности, формирование новых связей способствует восстановлению эмоциональной безопасности. По материалам статьи «What Happens in the Brain After a Friendship Breakup» Very Well Mind
Правда ли супы настолько полезны, как говорила бабушка в детстве?
Россия и страны СНГ живут в той реальности, в которой есть суп — обязательное правило питания, поэтому на обед тарелку бульона с овощами уж точно надо съесть, да еще и с хлебом вприкуску! О необходимости супа нам твердили с детства все: родители, бабушка с дедушкой, воспитательница в детском саду и порой даже учительница в начальных классах. Интересно, что многие дети не в восторге от этого блюда, однако с возрастом люди все больше и больше проникаются им — вот на бизнес-ланчах в кафе сотрудники просят обед с супом, а тут муж пришел с работы и хочет борщ, а дедушка в деревне только и питается этим супом каждый день, приговаривая с важным видом «врач так сказал»! В чем же магия жидкого блюда и так ли оно полезно? Сейчас расскажу! Как мы понимаем суп Само слово происходит из французского языка: «soupe» — это размоченный в бульоне хлеб. Блюдо имеет твердую и жидкую части и состоит из нескольких компонентов, но порой обходится и двумя-тремя, например, знаменитый французский луковый суп или сырный суп-пюре. Считается, что правильно приготовленное блюдо представляет собой баланс белков, жиров и углеводов, а еще богато клетчаткой. Кроме того, распространено мнение, что суп — относительно легкое блюдо (поэтому и первое), которое подготавливает желудок к более тяжелой пище, состоящей из твердого гарнира и мяса (т.е. второму блюду). Согласитесь, звучит очень полезно для нашего организма, но так ли этот суп обязателен для нас? На этот счет существуют разные взгляды. Например, эндокринолог-диетолог и генетик Лариса Бавыкина считает суп совсем не главной позицией в нашем ежедневном меню. По ее мнению, главным в питании остается «принцип тарелки» — и неважно, в каком виде человек получает необходимое количество полезных веществ. Все просто: «принцип тарелки» подразумевает, что половину рациона занимают фрукты и овощи, четверть — белки животного и растительного происхождения, еще четверть — сложные углеводы (каши, хлеб с отрубями, макароны). Также, по мнению диетолога, очень важна вода (для нас это не секрет). Из этого всего следует, что, если наполнение супа соответствует принципу тарелки, тогда он очень полезен. С другой стороны, его нельзя назвать незаменимым блюдом, поскольку мы можем съесть рыбу, вареные овощи и залить все водой, а можем просто сварить уху — разницы нет. Кроме того, среди взрослого поколения гуляет байка, что отсутствие супа в рационе приводит к язве желудка. Пугающе, не так ли? Лариса Бавыкина подтверждает, что это — миф, поскольку 80% язв, гастрита и прочего вызваны одной-единственной бактерией Helicobacter pylori, а вовсе не отсутствием супа на обед. Кстати, заразиться бактерией можно через слюну, плохо промытые овощи/фрукты и даже от домашних питомцев. Лечение болезней ЖКТ связано с диетой, в которую всегда входят бульоны. Они щадяще действуют на стенки желудка, налаживают выработку сока и успокаивают кишечник. Выходит, что супы все-таки полезны и нужны нам в ежедневном рационе. Безусловные плюсы супа Об этом говорит Роспотребнадзор, подчеркивая исключительные достоинства жидкой пищи. Суп хорошо усваивается организмом за счет бульона, мягких сваренных овощей и мяса, белки которого частично разрушаются в процессе термической обработки, благодаря чему желудку проще его переваривать. Кроме того, варка — тот самый способ приготовления пищи, в результате которого сохраняется наибольшее количество полезных веществ. Не будем забывать, что суп подается горячим, за что организм говорит большое спасибо, потому что ему не нужно тратить энергию на подогрев блюда перед перевариванием. Да и высокая температура бульона неоднократно согревала нас холодной осенью и зимой, когда мы приходили домой и наливали полную чашку. А потом еще одну. Особенно ярко достигается эффект разогрева, когда суп варят со специями, черным перцем и аджикой. Безусловное достоинство супа — быстрое утоление голода. Организм очень быстро насыщается, но у этой медали есть обратная сторона — многие супы нельзя назвать сытными, ведь они имеют низкую калорийность, поэтому через 2–3 часа снова «сосет под ложечкой». Как мы уже говорили, суп состоит из жидкой и твердой частей, поэтому благодаря бульону в организм поступает большое количество жидкости. Это очень удобно для детей и тех людей, которые употребляют мало воды, часто болеют или находятся в жарком климате, вследствие чего приходится потеть и терять жидкость. В бульонах присутствует соль, так что вместе с супом частичное восстановление электролитов обеспечено. И последний плюс, который выделяет Роспотребнадзор — нормализация работы кишечника, о чем уже частично упоминалось выше. За счет содержания значительного количества овощей в супе в кишечник поступает много клетчатки, а наш семиметровый друг очень любит все растительное. Какие бывают супы Выделим несколько категорий супов и полезность каждой для человеческого организма. 1. Заправочный В нашем понимании это самый классический суп, для которого основой выступает бульон, отвар или вода. В такой суп помещают овощи, картофель и бобовые, крупы, макаронные изделия, мясо, зелень. Например, рассольник, солянка, щи, грибной, борщ, похлебка, лагман. Также сюда можно отнести куриный суп с вермишелью, который стимулирует работу желудка и улучшает иммунитет. Гороховый, в свою очередь, отлично улучшает обмен веществ, стимулирует перистальтику кишечника и хорошо насыщает организм, но из-за высокой калорийности может вызывать тяжесть и вздутие. С солянкой тоже стоит быть осторожнее и не употреблять ее слишком часто, поскольку в ней присутствует жир и повышена кислотность. В целом, супы данной категории дают чувство сытости и поддерживают водно-солевой баланс. 2. Бульон По-другому его еще называют прозрачным супом. Самый распространенный среди бульонов — куриный. Он готовится с минимальным количеством продуктов, иногда содержит зелень и небольшое количество специй. Бульон особенно полезен в период болезни и восстановления, а также после похмелья и отравления. 3. Молочный Любимый супчик из детства. Его преимущество в быстрой готовке, поскольку помимо молока и воды еще добавляют макароны и яйцо. По итогу за 15 минут можно приготовить легкое, но питательное блюдо, содержащие кладезь кальция, белка и сложных углеводов! Еще молочный суп успокаивает слизистую желудка, поэтому его полезно есть детям и пожилым людям. 4. Крем-суп Новомодный формат супчика, захвативший гастрономию. Он сам по себе прост в приготовлении: овощи и мясо отваривают в бульоне вместе со специями, а потом перетирают до состояния пюре. Чаще всего встречается овощной крем-суп из одного ингредиента, например, из брокколи, тыквы, грибов. Особой популярностью пользуется сырный крем-суп. Такой вид блюда полезен также для детей и взрослого поколения, поскольку густая кашеобразная консистенция хорошо усваивается и ее не нужно пережевывать. Кстати, если овощи проваривать не до конца, тогда многие витамины сохраняются, и суп становится еще полезнее. 5. Холодный Всем знакомый холодный суп — окрошка. Без нее в знойную летнюю жару невыносимо тяжко, однако помимо нее существуют и другие холодные экземпляры в мире кулинарии — свекольник, гаспачо (томатный). По-другому холодные супы можно назвать сырыми, т.к. овощи для них не обжариваются и очень редко варятся. Зато благодаря этому в блюде сохраняется огромное количество микроэлементов и витаминов. Советы по приготовлению полезного супа Существует несколько рекомендаций, которые не являются обязательными, но их советует придерживаться Роспотребнадзор: 1. Готовить на втором бульоне Все просто: после того, как вы сварите мясо, слейте бульон и налейте свежей воды в кастрюлю — и продолжайте готовить суп. Также можно слить первый бульон раньше — в момент, когда вода с мясом закипит. После этого наливаете свежую и продолжаете варить мясо до полной готовности, а уже после засыпаете остальные ингредиенты. Так в супе будет меньше жира. 2. Отдавать предпочтение нежирной курице, индейке и диетическому кролику 3. Забыть про бульонные кубики Да, с ними суп очень ароматный, но приблизиться к этому вкусу довольно легко с помощью зажарки из овощей, свежих специй и трав, лаврового листа и душистого горошка. 4. Варить на слабом огне, не закрывая крышкой, тогда бульон будет медленнее испаряться, а блюдо получится более наваристым 5. Правило радуги Чем больше цветных овощей в вашем супе, тем полезнее он будет. 6. Зелень лучше класть в конце, чтобы она сохранила полезные свойства, аромат и хрустящую структуру Есть суп или нет — решать вам. Как мы выяснили, он не является необходимой частью рациона, но разбавить им свое ежедневное меню и привнести какое-то вкусовое разнообразие всегда можно. К счастью, существует огромное количество супов, помимо известных борща и солянка. Кроме того, супы действительно хорошо влияют на ЖКТ, поэтому во время недуга все же стоит обращаться к супу за помощью. Здоровому же человеку достаточно потреблять его 2-3 раза в неделю и быть счастливым. Автор: Дарья Онегова
Trash-кино
Когда-то самым модным словом среди молодежи считалось «культовый». Им обозначали все подряд: новый коктейль, свежую книгу, популярного телеведущего. Само слово не несло особого значения, но обладало притягательным звучанием. Со временем в русском языке появился новый конкурент «культового» — слово «трэш». Термин пришел из английского языка: trash означает «мусор». Однако в повседневной речи оно давно оторвалось от первоначального смысла. В молодежной среде закрепились странные комбинации вроде «арт-трэш», «ультра-трэш» или «панк-трэш», хотя такие словосочетания фактически равны «маслу масляному». Несмотря на кажущуюся пустоту, за словом «трэш» стоит вполне четкая культурная категория. В мировом контексте оно обозначает особую эстетику, а в кино породило отдельный поджанр — trash movies. Что такое trash movies? Часто трэш-кино путают с малобюджетными фильмами. Но между ними есть различие. Недорогие проекты Кевина Смита, «Ведьма из Блэр: Курсовая с того света» или «Музыкант» Роберта Родригеса хоть и снимались за копейки, но в категорию трэша не попадают. Настоящий трэш — это «Операция „Мутанты“», «Космические дальнобойщики» или «Урод в замке». Эти ленты не просто дешевые, они намеренно подчеркивают свою «несерьезность». Главная особенность трэш-кино — демонстративная «сделанность». Они не пытаются замаскироваться под реальность, а напротив, подчеркивают условность происходящего. Литры бутафорской крови, примитивные костюмы, нелепые монстры и нарочито грубая игра актеров превращают зрителя не в пассивного наблюдателя, а в соучастника балагана. Именно это создает особый шарм «мусорного кино» и делает его источником уникального зрительского опыта. Корни жанра: Голливуд и «двойные программы» Истоки трэш-кино уходят в 1930–1950-е годы. В Голливуде тогда активно выпускали «двойные программы» — в рамках одного сеанса показывали фильм категории А (с крупным бюджетом и звездами) и второстепенную ленту категории Б. Именно эти дешевые боевики, хорроры и фантастика стали питательной почвой для рождения трэш-культуры. Картины категории Б снимали в жанровых рамках: гангстерские драмы, вестерны, ужасы, фантастика. Однако именно в научной фантастике проявились самые яркие представители будущего трэша — от нелепых «гигантских пауков» до картонных «инопланетян». Заслуженный мусорщик Голливуда Имя Эда Вуда закрепилось в массовом сознании благодаря фильму Тима Бертона, где Джонни Депп сыграл Вуда, а основой сценария стала биография, написанная Рудольфом Греем. Эд Вуд вошел в историю мирового кино как режиссер с репутацией «самого плохого». Это звание ему дали два кинокритика — Гарри и Майкл Медвед — в своей книге «The Golden Turkey Awards» в 1980 году (то есть через два года после смерти Вуда). Его фильмы действительно подтверждают это звание: сюжеты выглядят занимательно при пересказе, но экранное воплощение оказывается настолько нелепым, что поражает даже подготовленного зрителя. Характерный пример — «План 9 из открытого космоса» (1959). Сюжет строится на попытке инопланетян подчинить землян, оживляя мертвецов на американских кладбищах. Полицейские стреляют в оживших покойников, пришельцы облучают людей загадочными лучами, а человечество оказывается под угрозой порабощения. В фильме присутствуют все клише наивной фантастики, которые могли бы заинтересовать непритязательного зрителя. Однако реализация сюжета оказалась настолько слабой, что выпуск картины в 1990-е годы вызвал неожиданную сенсацию: зрители, отвыкшие от столь плохого кино, смеялись до слез. Декорации тряслись от каждого хлопка двери, космические тарелки выглядели как колпаки автомобильных колес, подвешенные на нитках, а приборы инопланетян собирались из деталей старых радиоприемников. Костюмы «чудовищ» напоминали дешевые маскарадные наряды, купленные на Хэллоуин. Не меньший эффект производила актерская игра: артисты кривлялись, размахивали руками, таращили глаза, и даже в провинциальных театрах редко встречались актеры столь низкого уровня. Именно такие фильмы и сформировали понятие trash. Родитель чудовищ При обсуждении трэш-кино имя Эда Вуда обычно упоминают рядом с Джеком Арнольдом и Роджером Корманом. Однако в отличие от Вуда, Арнольд обладал талантом и умел создавать кинематограф в первозданном смысле слова. Его спецэффекты казались примитивными, декорации — картонными, а чудовища — нелепыми, но фильмы цепляли зрителя и открывали неожиданные глубины. В «Невероятно уменьшающийся человек» Арнольд экранизировал роман Ричарда Матесона. Герой, попавший под радиоактивный дождь, начинает стремительно уменьшаться. Сначала он теряет привычные размеры, затем сражается с домашней кошкой, потом с пауком в подвале, а в финале уменьшается до микроскопических масштабов и исчезает в новой вселенной. Несмотря на примитивность исполнения, фильм потрясал зрителей: кинематографическая условность не мешала сопереживать герою и ощущать трагизм его судьбы. Арнольд активно развивал тему изменения размеров. В «Тарантуле» гигантский паук терроризировал целый город, в «Colossus» морской пехотинец превращался в гиганта и терял рассудок. Эти фильмы породили целое направление в B-movies и вдохновили на создание десятков картин о чудовищах: от «Смертельных кузнечиков» и «Паука» до японского «Годзиллы» Исиро Хонды. Следует отметить, что Арнольд не был первооткрывателем. В 1954 году Гордон Дуглас снял фильм «Они!» о гигантских муравьях, появившихся после ядерных испытаний. Еще раньше, в 1930-е годы, Тед Броунинг («Дьявольская кукла») и Эрнст Шедзак («Доктор Циклоп») обращались к идее уменьшения людей до кукольных размеров. Трэш-кино развивалось парадоксальным образом: с одной стороны, режиссеры вроде Эда Вуда демонстрировали полное отсутствие таланта, а с другой — авторы уровня Джека Арнольда использовали «мусорное кино» для экспериментов и создавали произведения, которые продолжали волновать зрителей даже в своей условности и примитивности. Мастер фильмов-за-три-дня Джек Арнольд умел управлять вниманием зрителя: он заставлял аудиторию вжиматься в кресла, сжимать подлокотники и погружаться в напряжение. Он сталкивался с ограниченным бюджетом и экономил каждый кадр, но это не мешало ему создавать эффектные фильмы. Если бы ему выделили средства на дорогой проект, мир, несомненно, содрогнулся бы от восторга и ужаса. Однако всю жизнь Арнольд мастерил исключительно трэш. Его коллега и вечный соперник Роджер Корман пошел другим путем. Ему предлагали большие деньги и приглашали на студии Голливуда, но он отказывался. Для Кормана съемки дешевых фильмов стали видом спорта. Он выпускал фильмы десятками, иногда по несколько картин в год, охватывая все жанры B-movies: от вестернов вроде «На пять пистолетов к Западу» до комедий ужасов в духе «Магазинчика ужасов». Корман сочетал серьезную готику с трэшем, снимая «Нападение чудовищных крабов» и другие абсурдные картины. Его комедийные фильмы одновременно страшны, дики и забавны. В фильме «Террор» (1963) он нагромоздил оживающие статуи, живых мертвецов и колдунов, убивающих взглядом. Все происходящее подавал максимально серьезно: замок чародея разрушается прямо в кадре, каменные глыбы из пенопласта падают на героя Джека Николсона, весело отскакивают и уносятся бурным потоком. Съемки шли всего три дня, без сценария, в декорациях, оставшихся после более дорогого фильма «Ворон», где снимались Винсент Прайс, Борис Карлоф и Питер Лорре, а сценарий сочинил Ричард Матесон. Другие времена Между бездарным Эдом Вудом и талантливыми Джеком Арнольдом и Роджером Корманом существовало множество полузабытых жемчужин трэш-культуры, спродюсированных Сэмюэлем Аркоффом. В этих фильмах с сюрреалистичными названиями вроде I Was a Teenager Alien и Terror from the Year 5000 встречается как талантливое, так и бессмысленное кино. Фильмы снимали быстро, выпускали на экран еще быстрее, и многие копии терялись, сохранившись лишь в рекламных брошюрах и каталогах. 1950-е годы стали золотым веком трэш-кино, но в 1960-х «мусорное кино» оттесняли в подполье и провинциальные театры. Режиссеры либо замолкали, либо переходили на «нормальные» дорогостоящие проекты. Италия, пытаясь конкурировать с американским кино, довела характерные черты американских B-movies до гротеска, создавая комические и вызывающие картины. Однако вклад итальянцев в научную фантастику trash был ограничен, и лишь фильм Марио Бавы «Планета Вампиров» пережил десятилетия и повлиял на «Чужого» Ридли Скотта. В 1970-х годы trash movies вернулись: анилиновый рок-н-ролл и новая молодежная культура сделали их художественным объектом. Символом стало The Rocky Horror Picture Show Ричарда О’Брайена, снятое Джимом Шарманом. Фильм построен на цитатах и пародиях трэш-кино, и на сеансах публика выходила на сцену, танцевала, использовала воду из спринцовок и надевала костюмы героев фильма, создавая интерактивное зрелище. Мусор на потоке В середине 1980-х годов трэш-фильмы пережили второе рождение благодаря видеоформату. Видеотеки множились, и молодежь требовала грязных, диких и злых фильмов. Классика и фестивальные фавориты не интересовали зрителей: они выбирали дешевые экшены и ужасы в научно-фантастических декорациях, смеялись над пластиковыми супергероями. Спрос породил предложение: полупрофессиональные режиссеры и продюсеры по всему миру, особенно в Италии, начали создавать дешевые фильмы. Американцы пытались делать трэш для кинотеатров, но итальянцы ловко клонировали американские идеи, создавая массовую серию подделок, маркированных англоязычными псевдонимами. К началу 1990-х годов производство трэш-кино снова сосредоточилось в США. Нью-Йорк стал виртуальной столицей мусорного кино, где студия Troma Entertainment, основанная Ллойдом Кауфманом и Майклом Херцем, продолжила традиции Роджера Кормана. Здесь создавали панк-триллеры с карикатурным насилием, идиотской научной фантастикой и откровенной эротикой. Фильмы вроде Atomic Hero, Toxic Avenger, Strangest Dream, Vegas in Space осознанно превращали трэш в дикую клоунаду. Troma Entertainment вдохновила режиссеров по всему миру: некоторые поднялись в мировой кинематограф (например, Питер Джексон и Алекс де ла Иглесиа), другие остались в тени или присоединились к Troma. Новые имена и фильмы продолжают появляться ежегодно, создавая грубое, веселое и дерзкое кино, которое сохраняет свой трэшовый дух.
Тебе столько, на сколько ты себя чувствуешь
Субъективный возраст — это то, как человек ощущает себя внутренне, а также как его тело и мозг реагируют на жизненные изменения. Если человек в 80 лет не просто продолжает жить, а активно процветает: работает полный рабочий день или управляет небольшим бизнесом, живет самостоятельно и регулярно путешествует по миру, то это является ярким примером того, что возраст — это не просто число. При этом такой человек обычно выглядит как минимум на 10 лет моложе паспортного возраста — и с удовольствием отмечает это. Такие люди обычно и ощущает себя моложе хронологического возраста. Такое ощущение собственного возраста — не просто личное восприятие, а явление, изучаемое наукой. Это внутреннее ощущение возраста называется субъективным. Оно может быть ниже, совпадать или превышать фактический возраст человека. Психологи изучают субъективный возраст уже несколько десятилетий. Сегодня существует множество исследований, подтверждающих, что он может служить важным индикатором физического и психического здоровья, когнитивных способностей и продолжительности жизни. Ощущение себя старше сопряжено с риском для психического и физического здоровья В ходе исследования 2021 года, в котором приняли участие более 10 тысяч человек среднего и пожилого возраста, доктор Стефан и его коллеги обнаружили, что люди, которые изначально ощущали себя старше своего фактического возраста, имели повышенный риск развития сердечно-сосудистых заболеваний, включая болезни сердца и инсульт, в течение последующих девяти лет. Эта связь была частично обусловлена такими факторами, как курение, ожирение, гипертония и депрессия. Это позволяет предположить, что сопутствующие заболевания могут не только увеличивать риск развития сердечно-сосудистых заболеваний, но и влиять на восприятие возраста у пожилых людей. Субъективный возраст также был связан с повышенным риском смертности: в выборке из более чем 6 тысяч участников те, кто ощущал себя старше своего фактического возраста, имели больше шансов умереть в течение следующих восьми лет. Субъективный возраст также играет важную роль в определении психического здоровья. Ученые Риппон и Стептоу в своем исследовании 2018 года выяснили, что люди, которые чувствуют себя старше своего биологического возраста, с большей вероятностью испытывают симптомы депрессии и ухудшение физического состояния четыре года спустя. Примечательно, что эти связи не зависят от пола, образования или даже от прошлого психического здоровья. Это позволяет предположить, что ощущение себя старше своего возраста может быть уникальным фактором риска развития депрессии в будущем. Субъективный возраст тесно связан с когнитивными способностями и здоровьем мозга Возраст также влияет на когнитивные функции и структуру мозга. Стефан и его коллеги обнаружили, что пожилые люди, которые ощущали себя старше своего фактического возраста, хуже справлялись с тестами на память и исполнительную функцию спустя восемь лет — и этот эффект сохранялся почти 20 лет. В подтверждение этих выводов было проведено исследование с использованием методов визуализации головного мозга, которое провели доктор Квак и его коллеги в 2018 году. Они обнаружили, что у пожилых людей, которые чувствовали себя моложе, были более крупные лобные и височные доли — области мозга, связанные с речью, социальным познанием и исполнительным контролем. Эти области играют ключевую роль в нашей способности принимать решения, общаться и эффективно взаимодействовать с окружающими. Эти результаты свидетельствуют о том, что субъективное восприятие возраста тесно связано с нейробиологическими процессами, происходящими в организме. К счастью, большинство пожилых людей говорят, что ощущают себя моложе своего реального возраста. Согласно исследованию 2023 года доктора Вол и коллег, это юношеское смещение является распространенным явлением. Однако для тех, кто не испытывает такого чувства, — тех, кто ощущает себя своего возраста или старше, — последствия могут быть серьезными. Они могут столкнуться с постоянным ухудшением физического и психологического здоровья. Можете ли вы повлиять на то, как вы воспринимаете свой возраст? Замечательно, что наш внутренний возраст не является чем-то неизменным. Ведение здорового образа жизни, который включает регулярные физические упражнения, сбалансированное питание, отказ от вредных привычек, борьбу с хроническими заболеваниями, такими как высокое кровяное давление, и поддержание социальных связей, может помочь нам чувствовать себя моложе. Хотя мы не в силах обратить время вспять, возможно, нам удастся замедлить его, изменив свое отношение к старению. По материалам статьи «Why You Really Are Only as Old as You Feel» Psychology Today
Ипохондрия: как жить в мире с телом, которое предательски «врет»
Ипохондрию часто называют мнительностью, капризом или симуляцией. Со стороны человек, который приходит к врачу с очередным «несуществующим» заболеванием, выглядит странно. Но для того, кто живет с этим состоянием, ипохондрия — не прихоть, а сложный, изнурительный мир, в котором сконцентрированы ключевые проблемы современного человека: фоновая тревожность, утрата базового чувства безопасности, недоверие к миру и к официальной медицине в частности. Это мощнейшая психосоматика, которая мастерски симулирует самые страшные сценарии, заставляя тело по-настоящему болеть от страха. Как действующий ипохондрик, я вижу в этом расстройстве не слабость, а крик души, пытающейся справиться с неподъемной внутренней тревогой. Это полномасштабная война, где врагом становится собственное тело, а полем боя — сознание. Попробуем не жаловаться, а исследовать: почему ипохондрию можно считать настоящим, но непризнанным в быту заболеванием психики, на какие «болевые точки» личности она бьет, и как выстраивать стратегии защиты и самопомощи, чтобы бороться именно с ипохондрией, а не с самим собой. Что же скрывается за маской? Ипохондрическое расстройство — это не просто беспокойство о здоровье. Это устойчивая, всепоглощающая озабоченность мыслью о наличии серьезного, прогрессирующего заболевания. Ключевое слово — «мыслью». Мозг ипохондрика не выдумывает симптомы, он катастрофически их интерпретирует. Легкое покалывание становится признаком начинающегося инфаркта, головная боль — опухолью мозга, а обычное вздутие — раком кишечника. Корни ипохондрии уходят глубоко в историю. Первым «определителем» этого состояния считается Гиппократ, который использовал термин «ипохондрия» (от греч. «hypochondrion» — подреберье) для описания недугов, источник которых, как он полагал, находился в этой области тела — месте расположения селезенки и печени. Позже, во II веке нашей эры, Клавдий Гален развивал идею о том, что это состояние связано с расстройством нервной системы. Однако настоящий прорыв в понимании ипохондрии как психического феномена совершил Зигмунд Фрейд, связав ее с неотработанной тревогой и вытесненными конфликтами, которые находят свой выход через телесные симптомы. Современная диагностика опирается не на анализ самих симптомов (они могут быть любыми), а на поведенческие и когнитивные паттерны: • Навязчивый поиск информации: постоянное изучение симптомов в интернете либо в медицинской литературе. • Избыточный самоконтроль: многократная проверка пульса, давления, осмотр тела на наличие новых родинок или изменений. • Избегающее поведение: боязнь посещать врачей (дабы не услышать «страшный» диагноз) или, наоборот, частая потребность в консультациях и обследованиях. • Катастрофизация: любое ощущение в теле автоматически интерпретируется как признак смертельной болезни. Ипохондрия — это не случайный сбой. Она всегда бьет по самым уязвимым местам человеческой психики, таким как: • Утрата базового доверия к миру. Это фундаментальное чувство, формирующееся в детстве, дает нам уверенность, что мир в целом безопасен, а наше тело — надежный союзник. Когда это доверие подорвано (травмой, потерей, нестабильным окружением), тело перестает быть крепостью и становится источником постоянной угрозы. • Экзистенциальная тревога и страх смерти. Ипохондрия — это, по сути, персонифицированный ужас перед небытием. Борясь с мнимой болезнью, человек бессознательно борется со смертью, пытаясь взять под контроль то, что контролю в принципе не подлежит. • Потребность в заботе и внимании. В обществе, где болеть «неприлично», а жаловаться — признак слабости, болезнь становится единственным социально одобряемым способом получить поддержку и сочувствие. Тело «говорит» то, что не может сказать его хозяин: «Мне нужна помощь, я не справляюсь». • Невыраженные эмоции и психосоматика. Гнев, обида, тоска, которые не нашли выхода, часто «оседают» в теле. Ипохондрический ум, не способный распознать их истинную природу, приписывает их соматическому недугу. Так психическая боль превращается в физическую, с которой бороться кажется проще. Борьба с ипохондрией — это не война на уничтожение, а партизанские действия по установлению перемирия. Она требует принятия и понимания, а не самобичевания. Краеугольный камень первой помощи себе — психотерапия. Помочь могут несколько современных подходов: • Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ): помогает выявить иррациональные мысли-катастрофы («покалывание = рак») и заменить их более реалистичными. • Терапия принятия и ответственности (ACT): учит принимать тревожные мысли как «просто мысли», не подчиняясь им, и направлять энергию на ценные для себя действия. • Метакогнитивная терапия: помогает понять, что проблема не в самих мыслях, а в нашей реакции на них (постоянная проверка, поиск подтверждений). • Работа с тревогой. Поскольку ипохондрия — дочь тревоги, будут полезны техники для ее снижения. Это могут быть дыхательные практики и медитация: помогают укорениться в «здесь и сейчас», вырывая из плена пугающих фантазий о будущем. И, конечно, телесные практики: йога, плавание, бег. Они в данном случае не столько «укрепляют здоровье», сколько возвращают связь с телом как с источником силы и удовольствия, а не только боли. • Информационная гигиена. Жесткий, но необходимый шаг — запретить себе «гуглить» симптомы. Попробуйте договориться с собой: «У меня есть один доверенный врач. Только его мнение я считаю авторитетным». Безусловно, ипохондрия рождается у людей, подверженных высокой тревожности. Это лечится, но поскольку корень этой тревожности за годы формирования стал частью личности, искоренить ее на 100% может не получиться никогда. И здесь кроется важнейший инсайт: если это часть личности — значит, это вы. И эту часть тоже нужно принять. Все чувства страха понятны. Но ключевой вопрос — осознанность: предпринимаете ли вы действия, чтобы помогать своему организму, или только переживаете? Если вы прошли необходимые обследования и врачи исключили патологию, значит, вы сделали все, что могли. Дальнейшее просиживание в очереди к новому специалисту или неделя парализующего страха перед МРТ — это не забота о здоровье, это украденная у себя жизнь. Да, страшно ждать результатов. Но спросите себя: что вы делаете с этой неделей ожидания? Проживаете ее в страхе или наполняете ее жизнью? Осознание, что не все вам подконтрольно — горькое, но освобождающее. И вот еще одно наблюдение, которое помогло мне впервые взять ипохондрию под контроль. Все люди хотят чувствовать, ведь пока ты чувствуешь — ты живой. Но наш мозг ленив и автоматизирует рутину, которая составляет 80% нашей жизни. Мы проживаем ее на автопилоте, без ощущения включенности. Когда же мы по-настоящему чувствуем? В яркие моменты: счастья, путешествий, праздников. Или в негативе — в страхе, боли, борьбе с болезнью. Что мы проживаем дольше и «качественнее»? К сожалению, негатив. Счастье от отпуска быстротечно, а страх перед болезнью может длиться месяцами. И тогда подсознание делает «выгодный» выбор: чтобы ощутить себя живым, проще привлечь проблему, чем организовать себе праздник. Значит ли это, что за ипохондрией подсознательно кроется желание привлекать проблемы, чтобы чувствовать? Вопрос без однозначного ответа, но сам факт его рассмотрения меняет взгляд на проблему. Как только я увидела эту связь, мне стало понятно: гораздо приятнее концентрироваться на позитиве. Но для этого нужно изменить подход к «скучной» рутине, из которой мы так отчаянно пытаемся вырваться любыми способами, даже через болезнь. Мне помогла простая практика «Приятности дня» — нечто среднее между дневником благодарности и вечерним ритуалом с близкими. Каждый вечер мы с семьей делимся 3-5 приятными моментами, которые случились с нами за день. Сначала это было трудно: «Что в этом дне могло быть хорошего?». Но мозг — гибкая система. Он быстро перепрограммируется на поиск хорошего. Первая чашка кофе, лучик солнца в окне, улыбка прохожего, интересная задача на работе, вкусный ужин. Мозг начинает сканировать день не на предмет опасностей, а на предмет мини-радостей, чтобы вечером было чем поделиться. Программирование на поиск хорошего — замечательный подход, который может принести множество выгод, перевешивающих мнимые «выгоды» ипохондрии. Это не значит отрицать проблемы и риски. Забота о здоровье должна оставаться важным приоритетом, и важно слышать предупреждения своей интуиции. Но когда вы сделали все, что могли, вместо тяжелого ожидания спросите себя и своих близких: «А какие приятности окружали вас сегодня?». Пусть этот простой вопрос станет вашим первым шагом к прекрасному здоровью — не только тела, но и души, которая так устала бояться и так хочет, наконец, жить.
Сожженные сердца, заговоры и привороты: любовная магия
Любовные зелья, привороты, куклы вуду — что только не делали люди с древнейших времен, чтобы заполучить желанного человека. Магия использовалась еще со времен Античности. Греки и римляне придумывали привороты на успех в торговле, отвороты от вражеского оружия в бою, мастерили куклы, чтобы кому-то навредить. Археологические раскопки показали, что больше всего в те времена люди занимались любовной магией: ученые находили глиняные таблички и папирус с заклинаниями, амулеты и особые подвески. В одном из папирусов, датированном II–IV веками, нашли инструкцию, как пользоваться античной куклой вуду. Она представляла собой женскую фигуру из глины и фигуру Ареса, который протыкал ее мечом. Человек, который хотел совершить приворот, должен был проткнуть фигуру женщины тринадцатью медными иглами. В этот момент произносились фразы: «Я протыкаю *эту часть тела*, чтобы ты не помнила никого, а только меня одного». Протыкание иглами действовало как что-то, что должно было не причинить вред женщине, а сделать ее покорной и полностью подчинить воле колдующего. Такую куклу нашли в Египте — все было сделано по инструкции: ровно тринадцать игл, а в кувшине, где она находилась, была найдена табличка с заклинанием. Считается, что статуэтка была создана еще в III–IV веках. В Средневековье также были свои привороты. Например, когда жена хотела вернуть любовь мужа, она должна была «взять землю из-под ног рыжей собаки и нанести на место под пупком мужа». Еще одним вариантом было срезать ноготь с большого пальца мужчины, сжечь его, смешать полученную субстанцию с вином и выпить. Конечно, в те времена приворожить пытались не только жены мужей, но и мужчины незамужних женщин. Для этого нужно было срезать у девушки двадцать волосков, сжечь их и выпить с вином. Для средневековой магии самым привычным магическим ритуалом было сжигание ногтей, волос и ресниц. Их обязательно нужно было выпивать вместе с вином. Подобные привороты существовали и в Японии. Они даже записывались в медицинские сборники в качестве «рецептов для любви». Только были гораздо сложнее. Например, нужно было в течение ста дней высушивать сердца уток-неразлучников, а затем привязать их к руке, чтобы человека кто-то полюбил. А в Китае был известен приворот, в котором использовали мозг сороки. Этот рецепт был записан еще во II веке до нашей эры. Нужно было высушить два мозга сорок — самца и самки, — а затем сжечь и пепел рассыпать на два кубка с вином. Трудность заключалась в том, что выпить вино должны были оба, мужчина и женщина. Россию любовная и магическая лихорадка также не обошла стороной, но появилась позже. В XVII веке активно записывали заговоры, но не на любовь, а против оружия и врагов. Считалось, если прочитать заговор перед боем, то воина не возьмет ни одна пика и пуля. Также существовала отсушка, которая работала на то, чтобы влюбленные не расстались, если пара чувствовала, что их отношениям грозит опасность со стороны (сглаз или отворот). В XVIII веке книги с записанными заговорами и отсушками можно было купить прямо на Красной Площади. Их распространяли чернокнижники и зачастую занимались этим священники, потому что среди населения именно служители церкви умели писать и имели все доступные для этого средства. Любовная магия в те времена делилась на мужскую и женскую. Женщины чаще всего проводили ритуалы на то, чтобы муж был к ним добр, а незамужние девушки привлекали любовь. Одним из ритуалов было пойти в баню и собрать свой пот, затем подмешать его в еду того, кого хотелось приворожить. Мужчины же использовали заговоры, потому что чаще всего именно они были научены грамоте и умели читать. Заговоры строились на образе тоски, которую в то время приравнивали к любви. Чтобы девушка, которую хотелось привлечь, заметила будущего возлюбленного, нужно было прочитать заговор, где говорилось: «Пусть она ест, но не наестся, пусть она пьет, но не напьется…» — считалось, что в момент первой влюбленности женщина не может ни пить, ни есть. «Как плавится воск, так чтобы плавилось сердце рабы Божией …» — здесь мужчина напрямую просит, чтобы женщина сходила по нему с ума. Таким образом на объект любви наводили порчу, чтобы та мучилась в любовной тоске. В настоящем те же заговоры имеют странное воздействие на современного человека — он может испытывать тревогу и психологическое давление. Сейчас любовная магия эволюционировала, но она также продолжает существовать в виде записанных аффирмаций на привлечение любви, или отсушек, чтобы вернуть былую любовь, или приворотов на рунах.
Неточности переводов «Великого Гэтсби»
Слог Фрэнсиса Скотта Фицджеральда напоминает резьбу по слоновой кости. При чтении его романов не остаётся сомнений, что автор привык кропотливо вытачивать каждую фразу. Да, Фицджеральд не Пруст и не Джойс, он не сооружает из слов кносские лабиринты; проза Фицджеральда больше похожа на подглядывание сквозь полупрозрачную занавеску. Своеобразие «голоса» автора складывается из чуткости к роду людскому и склонности к развитию собственного мировоззрения в процессе написания истории. Так уж вышло, что переводы «Великого Гэтсби» довольно сильно разнятся, отчего каждый вариант можно рассматривать как знакомую историю, но с абсолютно другими акцентами и особенностями героев. Смысловая дивергенция (лингвистические свойства, культурный колорит, интертекстуальные отсылки часто теряются или утрачивают блистательность при переносе из одного языка в другой) — бич переводчиков и неизбежность, с которой им приходится работать. Впрочем, кто сказал, что пытаться «поймать журавля в руку» не нужно? Адаптации английского текста делали: • Е. Калашникова (1965); • Н. Лавров (2000); • С. Таск (2014); • С. Алукард (М. Павлова, 2015); • С. Ильин (2015). Мы точно будем говорить о переводе Калашниковой, поскольку он наиболее старый и классический, — велика вероятность, что именно в этой версии большинство из нас и прочитало книгу. Рассмотрим также варианты Лаврова и Ильина. Остальные будем «добавлять» по чуть-чуть. Поговорим о первой фразе. Каждый автор знает, как она важна. Фицджеральд начинает «Великого Гэтсби», представляя нам рассказчика, весьма неоднозначного и интересного Ника Кэррауэйя, который делится своим, так сказать, «опорным» воспоминанием: «In my younger and more vulnerable years my father gave me some advice that I’ve been turning over in my mind ever since». В дословном переводе: «В мои юные и более уязвимые годы отец дал мне один совет, который я прокручиваю в голове с тех пор». Обратите внимание на «my» в начале — герой говорит о личном опыте, о том, как он ощущал себя. Также примечательно слово «vulnerable». Оно произошло от латинского «vulnerare» — «ранить, принять боль, калечить». Теперь смотрим, как предложение перевели на русский язык разные мастера. Предупреждение: Ник Кэррауэй — многоликий персонаж. Е. Калашникова: «В юношеские годы, когда человек особенно восприимчив, я как-то получил от отца совет, надолго запавший мне в память». С точки зрения языка фраза гладкая и безупречная. Смысл при переводе несколько меняется. Калашникова лишает героя личного опыта, вместо этого возникает обобщённое суждение о том, что все люди восприимчивы. Да и восприимчивы ли? Ведь, как уже было упомянуто, более точным переводом слова «vulnerable» было бы «уязвимый», «ранимый». Н. Лавров: «В юные годы, когда я более внимательно воспринимал окружающий меня мир и прислушивался к мнению других людей, отец дал мне совет, к которому я вновь и вновь обращался в течение всей своей жизни». Субъективность и личный опыт вернулись. Но теперь изменился характер самого молодого Ника. Если в оригинале сказано только о его «ранимости», то Лавров добавляет детали, которые отсутствовали у Фицджеральда. Внезапно оказывается, что Ник «внимательно воспринимал окружающий мир» и «прислушивался к мнению других людей». И если первое можно ещё как-то оправдать (вспомним, у Калашниковой было слово «впечатлительный»), то второе суждение — полная отсебятина. Кроме того, теряется важность самого завета отца. Ведь Ник «прислушивается ко всем». Авторитет родительской фигуры сразу тускнеет. С. Таск: «В пору моей нежной юности отец дал мне совет, который я по сей день прокручиваю в голове». Пока что вариант Таска наиболее приближённый к оригиналу. Можно даже закрыть глаза на «нежную юность». С. Ильин: «В пору моей впечатлительной юности отец дал мне совет, который с того времени нейдёт у меня из головы». Пожалуй, один из самых точных по смыслу переводов первой фразы. Но существует и лучше. В интерпретации Мизининой вариант самого первого предложения в книге — выше всяких похвал: «В далёком детстве, когда я ещё был ранимым ребёнком, отец дал мне совет, над которым я размышляю до сих пор». Возвращаемся к личности рассказчика. Ник Кэррауэй — какой он? Мы узнали, что он был довольно ранимым (впечатлительным) в юности; что он мало общался с отцом (для той эпохи это, впрочем, скорее правило, чем исключение); что он поневоле привык выслушивать чужие душевные излияния. А ещё у Ника специфическое чувство юмора; он циничен почти до мозга костей, и это становится очевидным, когда мы читаем его реплики и внутренние монологи. Помимо этого, можно с уверенностью говорить о том, что у рассказчика, как и у других людей его круга, — выходцев из состоятельных родовитых семей, — есть «нюх на происхождение». То есть герой, руководствуясь опытом и интуицией, легко определяет: «свой» или «чужой». Этот острый «нюх» не подвёл его и при знакомстве с Гэтсби. На первый взгляд, Гэтсби ведёт себя безукоризненно: он вежлив, с шиком одевается, умеет вести себя в обществе, — но есть и другая сторона. В романе присутствует эпизод с любопытным контрастом: сначала Ник самозабвенно и очарованно описывает прелестную, редкую по своим свойствам улыбку Гэтсби, а затем подводит итог: «Precisely at that point it vanished — and I was looking at an elegant young rough-neck, a year or two over thirty, whose elaborate formality of speech just missed being absurd». В дословном переводе: «Именно в этот момент она (улыбка) исчезла — и я увидел элегантного молодого мужлана, на год-два старше тридцати, чья изысканная формальность речи почти доходила до абсурда». Красноречиво выражение «rough-neck» («грубая-шея»). Оно идиоматическое. Его исторические корни связаны с родом деятельности, требующим от человека физической силы, выносливости и решительности, отсутствия изнеженности; так первоначально называли промышленников, работников нефтяных вышек, а затем этим составным словом стали называть любого человека, отличающегося грубостью — внешней или внутренней. «Rough-neck» величали как простых работяг, так и вышибал клубов, бандитов, хулиганов. Поэтому «elegant rough-neck» — это по сути оксюморон. «Элегантный мужлан» или «элегантный деревенщина» — самые подходящие варианты на русском языке. Какие эквиваленты подобрали профессиональные переводчики? Калашникова: «Но тут улыбка исчезла — и передо мною был просто расфранченный хлыщ, лет тридцати с небольшим, отличающийся почти смехотворным пристрастием к изысканным оборотам речи». «Хлыщ». Не лучший перевод. Заглянем в любой словарь и убедимся, что «хлыщ» — синоним к «пижону», «фату», «франту» (высокомерному и одетому по последней моде человеку). Оксюморон теряется. Переводчик поскупился, — и мы получили одну характеристику Гэтсби вместо двух. Лавров: «Именно в этот миг она (улыбка) исчезла, и я вновь смотрел на элегантного молодого возмутителя спокойствия лет тридцати с небольшим, питавшего слабость к светским оборотам речи, которая порой граничила с абсурдом». «Возмутитель спокойствия». Это уже смешнее. «Возмутителю спокойствия» (подразумевается совершённое действие) совсем не обязательно быть «мужланом» (подразумевается качество). Нет ощущения, что Ник раскусил нового знакомого в два счёта. Смысл не передан. Впрочем, у Лаврова это, видимо, часто происходит. А вот Ильин снова гений! Его вариант бьёт почти в самую точку: «И как только я понял всё это, она истаяла — передо мной сидел хорошо одетый, но явно неотёсанный человек тридцати одного — тридцати двух лет, почти нелепый в его усилиях церемонно выстраивать речь…» Перевод художественной литературы — это всегда балансирование между творческими амбициями и скрупулёзной точностью. Перед переводчиком непростая задача: передать не только буквальный смысл, но и дух произведения, его эмоциональную окраску и культурный контекст. И, как мы видим на примере «Великого Гэтсби», в результате на свет могут появиться самые разные «пересказы», чья образность иногда превалирует над аутентичностью.
«Сад чудес» и несостоявшаяся пищевая революция Даниэля Бертло
В начале 1920-х годов на левом берегу Сены, неподалеку от Парижа, на участке земли, зажатом между возвышающейся Парижской обсерваторией и зелеными массивами парка Шале, цвел небольшой лабораторный сад. В отличие от обычного сада с ухоженными растениями и запахом свежевскопанной земли, этот имел индустриальный вид. «Сад чудес», как окрестил его один из журналистов, был заставлен возвышающимися белыми ящиками, снабжаемыми водой из больших стеклянных сосудов. В соседних теплицах находилось не менее необычное оборудование. Но настоящее чудо происходило внутри приземистых лабораторных зданий. В августе 1925 года автор журнала Popular Science Норман К. Макклауд описал, как Даниэль Бертло — отмеченный наградами французский химик и физик — проводил в своем «Саду чудес» революционные эксперименты по созданию «фабричных овощей». Бертло (сын знаменитого французского химика и дипломата XIX века Марселена Бертло) использовал сад для развития новаторских работ своего отца. С 1851 года старший Бертло начал создавать синтетические органические соединения, такие как жиры и сахара (именно он ввел название «триглицерид»), из неорганических соединений — водорода, углерода, кислорода и азота. Это был первый революционный шаг на пути к созданию искусственной пищи. Как писал Макклауд, мужчина получал пищевые продукты искусственным путем, подвергая различные газы воздействию ультрафиолета. Эти эксперименты показали, что с помощью света растительную пищу можно производить из газов воздуха. Но эксперимент Бертло не получил широкого распространения. Спустя столетие большая часть продуктов по-прежнему производится традиционным способом — выращиванием растений. Однако идея производства еды в контролируемых промышленных условиях набирает популярность. Возможно, идея изобретателя все-таки принесла свои плоды — просто не так, как он себе это представлял. Революция в пищевой химии Бертло не смог полностью достичь своей цели и искусственно воспроизвести то, что растения делают естественным путем. Тем не менее его эксперименты, какими бы сенсационными они ни казались сегодня, в 1925 году считались нормальными. А все потому, что открытия его отца произвели революцию в химии и вызвали волну невероятного оптимизма в отношении будущего пищевой промышленности. К 1930-м годам ученые начали синтезировать все: от витаминов до лекарств вроде аспирина и пищевых добавок (искусственных загустителей, эмульгаторов, красителей и ароматизаторов). В 1894 году в интервью журналу McClure’s отец Бертло отметил, что к 2000 году вся пища станет искусственной и люди будут питаться искусственными мясом, мукой и овощами. По мнению ученого, пшеничные и кукурузные поля исчезнут с лица земли, а коров, овец и свиней перестанут разводить, потому что мясо будут производить напрямую из их химических компонентов. Добро пожаловать в «Сад чудес» Целью младшего Бертло было производство «сахара и крахмала без участия живых организмов». Для достижения этого он задумал фабрику с огромными стеклянными резервуарами. Газы закачивались бы в эти емкости, а «с потолка свисали бы лампы, излучающие ультрафиолетовый свет». Мужчина представлял, что, когда химические элементы соединятся, «сквозь стеклянные стенки резервуара мы увидим нечто вроде легкого снегопада, который будет скапливаться на дне резервуаров». Конечными продуктами должны были стать растительные крахмалы и сахара, созданные в результате точного воспроизведения работы природы. К 1925 году ему уже удалось с помощью света и газов (углерода, водорода, кислорода и азота) создать соединение формамид, которое используется в производстве сульфаниламидных препаратов (разновидность синтетических антибиотиков), других лекарств, а также промышленных товаров. Но на этом прогресс в воссоздании фотосинтеза остановился. Бертло скончался в 1927 году — через два года после выхода статьи Макклауда в Popular Science — так и не осуществив свою мечту. Несмотря на смелые прогнозы того времени, производство продуктов питания только из воздуха и света в 1925 году было крайне амбициозной задачей, хотя бы по той причине, что фотосинтез был плохо изучен. Этот термин был введен всего за несколько десятилетий до этого, когда влиятельный американский ботаник Чарльз Барнс выступил за более точное описание внутренних механизмов растения. Хлорофилл открыли в предыдущем веке, но то, что происходит на клеточном уровне в растениях, в основном оставалось на уровне теорий вплоть до 1950-х годов. Бертло, возможно, был прав в своих экспериментах, придав импульс развитию будущей индустрии искусственного питания, но он был далек до копирования природного процесса. Однако недавние открытия, возможно, все же позволили найти обходной путь — в зависимости от того, что вы понимаете под словом «еда». Современный ответ саду Бертло От вертикальных ферм и гидропоники до генетически модифицированных культур — с 1960-х годов коммерческое сельское хозяйство было сосредоточено на получении большей урожайности с использованием меньшего количества ресурсов, включая землю, воду и питательные вещества. Начало этому положил лауреат Нобелевской премии мира американский биолог Норман Борлоуг. Он способствовал «зеленой революции», выведя методом селекции низкорослый и высокозернистый сорт пшеницы. Теоретически пределом этой «революции» стало бы полное освобождение производства продовольствия от традиционного сельского хозяйства, исключая все ресурсы, кроме воздуха и света, как и задумывал Бертло. В прошлом столетии люди постепенно приблизились к созданию еды буквально из ничего, добившись прогресса в расшифровке сложных биохимических процессов, связанных с физиологией растений. Но со времен экспериментов Бертло стало понятно, что фотосинтез нелегко воспроизвести в промышленных масштабах. Однако компании все же пытаются. В апреле 2024 года Solar Foods открыла завод в финском городе Вантаа. Это современное предприятие, где работники контролируют большие резервуары, заполненные атмосферными газами. Внутри этих емкостей вода превращается в богатую белком жидкую субстанцию. После обезвоживания она становится золотистым порошком, насыщенным белком и другими питательными веществами, готовым к превращению в пасту, мороженое и протеиновые батончики. Солеин (solein) напоминает то, к чему стремился Бертло, как и сам завод, который, согласно корпоративному пресс-релизу 2025 года, использует атмосферные газы, чтобы сделать возможным «производство продуктов питания в любой точке мира, поскольку оно не зависит от погоды, климатических условий или использования земли». Но на этом сходство с видением французского ученого заканчивается. Solar Foods действительно не требует для производства пищи земли или растений, но их технология основана на живом организме. Используя одну из форм ферментации, она полагается на микроб, который «переваривает» воздух и воду, чтобы произвести белок. Американская компания Kiverdi использует схожий процесс микробной ферментации, изначально разработанный NASA еще в 1960-х годах для дальних космических полетов. Австрийская компания Arkeon Technologies разработала собственную технологию ферментации для производства пищи из углекислого газа без необходимости использования земли или других питательных веществ. Кажется, микробная ферментация открывает многообещающую новую главу в создании синтетических продуктов, но не ждите, что помидоры или кукуруза в ближайшее время начнут появляться из воздуха — это не искусственный фотосинтез. Понимание фотосинтеза столетие назад было примитивным, но Бертло во многом опередил свое время — его видение оказалось удивительно пророческим. Хотя люди до сих пор не поняли, как химически воспроизвести фотосинтез, стоит признать некоторые успехи, сделанные только за последнее десятилетие. Упомянутые компании могут помочь удалить избыток углекислого газа из атмосферы, одновременно предлагая решения для будущих продовольственных кризисов. А могут и не помочь. Это покажет только следующее столетие. По материалам статьи «100 years ago, scientists thought we’d be eating food made from air» Popular Science
© 2015 — 2024 stakanchik.media
Использование материалов сайта разрешено только с предварительного письменного согласия правообладателей. Права на картинки и тексты принадлежат авторам. Сайт может содержать контент, не предназначенный для лиц младше 16 лет.
