Экстраверт? Интроверт? Амбиверт!

Они любят бывать в компании, но не прочь вечером посидеть дома с книжкой. Они не любят долго находиться в центре внимания, но охотно могут поддержать светскую беседу. Они — амбиверты. И возможно, среди нас их не так уж мало… Большинство психологических тестов на интроверсию/экстраверсию не столько помогают нам разобраться в себе, сколько предлагают занять одну из двух сторон. Даже если при ответе на вопросы мы постоянно колебались то в одну, то в другую сторону, в результате нас все равно причислят либо к «внешникам», либо к «внутренникам». Если нас отнесли к первым — понятно, мы любители веселья, активного отдыха, риска и быстрой смены деятельности. Если ко вторым — мы просто обязаны быть осторожными, самодостаточными и трудолюбивыми молчунами. Но что если наше самоощущение не вписывается ни в один из этих образов? В этом случае нас, скорее, можно отнести к амбивертам (от латинского ambi — «с обеих сторон») — людям, в которых в той или иной степени присутствуют черты обоих типов. А точнее — которые могут проявлять себя по-разному в зависимости от ситуации и окружения. Срединный путь Что позволяет нам назвать одного человека экстравертом, а другого — интровертом? Психолог Марти Лейни считает, что основное различие — в способе, которым мы восполняем энергию. Экстраверты подпитываются от общения с другими людьми и новых впечатлений, а интровертам для восстановления нужны покой, тишина и уединение. Но на самом деле это разделение очень условное, и многим из нас в той или иной степени бывает нужно и то, и другое. Еще сам Карл Густав Юнг, автор понятий «экстраверт» и «интроверт», подразумевал промежуточную позицию между ними В книге «Преимущества интровертов» Лейни предлагает говорить об экстравертности и интровертности как о двух концах единого энергетического континуума. Если уподобить его шкале цветовой температуры, где крайняя интровертность соответствует синему цвету, а экстравертность — красному, где-то посередине, среди оттенков желтого и зеленого, находятся те, кого можно назвать амбивертами. Сам Карл Густав Юнг, автор понятий «экстраверт» и «интроверт», подразумевал промежуточную позицию между ними. Человек, который относится к этой позиции, «испытывает влияние как снаружи, так и изнутри. Он составляет обширную среднюю группу, на одной стороне которой помещаются те, чьи мотивации определяются главным образом внешним объектом, а на другой те, чьи мотивации формируются изнутри». Кроме того, Юнг считал, что крайние установки отчасти сглаживаются по мере того, как мы адаптируемся к требованиям социума. Идеальные продавцы Ритм современного мира благоволит экстравертам. По крайней мере, мы привыкли так думать. Книги по мотивации и истории успеха чаще всего приводят в пример судьбу открытых, дерзких и харизматичных лидеров вроде Стива Джобса, основателя компании Apple. Однако далеко не всегда экспансивное поведение играет таким людям на руку. Психолог Дэниэл Пинк в последней книге «Продавать — естественно для нас» приводит данные опроса европейских и американских покупателей. Среди наиболее раздражающих черт в поведении продавцов большинство из них называли именно чрезмерную настойчивость, надоедливость и напористость. Психолог Адам Грант, профессор Пенсильванского университета, обнаружил, что в сфере продаж ярко выраженные экстраверты (как, впрочем, и их антиподы) в среднем показывают средний уровень достижений. Грант протестировал продавцов из компании, занимающейся программным обеспечением, присвоив им баллы по шкале экстраверсии-интроверсии (от 1 до 7, где 1 — сильные интроверты, а 7 — сильные экстраверты), а затем отслеживал их успехи на протяжении 3 месяцев. Интроверты справлялись хуже других — они зарабатывали в среднем по 120 долларов в час. Но и показатели экстравертов оказались лишь ненамного выше — 125 долларов в час. Лучше всех с работой справлялись те, кто получил от 3 до 5 баллов в тесте, — их выручка составила 155 долларов в час. У амбивертов больше шансов на успех благодаря способности соотносить свои действия с другими людьми и контекстом, в котором они находятся По мнению Гранта, ключевое качество, обеспечившее им успех, — «умение обращаться к разным поведенческим моделям», чтобы найти баланс между стремлением продать товар и желанием помочь покупателю сделать собственный выбор. Это описание очень близко к понятию «сонастроенности», которое Дэниел Пинк описывал как «способность соотносить свои действия и планы с другими людьми и с контекстом, в котором вы находитесь». Пинк считает, что именно сонастроенность позволяет нам эффективно доносить до других свои идеи и — в конечном счете — убеждает их поверить нам. Искусство баланса Итак, похоже, что именно амбиверты оказываются востребованы там, где необходимы гибкость и умение найти подход к людям. Их ключевая характеристика — стремление найти баланс между стимуляцией изнутри и извне. Главное для них не количество, а качество социальных связей. И именно это их самая сильная сторона. «Мне кажется, мы слишком много заботимся о том, как бы затянуть в свои «сети» побольше людей, — считает психолог Сьюзан Кейн. — Но даже относительно небольшая сеть прочных контактов порой может оказаться полезнее, чем самая объемная картотека». Главное для амбивертов, по ее мнению, — осознать лимит своих возможностей и не пытаться игнорировать свою потребность в перезарядке. «Если вы постоянно демонстрируете экстраверсию в общении с другими, они начинают ждать от вас такого поведения в любое время, — продолжает Кейн. — Амбиверсия — это большой дар. Важно знать, какой темп функционирования лучше всего вам подходит, и строить свою жизнь как чередование периодов активности и восстановления в спокойной обстановке. В общении с другими людьми не следует бояться обозначить границы. Вы можете сказать, например: «Сейчас мне нужно сосредоточиться и побыть одной, но я буду рада увидеться с тобой за завтраком и продолжить разговор». Источник: Psychologies

5 ситуаций, когда ждать – преступно и бесполезно

Не все хотят признавать, что страдать и терпеть – их неофициальные любимые хобби. Совсем другое дело – процесс ожидания. Стоит ввести в историю эфемерное прекрасное далёко, и всё обретает смысл: страдания становятся оправданными, ибо потраченные нервы должны сполна компенсироваться. Порой оказывается удобно назвать иллюзии возвышенным словом «надежда» и затеряться в нескончаемой очереди за талоном на счастье. Столкнуться с магией крутых жизненных поворотов случается единицам, так что имеет смысл избавиться от ожиданий, заведомо обречённых на крушение о суровые жизненные реалии. Адекватная оценка ситуации вкупе с готовностью действовать могут творить чудеса ничуть не менее масштабные. Счастье придёт одномоментно и навсегда Проснуться с утра абсолютно новым человеком под силу только герою ромкома с незатейливым сюжетом. В большинстве случаев изменения – длительный, местами даже болезненный процесс. Перед переездом в другую страну вас ждут месяцы бумажной волокиты, неловкие прощания и в конечном счёте осознание неприятного факта: вместе с предметами первой необходимости вы берёте с собой себя – со старыми вкусами, привычками и образом мыслей. О менее масштабных изменениях и говорить не приходится. Безусловно, свадьба с любимым человеком, избавление от ненавистных килограммов или долгожданное повышение повлияют на качество жизни, но никогда не приведут к состоянию перманентной удовлетворённости. Мне под силам изменить другого человека Полемика вокруг вопроса «Меняются ли люди?» продолжается не первое десятилетие, однако одно можно утверждать смело: перестроить образ мыслей в чужой голове крайне проблематично, а то и вовсе невозможно. Острое желание «спасти» кого-либо, сколь самоотверженным бы ни казалось на первый взгляд, зачастую обусловлено эгоистичными целями: с партнёром-алкоголиком просто-напросто тяжело вести отношения, а в сотый раз выручая друга порцией рекомендаций, советчик тешит собственное ЧСВ. Быть может, во имя светлых чувств, в погоне за личной выгодой или «чтобы отвязались» ваш приятель бросит пить или жаловаться по пустякам; вопрос в том, сколь долго эффект будет ощутим. Существует огромный риск того, что рано или поздно всё насильно подавляемое выплеснется наружу, только к предыдущим проблемам прибавится злость за попытки перевоспитания. Бессмысленно также ждать, что человек, планомерно ставящий вас на последнее место в списке приоритетов, внезапно оценит проявленные заботу и внимание. Согласие на невзаимную привязанность – тема для другого разговора, но даже это лучше обречённых на гибель надежд. Тщательное планирование – залог гарантированного успеха Схема довольно-таки проста и банальна: чем выше и детализированнее ожидания, тем больше вероятность провала. Действительность крайне не любит подчиняться установленным человеком правилам, да и рассчитать все возможные варианты развития событий просто невозможно. Периодически вместо прогнозируемого «ясно и солнечно» ветер приносит грозовые облака, маршрутки задерживаются, а давно знакомые и, казалось бы, надёжные люди бросают всё и уезжают исследовать просторы Арктики, да ещё и вас зовут с собой. Прелесть в том, что незапланированный сценарий может оказаться в разы интереснее и выгоднее продуманного, но, чтобы оценить дар богов рандома, придётся отложить в сторону заготовленный шаблон. Заранее готовиться к худшему – не всегда уместная крайность, но во избежание разочарований стоит снизить градус важности и оставить в своём плане место для случайной погрешности. Ещё пара бизнес-блогов и я буду достаточно замотивирован Рабочий процесс – крайне индивидуальная штука. Кому-то для сохранения бодрости духа на весь день хватает чашечки эспрессо, а некоторым буквально необходимы постоянные перерывы на твиттер и «перекусить». В любом случае находиться в состоянии постоянной готовности к труду сложно, больно и не за чем. Красивые статьи бизнес-коучей учат относиться к работе как к празднику и, если у вас получается, остаётся только порадоваться. Важно помнить, что заставлять себя – также абсолютно нормально. Речь не идёт о стрессе или накопившейся усталости, когда необходим и физический, и ментальный отдых. Если вы, положа руку на сердце, признаёте, что без необходимости питаться и платить за квартиру не стали бы лишний раз вставать с дивана, глупо ждать музу, которая поцелует вас в макушку и заставит работать ежедневно по восемь часов подряд. Попробуйте себя пересилить: если через двадцать-тридцать минут после начала работы упадническое настроение вас не покинет, стоит подумать об отдыхе, но вполне возможно, что искомая мотивация сама появится в процессе деятельности. Вдруг, как в сказке, скрипнет дверь Добрая треть детских сказок основана на элементе справедливого чуда: высшие силы видят глубокий внутренний мир страдальца и за все понесённые убытки выписывают чек с бонусом в виде вечной любви. Можно верить в существование рая или перерождение, если это придаёт силы в минуты трудностей, однако терпеть ежедневные унижения, серость и собственное бессилие, ожидая, что золотой телец придет и ляжет на коврик у квартиры, – неудачная тактика. Вероятность того, что вы окажетесь единственным наследником крупного автомобильного завода в Германии, существует, но ужасающе стремится к нулю. Отбросив надежду на огромное случайное чудо и начав менять привычное хотя бы по мелочам, вы убедитесь, что чудеса действительно случаются. Маленькие удивительные совпадения возникают с завидной периодичностью, только, чтобы заметить и оценить их по достоинству, надо действовать и смотреть. Автор: Ася Артемьева

Негативный тип поведения, который разрушает большинство браков

Наши жизненные планы всегда очень тесно связаны с окружающими людьми, их чувствами, мыслями и поступками. Мы стараемся предугадать действия своих родных и близких, ждем от них какого-то определенного поведения. Но ожидания не всегда оправдываются — и тогда наступает неминуемое разочарование. А между тем, завышенные ожидания, завышенные требования к партнёру являются одним из опаснейших типов поведения и нередко способствуют разрушению отношений. *** Как-то раз мой муж уехал по делам на пару недель в другой город. Тогда мы жили недалеко от пляжа, и я любила гулять по вечерам вдоль берега, наслаждаясь закатом и шумом океана. В тот вечер я была в прекрасном настроении: пляж был полон счастливых семей, жизнь казалась такой замечательной — все было идеально. Я позвонила своему мужу, чтобы немного поговорить и поделиться своими чувствами, но оказалось, что он был расстроен и подавлен из-за своей работы, которая больше не приносила ему удовольствия. Я восприняла это очень близко к сердцу и тут же похолодела: как он может так рассуждать, когда на нем столько обязательств? Зачем он портит мой идеальный летний вечер? Но спустя всего 10 минут я будто бы прозрела: он ничего не разрушал. Дело было во мне: я ожидала, что он будет в таком же прекрасном настроении. Я расстроилась потому, что он повел себя вовсе не так, как я того хотела. Или вот какой еще был случай: однажды после встречи со своей приятельницей я отправила ей сообщение и поделилась своими эмоциями по поводу того, что была очень рада с ней увидеться и что мы здорово пообщались. Конечно же, я ожидала получить скорейший взаимный ответ. Это смешно, но следующие сутки я была действительно огорчена ее молчанием, мне казалось, что она игнорирует меня и вовсе не хочет общаться. В конечном счете, она ответила мне очень искренним взаимным сообщением — а задержала свой ответ просто потому, что она занятой человек и не реагирует на уведомления мгновенно. И ведь все это я прекрасно знала, но снова попала в такую же ситуацию: придумала поведение для другого человека, а когда не увидела его, сама же и расстроилась. Надеяться на результат, которого вы заслуживаете — это одно, а пытаться форсировать события и добавлять негативных мыслей и эмоций в какой-то ситуации — это совсем другое. Вы не можете предвидеть и контролировать то, как думают, чувствуют, реагируют другие люди. И если от реакции других людей зависит уровень вашего счастья, уверенности в себе или в своих действиях, то таким образом вы заранее настраиваете себя на многочисленные переживания. Вот несколько способов, которые помогут перестать строить ложные ожидания и не расстраиваться, если что-то пойдет не по вашему плану: 1. Перестать ожидать от других людей такого поведения, какое хотелось бы от них получить Вместо этого попробуйте стать более открытым с окружающими, будьте готовы к возможным реакциям на разные ситуации. Если бы в тот прекрасный летний вечер я открыла свой разум и сердце для мужа без каких-либо предвзятых ожиданий, то вечер так и остался бы славным, да и настроение моего супруга было бы куда лучше. 2. Начать строить собственное счастье и уверенность в себе на основе собственных мыслей и убеждений Если кто-то делает нечто неожиданное и мы разочаровываемся, так только потому, что у нас есть представление, как на самом деле человек должен был это сделать. Например, вы считаете, что ваш сын должен получать высокие оценки, но, когда он приносит домой двойки и тройки, вы чувствуете гнев и вину. Когда вы перестаете верить, что оценки вашего сына являются отражением вас как родителя, и начинаете верить, что действительно делаете для него все самое лучшее, то чувство вины отпустит и страдания прекратятся. 3. Чувствовать настоящий момент времени так часто, как только возможно Не горячитесь и хорошенько подумайте в тот момент, когда, как вам кажется, кто-то вновь не оправдал ваших ожиданий. За какие-то доли секунды возникает множество теорий, версий и догадок, одна страшнее другой — остановитесь в этот момент, не придумывайте лишнего. Задумайтесь и оцените ситуацию как бы со стороны: не продолжаете ли вы цепляться за свои ожидания и «накручивать» их на чье-то поведение? Нельзя получить взаимопонимание и поддержку, если только и делать, что ждать, пока кто-то другой их предоставит. Единственный способ — перестать думать о том, что должны и чего не должны делать ваши близкие, и позволить себе создать свое собственное счастье.

Слово есть, ума не надо

По мысли сторонников гипотезы Сепира — Уорфа, носители различных языков по-разному видят мир. Для англичан, например, снег — это всегда только снег (snow), эскимосы же выделяют несколько видов снега в зависимости от его происхождения или свойств. Индейцы пираха, в языке которых нет числительных, неспособны пересчитать камешки даже в небольшой кучке. О любых предметах они могут сказать только много их или мало. Гипотеза лингвистической относительности насчитывает почти 100 лет, однако до сих пор ни подтверждена, ни опровергнута. Верно ли, что мышление человека зависит от языка, на котором он говорит? Недавно на сайте New York Times Magazine разразился скандал. Скандалами сейчас никого не удивишь, но тут были по крайней мере две странности. Во-первых, скандалили ученые (впрочем, такое иногда случается). Во-вторых, скандалили популяризаторы науки, причем борьба шла за приоритет в популяризации одной фундаментальной для гуманитарных наук гипотезы, связывающей язык и мышление. Поводом для скандала послужила публикация в New York Times статьи израильского лингвиста Гая Дойчера о том, что язык определяет восприятие мира. Статья Дойчера, написанная легко и информативно, моментально стала одной из самых обсуждаемых на сайте газеты. Но вскоре автора обвинили в плагиате. Речь шла о двух популярных статьях когнитивного психолога Леры Бородицки из Стэнфорда, одна из которых была опубликована в Wall Street Journal. Причем Бородицки сама прислала письмо в редакцию, упрекая Дойчера в «неприемлемом количестве заимствований» из ее работ, а по существу — в отсутствии ссылок на них. Формально итог скандалу подвел общественный редактор New York Times Артур Брисбейн. Опираясь на мнения нескольких специалистов, он сделал следующий вывод: оба автора — и Дойчер, и Бородицки — приводят примеры из наиболее разработанных областей исследования связи языка и мышления (пространство, время, гендер), которые нельзя не упомянуть, если ты пишешь на эти темы. Эта история интересна прежде всего потому, что она свидетельствует о необычайном подъеме когнитивных исследований, в фокусе внимания которых как раз и находятся язык и мышление. Если бы эта тема имела узкоспециальный интерес, не было бы шумного спора, не было бы общественного резонанса, в общем, никто бы и не обратил внимания на двух ученых. Легенда об эскимосах Разговор об этой проблеме невозможен без хотя бы краткого взгляда назад, в XX век. Она восходит к гипотезе лингвистической относительности, автором которой считается американский лингвист Бенджамин Ли Уорф, фигура очень яркая и противоречивая. Не раз его разоблачали, объявляли чуть ли не шарлатаном, а саму гипотезу обманом, но это не помешало ему войти в историю науки и занять там вполне почетное место. В общем, к научным и околонаучным скандалам ни самой гипотезе, ни ее уже давно покойному автору не привыкать, так что последний — «популяризаторский» — стал своего рода венцом ее непростой жизни и доказал ее актуальность. Гипотеза лингвистической относительности фундаментальна и потому чрезвычайно проста. Она утверждает, что язык определяет мышление и способ познания. И действительно: есть какое-то количество расхожих примеров, как будто бы подтверждающих это. Один из самых известных приписывается Уорфу. В английском есть одно слово для обозначения снега — snow, а в эскимосском языке их целых 100, и ни одно из них в точности не равно английскому, поскольку обозначают они всевозможные разновидности снега. Пример, конечно же, производит впечатление. Англичане (или американцы) говорят о снеге, видят снег, думают о нем. А эскимосы снега не видят. Вместо него они различают совершенно разные объекты, называемые разными словами: снег, лежащий на земле; снег, падающий с неба; снег подтаявший , ну и так далее. Таким образом, эскимосы и англичане имеют совершенно разные картины мира, и эти картины определяются их языками. Пример со снегом настолько популярен, что статья о нем даже появилась в английской «Википедии». Сразу после названия — Eskimo words for snow («Эскимосские слова для снега») — дается определение: «известная городская легенда». Действительно, здесь удивительным образом все неправда. И в английском существует несколько слов для обозначения снега, и в эскимосском их совсем даже не 100. Да и само выражение «эскимосский язык» не очень точно, поскольку речь идет о целой группе языков. Ну и самое главное: Уорф такого не говорил. Точнее, он говорил о семи названиях снега, но по мере распространения примера это количество росло, пока в 1984 году в статье в New York Times (снова это же издание) не было названо магическое число 100. Казалось бы, при чем здесь Уорф? Ни при чем. Но, как говорится, неприятный осадок остался. Впрочем, значительно более неприятным для его научной репутации оказался другой удар. Одним из краеугольных камней в основании гипотезы стала работа Уорфа по сравнению способов выражения времени в языке индейцев хопи и европейских языках. Уорф утверждал, что в хопи нет слов со значением периода времени, как во всех широко известных языках — от английского до русского. Более того, Уорф показал, что и понимание времени, и отношение к нему в европейской и индейской цивилизации совершенно различно. Категория времени стала после этого исследования одним из основных примеров, приводимых в поддержку гипотезы. И вот через 30 лет после смерти Уорфа, в 1983 году, в Америке выходит книга, посвященная времени в языке хопи, где все основные постулаты Уорфа опровергаются. Его научная добросовестность также подвергается сомнению: говорят, что он работал только с одним информантом и не ездил к индейцам для проведения полевых исследований. И хотя последнее вроде бы неверно (по свидетельству его коллег), но тень подозрения накрывает и Уорфа, и примеры, и даже саму гипотезу лингвистической относительности. Именно поэтому уже в XXI веке, возвращаясь к связи языка и мышления, ученые часто избегают упоминания Уорфа и его гипотезы. Та же Лера Бородицки, внимательно относящаяся к приоритету в науке и следящая за наличием ссылок на ее работы, очень редко вспоминает великих предшественников — Сепира и Уорфа — и в популярных работах практически не ссылается на них. Еще одна горячая дискуссия связана с цветом. Среди основных цветов в русском языке присутствуют синий и голубой, а, например, в английском им соответствует только один основной цвет, называемый по-английски blue. Конечно, англичане легко переведут русские слова на родной язык, добавив прилагательные со значением «светлый» или «темный», но это уже получатся двусловные сочетания. А вот нам трудно правильно перевести соответствующее английское слово, если контекст или ситуация не проясняют, какой именно — синий или голубой — цвет имелся в виду. Короче говоря, мы видим два основных цвета там, где англичане видят один, и различать их помогает нам родной язык. Правда, и этот пример не так прост, как кажется. Ведь если четко поставить перед англичанином задачу различать два оттенка цвета, он сделает это не хуже нашего, и прямые эксперименты действительно не подтверждают нашего преимущества. Надо признать, что обсуждение отношений между языком и мышлением сегодня вышло на новый уровень. В 50-х годах прошлого века, когда интерес к гипотезе был необычайно велик, постоянно возникали споры о том, что может считаться ее доказательством. Одно из остроумных предложений состояло в том, что надо просто представителей разных культур и языков отправить на Луну, а дальше сравнить их отчеты, написанные на разных языках (но по строгой схеме, естественно). Решающим аргументом будет тождество или различие информации в этих отчетах. Увидят ли Луну одинаково исследователи, говорящие на разных языках, — вот в чем вопрос. У этого остроумного и оригинального подхода есть, пожалуй, только один недостаток: он неосуществим. Синдром болтушки В научном мире влиятельны и противники гипотезы о связи языка и мышления. В частности, известный американский психолингвист Стивен Пинкер, профессор Гарвардского университета, считает, что язык является одним из человеческих инстинктов. Научно-популярный бестселлер Стивена Пинкера так и называется — The Language Instinct. В подтверждение своей правоты Пинкер приводит аргументы двух типов. Первый — примеры людей с различными умственными расстройствами, но сохраняющих правильную и даже богатую речь. Так, умственно отсталая девочка Дениз (родившаяся с заболеванием позвоночника, часто приводящим к гидроцефалии) не умела ни читать, ни писать, не была способна пользоваться деньгами, ей было трудно в современном обществе. Однако она изящно рассказывала о своей полностью придуманной жизни: свадьбе сестры, каникулах в Шотландии, проблемах с банкирами и пр. Это явление часто называют «синдромом болтушки». Второй тип аргументов Пинкера состоит, наоборот, в указании на людей с высоким интеллектом, которые испытывают проблемы с речью. Эти трудности могут быть вызваны различными травмами, а могут быть врожденными, возможно, даже передаваемыми по наследству. Лингвисты изучали целые семьи, где одни и те же расстройства речи наблюдались в разных поколениях. Сколько камешков в кучке? Сегодня связь языка и мышления изучается не умозрительно, как в прошлом веке. Изменилось все. Во-первых, появились новые данные: привлечен материал очень необычных языков, подробно описанных сравнительно недавно. Во-вторых, во главу угла ставится эксперимент. Причем эксперимент стал гораздо изощреннее, а технологии его проведения принципиально изменились. Приборы стали намного точнее, что позволяет фиксировать даже чрезвычайно быстрые реакции и почти незаметные паузы. В-третьих, изменилась сама цель исследований. Но давайте по порядку. В Амазонии затерялся небольшой индейский народ пираха. Живут они в Бразилии на реке Маиси, притоке Амазонки. Их всего около 300 человек, и другие языки при таком количестве носителей, как правило, близки к вымиранию. Но только не язык пираха. Этот маленький народ почти не поддается ассимиляции. Пираха практически не говорят на португальском, государственном языке Бразилии, и сохраняют свой образ жизни — охотников и собирателей. Самое же главное, что дети пираха говорят на своем родном языке, и это позволяет утверждать его полноценность. В языке пираха нет многих вещей, которые есть во всех известных языках: терминов родства, цветообозначений, сложных предложений и числительных. Вот, например, числительные. В языке пираха есть всего два слова, которые, по-видимому, можно перевести, как «много» и «мало». Естественно, что индейцы не умеют считать. Они, правда, могут сказать, что в двух кучках одинаковое количество камней, но посчитать камни они уже не могут. И если кучу убрать со стола, то восстановить точное количество камней у них не получится. Более того, индейцы сопротивлялись обучению счету, утверждая, что это им не нужно. Итак, налицо связь между языком и мышлением: нет числительных в языке и нет чисел в культуре, а также отсутствует важнейшая когнитивная способность человека — умение считать. Это, правда, не означает триумфа гипотезы лингвистической относительности. Ведь нельзя точно утверждать, что это именно язык так влияет на мышление пираха, что они оказываются неспособны к счету. Возможен и другой взгляд. Условия жизни и быт пираха не требовали от них умения считать. Соответственно у них не развилась данная когнитивная способность, а в языке не появились числительные. Иначе говоря, не язык повлиял на мышление, а образ жизни повлиял одновременно на язык и мышление. За последние десятилетия произошли и другие языковые открытия. Важен, однако, не только новый языковой материал, но и возможность проведения экспериментов с носителями разных языков. Особенно много экспериментов (в США, Китае и других странах) касается восприятия разных цветов. В результате многочисленных экспериментов установлено, что язык помогает различать цвета. Если в языке существует специальное слово для обозначения какой-то части спектра, то распознавание соответствующего цвета у носителей этого языка происходит быстрее, чем у тех, в чьем языке такого слова нет. Один из последних и самых убедительных экспериментов проводился группой исследователей из Университета Гонконга. В этом эксперименте родным языком участников был мандаринский диалект китайского языка. Им было предъявлено шесть цветов, для трех из которых в их языке были специальные слова, а для трех других — нет. При этом их мозг сканировали с помощью магнитно-резонансной томографии. Поставленная перед испытуемыми задача была проста: на экране на долю секунды им показывали два квадрата, они же должны были нажать на одну из двух кнопок в зависимости от того, одного ли цвета были квадраты или нет. То есть это было чистое визуально-моторное упражнение. Тем не менее МРТ показала, что при виде цветов, для которых в языке есть простое наименование, в мозгу испытуемых активировались области мозга, отвечающие за язык. Таким образом была доказана связь между языком и еще одной когнитивной способностью человека — распознаванием цвета. Тут может возникнуть легкое искушение возгордиться: раз в русском языке, как мы отметили ранее, больше названий для основных цветов, чем в английском, значит, у нас лучше соответствующие когнитивные способности. Однако богатство языка — вещь относительная. Нехватка в одном месте компенсируется избытком в другом. Скажем, те же англичане там, где мы «видим» целую руку, различают hand (кисть) и arm (рука от кисти до плеча). И поди определи, у кого из нас лучше когнитивные способности. И новый языковой материал, и новые эксперименты позволили совершенно иначе подойти к самой проблеме связи языка и мышления. Доказательство гипотезы лингвистической относительности, по существу, снято с повестки дня. Сегодня речь не идет о мышлении вообще — это слишком сложный и неопределенный феномен, и именно экспериментальная проверка его взаимоотношения с языком ставится во главу угла. Выделяются отдельные когнитивные способности, и именно их взаимоотношения с языком проверяются экспериментально. Носителям разных языков предлагается решение разнообразнейших задач, и выясняется, что язык все же в той или иной степени влияет на способность их решать. Причем преимущество может оказаться как у представителей более мощной, так и более слабой цивилизации: важна не развитость цивилизации, а структура языка и его лексика. Источник: «Вокруг света»

10 мыслей Стивена Фрая о любви и смысле жизни

Стивен Фрай — актер, писатель, теле- и радиоведущий, кинодокументалист, борец за гражданские права, просветитель, эрудит, человек-оркестр и национальное достояние Великобритании. Он сидел в тюрьме за мошенничество, злоупотреблял кокаином, совершил минимум две подтвержденные попытки самоубийства, страдает биполярным аффективным расстройством. О взлетах и падениях души Фрай знает не понаслышке. Главное, в чем я хотел бы быть уверенным, — что в нашем мире превыше таланта, превыше энергии, сосредоточения, целеустремленности и всего остального стоит доброта. Чем больше в мире доброты и жизнерадостности, тем этот мир всегда лучше. А все большие слова — добродетель, справедливость, истина — карлики по сравнению с величием доброты. Бросьте выяснять, что общего у успешных людей, посмотрите лучше, что объединяет всех людей неуспешных: они все время говорят только о себе. «Мне нужно сделать это, мне нужно то…» — первые два слова обычно «мне нужно». Потому-то их никто и не любит, и поэтому они никогда не получат того, что хотят, из-за своего вечного «мне надо, я, меня, я, мой»… Интересуйся окружающими, пользуйся глазами, чтобы смотреть на мир вокруг, а не на самого себя, и тогда ты встроишься, станешь интересным, и люди к тебе потянутся. Они тянутся к теплу и очарованию, которые излучают те, кому искренне интересны другие. Много раз я прикладывал руку к груди, чтобы ощутить, как под ее астматической дрожью бьется мотор сердца, вздымаются легкие, циркулирует кровь. В этих ощущениях меня поражало, насколько огромна сила, которой я обладаю. Не волшебная, а настоящая сила. Силы просто жить и сопротивляться трудностям уже достаточно, но я чувствовал, что у меня есть еще и сила творить, приумножать, радовать, развлекать и видоизменять. Однажды я чуть было не издал книгу в жанре полезных советов. Она называлась бы «Стивен Фрай — о том, как стать счастливым: успех гарантирован!». Люди, купив ее, обнаруживали бы, что она состоит из пустых страниц, и только на первой написано: «Перестаньте себя жалеть — и вы будете счастливы». А остальные страницы предназначены для рисунков или записи интересных идей, — вот какая это была бы книжка, причем чистая правда. Так и хочется воскликнуть: «О, как все просто!» Но нет, на самом деле перестать себя жалеть вовсе не просто, это чертовски трудно. Потому что нам всегда себя жаль, в конце концов, вся Книга Бытия ровно об этом. Мне иногда помогает думать о настроении и чувствах, как мы думаем о погоде. Вот несколько очевидных фактов: погода реальна; ее невозможно изменить, просто пожелав, чтобы она изменилась. Если темно и идет дождь, значит, темно и идет дождь, и мы это не исправим. Сумрак и дождь могут продержаться две недели кряду. Но когда-нибудь снова станет солнечно. Приблизить этот день не в нашей власти, но солнце появится, он настанет. Точно так же и с настроением, мне кажется. Неверно думать, будто наши чувства иллюзорны, нет, они вполне реальны. Депрессия, тревога, апатия так же реальны, как погода, и точно так же нам неподвластны. И никто в этом не виноват. Но и они пройдут, непременно пройдут. Как мы смиряемся с погодой, так же приходится смиряться и с тем, какой иногда кажется жизнь. «Сегодня мерзкий день», — констатируем мы, и это вполне реалистичный подход, помогающий нам обзавестись чем-то наподобие мысленного зонтика. «Эй-эй, тут дождь, я в этом не виноват и ничего не могу с этим поделать, надо переждать. А завтра вполне может выглянуть солнышко, и уж тут-то я своего не упущу». Некоторые уверены, будто их самореализации мешают многочисленные азиаты в Англии, существование королевской семьи, интенсивность дорожного движения у них под окнами, злокозненность профсоюзов, власть бесчувственных работодателей, нежелание служб здравоохранения серьезно отнестись к их состоянию, коммунизм, капитализм, атеизм, да что угодно, на самом деле, — за исключением только их собственной тщетной и бездумной неспособности взять себя в руки. У меня имеется теория — большая часть бед нашего глупого и упоительного мира проистекает из того, что мы то и дело извиняемся за то, за что извиняться ничуть не следует. А вот за то, за что следует, извиняться считаем не обязательным. […] Мне следует просить прощения за вероломство, пренебрежение, обман, жестокость, отсутствие доброты, тщеславие и низость, но не за побуждения, внушенные мне моими гениталиями, и уж тем более не за сердечные порывы. Я могу сожалеть об этих порывах, горько о них сокрушаться, а по временам ругать их, клясть и посылать к чертовой матери, но извиняться — нет, при условии, что они никому не приносят вреда. Культура, которая требует, чтобы люди просили прощения за то, в чем они не повинны, — вот вам хорошее определение тирании, как я ее понимаю. Парадоксальным образом ненависть к себе — один из главных симптомов клинического нарциссизма. Лишь рассказывая самим себе и всему миру, как мы себя ненавидим, мы обеспечиваем себе водопад похвал и выражений восхищения, которого, как мы полагаем, заслуживаем. Вероятно, сейчас я счастливее, чем прежде, и все же должен признать, что променял бы всего себя, такого, каким стал, на то, чтобы быть тобой, вечно несчастным, нервным, диким, недоумевающим и отчаявшимся 16-летним Стивеном. Злым, объятым тревогой и несуразным, но живым. Потому что ты умеешь чувствовать, а уметь чувствовать — важнее, чем то, как себя чувствуешь. Омертвление души — единственное непростительное преступление, а если счастье на что-то и способно, так это на то, чтобы замаскировать омертвление души. Если вдуматься, у любви нет цели — это и делает ее столь величественной. Цель есть у секса, в смысле разрядки или, иногда, размножения, но любовь, как любое искусство, по выражению Оскара Уайльда, бесполезна. Именно бесполезные вещи делают жизнь заслуживающей того, чтобы жить, и одновременно полной угроз: вино, любовь, искусство, красота. Без них жизнь безопасна, но не стоит беспокойства.

"Зараза" как комплимент: утраченный смысл русских ругательств

Происхождение ругательств в русском языке довольно интересно, и вы будете удивлены изначальному смыслу этих слов. Те слова, что мы используем в повседневной речи, не всегда совпадают с тем, что изначально задумывалось. Кретин Если бы мы перенеслись где-то веков на пять-шесть назад в горный район французских Альп и обратились к тамошним жителям: "Привет, кретины!", никто бы вас в пропасть за это не скинул. А чего обижаться – на местном диалекте слово cretin вполне благопристойное и переводится как… "христианин" (от искаженного франц. chretien). Так было до тех пор, пока не стали замечать, что среди альпийских кретинов частенько встречаются люди умственно отсталые с характерным зобом на шее. Позже выяснилось, что в горной местности в воде частенько наблюдается недостаток йода, в результате чего нарушается деятельность щитовидной железы, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Когда врачи стали описывать это заболевание, то решили не изобретать ничего нового и воспользовались диалектным словом "кретин", чрезвычайно редко употреблявшимся. Так альпийские "христиане" стали "слабоумными". Идиот Греческое слово "идиот" первоначально не содержало даже намека на психическую болезнь. В Древней Греции оно обозначало "частное лицо", "отдельный, обособленный человек". Не секрет, что древние греки относились к общественной жизни очень ответственно и называли себя "политэс". Тех же, кто от участия в политике уклонялся (например, не ходил на голосования), называли "идиотэс" (то есть, занятыми только своими личными узкими интересами). Естественно, "идиотов" сознательные граждане не уважали, и вскоре это слово обросло новыми пренебрежительными оттенками – "ограниченный, неразвитый, невежественный человек". И уже у римлян латинское idiota значит только "неуч, невежда", откуда два шага до значения "тупица". Болван "Болванами" на Руси называли каменных или деревянных языческих идолов, а также сам исходный материал или заготовку – будь то камень или дерево (ср. чешское balvan – "глыба" или сербохорватское "балван" – "бревно, брус"). Считают, что само слово пришло в славянские языки из тюркского. Дурак Очень долгое время слово дурак обидным не было. В документах XV–XVII вв. это слово встречается в качестве имени. И именуются так отнюдь не холопы, а люди вполне солидные – "Князь Федор Семенович Дурак Кемский", "Князь Иван Иванович Бородатый Дурак Засекин", "московский дьяк Дурак Мишурин". С тех же времен начинаются и бесчисленные "дурацкие" фамилии – Дуров, Дураков, Дурново… А дело в том, что слово "дурак" часто использовалось в качестве второго, нецерковного, имени. В старые времена было популярно давать ребенку второе имя с целью обмануть злых духов – мол, что с дурака взять? Лох Это весьма популярное ныне словечко два века назад было в ходу только у жителей русского севера и называли им не людей, а рыбу. Наверное, многие слышали, как мужественно и упорно идет к месту нереста знаменитый лосось (или как его еще называют – семга). Поднимаясь против течения, он преодолевает даже крутые каменистые пороги. Понятно, что, добравшись и отнерестившись, рыба теряет последние силы (как говорили "облоховивается") и, израненная, буквально сносится вниз по течению. А там ее, естественно, ждут хитрые рыбаки и берут, как говорится, голыми руками. Постепенно это слово перешло из народного языка в жаргон бродячих торговцев – офеней (отсюда, кстати, и выражение "болтать по фене", то есть общаться на жаргоне). "Лохом" они прозвали мужичка-крестьянина, который приезжал из деревни в город и которого было легко надуть. Шаромыжник 1812 год. Ранее непобедимая наполеоновская армия, измученная холодами и партизанами, отступала из России. Бравые "завоеватели Европы" превратились в замерзших и голодных оборванцев. Теперь они не требовали, а смиренно просили у русских крестьян чего-нибудь перекусить, обращаясь к ним "сher ami" ("дорогой друг"). Крестьяне, в иностранных языках не сильные, так и прозвали французских попрошаек – "шаромыжники". Не последнюю роль в этих метаморфозах сыграли, видимо, и русские слова "шарить" и "мыкать". Шваль Так как крестьяне не всегда могли обеспечить "гуманитарную помощь" бывшим оккупантам, те нередко включали в свой рацион конину, в том числе и павшую. По-французски "лошадь" – cheval (отсюда, кстати, и хорошо известное слово "шевалье" – рыцарь, всадник). Однако русские, не видевшие в поедании лошадей особого рыцарства, окрестили жалких французиков словечком "шваль", в смысле "отрепье". Шантрапа Не все французы добрались до Франции. Многих, взятых в плен, русские дворяне устроили к себе на службу. Для страды они, конечно, не годились, а вот как гувернеры, учителя и руководители крепостных театров пришлись кстати. Присланных на кастинг мужичков они экзаменовали и, если талантов в претенденте не видели, махали рукой и говорили "Сhantra pas" ("к пению не годен"). Подлец А вот это слово по происхождению польское и означало всего-навсего "простой, незнатный человек". Так, известная пьеса А. Островского "На всякого мудреца довольно простоты" в польских театрах шла под названием "Записки подлеца". Соответственно, к "подлому люду" относились все нешляхтичи. Шельма Шельма, шельмец – слова, пришедшие в нашу речь из Германии. Немецкое schelmen означало "пройдоха, обманщик". Чаще всего так называли мошенника, выдающего себя за другого человека. В стихотворении Г. Гейне "Шельм фон Бергер" в этой роли выступает бергенский палач, который явился на светский маскарад, притворившись знатным человеком. Герцогиня, с которой он танцевал, уличила обманщика, сорвав с него маску. Мымра "Мымра" – коми-пермяцкое слово, и переводится оно как "угрюмый". Попав в русскую речь, оно стало означать прежде всего необщительного домоседа (в словаре Даля так и написано: "мымрить" – безвылазно сидеть дома"). Постепенно "мымрой" стали называть и просто нелюдимого, скучного, серого и угрюмого человека. Сволочь "Сволочати" – по-древнерусски то же самое, что и "сволакивать". Поэтому сволочью первоначально называли всяческий мусор, который сгребали в кучу. Это значение (среди прочих) сохранено и у Даля: "Сволочь – все, что сволочено или сволоклось в одно место: бурьян, трава и коренья, сор, сволоченный бороною с пашни". Со временем этим словом стали определять ЛЮБУЮ толпу, собравшуюся в одном месте. И уж потом им стали именовать всяческий презренный люд – алкашей, воришек, бродяг и прочие асоциальные элементы. Подонок Еще одно слово, которое изначально существовало исключительно во множественном числе. Иначе и быть не могло, так как "подонками" называли остатки жидкости, остававшейся на дне вместе с осадком. А так как по трактирам и кабакам частенько шлялся всякий сброд, допивающий мутные остатки алкоголя за другими посетителями, то вскоре слово "подонки" перешло на них. Возможно также, что немалую роль сыграло здесь и выражение "подонки общества", то есть, люди опустившиеся, находящиеся "на дне". Наглец Слова "наглость", "наглый" довольно долго существовали в русском языке в значении "внезапный, стремительный, взрывчатый, запальчивый".Бытовало в Древней Руси и понятие "наглая смерть", то есть смерть не медленная, естественная, а внезапная, насильственная. В церковном произведении XI века "Четьи Минеи" есть такие строки: "Мьчаша кони нагло", "Реки потопят я нагло" (нагло, то есть, быстро). Пошляк "Пошлость" – слово исконно русское, которое коренится в глаголе "пошли". До XVII века оно употреблялось в более чем благопристойном значении и означало все привычное, традиционное, совершаемое по обычаю, то, что ПОШЛО исстари. Однако в конце XVII – начале XVIII веков начались Петровские реформы, прорубка окна в Европу и борьба со всеми древними "пошлыми" обычаями. Слово "пошлый" стало на глазах терять уважение и теперь все больше значило – "отсталый", "постылый", "некультурный", "простоватый". Мерзавец Этимология "мерзавца" восходит к слову "мерзлый". Холод даже для северных народов никаких приятных ассоциаций не вызывает, поэтому "мерзавцем" стали называть холодного, бесчувственного, равнодушного, черствого, бесчеловечного… в общем, крайне (до дрожи!) неприятного субъекта. Слово "мразь", кстати, родом оттуда же. Как и популярные ныне "отморозки". Негодяй То, что это человек, к чему-то не годный, в общем-то, понятно. Но в XIX веке, когда в России ввели рекрутский набор, это слово не было оскорблением. Так называли людей, не годных к строевой службе. То есть, раз не служил в армии – значит негодяй! Чмо "Чмарить", "чмырить", если верить Далю, изначально обозначало "чахнуть", "пребывать в нужде", "прозябать". Постепенно этот глагол родил имя существительное, определяющее жалкого человека, находящегося в униженном, угнетенном состоянии. В тюремном мире, склонном ко всякого рода тайным шифрам, слово "ЧМО" стали рассматривать, как аббревиатуру определения "Человек, Морально Опустившийся", что, впрочем, совершенно недалеко от изначального смысла. Жлоб Есть теория, что сперва "жлобами" прозвали тех, кто пил жадно, захлебываясь. Так или иначе, но первое достоверно известное значение этого слова – "жадина, скупердяй". Да и сейчас выражение "Не жлобись!" означает "Не жадничай!". Стерва Каждый, открывший словарь Даля, может прочесть, что под стервой подразумевается "дохлая, палая скотина", то есть, проще говоря – падаль, гниющее мясо. Вскоре словцом "стервоза" мужчины стали презрительно называть особо подлых и вредных ("с душком") шлюх. А так как вредность женщины мужчин, видимо, заводила (чисто мужское удовольствие от преодоления препятствий), то и слово "стерва", сохранив изрядную долю негатива, присвоило себе и некоторые черты "роковой женщины". Хотя о первоначальном его значении нам до сих пор напоминает гриф-стервятник, питающийся падалью. Зараза Девушки бывают разные. Возможно, и на слово "зараза" не все обижаются, но комплиментом его уж точно не назовешь. И тем не менее, изначально это был все-таки комплимент. В первой половине XVIII века светские ухажеры постоянно "обзывали" прекрасных дам "заразами", а поэты даже фиксировали это в стихах. А все потому, что слово "заразить" изначально имело не только медицински-инфекционный смысл, но и было синонимом "сразить". В Новгородской Первой летописи под 1117 годом стоит запись: "Единъ от дьякъ зараженъ былъ отъ грома". В общем, заразило так, что и поболеть не успел. Так слово "зараза" стало обозначать женские прелести, которыми те сражали (заражали) мужчин.

Как признать свое несовершенство и начать жить

Очень часто хотим показаться лучше (или хуже), чем мы есть на самом деле. Поговорим об умении быть собой и о том, почему такая простая вещь оказывается самым сложным жизненным вызовом. О людях, которые стремятся к совершенству, Мишель Монтень писал: «вместо того, чтобы обратиться в ангелов, они превращаются в зверей, вместо того, чтобы возвыситься, они принижают себя». Если вы хотите быть живым и настоящим человеком — то есть самим собой — вам необходимо принять собственную уязвимость, слабость и ограниченность. Но это отнюдь не так просто, как иногда кажется. Возможно, сейчас это значит больше, чем другие, более громкие достижения. Одна из наших самых сильных слабостей — чувствительность к чужому мнению. Люди — социальные животные, и мы привыкли заботиться о том, как нас воспринимают другие. Нас заботит собственная «нормальность»: правильно ли мы ответили на чей-то вопрос, хорошо ли на нас сидит эта одежда, достаточно ли мы зарабатываем, не слишком ли много рассуждаем. На самом деле «нормального» человека встретить сложнее, чем снежного, но каждого из нас почему-то время от времени посещает мысль, что нормальны все, кроме нас самих. Но в то же время мы не хотим быть «нормальными» — мы хотим выделиться, хотим, чтобы нас ценили за нашу уникальность. Если же у нас не получается соответствовать тем высоким требованиям, которые мы сами себе установили, мы испытываем стыд и недовольство — мы виним себя, что работали недостаточно усердно, чувствовали недостаточно сильно, мыслили недостаточно остро. Или же за то, что были недостаточно искренни. Когда австалийская медсестра Бронни Вэр решила записать, о чём перед смертью больше всего жалеют умирающие, она не услышала чего-то вроде «как жаль, что я недостаточно работал», или «не могу понять, как вышло, что я не купил ту квартиру». Умирающие люди больше всего жалеют о том, что не нашли мужества оставаться верными самим себе и шли на поводу у чужих желаний. И это, возможно, самое оправданное сожаление. От стыда и вины мы переходим к неискренности, а от неискренности — к вине и стыду. Это цикл, из которого очень сложно вырваться. Пока мы верим, что достойны поддержки, любви и уважения лишь благодаря своим достижениям, а не благодаря тому, кто мы есть, сделать это практически невозможно. Американский психолог Брене Браун более десятилетия исследовала это сложное переплетение чувств: стыда, перфекционизма, желания понравиться другим и всё контролировать. Этот клубок эмоций, который мешает нам чувствовать себя комфортно в собственном теле и заставляет испытывать постоянную тревогу — не только следствие культуры, в которой успех и личная эффективность ценится превыше всего. Это не только результат воспитания, и лишь в малой степени — свойство человеческой природы. Это выбор, который делаем мы сами. Можно «научиться» быть собой — а можно отказаться от этой возможности. Умение быть собой на языке психологии и других академических дисциплин называется аутентичностью. Это слово происходит от греческого αὐθεντικός, то есть «подлинный». Один из создателей гуманистической психологии Карл Роджерс определил аутентичность как способность человека отказываться от своих социальных ролей, давая проявиться подлинным, искренним мыслям, эмоциям и поведению. Это не врождённая способность — как и другие навыки, она поддаётся приобретению и тренировке. Что для этого нужно? Как показала в ряде своих работ Брене Браун, самое главное качество, которым обладают все искренние, аутентичные люди — это готовность быть уязвимым. В книге «Дары несовершенства» Браун пишет, что быть аутентичным — значит каждый день отбрасывать представления о том, кем мы якобы должны стать, и принимать того человека, которым мы уже являемся. Но это вовсе не означает, что всякое развитие останавливается, и мы застреваем в этаком болоте самолюбования. Развитию препятствует не принятие, а самобичевание и перфекционизм: если сильно боишься ошибок, то едва ли станешь делать хоть что-то. И больше всего от этого страдают отношения с близкими людьми. Ведь в отношениях не может быть и речи о предсказуемости, которая так мила сердцу перфекциониста. Перфекционисту не очень-то по нраву это странствие без конечной цели, карты и маршрута, которое мы называем жизнью. Многие считают стремление к совершенству хорошим качеством. В некоторых пределах это действительно так, но усиленный перфекционизм скорее препятствует успеху, чем помогает его достичь. Исследователи указывают, что перфекционизм — это прямой путь к депрессии, тревоге и зависимости. Если ты не отключаешь все свои чувства, существующая модель успеха тебе не очень подходит. Поэтому неудивительно, что руководящие должности во многих крупных корпорациях, как показало недавнее исследование Университета Британской Колумбии, часто занимают люди, склонные к психопатии. Психопаты не способы сопереживать, зато очень хорошо умеют притворяться. Принять самого себя непросто: для этого нужно найти поддержку во внешних обстоятельствах. В работе, которая приносит удовлетворение. В отношениях, которые не требуют соответствовать каким-либо заданным образам или стереотипам. Стереотипы убивают аутентичность быстрее всего. В социальных отношениях случается так, что маска, по выражению Ирвинга Гоффмана, становится лицом: мы думаем, что только играем роль прилежного менеджера на нелюбимой, но временной работе, а на потом на самом деле им становимся. Роль становится постоянной. Но самое главное препятствие, которое ждёт нас на пути к аутентичности — это стремление к определённости. Иногда человек хочет изменить привычный образ жизни, который уже перестал приносить ему удовлетворение. Иногда он хочет получить новую специальность, отказаться от нелюбимой работы, разорвать токсичные отношения. В этот момент он может отгородиться от своего недовольства целым комплексом психологических защит: например, притупить чувства алкоголем или увлекательным сериалом. Но невозможно убить лишь одно из своих чувств: заглушив недовольство, мы глушим и радость. На место острых ощущений приходит глухая тревога. Изменениям препятствует не самодовольство, а страх неопределённости. Как пишет психолог Стивен Джозеф в своей книге об аутентичности, личный рост кончается в тот момент, когда мы решаем, что для верности себе нужно в эту же секунду определить пункт назначения: чего конкретно мы хотим достичь и каким способом. Ответить на этот вопрос человек обычно не может (если может, то это, скорее всего — ложная цель), а потому бездействует. Личностный рост всегда сопровождается страхом и неопределённостью. Вовсе необязательно знать наперёд все детали своей карьеры и жизненного пути, чтобы в эту самую минуту сделать выбор — быть искренним, а не отказаться от себя. Пресловутый выход из зоны комфорта перестаёт быть чем-то страшным, когда мы осознаём и принимаем собственную уязвимость. Мы не можем всё знать, обладать всеми внутренними и внешними добродетелями, мы не можем понравиться всем. Но какими-то достоинствами мы точно обладаем — важно признать их и дать им проявиться. Отказ от самого себя повредит не только вам, но и всем окружающим. Аутентичность всегда ценится, даже если идёт вразрез с ожиданиями большинства. Чтобы принять собственную аутентичность, вам понадобится развитое самосострадание (self-compassion). Кристин Нефф из Техасского университета в Остине определяет это качество при помощи трёх элементов: Доброта к себе: способность относиться к себе с теплом и пониманием даже в самые трудные минуты — вместо того, чтобы игнорировать свои чувства или погружаться в самокритику. Общая человечность: признание истины о том, что страдания, несовершенство и уязвимость — это общий опыт, свойственный каждому человеку. Когда мы виним себя, мы склонны преувеличивать собственную уникальность, тогда как большинство наших слабостей присущи всем представителям homo sapiens. Осознанность: умение распознавать собственные эмоции и адекватно их оценивать — не преуменьшая и не преувеличивая. Осознанность позволяет не отождествляться с негативными чувствами, и понимать, что я — это не только эмоции и сиюминутные мысли. Элизабет Кюблер-Росс писала: «Люди — как витражные стекла. В ясный день они сверкают и сияют, но когда воцаряется тьма, их истинная красота видна, только если свет идёт изнутри». Этот красивый образ указывает, что нас не до конца определяют внешние обстоятельства. Быть самими собой — это наш собственный выбор. Только наше решение может явить другим нашу красоту. А это стоит сделать даже в том случае, если некоторые не смогут оценить её по достоинству. Как это ни парадоксально, признание своей уязвимости и несовершенства не останавливает наше развитие, а запускает его. Какими бы ни были наши достижения, мы никогда не перестанем меняться. Никакое количество прочитанных и написанных книг, выполненных проектов и жизненных передряг не сделает нас менее уязвимыми. Ведь даже на самом высоком из земных престолов, как писал Мишель Монтень, мы сидим на собственном заду. Источник: Newtonew Олег Матфатов

Последнее письмо Льва Толстого жене

Последнее письмо, отправленное Львом Толстым его супруге Софье Андреевне, датировано 12-13 ноября 1910 года (по новому стилю). «Жизнь не шутка, и бросать ее по своей воле мы не имеем права, и мерить ее по длине времени тоже неразумно. Может быть, те месяцы, какие нам осталось жить, важнее всех прожитых годов, и надо прожить их хорошо», — писал Толстой. 20 ноября он скончался. 1910 г. Октября 30−31. Шамордино. Свидание наше и тем более возвращение мое теперь совершенно невозможно. Для тебя это было бы, как все говорят, в высшей степени вредно, для меня же это было бы ужасно, так как теперь мое положение, вследствие твоей возбужденности, раздражения, болезненного состояния стало бы, если это только возможно, еще хуже. Советую тебе примириться с тем, что случилось, устроиться в своем новом, на время, положении, а главное — лечиться. Если ты не то что любишь меня, а только не ненавидишь, то ты должна хоть немного войти в мое положение. И если ты сделаешь это, ты не только не будешь осуждать меня, но постараешься помочь мне найти тот покой, возможность какой-нибудь человеческой жизни, помочь мне усилием над собой и сама не будешь желать теперь моего возвращения. Твое же настроение теперь, твое желание и попытки самоубийства, более всего другого показывая твою потерю власти над собой, делают для меня теперь немыслимым возвращение. Избавить от испытываемых страданий всех близких тебе людей, меня и, главное, самое себя никто не может, кроме тебя самой. Постарайся направить всю свою энергию не на то, чтобы было все то, чего ты желаешь, — теперь мое возвращение, а на то, чтобы умиротворить себя, свою душу, и ты получишь, чего желаешь. Я провел два дня в Шамардине и Оптиной и уезжаю. Письмо пошлю с пути. Не говорю, куда еду, потому что считаю и для тебя и для себя необходимым разлуку. Не думай, что я уехал потому, что не люблю тебя. Я люблю тебя и жалею от всей души, но не могу поступить иначе, чем поступаю. Письмо твое — я знаю, что писано искренно, но ты не властна исполнить то, что желала бы. И дело не в исполнении каких-нибудь моих желаний, и требований, а только в твоей уравновешенности, спокойном, разумном отношении к жизни. А пока этого нет, для меня жизнь с тобой немыслима. Возвратиться к тебе, когда ты в таком состоянии, значило бы для меня отказаться от жизни. А я не считаю себя в праве сделать это. Прощай, милая Соня, помогай тебе Бог. Жизнь не шутка, и бросать ее по своей воле мы не имеем права, и мерить ее по длине времени тоже неразумно. Может быть, те месяцы, какие нам осталось жить, важнее всех прожитых годов, и надо прожить их хорошо. Л. Т.

Фрейд VS Юнг: бессознательное против архетипов

Зигмунд Фрейд и Карл Густав Юнг по праву делят титул «отцов психоанализа». Дружеское общение и сотрудничество двух великих ученых в начале XX века породило, вероятно, одно из наиболее перспективных направлений в психологии и психиатрии. Начав свои отношения в контексте «учитель-ученик», каждый из них в отдельности внес такой огромный вклад в развитие науки, что их влияние до сих пор трудно переоценить. Однако, спустя несколько лет пути Фрейда и Юнга разошлись, во многом из-за сформировавшегося любовного треугольника. Тут немаловажную роль сыграла молодая исследовательница Сабина Шпильрейн, которая устроилась на работу в клинику, где практиковал Юнг, и незамедлительно привлекла внимание Фрейда, по достоинству оценившего не только ум юного психиатра, но и ее внешние данные. Считается, что поворотным моментом в дальнейшем все нарастающем конфликте двух ученых стал 1914 год, когда Юнг ушел из Международной психоаналитической ассоциации и отказался от использования методов фрейдовского психоанализа в своей лечебной практике. Одним из наиболее острых пунктов расхождения двух гениев стало отношение к сексуальности как первичному импульсу поступков и мыслей человека. Для описания и трактовки причин поведения индивида и становления его характера Фрейд разработал термин «либидо», обозначающий сексуальное влечение и половой инстинкт, причем не только в контексте взаимоотношений мужчины и женщины, но и в самых широких проявлениях любовного чувства. Таким образом, фрейдовское либидо можно охарактеризовать как непреодолимую энергию влечения человека к какому-либо объекту, в равной степени свойственную всем, но проявляющуюся в жизни каждого из нас по-разному. Карл Густав Юнг понимал либидо в более широком контексте, как всеобъемлющий психический процесс, в котором сексуальность играет лишь частичную роль. В отличие от Фрейда, Юнг сравнивает эту силу с восточными энергетическими концепциями Ци или праны, наследующими вере первобытного человека в одушевленность всего окружающего мира. Широко известна фрейдовская концепция бессознательного, которое подспудно и неявно воздействует на поступки и характер человека. По мысли Фрейда, эта сфера человеческой психики включает в себя только те образы и воспоминания, которые человек уже когда-то переживал, однако, не усвоил до конца, включив их в багаж прожитого и отрефлексированного опыта. К явлениям бессознательного могут относиться и мимолетные мысли, и переживания, которые по тем или иным причинам были вытеснены из сознания, как будто забыты. В отличие от механизма человеческой памяти, эти эмоции и чувства обладают достаточно сильной психической энергией, а потому оказывают существенное влияние на сознание человека. Причем, чем больше интенсивность таких вытесненных или подавленных переживаний, тем большее воздействие оказывают они на психику индивида. В повседневной жизни примеры проявлений бессознательного мы можем наблюдать в чрезвычайно загадочном эффекте дежавю, в разнообразных оговорках и опечатках. Юнг также соглашался с важностью индивидуальных бессознательных процессов, однако, основной упор в своей концепции он делал на идею коллективных архетипов, то есть таких моделей и способов видения мира, которые не зависят от непосредственного персонального опыта человека, но заложены в его психике изначально. Такие архетипы усваиваются нами в процессе роста, обучения, пребывания в той или иной системе мировоззрения и ценностей, в зависимости от времени и духа эпохи, в которой мы живем. Как замечает Юнг, архетипы — это «предпосылка каждой индивидуальной психики, подобно тому как море есть предпосылка каждой отдельной волны». Архетипы проявляются в культуре, в частности, в виде мифов, ключевые персонажи которых имеют похожие черты у разных народов мира (например, боги-громовержцы или просветители человечества). Несмотря на фундаментальные различия психологической мысли этих двух ученых, мир с радостью принял их идеи, в основе которых лежит глубокое понимание природы человеческого разума. Во многом благодаря их спору появилась масса новых методик, основывающихся как на индивидуальном, так и на коллективном подходе к психике человека. Автор: Мария Молчанова