История Сару Брайерли

История Сару Брайерли — это удивительный случай потери и воссоединения. Родившись в индийском городе Кхандва, он был разлучен со своей семьей в пятилетнем возрасте. После этого его усыновила австралийская пара, и он провел 25 лет, не зная своих истинных корней. Однако благодаря нескольким случайным обстоятельствам и силе своей памяти он смог отыскать свою биологическую мать. Его история привлекла широкое внимание СМИ, особенно в Австралии и Индии. В 2013 году вышла его автобиография «Долгая дорога домой», которая стала популярной во всем мире. Затем эта история была экранизирована в фильме «Лев» в 2016 году, с Девом Пателем в роли Сару и Николь Кидман в роли его приемной матери. На заглавном снимке слева стоит сам Сару Брайерли, справа Дев Патель, а у него на руках Санни Павар, который сыграл маленького Сару. * * * Сару Брайерли, известный также как Шеру Мунши Хан, родился в Ганеш-Талай, пригороде Кхандвы, в штате Мадхья-Прадеш в 1981 году. Его детство было полно трудностей: отец ушел из семьи, и мать столкнулась с финансовыми проблемами, работая на стройке, чтобы прокормить себя и своих детей. Денег не хватало даже на самое необходимое, и дети часто оставались голодными, а образование становилось недостижимой роскошью. В пятилетнем возрасте Сару и его старшие братья, Гуду и Каллу, вынуждены были просить милостыню на железнодорожной станции, чтобы выжить. Гуду также иногда подрабатывал, чистя вагоны. Однажды, когда Сару было всего пять лет, он и Гуду отправились вместе в Бурханпур, чтобы заработать немного денег. Но там случилась трагедия. Гуду попросил Сару подождать его и ушел, обещая вернуться. Однако Гуду не вернулся (впоследствии выяснилось, что он погиб под колесами поезда в ту ночь). Сару начал беспокоиться и, увидев поезд на станции, предположил, что его брат там. Он забрался в пустой вагон, надеясь, что Гуду скоро вернется за ним, и уснул. Проснувшись, он обнаружил, что поезд движется через незнакомые города. Иногда поезд останавливался на маленьких станциях, но Сару не мог выбраться из вагона. Поезд унес его в неведомую даль ― в город Калькутту, на расстояние в 1500 километров от дома. Одна за другой последовали невзгоды: выживая на станции, Сару боролся за свое существование, питаясь отходами и живя под открытым небом. Вскоре его заметил работник железной дороги, который предложил помощь, но затем обнаружилось, что мужчина собирался использовать мальчика в своих корыстных целях. Сару сумел ускользнуть от него, и его жизнь снова оказалась на грани разрушения. Однако случайная встреча с мальчиком, который отвел его в полицию, изменила все. Сару оказался в детском приюте, где его передали в социальный центр поддержки и усыновления. Тем временем его родная мать, Камла Мунши, не теряла надежды на возвращение своего сына. Двигаясь от города к городу, молясь о возвращении своего младшего сына, она продолжала поиски, несмотря на все преграды. Сару вырос в Хобарте в Австралии в семье, которая также усыновила другого мальчика из Индии, Мантуша. После того как Сару освоил английский, забыв хинди, он учился гостиничному делу в Австралийской Международной Гостиничной Школе в Канберре. Уже взрослым он тратил много времени на поиск своего родного дома, изучая спутниковые изображения земли в Google Earth, внимательно рассматривая карту железнодорожных линий, выходящих из Калькутты. Он оперировал своими смутными воспоминаниями о местности вокруг станции, название которой начиналось с буквы «Б». Поздней ночью в 2011 году он обнаружил в Google Earth небольшую железнодорожную станцию и вспомнил, что именно там он сел в пустой вагон поезда. Это была станция Бурханпур, очень близкая к тому месту, что он помнил. Изучив спутниковые снимки железной дороги, ведущей на север, он нашел город Хандва, хотя само название не пришло ему в воспоминаниях. В этом городе он узнал знакомые места из детства, например, фонтан возле железнодорожных путей, где он играл. Следуя по улицам, он нашел дом, где жила его семья. Связавшись с группой в социальных сетях в Хандве, он убедился, что это его родной город. В 2012 году Сару поехал в город Хандву и начал разговаривать с местными жителями, спрашивая, не вспоминали ли они семью, потерявшую сына 25 лет назад. Он показал им свои детские фотографии, и местные жители отвели его к его матери. Также он встретил свою сестру Шекилу и брата Каллу. Шекила стала учителем в школе, а Калла стал начальником на местной фабрике. После исчезновения Сару и Гуду их мать смогла обеспечить образование оставшихся детей, отправив их в школу. В настоящее время Сару — 42-летний предприниматель, проживающий в Австралии. Он приобрел дом для своей индийской матери, оказывает ей финансовую поддержку и навещает ее каждый год.

Кто такие фриганы?

Когда в доме заканчиваются продукты, большинство людей идут в магазины, рестораны или иногда к друзьям. Однако некоторые другие вполне обычные люди выбирают иной путь: они одеваются менее стильно и направляются к мусорным контейнерам у ближайших супермаркетов. Важно отметить, что они не являются частью незащищенных слоев населения и не имеют психических расстройств. Эти люди известны как дампстер-дайверы, которые «ныряют» в мусорные контейнеры, и их число постоянно растет как в западных странах, так и в России. Фриган или дампстер-дайвер — это человек, который добывает еду и материальные блага из мусорных контейнеров, отказываясь принимать принципы потребительского общества и капиталистической системы. Термин «фриган» образован от английских слов «free» — «бесплатный» и «vegan» — «веган», подчеркивая основную идею «питания бесплатно». Основная цель фриганов — минимизировать потребление ресурсов. Они стремятся не просто сэкономить на покупке еды, а уменьшить количество выбрасываемых вещей и продуктов. По философии фриганизма, в мире изобилия все необходимое для жизни можно получить без денег. Существует мнение, что фриганы употребляют испорченную еду, но это неверно. Фриганы «спасают» продукты, которые все еще пригодны к употреблению, исходя из того, что супермаркеты и рестораны выбрасывают огромные количества пищи. Важно отличать фриганов от бездомных людей, вынужденно ищущих еду. Фриганы выбирают этот стиль жизни не из-за необходимости выживания, а из идеологических соображений. Это способ протеста против потребительского общества, а не стратегия выживания. Принципы фриганов Принципы фриганизма выражают стремление к противодействию капитализму и желанию жить вне традиционной экономической системы. Фриганы призывают к тому, чтобы не приобретать и не продавать ничего. С развитием этого движения сформировались его основные идеологические принципы: 1. Минимизация отходов и повторное использование Фриганы активно противостоят избыточному потреблению, стараясь уменьшить количество выкинутых материалов. Они предпочитают ремонтировать поломанные вещи вместо их замены новыми и создают компост из испорченных продуктов. 2. Возвращение к истокам Некоторые фриганы стремятся вернуться к истокам, занимаясь выращиванием собственных овощей на огородах, охотой и рыбной ловлей, а также сбором лекарственных трав на заброшенных участках. 3. Уменьшение роли денег Фриганы стремятся к снижению зависимости от денег, так как они добывают еду бесплатно и стремятся избежать участия в потребительском отношении современного общества. Они предпочитают бартер и участие в «банкинге времени» (тайм-банкинг — это модель взаимного обмена услугами, которая использует единицы времени в качестве валюты). 4. Основное право на еду и жилье Фриганы поддерживают идею о том, что каждый человек имеет основное право на доступ к пище и жилью. Некоторые из них предпочитают сквоттинг, занимая незанятые или заброшенные здания вместо аренды или покупки жилья. Кодекс чести фригана описывает негласные правила поведения, среди которых важными принципами являются щедрость, уважение к чужой собственности и окружающей среде, а также минимизация вмешательства в личную жизнь других людей. Фриганы стремятся создать альтернативу капиталистической системе, аналогичную «экономике дара», где ценные товары и услуги передаются без оплаты, подобно тому, как это происходило у некоторых аборигенов Северной Америки до XIX века. История движения История фриганизма началась в 1960-х годах в Сан-Франциско с появления идей участников группы Diggers. Они создали пункты раздачи «спасенной еды», используя продукты, которые магазины списывали за несколько дней до истечения срока годности. Помимо еды, активисты предлагали бесплатный ночлег и медицинскую помощь нуждающимся, основной целью было противостояние капитализму и стремление к жизни в обществе, где все необходимое доступно бесплатно. В 1995 году организация «Еда вместо бомб» начала раздавать бесплатные вегетарианские обеды в знак протеста против милитаризма. С конца XX века и до сегодняшнего дня «Еда вместо бомб» продолжает кормить голодных, собирая излишки продуктов, которые магазины собираются выбросить, и готовя из них вегетарианские и веганские блюда для нуждающихся. Таким образом, организация также пропагандирует отказ от продуктов животного происхождения и борется с современными принципами потребления, подобно фриганам. Хотя нужно отметить, что ни Diggers, ни «Еда вместо бомб» не называли свою деятельность фриганизмом, само понятие возникло позже. В 1999 году появился манифест фриганизма под названием «Почему я фриган?» Написанный бывшим барабанщиком рок-группы «Against Me!» Уорреном Оуксом, он определил фриганство как «антипотребительскую этику в отношении еды». В манифесте Оукс критиковал принципы общества потребления и описал стратегию фриганизма, включая поиск еды в мусорных контейнерах, посещение мест бесплатной раздачи, добывание пищи в дикой природе, садоводство и обмен едой на другие вещи вместо оплаты. Фриганизм в США Идеи фриганизма зародились в США, одной из самых экономически развитых стран мира. Однако высокий уровень развития экономики имеет свою темную сторону. Например, в 2010 году в Америке выбрасывалось от 30 до 50% пригодной для употребления пищи, стоимость которой составляла 161 миллиард долларов. В 2013 году в Бостоне появилось первое в мире кафе для фриганов, основанное студентом местного университета, также фриганом. Он собирал еду возле супермаркетов и ресторанов, дезинфицировал ее, готовил и раздавал нуждающимся. Эта инициатива получила поддержку тысяч людей в интернете, которые отправляли деньги для расширения кафе до ресторана. В 2015 году Министерство сельского хозяйства США совместно с американским Агентством по охране окружающей среды начало работу по сокращению количества пищевых отходов к 2030 году на 50%. В результате часть американских экологических активистов стали также фриганами. С 2015 года в Нью-Йорке проводятся «мусорные туры», когда люди вечером обходят магазины в поисках выброшенной, но пригодной для употребления еды. Об этом даже вышел репортаж в программе Опры Уинфри. Главным стимулом современного фриганизма в Америке считается Адам Вайсман, создатель портала Freegan Info и координатор комьюнити в США. Он описывает движение как полный бойкот экономической системы, где прибыль ставится выше этических соображений, а сложные системы производства гарантируют, что все покупаемые продукты имеют негативные последствия. Фриганизм в Европе По данным 2012 года, в Европе ежегодно образуется 88 миллионов тонн пищевых отходов, что составляет 173 кг на человека. Проблема особенно актуальна в Нидерландах и Бельгии. В 2014 году депутаты Европарламента разработали план сокращения пищевых отходов к 2025 году на 30%, а к 2030 году на 50%. Фриганизм широко распространен в Германии, Франции и Норвегии, где фриганы объединены в комьюнити. В этих странах существуют специальные порталы, куда присоединяются частные лица и компании, чтобы делиться излишками продуктов и предотвращать их попадание в мусор. Фриганизм в России В России проблема пищевых отходов, хотя и не настолько острая, как в США и Европе, все же остается заметной. По данным за 2019 год, ежегодно в стране выбрасывается 17 миллионов тонн продуктов стоимостью более 1,6 триллиона рублей. Этого объема продуктов было бы достаточно для обеспечения едой 30 миллионов россиян, находящихся за чертой бедности, согласно данным Росстата за первое полугодие 2020 года. В начале нулевых годов в крупных городах России начали появляться фриганы, хотя их сообщество остается небольшим, и пока не существует единого пространства для их объединения, в отличие от практики в США и некоторых европейских стран. Фриганы в России чаще объединяются в социальных сетях. В России более распространенной практикой является фудшеринг, когда группы людей обмениваются продуктами, включая те, у которых истекает срок годности или которые хозяева не желают выбрасывать. Несмотря на это, в стране пока отсутствуют законы, регулирующие проблему пищевых отходов, хотя идеи о бесплатной раздаче продуктов уже звучали. В конце 2021 года Минсельхозу и Минпромторгу было поручено разработать план по использованию органических отходов, включая просроченные продукты, в качестве комбикормов и удобрений. Однако разработка системы переработки ограничена законодательными нормами, где понятия утилизации, уничтожения и временного хранения продуктов, изъятых из обращения, не определены. Как в мире решают проблему пищевых отходов? Банки продовольствия Банки продовольствия (food banks) — это благотворительные организации, которые бесплатно принимают продукты от поставщиков и производителей, а затем распределяют их среди нуждающихся. Они помогают решать проблему избыточного производства пищи и оказывают поддержку социально уязвимым группам. Функционирование банков продовольствия осуществляется на основе пожертвований, и продукты, поступающие в них, проходят строгий контроль качества. Первый банк продовольствия был основан в Финиксе, штат Аризона, в 1967 году, а затем этот опыт превратился в национальную организацию под названием Feeding America. В Европе первый пищевой банк появился во Франции в 1983 году, и другие европейские страны также присоединились к усилиям по борьбе с избыточным потреблением. В России подобная организация начала работу в 2012 году под названием Фонд продовольствия «Русь». Законодательные меры по противодействию выбросам еды В 2015 году Французский парламент принял закон о борьбе с избыточными пищевыми отходами, который запретил супермаркетам выбрасывать продукты, пригодные для употребления. Согласно новому закону, магазины должны передавать такие продукты бесплатно благотворительным организациям или использовать их в других целях, например, для кормления животных. Закон также запрещает магазинам делать продукты непригодными для употребления, например, заливать их химикатами перед выбрасыванием. Крупные супермаркеты обязаны заключать договоры с благотворительными организациями, иначе им грозят штрафы и тюремное заключение для руководителей. Использование «непривлекательных» продуктов В конце 2020 года компания Danone анонсировала запуск новой линейки продуктов под названием Good save. Она использует «некрасивые» фрукты и излишки, которые обычно отправляются на свалку. Так компания создает устойчивую бизнес-модель, которая акцентирует внимание на проблеме пищевых отходов. Продукция помечается, чтобы потребители знали, что продукты могли быть выброшены, если бы их не использовали для производства. Проблема пищевых отходов имеет множество аспектов и требует комплексного подхода к ее решению. Продовольственные банки, законодательные меры и инновационные практики со стороны бизнеса играют важную роль в уменьшении избыточного потребления, а также в поддержке тех, кто страдает от недостатка продовольствия. Однако, несмотря на уже предпринятые шаги, еще многое предстоит сделать. Важно продолжать информировать общество о проблеме пищевых отходов и способах их уменьшения, а также поощрять и поддерживать инновационные идеи и инициативы.

Убийственный зелёный, или как дам отравляли их же платья

В Древнем Египте зелёный (на древнеегипетском «вахдж») был амбивалентным цветом: символизировал одновременно возрождение и загробную жизнь. Люди верили, что зелёный цвет источает энергию, которую можно употребить либо на созидание, либо на разрушение чего-либо. Сине-зелёным изображали соколиный глаз покровителя фараонов, бога Гора, потерянный им в схватке с богом хаоса и смерти Сетом и возвращённый богом луны и мудрости Тотом. Поэтому Глаз Гора стал знаком целительной силы. Вечный рай, согласно верованиям древних египтян, назывался «Полем Малахита» и напоминал людям их земную жизнь, но без сожалений, боли и страданий. Для получения насыщенного оттенка также использовался растолчённый малахит, но не всё было так просто — со временем под воздействием солнца и высоких температур зелёный цвет темнел. То же происходило и с цветом под названием «вердигрис» (так именовали медный или бронзовый шлак). Вердигрис вступал в реакцию с сульфидами, содержащимися в жёлтой краске, и становился чёрным. Получать действительно стойкий пигмент людям не удавалось на протяжении тысячелетий. Наука развивалась, и в 1775 году химик и фармацевт шведского происхождения Карл Шеель явил на суд общественности своё изобретение — насыщенный, а главное, долговечный зелёный цвет на основе мышьяка и меди. Метод придания ткани зелёного цвета существовал и прежде: сперва её красили в жёлтый при помощи куркумы, а затем использовали синий краситель из вайды или индиго. Способ был действенным, но дорогим, поэтому позволить себе облачаться в зелёное могли не все. Новый же, с применением состава Шееля, оказался доступнее и дешевле, чем уже привычный. До зелёного наконец-то дотянулись производители средней руки. В ту пору люди не подозревали, до какой степени губительно влияние мышьяка на организм, а потому использовали его во многих отраслях. В 1812 году состав Шееля усовершенствовали для придания ему более яркого изумрудного оттенка. Так появился знаменитый Парижский зелёный. Paris green. Цвет-убийца. С того времени зелёная шляпка или туфельки становятся объектом вожделения многих модниц. «Парижский зелёный» быстро завоёвывает популярность и становится оттенком социальной элиты. Им окрашивают не только одежду, но и мебель, стены, игрушки. Считается, что спрос на зелёные туалеты среди дам увеличился после того, как в 1864 году императрица Евгения надела в парижскую оперу такое изумительное зелёное платье, что у всех, кто её видел, захватывало дух. Цвет сохранял яркость даже в свете газовых рожков. Это вызвало неслыханный ажиотаж; на следующий день во всех газетах обсуждали только наряд императрицы. Супруга Наполеона III вообще была большой любительницей зелёного, находя, что он выгодно подчёркивает её внешность. У неё, в отличие от многих, были средства на дорогие ткани. Факт остаётся фактом — женщины в погоне за подражательством кумирам были готовы, сами того не ведая, отравлять себя. Парадоксально то, что за пять лет до нового всплеска моды на зелёный французский доктор Анж-Габриэль-Максим Вернуа обнародовал исследования, построенные на наблюдении за трудягами, которым приходилось работать в мастерских с составом на основе мышьяка. Вернуа обратил внимание на их больные, покрытые язвами руки, пожелтевшие ногти и общий анемичный вид. Он верно связал это с основными компонентами состава и представил весомые доказательства в пользу версии о его токсичности. Вскоре во Франции и Германии ядовитая краска была строжайше запрещена на законодательном уровне. Но не в Великобритании! В Викторианскую эпоху будет зверствовать ещё один серийный убийца, помимо Джека Потрошителя, — обожаемая англичанами «парижская зелень». В ноябре 1861 года в Лондоне на двадцатом году жизни скончалась некая Матильда Шеурер — мастерица, занимавшаяся изготовлением ненатуральных цветов. Весть о её смерти могла бы спокойно миновать газеты, если бы не важное обстоятельство: врачи засвидетельствовали, что причиной гибели Матильды стало «случайное отравление». Для создания искусственных листьев ей приходилось работать с краской. От длительного воздействия мышьяка на организм у неё позеленели белки глаз. Незадолго до смерти она жаловалась лечащему доктору, что видит всё в зелёном цвете (и это не было метафорой). Вскрытие показало, что мышьяк попал в её лёгкие, печень и желудок. Матильду, вне всякого сомнения, убило её же ремесло, — но британцы быстро охладели к истории несчастной девушки, удовлетворявшей их же запрос на сочный оттенок, и в очередной раз проигнорировали неоднократно доказанную опасность пигмента. Были более здравомыслящие люди, и всё же в основном, если речь шла о «парижской зелени», на англичан находило помрачение ума: они отказывались признавать, что роскошный цвет, окружавший их в гостиных, кабинетах, спальнях, гардеробных и кондитерских (его использовали даже для декорирования пирожных и сладостей), может быть причиной тяжёлых необратимых заболеваний. «Парижская зелень» выпивала здоровье людей капля за каплей. Иногда процесс отравления растягивался на годы. Иногда хватало пары месяцев. Первыми симптомами были головокружение, мигрени, тошнота. Красавицы в зелёных платьях вскоре обнаруживали у себя язвы на руках и ногах. В 1879 году высокопоставленный гость опоздал на аудиенцию к королеве Виктории, объяснив нарушение этикета тем, что он ночевал в комнате с зелёными стенами и поутру чувствовал недомогание. Королева поддалась панике и приказала избавиться от «вредных обоев». Многие последовали её примеру. Современным людям трудно понять одержимость определённым цветом. Динамичность развития моды приучила нас к тому, что модный оттенок меняется каждый сезон. Викторианская эпоха избрала «парижскую зелень» в фавориты не без причины. Это было время увлечения мистицизмом. Цвет полыни и малахита передавал эту характеристику. А в 1890–1900-е годы, во многом стремящиеся освободиться от морализаторства прошлого и насытиться раскрепощённостью нравов, он отображал настроения декадентства (на картине Рамона Касас «Юная декадентка» героиня лежит на зелёной софе). К счастью, на этом этапе от мышьякового состава начали избавляться, заменяя его более безопасными красителями. Террор «парижской зелени», к счастью, подошёл к концу. Увлечение этим пагубным оттенком аукается до сих пор. Только в этом году во Франции и Германии из библиотек изъяли тысячи книг из-за того, что в их обложках было обнаружено высокое содержание мышьяка. А Pantone между тем по традиции определил главные цвета 2024-го — среди них было несколько оттенков зелёного.

Как голландцы стали самой высокой нацией на Земле

Авторы статьи — Кристина Томпсон, Бьорн Кванджер. Изучение истории физического здоровья страны или региона — непростая задача, поскольку сложно получить систематизированные показатели состояния здоровья. Однако в нашем недавнем исследовании мы обнаружили четкую связь между здоровьем населения и одним простым, широко регистрируемым показателем — ростом. На протяжении большей части истории человечества рост оставался относительно стабильным. До 1800 года средний рост в Европе колебался между 165 и 170 см. Но за последние 200 лет произошло нечто примечательное: рост людей во всем мире, но особенно в Европе, резко увеличился. Во многих европейских странах средний рост вырос более чем на 15 см, и это было особенно заметно в Нидерландах. Средний голландец вырос со 166 см в 1810 году до 184 см сегодня, увеличившись на 18 см всего за два столетия. Сегодня голландские мужчины являются самыми высокими в мире. Хотя генетика, несомненно, играет ведущую роль в определении роста индивидов, это огромное изменение во всей популяции не может быть объяснено только эволюцией. Если бы это было так, изменение роста происходило бы в гораздо более длительном масштабе времени. Однако за последние 200 лет в Нидерландах, как и во многих других странах мира, произошло значительное улучшение всех аспектов уровня жизни — от снижения уровня избыточной смертности и инфекционных заболеваний до расширения доступа к высококачественным продуктам питания. Таким образом, их быстрый рост демонстрирует четкую связь между условиями жизни и более здоровым и высоким населением. Рост, здоровье и развитие Рост тела и здоровье зависят от схожих факторов в процессе развития, наиболее важным из которых является питание. Чтобы расти и быть здоровыми, людям необходимо получать достаточное количество пищи. Однако эта энергия может быть подорвана другими потребностями, которые отвлекают ее от роста — такими факторами, как болезни, стресс и тяжелый ручной труд, которые могут привести к сокращению численности населения. Недавние исследования показывают, что люди, которые в детстве страдали от длительных или повторяющихся заболеваний, во взрослом возрасте имели меньший рост. В то же время более короткие, но разовые периоды болезни, возможно, даже способствовали росту. Вероятно, это связано с тем, что менее тяжелые заболевания повышают иммунитет против будущих инфекций. Также было показано, что смерть одного из родителей, особенно матери, приводит к снижению роста. Для очень маленьких детей это могло быть связано с тем, что они зависят от питания своих матерей. Однако это было верно и для детей постарше, что свидетельствует о глубоком стрессе, вызванном потерей родителя. Интересно, что хотя потеря матери была связана с более низким ростом детей как в Нидерландах, так и в других странах, потеря отца не влияла на рост. Возможно, это связано с гендерным характером родительской заботы в этот период. Таким образом, в целом рост можно рассматривать как отражение качества и количества пищи, которую человек потреблял в период развития, а также отсутствия стрессовых факторов, которые отвлекают получаемую от пищи энергию — от рождения до конца полового созревания. Рост и здоровье во взрослом возрасте С точки зрения оценки здоровья взрослых, рост является более сложным вопросом. Сегодня люди выше среднего роста, особенно мужчины, как правило, имеют в целом более низкий риск смерти. Однако люди очень высокого роста (190 см и выше), как правило, имеют более высокий риск смерти, главным образом потому, что у них повышен риск смертности, связанной с раком. Считается, что это вопрос массы тела — в телах более высоких людей больше клеток и больше клеточных делений, что означает большую вероятность развития рака. Более высокие люди также склонны потреблять больше калорий, что также может сыграть свою роль. При рассмотрении исторических (то есть до Второй мировой войны) групп населения результаты оказываются еще более сложными: более высокие люди, как мужчины, так и женщины, как правило, умирали в более молодом возрасте, даже те, кого сегодня можно было бы считать относительно невысокими (например, женщины ростом 155 см). Их повышенный уровень смертности, вероятно, объяснялся тем, что низкорослым людям требуется меньше калорий, чем их более высоким сверстникам. Следовательно, в периоды дефицита продовольствия, которые были более распространены в прошлом, низкорослые люди подвергались меньшему риску недоедания. В исторических популяциях смертность от инфекционных заболеваний также была более распространенной, чем сегодня, и сочетание этих двух факторов означало повышенный риск смерти для более высоких людей. Истории о высоком росте сегодня и в будущем Хотя наше собственное исследование было сосредоточено на значении роста для изучения прошлого, оно также имеет значительные последствия для современного здравоохранения. В настоящее время Всемирная организация здравоохранения собирает данные о задержке роста у детей или о том, отстает ли ребенок от того, что считается кривой здорового роста. Эти данные широко используются для оценки уровней недоедания в стране или регионе. В Нидерландах дети сейчас ниже своих родителей, но неясно, что заставило гигантов современного мира уменьшиться в размерах. Это вызывает ряд серьезных вопросов: снизилось ли качество питания? Препятствует ли детское ожирение росту? Исследование роста населения может помочь нам понять состояние здоровья на национальном уровне. По материалам статьи «How the Dutch became the tallest nation on Earth» The Conversation

Мы переводим мысли в слова, но слова влияют на мысли

Приходилось ли вам испытывать чувство, что время для достижения ваших целей утекает как песок сквозь пальцы? Это ощущение было бы проще выразить, если бы существовало слово, его обозначающее, не правда ли? В немецком языке такое слово есть. Чувство тревоги в связи с упущенными возможностями называется Torschlusspanik. В немецком языке имеется богатая коллекция подобных терминов, состоящих зачастую из двух, трех или более слов, соединенных в суперслово или сложное слово. Сложные слова обладают особой силой, потому что они представляют из себя нечто большее, чем просто сумма их частей. Например, Torschlusspanik буквально состоит из «ворота» — «закрытие» — «паника». Если вы приехали на вокзал с небольшим опозданием и увидели, что двери вашего поезда все еще открыты, возможно, вы столкнулись с конкретной формой Torschlusspanik, вызванной характерными гудками, когда двери поезда вот-вот закроются. Но это сложное немецкое слово ассоциируется не только с буквальным значением. Оно вызывает нечто более абстрактное, отсылая к ощущению, что жизнь с течением времени постепенно захлопывает двери возможностей. В английском языке тоже много сложных слов. Некоторые из них объединяют довольно конкретные слова, такие как «seahorse» — морской конек (море + конь), «butterfly» — бабочка (масло + муха) или «turtleneck» — водолазка (черепаха + шея). Другие более абстрактны, например «backwards» или «whatsoever». И, конечно же, в английском языке соединения являются суперсловами, как в немецком или французском, поскольку их значение часто отличается от значения их частей. Морской конек — это не конь, бабочка — это не муха, черепахи не носят водолазок и т.д. Одна из примечательных особенностей сложных слов заключается в том, что они плохо переводятся с одного языка на другой, по крайней мере, когда речь идет о буквальном переводе их составных частей. В связи с этим возникает вопрос о том, что делать, как передавать эти слова с одного языка на другой. Например, что произойдет, если носитель немецкого языка попытается передать по-русски, что у него Torschlusspanik? Естественно, он прибегнет к перефразированию, то есть придумает рассказ с примерами, чтобы собеседник понял, что он хочет сказать. Но тут возникает другой, более важный вопрос: обладают ли люди, в родных языках которых есть уникальные слова, уникальными понятиями, которые эти слова обозначают? Возьмем, к примеру, слово «hiraeth» — красивое валлийское выражение, которое практически невозможно перевести. Hiraeth означает чувство, связанное с горько-сладкими воспоминаниями о том, что вам чего-то или кого-то не хватает, при этом вы благодарны за их существование. Hiraeth — это не ностальгия, не страдание, не разочарование, не меланхолия, не сожаление. И нет, это не тоска по дому, как вас может убедить Google translate, поскольку hiraeth также передает чувство, которое испытывает человек, когда он просит кого-то выйти за него замуж, а ему отказывают, что вряд ли можно назвать тоской по дому. Разные слова, разные мысли? Существование в валлийском языке слова, передающего это особое чувство, ставит фундаментальный вопрос о взаимоотношениях языка и мысли. Заданный еще в Древней Греции такими философами, как Геродот (450 г. до н.э.), этот вопрос вновь всплыл в середине прошлого века под влиянием Эдварда Сэпира и его ученика Бенджамина Ли Уорфа и стал известен как гипотеза лингвистической относительности. Лингвистическая относительность — это идея о том, что язык, который, по общему мнению, зарождается и выражает человеческую мысль, может иметь обратную связь с мышлением, оказывая на него влияние. Могут ли различные слова или грамматические структуры влиять на формирование мышления у людей, говорящих на разных языках? Эта идея в довольно провокационной форме появилась в научно-фантастическом фильме «Прибытие». Хотя для некоторых людей эта идея кажется очевидной, некоторые преувеличивают разнообразие слов в определенных языках. Это привлекло внимание известных лингвистов, которые написали сатирические эссе, такие как «Великая эскимосская мистификация словарного запаса», где Джефф Пуллум разоблачил миф о количестве слов, которые эскимосы используют для описания снега. Однако каким бы ни было реальное количество слов для обозначения снега в эскимосском языке, памфлет Пуллума не затрагивает важный вопрос: что мы на самом деле знаем о восприятии снега эскимосами? Несмотря на ярость критиков гипотезы лингвистической относительности, экспериментальные исследования, нацеленные на поиск научных доказательств различий между носителями разных языков, продолжают активно развиваться. Например, Панос Атанасопулос из Ланкастерского университета сделал интересные наблюдения о том, что наличие определенных слов, различающих цветовые категории, коррелирует с восприятием цветовых контрастов. Он заметил, что греки, у которых есть разные слова для светло- и темно-синего (ghalazio и ble соответственно), склонны видеть эти оттенки синего как более различные, чем носители английского языка, использующие одно слово «blue» для обозначения обоих. Но ученые, включая Стивена Пинкера из Гарварда, не впечатлены такой точкой зрения. Они утверждают, что подобные эффекты тривиальны и неинтересны, поскольку люди, участвующие в экспериментах, скорее всего, используют язык в своей голове, когда выносят суждения о цветах — таким образом, их поведение поверхностно подвержено влиянию языка, в то время как все видят мир одинаково. Чтобы продвинуться в этой дискуссии, нам нужно приблизиться к человеческому мозгу, измеряя его сигналы до момента вербализации, предпочтительно в течение небольшого промежутка времени. Сейчас это возможно благодаря нейронаучным методам, и первые результаты склоняются в пользу интуиции Сэпира и Уорфа. Так что да, нравится вам это или нет, но вполне может оказаться, что наличие разных слов означает наличие разных по структуре умов. Однако учитывая, что каждый ум уникален и неповторим, это не является определяющим фактором. По материалам статьи «The power of language: we translate our thoughts into words, but words also affect the way we think» The Conversation

Как язык формирует наши мысли

Слова действуют как своеобразный клей, позволяя нам объединять различные впечатления и опыт под одним общим термином. Это особенно верно для абстрактных понятий, которые нельзя увидеть или потрогать. Но мы до сих пор не до конца понимаем, как язык формирует значение этих более абстрактных понятий и как он помогает нам связывать опыт под общим «зонтичным» термином, обозначающим то, что невозможно непосредственно воспринять через ощущения. Конкретные понятия, такие как «банан», и абстрактные, такие как «свобода», различаются во многих отношениях. Чтобы проиллюстрировать эту разницу, достаточно воспользоваться поиском в Google по словам «банан» и «свобода» и сравнить изображения, которые предлагает поисковая система. Для слова «банан» результаты будут весьма схожи между собой. В то время как для слова «свобода» вы получите широкий спектр изображений, представляющих различные интерпретации этого абстрактного понятия. Разница между конкретными и абстрактными понятиями была изучена большим количеством научных исследований. Эти исследования показали, что конкретные понятия гораздо легче усваиваются и запоминаются, чем абстрактные. Клинические исследования, проведенные на пациентах с повреждениями в определенных областях мозга, показали, что некоторые пациенты теряют способность понимать и вспоминать абстрактные понятия, но не конкретные. Это объясняется тем, что абстрактные и конкретные понятия обрабатываются в разных, хотя и пересекающихся областях мозга. Несмотря на подтвержденные эмпирические различия и на то, что около 70% слов, используемых в повседневной речи, обозначают абстрактные понятия, большинство научных теорий о функционировании языка в мозге базируются на анализе слов, относящихся только к конкретным понятиям. Это очевидно. Представьте, что из космоса прилетел инопланетянин и хочет выучить ваш язык. Вы можете показать ему банан, произнося слово «банан», и через несколько раз связь может закрепиться в памяти инопланетянина. Но как бы вы научили его значению слова «свобода»? Оказывается, важно понять, как наш повседневный опыт формирует значения абстрактных понятий. Для конкретных понятий это довольно просто: цвета, формы, текстуры, вкусы, звуки, запахи — все, что мы воспринимаем через ощущения, способствует формированию значений конкретных понятий. Но какой цвет или форму имеет «свобода»? Какой вид опыта отражает значение «свободы»? Если наш телесный опыт не играет прямой роли в формировании значений абстрактных понятий, то что их определяет? Из чего состоят концепции? Вокруг этой темы разворачивается большая научная дискуссия. Существуют две основные школы мысли: так называемое «обоснованное познание» и то, что мы называем «символическим познанием». Обе точки зрения предполагают, что мы понимаем и представляем все концепции в соответствии с одними и теми же основополагающими принципами, будь то конкретные или абстрактные. Разница, по их мнению, может заключаться в типе информации, которую передают эти понятия. Представители лагеря обоснованного познания предполагают, что когда мы слышим слово «банан», в нашем сознании автоматически активируется информация о цвете, вкусе, текстуре и так далее, полученная из нашего предыдущего опыта общения с бананами. Что касается «свободы», то, по их мнению, мы по-прежнему будем активировать случаи или ситуации, в которых мы испытывали «свободу», но теперь внимание будет сосредоточено на эмоциях, которые вызывают такие переживания, и на динамике отношений между элементами, присутствующими в таких контекстах, вместо того чтобы обращаться к перцептивным свойствам объектов. Лагерь символического познания, напротив, утверждает, что понятия представлены в нашем сознании через символы, не зависящие от нашего опыта. По их мнению, когда мы слышим слово «банан», мы не активируем модель, основанную на предыдущем опыте. Вместо этого мы понимаем его значение, объединяя биты информации с помощью абстрактных символов, аналогичных нулям и единицам в компьютере. В этой парадигме разум оперирует ментальными символами, подобно бестелесному компьютеру, не воспроизводя каждый раз предыдущий опыт взаимодействия с этими понятиями. Это применимо как к конкретным, так и к абстрактным понятиям. Третий способ Однако в обоих этих подходах есть проблема. Учитывая огромные различия между конкретными и абстрактными понятиями, как мы видели выше, конечно, не стоит удивляться, если они обрабатываются в нашем сознании по-разному. Мои последние исследования указывают на то, что значения слов «банан» и «свобода» могут формироваться за счет разнообразной информации, поступающей из различных источников. В частности, если основной составляющей значения «банана» является перцептивный опыт, то в случае «свободы» ключевую роль играет язык. Язык — это мощный инструмент, который позволяет нам творчески обращаться с опытом, изменяя его и создавая новые концепции. Как люди, мы конструируем смысл с помощью языка. Слова не просто ярлыки, привязанные к понятиям; они являются средством формирования, объединения и разработки сложных мыслей на более глубоком уровне когнитивного восприятия. Слова помогают нам в создании смысла и обработке тех аспектов опыта, которые иначе было бы трудно воспринять. В то время как конкретные понятия в основном опираются на перцептивный опыт, абстрактные понятия формируются преимущественно через язык. Именно поэтому абстрактные понятия представляют собой вершину эволюции языка и, вероятно, являются ключевым фактором в развитии человеческой культуры. По материалам статьи «How language shapes your thoughts – what researchers know» The Conversation

Скептицизм по поводу психоделиков

Автор статьи — психолог Мишель ван Элк. С самого детства меня интересовали измененные состояния сознания, такие как внетелесные переживания, паранормальные явления и религиозные видения. Я изучал психологию и неврологию, чтобы лучше понять их природу. В своей научной работе я сосредоточился на том, почему некоторые люди более склонны к таким состояниям, чем другие. Когда пару лет назад я узнал о науке, изучающей психоделические вещества, эта область вызвала мой интерес. Меня привлекла возможность изучить людей, которые имеют опыт употребления психоделиков и утверждают, что видели проблески высшей реальности. Я начал исследования в Лейденском университете и основал свою лабораторию, в которой группа ученых из разных областей изучают психоделический опыт, а также религиозные, духовные и мистические переживания. Сначала меня вдохновляла идея о том, как психоделики могут изменить жизнь людей к лучшему. При правильном применении эти вещества способны улучшить психическое и физическое здоровье, а также усилить чувство единства с природой и заботы о ней. Оказалось, что психоделическая терапия обладает огромным потенциалом для лечения широкого спектра расстройств, включая депрессию, тревогу, зависимость и посттравматическое стрессовое расстройство. Энтузиазм в отношении позитивного воздействия психоделиков нашел отражение в благоприятном освещении этой темы в средствах массовой информации в последние несколько лет. Американский писатель и журналист Майкл Поллан поделился информацией о психоделиках с миллионной аудиторией благодаря своей книге и документальному фильму на Netflix. Однако мой первоначальный оптимизм, связанный с психоделиками и их потенциалом, сменился скептицизмом в отношении науки, которая была причиной шумихи в СМИ. Я стал более критически оценивать эмпирические данные. На первый взгляд кажется, что психоделическая терапия может излечить психические заболевания. Однако при более внимательном рассмотрении выясняется, что история не так однозначна. Основная причина — отсутствие ясности в отношении эмпирических доказательств эффективности и механизмов работы психоделической терапии. Две проблемы Я написал обзорный документ вместе со своей коллегой Эйко Фрид. В нем мы перечислили проблемы, связанные с текущими исследованиями психоделической терапии. Основная проблема называется «проблемой преодоления слепоты». В психоделических исследованиях пациенты могут легко узнать, были ли они отнесены к группе, получающей психоделики, или к группе плацебо. Это происходит из-за глубокого воздействия психоделических веществ, изменяющих сознание. Это открытие может привести к эффекту плацебо у пациентов, получающих психоделики. Они получают лечение, на которое надеялись, и начинают чувствовать себя лучше. Однако это также может привести к разочарованию у пациентов из контрольной группы. Они надеялись получить чудодейственное лекарство, но теперь узнают, что им придется провести шесть часов со своим врачом, принимая плацебо. Как следствие, любая разница в результатах между группами, получавшими психоделики, и группами, получавшими плацебо, в значительной степени обусловлена этими эффектами плацебо и ноцебо. Эффект ноцебо — это когда безвредное лечение вызывает побочные эффекты или ухудшение симптомов, потому что человек верит, что они могут возникнуть, или ожидает, что они возникнут. Осведомленность пациентов влияет и на врачей. Они могут быть более мотивированы и стараться больше, если их пациент получил «реальный результат». Эту проблему невозможно контролировать в рамках так называемых рандомизированных контролируемых исследований, которые по-прежнему считаются золотым стандартом в оценке эффективности лекарств и методов лечения. Кроме того, доклинические исследования психоделиков сталкиваются с проблемами. Например, вы можете вспомнить рисунок мозга, получавшего псилоцибин, в сравнении с мозгом, получавшим плацебо. Псилоцибин усиливает связи между различными областями мозга, что представлено красочным набором соединительных линий. Это стало известно как «гипотеза энтропийного мозга». Психоделики делают ваш мозг более гибким, так что он возвращается к детскому состоянию открытости, новизны и удивления. В свою очередь, была выдвинута гипотеза о том, что этот механизм лежит в основе эффективности психоделической терапии: «освобождая ваш мозг», психоделики могут изменять укоренившиеся и неадаптивные паттерны и поведение. Однако оказывается, что картина гораздо сложнее. Психоделики сужают кровеносные сосуды в вашем теле и мозге, и это вызывает проблемы при измерении сигналов мозга с помощью МРТ. Изображение энтропийного мозга может просто отражать тот факт, что кровоток в мозге резко изменяется под действием псилоцибина. Кроме того, далеко не ясно, что именно означает энтропия, не говоря уже о том, как ее можно измерить в мозге. Недавнее исследование псилоцибина, которое еще предстоит рецензировать, показало, что только четыре из 12 показателей энтропии могут быть воспроизведены, что еще больше ставит под сомнение применимость этого механизма действия. Хотя история о том, что психоделики освобождают ваш разум, убедительна, она пока плохо согласуется с имеющимися эмпирическими данными. Это всего лишь два примера, которые иллюстрируют, почему важно быть действительно осторожным при оценке эмпирических исследований в области психоделической науки. Не принимайте выводы за чистую монету. Лично у меня развилась здоровая доза скептицизма, к науке о психоделиках. Меня по-прежнему восхищает потенциал психоделиков. Эти вещества предоставляют нам ценные инструменты для изучения изменений в сознании. Но пока что слишком рано делать окончательные выводы об их механизмах действия или терапевтическом потенциале. Для этого необходимы дополнительные исследования. Я рад внести свой вклад в эти исследования. По материалам статьи «Two reasons I’m sceptical about psychedelic science» The Conversation

Агата Кристи — британский пионер серфинга

Когда вы думаете о серфинге, то, скорее всего, представляете загорелых молодых мужчин и женщин на калифорнийских пляжах, с выгоревшими на солнце волосами и рельефным прессом. Но с исторической точки зрения вы могли бы с таким же успехом представить себе писательницу детективных романов и драматурга Агату Кристи, стоящую на краю доски в изумрудно-зеленом шерстяном купальном костюме и кожаных ботинках. Потому что Кристи была английским пионером (хотя это маловероятно) этого вида спорта. Знакомство с серфингом В 1922 году 32-летняя писательница сопровождала своего мужа Арчибальда в кругосветном туре, чтобы продвигать предстоящую выставку, призванную прославить достижения Британской империи. Кристи высадились на берег в Южной Африке, где их познакомили с местным обычаем — серфингом на пляже Муйзенберг. «Всякий раз, когда у нас была возможность использовать свободное время — или, скорее, когда Арчи мог, — мы садились на поезд и ехали в Муйзенберг, брали доски и вместе занимались серфингом», — писала Агата Кристи в «Автобиографии», опубликованной посмертно в 1977 году. Сначала пара старалась изо всех сил плавать на плоских досках, которые, как жаловалась Кристи, «бьют тебя посередине», прежде чем перейти к «легким изогнутым доскам». Обнаружив, что деревянные доски легко переносить, она быстро включилась в это занятие несмотря на то, что несколько раз, по ее собственному признанию, уткнулась лицом в песок. Писательница и ее муж продолжили турне по Австралии и Новой Зеландии, прежде чем оказаться в Гонолулу (Гавайи) где Кристи волны, способные бросить ей вызов. Вероятно, это было слишком сложно для новичка, поскольку Кристи вспомнила, что обеспокоенный местный житель рекомендовал ей и Арчи выйти из воды. Однако писательница не испугалась. Она купила шерстяной купальный костюм (который она описала как «чудесное, откровенное шерстяное купальное платье изумрудно-зеленого цвета»), а также кожаные ботинки, предназначенные для защиты ног от острых кораллов, и приступила к совершенствованию своей техники на Гавайях с августа по октябрь 1922 года. Скорость дарила ей острые ощущения: позже Кристи написала, что серфинг казался ей движением со скоростью «200 миль в час». Вскоре она смогла передвигаться по волнам стоя на доске. Этот подвиг приобрел некоторое историческое значение. В 2011 году исследователь Музея британского серфинга Пит Робинсон обнаружил, что Кристи и ее муж, вероятно, были одними из первых британских граждан, научившихся заниматься серфингом в вертикальном положении. «В начале 1920-х годов очень немногие британцы занимались серфингом, и единственным, кто встал раньше, чем она, был принц Эдвард», — сказал Робинсон The Guardian. Новый подход Новому увлечению Агаты Кристи не потребовалось много времени, чтобы заслужить упоминание в ее работах. В своем романе 1924 года «Человек в коричневом костюме» героиня Энн Беддингфелд оказывается на доске для серфинга в Кейптауне (Южная Африка). Как раз там находится пляж, где писательница первый раз познакомилась с этим видом спорта. То, что британец занимался серфингом, было в то время необычным. Женщина, стоявшая на доске, — Кристи — еще более любопытно. Конечно, известен случай, когда женщина по имени Накуку одержала победу в соревнованиях на острове Мауи в 1887 году, но на протяжении большей части XX века серфинг воспринимался как мужской вид спорта. Мужчины получали львиную долю призовых денег и освещения в прессе — дисбаланс, который начал меняться только в последние годы. Например, только в 2019 году Всемирная лига серфинга потребовала равных финансовых вознаграждений для представителей обоих полов. Непонятно, в какой степени писательница продолжала заниматься серфингом в дальнейшей жизни. Однако известно, что Агата Кристи часто посещала писательский приют на английском острове Бург, где были волны. Учитывая ее любовь к этому виду спорта, вполне вероятно, что она еще не раз вставала на доску. Писательница отмечала, что это одно из самых совершенных физических удовольствий из всех, что она знала. По материалам статьи «Agatha Christie, Surfing Pioneer» Mental Floss

Трудности адаптации спортсменов после Олимпийских игр

«Кажется, у меня совсем не осталось сил. Сейчас я не могу даже поднять стакан воды, меня как будто что-то высосало изнутри. Мы тратим так много времени и энергии на подготовку к славе, но когда я сталкиваюсь с ней, я чувствую себя слабым и беспомощным», — говорит анонимный спортсмен через несколько недель после участия в Олимпийских играх. Каждый спортсмен формирует своё представление о себе на основе опыта, ценностей и убеждений, связанных с интенсивностью тренировок и уровнем достижений. То, насколько они ценят свои ожидания, усилия и страдания, существенно влияет на их поведение, мотивацию, воспоминания и общее благополучие. Однако после завершения Олимпийских игр 2024 многие из них испытывают трудности с поиском смысла жизни за пределами соревнований, что может привести к серьёзным проблемам с психическим здоровьем у некоторых из них. Самоотдача и работа на полную мощность — вот что характеризует спортсменов. Согласно данным, опубликованным Международным олимпийским комитетом в 2023 году, 33,6% элитных спортсменов страдают от тревоги и депрессии, а когда их карьера заканчивается, 26,4% из них испытывают серьёзные проблемы с психическим здоровьем. Спортсмены настолько сильно идентифицируют себя со своей работой и целями (независимо от того, достигают ли они их или нет), и посвящают тренировкам так много усилий, что часто не замечают или оправдывают недостатки такой деятельности: отчуждённость от любимых людей и близких друзей, трудности с поддержанием социальной жизни и постоянное стремление выступать на самом высоком уровне. Когда соревнования заканчиваются или спортсмены завершают свою карьеру, они часто испытывают растерянность и не знают, как жить дальше. Ведь раньше их повседневная жизнь была сосредоточена на достижении амбициозных целей. Один из печальных примеров — история американской спортсменки Тори Боуи. Трёхкратная олимпийская чемпионка Рио-2016 и многократная чемпионка мира, она столкнулась с проблемами психического здоровья, пытаясь адаптироваться к жизни вне спорта. К сожалению, она скончалась в возрасте 32 лет от осложнений во время родов. Ещё одна трагическая история — это судьба Хесуса Роллана, двукратного олимпийского чемпиона по водному поло. После завершения карьеры он погиб в результате падения с крыши. Многие считают, что это было самоубийство. Психическое здоровье сложнее, чем борьба за медали Когда соревнования заканчиваются, спортсмены, независимо от того, завоевали они медаль или нет, часто говорят о том, что будет дальше, о том, что могли бы сделать лучше, и о том, что могли бы выложиться чуть больше. Кажется, что их достижения и всё, что потребовалось для них, не заслуживают даже малейшего признания. Поэтому, когда они перестают делать то, что делало их ценными, их ждёт психологический крах. Многие спортсмены испытывают значительное ухудшение самочувствия, перепады настроения и чувство опустошённости, что создаёт более сложные проблемы, чем борьба за медали. Рутина спортсмена, его мировоззрение и окружение полностью меняются, когда соревнования заканчиваются, и непосредственная цель, которая мотивировала их выступление, исчезает. Внимание или признание СМИ, которые часто придавали смысл их страданиям, также испаряются. Это ловушка достижений, которая доступна лишь немногим избранным. Если не быть осторожным, это может измотать спортсмена и создать зависимость от ожидаемой награды. Это похоже на ощущение, что фундамент, который его всю жизнь поддерживал, мало-помалу рушится, хотя на самом деле он просто перестраивается. Спортсмен считал, что единственная борьба была на беговой дорожке, поле, ипподроме, ринге или в бассейне, но теперь ему приходится сталкиваться с повседневной борьбой, которая также требует больших усилий и самоотдачи. Время заново открыть себя Это момент, когда личность спортсмена раскрывается в полной мере, а его ценности, которые привели его к успеху, становятся очевидны. Это может быть смирение или ответственность. Несмотря на личный и эмоциональный дискомфорт после соревнований, процесс перемен — это прекрасная возможность для спортсмена вырасти и стать лучшей версией себя. Это время адаптации, когда он оправляется от уязвимости, вызванной сосредоточенностью на своих целях. В этот период спортсмен может сосредоточиться на своём здоровье, наслаждаться едой, сном и лечебными упражнениями. Он может почувствовать близость к любимым людям, любить и быть любимым без необходимости в поражениях. Спортсмен осознает полезность всего, что он делает, и может создать распорядок дня, заняться новыми хобби. Для профессиональных спортсменов выход на пенсию может стать прекрасной возможностью изучить различные виды спорта на любительском уровне. Они могут понять, как играют дети, понаблюдать за тем, как усердно работают спортсмены-любители, или как люди восстанавливаются с помощью спорта после болезней или травм. По материалам статьи «Mental health after the Olympics: why so many athletes struggle to adapt to normal life after big competitions» The Conversation