Что делать с накопившейся злостью и обидой?

Времена дуэлей остались в прошлом. Теперь признаться себе и окружающим в том, что вы держите обиду, — всё равно что расписаться в собственной ментальной ущербности. Ни от кого ничего не ждать и не требовать — отличная стратегия, однако избавиться от всех рычагов давления практически невозможно. Особенность внешности, творчество, доверие близким — болевые точки уникальны, как и их носители, а случайно надавив на одну из них, можно задеть даже бесконечно понимающего и лояльного человека. Признать право на злость Вероятно, мама, не понимающая абстрактных картин сына, не имеет цели задеть его своим «А где здесь верх?», а за бывшего партнёра, нашедшего своё счастье, остаётся только порадоваться. Признавать это легко, когда эмоции отступают, но, пока обида свежа, трудно подавить её разумными доводами. Контролировать реакцию на чужие поступки можно только отчасти. Не стоит обманываться, полагая, что, запрещая себе злиться, вы поступаете благородно по отношению к обидчику. Прощение в большей степени нужно прощающему, и фальшивое великодушие отравляет жизнь куда сильнее здоровой обиды. Спрашивать: «Почему меня это задело?» Рефлексии могут быть полезны, если они не ограничиваются проигрыванием болезненных сцен по кругу и повторением мантры «Пойми и прости». Исследование обиды — неплохой способ узнать больше о своих уязвимых местах. Клубок причинно-следственных связей может быть замотан куда причудливее, чем выглядит со стороны. Вдруг окажется, что злость, вызванная неудачной шуткой о причёске, уходит корнями в детство и является симптомом острых проблем с принятием себя. Важно только не переступить грань, за которой начинаются паранойя, эзотерика и извращённые фрейдистские теории. Говорить о своих эмоциях Хотя ответственность за свои чувства лежит целиком и полностью на том, кто испытывает их, разговаривать с обидчиками вовсе не бессмысленно. Не нужно бояться непонимания или ссылаться на то, что ситуация осталась в прошлом, — у обид нет срока годности. Даже самые близкие люди не могут, да и не обязаны предугадывать вашу реакцию на тот или иной поступок, а тактичная просьба не повторять его заставит навсегда забыть о проблеме. Любые отношения — путь компромиссов, а если друг или партнёр не слишком заботится о вашем душевном комфорте, стоит пересмотреть отношения с ним. За неимением возможности поговорить с обидчиком можно воспользоваться одним из многочисленных способов выплеска эмоций -- написать письмо и сжечь его, например. Лечить душу ощущениями Как бы приторно это ни звучало, эффективнее всего глухая ненависть вышибается любовью. Положительные эмоции способны сделать обиды незначительными или хотя бы снизить градус болезненных ощущений. Никто не даст точной инструкции, как стать счастливым назло всем врагам и обстоятельствам — способ должен найтись стихийно. Когда это всё же произойдёт, обида вместе с поводом для неё сама собой исчезнет с горизонта. Автор: Ася Артемьева

Семь правил сильного человека

1. Не бегите от страха. Анализируйте его и воспринимайте страх только как физическое чувство. Страх, которому мы боимся взглянуть в глаза, способен убить нас. Понаблюдайте за своими страхами и поймите, что вы не должны поддаваться им. Думайте о них как о фильме, который вы видели и кино. Того, что вы видите на экране, в действительности не существует. Страх придет и уйдет так же, как и кадры на экране, если вы не будем его настойчиво удерживать. 2. Не живите в прошлом. Помните — никогда не поздно начать все сначала. Но для того, чтобы начать меняться, необходимо отпустить от себя прошлое. Не живите с грузом прошлых потерь и неудач. Это все уже ушло. Живите сегодняшним днем. Стройте свою жизнь на новых началах, отпустив от себя навсегда все негативное: пусть оно станет достоянием прошлого. 3. Не тратьте силы на чувство жалости к себе. Поймите, это совершенно напрасная трата энергии. Жалость к себе, обиды заставляют вас двигаться по кругу, возвращаться снова и снова к одним и тем же горьким мыслям. Годами хранимое в душе чувство обиды может даже привести к раку. Глупо наказывать самих себя сейчас, если кто-то обидел вас в прошлом. 4. Отпустите от себя прошлое через чувство прощения. Прощение — это прощание. Прощание с чувствами горечи и обиды, ощущением боли. Прощание с ситуацией в целом. И напротив, состояние непрощения фактически приводит к началу разрушительной деятельности в нас самих — годами накапливающиеся дурные мысли в конце концов обращаются против их хозяина. 5. Не зацикливайтесь на мыслях о плохом. Думайте и говорите о том, что в вашей жизни хорошо. Поверните ваши мысли в позитивном направлении. Планируйте на каждый день как можно больше дел, которые могли бы доставить вам удовольствие. Оставляйте время на то, чтобы пойти в театр или почитать книгу. Ходите на дни рождения друзей и родственников, посещайте юбилеи, выставки и другие развлекательные мероприятия. Не заставляйте себя веселиться до упаду — просто ходите туда. 6. Помогайте другим людям, и вы почувствуете, что вам становится легче. 7. Независимо от того, как вы себя чувствуете, держите голову высоко и ведите себя так, будто вы благополучный человек. Если вы действительно вооружены волей и стремлением преодолеть свои беды — поверьте, удача не заставит долго себя ждать.

12 фактов о «Матрице», узнав которые вы решите её пересмотреть

Киберпанк — художественный жанр, в котором компьютеры становятся полноправными партнёрами людей во всех сферах жизни. Именно таким ещё недавно — в девяностые — многие писатели и режиссёры видели наше будущее. «Матрица», безусловно, самый известный фильм, снятый в этом жанре. Шедевр братьев Вачовски увлёк весь мир! Мы предлагаем вашему вниманию подборку увлекательных фактов о ней. 1. Для облегчения восприятия фильма режиссёры, братья Вачовски, «раскрасили» картинку. В сценах, где действие происходит в «матрице» использован зелёный фильтр, в реальном мире — голубой. Можно также заметить, что в реальном мире вообще нет зелёного цвета, кроме цифр на экранах. 2. Помните сцену перестрелки в холле, в конце фильма? Она длится три минуты, но снимали её 10 дней, причём с применением реквизита и каскадёров: пули и взрывы были настоящими, а не цифровыми. 3. Братья Вачовски подошли к вопросу о бюджете фильма весьма изобретательно: денег им выделили мало, и они решили потратить их все на одну сцену фильма — стартовую. Итог так впечатлил продюсерскую компанию, что она всё-таки раскошелилась на необходимую сумму. 4. Тем не менее, авторы всё-таки сэкономили немалую сумму, отсняв большую часть дорогих сцен в Австралии, а не в США. Клуб, где снимали знакомство Нео и Тринити, настоящий сиднейский садо-мазо-клуб, а массовка — его реальные посетители, которым было велено нарядиться повычурнее. 5. В первой «Матрице» играло несколько пар близнецов, изображавших толпу, небрежно созданную компьютером, который поленился убрать повторяющиеся образы людей в сцене обучения Нео. 6. Когда мы видим в кадре восстанавливающегося Нео, утыканного иголками, имейте ввиду, что это настоящие иголки. Для их установки даже нанимали практикующего рефлексотерапевта. Правда, большая часть игл вставили в макет, но голову Киану пришлось протыкать по-настоящему. 7. За первую половину фильма Нео успевает задать 44 вопроса, то есть скорость его удивления — около вопроса в минуту. Не очень-то он впечатлительный. 8. Когда режиссёров фильма спросили, какую таблетку выбрал бы каждый из них, оба ответили — синюю, то есть остались бы в мире грёз. Мир Матрицы явно уютнее, чем холодный и жестокий реальный мир в этом фильме. А вы бы что выбрали? 9. В начале и конце фильма можно видеть даты, поставленные программой слежки за телефонами. Исходя из этих цифр (18 февраля 1998 года и 18 сентября 1999-го) можно сделать вывод, что события происходят на протяжении ровно 19 месяцев. 10. В начале фильма Нео занимает комнату под номером 101. Это явный намёк на культовый роман «1984» Джорджа Оруэлла, в котором также фигурировала таинственная комната 101 — жуткое место, из которого никто не возвращался прежним. 11. При обсуждении «Матрицы» в качестве источника вдохновения создателей фильма часто упоминаются произведения Льюса Кэролла, Кафки, Маркса… Но редко — и совершенно зря — упускают из виду очевидное сходство сюжета с романом «Нейромант» Уильяма Гибсона. Кстати, Гибсона называют одним из родоначальников жанра киберпанк, к которому относят и «Матрицу». 12. В жанре кибрепанка снято и ещё несколько фильмов, в своё время получивших статус культовых — например, «Тёмный город» и «Триннадцатый этаж». Мало того, некоторые декорации «Тёмного города» действительно появляются в «Матрице», например, крыша, по которой бежит Тринити в начале фильма.

Счёт в отеле

Супружеская пара пенсионеров ехала на машине. После одиннадцати часов в дороге они слишком устали, чтобы ехать дальше, и решили снять номер в отеле. Они планировали отдохнуть четыре часа, а затем продолжить путь. Перед отъездом портье вручил им счет на 350 долларов. Мужчина возмутился и потребовал объяснить, почему такой большой счёт. Клерк ответил, что отель очень престижный. — Хоть это хороший отель, но он не стоит того, чтобы платить 350 долларов за четыре часа, — парировал мужчина. Клерк утверждал, что 350 долларов является «стандартной ставкой». Мужчина стал настаивать на встрече с менеджером. Менеджер, выслушав его, объяснил, что в отеле есть олимпийских размеров бассейн и огромный конференц-центр, которые были им доступны. — Но мы не использовали их, — сказал муж. — Ну, они есть, и вы бы могли это сделать, — объяснил менеджер. Менеджер рассказал также о том, что пара могла посмотреть представление, которым славится отель. — Лучшие артисты из Нью-Йорка, Голливуда, Лас-Вегаса играют здесь, — продолжал менеджер. — Но мы не пошли ни на одно из этих шоу, — сказал муж. — Они у нас идут, и вы могли их посмотреть, — ответил менеджер. Менеджер настаивал, и в конце концов муж сдался и согласился заплатить. Так как у него не было с собой чековой книжки, он попросил жену выписать чек. Она заполнила чек и вручила его менеджеру. Менеджер удивился: — Но, мадам, здесь только 50 долларов! — Это так. Я вычла 300 за то, что вы переспали со мной, — ответила она. — Но я не спал с вами! — воскликнул с возмущением менеджер. — Тем хуже для вас. Я была здесь четыре часа, и вы для этого имели полную возможность. Опасно связываться с пенсионерами. У них за спиной — жизненный опыт.

Несколько интересных фактов об искусственном интеллекте

Разработки в области искусственного интеллекта движутся невероятно быстро. Не ясно лишь, станет ИИ светлым будущим науки или самой большой ошибкой в истории человечества. Впервые о пределах разумности машин задумался Алан Тьюринг. В 1950 году он опубликовал работу «Может ли машина мыслить?», которая стала основой для «Теста Тьюринга». Определение искусственному интеллекту дал Джон Маккарти в 1956 году. В СССР разработки, связанные с искусственным интеллектом, начались в 1960-х. Тест Тьюринга предполагает, что настоящий ИИ должен уметь поддерживать разговор с человеком так, что тот не заподозрит, что с ним говорит машина. У фантастов на сей счет свое мнение. Многие из них считают, что ИИ становится по-настоящему разумным, когда обретает способность чувствовать. В философии искусственного интеллекта существует гипотеза сильного и слабого ИИ. Ее сторонники считают, что сильный интеллект рано или поздно осознает себя, хотя совершенно не обязательно, что его мышление будет похоже на человеческое. Понятие слабого интеллекта подобную возможность отрицает. Искусственный интеллект успешно применяется в робототехнике. Существует целая линейка роботизированных игрушек, которые выглядят и ведут себя как домашние животные. Разработчики видеоигр используют искусственный интеллект для моделирования поведения неигровых персонажей и изменения обстановки в игре. В 1997 году компьютер Deep Blue с системой ИИ обыграл чемпиона мира по шахматам Гарри Каспарова. За 8 лет до этого чемпион заявил, что «если будет создан компьютер с рейтингом 2800, то есть равным моему, я сам сочту своим долгом вызвать его на матч, чтобы защитить человеческую расу». В 2011 году компьютер IBM Watson одержал победу в игре «Jeopardy!», выиграв 1 миллион долларов. На момент игры компьютер обладал 4 терабайтами справочной информации, в том числе – полным текстом Википедии. Среди ученых неоднократно поднимался вопрос этичности использования ИИ. Три закона Робототехники были признаны бесполезными для развивающейся науки из-за размытости формулировок. Взбунтовавшийся искусственный интеллект – страшный сон человечества. Последствиям и ликвидации последствий этой катастрофы посвящены книги и фильмы, в том числе линейка фильмов «Терминатор». Большая часть популярных на сегодняшний момент систем ИИ говорят женским голосом. Искусственный интеллект быстро развивается. Если еще в 2013 году средний ИИ был на уровне 4-хлетнего ребенка, то уже год спустя одному из компьютеров удалось решить одну из математических задач Эрдёша. Ученые прогнозируют, что к 2020 году средний ИИ будет близок к интеллекту взрослого человека. Стивен Хокинг, Стив Возняк, Илон Маск и еще более 1000 ученых 28 июля 2015 года подписали письмо о запрете использования ИИ в военных целях. По их мнению, полностью автономное оружие не уменьшит число жертв в войнах, а увеличит, разжигая новые конфликты.

Три часа между самолетами. Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Дональд понимал, что шансов у него мало, но настроение было подходящее, сил полно, делать все равно нечего, а вся докучливая работа осталась позади. Сейчас он вознаградит себя. Если удастся. Самолет приземлился, Дональд ступил на землю, летняя ночь прерий поглотила его, и он пошел к глинобитному домику на краю аэропорта, выстроенному в духе старых железнодорожных вокзалов. Он не знал, жива она или нет, по-прежнему ли в этом городе и какую носит фамилию. Он волновался все сильнее, когда листал телефонную книгу, отыскивая номер ее отца, который за эти двадцать лет вполне мог умереть. Нет. Судья Хармон Холмс — Хиллсайд, 3194. Он попросил позвать мисс Нэнси Холмс. Женский чуть насмешливый голос ответил: — Нэнси теперь миссис Уолтер Гиффорд. А кто ее спрашивает? Но Дональд повесил трубку. Он выяснил, что хотел, а времени у него было всего три часа. Он не помнил никакого Уолтера Гиффорда — и когда листал телефонную книгу, снова встревожился. Она ведь могла, выйдя замуж, переехать в другой город. Нет. Уолтер Гиффорд — Хиллсайд, 1191. Он облегченно вздохнул. — Я слушаю! — Здравствуйте. Можно попросить миссис Гиффорд? Это говорит ее старый знакомый. — Я вас слушаю. Он сразу узнал — или это только почудилась ему? — своеобразное очарование ее голоса. — Это говорит Дональд Плант. Мы с вами виделись в последний раз, когда мне было двенадцать лет. — Да? — с вежливым удивлением спросила она; но он так и не понял, рада ли она и узнала ли его. — Дональд! — повторила она. Теперь в ее голосе слышалось нечто большее, чем просто попытка вспомнить. — ...Когда ты возвратился? — Потом теплее: — Где ты? — На аэродроме. Через несколько часов улетаю. — Так приезжай. — А не поздновато ли? — Господи, нет, конечно! — воскликнула она. — Я сижу дома одна, тяну виски с содовой. Скажи шоферу... По дороге Дональд перебирал в памяти их разговор. Его слова «на аэродроме» доказывали, что он по-прежнему богат и респектабелен. Нэнси одна — и это могло означать, что она теперь не очень привлекательная особа и у нее нет друзей. Муж, возможно, в отъезде или уже спит. И может быть, оттого, что мысленно он всегда видел ее десятилетней девочкой, упоминание о виски покоробило его. Но он тут же с улыбкой подумал, что ведь ей уже около тридцати. Дорога свернула к дому, и в дверях освещенной комнаты возникла прелестная темноволосая женщина со стаканом в руке. Он наконец воочию увидел ее, вздрогнул и, выходя из такси, спросил: — Миссис Гиффорд? Она включила свет над подъездом и не отрываясь глядела на него широко открытыми, испытующими глазами. Потом сквозь недоумение проступила улыбка. — Дональд, это и правда ты! Как мы все меняемся. Вот это встреча! Они вошли, перебрасываясь ничего не значащими фразами, повторяя: «Сколько лет, сколько зим», — и у Дональда екнуло сердце. Отчасти оттого, что ему представилась их последняя встреча, — когда она, задрав нос, проехала мимо на велосипеде, — а отчасти из страха, что говорить будет не о чем. Как на сборе бывших однокашников: чувствуешь, что прошлого не вернуть, и изо всех сил скрываешь это в суете шумного веселья. Он с ужасом понял, что эта встреча может оказаться тягостной и пустой. И очертя голову начал: — Ты всегда была хорошенькая. Но я не ожидал, что ты стала такая красавица. Это подействовало. Он вовремя сообразил, что к чему, сделал смелый комплимент, и из скучающих друзей детства они превратились в малознакомых людей, которые нравятся друг другу. — Хочешь виски? — спросила она. — Нет? Не подумай, ради бога, что я пью втихомолку, просто сегодня меня заела хандра. Я ждала мужа, а он дал телеграмму, что задерживается на два дня. Он очень милый, Дональд, и очень красивый. Вроде тебя, и волосы такие же, — она запнулась, — по-моему, он увлекся кем-то в Нью-Йорке, не знаю... — Глядя на тебя, этому не поверишь, — сказал он. — Я был женат шесть лет и, было время, точно так же мучил себя. Но в один прекрасный день раз и навсегда покончил с ревностью. Когда моя жена умерла, я понял, что это было правильно. Теперь в памяти осталось только хорошее — ничто не испорчено, не запачкано, не за что корить себя. Она внимательно смотрела на него, участливо слушала. — Сочувствую, — сказала она. И, выждав сколько положено, продолжала: — Ты очень изменился. Ну-ка, повернись. Я помню, отец говорил: «У этого парня есть голова на плечах». — И ты не поверила? — Нет, я задумалась. До тех пор я считала, что у всех есть голова на плечах. Мне это запомнилось. — А что еще тебе запомнилось? — спросил он улыбаясь. Нэнси вдруг встала и быстро отошла на несколько шагов. — Ну, это уже нечестно! — с упреком сказала она. — Наверное, я была испорченной девчонкой. — Вот уж нет, — твердо сказал он. — Знаешь, пожалуй, я все-таки выпью. Нэнси наливала виски с содовой, все еще отвернувшись, и он сказал: — Ты что думаешь, другие девчонки никогда не целуются? — А ты о чем-нибудь другом можешь говорить? — спросила она. Но тотчас, смягчившись, добавила: — А чего, там! Все равно было хорошо. Как в песне поется. — А помнишь, как катались на санях? — Еще бы! А пикник у этой, у Труди Джеймс? И еще в Фронтенаке в то... ну, в общем, летом. Сани он помнил лучше всего — как он целовал ее холодные щеки на соломе в углу саней, а она смеялась, запрокинув голову к белым, холодным звездам. Другая парочка сидела к ним спиной, и он целовал ее тонкую шею и уши, но ни разу — губы. — И еще вечеринка у Маков, где играли в почту, а я не пошел, потому что болел свинкой, — сказал он. — Я не помню. — Ну как же, ты была там. И тебя целовали, а я с ума сходил от ревности... С тех пор я никогда так не ревновал. — Странно, не помню. Может быть, я старалась забыть. — Но почему? — удивился он. — Мы были совсем невинные дети. Знаешь, Нэнси, когда я рассказывал жене о своем детстве, я всякий раз говорил ей, что любил тебя почти так же, как ее. Но, наверное, не почти, а так же. Когда мы отсюда уехали, ты у меня застряла в сердце, как заноза. — Тебя это так... так глубоко задело? — Еще бы! Я... — Он вдруг сообразил, что они стоят в двух шагах друг от друга и он говорит так, словно и сейчас влюблен в нее, а она смотрит на него — и ее губа полураскрыты, а глаза затуманены. — Говори, — сказала она. — Стыдно признаться, но мне приятно тебя слушать. Я не знала, что ты тогда так страдал. Мне казалось, что страдала только я. — Ты! — вскричал он. — Неужели ты не помнишь, как бросила меня возле аптеки. — Он рассмеялся. — И еще показала мне язык! — Совершенно не помню. Мне казалось, что это ты бросил меня. — Ее рука легко, словно в утешение, опустилась на его руку. — У меня наверху альбом с фотографиями, я его не открывала целую вечность. Пойду разыщу. Минут на пять Дональд остался один и думал, как безнадежно по-разному люди помнят одно и то же событие и еще, что взрослая Нэнси столь же пугающе влечет его к себе, как влекла девочкой. За полчаса у него в душе появилось чувство, которого он не испытывал с тех пор, как умерла жена, и не надеялся, что еще испытает когда-нибудь. Сидя рядом на кушетке, они открыли альбом. Нэнси поглядывала на него и счастливо улыбалась. — Это все-таки так приятно, — сказала она. — Так приятно, что ты такой милый и так красиво вспоминаешь обо мне. Знаешь что?.. Знала бы я это тогда! Когда ты уехал, я ненавидела тебя! — Как жаль, — мягко сказал он. — Теперь — нет, — успокоила она его и добавила внезапно: — Поцелуй меня, и давай помиримся... Вот так верная я жена, нечего сказать, — заметила она через минуту. — А ведь я, как вышла замуж, целовалась раза два, не больше. Он был взволнован, но еще больше смущен. Кого он целовал? Нэнси? Или только память о ней? Или эту милую робкую незнакомку, которая тут же отвернулась от него и перевернула страницу альбома? — Погоди, — сказал он. — Я не успеваю разглядеть фотографии. — Больше не надо. Я и сама не каменная. Дональд произнес одну из тех банальностей, которые могут значить и очень много, и ничего. — Правда, ужасно будет, если мы влюбимся друг в друга снова? — Перестань! — Она рассмеялась, часто дыша. — Все прошло. Это была минута. Минута, которую мне надо забыть. — Не рассказывай мужу. — Отчего же? Я рассказываю ему все. — Ему будет неприятно. Никогда такое не рассказывай мужчине. — Хорошо, не буду. — Поцелуй меня еще, — вырвалось у него, но Нэнси перевернула страницу и радостно показывала ему фотографию. — Вот ты, — воскликнула она. — Смотри! Он поглядел. Маленький мальчик в коротких штанишках стоит на пристани, позади него видна парусная лодка. — Я помню тот день, когда тебя снимали. — Она с торжеством рассмеялась. — Снимала Китти, а я потом стащила у нее карточку. Первую минуту Дональд не узнавал себя на фотографии, потом пригляделся и окончательно убедился, что это не он. — Это не я, — сказал он. — Нет, ты. Мы ездили в Фронтенак, вспомни, в то самое лето, когда мы... ну, когда мы лазили в пещеру. — Какую пещеру? Я был в Фронтенаке всего три дня. — Он склонился к слегка пожелтевшей фотографии. — Нет, это не я. Это Дональд Бауэрс. Мы были немного похожи. Теперь она глядела на него во все глаза, откинувшись назад, как-то сразу отдалившись. — Но ты и есть Дональд Бауэрс! — воскликнула она. Ее голос звучал громче. — Хотя нет. Ты Дональд Плант. — Я так и сказал, когда звонил. Она вскочила, ее лицо исказилось. — Плант! Бауэрс! Что я, с ума сошла? Или это виски? Я немного выпила перед тем, как ты приехал. Стой-ка! Что я тебе наговорила? Он переворачивал страницу альбома, стараясь сохранить невозмутимость индейца. — Ничего особенного, — сказал он. Перед его глазами снова и снова мелькали картины, в которых не было его: Фронтенак — пещера — Дональд Бауэрс. — Все-таки это ты меня бросила! Нэнси говорила с другого конца комнаты. — Никому об этом не рассказывай, — сказала она. — Пойдут слухи. — А рассказывать-то и не о чем, — неуверенно ответил он. И подумал: «А ведь она и правда была испорченная девчонка». Его вдруг охватила жгучая бешеная ревность к маленькому Дональду Бауэрсу — его, который навсегда покончил с ревностью. В пять шагов он оказался рядом с ней, и словно не было ни этих двадцати лет, ни Уолтера Гиффорда. — Поцелуй меня еще, Нэнси, — сказал он и встал на одно колено возле ее кресла, положив ей руку на плечо. Но Нэнси отпрянула. — Вы опоздаете на самолет. — Ерунда. Я могу полететь на другом. Какая разница! — Пожалуйста, уходите, — холодно сказала она. — И постарайтесь понять, каково мне сейчас. — Неужели вы совсем меня не помните, — вскричал он, — неужели забыли Дональда Планта! — Помню. Вас я тоже помню... Но все это было так давно. — У нее снова стал чужой голос. — Такси вызовите по номеру Крествуд, восемьдесят четыре восемьдесят четыре. На пути в аэропорт Дональд все время покачивал головой. Он уже пришел в себя, но не мог до конца понять, что произошло. Только когда самолет, взревев, устремился в черное небо и они, оторвавшись от земли, сами стали маленькой планетой, отрезанной от остального мира, он подумал, что этот случай чем-то напоминает их полет. Пять ослепительных минут он жил, как безумный, сразу в двух мирах. Неразделимо и безнадежно смешались в нем двенадцатилетний мальчик и тридцатидвухлетний мужчина. А еще он многое потерял за эти часы между рейсами, но вторую половину жизни человек постоянно что-то теряет, а потому, вероятно, это было не так уж важно.

Что чаще всего встречается в романах и повестях?

По мнению Антона Павловича Чехова, чаще всего в литературных произведениях можно встретить следующие сюжетные детали. Граф, графиня со следами когда-то бывшей красоты, сосед-барон, литератор-либерал, обеднявший дворянин, музыкант-иностранец, тупоумные лакеи, няни, гувернантки, немец-управляющий, эсквайр и наследник из Америки. Лица некрасивые, но симпатичные и привлекательные. Герой — спасающий героиню от взбешенной лошади, сильный духом и могущий при всяком удобном случае показать силу своих кулаков. Высь поднебесная, даль непроглядная, необъятная… непонятная, одним словом: природа!!! Белокурые друзья и рыжие враги. Богатый дядя, либерал или консерватор, смотря по обстоятельствам. Не так полезны для героя его наставления, как смерть. Тетка в Тамбове. Доктор с озабоченным лицом, подающий надежду на кризис; часто имеет палку с набалдашником и лысину. А где доктор, там ревматизм от трудов праведных, мигрень, воспаление мозга, уход за раненным на дуэли и неизбежный совет ехать на воды. Слуга — служивший еще старым господам, готовый за господ лезть куда угодно, хоть в огонь. Остряк замечательный. Собака, не умеющая только говорить, попка и соловей. Подмосковная дача и заложенное имение на юге. Электричество, в большинстве случаев ни к селу ни к городу приплетаемое. Портфель из русской кожи, китайский фарфор, английское седло, револьвер, не дающий осечки, орден в петличке, ананасы, шампанское, трюфели и устрицы. Нечаянное подслушиванье как причина великих открытий. Бесчисленное множество междометий и попыток употребить кстати техническое словцо. Тонкие намеки на довольно толстые обстоятельства. Очень часто отсутствие конца. Семь смертных грехов в начале и свадьба в конце. Конец.

Стефан Цвейг. Героизм русских интеллигентов. Впечатления от поездки в СССР

Больше всего тронул и потряс меня в России героизм русских интеллигентов. Пролетариат, закабаленное крестьянство — сто сорок миллионов человек пришли к власти, возвысились и освободились. Готовый к страданиям и, пожалуй, счастливый этим страданием, народ принял на себя безмерные лишения, нужду и тягостный труд без предела, но и сейчас, еще ограниченный во всем, обходясь минимумом, он поддерживает себя чувством, что движется к более высокому уровню жизни, торжествующим сознанием своей пролетарской свободы. А вот уровень жизни интеллигентов выше не стал, больших свобод они не получили, напротив, они оказались в более тягостных условиях существования, в более тесных рамках пространственной и духовной свобод. Они и сейчас, вероятно, совершенно незаслуженно, горько расплачиваются за этот переход в новую социальную структуру. В этом нет злого умысла властей, просто обстоятельства естественно сложились так жестоко по отношению к интеллигенции. Для них, так же нуждающихся в пространстве и покое, как и в пище, власть изобрела плетку, которую и мы в послевоенные годы почувствовали на своей шкуре, — жилищный кризис. Но здесь это уже не просто плетка, а плетка-трехвостка, жилищный кризис, для наших европейских представлений совершенно непереносимый, загоняющий людей целого вагона в квартиру средних размеров. Пять семей у одной плиты и с одним клозетом — совсем не редкость, одна-единственная изолированная комната с кухней для семьи из четырех человек — счастливый случай, которому можно позавидовать. То, что в Вене в тяжелые годы чуть ли не считали адом, было бы здесь чистилищем, а для иных — почти раем. Ибо Москва растет с дьявольской скоростью, вдруг объявленная столицей стасорокамиллионной страны, переполненная государственными учреждениями и при этом испытывающая большие трудности со строительными рабочими, она страшно переутомлена. (Ведь и до революции в Москве с жильем было неблагополучно.) И этот кризис, естественно, с особой силой ударил по интеллигенции, которой, как кислород, для духовной деятельности необходимо пространство, уединение. Но восхищает хладнокровие и невозмутимость, с которыми люди выносят эту стесненность, я не перестаю поражаться этому невероятному русскому терпению, характерному и для простого народа, и для самых духовно утонченных его представителей — интеллигентов, художников. Я побывал у большого ученого в квартире, не имеющей кухни и состоящей из одной комнаты и крошечного помещения рядом. Семья — четыре человека. Итак — кабинет, столовая, общая комната и спальня — все вместе. И когда я, невольно пораженный, посмотрел на эту тесноту, он усмехнулся успокаивающе и сказал: «Nitschewo», — это победное: «Ничего, к этому привыкаешь. Мы хоть отделены от наших соседей деревянной перегородкой». Уже это считается счастьем — сметь дышать со своими близкими парой кубических метров «своего» воздуха. Или другой пример: я зашел к Эйзенштейну, режиссеру всемирно известного фильма «Броненосец «Потемкин», который хотел показать мне свои новые (кстати сказать, великолепные) работы. Этот мастер, давший для понимания России больше, чем сотня книг, имеет в коммунальной квартире одну комнату — спальня, ателье, секретариат, столовая, все в ней. В комнате — стол, два кресла, кровать, полка книг. А на столе лежит десяток телеграмм — приглашения на три месяца в Голливуд с гонораром в тридцать тысяч долларов. Но за деньги их не переманишь, все они выдерживают искус, все возвращаются, полные жертвенности, в Россию, к тяжелым условиям существования, к нищенскому жалованью, зарабатывая только на самое необходимое, безразличные ко всяким маленьким удобствам, которые нам, их европейским братьям, представляются совершенно естественными. Величественный героизм нынешних русских интеллигентов в том, что они, недостаточно оцененные, мало кому известные и в своей стране, и у нас терпеливо ждут, так как считают бесчестным ради лучших материальных условий в Европе оставить здесь свою работу, — и все это из великого чувства гражданского долга, из сознания, что России, которой недостает света, ничто не нужно сейчас так, как хорошие университеты, хорошие школы и музеи, искусство. И если этот грандиозный социальный эксперимент, предпринятый Россией, к удивлению всего мира, держится вот уже на протяжении десяти лет, то произошло это благодаря следующим трем обстоятельствам (понимаемым только здесь): неслыханно жесткой и фанатичной энергии ее диктаторов, ни с чем не сравнимой готовности терпеть этого привыкшего, как никакой другой в мире, к страданиям народа и, не в последнюю очередь, — идеализму и способности к жертвенности русских интеллигентов, которых так часто поносят здесь как мещан, как политически слишком индифферентных людей.

«На пределе». Неделя без жалости к себе

Что вы представляете, услышав словосочетание «идеальная неделя»? Райские острова, белоснежный пляж и безмятежное существование по ленивому расписанию: сон на шелковых простынях, завтрак сладкими коктейлями, солнечные ванны, безоблачное купание и так по кругу. Но поговорим мы не о гавайской мечте, а об адской неделе, которая подарит наслаждение несколько другого плана. Неделя на пределе или адская неделя — это испытание, которое показывает, на что способен человек, ежедневно выкладывающийся на полную. Это семь дней абсолютного сосредоточения на деле, раскрывающие вашу силу и контролирующие ваши старания. Решаясь начать такую неделю, человек отвечает на извечный вопрос: «Что будет, если каждый час своей жизни я использую по максимуму?» И за семь дней он поражается, как может измениться обычная жизнь, когда время перестает уходить на глупости, а концентрация работает на пределе. Методику придумал Эрик Бертран Ларссен, идею подхватили во многих странах мира. Это мощный инструмент для достижения любых целей: саморазвитие, бизнес, творчество, здоровье. Неделя начинается с рассветом солнца: подъем строго в пять утра, а ложиться стоит в десять вечера. Не наоборот. Социальные сети, просмотр телевизора, пустые разговоры и звонки дальним родственникам не по делу откладываются, ведь не приносят никакого толку, а адская неделя нацелена лишь на приносящие пользу действия. Например, правильное питание и физические нагрузки рекомендуется не бросать, потому что они заряжают энергией и необходимыми силами. Ежедневно человек ставит перед собой основные задачи (отредактировать текст, перевести рассказ, пробежать пару километров, открыть новый химический элемент, изучить работу сердечной мышцы), но и сама суть адской недели расставляет дополнительные приоритеты. Понедельник: работа над привычками Начинаем день с составления списка имеющихся привычек, а затем решаем, какие следует развить, а от каких избавиться. Помните, привычки перерастают в характер, поэтому не стоит оставлять столь важную часть своей жизни на самотек. Вторник: работа над осознанностью Сосредоточение и ментальная подготовка тесно связаны с получением высоких и нужных результатов. Если вы четко и ясно представляете каждый аспект собственной работы, разбираетесь в мелочах и понимаете, где стоит подтянуть свои знания и заполнить пробелы, вы развили сосредоточение и осознанный подход к делу. Примите, что ваша задача — сделать работу максимально хорошо, идеально, и стремитесь к этому. Задавайте вопросы, касающиеся деталей вашего труда, и обращайте внимание, как и что вы делаете. Среда: работа над временем Нет конца человеческой рассеянности, рождающейся в череде бесполезных дел и отвлечений. Не выйдет быть продуктивным, если не заниматься планированием собственного времени и слежкой за тем, куда оно девается. Остановитесь, оглянитесь по сторонам и ответьте: куда же вы бежите. Оценка ситуации, анализ и обзор задач помогут увидеть перспективы, что всегда важно. Четверг: работа без сна Встаем в пять утра четверга, а ложимся в десять вечера пятницы. Часто человеку не хватает сил выбраться из зоны комфорта, а она характеризуется даже нашим привычным сном. В четверг вы вытолкнете себя из этой зоны и откроете уставшие глаза на тот факт, что вы можете больше, чем спать до обеда. Пятница: работа над отдыхом Если вы представляете свой отдых с бутылкой чего-то алкогольного и просмотром отупляющих ТВ-программ, разочаруем: адская неделя вас не спасет. Часто мы забываем расслабляться: мысли о работе не отпускают, омрачая выходной и отпуск. Пятница должна включать в себя отдых: прогулку, театр, танцы, выставку, кулинарию, игру — что угодно, наполняющее вас спокойствием. Вы делаете всё, что пожелаете. Вы хозяин собственного дня. Суббота: работа над мышлением Пессимистичное мышление не только открывает глаза на трудности, но и закрывает их на возможности и шансы. Значит, негативные мысли следует учиться блокировать. В субботу нужно проследить за всем, о чем вы думаете, и стараться отсеивать «зло», оставаясь наедине с позитивным мышлением. Воскресенье: работа над итогами Запишем выводы, к которым пришли после работы на протяжении всей недели. Ответьте: чему вы научились? что поняли? какие страхи преодолели? сумеете ли изменить свою жизнь, а не одну неделю? Если вы заинтересовались системой адской недели, советуем прочитать книгу «На пределе» Эрика Бертрана Ларссена, где подробно описывается каждый её нюанс. Она поможет вам составить индивидуальный план работы над собой.