Кофе

А я сыплю в стаканчик кофе И гадаю: за что бы взяться? За роман? Так не мой же профиль. А за ум уже поздно, братцы. На том свете заждались черти. Прибегут всей гурьбой, лишь свистни. Кто совсем не боится смерти Непременно боится жизни. Время крика, угроз, истерик. Не в чести у народа робость. И народ вечно путал берег, А с вершиной попутал пропасть. Заколочены в рай все двери Чёрный ход завалили даже Наслаждаются в полной мере Дефицитом мест будоража Долго будут висеть на Голгофе Кто с судьбою решит тягаться. А я сыплю в стаканчик кофе И гадаю: за что бы взяться?

Литература ужасов

Литература ужасов не появилась изначально, как отдельный жанр литературы. Она произрастает из готической литературы, которая переросла в «ужасы» в начале XX века. Произошло это от возросшей в тот момент любви читателя к готическому жанру, но не в полном его объеме, а к самым значимым и ключевым частям этого жанра — к пугающим моментам, страху и бегущим по коже мурашкам. Тогда и начали появляться романы и представители малой прозы, которые основывались исключительно на попытках испугать читателя, не отвлекаясь на другие сюжетные линии — как правило, в литературе ужасов нет места любовным линиям (либо они идут незаметным фоном). Прародителем жанра ужасов считается Эдгар Аллан По, который в своих произведениях пугал читателя не страшными монстрами, привидениями и чем-то паранормальным, а страхами, которые таятся в самой глубине человеческой души, страхами, которые не имеют формы, но давят на читательскую психику (потерять близких, сойти с ума). Но настоящую новую жизнь в виде жанра ужасов готическая литература впервые получила, когда в 1905 году четырнадцатилетний мальчик написал короткий, но пугающий рассказ «Зверь в пещере», который стал эталоном рассказа в жанре ужасов. Этот мальчик не только подарил литературе новый жанр, но и сделал себе имя, навсегда вошедшее в историю мировой литературы. Имя этого мальчика — Говард Лавкрафт. Лавкрафт в своих произведениям пугает читателя не только монстрами и паранормальным, но и продолжает традицию Эдгара По, давя на читателя психологически. Интересно, что «испуга» гораздо проще достичь в фильмах ужасов, чем в литературе. Кинематограф имеет в своем арсенале и визуальные образы, и музыкальное сопровождение. Литература же может полагаться только на воображение читателя. Но и у нее есть один преимущественный ход, который очень сложно отразить на экране — это саспенс (гнетущая, напрягающая атмосфера). На экране саспенс возможно отразить в атмосфере, музыке и цвете кадра. В литературе же саспенс работает гораздо лучше, ведь читатель своими домыслами и воображением сам может загнать себя в ловушку и бояться того, чего автор мог и не вкладывать в свое произведение. По ощущению это сравнимо с тем, как человек может сидеть дома в темной комнате, знать, что кроме него в этой комнате никого нет, но воображение домысливает страшные образы — и вот человек уже находится в состоянии испуга. Литература ужасов имеет свои поджанры: • лавкрафтовский ужас; • триллер; • апокалиптика; • темный романтизм. Лавкрафтовский ужас не просто так назван в честь Говарда Лавкрафта, потому что он полностью описывает собой произведения, продолжающие традицию этого автора. Лавкрафтовский ужас пугает читателя не материальными образами (монстрами, вампирами и т.д.), а страхом неизведанного и непонятного, а также психологическим давлением. Сегодня главным представителем лавкрафтовской традиции является Стивен Кинг. Триллер — поджанр ужасов, делящийся еще на два вида: мистический и психологический триллер. Мистический триллер завязан на всем паранормальном и мистическом — на нечисти, чудовищах, привидениях и других монстрах. Мистический триллер вызывает у читателя резкий испуг, который в кинематографе называется «скримером». Добиться такого элемента в литературе очень сложно, поэтому и мистический триллер встречается реже, чем психологический. Психологический триллер дергает за нервные окончания читателя, смешивая реальность и страх, часто использует «саспенс». Апокалиптика — поджанр, который возник в конце XX века. Он основывается на описании конца света и гибели всего живого от вируса, инопланетного вторжения и подобных вещей. Апокалиптику легко спутать с жанром научной фантастики и романом-катастрофой. Жанры действительно очень похожи по своим ключевым сюжетным линиям, но апокалиптика отличается тем, что в ней акцент сделан на описании чудовищ и смертей, т.е. смертей изощренных и неприятно описанных. Темный романтизм — новая и самая неоднозначная форма литературы ужасов, которая начинает обособляться от непосредственно «ужасной» наполненности в тексте. Темные романтизм — это что-то среднее между литературой ужасов, готическим жанром и романтизмом. Главные элементы темного романтизма: присутствие нечисти и монстров, человеческое саморазрушение (безумие, меланхолия) и бессознательность. Главная цель этого поджанра — не испугать читателя, а окутать его атмосферой таинственности и человеческого страдания, показать психологизм и оказать моральное давление. Но в отличие от психологического триллера, темный романтизм всегда описывает либо другие миры, либо обычный мир, но искаженный, в котором живут воображаемые существа (как правило, монстры). Главные произведения литературы ужасов: • Вашингтон Ирвинг «Легенда о Сонной лощине»; • Эдгар Аллан По «Преждевременное погребение»; • Говард Лавкрафт «Хребты безумия»; • Ширли Джексон «Призрак дома на холме»; • Айра Левин «Ребенок Розмари»; • Энн Райс «Интервью с вампиром»; • Стивен Кинг «Сияние»; • Стивен Кинг «Кладбище домашних животных»; • Питер Страуб «История с привидениями»; • Сьюзен Хилл «Женщина в черном».

Отличие черного квадрата Малевича от детских рисунков — феномен супрематизма

Почему школьник, рискующий круги и квадраты на геометрии, не получает за них ни гроша, а картины Казимира Малевича стоят миллионы долларов? Этот вопрос давно меня интересовал. Поскольку я не отношусь к людям, разбирающимся в искусстве, мне стало любопытно об этом узнать. Если вы задаетесь тем же вопросом, давайте поищем ответы вместе. Становление художника Чтобы определить, как Малевич пришел к созданию «Черного квадрата», необходимо отследить становление художника. Для этого давайте немного погрузимся в его биографию. Казимир родился в 1879 году в Киеве. По национальности он поляк, но часто называл себя украинцем. До 12 лет Малевич жил в украинском селе, потом переехал в Конотоп. Когда мальчику было 10 лет, отец взял его с собой на ярмарку. Там Малевич впервые увидел картины. После этого случая мальчик начал рисовать. Отец не поддерживал его увлечение, поскольку считал, что сын должен продолжать семейное дело. Мама, наоборот, всячески поощряла стремление рисовать, покупала Казимиру краски. В 16 лет он написал свое первое полотно маслом. «Лунная ночь», изображавшая реку, лодку и луну, впечатлила близких Малевича. Один из его друзей продал картину в магазине, не спросив разрешения автора. В 17 лет Казимир поступил в Киевскую рисовальную школу художника Николая Мурашко, но проучился там лишь год. Семья переехала в Курск, и юноше не оставалось ничего иного, кроме как найти работу, близкую к его увлечениям. Малевич выбрал профессию чертежника, а все оставшееся от работы время посвящал рисованию. Несомненно, профессиональные обязанности повлияли на его творчество. Но это случилось позже. Изначально же Малевич рисовал, используя классические приемы. Он чувствовал недостаток знаний, поэтому решил поступить в училище живописи в столице. Однако его не приняли. Ни с первой, ни со второй, ни с третьей попытки. Это ничуть не уменьшило желание Казимира переехать в Москву. И в 1907 году он все же это сделал — несмотря на то, что пришлось оставить жену и детей, которыми он обзавелся в Курске. В Москве можно было найти другие варианты обучения, и молодой художник выбрал школу-студию Федора Рерберга. Там он изучал стили великих мастеров и пробовал подражать им. Появились первые картины на религиозную тематику, в стиле импрессионизма и авангардизма. Затем Казимир пробует совершенно другое направление — неопримитивизм. Угловатые силуэты крестьян, которых художник изображал на полотнах, возникли не из воздуха. Вдохновением послужили каменные бабы — скульптуры, вытесанные из камня скифами. Образами каменных изваяний пользовались и другие художники — Гончарова, Ларионов. Но у каждого был свой подход к переносу этих образов на холст. Малевич, рисуя крестьян, играл с цветами. Он создавал градиенты и использовал большое количество белого цвета, что создавало ощущение блеска металла. Это и отличало его работы от других. В то же время Казимир увлекался иконописью. Экспериментируя со своими полотнами, он часто обращался за вдохновением к иконописной графике. Из этого появилась идея геометрической и цветовой редукции, которая легла в основу концепции супрематизма. Рождение нового стиля Поиск себя в искусстве затягивался, а денег на жизнь оставалось все меньше. Иногда Малевич не мог позволить себе купить холст, поэтому рисовал на мебели. На полках этажерки появились три картины: «Туалетная шкатулка», «Станция без остановки», «Корова и скрипка». Последняя работа особенно выделялась среди остальных. Уже в то время было очевидно, насколько нестандартно мыслит художник. В 1915 году Малевич решается представить свои картины на выставке, где показывает работы в кубофутуристическом стиле. Дальше он начинает работать над совершенно иным видом абстракций, что впоследствии и станет новым направлением — супрематизмом. И вот здесь кроется одна особенность. Художник не просто рисует в новом стиле, но также пытается осмыслить его, разложить на составляющие новую концепцию. Поэтому он создает брошюру, где описывает разницу между классической техникой и супрематизмом. По его словам, различие заключается в смыслах. Работая в новом стиле, художник не перерисовывает то, что видит вокруг, а сотворяет нечто неизведанное — свой собственный мир. Образно говоря, он создает новый сюжет, но изображает его в нехарактерной для этого манере. Уже через год в 1916 году Казимир показывает свои картины на выставке «0,10», где демонстрирует публике и упомянутую брошюру. Именно на этой выставке впервые появляется «Черный квадрат», тогда еще название фигуры было иным — четырехугольник. Старания художника не были оценены, участники выставки критично отнеслись к творчеству Малевича. Но его это не останавливало, и уже через три года он открыл собственную выставку. Казимир не только рисовал, но и много писал о новом направлении. Вскоре у него появились последователи. Художник отправился в Европу, где также показал свои картины. Он пробыл там недолго, поскольку ему велели вернуться домой. В СССР его несколько раз арестовывали, обвиняя в предательстве родины. Но несмотря на все это он продолжал рисовать и выставлять свои картины. Феномен «Черного квадрата» Малевич был не первым, кто решил изображать геометрические формы на картинах. Задолго до него в 1882 году Пол Било представил в Париже свою работу. На холсте был изображен черный прямоугольник, картину автор назвал весьма оригинально — «Битва негров в туннеле». Эту идею подхватил Альфонс Алле, назвавший чистый лист белого цвета «Первое причастие страдающих хлорозом девушек в снежную пору», а картину красного цвета «Уборка урожая помидоров на берегу Красного моря апоплексическими кардиналами». Казимир говорил, что нарисовал свою самую известную картину бессознательно, ведь он долгое время работал чертежником. Изучая кубизм, абстракционизм и другие направления, он решил, что квадрат, крест и круг являются основой рисунков. Но во главу он ставил именно квадрат, ведь именно с его помощью можно создать и круг (вращение квадрата), и крест (из нескольких квадратов). Поэтому художник одновременно нарисовал крест, круг и квадрат. Но только «Черный квадрат на белом фоне» он повесил в так называемом красном углу выставки. Это место, где по старинным традициям в доме располагались иконы. Таким образом художник сам отмечал важность этой картины. К слову, «Черных квадратов» существует несколько. В 1915 году художник написал первую картину, однако датировал ее 1913 годом. Вероятно, это было сделано с целью закрепить за собой пальму первенства в новом направлении авангардистского искусства. После этого Казимир создал еще три аналогичных картины с изображением черного квадрата. Но все они различаются размерами, наполнением и датой создания. Хотя критики вначале восприняли творчество Малевича неоднозначно, он стал родоначальником нового направления — супрематизма. Пока остальные писали картины с фотографической точностью, он пытался передать смысл через геометрические фигуры. Поскольку Казимир был одним из первых, он вошел в историю. Как и первый джазовый исполнитель или первый режиссер, снявший фильм в стиле нуар. Это запоминается и остается в истории навсегда. Одной из важных особенностей творчества Малевича стала игра цвета. Он изучал оттенки и их влияние на человека. Поэтому черный квадрат не совсем черный. Художник использовал смесь оттенков. Наложение цветов друг на друга приводит к поглощению света, что и создает впечатление черного цвета. Важную роль в формировании феномена «Черного квадрата» сыграла его актуальность. В начале прошлого века менялся мир, трансформациям подлежало и восприятие людей. Появились фотографии, которые без вмешательства художника позволяли передать все, что находится вокруг нас. Поэтому новые веяния стали интересны народу, привычные картины уже не вызывали былого трепета. Зато абстрактные изображения давали волю полету фантазии. Каждый мог увидеть что-то свое среди отточенных форм или размытых силуэтов. Так в моду входят импрессионизм, экспрессионизм, кубизм. Малевич не просто рисовал круги и квадраты, он вдохнул в них философию, которой делился с миром. Репутация художника также сыграла свою роль. Если бы подобного рода картины представил обычный человек, его, скорее всего, не восприняли бы серьезно. Но Казимир Малевич был достаточно известен, поэтому многим захотелось понять, что же скрывается в его непонятных рисунках.

Подборка блиц-фактов №134

За миллионы лет эволюции человеческий организм приспособился к одному рассвету и одному закату в сутки. Международная космическая станция за сутки совершает более пятнадцати витков по околоземной орбите, а это значит, что за 24 часа астронавты и космонавты наблюдают пятнадцать рассветов и столько же закатов. Чтобы справиться с этой проблемой, решено было установить строгий режим, основанный на времени по Гринвичу. Для всех без исключения подъем — в 6:00, в 6:45 — завтрак, в 13:05 — обед и в 19:30 — ужин. А в 21:30 все дружно отправляются спать. В среднем люди проводят за чтением 6,5 часа в неделю. Согласно исследованию Йельского университета, три четверти учеников, которые плохо умеют читать в третьем классе, не смогут развить этот навык и в средней школе. В 2011 году китайское правительство запретило фильмы или шоу, в которых показываются путешествия во времени. Такие фильмы, согласно коммунистическому режиму Китая, считаются недопустимым явлением и искажают исторические факты. Стекло прозрачное из-за его внутренней атомарной структуры. В стекле все электроны полностью связывают его аморфную структуру, свободных электронов нет. Для их возбуждения нужна значительная энергия. Они не могут поглощать фотоны видимого света, как металлы. Поэтому эти фотоны свободно «пронзают» структуру стекла. Атомы последнего даже не «замечают» их, не взаимодействуют с ними. Если мы используем ультрафиолетовый свет, фотоны которого обладают большей энергией по сравнению с видимой частью спектра, то их стекло поглощает. Именно поэтому под ультрафиолетовым освещением оно выглядит непрозрачным и темным. Взрослые, регулярно читающие литературу, в два с половиной раза больше склонны заниматься волонтерской или благотворительной работой и в полтора раза больше склонны принимать участие в спортивных мероприятиях. Узниками Бастилии были не только люди. Однажды в тюрьму была заключена знаменитая Французская энциклопедия, составленная Дидро и Д`Аламбером. Книгу обвиняли в том, что она наносит вред религии и общественной морали. Социофобия — один из самых распространенных типов тревожного расстройства, его симптомы в какой-то момент времени возникают почти у 13% населения земного шара. Человека, страдающего социофобией, постоянно беспокоит, как его воспринимают окружающие. Такие люди испытывают иррациональный страх перед тем, что кто-то относится к ним плохо или негативно их оценивает, а также, что они предстают перед другими не в лучшем виде. Самым древним печатным произведением является свиток Дхарани, или сутра. Текст отпечатали с деревянных клише. Свиток нашли 14 октября 1966 года в фундаменте пагоды Пульгукса в Южной Корее. Было установлено, что сутра была отпечатана не позднее 704 г.н.э. Большинство итальянцев очень суеверны. Например, не принято зажигать свечи в доме, в том числе, чтобы романтически украсить спальню, так как «свечку ставят только покойнику», то есть когда в доме кто-то умирает. Все близкие люди Ивана Сергеевича Тургенева знали, что он жуткий чистюля и перфекционист. Он старался менять белье хотя бы два раза в день и регулярно протирал свое тело губкой, смоченной в одеколоне. Также он любил и тщательно следил за тем, чтобы все его вещи всегда были выстираны, выглажены и находились на своих местах.

10 добрых цитат Евгения Леонова

Бывает достаточно всего одного доброго слова, чтобы почувствовать себя окрылённым. И очень важно, чтобы это слово было сказано при жизни человека. *** Для кого-то Бог на небе, а для кого-то в собственном сердце. И этот Бог в сердце не даёт опуститься ниже определенного человеческого уровня... Он не позволит ударить ногой собаку, обидеть старика, плохо относиться к родителям. *** Больше всего в людях я ценю доброту, душевность. Доброта, по-моему, начало всех начал, отличительный признак человека. В героях я тоже прежде всего ищу способность к добру, стремление делать добро, и, если это есть, я уже верю, что роль получится. Вообще-то, я думаю, совсем неспособных к добру людей нет. Бывает, что человек ожесточился и ему кажется, что в его душе нет места для доброты, но это ошибка, это временно: не совершая добрых дел, человек чувствует себя неуютно в этом мире. *** A чтобы знать жизнь — надо жить. Не беречь себя от конфликтов своих и чужих, не бояться опасности, риска, не искать пути полегче, не бежать от ответственности, не думать, что твоя хата с краю и что ветры времени тебя не коснутся. *** Говорят: сейчас другое время. Другой Бог. Другая нравственность. Другая Правда. Но в том-то и дело, что Другого Бога не бывает. И другой нравственности не бывает. И другой Правды. Всё затоптать нельзя. Особенно в искусстве. *** Важно только понимать, что плохое — плохо, не удалось, — тогда можно идти дальше, и что-нибудь обязательно получится. *** Тишина, которая возникает во мне, в тебе, в нас, когда не слышишь шума, сидишь, думаешь, погружаешься в себя — это внутренняя тишина, она не связана с шумом на улице, она в самом себе. Только очень редкие, очень развитые люди способны организовать такую свою тишину. Но для этого тоже надо сначала научиться слышать, видеть тишину, чувствовать. *** Обиды вообще не следует копить, не большое, как говорится, богатство. *** Не за спасибо человек помогает человеку, а просто потому, что проникается сочувствием, проявляет участие к судьбе другого человека. Это так естественно. Если ты сегодня еще не можешь никому помочь, ты хотя бы умей в душе своей вырастить и сберечь благодарность к тем, кто тебе помогает. Это не для того вовсе, чтобы вернуть человеку свой моральный долг: «Ты — мне, я — тебе», это грустное производит впечатление. Я полагаю, что благородный человек захочет помочь другому, когда сможет, ибо благодарность делает его чувствительным к чужим заботам и бедам. *** Выше законов может быть любовь! Выше права — милость! Выше справедливости — прощение. Этого достаточно, чтобы не опускаться ниже человеческого уровня.

Исторический анекдот об отпущении грехов

Любой грех можно было выкупить за определенную плату. Божественный наместник Христа, некто папа Лев X (1514 год), сильно нуждаясь в деньгах и желая расшевелить эту заглохшую было в его время торговлишку, решил отправить за границу специального человечка, надеясь потрясти карманы состоятельным иностранцам, верующим в святость и непогрешимость церкви. Этот человек, монах Тецель, объехал все германские владения, бойко торгуя там ордерами на отпущение грехов. Он ездил на лошади с двумя ящиками. В одном ящике у него были папские грамоты и ярлыки на отпущение грехов — прошлых, настоящих и даже будущих. В другой ящик монах пихал деньги за вырученный товар. История рассказывает про это арапство забавный анекдот, как один германский рыцарь встретил в лесу этого монаха. Этот рыцарь купил у монаха ордер на отпущение того греха, который он намерен исполнить. После чего, избив монаха и отняв у него ящик с деньгами, скрылся. Михаил Зощенко «Голубая книга»

Как обмануть мозг со вкусом

Человек не может прожить без пищи, а значит, единственным эволюционно пригодным инструментом выживания на протяжении тысяч лет был вкус. Горькое воспринималось как потенциально опасная отрава, кислое — незрелое или испорченное, а сладкое, соленое и «приятное» (умами) — то, что питает организм и доставляет удовольствие. С горьким, кислым, соленым и сладким все понятно, но что же такое умами? В 1908 году химик Токийского университета Кикунаэ Икеда обнаружил в некоторых особенно приятных на вкус блюдах аминокислоту глутамат, научился выделять его и запатентовал всем известную пищевую добавку глутамат натрия, у которого вскоре появился «брат» — рибонуклеотид натрия, вызывающий сильное слюноотделение и желание есть больше и больше. Умами обладает приятным белковым вкусом, похожим на мясной деликатес, и долгим послевкусием. Глутаминовая кислота содержится в разной пище, но не придает ей ярко выраженный «окрас» умами без термической обработки или ферментации — добавления соевого соуса, сыра, вяления. Все это многообразие пищевых удовольствий мы чувствуем благодаря вкусовым рецепторам, расположенным, как полагали до недавнего времени, в разных зонах языка, каждая из которых воспринимает определенные вкусы. Но последние исследования доказали, что все вкусовые сосочки способны распознавать разную пищу, и «карта языка» потеряла свое значение. Таких рецепторов на нашем языке расположено от пяти до десяти тысяч. Но около 15-25% людей — обладатели еще большего количества вкусовых рецепторов, гурманы и «супердегустаторы». А что, если в случае врожденной аномалии язык отсутствует, как, например, у Келли Роджерс — одной из 11 человек во всем мире с очень редким заболеванием, аглоссией? Она не чувствует вкуса? Вовсе нет. Это позволило ученым сделать выводы, что вкусовые рецепторы есть в горле, пищеводе, желудке и даже кишечнике. Рецепторы, определяющие горечь, встречаются на ресничках эпителия дыхательных путей и «терпеть не могут» табачный дым. А вот в кишечнике живут «сладкоежки». Естественно, мы не ощущаем кишечником вкус десерта, но в мозг поступает сигнал, воспринимающий такую вкуснятину как метаболическую ценность, повышается выработка инсулина, а нам хочется еще одну конфетку. Но ощущение удовольствия от принятия пищи и восприятия ее как вкусной зависит не только от непосредственно ее вкусовых качеств, но и от температуры и консистенции. Так, твердые продукты, которые необходимо жевать, большинству людей кажутся вкуснее, чем жидкие и пюреобразные. Холодный лимонад обычно вкуснее, а от засохшего печенья вряд ли кто-то получит удовольствие. Ярче всего вкус пищи воспринимается в пределах 28-30 градусов. Так, например, если охладить язык кусочками льда, то он не почувствует сладкий вкус. А что, если представить пломбир с запахом грязной одежды или торт, перекрученный в мясорубке и сброшенный на тарелку неказистой горкой? Совершенно неаппетитные блюда, которые вряд ли кто-то решится попробовать. Отсюда вытекают еще две составляющие вкусного угощения — привлекательный вид и приятный аромат. Возможно, вы слышали такое выражение: «дети едят глазами». Если обед выглядит неаппетитно, большинство малышей к нему даже не притронутся. Не просто так мамы малоежек стараются необычно оформлять каши и бутерброды, делают их интересными и красивыми. Когда отсутствует опыт, т.е. знания о вкусе пищи, аппетит и желание попробовать проще всего пробудить ее внешним видом. Что касается взрослых, Катрин Охла в Центре исследований хеморецепции Монелла провела среди группы добровольцев любопытный эксперимент: стимулировала током вкусовые рецепторы и одновременно показывала картинки с различными блюдами. Оказалось, что фотографии пиццы мозг «радовался» гораздо больше, чем изображению йогурта или брокколи. Во время пережевывания пищи мы ощущаем ее запах обонятельными клетками, которые расположены в полости носа. У них тоже есть крошечные волоски, которые при контакте с запахом посылают сигнал в головной мозг. Эти рецепторы различают тысячи разных запахов и делают вкус пищи богаче и разнообразнее. Именно поэтому во время простудных заболеваний и заложенности носа еда может казаться пресной и безвкусной. Был проведен еще один эксперимент среди любителей кофе. Употребляя напиток с закрытым носом и завязанными глазами, большинство участников описали его как горький и отвратительный. Если с эволюционной точки зрения кофе, как и алкоголь, по вкусу должен приравниваться к яду, то почему люди пьют их с таким удовольствием? Здесь работает другая система: когда мозг понимает пользу или преимущества какого-то продукта, он воспринимает его вкус как приятный. Кофе бодрит, является символом душевного перерыва и отдыха, алкоголь помогает расслабиться и повеселиться. В организме вырабатываются гормоны удовольствия, и напитки начинают казаться приятными. Та же система, только в обратную сторону, сработает и в отношении полезных продуктов — отварных и сырых овощей, каш и пресных блюд. Как только мозг начинает «осознавать», что такое питание приносит пользу организму, диетические продукты кажутся вкусными. Еще один интересный факт — это шум. Сильный уровень шума, например, при авиаперелетах, снижает вкусовое восприятие сладкого и соленого. Выбор пищи обусловлен не только социально-экономическими условиями, финансовыми возможностями, строением пищеварительной системы и семейными традициями. На пищевые предпочтения и склонность к набору веса от тех или иных продуктов влияют гены и наследственность. В 1931 году в ходе исследований по синтезу пахучей молекулы фенилтиокарбомид (ФТК) двое ученых по-разному восприняли вещество. Одному оно показалось совершенно нейтральным, а для другого — горьким и плохо пахнущим. Руководитель научной группы Артур Фокс проверил эту теорию на членах своей семьи, которые также восприняли этот запах каждый по-своему. Это позволило сделать выводы, что для многих генетически заложено набирать вес от определенных продуктов, в то время как другие могут есть их без ограничений. Ученые Университета Дьюка в США совместно с коллегами из Норвегии доказали, что состав генов, отвечающих за запахи, также может сильно отличаться, поэтому, например, одним запах свинины будет казаться вкусным и аппетитным, а у других вызывать исключительно отрицательные эмоции. Вкусовые пристрастия формируются еще в утробе матери, зависят от пола и возраста человека, моды на определенные продукты, и могут меняться. Промышленные предприятия усиленно работают над созданием вкусовых роботов и производством всевозможных заменителей вкуса. Чипсы со вкусом сыра, сухарики со вкусом сала и лука. Когда-нибудь наверняка появится капуста со вкусом шашлыка. А пока постепенно внедряются супермашины, тестирующие продукты на вкус — оценивающие качество образцов пищи, а в перспективе и передающие этот вкус на расстоянии. На данный момент это лишь экспериментальные образцы, у которых бывают забавные ошибки. Так, например, один электронный дегустатор определил человеческую руку как итальянскую ветчину прошутто, чем вызвал множество шуток о роботах-людоедах. Возможно, уже в недалеком будущем в наших телефонах появится приложение, позволяющее дистанционно «попробовать» продукты в супермаркете перед покупкой. А пока уже работает технология программируемого бокала для коктейлей Vocktail с помощью воды. Через bluetooth-приложение выбирается желаемый напиток, светодиоды, встроенные в бокал, подсвечивают воду в нужный цвет, ободок подает электрические импульсы нужным вкусовым рецепторам языка, а из специального отсека поступает запах. Такой комплект «обманывает» мозг и превращает в нашем восприятии воду в выбранный коктейль. Физиология вкуса — быстро развивающаяся наука. Прорывы в этой области откроют для человечества новые возможности поддержания здорового образа жизни без стресса и отказа от продуктовых слабостей. А пока придется осознанно контролировать свое пищевое поведение и наслаждаться внешним видом, настоящим вкусом и приятным ароматом свежих блюд на нашем столе.

«У нас как будто одно сердце на двоих». Отрывок из вестерна «Редкая отвага»

Джозефу двенадцать, но он уже потерял самое дорогое — мать, отца, сестрёнку. А теперь и любимая лошадь Сара попала в руки чужому человеку. Мальчик решает вернуть её — ведь это единственное, что у него осталось. Индейские костры, шериф, погоня за преступником: роман «Редкая отвага» Дэна Гемейнхарта понравится подросткам и всем любителям вестернов. Принесли отрывок из него. Главный герой спас китайского мальчика, который остался один в незнакомом городе. Ребята говорят на разных языках и не понимают друг друга. Но, кажется, у них есть кое-что общее. *** Я зашёл в подлесок поискать веток для костра среди низких сосен. По коже уже бегали мурашки от холода, и мне не терпелось развести огонь. Когда я вернулся в лагерь, покачиваясь под весом набранного хвороста, мальчишки там не оказалось. Я положил ветки на землю и огляделся. Тут и он появился — возник как-то неожиданно в тусклом вечернем свете и бросил свою охапку на мою. Раздался тихий стук. — Хорошо, — выдохнул я и кивнул. — Ещё. К тому времени, как мы набрали достаточно хвороста на ночь, в небе зажглись звёзды и само оно стало того тёмно-фиолетового оттенка, который потом очень скоро сменяется чёрным. Мы вместе подтащили к кострищу длинное бревно с плоским боком, чтобы было на чём сидеть. Я достал спички, которые купил у мистера Миллера, и стал разводить костёр. Вскоре внутри круга из камней заплясал жёлтый огонь, радуя нас долгожданным теплом. Древесина весело потрескивала. Я опустился на бревно, а китаец сел с другого края, так далеко от меня, как только мог. В нашем убежище было уютно, и скала защищала нас от порывов ветра, налетающего внезапно и продувающего холмы насквозь. Каменная стена за нами возвращала тепло, так что нас грело с обеих сторон. Какое-то время мы молча жевали яблоки и полоски вяленого мяса. Не знаю, почему я вдруг заговорил. Может, когда сидишь у костра, тянет на разговоры. — Я хочу вернуть свою лошадь, — объяснил я, глядя на извивающиеся языки пламени. Мальчишка вскинул голову и покосился на меня. — Её звать Сара. Молодая кобылка, всего девять лет. Рыже-пегая, с меткой на ухе. Самая красивая из всех, что я видел. А ещё быстрая, как ветер. Наполовину индейская, так что с характером, но для меня в ней всё прекрасно. Сама поворачивает куда надо, указывать не приходится. Мама говорила, что у нас с Сарой как будто одно сердце на двоих. Костёр потрескивал и шипел. Где-то во мраке ухнула сова. Мой молчаливый приятель надкусил яблоко. Когда я жил с мистером Гриссомом, поговорить мне было особо не с кем, и теперь накопившиеся слова лились из меня потоком: — Па мне её подарил на четвёртый день рождения, годовалую, чтобы мы росли вместе. Сразу посадил меня ей на спину. Ездил я без седла уже к пяти годам, а в девять мы с ней перепрыгивали через изгороди. — Я взглянул на маленького китайца. — У тебя-то, наверное, лошади никогда не было? Он нервно сглотнул, не отводя глаз от костра. Я поднялся и бросил в костёр ещё одну толстую ветку. Постоял какое-то время у кучи с хворостом, глядя на небо. Звёзды сверкали тут и там, и каждую секунду загорались новые. — Моя младшая сестрёнка рассказала мне кое-что забавное о звёздах, — сказал я, усаживаясь обратно. — Мол, некоторые индейцы верят, что это костры наших предков. А когда мы умрём — отправимся к ним на небо и разведём свои. — Я заметил, что стал говорить намного тише, но мой спутник всё равно ничего не понимал по-английски, а значит, это было не так важно. — Только когда поднимаешься на небо, у тебя ничего с собой нет, и спичек, конечно, тоже. Именно поэтому моя сестрёнка решила, что все огни зажигает Бог, чтобы умершие могли сидеть в тепле даже на небесах и чтобы знали, что их там ждут. Она всегда гадала, какой из костров горит для неё. — Я почувствовал, как уголки моих губ слегка поднялись, но вместе с этой слабой улыбкой глаза защипало, и я быстро заморгал, отгоняя слёзы. — Мы… мы часто глядели на звёзды и думали, которые из них наши. Выбирали свой костёр, который ждёт нас на небесах. Я осёкся и отвернулся, чтобы он не увидел слёзы у меня на щеках. Только поток слов было уже не остановить: — Это так нелепо. Мы с папой спустились по этой горной тропе, через грязь, и серпантин, и крутые повороты, сражаясь за каждый шаг, таща за собой бревно, чтобы не скатиться вниз. И ничего. А холм в Олд-Мишн, который его убил, ну вообще был никакой. Небольшая горка, и всё. Даже не запыхаешься по ней подниматься. Только повозка съехала в сторону, колесо застряло, и следующее, что я помню, — это как папа бросает меня вниз и я качусь по холму. А он там, под этой треклятой повозкой. — Я всхлипнул и вытер нос. — Нечестно это. Нечестно, что он вот так умер. После всего, что мы вынесли, чтобы сюда добраться. Нечестно, что я остался один, без ничего. Только с моей лошадкой. Слёзы было больше не сдержать. Я спрятал лицо в ладонях, но плечи тряслись, а дыхание выходило сиплыми рывками. Не знаю, что меня тогда так проняло. Может, всё разом: холод, голод, одиночество, саднящая боль в сердце оттого, что Сару уводили всё дальше и дальше. Порой горе накатывает как буря, в которой легко потеряться. Вдруг кто-то коснулся моего плеча. Я поднял взгляд и увидел размытое лицо мальчишки-китайца. Он пододвинулся ко мне, совсем близко. В его непроницаемом лице появился оттенок какого-то нового чувства. Возможно, понимания. Он протянул руку и легонько похлопал меня по спине. А потом заговорил. Сначала тихо. Так тихо, что я едва его слышал. Хриплым шёпотом, неуверенно, спотыкаясь на каждом слове. Он смотрел на огонь, и языки пламени отражались в его глазах. Постепенно голос мальчишки начал крепнуть. Его слова сплетались в песню, мелодии которой я не знал, песню, полную поворотов, резких взлётов и падений. Я молча сидел и слушал, как до этого он слушал меня. И в какой-то момент вдруг заметил, что он плачет. Только голос у него не дрожал и дышал он ровно. Слёзы стекали по щекам неслышно, как тающий снег. Он ни разу не осёкся. Верно, в нём тоже много слов накопилось. Я, конечно, ничего не понимал, но подозревал, что говорит он примерно о том же, о чём и я: о семье, о потере, о доме, которого не вернуть. Может, о маме — сейчас она в тысячах миль отсюда или даже в могиле. Может, о папе, похороненном в Уэнатчи, или о брате или сестре, которых, скорее всего, никогда не увидит. Он сунул руку в карман и вытащил блестящую чёрную птичку — фигурку, которую до этого мне показывал. И продолжил говорить, держа её на ладони. Я взял его сокровище, осторожно повертел в руках и вернул. Он убрал фигурку в карман и вытер щёки рукавом. Я тоже легонько похлопал его по спине. Он серьёзно на меня посмотрел, а потом приложил ладонь к моей груди. — Джозеф. — Что-что? — Джозеф, — торжественно повторил он и слегка наклонил голову. А потом схватил мою руку и прижал к себе. Я чувствовал, как бьётся его сердце — уже не так быстро, как у испуганного кролика. — А-Ки, — сказал он, хлопая моей рукой по своей груди. — А-Ки. — А-Ки, — повторил я. Он кивнул, и я кивнул в ответ. И улыбнулся. Отнял руку, но оставил её висеть в воздухе между нами. А-Ки замешкался, а потом сообразил, чего я жду, и вложил в неё свою. Так мы пожали руки, сидя на бревне плечом к плечу, дрожа от ночного холода, на каменистом холме, под светом костров наших предков. — Будем знакомы, А-Ки, — сказал я.

Наум Коржавин «Зависть»

Можем строчки нанизывать Посложнее, попроще, Но никто нас не вызовет На Сенатскую площадь. И какие бы взгляды вы Ни старались выплёскивать, Генерал Милорадович Не узнает Каховского. Пусть по мелочи биты вы Чаще самого частого, Но не будут выпытывать Имена соучастников. Мы не будем увенчаны... И в кибитках, снегами, Настоящие женщины Не поедут за нами. 1944