Джапанди — идеальный интерьер для 2021 года

2020 год стал непростым испытанием для многих из нас. Стрессы, неизвестность, проблемы со здоровьем — все это подрывало и без того хрупкую надежду на то, что все будет хорошо. Как ответ на хаотичный, переменчивый мир, появился интерьерный стиль джапанди — островок спокойствия, уюта и благополучия. Джапанди представляет собой гармоничную комбинацию двух направлений в дизайне интерьеров: знаменитого скандинавского стиля, который успел прижиться в России, и японского. Название появилось благодаря соединению двух слов: japan + scandi = japandi, вот так все просто. От скандинавских интерьеров гибридный стиль взял простоту, функциональность, упорядоченные системы хранения и любовь к натуральности, а от японских — сдержанность, утонченную красоту и умение правильно сочетать природное и человеческое. Как возник джапанди С 1641 по 1853 годы Япония вела политику самоизоляции относительно внешнего мира. Она называлась сакоку и была введена после восстания христиан в Симабаре. Но как только Страна восходящего солнца начала сотрудничество с другими государствами, датчане обратили внимание на любовь японцев к простору и функциональности, на их попытки объединить человека с природой всеми возможными способами. Скандинавы прониклись японской философией и постарались хотя бы частично отразить ее в своих интерьерах. А позже и японцы заинтересовались хюгге и лагомом, которые обозначали особую атмосферу уюта, а также ощущения, связанные со счастьем, благополучием и удовлетворенностью. Как видите, объединение двух стилей в один было неизбежно. Что характерно для джапанди Функциональность — несмотря на то, что в таких интерьерах красивый и уютный дизайн играет очень важную роль, он никогда не ставится во главе. Первое, о чем стоит думать при оформлении квартиры в стиле джапанди — это функциональность. Японцы и скандинавы никогда не будут жертвовать практичностью ради красоты. Простота форм — если внимательно ознакомиться с фотографиями интерьеров в стиле джапанди, можно заметить, что в комнатах практически нет замысловатых фигур, необычных изгибов, сложных рисунков. Они отходят на второй план, уступив место только прямым линиям, округлым формам и другим элементам, которые отличаются правильной геометрией. Лейтмотивом дизайна являются простота и лаконичность. Низкая мебель — следуя японской эстетике, джапанди тяготеет к земле. Отсюда любовь к диванам и креслам без ножек, низким журнальным столикам. Такая мебель создает иллюзию простора, что особенно актуально для небольших квартир. Она должна быть воплощением легкости и лаконичности, объединившей в себе натуральные материалы, например, дерево и керамику. Для отделки мебели часто используют замшу, лен, в некоторых случаях хлопок. Что касается декора, обычно он отсутствует. Организованное хранение — педантичность японцев и привычка скандинавов раскладывать все по полочкам объединились и сделали квартиры в стиле джапанди невероятно аккуратными. Здесь всегда царит порядок, так как системы хранения упорядочены и выверены до мелочей. У каждой вещи, даже небольшой по размеру, есть свое место, одежда в шкафу лежит аккуратными стопками, на стеллажах стоят плетеные корзины для мелочей. Не менее популярными являются различные коробки, органайзеры, контейнеры, сделанные из природных материалов. При этом совсем не важно, какой вид хранения вы предпочитаете — открытый или закрытый. В интерьере джапанди уместны оба варианты, а также их симбиоз. Минимум декора — в плане украшений джапанди тяготеет к минимализму. Поэтому стоит сразу отказаться от леттеринга, пестрых картин и постеров, текстиля с активным принтом, золотых деталей и прочих элементов из категории «слишком». Скандинавско-японскую обстановку лучше дополнить нейтральными шторами и постельным бельем из натуральных материалов, живыми комнатными растениями, ненавязчивыми предметами искусства. Как и хюгге с лагомом, джапанди сложно представить без керамических изделий, мягких пледов, а также coffee-table books — книг в красивой обложке с яркими иллюстрациями, которые отлично смотрятся на журнальном столике. Природная цветовая гамма — зеленый, коричневый, бежевый, молочно-серый, пастельно-розовый, небесно-голубой и прочие природные тона составляют базу джапанди, делая его схожим с эко-стилем. Идеальным решением станет нейтральная цветовая гамма и оттенки натурального дерева. Однотонный фактурный текстиль — вряд ли вы встретите в скандинавско-японском стиле пестрый текстиль, мебельную обивку в цветочек, разноцветные диванные подушки и постельное белье. Для таких интерьеров характерно наличие однотонного текстиля, созданного из натуральных материалов с интересной фактурой, которая и является акцентом. Легкая небрежность — несмотря на то, что скандинавский стиль внешне кажется «прилизанным», в нем обязательно встречаются хулиганские нотки. Их можно заметить, если взглянуть на диван или кровать — вязаный плед всегда лежит небрежно, будто его просто бросили. Джапанди перенял эту особенность, но она больше проявилась не в декоре, а в мебели и отделке. Фактурная штукатурка с эффектом неаккуратного нанесения, цементные стены и так далее. Кстати, любовь джапанди к небрежности позволяет использовать в процессе оформления интерьера самостоятельно сделанные элементы обстановки, даже если они далеки от идеала. Чего стоит избегать Мы познакомились с азами скандинавско-японского стиля и разобрались с тем, какие черты для него характерны. Теперь следует понять, каких дизайнерских приемов стоит избегать в процессе оформления квартиры: • ярких цветов; • пестрого текстиля; • активных принтов и орнаментов; • очевидных акцентов; • массивных и громоздких предметов интерьера; • сложных декоративных композиций на открытых стеллажах и полках; • мебели, отделки и декора из ненатуральных материалов, например, пластика; • ламбрекенов и сложных драпировок на окнах; • нефункционального декора, например, статуэток; • визуального шума; • мебели с вычурным дизайном и замысловатыми декоративными элементами. Кому подойдет интерьер в стиле джапанди Если вы цените простоту, лаконичность, минимализм, но при этом хотите, чтобы ваша квартира выглядела уютной и наполненной, стиль джапанди станет хорошим решением. Гармоничное сочетание сурового нордического характера и элегантной японской красоты создают в доме спокойную атмосферу, наполненную теплом. Современные квартиры часто перегружены декором и мебелью, из-за чего возникает визуальный шум, провоцирующий появление дискомфорта. Джапанди решает эту проблему, ведь в таком интерьере соблюдается мера, а также отсутствуют вещи, которые не несут никакой функциональной нагрузки.

Хэппи-энд — это не всегда хорошо

Автор статьи — Мартин Д. Вестергард, нейробиолог из Кембриджского университета. «Все хорошо, что хорошо кончается», — писал Уильям Шекспир более 400 лет назад. Сегодня эти слова могут казаться актуальными, но на самом деле это не так. Я и моя команда недавно развенчали это старый миф с помощью эксперимента с применением технологии визуализации мозга, опубликованного в Journal of Neuroscience. Опыт, извлеченный из ситуаций, которые заканчиваются хорошо — не обязательно хороший, а опыт из ситуаций, заканчивающихся плохо — не обязательно плохой. Например, если вы сыграете пять партий в покер и выиграете во второй и третий раз, то получите больше удовольствия, чем если выиграете лишь один раз в конце, но мы не всегда осознаем это. Фактически одна из многочисленных слабостей, побуждающих нас принимать неверные решения, — это необоснованное предпочтение счастливого конца. Счастливый конец означает, что по мере приобретения опыта и развития все становится только лучше. Однако сосредоточение на счастливом конце заставляет нас пренебрегать тем, что происходило в процессе. Счастливый конец будет коротким и наступит после долгого периода посредственности. Большинству из нас нравится, когда приятные переживания максимально продолжительны, но в то же время мы хотим, чтобы все закончилось хорошо. Когда Дамблдор умер в конце фильма о Гарри Поттере, некоторые люди решили, что весь фильм испорчен. Но никогда не стоит сбрасывать со счетов уже полученное удовольствие от фильма. Продолжительный отпуск с прекрасной погодой во все дни, кроме последнего, в целом не хуже, чем гораздо более короткий отпуск с хорошей погодой во все дни. К сожалению, многие так и относятся к своему опыту, зацикливаясь на конце. Эта навязчивая идея, «заблуждение банкира», когда внимание сосредотачивается на краткосрочном результате, который был получен в результате длительной работы. Суть проблемы — это разница в положительном опыте, получаемом во время процесса, и нашими впечатлениями в конце. Зацикленность на счастливом конце только максимизирует окончательное впечатление, но приводит к недооцененности общего опыта. Нейробиология счастливого конца Чтобы изучить это явление, мы пригласили 27 добровольцев принять участие в виртуальном игровом эксперименте. Участники наблюдали, как на экране компьютера золотые монеты разных размеров падали в горшки. С одним из горшков произойдет «счастливый конец» — в него попадет несколько крупных монет подряд на финальном этапе игры. Необходимо было выбрать горшок, в который попало больше монет. Эксперимент проходил в сканере МРТ, что позволило нам отслеживать активность мозга участников. После каждой пары они должны были решить, какой горшок они предпочитают. Оказалось, что людей тянет к хэппи-энду не зря. Вычислительный анализ записей мозга показал, что мы регистрируем ценность опыта в двух различных областях мозга. Понимание общей ценности закодировано в области мозга под названием миндалевидное тело, имеющей неоднозначную репутацию. Миндалевидное тело отвечает за возникновение эмоциональных реакций, что часто приводят к иррациональному поведению. Но влияние миндалины на принятие решений снижается островковой долей, которая выполняет сдерживающую функцию, мозг запоминает неудачный опыт, а затем корректирует эмоциональную реакцию на похожие ситуации в будущем. Этот отдел мозга часто связывают с обработкой негативных переживаний, этим и объясняется сильная нелюбовь многих к несчастливым концам. В нашем эксперименте были люди, которые выбирали горшки с наибольшим количеством монет вне зависимости от того, сколько больших монет упало на финальном этапе. Эти участники проявили себя более объективно, а значит, активность островковой доли была достаточно низкой. Другими словами, люди, принимающие правильные решения, должны уметь преодолевать эмоции, в том числе не обращать внимания на ассоциации со счастливым или несчастным завершением той или иной жизненной ситуации. Допустим, вы собираетесь поужинать и выбираете между греческим и итальянским ресторанами, в обоих из них вы были раньше. По сути, вы просите свой мозг вычислить, где еда была вкуснее. Если все блюда в греческом ресторане были «неплохими», то очевидно, что весь ужин был «неплохим». Но если в итальянском ресторане закуска была «так себе», основное блюдо получило оценку «хорошо», а тирамису на десерт был просто восхитительным, то у вас могло сложиться слишком положительное общее впечатление об этом ресторане, и это только из-за приятного завершения ужина. Поскольку эти механизмы мозга работают вне зависимости от нашего желания, мы часто становимся объектами манипуляций со стороны рекламы, фейковых новостей и пропаганды, также на нас ежедневно влияет культура. Все мы восприимчивы к рекламе в той или иной степени. Чем больше субъектов манипулируют нашим сознанием, тем сложнее становится принимать взвешенные рациональные решения. Интуитивная часть нашего мозга нуждается в рациональном вмешательстве осознанных мыслительных процессов, чтобы противостоять постоянному манипулятивному воздействию извне. Для этого есть известные способы, например, выписать плюсы и минусы и подробно проанализировать ситуацию, прежде чем принять решение или составить список покупок перед походом в магазин. Так что неудивительно, что Шекспир ошибался, ведь все мы склонны к подобному мышлению. Необходимо обращать внимание на весь соответствующий опыт при принятии решений, а не только на краткосрочное впечатление в конце. Подавлять эмоциональные импульсы просто необходимо, чтобы принимать более взвешенные и обдуманные решения. По материалам статьи «Why our obsession with happy endings can lead to bad decisions» The Conversation

Краткая история шоколада

Огромное количество людей обожают шоколад и употребляют его в пищу каждый день в самых различных формах. Однако шоколад в том виде, в котором его знают сегодня, сильно отличается от того, каким он был, когда впервые попал в Европу из Южной Америки в XVI веке. Коренные жители этого континента в то время, ацтеки, употребляли какао в качестве напитка. Оно имело для них большое культурное и целебное значение. Какао считалось панацеей от множества недугов, включая лихорадку, диарею, слабость, стенокардию и кариес. Сакральное отношение к какао у ацтеков, вероятно, было связано с представлением о том, что это был дар Кецалькоатля, ацтекского бога ветра и мудрости. Возможно, поэтому шведский ботаник Карл Линней назвал растение Theobroma cacao от древнегреческих слов «теос» — бог и «брома» — пища, в итоге получается «пища богов». Теперь мы знаем объективную причину популярности какао — высокая концентрация полифенолов, содержащихся в натуральном какао, известных как флавоноиды. Полифенолы, содержащиеся в растениях, представляют собой антиоксидантные соединения, которые защищают организм от свободных радикалов, связанных с множеством заболеваний. Таким образом, какао хоть и не является панацеей, как это считалось раньше, но представляет из себя довольно полезный напиток. Богатое прошлое Считается, что первым человеком, привезшим какао в Европу, был испанский конкистадор Эрнан Кортес. В 1518 году Кортес с командой прибыли на территорию современной Мексики и направились в столицу ацтеков — Теночтитлан. Во время своего пребывания в Мексике испанцы попробовали горький напиток, известный как «чиколатль». Его готовили из какао-бобов: сначала их обжаривали, а потом варили в воде со специями и перцем чили. Сначала напиток не понравился испанцам — он показался им слишком горьким. Но, увидев, как Монтесума II, король ацтеков, употреблял этот напиток примерно 50 раз в день, Кортес заинтересовался потенциалом какао и попытался привезти его в Европу после завершения своих завоеваний. В Европе какао-бобы измельчали и смешивали с сахаром и медом, такой напиток был популярен среди элит. Ну и, наконец, в IX в. Джозеф Фрай и его сыновья изготовили первую плитку шоколада. От зерен к плитке Хотя какао-бобы в их естественной форме содержат большое количество антиоксидантных соединений, процесс приготовления шоколадных плиток снижает содержание флавоноидов, поэтому антиоксидантные свойства какао слабеют. И действительно, исследования показывают, что натуральный какао-порошок содержит почти в десять раз больше флавоноидов, чем сделанная из этого же какао плитка. Темный шоколад почти всегда содержит более высокую концентрацию этих веществ, чем молочный. Например, порция темного шоколада с высоким процентным содержанием какао может содержать более 80 мг на 25 г продукта, в таком же количестве молочного шоколада будет содержаться около 10 мг флавоноидов. Преимущество для здоровья Исследования показали, что темный шоколад и другие какао-продукты, содержащие не менее 200 мг флавоноидов, могут улучшить эластичность кровеносных сосудов, что приведет к улучшению качества кровообращения. Регулярное употребление даже небольшой дозы в 80 мг в день значительно улучшает качество сосудов, что помогает организму более эффективно регулировать кровяное давление и своевременно обеспечивать органы кровью. Считается, что флавоноиды увеличивают концентрацию биоактивного оксида азота, за счет чего и достигается такой положительный эффект. Эта молекула участвует в расширении кровеносных сосудов, обладает противовоспалительными свойствами и уменьшает образование тромбов, все вышеперечисленное благотворно влияет на кровяное давление. Флавоноиды также способны увеличивать приток крови к мозгу, что может улучшить когнитивные способности. Также, защищая мозг от свободных радикалов, эти вещества предотвращают снижение когнитивной функции. Кроме того, какао поможет ускорить восстановление мышц после напряженных упражнений, и все благодаря мощным антиоксидантным и противовоспалительным свойствам. Этот факт подтвердили недавние исследования. Когда в следующий раз захотите шоколада, обратите внимание на темные плитки с высоким содержанием какао, чтобы не только получить удовольствие, но и принести пользу для своего здоровья. По материалам статьи «A brief history of chocolate – and some of its surprising health benefits» The Conversation

Герман Гессе. «О чтении»

Большинство людей читать не умеет, большинство даже не знает толком, зачем читает. Одни полагают чтение по большей части трудоемким, но неизбежным путем к «образованности», и при всей своей начитанности эти люди в лучшем случае станут «образованной» публикой. Другие считают чтение легким удовольствием, способом убить время, в сущности, им безразлично, что читать, лишь бы скучно не было. Господин Мюллер читает «Эгмонта» Гёте или мемуары графини Байрейтской, надеясь пополнить свое образование и ликвидировать один из многих пробелов, которые, как он чувствует, имеются в его знаниях. Уже то, что он с испугом замечает пробелы в своих знаниях и уделяет им внимание, симптоматично: господин Мюллер понимает, что к образованности можно приблизиться «извне», и рассматривает ее как нечто, приобретаемое трудом, иначе говоря, он знает, что всякое образование, сколько ни учись, для него самого останется мертвым и бесплодным. А господин Майер читает «для удовольствия», что означает — от скуки. У него много времени, он рантье, досуга у него предостаточно, он не знает, чем его заполнить. Посему писатели должны помочь ему коротать долгие часы. Читать Бальзака для него все равно что курить сигару, читать Ленау — все равно что пролистывать газеты. Однако в других вопросах господа Мюллер и Майер, а также их жены, сыновья и дочери далеко не столь же мало разборчивы и несамостоятельны. Без основательных причин они не покупают и не продают ценные бумаги, они знают из опыта, что тяжелый ужин дурно сказывается на самочувствии, физическим трудом они занимаются не больше, чем, по их мнению, необходимо для обретения и поддержания бодрости. Иные даже занимаются спортом, догадываясь о тайных сторонах этого странного времяпрепровождения, позволяющего умному человеку не только развлечься, но даже помолодеть и окрепнуть. Так вот, господину Мюллеру следовало бы читать в точности так же, как он занимается гимнастикой или академической греблей. От времени, посвящаемого чтению, ждать приобретений не меньше, чем от того времени, которое он отдает профессиональной деятельности, и не удостаивать своим уважением ту книгу, которая не обогащает его каким-то переживанием, не улучшает хотя бы на йоту здоровье, не придает бодрости. Образование само по себе должно было бы заботить господина Мюллера столь же мало, как получение профессорской должности, а знакомство с разбойниками и подонками со страниц романа — ощущаться как не менее зазорное, чем общение с подобными мерзавцами в действительной жизни. Однако обычно читатель не мыслит столь просто, он либо считает мир печатного слова безусловно более высоким миром, в котором нет ни добра, ни зла, либо внутренне презирает его как нереальный, выдуманный сочинителями мир, куда он приходит лишь от скуки и откуда не выносит ничего, кроме ощущения, что довольно приятно провел несколько часов. Несмотря на эту неверную и низкую оценку литературы, господин Мюллер и господин Майер читают, как правило, даже слишком много. Делу, которое совершенно не затрагивает их душу, они отдают больше времени и уделяют больше внимания, чем многим профессиональным занятиям. Следовательно, они смутно догадываются, что в книгах все же скрыто нечто, не лишенное ценности. Вот только отношение их к книгам отличается пассивной несамостоятельностью, которая в деловой жизни быстро привела бы их к разорению. Читатель, желающий приятно провести время и отдохнуть, как и читатель, заботящийся о своей образованности, предполагает наличие в книгах неких скрытых сил, способных оживить и возвысить дух, однако определить эти силы более точно, оценить их по достоинству такой читатель не умеет. Поэтому он поступает подобно неразумному больному, который знает, что в аптеке наверняка найдется множество полезных лекарств, и хочет перепробовать их все, обыскивает склянку за склянкой и ящик за ящиком. Однако как в настоящей аптеке, так и в книжной лавке или библиотеке каждому следует найти единственное необходимое ему снадобье, и тогда, не отравляя себя, не переполняя организм никчемными веществами, каждый обретет здесь то, что подкрепит его дух и телесные силы. Нам, авторам, приятно знать, что люди читают так много, и, наверное, не разумен тот автор, который заявляет, что читают слишком много. Но профессия со временем перестает радовать, если видишь, что всеми она понимается превратно; десяток хороших, благодарных читателей, пусть даже денежное вознаграждение автору уменьшится, все же лучше и отраднее, чем тысяча равнодушных. Поэтому осмелюсь все же сказать, что читают слишком много и избыточное чтение служит литературе не к чести, наносит ей ущерб. Книги существуют не для того, чтобы способствовать все меньшей самостоятельности людей. И тем более не для того, чтобы человеку нежизнеспособному предлагать дешевый обман и подделку вместо подлинной жизни. Напротив, книги ценны лишь тогда, когда ведут к жизни и служат жизни, полезны ей, и каждый час чтения, я полагаю, пущен на ветер, если читатель не воспримет в этот час искру силы, каплю молодости, дыхание свежести. Чтение есть лишь чисто внешний повод, побуждение для того, чтобы сосредоточиться, и нет ничего более ложного, чем чтение с целью «рассеяния». Если человек не болен душевно, ему незачем рассеиваться, он должен быть сосредоточенным, всегда и везде, где бы он ни был и что бы ни делал, о чем бы ни размышлял, что бы ни чувствовал, он должен всеми силами своего существа сосредоточиться на занимающем его предмете. Потому и при чтении прежде всего необходимо ощущать, что всякая достойная книга есть средоточие, соединение и интенсивное упрощение сложно взаимосвязанных вещей. Всякое крошечное стихотворение уже является таким упрощением и сосредоточением человеческих чувств, и если я, читая, не имею желания соучаствовать и сопереживать им, то я плохой читатель. И пусть ущерб, который я при этом причиняю стихотворению или роману, не касается меня непосредственно. Плохим чтением я наношу урон прежде всего самому себе. Я трачу время на что-то никчемное, отдаю свое зрение и внимание вещам, которые не важны для меня, которые я заведомо собираюсь вскоре забыть, я утомляю свои мозг впечатлениями, которые бесполезны и даже не будут мною усвоены. Многие говорят, что в плохом чтении повинны газеты. Я же считаю, что это совершенно неверно. Прочитывая ежедневно одну или несколько газет, можно быть сосредоточенным и деятельным, более того, выбирая и комбинируя новости, можно выполнять очень полезное и ценное упражнение. В то же время можно прочесть «Избирательное сродство» Гёте глазами образованца, любителя развлекательного чтения, и ничего ценного такое чтение не даст. Жизнь коротка, в том мире не спросится, сколько книг ты осилил в своем земном бытии. Поэтому неумно и вредно тратить время на бесполезное чтение. Я имею в виду не чтение плохих книг, а прежде всего качество самого чтения. От чтения, как от всякого шага и всякого вздоха, нужно чего-то ждать, нужно отдавать силы, чтобы взамен обрести большую силу, нужно потерять себя, чтобы обрести себя вновь более глубоко сознающим. Не имеет ценности знание истории литературы, если каждая прочитанная книга не стала нам радостью или утешением, источником силы или душевного покоя. Бездумное, рассеянное чтение — то же, что прогулка по прекрасной местности с завязанными глазами. Но читать надо не для того, чтобы забывать о самом себе и своей повседневной жизни, а напротив, чтобы более сознательно и зрело, крепко брать в руки собственную жизнь. Мы должны идти к книге не как робкие школяры к жестокому наставнику и не тянуться к ней, как пьяница к бутылке, а идти как покорители вершин — в Альпы, воины — в арсенал, не как беглецы и мизантропы, а как люди с добрыми помыслами — к друзьям или помощникам. Если бы все происходило так, сегодня едва ли читали бы одну десятую того, что читают, но зато все мы стали бы в десятки раз радостнее и богаче. И если бы это привело к тому, что наши книги перестали пользоваться спросом и мы, авторы, в итоге писали бы в десятки раз меньше, то миру это не причинило бы ни малейшего вреда. Ведь желающих писать — почти столько же, сколько любителей чтения.

Почему американская миллионерша заперлась в номере отеля на 25 лет

Эта история — лишнее напоминание о том, что человек должен уметь справляться со своими страхами, ведь именно из-за страхов миллионерша Ида Вуд провела несколько десятилетий в заточении. Как и многие до и после нее, Ида стремилась вырваться из маленького городка, чтобы стать богатой и успешной. Ида Мэйфилд выросла в бедной семье, о ее детстве мало что известно. И неспроста, ведь она сама старалась скрыть многие факты из своей биографии. В 19 лет Ида прибыла в Нью-Йорк, ее душа была полна честолюбивых намерений. Красивая и умная девушка из глубинки, каких тысячи. Однако она не сомневалась, что сможет добиться своего. Так и случилось. Мисс Мэйфилд сделала ставку на владельца газеты New York Daily News Бенджамина Вуда. В 1857 году она отправила ему письмо, в котором уточнялось, что Ида не против поближе познакомиться с мистером Вудом. Тот не отказался от встречи. К знакомству с миллионером Ида готовилась заранее, ведь нужно было иметь что-то еще помимо внешности. Она распустила слух, будто является дочерью миллионера Генри Мэйфилда. Миловидная наследница с хорошим приданым — на такую добычу мужчины слетались словно осы на мед. А Ида отвергала всех, поскольку они не соответствовали ее желаниям. Бенджамин Вуд также не устоял перед чарами девушки. Они стали встречаться несмотря на то, что Вуд был женат, а у Иды была маленькая дочь Эмма. Мисс Мэйфилд была из тех, кто умеет просчитывать шаги на несколько ходов вперед. Поэтому она не просто так провела десять лет в статусе любовницы богатого джентльмена. Когда жена Бенджамина умерла, он женился на Иде. Так сбылась ее мечта стать богатой. Однако вскоре девушка поняла, что не все так просто. Новоиспеченный супруг оказался заядлым игроманом. Он мог проигрывать баснословные суммы, а однажды даже играл на собственную газету. Недолго думая, Ида решила ввести ограничительные меры, чтобы хоть как-то обезопасить себя. Теперь, если Бенджамин проигрывал, он платил сумму проигрыша и жене, а если выигрывал, то отдавал ей половину выигрыша. Постепенно большая часть состояния Вуда перекочевала в карман Иды. Со временем ему пришлось даже занимать у нее деньги. Но не только они интересовали супругу. Как-то раз Ида согласилась давать мужу деньги только при условии, что в ее руки перейдет управление газетой. Игроману ничего не оставалось, кроме как выполнить просьбу. А в 1900 году Бенджамин скончался. К этому времени в руках вдовы сосредоточились все его деньги и власть. С этого момента начинается самая интересная часть истории. У Иды было все, о чем она давно мечтала. Удачный брак открыл перед ней двери в высшее общество, деньги мужа ей также удавалось контролировать. А после его смерти, когда Иде было уже за 60, она рьяно взялась за управление газетой. Миссис Вуд путешествовала, жертвовала деньги на благотворительность и работала. В таком ритме прошло семь лет, и внезапно Ида начала распродавать все свое имущество. Оказалось, что она тратит очень много денег. По крайней мере, так казалось ей самой. Чтобы сберечь то, что она любила больше всего в жизни, 70 летняя старушка собрала всю наличку и поселилась в номере гостиницы вместе с сестрой и дочерью. Доверять деньги банкам она не стала, поэтому забрала их с собой. Случилось это в 1907 году. Итак, три женщины с горой украшений и чемоданами денег переехали в отель Herald Square, в двухместные апартаменты под номером 552. Скупость Иды, которую и раньше замечали окружающие, достигла своего пика. Она заперлась в номере и не выходила из него. Скорее всего, чтобы не тратить деньги. И даже персонал отеля не видел ни одну из женщин. Белье они отдавали в стирку и забирали через едва приоткрытую дверь, а еду также получали с доставкой до двери. Странная семья не поддавалась на уговоры горничных, когда те предлагали им уборку номера. Они оставляли ничтожно малое количество чаевых, не забывая упомянуть, что денег у них осталось слишком мало. Единственным развлечением, по всей видимости, оставалось курение сигар, которые женщины изредка заказывали в номер. Постепенно персонал привык к таким постояльцам, тем более, что оплата номера была произведена на долгие годы вперед. Прошло 24 года, как вдруг из этого странного номера вышла старушка, в которой сложно было узнать Иду. Это случилось в 1931 году, когда ее сестра заболела и находилась при смерти. Ида позвала врачей и персонал. Те были ошеломлены, когда вошли в номер, ведь их ожидало весьма необычное зрелище: горы коробок, газет, мусора, сундуки с деньгами и коробки из-под обуви, в которых хранились драгоценности. Сестра Иды скончалась, за несколько лет до этого в больницу увезли ее дочь, где та и умерла. Сама Ида умерла в 1932 году в возрасте 93 лет. И только после этого стало известно о многих ее тайнах. В номере нашли документы, согласно которым выяснилось, что Эмма была не дочерью, а младшей сестрой Иды. Почему она это скрывала, так и осталось неизвестным. А еще выяснилось, что никакого богатого отца у Иды не было. Бедный ирландец — вот ее настоящий отец. Легенду о Генри Мэйфилде Ида придумала сама, чтобы набить себе цену. Даже имя было ненастоящим, на самом деле ее звали Эллен Уолш. Ее аристократические манеры и осведомленность о богемной жизни — это труды упорных стараний. Ида изучала информацию, которую находила в газетах, а также обладала врожденным остроумием и грацией, за что и понравилась миллионеру Бенджамину Вуду. Женщина, которая верила, что может стать великой, богатой и знаменитой, добилась своего. Но это желание сыграло с ней злую шутку. Чтобы сэкономить, она перестала жить и начала существовать. И не то чтобы у нее не было денег или их не хватило бы до конца жизни. В сундуках номера Иды нашли не одну сотню тысяч долларов, а ведь еще было множество украшений. Но алчность не позволила рационально мыслить, и в итоге богатствами миллионерши, когда она умерла, воспользовались ее родственники. Еще при жизни ее пытались упечь в психушку. Когда умерла сестра Иды, многие поняли, что женщина не в себе. Однако она смогла отстоять свои права, поэтому нельзя сказать, что она лишилась рассудка. Просто не смогла совладать со своими страхами. Ходит легенда, что в детстве цыган предсказал Иде будущее, но лишь его часть. Он сказал, что она удачно выйдет замуж и станет богатой. Однако, что будет, если мания овладеет Идой, он не уточнял. Сложно было представить себе такой конец этой удивительно деятельной женщины.

Тайна старого врача

В открытое окно городской поликлиники Батуми ворвался порыв ветра с моря. Запахло рыбой. За столом немолодой человек в белом халате смотрел бумаги с результатами анализов. Перед ним сидела женщина и выжидающе смотрела на доктора. — Что скажете, уважаемый Платон? — М-м-м, — доктор почему-то внимательно посмотрел на пациентку и спросил не относящееся к делу: — Ваш муж на фронте? — Да. Пятый месяц нет вестей. Мимо окна кто-то прошел со свертком, завернутым в газету. В комнате запахло белым хлебом. И доктор, и пациентка на долю секунды взглянули в сторону источника аромата. — Офицерский паек, видимо, кто-то отоварил, — произнесла пациентка, отводя глаза. Доктор ничего не ответил, он что-то писал пером на зеленой бумажке. Потом приложил именную печать, на которой было выгравировано: «Платон Гигинеишвили». — Вот вам рецепт. Лекарство возьмите в аптеке через дорогу. Там это есть, безусловно. Принимать три раза в день после еды. Через месяц снова зайдите ко мне на обследование. Всего хорошего. Позовите следующего. Женщина вышла и передала очереди: — Зайдите, кто следующий. Сидящая в очереди маленькая девочка вдруг спросила театральным шепотом: — Мама, а почему у тех теть белые бумажки, а вот у этой зеленая? Что там написано? — Это рецепт, детка. Не задавай глупые вопросы. Пациентка вышла из поликлиники, зашла в указанную аптеку и подала рецепт. От ее внимания не ускользнула любопытная деталь. Аптекарь, пожилой мужчина с залысинам, протянул микстуру, а ее зеленый рецепт отложил куда-то в сторону, отдельно от других рецептов. — Сколько с меня? — Нисколько. Вы свободны. Следующий. Женщина пожала плечами и пошла к выходу. Голова лопается от проблем, где уж тут нервы решать задачки на развитие логики. Черный четырехугольный громкоговоритель на столбе произнес голосом Левитана: — От советского Информбюро. Наши войска после кровопролитных боев вынуждены оставить ряд населенных пунктов... Люди постояли какое-то время и, понурив головы, разошлись по своим делам. Война только разгоралась, поглощая в свое ненасытное брюхо все новые и новые жертвы. 1941 год приближался к концу. В конце месяца по своему обыкновению в ту самую аптеку вошел врач и сказал аптекарю: — Посчитай мои рецепты... Сколько выходит? Однорукий аптекарь достал счеты с костяшками, просмотрел бумажки с рецептами, пощелкал и назвал сумму. Врач расплатился и вышел. *** Заслуженный терапевт Платон Гигинеишвили дожил до победы и мирно скончался в 1949 году. Во время похорон неожиданно выяснилась удивительная вещь. Для выписывания рецептов и назначений у него было два блокнота: белый и зеленый. Всю войну он выписывал пациентам из семей фронтовиков рецепты на зеленых листках, а другим на белых. В конце каждого месяца он шел в аптеку и оплачивал из своих средств сумму, скопившуюся по зеленым рецептам. Это была его посильная лепта семьям защитников родины, которую он тщательно хранил в тайне. Об этом рассказал тот самый однорукий аптекарь, потому что не было смысла продолжать скрывать тайну старого врача. После его смерти на месте объявления была установлена мемориальная доска — «Платон Георгиевич Гигинеишвили, 1879-1949, известный грузинский врач, жил в этом доме в 1910-1949 г.г.» Автор: Мария Сараджишвили

Черемуха (рассказ)

Я опаздывала. У меня болело ухо. Долго оттягивала визит к врачу, убеждая себя, что все пройдет само. Но вот уже месяц мне было больно слушать музыку в наушниках, а ночью я могла проснуться от того, что правое ухо заложило. В понедельник после работы я отправилась в поликлинику, чтобы записаться на прием к ЛОРу. Ближайшей удобной датой оказался четверг. Заранее отпросившись на этот вечер у начальника, я все равно умудрилась опоздать. Таксист ехал медленно, город встал в пробку: все спешили после работы домой. Погода была мерзкой. Обычная питерская погода в феврале: снегодождь, ледяной ветер в лицо, свинцовое небо и деревья, застывшие в отчаянной безысходности. К счастью, доктор еще не ушел. Я влетела в кабинет, запыхавшаяся и раскрасневшаяся. — Здравствуйте! Я была записана на шесть двадцать пять. Можно? — Фамилия? — строго спросил пожилой мужчина в белом халате, глядя поверх очков в толстой оправе. — Черемушкина. Я осторожно прошла в кабинет и замерла рядом с кушеткой. Стены были окрашены в персиковый цвет, наверное, в надежде, что хотя бы так кабинет наполнится теплом. Напротив двери у окна стоял небольшой стол, заваленный бумагами. — Черемушкина? А вы случайно не из Черемхово родом, которое тут рядом? — Нет, не оттуда. — Как же? — кажется, он был искренне удивлен. Махнул мне рукой, чтобы я села на стул у стола. — Разве не оттуда? Напряжение от удручающе-медленной поездки на такси никак не проходило. Меня начали раздражать эти далекие от моего недомогания вопросы. — Хм, подождите. Есть один маленький городок… — врач прикрыл глаза, размышляя. — Там еще уголь добывают. Р., верно? — Откуда вы знаете? — я вытянулась в струнку, с интересом взглянув на его хитрую улыбку. — Здесь практически никто о нем не слышал. — Может, вы знаете Куйбышевку-Восточную? Я там родился. Я растерянно пожала плечами, виновато улыбнувшись в ответ. — Нет? Хотя это давно было. Теперь это город Б. — Конечно! Я бывала там проездом. Неожиданная встреча с земляком так далеко от дома поразила меня. Оказывается, Земля — очень тесный шарик. — Я там жил с родителями. Знаете улицу Ленина? — его взгляд расфокусировался. — Если идти в сторону Драматического театра, на Загородную, где военное училище… там были двухэтажные дома. А купаться мы бегали на речку. — Да, я знаю этот район. — А ведь здесь никто не ест ягод черемухи, — он внимательно посмотрел на меня. — Но вы же ели? Я кивнула, хотя он и так знал ответ. — А на сопки мы ходили весной за подснежниками. Хотя здесь подснежники — это не то же самое, что там. Совершенно другие цветы. И где мы только не лазили! Строили балаганы, разоряли жидов… — Жидов? — Воробьев, так мы их называли. А балаганы — штабики. Хотя, знаете, балаганами обычно называются охотничьи домики на деревьях, куда убирают припасы, чтобы животные до них не добрались. Штабики. Мы тоже в детстве строили штабики рядом с нашими домами, в самых густых зарослях двора. Стаскивали всякий мусор с ближайших свалок: каркасы железных кроватей, картонные коробки, доски и останки мебели. И если тебя впускали в эти убежища, значит, ты смог заработать авторитет во дворе. — … яблочки, маленькие такие, — мечтательно протянул доктор. — Ранетки? — я попыталась сосредоточиться на разговоре. — Да, ранетки. Настоящие большие яблоки, растущие на деревьях, я первый раз увидел в Смоленске, когда мы семьей ездили в гости к родственникам. А на Дальнем Востоке — ранетки. Еще дикие груши. И виноград. — Моя двоюродная бабушка, кстати, делает из него домашнее вино. Громко тикали настенные часы. Время близилось к семи, за окном стемнело. — В доме над нашей квартирой жила семья, и мой лучший друг — Витька. Мы с ним постоянно летом бегали на реку рыбачить. Однажды без спроса ушли, вернулись поздно. Всю следующую неделю сидели под замком на гороховой каше и чае без сахара. Представляете? Лето, жара, а мы у окошка сидим и вздыхаем. Я улыбалась и кивала в ответ, но мыслями была далеко. Вдруг вспомнилось, как у подруги в гостях мы играли в уборку: она закатывала тонкий палас, отодвигала его в угол комнаты, чтобы освободить старые деревянные полы, покрытые коричневой краской. Я ложилась на спину, поднимала одну ногу, за которую меня тут же хватали тонкие сильные руки. Меня возили по полу, а я представляла себя пылесосом, который вбирает в себя всю пыль. Глупости. Но тогда мы считали это веселой игрой. Такой же веселой, как подбирать с земли зеленые осколки бутылок и воображать, будто это — изумруды. Или рвать с сирени листья, раскладывать на ближайшей скамейке фантики от конфет, и организовывать свой магазин. Чем больше лист, тем крупнее у тебя деньга. Иногда даже не получалось правильно дать сдачу: в нашем дворе у сирени почему-то было много больших листиков, и почти не росло маленьких. В кабинете ЛОРа воцарилась тишина. — Это так неожиданно, — задумчиво протянула я, — встретить человека из своих краев так далеко от дома и при таких обстоятельствах. — Вы знаете, — врач поправил на носу очки, — у меня уже бывали подобные встречи. Однажды в Москве я гостил у друзей, и там знакомый знакомого в разговоре упомянул, что вырос рядом с морем. Когда я поинтересовался, где именно, то оказалось, что рядом с Японским морем. Я тоже там рос, ходил в школу. Возможно, мы даже пересекались, просто не были тогда знакомы. И вот я чувствую запах морских водорослей, что скукоженные лежали на рассвете на каменистом побережье. Моему брату было четыре года, мне — тринадцать. У меня как раз закончилась смена в детском лагере, но мы не уехали сразу домой, а остались в одной из многочисленных бухт еще на неделю. Начинался бархатный сезон. Японское море холодное, но если день выдается солнечный, то купаться в нем приятно. Бывалые туристы знают пляжи, где можно плавать с маской: видимость хорошая, дно разукрашено камешками, растениями и ракушками. Но стоит только солнцу спрятаться за тучу, как ты тут же замерзаешь, выходишь из воды и кутаешься в теплое полотенце. Пьешь чай из термоса, греешься в ожидании солнечных лучей. — Так с чем вы ко мне пришли? — врач опустил налобное зеркало и чуть придвинулся ко мне. — Я летала домой на новогодние праздники. В дороге простыла, и в самолете… — Я понял, — перебил меня доктор, чуть повернул мою голову и заглянул в ухо. — С этой проблемой часто приходят. Перед полетом нужно было использовать капли. — Я пользовалась. Надеялась, что постепенно пройдет. — Хорошо! — он отодвинулся от меня, повернулся к столу и начал что-то быстро писать на квадратной бумажке. Я потянулась за сумкой, положила бумажку с рецептом в кошелек. Врач отошел к окну, заложил руки за спину и уставился в черноту ночи, слишком рано опустившуюся на город. Что он пытался там разглядеть? Ему было около восьмидесяти лет. Держался бодро, но ссутуленные плечи, придавленные к земле грузом воспоминаний, делали высохшую фигуру хрупкой и неустойчивой. На мгновение мне показалось, что все это — мираж. Вот сейчас доктор обернется, и я увижу вместо пожилого человека мальчика, до черноты загорелого, с озорной белоснежной улыбкой. Его детство никто, кроме него, уже не вспомнит. Я смогла почувствовать только отголоски, которые напомнили мне о моих собственных детских радостях. Боюсь, что следующее поколение уже не поймет, зачем нужно лазить по заборам, обрывать черемуху и таскать мусор со свалок. — Что ж, тогда я пойду! — я замялась у выхода. — Но если лекарство не поможет, то я вернусь. — Приходите, — доктор обернулся и с мягкой улыбкой ласково посмотрел на меня. — У меня много историй. Будет, что рассказать. В коридоре было многолюдно: врачи продолжали принимать пациентов даже после окончания рабочего дня. На улице шел дождь. Фонари разгоняли мрак, освещали оранжевым дороги и тротуары. Я поспешила в метро. Взрослеют ли по-настоящему? Кажется, мы навсегда остаемся детьми. Детьми, которым не нужно объяснять, как хороша летом вода в реке, как приятно после знойного дня сесть в тени черемухи, сорвав пару ягодок на закуску. В самом начале мы были одинаковыми. Так что, кто может сказать, как далеко мы ушли друг от друга на самом деле?

Когда люди впервые пошли на войну?

Авторы исследования — Джон Стюарт, доцент кафедры эволюционной палеоэкологии Борнмутского университета и Мартин Смит, главный научный сотрудник по судебной и Биологической антропологии Борнмутского университета. Когда современные люди впервые прибыли в Европу около 40000 лет назад, они сделали открытие, которое изменило дальнейший ход истории. Континент уже был населен нашими эволюционными двоюродными братьями, неандертальцами, которые, как свидетельствуют недавние данные, имели свою достаточно сложную культуру и технологии. Но в течение нескольких тысяч лет неандертальцы исчезли, уступив место в будущем нашему виду. То, как именно вымерли неандертальцы, остается предметом постоянных споров ученых. Две основные гипотезы — это конкуренция с современными людьми и глобальное изменение климата. Сохранение генетического материала неандертальцев у всех современных людей за пределами Африки указывает на то, что эти виды взаимодействовали друг с другом и даже занимались сексом. Некоторые исследователи предполагают, что присутствовала конкуренция за материалы для изготовления орудий труда. Другие предполагают, что имело место насилие в отношении друг друга, вплоть до настоящих войн, что и стало причиной вымирания неандертальцев. Эта гипотеза кажется вполне убедительной, если учесть всю жестокую историю войн нашего вида. Но доказательство существования войн в те времена — проблемная, хотя и увлекательная, область исследования. Война или убийство? Новые исследования раскрывают нам данные, которые сообщают о все более и более ранних датах человеческих войн. Находить доказательства случаев вооруженных конфликтов очень нелегко: все, что есть в распоряжении ученых — это кости, поврежденные оружием. Но как определить, при каких условиях были повреждены эти кости? Люди всегда конфликтовали и наносили друг другу травмы, и для этого не обязательно устраивать войну. В некоторой степени этот вопрос был решен, когда обнаружили места захоронения, в которых были погребены целые общины в результате массовых убийств. Они были найдены в Европе и относятся к неолиту (примерно от 12000 до 6000 лет назад). На какое-то время эти открытия, казалось, разрешили вопрос, предполагая, что сельское хозяйство привело к демографическому взрыву и давлению, заставляющим группы людей сражаться. Однако найденные не так давно более древние останки охотников-собирателей оживили дискуссию. Еще одна проблема состоит в том, что трудно договориться об определении войны. Ведь война в современном понимании не очень похожа на то, что происходило в древности, понятие настолько расширяется, что практически теряет смысл. Как утверждает социальный антрополог Раймонд Келл, несмотря на то, что групповое насилие может иметь место среди племенных обществ, оно не всегда рассматривается участниками как «война». Например, за убийство, колдовство или другое отклоняющееся от нормы поведение подозреваемый может подвергнуться нападению со стороны десятка соплеменников. Также для военных действий тех времен нередки были случаи спланированных убийств индивидов скоординированными группами. Для стороннего наблюдателя эти ситуации кажутся очень похожими, но внутри того общества они рассматривались совершенно по-разному. В этом смысле война определяется социальным контекстом, а не просто количеством участников. Важнейшим моментом является присутствие особого вида логики, когда любой член вражеской группы рассматривается в первую очередь как представитель своего сообщества, а не как просто отдельно взятый индивид. Например, одна группа может убить члена другой группы в отместку за рейд, в котором жертва даже не участвовала. В этом смысле война — это состояние ума, включающее как абстрактное и нестандартное мышление, так и набор физических форм поведения. Подобные случаи агрессии в рамках военных конфликтов совершались даже против детей и женщин, мы доказали это, изучая поврежденные останки. Итак, воевали ли все-таки современные люди и неандертальцы? Нет сомнений в том, что неандертальцы проявляли насилие и ему подвергались, было найдено достаточное количество скелетов, на которых были обнаружены повреждения тупым предметом, в основном на черепе. Но большинство из них жили и умерли задолго до появления современного человека в Европе, поэтому их гибель никак не связана с какими-либо конфликтами между двумя видами. Точно так же среди немногочисленных ископаемых останков кроманьонцев есть примеры ранений различными видами оружия, но большинство из них датируется тысячами лет после исчезновения неандертальцев. Хотя у нас есть доказательства конфликтов между видами, но исключительно между мужчинами, поэтому это все больше похоже на некое соревнование между самцами, нежели на «войну». Не остается сомнений, что неандертальцы не устраивали ничего похожего на войну в нынешнем ее понимании. Конечно, могли быть жестокие стычки между членами небольших разрозненных групп двух видов (хотя у нас все еще нет убедительных тому доказательств), но их никак нельзя охарактеризовать как войну. Несомненно, мы можем наблюдать типичный вид травм насильственного характера на скелетах современного человека из периода верхнего палеолита (от 50000 до 12000 лет назад), также и в более поздние времена, такие как мезолит и неолита. Однако ситуация с неандертальцами не такая однозначная. Что касается вопроса о том, виноваты ли кроманьонцы в вымирании неандертальцев, то стоит отметить, что во многих частях Европы неандертальцы вымерли задолго до того, как там появился наш вид. Это говорит о том, что нельзя винить во всем наших предков, будь то война или конкурентная борьба. На протяжении всего вышеупомянутого периода времени происходило серьезное изменение климата, которое по-видимому и привело к сокращению территорий, пригодных для обитания неандертальцев. Современные люди, очевидно, гораздо лучше приспосабливались к изменениям окружающей среды и выживали там, где неандертальцы были на это неспособны. Таким образом, хоть первые современные европейцы и были первыми людьми, способными вести организованную войну, мы не можем точно сказать, что именно это стало причиной исчезновения неандертальцев. Возможно, они просто стали жертвами естественных эволюционных процессов. По материалам статьи «When did humans first go to war?» The Conversation

Стивен Пинкер о том, что мир становится лучше

Начиная статью о Стивене Пинкере, так и хочется вспомнить строки песни советского периода «Проснись и пой» из кинофильма «Джентльмены удачи». «Часто от взрослых слышат дети, что измельчало всё на свете…» В самом деле, старшие поколения очень любят вспоминать былые времена, когда и небо было чище, и трава зеленее… «А между тем всё так же мир хорош!» В духе советской песни канадский учёный, нейропсихолог и лингвист Стивен Пинкер вот уже несколько лет убеждает людей в том, что мир становится лучше, гуманнее, демократичнее. Для детального рассмотрения темы стоит прочесть книги автора, такие как «Чистый лист», «Язык как инстинкт», «Как работает мозг» и «Лучшее в нас». Стивену Пинкеру 66 лет (родился 18 сентября 1954 года в Монреале, Канада). В Гарварде он получил докторскую степень. Для кого-то убеждённость Пинкера в том, что мир «не идёт по наклонной», могла бы показаться беспочвенным оптимизмом. Учёный признаётся, что, начиная исследования, он и сам был уверен в обратном. Каково же было его удивление, когда «графики» стали показывать иное. Стивен призывает опираться не на новости, которые постоянно нагнетают обстановку, а на факты и события, которые отражают реальное положение вещей. О войнах Пинкер считает, что в настоящее время войны в примитивном смысле слова уже маловероятны. По его словам, редко где можно встретить государство, которое поддерживало бы идею кровопролитной войны ради сохранения самоотверженности и мужества у нового поколения. Но Стивен всегда делает оговорку, что рассматривает не частные случаи, а общие мировые тенденции. Опираясь на факты и статистику, Пинкер заявляет, что сейчас в войнах погибает меньше людей, чем раньше. Основное, что нужно понимать — тенденция к уменьшению не значит, что что-то полностью исчезло. Речь идёт о динамическом процессе, а не о статическом результате. О демократии По статистическим данным, конфликты между странами, в которых господствует демократия, менее вероятно вступят в войну. В таких государствах выше образованность и уровень жизни. Наличие свобод делает людей счастливее по сравнению с жителями стран с автократическими режимами. О пандемии В одном из интервью Стивен отмечает, что строгие режимы управления не всегда являются гарантией быстрого решения проблем. Пандемия в Китае хотя и была побеждена строгой дисциплиной, не была остановлена в самом начале именно из-за того, что власти Китая скрыли информацию о возникшей угрозе от других государств. Более открытая политика могла предотвратить широкое распространение коронавируса. Стивен говорит о том, что пандемия испанки имела печальные последствия, но тем не менее, даже после неё сохранилась тенденция к увеличению общей продолжительности жизни. Стоит ожидать, что после коронавируса эта тенденция продолжится. О бедности Тенденция к снижению бедности имеет место достаточно стабильно — это видно по странам Африки, Азии и Латинской Америки. В этих же странах растёт уровень образования и грамотности. Именно в бедных прежде странах рост особенно сильно виден. Например, в Китае значительный процент людей живёт на уровне среднего класса, в то время как в США и Западной Европе эти цифры почти не меняются на протяжении многих лет. Промышленность в таких странах, как Китай, Бангладеш, Вьетнам, позволила создать рабочие места для людей. О роботах в литературе На вопрос о том, что нейросети и роботы заменят пишущих людей, Стивен отвечает, что даже если текст и создан роботом, это не значит, что люди готовы читать его. Также Стивен говорит о том, что даже если что-то близко по свойствам или алгоритмам, это не значит, что искусственно созданное лучше того, что есть в природе. Отчего люди до сих пор носят хлопок, а не только полиэстер? О России Стивен восхищается уровнем образования в России и объёмами внутренних ресурсов, но очень скептически относится к алкоголизму и авторитарности правящих слоёв. Цитата о насилии «Если мы говорим о насилии и агрессии — важно не идти на поводу у метафор. Если кто-то атакует других в твиттере — это не то же самое, как если бы он взял тесак и зарубил кого-то топором. Это совершенно другая история, понимаете? Раньше слова «агрессия» и «насилие» подразумевали реальные расстрелы и сжигание на костре, а не ругань в соцсетях. Прогресс невероятный, если мы перешли от сажания на кол и от убивания друг друга ножами до мемчиков в твиттере». О смертной казни Стивен критикует те страны, в которых сохраняется возможность смертной казни. Со времён Просвещения человечество учится не отвечать симметричным возмездием, то есть «кровь за кровь». Стивен надеется, что через десять лет во всех штатах США отменят смертную казнь. О равенстве Стивена считают критиком идеи социальной справедливости, на что он возражает, что его беспокоят именно радикально настроенные люди, которые требуют пропорциональной репрезентации отдельных групп. Таким образом пришлось бы сокращать представителей каких-то, например, этнических групп в университетах, в медиа и так далее. Важно устранять препятствия на пути отдельных групп, но не обязательно требовать идеальную репрезентацию. О свободе и безопасности Говоря о свободе, Стивен вспоминает поговорку о том, что свобода человека заканчивается там, где начинается свобода другого. Свобода и безопасность могут быть хорошо проиллюстрированы выбором, надеть ли маску в толпе. Ведь это и возможность не заболеть, и возможность не заразить. Пристегнуть ремень в автомобиле значит ограничить свою свободу, но уберечь свою и чужую жизни. Цитата о демократии У человечества всегда есть тонкая линия между насилием анархии и насилием тирании. То есть, с одной стороны — вас убьют бандиты на улице, а с другой — репрессирует правительство. А демократия — это промежуточная стадия, где государственного управления достаточно, чтобы мешать людям проявлять насилие по отношению друг к другу без того, чтобы правительство проявляло насилие по отношению к своему населению.