Советы на каждый день №18

Купить натуральный качественный мед не так просто даже на рынке, слишком уж просто его подделать, а искусственный мед завозят из Китая составами. Определить его доброкачественность по цвету практически невозможно, но если растворить натуральный мед в воде, раствор должен быть слегка мутноватым и не создавать никакого осадка. Фальсифицированный сахарным сиропом мед можно не отличить по аромату, т.к. мошенники научились использовать искусственные ароматизаторы. Литровая банка доброкачественного меда должна весить 1400-1450 граммов. Продукты, приправленные кетчупом, томатным соусом или лимоном, нельзя заворачивать в алюминиевую фольгу. Продукты с большим содержанием кислоты ускоряют окисление алюминия, при этом алюминий проникает в пищу, ухудшая ее вкус. Вместо фольги используйте пищевую пленку или вощеную бумагу. В отличие от соли, срок хранения пищевой соды не безграничен, открытая пачка пригодна к употреблению не более 6-8 месяцев. Чтобы убедиться, что сода все еще не потеряла своих свойств, капните уксус или лимонный сок в ложку с содой. Если сода не зашипит, пора ее заменить. Сливочное масло при жарении не потемнеет, если раскаленную сковородку предварительно смазать подсолнечным маслом. Масло при жарении блинов лучше всего наносить на сковороду при помощи половинки луковицы. Размазанное тонким слоем масло успевает перекалиться, а лук отбивает специфический привкус подсолнечного масла. Если у вас проблемы с чтением мелкого шрифта на компьютере, покрутите колесико на мышке вверх, удерживая при этом кнопку Ctrl на клавиатуре. Страница в браузере увеличит масштаб, и читать станет легче. Мясо для супа можно опускать в кипяток не размораживая, – так оно лучше разварится. Но запекать или жарить замороженное мясо нельзя. Оттаивать мясо следует медленно, лучше в холодильнике. Ни в коем случае нельзя размораживать мясо в холодной или, тем более, горячей воде – оно станет жестким и невкусным. Когда обжариваете мясо для гуляша или бефстроганов, добавьте в сковороду несколько ломтиков лимона с коркой, это придаст жареному мясу приятный привкус. Ни в коем случае не солите мясо задолго до жарки. Оберните стакан с холодным напитком алюминиевой фольгой – и он долго останется холодным, даже жарким днем. Чтобы тесто в духовке не пригорело, поставьте туда поддон с водой. Работая с ноутбуком в бесплатной сети <i>Wi-Fi</i> в общественных местах, например в кафе, торговом центре или аэропорту, не следует пользоваться интернет-банкингом, заходить на сайты, требующие логин и пароль, пользоваться электронной почтой и тем более совершать покупки в интернете с помощью кредитных карточек. С того момента, как ваш ребенок поселился в отдельной комнате, приучитесь стучать, заходя к нему. Тогда и он будет поступать так же, прежде чем войти в вашу спальню. Если клейкая лента рвется, когда вы пытаетесь ее отклеить, нагрейте ее феном и тяните ленту под углом 90 градусов к поверхности. Попробуйте нарезать айву кусочками и разложить их на блюдечках по углам комнаты. Ваше жилье наполнится необычным, терпким и очень приятным натуральным ароматом. Храните комплекты постельного белья в их наволочках, так шкаф будет выглядеть намного аккуратнее, да и доставать удобно. Если вы потеряли мелкий предмет – винтик или сережку – и не можете найти его в густом ковре, воспользуйтесь пылесосом, предварительно надев на трубу шланга любой капроновый чулок. Если вы собрались выбросить старые компакт-диски с информацией, которая не подлежит распространению, не ломайте их, так можно легко пораниться. Поместите диски в микроволновку всего на несколько секунд – и вся информация будет безвозвратно уничтожена.

Мы все — момент

Одна секунда может изменить всю твою жизнь в корне. Только представь, 7 миллиардов человек. Кто-то сейчас просыпается, кто-то только ложится спать. Кто-то только что поцеловал свою любовь впервые, кто-то сделал это в последний раз. Кто-то сейчас стоит на коленях в слезах перед больничной койкой, а кто-то плачет от счастья. Возможно, сейчас умер тот, о ком даже не вспомнят. Возможно, сейчас родился мальчик, который заставит огромные стадионы петь вместе с ним. Кого-то сейчас бросили. Кто-то стоит на краю дома. Кто-то сейчас врёт, что больше не любит, а кто-то прямо сейчас врёт в глаза человеку, который готов отдать жизнь за него, что любит его. Сейчас где-то парень пишет песню, которую будут напевать подростки спустя сотни лет. Сейчас девочка допишет стих, в строках которого каждый найдёт себя. Кто-то встречает рассвет со своей будущей женой. Кто-то уходит от парня, которого будет любить всю жизнь. Кто-то уезжает далеко, оставив свою любовь дома, а кто-то наконец-то вернулся домой, но ещё не знает, что его предали. Кто-то сейчас пьёт за любовь, а кто-то из-за любви. Кто-то сейчас мечтает под ноты пост-рока, а кто-то может мечтать только держа руку любимого человека. Наша жизнь — состоит из моментов. Каждый момент важен по своему. Поэтому цени каждый из них.

Тирания уникальности: как перестать верить в собственное величие и стать счастливее

Для решения большинства проблем человеку нужно просто осознать, что в них нет ничего особенного и миллионы живут с точно такими же, считает блогер, автор The Huffington Post Марк Мэнсон. Здесь мы приведем фрагмент перевода его книги «Тонкое искусство пофигизма: парадоксальный способ жить счастливо», где он объясняет, как перестать завидовать каждому второму во френдленте, избавиться от завышенных ожиданий и понять, что действительно важно, а что не стоит внимания. Тонкое искусство наплевать Когда большинство людей слышат про умение наплевать, они представляют себе человека, которому в его спокойной безмятежности нет дела ни до каких жизненных бурь. Они воображают субъекта, которого ничем не проймешь и не расшевелишь. Но знаете, как называется человек, который не обнаруживает эмоций и ни в чем не видит смысла? Психопат. Думаю, у вас нет ни малейшего желания становиться психопатом. Так что же значит — уметь наплевать? Рассмотрим три «тонкости», которые прояснят ситуацию. Тонкость N1: умение наплевать не означает безразличия; это умение оставаться другим Скажем без экивоков. В безразличии нет ничего восхитительного и достойного. Безразличные люди — жалкие неадекваты. Это диванные овощи и интернетные тролли. Безразличные люди часто лишь прикидываются безразличными, ибо в глубине души им далеко не наплевать. Им не наплевать, что люди думают об их волосах, поэтому они не моют их и не причесывают. Им не наплевать, что люди думают об их идеях, поэтому они прячутся за сарказмом и высокомерными подколами. Они боятся, что кто-то подойдет к ним близко, поэтому воображают себя особенными, хрупкими созданиями, чьи проблемы никому понять не под силу. Безразличные люди боятся мира и последствий собственного выбора. Вот почему они не делают мало-мальски осмысленного выбора. Они прячутся в серой и бездушной яме, которую сами себе выкопали, поглощенные собой и жалостью к себе. И вечно убегают от этой досадной вещи, которая требует времени и сил и называется жизнью. Ибо знаете, в чем подлянка? По большому счету наплевать — невозможно. У вас должно быть что-то, до чего вам есть дело. Это физиологическая потребность: всегда беспокоиться о чем-то, относиться неравнодушно. Стало быть, вопрос таков: на что нам не наплевать? Какой выбор мы сделаем? И как наплевать на то, что в конечном счете неважно? Недавно у моей матери обманом выудил деньги ее близкий друг. Будь я безразличен, я бы пожал плечами, хлебнул мокко и загрузил очередной сезон «Прослушки». Извини, мама. А я был возмущен. Я был взбешен. Я сказал: «Черта с два, мама! Мы идем к адвокату и ищем способ взять эту сволочь за горло. Почему? Да потому, что мне не наплевать. Я разрушу мерзавцу жизнь, если потребуется». Итак, тонкость номер один. Когда мы говорим «Марк Мэнсон умеет наплевать и забить», мы не имеем в виду, что «Марку Мэнсону все до лампочки». Мы имеем в виду другое: ему до лампочки, что на пути к целям его ждут неприятности, или что кого-то раздражают поступки, которые он считает правильными, важными и достойными. Мы имеем в виду: Марк Мэнсон — из тех людей, которые напишут о себе в третьем лице лишь потому, что сочтут это правильным. И плевать ему на чужое мнение. Вот этим можно восхищаться. Да не мной, дубина: преодолением трудностей, готовностью быть самим собой, быть изгоем и парией во имя своих ценностей. Готовностью взглянуть в лицо неудачам и показать им средний палец. Восхищаться людьми, которые плюют на трудности и неудачи, не боятся попасть в неловкое положение, не боятся слажать несколько раз. Людьми, которые, смеясь, делают, во что верят. Делают — ибо считают это правильным. Такие люди знают: есть вещи, более важные, чем они сами, и их чувства, и их гордость, и их эго. Им плевать не на все подряд, а на все второстепенное. Они берегут свои нервы для подлинно важного. Для друзей. Семьи. Цели. Буррито. Одного-двух судебных процессов. Но, поскольку они берегут нервы лишь для больших и значимых вещей, окружающие будут плевать на них самих. И вот еще подлянка. У вас не получится играть важную и ключевую роль для одних людей, не став посмешищем и помехой для других. Просто не получится. Ибо сопротивление всегда существует. Всегда. Как говорится, куда ни пойди, конец один. Это касается и тягот, и неудач. Куда бы вы ни пошли, вас поджидает огромная куча проблем. И это — норма. И задача состоит не в том, чтобы убежать от проблем. Она состоит в том, чтобы найти проблемы, с которыми вам понравится иметь дело. Тонкость N2: чтобы не волноваться о невзгодах, нужно волноваться о вещах более важных Допустим, вы стоите в очереди в магазине. Перед вами старушка шумит на кассира, который не принял ее купон на 30 центов. И почему она так волнуется? Ведь это лишь 30 центов. Я вам объясню почему. Этой женщине больше нечем заняться, как сидеть дома и вырезать купоны. Она старая и одинокая. Ее дети — эгоисты, которые никогда ее не навещают. Она живет одна уже лет тридцать. Она не может выпустить газы, не испытывая сильной боли внизу спины. И пенсия у нее крошечная, и умрет она в памперсах, воображая себя в сказочной стране. Остается вырезать купоны. Больше ничего нет. Только она и чертовы купоны. Она ни о чем больше не волнуется, поскольку ей не о чем больше волноваться. И когда семнадцатилетний кассир отказывается взять купон и отстаивает неприкосновенность своей кассы с тем мужеством, с каким былые рыцари защищали честь дамы сердца, бабуля не может не взорваться. Восемьдесят лет нервотрепки обрушиваются на несчастного как огненный шквал: «А в мое время…», «…люди выказывали больше уважения». И далее в том же духе. Беда с людьми, которые щедры на тревоги как летний день на эскимо, состоит в том, что им нечем больше заняться. Но если вы будете волноваться из-за всякой ерунды — новой фотки экс-бойфренда в соцсетях, долговечности батареек в пульте для телевизора и покупке двух гелей для рук по цене одного, — в жизни не останется места для волнений по серьезным поводам. И это — реальная проблема. Не гель для рук. И не пульт для телевизора. Я слышал, один художник сказал, что, когда у человека нет проблем, его ум выдумывает их. По-моему, большинство — особенно образованный, холеный средний класс белых людей — считают «жизненными проблемами» обычные следствия того, что у них нет более важных вопросов для беспокойства. А значит, найти нечто важное и осмысленное в жизни и есть самый продуктивный способ использовать время и силы. Ибо, если вы не найдете такого осмысленного занятия, вы истреплете нервы по причинам пустым и легковесным. Тонкость N3: осознаете вы это или нет, от вас зависит, о чем волноваться Умение плюнуть не врожденное. Рождаемся мы с противоположным качеством. Видели, как истошно плачет ребенок, когда у него панамка не того оттенка голубого? Вот именно! Ну его, этого младенца. Когда мы молоды, все вокруг новое и волнующее и все кажется важным. Вот мы и психуем на каждом шагу. Мы на нервах из-за всего и вся: что люди о нас говорят, позвонит ли нам этот классный парень/классная девушка, удастся ли подобрать второй носок в паре и какого цвета будет воздушный шарик на день рождения. Потом мы становимся старше и опытнее. Мы замечаем, что масса времени ушла впустую, а большинство этих вещей не оказали длительного влияния на нашу судьбу. Люди, чьим мнением мы дорожили, исчезли из нашей жизни. Любовные неудачи, которые причинили боль, оказались к лучшему. Мы также осознаем, сколь мало внимания люди уделяют второстепенным деталям нашей жизни. И мы решаем не психовать по этим поводам. По сути, мы становимся избирательными в отношении того, о чем волноваться. Это именуется зрелостью. Кстати, попробуйте: полезное качество. Оно возникает, когда вы учитесь тревожиться лишь из-за вещей, которые того заслуживают. […] Когда мы становимся еще старше и достигаем среднего возраста, начинает меняться кое-что еще. Снижается запас энергии. Укрепляется наша идентичность. Мы знаем, кто мы, и принимаем себя со всеми достоинствами и недостатками. И как ни странно, это освобождает. Уже не надо волноваться из-за всего подряд. Жизнь такова, какова она есть. Мы принимаем ее со всеми ее бородавками. Мы осознаем, что никогда не вылечим рак, не полетим на Луну и не пощупаем Дженнифер Энистон. Ну и ладно. Жизнь продолжается. Зато нам не плевать на более важные части нашей жизни: семью, лучших друзей, любимое дело. И к нашему изумлению, этого хватает. Все становится проще, и это приносит стойкое удовлетворение. […] Злоключения Панды Разочарования Если бы я мог выдумать супергероя, я бы выдумал Панду Разочарования. Он бы носил смешную маску вокруг глаз и майку (с большой буквой Т), слишком маленькую для его большого брюшка. А его суперсила состояла бы в том, что он рассказывал бы людям суровую правду о них — нужную, но нежеланную. Он ходил бы от двери к двери, как распространитель Библии, звонил жильцам и говорил неприятные вещи, например: «Большая прибыль поможет вам чувствовать себя лучше, но дети вас за это не полюбят». Или: «Если вы спрашиваете себя, доверяете ли своей жене, то, наверное, не доверяете». Или: «То, что вы называете дружбой, есть лишь постоянные попытки впечатлить окружающих». Затем он желал бы жильцу доброго дня и не спеша отправлялся бы к следующему дому. Это было бы потрясающе. И тяжело. И грустно. И жизнеутверждающе. И необходимо. В конце концов выслушивать величайшие истины неприятнее всего. Никто не хочет встретить такого Панду. Но он необходим большинству из нас. Его слова были бы словно свежие овощи на фоне тех ментальных консервов, что мы употребляем. Он портил бы нам настроение, но делал жизнь лучше. Он делал бы нас сильнее, поражая в самое сердце, и освещал бы светом будущее, показывая тьму. Слушать его — как смотреть фильм, в котором герой умирает в конце: вам тяжело, но вы понимаете, насколько все реалистично, и не можете оторваться. А раз так, позвольте мне надеть маску Панды Разочарования и сообщить вам неприятное известие. […] Вы не уникальны […] Чем глубже боль, тем беззащитнее мы ощущаем себя в наших проблемах и тем больше развязываем себе руки в попытке компенсировать проблемы. Эта установка работает одним из двух способов: Я замечательный, а остальные — уроды, поэтому я заслуживаю особого обращения. Я урод, а остальные—замечательные, поэтому я заслуживаю особого обращения. С виду противоположные вещи, но эгоистическая начинка одинаковая. Люди, которые считают себя особенными, часто колеблются между обеими крайностями. То они на вершине мира, то у его дна: в зависимости от дня недели и эффективности самообмана. […] Однако уникальных проблем вообще не бывает! С такими проблемами, как у вас, миллионы людей жили в прошлом, живут сейчас и будут жить в будущем. Очень возможно, что такие люди есть и среди ваших знакомых. Это не умаляет проблем и не означает, что вам не должно быть больно. Это не означает, что в каких-то обстоятельствах вы напрасно считаете себя жертвой. Это означает одно: вы не уникальны. Зачастую осознание лишь этого факта — что в серьезности и болезненности ваших проблем нет ничего особенного — становится первым и важнейшим шагом к их решению. Почему-то все больше и больше людей, особенно молодых, забывают об этом. Многие профессора и педагоги отмечают отсутствие эмоциональной устойчивости и избыток эгоистических требований у нынешней молодежи. Нередко книги убирают из школьной программы лишь потому, что они кого-то раздражают. […] Психологи констатируют: как никогда много учеников переживают крайний эмоциональный стресс из-за самых обычных школьных проблем — ссоры с одноклассником, плохой отметки на уроке. Странно, что в эпоху всеобщей коммуникации ощущение своей неповторимости достигло максимума. Нечто в современной технологии позволяет разгуляться нашим комплексам как никогда раньше. Чем больше свободы выражения нам дают, тем больше мы хотим освободиться от нужды иметь дело с людьми, которые не согласны с нами или расстраивают нас. Чем чаще мы сталкиваемся с противоположными точками зрения, тем больше недовольны, что эти точки зрения существуют. Чем легче и свободнее от проблем становится наша жизнь, тем более уникальными мы считаем оставшиеся проблемы. Без сомнения, интернет и социальные сети — настоящее чудо. Во многих отношениях наше время — лучшее в истории. Но быть может, в социальном плане эти технологии дают и нежелательный побочный эффект. Технологии, которые принесли свободу и знания столь многим людям, внушили многим и чувство уникальности, какого не знали их предки. Тирания исключительности Большинству из нас большинство дел удаются весьма средне. Даже если мы в чем-то асы, в остальном наверняка середнячки, а то и похуже. Так устроена жизнь. Чтобы достичь мастерства в чем-либо, нужно затратить массу времени и сил. А поскольку наши время и силы ограничены, почти никто не достигает подлинного мастерства сразу в нескольких вещах (если хоть в чем-то достигает). Со статистической точки зрения немыслимо, чтобы один и тот же человек достиг удивительных успехов во всех (или даже во многих) областях жизни. Успешные бизнесмены зачастую не умеют выстраивать семейную жизнь. Знаменитые спортсмены сплошь и рядом пусты и тупы, как пробка после лоботомии. Многие знаменитости не лучше знают, как жить, чем простофили, которые смотрят на них раскрыв рот и подражают каждому чиху великого человека. Все мы в большинстве отношений — середнячки. Просто резонанс получают крайности. Для нас это не новость, но мы редко думаем и/или говорим об этом. И никогда не обсуждаем, почему это может быть проблемой. Конечно, здорово иметь интернет, соцсетки и доступ к пятистам с лишним каналам телевидения. Но наше внимание ограничено. У нас нет возможности обработать лавины информации, которые постоянно накатывают на нас. Поэтому до нашего сознания всерьез доходят лишь капли информации: вещи подлинно необычные, крайне редкие. Однако изо дня в день на нас обрушиваются тонны известий о вещах необычных. О лучшем из лучшего. О худшем из худшего. О величайших спортивных рекордах. О самых смешных шутках. О самых страшных катастрофах. О самых жутких угрозах. И так без конца. Ларчик открывается просто. Вокруг полно информации от пиков и минимумов кривой человеческого опыта, поскольку именно они привлекают наше внимание. И они приносят доллары медийному бизнесу. Но подавляющее большинство людей живут в однообразной середине. Подавляющая часть жизни не экстраординарна, а вполне заурядна. Поток крайностей заставляет нас верить, что исключительность — это норма. А поскольку обычно с нами ничего особенного не происходит, лавина сообщений об исключительном наводит тоску, отчаяние: что же мы-то сидим в болоте? Отсюда возникает все большая потребность в компенсации, которую сулит нам чувство собственной исключительности или какое-то пристрастие. Мы пытаемся справиться доступными способами: путем возвеличивания себя или других. Одни выдумают схемы быстрого обогащения. Другие отправляются на противоположный конец планеты спасать голодающих младенцев. Третьи лезут из кожи вон в учебе и добывают каждую мыслимую награду. Четвертые обстреливают школу. Пятые пытаются заняться сексом со всем, что говорит и дышит. Это связано все с той же культурой уникальности, о которой я говорил. В этом культурном сдвиге часто винят людей, родившихся в конце ХХ в. Но это поколение просто самое заметное и находится в центре внимания. А тяга чувствовать себя уникальными ощущается у людей всех поколений. […] Постоянный поток медийной ахинеи подпитывает наше чувство неуверенности: вот видите, насколько вы не соответствуете стандартам? Мало того, что мы ощущаем себя в гуще нерешаемых проблем: мы оказались еще и лузерами, поскольку элементарный поиск в Google сообщает о тысячах людей, которые вообще не имеют этих проблем. Технология решила старые экономические проблемы, принеся нам новые психологические проблемы. В интернете мы находим не только легкий доступ к информации, но и легкий доступ к неуверенности, стыду и сомнениям в себе. «Но если я не буду особенным и удивительным, в чем же смысл?» В нашей культуре принято считать, что мы все призваны к чему-то подлинно необычному. Так говорят знаменитости. Так говорят олигархи. Так говорят политики. […] Абсолютно каждый может быть выдающимся. Мы все заслуживаем величия. Однако большинство людей упускают из виду, что в этом тезисе есть внутреннее противоречие: если все будут выдающимися, то по определению никто не будет выдающимся. Вместо того чтобы задуматься, чего мы на самом деле заслуживаем или не заслуживаем, мы послушно съедаем это вранье и просим еще. «Середнячок» — классическое определение неудачника. Нет ничего хуже, чем оказаться в середине, в средней части кривой. Когда успех измеряется «необычностью», уж лучше быть в самом низу, чем в середине: во всяком случае ты необычен и заслуживаешь внимания. Многие люди так и поступают: доказывают всем, что они самые несчастные, или самые угнетенные, или самые виктимизированные. Многие боятся оказаться середнячками: ведь если они смирятся с таким положением, они никогда ничего не достигнут, не выбьются в люди. Их жизнь не будет ничего значить. Такой менталитет опасен. Как только вы согласитесь, что стоящей можно назвать лишь подлинно великую и выдающуюся жизнь, вы объявите жизнь большинства людей на Земле (включая свою) бездарной и бесполезной. А это ничего хорошего не сулит ни окружающим, ни вам самому. Те редкие люди, которые добиваются больших успехов в чем-либо, обязаны своими успехами не вере в свою исключительность. Корни их побед лежат в другом: у них был пунктик насчет совершенствования. Но вдумаемся: почему они хотели сделать лучше? Да потому, что отдавали себе отчет: пока у них не очень получается. Этот настрой диаметрально противоположен вере в собственное величие. Успех может прийти лишь тогда, когда человек поймет: до величия ему далеко, результаты — скромные и посредственные. И есть куда расти. А треп насчет того, что «каждый человек может стать исключительным и достичь величия», лишь дразнит эго. Звучит хорошо, но в реальности это лишь пустые калории, пресловутый бигмак для души и мозгов: от него только толстеешь и заплываешь жиром. Для эмоционального здоровья, как и для здоровья физического, нужно есть овощи и фрукты: иными словами, принять простые и незатейливые правды жизни. Например: «Твои поступки играют не такую уж большую роль в общем ходе вещей». Или: «Большая часть твоей жизни будет скучна и непримечательна. И это нормально». Поначалу такая растительная пища покажется грубоватой. А то и невкусной. Вас снова потянет к бигмаку. Но как только вы переварите правду, ваше тело наполнится жизнью и силами. В конце концов, у вас камень упадет с плеч: исчезает постоянная необходимость быть удивительным и выдающимся. Рассеиваются стресс и тревога, вызванные закомплексованностью и нуждой что-то из себя изображать. Знание и приятие вашего скромного существования освободит вас для совершения дел, которые вы действительно хотите сделать — без лишней опаски и завышенных ожиданий. Вам откроются простые жизненные радости: дружба, творчество, помощь нуждающемуся, чтение хорошей книги, возможность посмеяться с симпатичным человеком. Скажете, звучит скучно? Да, эти вещи — самые обычные. Но быть может, они не случайно самые обычные, а потому, что они подлинно важные. […] Как стать менее уверенным в себе Научиться задавать себе критические вопросы, сомневаться в своих мыслях и убеждениях чрезвычайно сложно. Однако это реально. Вот вопросы, которые помогут вам культивировать в себе неуверенность. Вопрос N1: «Что, если я ошибаюсь?» Одна моя знакомая собралась замуж. Ей сделал предложение серьезный человек. Он не пьет. Не бьет и не обижает ее. Он дружелюбный, и у него хорошая работа. Однако после помолвки ее брат прожужжал ей все уши про незрелый жизненный выбор: мол, наплачется она с этим человеком, и делает большую ошибку, и вообще ведет себя безответственно. Она спрашивала брата: «А тебе-то что? Почему это так тебя волнует?» Он неизменно отвечает: «Да ничего, и уж точно ничего личного. Просто пытаюсь быть полезным, забочусь о младшей сестре». А ведь что-то его беспокоит. Может, вылезли комплексы насчет брака. Может, ощущает в ее женихе соперника. Может, ревнует. А может, настолько привык считать себя жертвой, что неспособен заботиться о счастье ближнего, не пытаясь сделать его несчастливым. Как правило, мы не видим себя со стороны. Зачастую мы последними замечаем, что мы гневаемся, ревнуем или расстраиваемся. И есть только один способ снять шоры с глаз: избавиться от железных доспехов уверенности, постоянно сомневаться в собственных мотивах. «А не ревную ли я? И если да, то почему?» «А не разозлился ли я?» «А что, если она права, а я лишь защищаю свое самолюбие?» Подобные вопросы должны войти в умственную привычку. Во многих случаях само их возникновение делает нас более смиренными и сострадательными, что необходимо для решения множества проблем. Сделаем оговорку: сам факт, что вы сомневаетесь в своей правоте, не обязательно означает вашу неправоту. Если вас поколотил муж за то, что на плите жаркое подгорело, а вы спрашиваете себя, не зря ли вы обижаетесь на него, — весьма возможно, что он и впрямь дурно обошелся с вами. Ведь смысл состоит не в том, чтобы возненавидеть себя, а в том, чтобы задать вопрос и взглянуть на ситуацию критически. Следует помнить: чтобы в вашей жизни произошли перемены, вы должны найти у себя ошибки. Если вы целыми днями чувствуете себя несчастным, это означает, что вы уже в чем-то серьезно напутали. И доколе вы не разберетесь, где вышла ошибка, ничего не изменится. Вопрос N2: «Что означала бы моя неправота?» Многие способны спросить себя, не ошибаются ли они. Значительно меньшее число людей способны сделать следующий шаг и осмыслить, что означает их неправота. Ведь потенциальный смысл может оказаться весьма болезненным. Не только наши ценности оказываются под угрозой: еще и надо думать, как выглядит и ощущается кардинально иная ценность. Аристотель писал: «Образованный ум умеет рассматривать мысль, не соглашаясь с ней». Изучать и оценивать ценности, необязательно принимая их, — вот, пожалуй, главное умение, которое необходимо для позитивного изменения собственной жизни. Вспомним случай с братом моей знакомой. Ему бы следовало спросить себя: «Допустим, я не прав насчет замужества сестры. Что это означает?» Часто ответ на подобные вопросы очевиден: «Я эгоистичная/закомплексованная/нарциссическая задница». Если он ошибается и его сестре повезет — и у нее будет здоровый и счастливый брак, то объяснить его поведение остается лишь через комплексы и кретинские ценности. Он полагает, что лучше сестры знает, как ей жить, а она не способна принимать важные жизненные решения. Он полагает, что у него есть право и ответственность решать за нее. Он уверен, что прав, а остальные ошибаются. Но даже разоблачив такое поведение — в брате моей подруги или в себе — его трудно признать. Это болезненно. А кому же хочется задавать себе сложные вопросы. Однако без подобных «зондирующих» вопросов не добраться до проблем, которыми мотивируются его/наши безумные поступки. Вопрос N3: Признание неправоты создаст для меня и других людей большие или меньшие проблемы, чем сейчас? Это — лакмусовая бумажка. Так можно выяснить, есть ли у нас прочные ценности или мы полные невротики без царя в голове, которых кидает то в одну сторону, то в другую. Надо выяснить, какая проблема лучше. Ведь как сказал Панда Разочарования, жизненные проблемы неисчерпаемы. Взять хотя бы брата моей подруги. Какие возможности у него есть? А. По-прежнему нагнетать обстановку в семье, отравлять людям жизнь, подрывать доверие и уважение к себе сестры — из-за одной лишь смутной догадки (кто-то назовет ее интуицией), что выбранный спутник жизни ей не подходит. Б. Усомниться в собственной способности думать за сестру, вести себя поскромнее и довериться ее умению принимать решения и в любом случае жить с последствиями своей любви и уважения к ней. Большинство людей выберут А. Оно и понятно: так легче всего. Думать не надо, ни во что вникать не надо, терпимо относиться к чужим и неприятным решениям не надо. Но в итоге несчастливы все участники ситуации. Здоровые и счастливые отношения, основанные на доверии и уважении, создает вариант Б. Он склоняет к скромности и признанию своего невежества. Он позволяет людям преодолеть свои комплексы и увидеть, где они ведут себя импульсивно, несправедливо и эгоистично. Однако вариант Б труден и болезнен. Поэтому выбирают его немногие. Возмущаясь помолвкой сестры, брат начал воображаемую битву с самим собой. Разумеется, он считал себя рыцарем. Но все это чистой воды придурь: в основе лежат сумасбродные ценности и критерии. Ибо горькая правда состоит в том, что он предпочтет разрушить отношения с сестрой, чем допустить собственную неправоту (хотя такое признание еще и помогло бы преодолеть комплексы, ставшие причиной ошибки). Одно из немногих правил, которые я установил для себя с годами, звучит так: «Если я считаю одно, а все остальные — другое, то намного вероятнее, что ошибаюсь я». Это показал опыт. Бессчетное число раз я вел себя как полный и закомплексованный идиот, глубоко убежденный в абсолютной ерунде. Я не хочу сказать, что большинство всегда право. Да, бывают случаи, когда вы правы, а остальные — нет. Но такова жизнь: если вам кажется, что вы — против всего мира, скорее всего, вы идете против самого себя и только. Источник: Журнал «Теории и практики»

Умным быть модно: 5 отличных научно-популярных книг

Это подборка из пяти отличных научно-популярных книг, прочитав которые вы почувствуете себя ходячей энциклопедией. 1. Краткая история времени - Стивен Хокинг Если Вы подзабыли школьный курс физики, но всё так же интересуетесь загадочным миром элементарных частиц; если Вы хотите узнать, почему мы сначала видим причину события, а затем следствие, но ни в коем случае не наоборот; если Вас по каким-то причинам ещё пугают чёрные дыры, – добро пожаловать в простую и изящную Вселенную Хокинга, описанную доступным и приятным языком. «Мне сказали, что каждая формула в книге вдвое уменьшит число покупателей. Тогда я вообще решил обойтись без формул», – пишет известнейший астрофизик и популяризатор науки, человек пытливейшего ума и недюжинной силы воли. Мечтаете о плаще-невидимке? Краем уха что-то слышали о попытках обогнать скорость света? Может, надеетесь когда-нибудь заглянуть в собственное будущее? Мичио Каку способен разбить Ваши мечты или, наоборот, вселить надежду на то, что когда-нибудь человечеству станут доступны высочайшие технологии: скажем, уничтожение целых планет или телепортация. Возможности современной физики писатель щедро разбавляет разными историями и анекдотами. Книга – отнюдь не только для фантазёров и любителей фантастики. 3. Эгоистичный ген - Ричард Докинз Один из авторитетнейших биологов, острый на язык воинствующий атеист Ричард Докинз вообще-то считает своей лучшей книгой другую – «Расширенный фенотип». Но уверяем Вас, «Эгоистичный ген» по способности захватить читателя ничуть ни хуже! Автор берёт за основу теории эволюции... ген. Малюсенький кирпичик живых организмов, уверяет Докинз, вполне способен контролировать наше поведение, вплоть до выбора партнёра! Теория учёного, впрочем, поражает универсальностью: Докинз доказывает, что и идеи способны распространяться в человеческой среде подобным образом. Смело беритесь за «Эгоистичный ген», если хотите почитать что-то захватывающее по теории эволюции и естественного отбора. 4. Голая обезьяна - Десмонд Моррис Наука этология ставит своей целью выяснить: насколько далеко ушёл человек от обезьяны? Десмонд Моррис иногда со всей серьёзностью, а иногда с изрядной долей юмора подходит к описанию человеческого поведения с различных точек зрения, объясняя читателю, например, использование макияжа, языка поз и жестов. Не обходит учёный стороной и вопрос происхождения Homo sapiens. Всю информацию зоолог иллюстрирует многочисленными примерами из жизни животных. Хотите лучше понять себя? Не обойдите вниманием данную книгу. 5. Почему языки такие разные - Владимир Плунгян Лингвистика – наука обширная, ставящая перед собой миллион разнообразных задач. Плунгян выделяет из них одну-единственную и довольно развёрнуто и понятно рассматривает ее. В мире больше 5 тысяч языков, и все они отличаются друг от друга настолько же, насколько и их носители. Книга не только заставит Вас взглянуть по-новому на собственный язык, но и вызовет у читателя желание выучить ещё один. А затем ещё. Ведь лингвистика – это так интересно.

История самой знаменитой картины Эдварда Мунка

Эдвард Мунк страдал галлюцинациями, которые не оставляли его до конца жизни. Одна из них посетила норвежского художника на мосту через фьорд в Христиании. Он описал ее так: «Я шел по дороге с двумя приятелями, вдруг солнце зашло и все небо стало кровавым, при этом я как будто почувствовал дыхание тоски. Я задержался, оперся на балюстраду моста смертельно усталый. Над черно-голубым фьордом и городом висели клубы кровавого пара. Мои приятели пошли дальше, а я остался с открытой раной в груди. Громкий, бесконечный крик пронзил окружающую природу». Так появилось самое знаменитое произведение Мунка — «Крик», которое принесло своему автору длительное и болезненное беспокойство с отчаянием, так как он был не в состоянии изобразить этот кровавый закат над фьордом таким, каким он перед ним предстал. Вначале это был рисунок, позднее гравюра и, наконец, картина, написанная пастелью. На ней мы видим человека с перекошенным подобием лица. Этот человек — сам художник. «Крик» стал воплощением его собственной изоляции, отчаянного одиночества и потери смысла жизни. Драматизм сцене придавал напряженный контраст между фигурой на первом плане и чужими, занятыми самими собой людьми в отдалении.

Знаете ли вы, что теснота — это один из факторов, повышающих агрессию?

Теснота — это субъективное ощущение недостаточности пространства, приходящегося на одного человека. Вам тесно, и вы злитесь в переполненном автобусе, в автомобильной пробке, в очереди в магазине. Этот факт был подтвержден в ходе экспериментов над животными: чем больше крыс было в клетке, тем чаще они нападали друг на друга. Давно подтверждено полицейскими и милицейскими сводками, что в больших многонаселенных городах уровень преступности всегда выше. И чем более компактно заселен город, тем больше его жители бояться стать жертвой преступления. Бытовые преступления очень часто происходят в тех квартирах, где количество живущих больше, чем это положено по социальным нормам. Даже если до преступления не дойдет, то в таких семьях больше напряженности, проблем и скандалов, чем в семьях, живущих «просторно».

Эксперимент Google позволил «общаться» с книгами

Корпорация Google анонсировала пару экспериментов, которые помогут искусственному интеллекту лучше понимать семантическую связь между словами. Несмотря на серьезную задачу, сами программы оформлены в виде игр, в которых ответы участников постоянно совершенствуют способности алгоритма. Первая программа называется Talk to Books, и она делает ровно то, что указано в названии, — позволяет человеку «поговорить» с книгами. В ее базе данных около ста тысяч произведений. Любой запрос она обрабатывает не буквально, ища словесные совпадения, а подыскивает те абзацы, которые подойдут по смыслу к запрашиваемому предложению. К примеру, если человек напишет «найди девушку», алгоритм выдаст те книги и покажет те абзацы, в которых сказано, где можно встретить девушек или куда пойти на свидание. Если спросить «Почему небо голубое?» — в ответах будет строка из книги: «Наше небо голубое из-за рассеивания солнечного света молекулами воздуха в атмосфере». Футуролог Рэймонд Курцвейл, стоящий за этой программой, говорит: «Модели, которые здесь используются, прошли тренировку на миллиардах парных предложений, похожих на беседу. Они понимают, какие ответы хорошие, а какие — нет. Как только вы задаете вопрос или делаете заявление, алгоритм начнет поиск предложений в библиотеке, где более ста тысяч книг. И он выдаст результат, отвечающий смыслу вашего запроса. Нет заданных правил между тем, что вы вводите, и тем, что получаете на выходе». В действительности ограничения есть. Они касаются геополитических, исторических или культурных оттенков в запросе пользователя, но то, что система способна практически прямо ответить на вопрос, уже впечатляет. Вторая программа называется Semantris. Она оформлена в виде двух версий. Обычная предлагает игроку слово и просит ввести первый пришедший в голову ответ, связанный с исходным выражением по смыслу. Затем искусственный интеллект сортирует список из слов, помещая вниз те, которые семантически больше всего соответствуют ответу. Например, если ваш ответ «Солнце», то самым близким к нему словом будет «Луна», а на десятом месте — «Учитель». Вторая версия игры оформлена в виде тетриса, в котором цветные блоки имеют название. Игрок вводит любое слово, которое, как ему кажется, связано с определенным блоком, а программа затем вычисляет, какой блок имел в виду человек.

Фантастическое путешествие по фильмам 80-х и 90-х

Сейчас тебя ждёт фантастическое путешествие в самое сказочное десятилетие истории кино: 80-е и 90-е годы! Ты увидишь замечательную 5-минутную подборку сцен из любимых фильмов. От Индианы Джонса до Терминатора, от Танца-вспышки до Звёздных войн. Этот видеоряд заряжает позитивом, ведь все герои танцуют в ритме одной песни. Приятного путешествия!

Иван Бунин. «Новый год»

— Послушай, сказала жена, — мне жутко. Была лунная зимняя полночь, мы ночевали на хуторе в Тамбовской губернии, по пути в Петербург с юга, и спали в детской, единственной теплой комнате во всем доме. Открыв глаза, я увидал легкий сумрак, наполненный голубоватым светом, пол, покрытий попонами, и белую лежанку. Над квадратным окном, в которое виднелся светлый снежный двор, торчала щетина соломенной крыши, серебрившаяся инеем. Было так тихо, как может быть только в поле в зимние ночи. — Ты спишь, — сказала жена недовольно, — а я задремала давеча в возке и теперь не могу... Она полулежала на большой старинной кровати у противоположной стены. Когда я подошел к ней, она заговорили веселым шепотом: — Слушай, ты не сердишься, что я разбудила тебя? Мне, правда, стало жутко немного и как-то очень хорошо. Я почувствовала, что мы с тобой, совсем одни тут, и на меня напал чисто детский страх... Она подняла голову и прислушалась. — Слышишь, как тихо? — спросила она чуть слышно. Мысленно я далеко оглянул снежные поля вокруг нас, — всюду было мертвое молчание русской зимней ночи, среди которой таинственно приближался Новый год... Так давно не ночевал я в деревне, и так давно не говорили мы с женой мирно! Я несколько раз поцеловал ее в глазa и волосы с той спокойной любовью, которая бывает только в редкие минуты, и она внезапно ответила мне порывистыми поцелуями влюбленной девушки. Потом долго прижимала мою руку к своей загоревшейся щеке. — Как хорошо! — проговорила она со вздохом и убежденно. И, помолчав, прибавила: — Да, все-таки ты единственный близкий мне человек! Ты чувствуешь, что я люблю тебя? Я пожал ее руку. — Как это случилось? — спросила она, открывая глаза. — Выходила я не любя, живем мы с тобой дурно, ты говоришь, что из-за меня ты ведешь пошлое и тяжелое существование... И однако все чаще мы чувствуем, что мы нужны друг другу. Откуда это приходит и почему только в некоторые минуты? С Новым годом, Костя! — сказала она, стараясь улыбнуться, и несколько теплых слез упало на мою руку. Положив голову на подушку, она заплакала, и, верно, слезы были приятны ей, потому что изредка она поднимала лицо, улыбалась сквозь слезы и целовала мою руку, стараясь продлить их нежностью. Я гладил ее волосы, давая понять, что я ценю и понимаю эти слезы. Я вспомнил прошлый Новый год, который мы, по обыкновению, встречали в Петербурге в кружке моих сослуживцев, хотел вспомнить позапрошлый — и не мог, и опять подумал то, что часто приходит мне в голову: годы сливаются в один, беспорядочный и однообразный, полный серых служебных дней, умственные и душевные способности слабеют, и все более неосуществимыми кажутся надежды иметь свой угол, поселиться где-нибудь в деревне или на юге, копаться с женой и детьми в виноградниках, ловить в море летом рыбу... Я вспомнил, как ровно год тому назад жена с притворной любезностью заботилась и хлопотала о каждом, кто, считаясь нашим другом, встречал с нами новогоднюю ночь, как она улыбалась некоторым из молодых гостей и предлагала загадочно-меланхолические тосты и как чужда и неприятна была мне она в тесной петербургской квартирке... — Ну, полно, Оля! — сказал я. — Дай мне платок, — тихо ответила она и по-детски, прерывисто вздохнула. — Я уже не плачу больше. Лунный свет воздушно-серебристой полосою падал на лежанку и озарял ее странною, яркой бледностью. Все остальное было в сумраке, и в нем медленно плавал дым моей папиросы. И от попон на полу, от теплой, озаренной лежанки — ото всего веяло глухой деревенской жизнью, уютностью родного дома... — Ты рада, что мы заехали сюда? — спросил я. — Ужасно, Костя, рада, ужасно! — ответила жена с порывистой искренностью. — Я думала об этом, когда ты уснул. По-моему, — сказала она уже с улыбкой, — венчаться надо бы два раза. Серьезно, какое это счастье — стать под венец сознательно, поживши, пострадавши с человеком! И непременно жить дома, в своем углу, где-нибудь подальше ото всех... «Родиться, жить и умереть в родном доме» — как говорит Мопассан! Она задумалась и опять положила голову на подушку. — Это сказал Сент-Бёв, — поправил я. — Все равно, Костя. Я, может быть, и глупая, как ты постоянно говоришь, но все-таки одна люблю тебя... Хочешь, пойдем гулять? — Гулять? Куда? — По двору. Я надену валенки, твой полушубочек... Разве ты уснешь сейчас? Через полчаса мы оделись и, улыбаясь, остановились у двери. — Ты не сердишься? — спросила жена, взяв мою руку. Она ласково заглядывала мне в глаза, и лицо ее было необыкновенно мило в эту минуту, и вся она казалась такой женственной в серой шали, которой она по-деревенски закутала голову, и в мягких валенках, делавших ее ниже ростом. Из детской мы вышли в коридор, где было темно и холодно, как в погребе, и в темноте добрались до прихожей. Потом заглянули в залу и гостиную... Скрип двери, ведущей в залу, раздался по всему дому, а из сумрака большой, пустой комнаты, как два огромных глаза, глянули на нас два высоких окна в сад. Третье было прикрыто полуразломанными ставнями. — Ау! — крикнула жена на пороге. — Не надо, — сказал я, — лучше посмотри, как там хорошо. Она притихла, и мы несмело вошли в комнату. Очень редкий и низенький сад, вернее, кустарник, раскиданный но широкой снежной поляне, был виден из окон, и одна половина его была в тени, далеко лежавшей от дома, а другая, освещенная, четко и нежно белела под звездным небом тихой зимней ночи. Кошка, неизвестно как попавшая сюда, вдруг спрыгнула с мягким стуком с подоконника и мелькнула у нас под ногами, блеснув золотисто-оранжевыми глазами. Я вздрогнул, и жена тревожным шепотом спросила меня: — Ты боялся бы здесь один? Прижимаясь друг к другу, мы прошли по зале в гостиную, к двойным стеклянным дверям на балкон. Тут еще до сих пор стояла огромная кушетка, на которой я спал, приезжая в деревню студентом. Казалось, что еще вчера были эти летние дни, когда мы всей семьей обедали на балконе... Теперь в гостиной пахло плесенью и зимней сыростью, тяжелые, промерзлые обои кусками висели со стен... Было больно и не хотелось думать о прошлом, особенно перед лицом этой прекрасной зимней ночи. Из гостиной виден был весь сад и белоснежная равнина под звездным небом, — каждый сугроб чистого, девственного снега, каждая елочка среди его белизны. — Там утонешь без лыж, — сказал я в ответ на просьбу жены пройти через сад на гумно. — А бывало, я по целым ночам сидел зимой на гумнах, в овсяных ометах... Теперь зайцы, небось, приходят к самому балкону. Оторвав большой, неуклюжий кусок обоев, висевший у двери, я бросил его в угол, и мы вернулись в прихожую и через большие бревенчатые сени вышли на морозный воздух. Там я сел на ступени крыльца, закуривая папиросу, а жена, хрустя валенками по снегу, сбежала на сугробы и подняла лицо к бледному месяцу, уже низко стоявшему над черной длинной избой, в которой спали сторож усадьбы и наш ямщик со станции. — Месяц, месяц, тебе золотые рога, а мне золотая казна! — заговорила она, кружась, как девочка, по широкому белому двору. Голос ее звонко раздался в воздухе и был так странен в тишине этой мертвой усадьбы. Кружась, она прошла до ямщицкой кибитки, черневшей в тени перед избой, и было слышно, как она бормотала на ходу: Татьяна на широкий двор В открытом платьице выходит, На месяц зеркало наводит, Но в темном зеркале одна Дрожит печальная луна... — Никогда я уж не буду гадать о суженом! — сказала она, возвращаясь к крыльцу, запыхавшись и весело дыша морозной свежестью, и села на ступени возле меня. — Ты не уснул, Костя? Можно с тобой сесть рядом, миленький, золотой мой? Большая рыжая собака медленно подошла к нам из-за крыльца, с ласковой снисходительностью виляя пушистым хвостом, и она обняла ее за широкую шею в густом меху, а собака глядела через ее голову умными вопросительными глазами и все так же равнодушно-ласково, вероятно, сама того не замечая, махала хвостом. Я тоже гладил этот густой, холодный и глянцевитый мех, глядел на бледное человеческое лицо месяца, на длинную черную избу, на сияющий снегом двор, и думал, подбадривая себя: «В самом деле, неужели уже все потеряно? Кто знает, что принесет мне этот Новый год?» — А что теперь в Петербурге? — сказала жена, поднимая голову и слегка отпихивая собаку. — О чем ты думаешь, Костя? — спросила она, приближая ко мне помолодевшее на морозе лицо. — Я думаю о том, что вот мужики никогда не встречают Нового года, и во всей России теперь все давным-давно спят... Но говорить не хотелось. Было уже холодно, в одежду пробирался мороз. Вправо от нас видно было в ворота блестящее, как золотая слюда, поле, и голая лозинка с тонкими обледеневшими ветвями, стоявшая далеко в поле, казалась сказочным стеклянным деревом. Днем я видел там остов дохлой коровы, и теперь собака вдруг насторожилась и остро приподняла уши: далеко по блестящей слюде побежало от лозинки что-то маленькое и темное, — может быть, лисица, — и в чуткой тишине долго замирало чуть уловимое, таинственное потрескивание наста. Прислушиваясь, жена спросила: — А если бы мы остались здесь? Я подумал и ответил: — А ты бы не соскучилась? И как только я сказал, мы оба почувствовали, что не могли бы выжить здесь и года. Уйти от людей, никогда не видать ничего, кроме этого снежного поля! Положим, можно заняться хозяйством... Но какое хозяйство можно завести в этих жалких остатках усадьбы, на сотне десятин земли? И теперь всюду, такие усадьбы, — на сто верст в окружности нет ни одного дома, где бы чувствовалось что-нибудь живое! А в деревнях — голод... Заснули мы крепко, а утром, прямо с постели, нужно было собираться в дорогу. Когда за стеною заскрипели полозья и около самого окна прошли по высоким сугробам лошади, запряженные гусем, жена, полусонная, грустно улыбнулась, и чувствовалось, что ей жаль покидать теплую деревенскую комнату... «Вот и Новый год! — думал я, поглядывая из скрипучей, опушенной инеем кибитки в серое поле. — Как-то мы проживем эти новые триста шестьдесят пять дней?» Но мелкий лепет бубенчиков спутывал мысли, думать о будущем было неприятно. Выглядывая из кибитки, я уже едва различал мутный серо-сизый пейзаж усадьбы, все более уменьшающийся в ровной снежной степи и постепенно сливающийся с туманной далью морозного туманного дня. Покрикивая на заиндевевших лошадей, ямщик стоял и, видимо, был совершенно равнодушен и к Новому году, и к пустому полю, и к своей и к нашей участи, С трудом добравшись под тяжелым армяком и полушубком до кармана, он вытащил трубку, и скоро в зимнем воздухе запахло серой и душистой махоркой. Запах был родной, приятный, и меня трогали и воспоминание о хуторе, и наше временное примирение с женою, которая дремала, прижавшись в угол возка и закрыв большие, серые от инея ресницы. Но, повинуясь внутреннему желанию поскорее забыться в мелкой суете и привычной обстановке, я деланно-весело покрикивал: — Погоняй, Степан, потрогивай! Опоздаем! А далеко впереди уже бежали туманные силуэты телеграфных столбов, и мелкий лепет бубенчиков так шел к моим думам о бессвязной и бессмысленной жизни, которая ждала меня впереди... 1901