Остроумные фразы на каждый день

Своим окладом бывают довольны только святые на иконах... Телеграмма с курорта: «Дорогая, ты самая лучшая, не устаю в этом убеждаться»... Бывает такое состояние, когда душа просит тела.... Терпение, конечно, сильное оружие, но иногда начинаешь сожалеть, что оно не огнестрельное... Поели, попили... пора и честь терять... И почему мужчины боятся женщин? Ну что может женщина сделать? Ну настроение испортить, ну жизнь поломать... ну и всё. «Задета не только КОРА головного мозга, но и, так сказать, сама его ДРЕВЕСИНА...» … Любовница от первого брака... Hедолюбливал женщин. Hе успевал... Больной нуждается в уходе врача, и чем дальше врач уйдет, тем лучше... Если я полностью готова к конструктивному диалогу, то меня даже отсутствие собеседника не остановит. Обычный еврей не соблюдает субботу. Религиозный еврей соблюдает субботу. Опытный еврей соблюдает субботу тогда, когда что-то нужно от него, а не ему. Быстро выпитый стакан не считается налитым... Во время пьянки мы чувствуем себя личностью. Наутро — организмом... Какая разница между мужчиной и ребенком? В принципе никакой, но ребенка можно оставить одного с няней... Стерлядь — женщина с тяжелым характером, но легкого поведения... Суть известной басни Крылова состояла в том, что лишь потеряв сыр, можно обрести свободу слова…

Как убедить кого угодно: 9 безотказных приёмов

1. Используйте мощные слова. Убедительная речь состоит из слов, которые вызывают отклик. Этот метод постоянно используется в рекламе. Просто представьте, что вам нужно продать кому-то услугу автострахования. Вы, конечно, можете сказать, что каждый день на дорогах происходят тысячи аварий или несчастных случаев. Но лучше построить фразу иначе: «Каждый день на дорогах гибнут тысячи людей» или «Каждый день тысячи аварий заканчиваются смертью». Смерть — более сильное слово, чем случай. 2. Старайтесь выглядеть достойно, но не высокомерно. Приятный внешний вид располагает, но может сослужить и плохую службу. Опасность в следующем: человек, одетый лучше остальных, чувствует силу и часто начинает вести себя снисходительно. А это отталкивает. Помните, что тот, кого вы пытаетесь убедить, априори выше вас: у него есть право сказать «нет». Так что старайтесь выглядеть хорошо, но не казаться лучше других. 3. Сфокусируйтесь на будущем. Во-первых, фразы вроде «Мы будем» или «Мы это сделаем» укореняют в сознании человека идею, что это действительно произойдёт. Во-вторых, конструкции с использованием будущего времени дают ему уверенность, что вы выполните обещание и не бросите его. Но здесь нужно знать меру. Не будьте слишком назойливы и не принимайте решение за другого. Лучше сконцентрируйтесь на возможностях и позитивных эффектах этого решения. 4. Выберите подходящий канал общения. Если вы хотите кого-то уговорить, вам нужно сделать сам разговор комфортным для собеседника. Поэтому узнайте, как именно он предпочитает общаться: лично, по телефону или электронной почте. Так вы повысите его лояльность и свои шансы на успех. 5. Говорите на языке собеседника. Простая истина: люди охотнее доверяют тем, кто похож на них, кого они понимают. Поэтому ваша задача — подстроиться под собеседника. Он не использует жаргон? Значит, и вы не должны. Шутит? Вам тоже нужно показать чувство юмора. Это правило касается и невербального общения. Если человек активно жестикулирует, то и вам надо быть живым и открытым. Если он выбирает закрытые позы, стоит быть более сдержанным. Метод также работает с группой людей. Просто нужно выяснить, на какую манеру общения аудитория положительно реагирует. 6. Не засоряйте свою речь. Каждый раз, когда произносите «э-э-э» или «а-а-а», вы теряете доверие собеседника. Запомните: речь должна быть чёткой и ясной. Лучшие способы сделать её такой — тренироваться дома и обдумывать свои слова за секунду до того, как произнесёте их. 7. Правильно выбирайте время. Ещё один залог успеха в разговоре — правильно выбранный момент. Для этого вам опять же придётся изучить человека, проанализировать его жизнь и график. Например, многие занятые руководители завалены работой в начале недели, а в пятницу уже мысленно отходят от дел. Так что четверг может быть лучшим временем, чтобы их убедить. 8. Повторяйте мысли за собеседником. Простым повторением вы показываете человеку, что слушаете и понимаете его. Одновременно вы можете выражать и собственную позицию, например сказав: «Если я правильно понимаю, вы считаете это важным из-за A и B. Я услышал это и думаю, что C и D». Фраза отлично работает и без использования алфавита. 9. Срежиссируйте свои эмоции. Энтузиазм и возбуждение должны естественно развиваться по ходу разговора. Сразу накинувшись на человека, выплеснув на него свои эмоции, вы можете подавить или оттолкнуть его. Лучше начать диалог на оптимистичной, но расслабленной ноте, а уже затем, постепенно вдаваясь в детали, демонстрировать всё больше возбуждения и увлечённости идеей. Так вы будете выглядеть естественно и сможете заразить собеседника своими переживаниями.

9 способов, которые помогут выбросить плохие мысли из головы

1. «Давайте просто подождем и посмотрим, что произойдет дальше». Мы часто чувствуем необходимость реагировать на сложные ситуации или людей сразу, поэтому мы можем делать немало опрометчивых шагов. Психологи советуют вместо этого просто дать себе разрешение и время, чтобы подождать и посмотреть, что произойдет дальше. 2. Отойдите от поиска виноватого. Анализ прошлых событий и попытка возложить на кого-то вину (в том числе обвинять себя) редко являются продуктивным выбором. Плохие вещи и недоразумения чаще происходят через ряд событий, как эффект домино. Ни один человек не является, как правило, полностью виноватым в конечном результате. 3. Независимо от того, что случилось, самая большая проблема перед нами — это наш собственный гнев. Наш гнев создает облако эмоций, которое уводит нас в сторону от продуктивного пути. В этом смысле, наш гнев на самом деле наша самая большая проблема. Решением справиться со своим гневом может быть медитация, прогулка, физические упражнения — все, что даст возможность погасить свой гнев, прежде чем иметь дело с кем-либо еще. 4. «Не пытайтесь понять, что думают другие». Это еще один совет, чтобы выбросить плохие мысли из головы. Спросите себя, если другие попытались бы выяснить, что вы думаете, или то, каковы ваши мотивы, как вы думаете, они были бы правы? Они, вероятно, не будут иметь ни малейшего понятия, что на самом деле происходит в вашей голове. Так зачем пытаться выяснить, что думают другие? Шансы очень велики, что вы придете к неправильному выводу, что означает колоссальную трату времени, потраченного впустую. 5. Ваши мысли не являются фактами. Не относитесь к ним, как будто они таковыми являются. Другими словами, не верьте всему, что вы думаете. Мы испытываем наши эмоции, беспокойство, напряженность, страх и стресс в наших телах. Наши эмоции проявляются физически. Мы часто воспринимаем это как знак того, что наши мысли являются реальными фактами. Хотя реальная действительность и наши мысли о ней далеко не одно и то же. 6. Вы не волшебник. Когда мы размышляем о прошлых событиях, мы часто ищем, как мы могли бы сделать по-другому, чтобы предотвратить неправильное решение, ссору или результат, о котором сожалеем. Но то, что произошло вчера, так же в прошлом, как то, что произошло тысячу и более лет назад, в момент существования цивилизации майя. Мы не можем изменить то, что произошло еще тогда, и мы не можем изменить то, что произошло неделю назад. 7. Простите людей, причинивших вам боль, ради вашего же блага. Не надо быть лояльным к своим страданиям. Да, это случилось. Да, это было ужасно. Но разве это то, что определяет вас? Прощение — это не то, что мы делаем для другого человека. Мы прощаем, чтобы мы смогли жить без острого страдания, которое возникает от взгляда на прошлое. Другими словами, простите ради себя самого. 8. Наполните пространство вашего ума другими мыслями. Сделайте это, чтобы выбросить плохие мысли из головы. Психологи учат, что представление мощных ярких образов помогает нам, чтобы остановить воспаление, стрессовые мысли в нашем сознании. Вот один образ, который рекомендуют учителя медитации: представьте, что вы находитесь в нижней части глубокого синего океана. Просто смотрите, как ваши мысли движутся. Представьте себе, что вы и есть глубокий, спокойный океан. 9. Отправьте им свою милость. Еще психологи рекомендуют, чтобы когда вы не можете перестать думать о ком-то, кто сделал вам больно или обидел вас, вы представляли себе, что посылаете им красивый шар белого света. Поместите их в этом шаре света. Окружите их этим светом, пока ваш гнев не исчезнет. Попробуйте, это действительно работает и помогает выбросить плохие мысли из головы.

«Правило пяти секунд» — правда или вымысел?

Неизвестно, когда именно возникло «правило пяти секунд», но некоторые историки утверждают, что его истоки ведут аж к самому… Чингисхану. Якобы потрясатель Вселенной говорил, что пища остается пригодной для употребления, если она пролежит на земле не более пяти часов. Пройдя сквозь столетия, 5 часов трансформировались в 5 секунд. Впрочем, поверить в это трудно, хотя бы из-за того, что монголы вряд ли носили с собой часы в современном представлении этого слова и пользовались другими способами измерения времени. Пытаясь ответить на вопрос, играет ли вообще для микробов какое-либо значение время нахождения продукта на полу, ученые уронили поочередно кусочек арбуза, хлеб, хлеб с маслом и жевательный мармелад на четыре типа поверхности: нержавеющая сталь, керамическая плитка, дерево и ковер. Позволив еде полежать на поверхностях в течение 1, 5, 30 и 300 секунд, специалисты собрали все образцы и изучили содержащееся на них количество бактерий. Особое внимание было уделено бактериям вида enterobacter cloacae, вызывающим кишечные расстройства и воспалительные процессы. Результаты показали, что «правило пяти секунд» не такое бессмысленное, как казалось на первый взгляд. Чем дольше еда лежит на земле, тем больше бактерий она собирает. Правда, в этом случае речь идет лишь о том, миллионы или десятки миллионов микроорганизмов окажутся на еде: даже самый быстрый и ловкий человек не успеет подобрать еду прежде, чем ее заселят микробы. Кроме того, на количество бактерий на пище влияет как ее структура, так и поверхность, на которую она падает. Например, бактерии быстрее собираются, если влажная пища упала на твердую равномерную поверхность. Поэтому упавший на нержавеющую сталь кусок арбуза собрал больше всего бактерий. А полежавший на ковре хлеб, наоборот, содержал меньше всего микроорганизмов.

«Когда ты устанешь меня держать...»

Когда ты устанешь меня держать и в мутный пруд зашвырнешь блесну, колосьев спелых погибнет рать, остынет солнце. И я уйду. Шестое, май, говорит Весна. С рассудка счистив коросту ржи, на землю бросив ненужный хлам, себя отправлю в другую жизнь. Надев рюкзак, завязав шнурки, взяв сигареты и пару книг, и не коснувшись твоей руки, корабль направлю на материк. И дикий пес побежит за мной, и черт, играющий на трубе. Дорогой долгой, тропой кривой, я двинусь в путь от тебя к себе. Шагая под проливным дождем, из звезд слагая свой гороскоп, тьму препарируя фонарем, сбивая головы колосков, я буду петь о своей любви, упрямо верящей в чудеса. Ботинком пыльным чеканя ритм, шагая слепо, закрыв глаза. Когда я стану тебе чужим, и до оскомины на зубах, сожги меня, как сжигали Рим, и над колодцем развей мой прах. А сердце ты закопай в лесу, где над могилой сова кричит. И я уйду, навсегда уйду. Так не ищи меня, не ищи. Но в кабаке, допивая джин, в объятьях девушки в юбке-клёш, глотая джаз и табачный дым, я буду верить, что ты найдешь. Джио Россо

Семилетние циклы жизни человека

От 0 до 7 лет Сильная связь с матерью. Горизонтальное познание мира. Создание чувств. Запах матери, молоко матери, голос матери, тепло матери, поцелуи матери являются первыми ощущениями. Период, как правило, заканчивается вылуплением из защитного кокона материнской любви и открытием более или менее холодного остального мира. От 7 до 14 лет Сильная связь с отцом. Вертикальное познание мира. Создание личности. Отец становится новым исключительным партнером, союзником в открытии мира вне семейного кокона. Отец расширяет защитный семейный кокон. Отец становится ориентиром. Мать была любима, отец должен быть обожаем. От 14 до 21 года Бунт против общества. Познание материи. Создание интеллекта. Это кризис подросткового возраста. Появляется желание изменить мир и разрушить существующие структуры. Молодежь нападает на семейный кокон, затем на общество в целом. Подростка соблазняет все, что «восстает», — громкая музыка, романтические отношения, стремление к независимости, бегство, связь с маргинальными группами молодежи, анархистские ценности, систематическое отрицание старых ценностей. Период завершается выходом из семейного кокона. От 21 до 28 лет Вступление в общество. Стабилизация после бунта. Потерпев неудачу с разрушением мира, в него интегрируются, желая сперва быть лучше, чем предыдущее поколение. Поиски более интересной работы, чем у родителей. Поиски более интересного места жизни, чем у родителей. Попытка создать более счастливую пару, чем у родителей. Выбор партнера и создание очага. Создание собственного кокона. Период обычно заканчивается браком. С этого момента человек выполнил свою миссию и покончил с первым защитным коконом. КОНЕЦ ПЕРВОГО КВАДРАТА 4×7 ЛЕТ. После первого квадрата, завершающегося созданием собственного кокона, человек вступает во вторую серию семилетних циклов. 28-35 лет Создание очага. После женитьбы, квартиры, машины появляются дети. Ценности аккумулируются внутри кокона. Но если четыре первых цикла не были пройдены успешно, очаг рушится. Если отношения с матерью не были прожиты должным образом, она будет досаждать своей невестке. Если с отцом тоже, он начнет вмешиваться в дела молодой пары. Если бунт против общества не был пережит, есть риск конфликтов на работе. 35 лет — тот возраст, в котором плохо вызревший кокон часто взрывается. Тогда происходят развод, увольнение, депрессия, психосоматические болезни. Тогда первый коко должен быть отброшен и… 35-42 года Все начинается с нуля. После кризиса человек, обогащенный предыдущим опытом и ошибками, реконструирует второй кокон. Нужно пересмотреть отношения к матери, семье, отцу, зрелости. Это период, когда у разведенных мужчин появляются любовницы, а у разведенных женщин — любовники. Они пытаются воспринять то, что ожидают, уже не от брака, а от противоположного пола. Отношения с обществом также должны быть пересмотрены. Отныне работу выбирают не с точки зрения ее безопасности, а по тому, насколько она интересна, или по тому свободному времени, которое она оставляет. После разрушения первого кокона человек всегда испытывает желание как можно быстрее создать второй. Новый брак, новая работа, новые отношения. Если избавление от паразитирующих элементов прошло благополучно, человек должен быть способен восстановить не похожий, а улучшенный кокон. Если он не понял прошлых ошибок, он восстановит точно такую же оболочку и придет к точно таким же поражениям. Это то, что называется «бегать по кругу». С этих пор все циклы станут лишь повторением одних и тех же ошибок. 42-49 лет Завоевание общества. Как только второй, улучшенный кокон восстановлен, человек может познать полноту жизни в браке, семье, работе, собственном развитии. Эта победа приводит к двум новым типам поведения. Если человеку важны признаки материального благополучия: больше денег, больше комфорта, больше детей, больше любовниц или любовников, больше власти, он непрестанно увеличивает и обогащает свой новый улучшенный кокон. Если человек отправляется на завоевание новых территорий, а именно духовных, то начинается истинное созидание его личности. По всей логике, этот период должен закончиться кризисом самосознания, экзистенциальным вопросом. Почему я здесь, зачем я живу, что я должен сделать, чтобы жизнь приобрела смысл помимо материальных благ? 49-56 лет Духовная революция. Если человеку удалось создать или воссоздать свой кокон и реализоваться в семье и работе, он, естественно, испытывает желание обрести мудрость. Отныне начинается последнее приключение, духовная революция. Поиски духовности, если они ведутся честно, не впадая в легкость групповщины или готовых идей, никогда не будут закончены. Они займут всю оставшуюся жизнь. КОНЕЦ ВТОРОГО КВАДРАТА 4×7 ЛЕТ. Далее развитие продолжается по спирали. Каждые семь лет человек поднимается на один виток и вновь проходит через те же вопросы: отношения с матерью и отцом, отношение к бунту против общества и к семье. Иногда некоторые люди нарочно терпят крах в семейных отношениях или на работе, чтобы быть вынужденными начать все циклы заново. Таким образом они пытаются избежать или отодвинуть тот момент, когда им придется перейти к духовной фазе, поскольку они боятся столкнуться сами с собой лицом к лицу.

«Не выходи из комнаты, не совершай ошибку…»

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку. Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку? За дверью бессмысленно все, особенно - возглас счастья. Только в уборную - и сразу же возвращайся. О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора. Потому что пространство сделано из коридора и кончается счетчиком. А если войдет живая милка, пасть разевая, выгони не раздевая. Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло. Что интересней на свете стены и стула? Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером таким же, каким ты был, тем более - изувеченным? О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу. В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной. Ты написал много букв; еще одна будет лишней. Не выходи из комнаты. О, пускай только комната догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция. Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция. Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были. Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели, слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса. Иосиф Бродский

Каким был идеал женской красоты в первобытном обществе?

Самолюбие читательниц наверняка будет польщено, когда они узнают, что первыми произведениями искусства были именно женские фигурки. Археологи прозвали их «палеолитическим Венерами». Разумеется, с изрядной долей шутки, ибо выглядят эти «Венеры», по нашим меркам, крайне непривлекательно. Лицо, руки и ноги, как правило, даже не намечались, зато первобытный художник богато наделил фигурки гипертрофированными женскими признаками – обвисшими грудями, резко выделенным, свисающим до колен животом и большими бедрами. Однако это не значит, что все женщины палеолита представляли собой подобные «туши». Да и вряд ли эти фигурки были канонами красоты. При изготовлении «Венер» художником двигали не столько эротические, сколько культовые мотивы: здесь проявлялось уважительное отношение к зрелой женщине, этакому «сосуду» для беременности. Учитывая, что жизнь людей эпохи палеолита была тяжела и опасна, такие «плодородные» женщины, дожившие до зрелости, были в большой цене (тем более, если учесть господствующий в то время матриархат). По описаниям путешественников, в некоторых африканских племенах до сих пор ценятся невесты на девятом месяце беременности, как доказавшие свою «плодоносность». Если же судить по наскальным изображениям, первобытные женщины были стройны, мускулисты и не очень-то отличались от мужчин. Изучение разнообразных племен, ведущих и поныне первобытный образ жизни, наиболее ярко подтверждает то, насколько разнообразными и экстравагантными могут быть представления о женской красоте. Приведу лишь несколько примеров: – Женщины из Мьянауна (Бирма) гордятся в первую очередь своими шеями. И гордиться есть чем – шеи красавиц порой достигают 50 см! Вытягивают их при помощи медных колец, одеваемых на шею с детства, число которых постоянно растет. – Девушки из эфиопских племен сурма и музи аналогичным образом «раскатывают» себе губу: вживляют в нее глиняный диск, постепенно увеличивая его размер. Это ужасное, с точки зрения европейца, украшение носит и «экономическую» подоплеку: чем больше девушка «раскатает» губу, тем больше скота дадут ее семье, когда придет время выходить замуж. Некоторые исследователи считают, что «губатая» традиция зародилась как способ избежать увода женщин племени захватчиками. – Жительницы же острова Борнео считают верхом красоты оттянутые до плеч уши, чего добиваются, подвешивая к мочкам бронзовые гирьки. Со временем вес таких «сережек» может достигнуть 3 кг! – Для племени карамоджонгов (на границе Судана и Уганды) украшением женщины считаются особые фигурные наросты на теле. Ради этих «прелестей» женщинам приходится вытерпеть мучительную процедуру: кожа лица и тела надрезается железными крючьями и затем в течение месяца посыпается пеплом. – Жительницы Соломоновых островов, вступая в брак, лишаются верхних резцов. Их торжественно выбивает дядя невесты по материнской линии с помощью камня и заостренной палки. – Матери из племени индейцев типо (Бразилия) сдавливают лица своих дочерей деревянными палками. И это не наказание за плохое поведение – просто, не дай Бог, вырастет дочка с круглым лицом и будет посмешищем! Лицо должно быть вытянутое и очень узкое. – А в племени туарегов из пустыни Сахара позором для женщин считается… худоба! Красавица должна иметь множество складок на боках, большой живот и лоснящееся лицо. Достичь этого «идеала» ненамного легче, нежели сбросить лишний вес. Для «увеличения красоты» девочек с малолетства помещают в палатки, где они мало двигаются и в обилии поглощают верблюжье молоко.

«В лодке»

Шел пятый час, и золотой осенний день уже клонился к вечеру. Сандра, кухарка, поглядела из окна в сторону озера и отошла, поджав губы, — с полудня она проделывала это, должно быть, раз двадцать. На этот раз, отходя от окна, она в рассеянности развязала и вновь завязала на себе фартук, пытаясь затянуть его потуже, насколько позволяла её необъятная талия. Приведя в порядок свое форменное одеяние, она вернулась к кухонному столу и уселась напротив миссис Снелл. Миссис Снелл уже покончила с уборкой и глажкой и, как обычно перед уходом, пила чай. Миссис Снелл была в шляпе. Это оригинальное сооружение из черного фетра она не снимала не только все минувшее лето, но три лета подряд — в любую жару, при любых обстоятельствах, склоняясь над бесчисленными гладильными досками и орудуя бесчисленными пылесосами. Ярлык фирмы «Карнеги» еще держался на подкладке — поблекший, но, смело можно сказать, непобежденный. — Больно надо мне из-за этого расстраиваться, — наверно, уже в пятый или шестой раз объявляла Сандра не столько миссис Снелл, сколько самой себе. — Так уж я решила. Не стану я расстраиваться! — И правильно, — сказала миссис Снелл. — Я бы тоже не стала. Нипочем не стала бы. Передай-ка мне мою сумку, голубушка. Кожаная сумка, до невозможности потертая, но с ярлыком внутри не менее внушительная, чем на подкладке шляпы, лежала в буфете. Сандра дотянулась до нее не вставая. Подала сумку через стол владелице, та открыла ее, достала пачку «ментоловых» сигарет и картонку спичек «Сторк-клуб». Закурила, потом поднесла к губам чашку, но сейчас же снова поставила её на блюдце. — Да что это мой чай никак не остынет, я из-за него автобус пропущу. — Она поглядела на Сандру, которая мрачно уставилась на сверкающую шеренгу кастрюль у стены. — Брось ты расстраиваться! — приказала миссис Снелл. — Что толку расстраиваться? Или он ей скажет или не скажет. И все тут. А что толку расстраиваться? — Я и не расстраиваюсь, — ответила Сандра. — Даже и не думаю. Просто от этого ребенка с ума сойти можно, так и шныряет по всему дому. Да все тишком, его и не услышишь. Вот только на днях я лущила бобы — и чуть не наступила ему на руку. Он сидел вон тут, под столом. — Ну и что? Не стала бы я расстраиваться. — То есть словечка сказать нельзя, все на него оглядывайся, — пожаловалась Сандра. — С ума сойти. — Не могу я пить кипяток, — сказала миссис Снелл. -- - Да, прямо ужас что такое. Когда словечка нельзя сказать, и вообще. — С ума сойти! Верно вам говорю. Прямо сума он меня сводит. — Сандра смахнула с колен воображаемые крошки и сердито фыркнула: — В четыре-то года! — И ведь хорошенький мальчонка, — сказала миссис Снелл. — Глазищи карие, и вообще. Сандра снова фыркнула: — Нос-то у него будет отцовский. — Она взяла свою чашку и стала пить, ничуть не обжигаясь. — Уж и не знаю, чего это они вздумали торчать тут весь октябрь, — проворчала она и отставила чашку. — Никто из них больше и к воде-то не подходит, верно вам говорю. Сама не купается, и мальчонка не купается. Никто теперь не купается. И даже на своей дурацкой лодке они больше не плавают. Только деньги задаром по-тратили. — И как вы пьете такой кипяток? Я со своей чашкой никак не управлюсь. Сандра злобно уставилась в стену. — Я бы хоть сейчас вернулась в город. Право слово. Терпеть не могу эту дыру. — Она неприязненно взглянула на миссис Снелл. — Вам-то ничего, вы круглый год тут живете. У вас тут и знакомства, и вообще. Вам все одно, что здесь, что в городе. — Хоть живьем сварюсь, а чай выпью, — сказала миссис Снелл, поглядев на часы над электрической плитой. — А что бы вы сделали на моем месте? — в упор спросила Сандра. — Я говорю, вы бы что сделали? Скажите по правде. Вот теперь миссис Снелл была в своей стихии. Она тотчас отставила чашку. — Ну, — начала она, — первым долгом я не стала бы расстраиваться. Уж я бы сразу стала искать другое... — А я и не расстраиваюсь, — перебила Сандра. — Знаю, знаю, но уж я подыскала бы себе... Распахнулась дверь, и в кухню вошла Бу-Бу Танненбаум, хозяйка дома. Была она лет двадцати пяти, маленькая, худощавая, как мальчишка; сухие, бесцветные, не по моде подстриженные волосы заложены назад, за чересчур большие уши. Весь наряд — черный свитер, брюки чуть ниже колен, носки да босоножки. Прозвище, конечно, нелепое, и хорошенькой ее тоже не назовешь, но такие вот живые, переменчивые рожицы не забываются, — в своем роде она была просто чудо! Она сразу направилась к холодильнику, открыла его. Заглянула внутрь, расставив ноги, упершись руками в коленки, и, довольно немузыкально насвистывая сквозь зубы, легонько покачиваясь в такт свисту. Сандра и миссис Снелл молчали. Миссис Снелл неторопливо вынула сигарету изо рта. — Сандра... — Да, мэм? — Сандра настороженно смотрела поверх шляпы миссис Снелл. — У вас разве нет больше пикулей? Я хотела ему отнести. — Он все съел, — без запинки доложила Сандра. — Вчера перед сном съел. Там только две штучки и оставались. — А-а. Ладно, буду на станции — куплю еще. Я думала, может быть удастся выманить его из лодки. — Бу-Бу захлопнула дверцу холодильника, отошла к окну и посмотрела в сторону озера. — Нужно еще что-нибудь купить? — спросила она, глядя в окно. — Только хлеба. — Я положила вам чек на столик в прихожей, миссис Снелл. Благодарю вас. — Очень приятно, — сказала миссис Снелл. — Говорят, Лайонел сбежал из дому. — Она хихикнула. — Похоже, что так, — сказала Бу-Бу и сунула руки в карманы. — Далеко-то он не бегает. — И миссис Снелл опять хихикнула. Не отходя от окна, Бу-Бу слегка повернулась, так чтоб не стоять совсем уж спиной к женщинам за столом. — Да, — сказала она. Заправила за ухо прядь волос и продолжала: — он удирает из дому с двух лет. Но пока не очень далеко. Самое дальнее — в городе по крайней мере — он забрел раз на Мэлл в Центральном парке. За два квартала от нашего дома. А самое ближнее — просто спрятался в парадном. Там и застрял — хотел попрощаться с отцом. Женщины у стола засмеялись. — Мэлл — это такое место в Нью-Йорке, там все катаются на коньках, — любезно пояснила Сандра, наклоняясь к миссис Снелл. — Детишки, и вообще. — А-а, — сказала миссис Снелл. — Ему только-только исполнилось три. Как раз в прошлом году, — сказала Бу-Бу, доставая из кармана брюк сигареты и спички. Пока она закуривала, обе женщины не сводили с нее глаз. — Вот был переполох! Пришлось поднять на ноги всю полицию. — И нашли его? — спросила миссис Снелл. — Ясно, нашли, — презрительно сказала Сандра. — А вы как думали? — Нашли его уже ночью, в двенадцатом часу, а дело было... когда же это... да, в середине февраля. В парке ни детей, никого не осталось. Разве что, может быть, бандиты, бродяги да какие-нибудь чокнутые. Он сидел на эстраде, где днем играет оркестр, и катал камешек взад-вперед по щели в полу. Замерз до полусмерти, и уж вид у него был... — Боже милостивый! — сказала миссис Снелл. — И с чего это он? То есть, я говорю, чего это он из дому бегает? Бу-Бу пустила кривое колечко дыма, и оно расплылось по оконному стеклу. — В тот день в парке кто-то из детей ни с того ни с сего обозвал его вонючкой. По крайней мере, мы думаем, что дело в этом. Право, не знаю, миссис Снелл. Сама не понимаю. — И давно это с ним? — спросила миссис Снелл. — То есть, я говорю, давно это с ним? — Да вот, когда ему было два с половиной, он спрятался под раковиной в подвале, — обстоятельно ответила Бу-Бу. — Мы живем в большом доме, а в подвале прачечная. Какая-то Наоми, его подружка, сказала ему, что у нее в термосе сидит червяк. По крайней мере, мы больше ничего от него не добились. — Бу-Бу вздохнула и отошла от окна, на кончике ее сигареты нарос пепел. Она шагнула к двери. — Попробую еще раз, — сказала она на прощанье. Сандра и миссис Снелл засмеялись. — Поторапливайтесь, Милдред, — все еще смеясь, сказала Сандра миссис Снелл. — А то автобус прозеваете. Бу-Бу затворила за собой забранную проволочной сеткой дверь. Она стояла на лужайке, которая отлого спускалась к озеру; низкое предвечернее солнце светило ей в спину. Ядрах в двухстах впереди на корме отцовского бота сидел её сын Лайонел. Паруса были сняты, бот покачивался на привязи под прямым углом к мосткам, у самого их конца. Футах в пяти-десяти за ним плавала забытая или заброшенная водная лыжа, но нигде не видно было катающихся; лишь вдалеке уходил к Парусной бухте пассажирский катер. Почему-то Бу-Бу никак не удавалось толком разглядеть Лайонела. Солнце хоть и не очень грело, но светило так ярко, что издали все — и мальчик, и лодка — казалось смутным, расплывчатым, как очертания палки в воде. Спустя минуту-другую Бу-Бу перестала всматриваться. Смяла сигарету, отшвырнула её и зашагала к мосткам. Стоял октябрь, и доски уже дышали жаром в лицо. Бу-Бу шла по мосткам, насвистывая сквозь зубы «Малютку из Кентукки». Дошла до конца мостков, присела на корточки с самого края и посмотрела на сына. До него можно было бы дотянуться веслом. Он не поднял глаз. — Эй, на борту! — позвала Бу-Бу. — Эй, друг! Пират! Старый пес! А вот и я! Лайонел все не поднимал глаз, но ему вдруг понадобилось показать, какой он искусный моряк. Он перекинул незакрепленный румпель до отказа вправо и сейчас же снова прижал его к боку. Но не отрывал глаз от палубы. — Это я, — сказала Бу-Бу. — Вице-адмирал Танненбаум. Урожденная Гласс. Прибыл проверить стермафоры. — Ты не адмирал, — послышалось в ответ. — Ты женщина. Когда Лайонел говорил, ему почти всегда посреди фразы не хватало дыхания, и самое важное слово подчас звучало не громче, а тише других. Бу-Бу, казалось, не просто вслушивалась, но и сторожко ловила каждый звук. — Кто тебе сказал? — спросила она. — Кто сказал тебе, что я не адмирал? Лайонел что-то ответил, но совсем уж неслышно. — Что? — переспросила Бу-Бу. — Папа. Бу-Бу все еще сидела на корточках, расставленные коленки торчали углами; левой рукой она коснулась дощатого настила: не так-то просто было сохранять равновесие. — Твой папа славный малый, — сказала она. — Только он, должно быть, самая сухопутная крыса на свете. Совершенно верно, на суше я женщина, это чистая правда. Но истинное мое призвание было, есть и будет... — Ты не адмирал, — сказал Лайонел. — Как вы сказали? — Ты не адмирал. Ты все равно женщина. Разговор прервался. Лайонел снова стал менять курс своего судна, он схватился за румпель обеими руками. На нем были шорты цвета хаки и чистая белая рубашка с короткими рукавами и открытым воротом; впереди на рубашке рисунок: страус Джером играет на скрипке. Мальчик сильно загорел, и его волосы, совсем такие же, как у матери, на макушке заметно выцвели. — Очень многие думают, что я не адмирал, — сказала Бу-Бу, приглядываясь к сыну. — Потому что я не ору об этом на всех перекрестках. — Стараясь не потерять равновесия, она вытащила из кармана сигареты и спички. — Мне и неохота толковать с людьми про то, в каком я чине. Да еще с маленькими мальчиками, которые даже не смотрят на меня, когда я с ними разговариваю. За это, пожалуй, еще с флота выгонят с позором. Так и не закурив, она неожиданно встала, выпрямилась во весь рост, сомкнула кольцом большой и указательный пальцы правой руки и, поднеся их к губам, точно игрушечную трубу, продудела что-то вроде сигнала. Лайонел вскинул голову. Вероятно, он знал, что сигнал не настоящий, и все-таки весь встрепенулся, даже рот приоткрыл. Три раза кряду без перерыва Бу-Бу протрубила сигнал — нечто среднее между утренней и вечерней зорей. Потом торжественно отдала честь дальнему берегу. И когда наконец опять с сожалением присела на корточки на краю мостков, по лицу ее видно было, что ее до глубины души взволновал благородный обычай, недоступный простым смертным и маленьким мальчикам. Она задумчиво созерцала воображаемую даль озера, потом словно бы вспомнила, что она здесь не одна. И важно поглядела вниз, на Лайонела, который все еще сидел, раскрыв рот. — Это тайный сигнал, слышать его разрешается одним только адмиралам. — Она закурила и, выпустив длинную тонкую струю дыма, задула спичку. — Если бы кто-нибудь узнал, что я дала этот сигнал при тебе... — Она покачала головой. И снова зорким глазом морского волка окинула горизонт. — Потруби еще. — Не положено. — Почему? Бу-Бу пожала плечами. — Тут вертится слишком много всяких мичманов, это раз. — Она переменила позу и уселась, скрестив ноги, как индеец. Подтянула носки. И продолжала деловито: — Ну, вот что. Скажи, почему ты убегаешь из дому, и я протрублю тебе все тайные сигналы, какие мне известны. Ладно? Лайонел тотчас опустил глаза. — Нет, — сказал он. — Почему? — Потому. — Почему «потому»? — Потому что не хочу, — сказал Лайонел и решительно перевел руль. Бу-Бу заслонилась правой рукой от солнца, ее слепило. — Ты мне говорил, что больше не будешь удирать из дому, — сказала она. — Мы ведь об этом говорили, и ты сказал, что не будешь. Ты мне обещал. Лайонел что-то сказал в ответ, но слишком тихо. — Что? — переспросила Бу-Бу. — Я не обещал. — Нет, обещал. Ты дал слово. Лайонел опять принялся работать рулем. — Если ты адмирал, — сказал он, — где же твой флот? — Мой флот? Вот хорошо, что ты об этом спросил, — сказала Бу-Бу и хотела спуститься в лодку. — Назад! — приказал Лайонел, но голос его звучал не очень уверенно и глаз он не поднял. — Сюда никому нельзя. — Нельзя? — Бу-Бу, которая уже ступила нанос лодки, послушно отдернула ногу. — Совсем никому нельзя? — Она снова уселась на мостках по-индейски. — А почему? Лайонел что-то ответил, но опять слишком тихо. — Что? — переспросила Бу-Бу. — Потому что не разрешается. Долгую минуту Бу-Бу молча смотрела на мальчика. — Мне очень грустно это слышать, — сказала она наконец. — Мне так хотелось к тебе в лодку. Я по тебе соскучилась. Очень сильно соскучилась. Целый день я сидела в доме совсем одна, не с кем было поговорить. Лайонел не повернул руль. Он разглядывал какую-то щербинку на рукоятке. — Поговорила бы с Сандрой, — сказал он. — Сандра занята, — сказала Бу-Бу. — И не хочу я разговаривать с Сандрой, хочу с тобой. Хочу сесть к тебе в лодку и разговаривать с тобой. — Говори с мостков. — Что? — Говори с мостков! — Не могу. Очень далеко. Мне надо подойти поближе. Лайонел рванул румпель. — На борт никому нельзя, — сказал он. — Что? — На борт никому нельзя! — Ладно, тогда, может, скажешь, почему ты сбежал из дому? — спросила Бу-Бу. — Ты ведь мне обещал больше не бегать. На корме лежала маска аквалангиста. Вместо ответа Лайонел подцепил ее пальцами правой ноги и ловким, быстрым движением швырнул за борт. Маска тотчас ушла под воду. — Мило, — сказала Бу-Бу. — Дельно. Это маска дяди Уэбба. Он будет в восторге. — Она затянулась сигаретой. — Раньше в ней нырял дядя Симор. — Ну и пусть. — Ясно. Я так и поняла, — сказала Бу-Бу. Сигарета торчала у нее в пальцах как-то вкривь. Внезапно почувствовав ожог, Бу-Бу уронила её в воду. Потом вытащила что-то из кармана. Это был белый пакетик величиной с колоду карт, перевязанный зеленой ленточкой. — Цепочка для ключей, — сказала Бу-Бу, чувствуя на себе взгляд Лайонела. — Точь-в-точь такая же, как у папы. Только на ней куда больше ключей, чем у папы. Целых десять штук. Лайонел подался вперед, выпустив руль. Подставил ладони чашкой. — Кинь! — попросил он, — Пожалуйста! — Одну минуту, милый. Мне надо немножко подумать. Следовало бы кинуть эту цепочку в воду. Сын смотрел на нее, раскрыв рот. Потом закрыл рот. — Это моя цепочка, — сказал он не слишком уверенно. Бу-Бу, глядя на него, пожала плечами: — Ну и пусть. Не спуская глаз с матери, Лайонел медленно отодвинулся на прежнее место и стал нащупывать за спиной румпель. По глазам его видно было: он все понял. Мать так и знала, что он поймет. — Держи! — Она бросила пакетик ему на колени. И не промахнулась. Лайонел поглядел на пакетик, взял в руку, еще поглядел — и внезапно швырнул его в воду. И сейчас же поднял глаза на Бу-Бу — в глазах был не вызов, но слезы. Еще мгновение — и губы его искривились опрокинутой восьмеркой, и он отчаянно заревел. Бу-Бу встала — осторожно, будто в театре отсидела ногу — и спустилась в лодку. Через минуту она уже сидела на корме, держа рулевого на коленях, и укачивала его, и целовала в затылок, и сообщала кое-какие полезные сведения: — Моряки не плачут, дружок. Моряки никогда не плачут. Только если их корабль пошел ко дну. Или если они потерпели крушение, и их носит на плоту, и им нечего пить, и... — Сандра... сказала миссис Снелл... что наш папа... большой... грязный... июда... Её передернуло. Она спустила мальчика с колен, поставила перед собой и откинула волосы у него со лба. — Сандра так и сказала, да? Лайонел изо всех сил закивал головой. Он придвинулся ближе, все не переставая плакать, и встал у нее между колен. — Ну, это еще не так страшно, — сказала Бу-Бу, стиснула сына коленями и крепко обняла. — Это еще не самая большая беда. — Она легонько куснула его ухо. — А ты знаешь, что такое иуда, малыш? Лайонел ответил не сразу — то ли не мог говорить, то ли не хотел. Он молчал, вздрагивая и всхлипывая, пока слезы не утихли немного. И только тогда, уткнувшись в теплую шею Бу-Бу, выговорил глухо, но внятно: — Чуда-юда... это в сказке... такая рыба-кит... Бу-Бу легонько оттолкнула сына, чтобы поглядеть на него. И вдруг сунула руку сзади ему за пояс — он даже испугался, — но не шлепнула его, не ущипнула, а только старательно заправила ему рубашку. — Вот что, — сказала она. — Сейчас мы поедем в город, и купим пикулей и хлеба, и перекусим прямо в машине, а потом поедем на станцию встречать папу, и привезем его домой, и пускай он покатает нас на лодке. И ты поможешь ему отнести паруса. Ладно? — Ладно, — сказал Лайонел. К дому они не шли, а бежали на перегонки. Лайонел прибежал первым. Джером Сэлинджер, перевод Норы Галь