Сигналы, которые помогут показать правдивость ваших слов

Как сделать так, чтобы люди поверили вам? Какие невербальные сигналы вы подаете, чтобы психологически убедить их в вашей искренности? Конечно, предоставление убедительных доказательств — это всегда хорошо. Конкретика, подкрепленная фактами, придает вам солидности. Опыт также играет важную роль: являетесь ли вы авторитетным специалистом в своей области? Однако то, как вы используете язык, также имеет большое значение. Если вы пишете, опираясь на пять психологических факторов, у вас больше шансов убедить свою аудиторию в вашей правоте. 1. Упрощайте концепции Люди предпочитают более простые объяснения, поскольку считают их более вероятными и удовлетворяющими их больше, чем сложные. Если вы сможете донести суть своих мыслей до людей в доступной форме, они с большей вероятностью поверят вам. Это стремление к простоте помогает объяснить популярность мудрых пословиц. Например, западный философ Ральф Уолдо Эмерсон говорил: «Единственный способ обрести друга — это быть им самим». Эмерсон умел отточить истину до кристальной ясности. Или вот еще одна его цитата: «Чем громче он говорил о своей чести, тем быстрее мы считали наши ложки». Конечно, иногда ваша аудитория может найти более сложные объяснения более удовлетворительными, особенно когда требуется уточнить множество причинно-следственных связей. Но в целом, люди склонны отдавать предпочтение простоте: они считают более правдивыми лаконичные крупицы информации, а не беспорядочный пересказ. Давайте еще раз обратимся к простоте Эмерсона, когда он высказывает свое мнение о психологии: «Иногда крик лучше, чем тезис». Таким образом, не стоит слишком преувеличивать важность вашего сообщения и не нужно приукрашивать его. 2. Формулируйте простыми словами В процессе работы используйте силу простых слов. Когда вы упрощаете то, что пишете, люди воспринимают это как более правдивое. То же самое происходит, когда вы упрощаете понимание своей концепции. Эксперименты показывают, что люди воспринимают рифмованные афоризмы как более правдивые, потому что они легче запоминаются. Почему книга «Переговоры без поражения» стала классической книгой о переговорах? Отчасти потому, что авторы использовали простые слова и конструкции: «Нравится вам это или нет, но вы — переговорщик. Переговоры — это факт жизни. Вы обсуждаете повышение зарплаты со своим начальником. Вы пытаетесь договориться с незнакомцем о цене за его дом. Два юриста пытаются урегулировать судебный процесс, связанный с автомобильной аварией». В этой книге мало слов, короткие предложения, простой синтаксис. Она отличается простотой, которой вы доверяете. 3. Расскажите историю Истории кажутся более правдоподобными, чем простые слова. Исследование не рассматривает «воспринимаемую правдивость» историй, но оно показывает, что, когда люди «вовлекаются» в них, их убеждения меняются в соответствии с убеждениями персонажей. Давайте начнем со статьи в CPA Journal: «В 2014 году Пол Сомерс был уволен из Digital Realty за то, что сообщил высшему руководству о том, что его руководитель устранил некоторые механизмы внутреннего контроля в нарушение Закона Сарбейнза-Оксли. Вместо того чтобы подать жалобу в Комиссию по ценным бумагам и биржам в течение 180 дней с момента предполагаемого возмездия, Сомерс ждал семь месяцев, прежде чем подать в суд на своего работодателя». В недавней статье утверждается, что использование истории в качестве основы для обсуждения снижает «сопротивление» людей восприятию информации. Когда читатели знакомятся с началом истории — в отличие, например, от эссе, — они не спешат с импульсивными возражениями по поводу содержания. Это особенно актуально, если в истории есть главный герой. В случае с бухгалтером Сомерсом, как мы узнаем позже, его настигло возмездие. И мы с большей вероятностью поверим совету автора о том, что разоблачителям следует проконсультироваться с юристами перед тем, как сообщать о нарушениях. Изложение этого послания в статье подготавливает читателей к более открытому восприятию информации. 4. Используйте социальное доказательство «Социальное доказательство» также помогает вашему письму выглядеть более достоверным. Если вы продемонстрируете, что другие люди разделяют ваши взгляды, это повысит вероятность того, что вам поверят. Этот эффект был подтвержден исследованиями, проведенными психологом Робертом Чалдини в 1980-х годах. Однако стоит отметить, что исследования не объясняют, как именно социальное доказательство влияет на правдивость. Тем не менее они показывают, что предоставление доказательств того, во что верят другие люди, увеличивает шансы на то, что ваши слова будут восприняты с доверием. В рамках одного эксперимента европейские исследователи рассказали двум группам студентов о впечатляющем проекте по возобновляемой энергетике, который реализуется в Испании. Обеим группам предложили внести пожертвования на этот проект, отказавшись от части своих 15 евро. Однако второй группе сообщили: «Большинство участников до вас пожертвовали не менее 4 евро. Более 30% участников пожертвовали 7 евро и более». Каковы же результаты? Первая контрольная группа пожертвовала в среднем 2,7 евро на проект по возобновляемым источникам энергии, в то время как вторая группа выделила 3,6 евро. То есть, вторая группа, ориентируясь на поведение предыдущих участников, пожертвовала на 35% больше. 5. Повторяйте и варьируйте Повторение имеет высокую значимость, особенно оно влияет на скорость восприятия информации. Люди склонны считать, что если повторять одни и те же концепции и утверждения, они становятся более достоверными. Этот эффект был впервые зафиксирован исследователями в 1977 году, и с тех пор его неоднократно подтверждали. Секрет силы повторения кроется в том, что оно «закладывает основу». Если люди сталкиваются со словом, фразой или концепцией на раннем этапе, то при повторении они усваивают ее быстрее. Эта ускоренная обработка интерпретируется читателями и слушателями как признак большей правдивости. Хотя это может противоречить логике, люди с разным уровнем интеллекта все равно следуют этой эвристике. Чтобы продемонстрировать это, исследователи провели простой эксперимент. Они попросили участников прочитать списки из 50 утверждений, некоторые из которых были правдивыми, а некоторые — нет. Некоторые утверждения повторялись один, три, пять, семь или девять раз. Чем больше раз они повторялись, тем больше люди верили в их правдивость. Наибольший скачок в восприятии произошел уже после первого повторения. Согласуется ли это с вашим повседневным опытом? Не кажется ли вам, что у этого явления может быть и обратная сторона? Однако, не вдаваясь в этические аспекты, один из изящных способов использовать повторение — это внести изменения в текст. Повторяйте и, возможно, варьируйте слова и фразы, использованные в начале вашей работы, в конце. Используйте этот метод, а также другие четыре признака правдивости, чтобы завоевать доверие. От вас зависит, как вы покажете людям, что им не нужно беспокоиться о ложной информации, а вы действительно заслуживаете доверия. По материалам статьи «People Don’t Believe What You Say? Heed These 5 Biases» Psychology Today

Почему некоторые люди никогда не взрослеют

Максу было чуть за двадцать, а он все еще не чувствовал себя взрослым. Жил с матерью и отчимом, подрабатывал время от времени и просиживал дни в видеоиграх. Друзей вне интернета не было, планы на будущее расплывались. Он словно удерживал жизнь на паузе — без риска, без решений, без движения. Это был не просто растянутый подростковый период. Макс замкнулся: выходил из дома редко, питался энергетиками и едой навынос. В его мире оставались только мать, брат-близнец и онлайн-подруга Дженна. Любое приглашение «выйти в люди» раздражало и пугало; он уходил почти сразу, будто улица обнажала его хрупкость. В играх, напротив, все поддавалось контролю: можно приглушить эмоции, переписать сюжет, выключить реальность. Так сложился образ жизни, построенный на избегании: он уходил от людей, ответственности, усилий — и прежде всего от риска встретиться лицом к лицу с возможной неудачей и собственным стыдом. Когда избегание становится идентичностью За кажущейся пассивностью жил тяжелый, невыносимый стыд. Макс понимал, что отстает, ненавидел свое тело и слабость, но не мог это выразить. Никаких психологических инструментов — только старые, знакомые способы увести себя в сторону: диссоциация, еда, гаджеты, игры. Заглушая стыд, он заглушал и все остальное. Это была не застенчивость и не просто социальная тревога. Речь шла об избегающем расстройстве личности — устойчивом паттерне подавленности, чувства неадекватности и болезненной чувствительности к критике. Такие люди хотят близости и роста, но страх быть разоблаченным и «недостаточным» оказывается сильнее. Тогда избегание перестает быть тактикой и становится частью личности: не идти туда, где больно; не пробовать то, что может не получиться; не открываться тому, кто способен увидеть слабость. День за днем Формально Макс учился в университете, но в практическом смысле не присутствовал там: пары пропускал, в клубы не ходил, друзей не заводил. Он не поддерживал разговор, не предлагал тем, будто внутри не было опоры, собственного взгляда. Даже в играх — его главном занятии — не искал глубины: перескакивал с сюжета на сюжет, хватал новизну, избегал усилий. Это были не увлечение и не мастерство, а ритуал отвлечения — способ переждать жизнь. После выпуска из университета Макс работал, только когда мать находила ему подходящее место. Через несколько недель его начинала душить рутина, раздражали коллеги и совместные задачи. Он не имел опыта доводить проекты до конца, и всякий раз неадресованная злость выталкивала его к двери. Важно понимать: это не «лень» как моральный изъян. Для людей с избегающим расстройством личности даже небольшие социальные и профессиональные требования переживаются как реальная угроза: «Сейчас они увидят, что я не справляюсь». И лучше уйти заранее, чем подтвердить собственный страх. Регрессия как стиль жизни Макс не справлялся с простыми вещами: заполнить анкету, разобраться с оплатой, выбрать недорогую микроволновку. Любая зона неопределенности — и он отступал. Мир казался чрезмерным: слишком громкий, сложный, требовательный. Поэтому он звонил единственному человеку, который как будто мог удержать его от распада, — матери. Он звонил по много раз в день: что написать в сообщении, куда обратиться с насекомыми в квартире, как решить спор с провайдером. Мать ворчала: «Не приходи ко мне по каждой мелочи», — и все же спешила спасать. Ее помощь приносила облегчение обоим: ему — освобождение от ответственности, ей — ощущение нужности. Но такая «поддержка» не учила, а подменяла самостоятельность: она давала ответы, а не инструменты. Эта зависимость — не про страх потерять привязанность (как при зависимом расстройстве), а про бегство от возможного разоблачения и стыда. Регрессия здесь становится ролью: лучше оставаться ребенком, чем признать свою неуклюжесть на взрослой территории, где нужно пробовать, ошибаться и расти. Идеализация, основанная на фантазиях В офлайне у Макса друзей не было. Единственной связью оставалась Дженна — знакомая из игр, с которой он переписывался с подростковых лет. Они никогда не встречались, их «дружба» целиком жила в онлайне, но Макс идеализировал ее: «самая умная, самая красивая, лучшая». То же происходило и с публичными фигурами: случайный повар в ролике вдруг становился «лучшим в мире», актриса — «лучше чем Мэрил Стрип». Логики в оценках не было — была детская восторженность недосягаемым. Чем дальше человек, тем совершеннее он казался, потому что не предъявлял встречных ожиданий. Идеализация на расстоянии — удобная защита. Реальная близость всегда связана с риском: тебя могут не понять, раскритиковать, увидеть уязвимым. А далекий объект любви безопасен: он не требует усилий и не отражает твоей слабости. Без опыта живых отношений с их нюансами и разочарованиями у Макса не формировались взвешенные суждения — только фантазии, которые не проверяются на прочность. Проецируемый стыд Стыд Макса был не просто сильным — он был невыносимым. Признать его означало встретиться с пустотами собственного опыта. Поэтому он делал иначе: создавал проекции. Когда в его жизни появилась молодая женщина — амбициозная, поддерживающая, — он отреагировал нападением. Он критиковал ее планы, высмеивал учебу и работу, распространял нелепые слухи среди тех немногих, кто был у него «своими»: матери, брата-близнеца, Дженны. Иногда злость прорывалась внезапно: едва заметный повод — и поток презрения. Он сравнивал ее с Дженной, уверяя, что «та во всем лучше». На деле именно эта женщина подсвечивала самое болезненное: другие двигаются, а он — нет. Ее энергия и компетентность напоминали ему о том, чего у него не было, и он пытался сделать ее такой же ничтожной, как чувствовал себя сам. Это уже не просто защитная реакция, а стратегия: не вынести стыд — значит спроецировать его на другого. Парадокс в том, что желание близости у людей с избегающим расстройством личности никуда не исчезает. Макс заставлял себя выходить из комнаты и встречаться с девушкой — в пределах «безопасного»: тихое кафе, короткая прогулка. Но чем ближе становилась реальность, тем громче звучал страх унижения. Поддержку он принимал за скрытую критику, зависть маскировал презрением, а искренность — угрозой. Видимость перемен К тридцати у Макса появились «улучшения»: еженедельные вечера настольных игр, осторожное слово «друзья» в адрес небольшой компании. Это был самый стабильный социальный ритуал за последние годы. Но фундамент оставался прежним. Он все еще жил с матерью и отчимом; комната была захламленной пещерой с мигающими экранами; прогресс — аккуратно выстроенной декорацией. Параллельно усиливался внутренний разлад. Он остро чувствовал собственную инертность и незначительность в мире, где ценятся действие и участие, — и в то же время стал резче отстаивать категоричные суждения. В чатах появлялись тезисы уровня приговора: «Все богатые — мошенники», «Система — сплошной обман». Стоило попросить пояснить, он замыкался. Не потому, что не имел мнения, — потому что любое углубление грозило разоблачить: за громкими формулами пусто. Этот «тихий крах» проявился особенно ясно во время короткой поездки за границу — первой в его жизни. Небольшая компания все спланировала, но в день отъезда у одного участника сорвался перелет, и группе пришлось быстро перестроиться. Все собрались обсуждать варианты, а Макс сел в угол и уткнулся в телефон. На мягкое «Макс, нам нужно решить это вместе, присоединишься?» — отвернулся и замолчал. Не оправдывался, не спорил, просто исчез из ситуации. Это была не растерянность. Это было чистое избегание — отказ вступать в реальность, даже когда ставки невысоки. Любое решение несло риск ошибиться, а значит — риск ответственности. А ответственности Макс не переносил: ни за поездку, ни за дружбу, ни — что важнее — за собственную жизнь. Избегание не меняется с возрастом Еженедельные выходы «в свет» не отменили главного: внутренний механизм остался прежним. Макс качался между детской беспомощностью и хрупким превосходством, между потребностью в людях и страхом быть увиденным настоящим. Он по-прежнему объяснял свои трудности «внешней системой», а когда система — то есть живые люди — просила участия, он растворялся в тишине. Он не нашел себя ни в офлайне, ни в вымышленном мире. Он перестал участвовать в жизни раньше, чем научился в ней жить. И в этом нет ничего экзотического: такие истории случаются чаще, чем мы готовы признать. Люди с избегающим расстройством личности нередко выглядят пассивными и даже кажутся примирившимися с изоляцией. Но за спокойной поверхностью идет непрерывная внутренняя борьба — за право не стыдиться себя, за возможность выдержать реальность и остаться в контакте. По материалам статьи «Why Some People Never Seem to Grow Up» Psychology Today

Чернуха 90-х

Восприятие 1990-х в массовом сознании — это смесь ностальгии, тревоги и боли. В культурной памяти эти годы прочно закреплены как эпоха «беспредела» и выживания. Российское кино этого периода — особенно жанровое и криминальное — стало зеркалом перемен, выразив дух времени, возможно, даже точнее, чем официальный кинематограф или фестивальное авторское кино. «Чернуха», как часто называют это направление, оказалась не просто эстетикой, а настоящим способом осмысления действительности. Фильмы вроде «Астенического синдрома» или «Маленькой Веры» стали знаковыми примерами этой тенденции. В постсоветскую эпоху эстетика чернухи сохранилась и развивалась: от работ Алексея Балабанова до сериалов Андрея Звягинцева и Юрия Быкова. Эстетика выживания: когда кино перестало врать Фильмы конца 80-х — начала 90-х фиксировали на пленке острую социальную травму, возникшую на стыке двух эпох. Художники наконец получили свободу выражения, но одновременно лишились поддержки государства и производственной базы. «Мосфильм» и «Ленфильм» сокращали объемы, киностудии закрывались или переходили на коммерческие рельсы, а съемочные группы учились работать с минимальными ресурсами — на рынках, в подвалах, в камерах. Зато с максимальной достоверностью. Режиссеры и сценаристы, работавшие в «чернушном» жанре, опирались на личный опыт или истории близких. Это кино снимали люди, хорошо знавшие, как выглядят драки, жаргон, криминальные схемы и атмосфера безвластия — не из газет, а из жизни. Поэтому даже простые сюжеты — вроде «бывший спортсмен идет в бандиты» или «честный парень попадает за решетку» — воспринимали как срез эпохи, а не просто развлечение. Время беззакония Уровень жизни в крупных городах стремительно падал, а в глубинке казался откатившимся в прошлые века. На этом фоне герои криминальных фильмов — будь то бывший спортсмен, подставной сутенер или идеалист-журналист — выглядели последними борцами за справедливость, пусть и по своим, уличным законам. Так, в «Фанате» (1989) зритель видел, как молодой каратист погружается в криминальную среду и участвует в боях не на ринге, а во дворах и ангарах. Алексей Серебряков, еще до «Левиафана» и «Груза-200», играл не сломленного циника, а гибкого, решительного парня с лицом героя, но жестокими обстоятельствами. С другой стороны — Евгений Сидихин в «За последней чертой» (1991): бывший боксер, выныривающий из тюрьмы прямо в объятия криминала. Против него — герой Игоря Талькова, харизматичный, но опасный рэкетир, чья роль была значительно урезана в финальном монтаже, сделавшая его не союзником, а антагонистом. Обе картины демонстрируют, как даже профессиональные спортсмены, призванные защищать порядок, становятся частью хаоса. Тюрьма как метафора страны Кульминацией жанра стал фильм «Беспредел» (1989) Игоря Гостева — тюремная драма, в которой колония превращается в аллегорию Советского Союза на изломе. Здесь столкновение «старых» уголовников и «новых» молодых осужденных символизирует смену поколений и ценностей. Картина пугает своей реалистичностью: многие роли исполнили реальные заключенные, а диалоги и сцены бунта до сих пор вызывают мурашки. Сергей Гармаш в роли вора по кличке Могол и Лев Дуров в роли начальника оперчасти Кума воплощают противоположные полюса лагерной иерархии, но в то же время — две правды о стране, где насилие стало нормой, а понятие справедливости — поводом для конфликта. Триллер, боевик, сплотейшен Не менее ярким примером позднесоветского боевика стал «Курьер на восток» (1991) — почти забытая сегодня лента, которая легко могла бы конкурировать с современными западными экшенами. Это история борца, попадающего в среднеазиатскую колонию, совершающего побег и ввязывающегося в стремительную криминальную одиссею. Динамичные драки, выстроенная драматургия и неожиданные сюжетные повороты делают фильм настоящим шедевром «чернушного» жанра. Отдельного внимания заслуживают и менее известные, но жанрово выразительные фильмы: «Охота на сутенера», «Криминальный квартет», «Сатана», «Караул», «Лошади в океане». Каждый из них по-своему отражает тревожное, яростное, дикое время, в котором закон казался фикцией, а дружба и предательство — вопросом выживания. Сегодня многие из этих фильмов воспринимаются с неожиданной свежестью. Отчасти — благодаря документальной стилистике, съемкам на пленку, актерам без «глянца». Отчасти — потому что они фиксируют чувства, которые снова становятся актуальными: неуверенность в будущем, утрату ориентиров, разочарование в институтах власти. Сериалы как продолжение: чернуха 90-х в XXI веке С середины 2010-х годов российская телеиндустрия переживает всплеск интереса к драмам, рассказывающим о жизни в позднем СССР, в «лихих» 1990-х и на постсоветском пространстве. Эти проекты продолжают традицию чернухи и даже получили свое название «неочернуха». Сегодня этот жанр адаптировался к реалиям стриминговых платформ. Современные проекты не просто воспроизводят атмосферу девяностых — они активно используют узнаваемые нарративные и визуальные элементы. Фактически зрителю предлагается конструктор из характерных тропов и типажей. Проекты вроде «Слово пацана», «Лихие», «Фишер», «Аутсорс» и «Дети перемен» воссоздают узнаваемые визуальные и нарративные маркеры: провинциальный антураж, бытовой алкоголизм, насилие как повседневность, подростковая жестокость, упадок семейных связей. Есть несколько обязательных маркеров для таких сериалов: • Подростки на грани: школьники, быстро превращающиеся в участников ОПГ. • Трагичные девушки: образ «розы на помойке» возвращается в виде героинь, несущих на себе груз социальной и личной драмы. • Честный милиционер: всегда одинокий и обреченный, борющийся не только с преступностью, но и с системой. • Неблагополучная семья: отсутствие отцов, униженные матери, травмированные дети. • Маньяки и психопаты как метафора скрытой социальной агрессии. Атмосфера и язык времени Даже если события формально происходят в другое десятилетие, вся эстетика — от саундтрека до предметов быта — возвращает зрителя в 90-е. Звучат хиты Татьяны Булановой и «Комбинации», на экране — панельки, прокуренные кухни, VHS и пыльные фотообои. Пространство действия — не Москва, а Саратов, Хабаровск, Камчатка, Казань. Провинция в этих проектах становится не просто сценой, а метафорой заброшенности, разрухи и социальной оторванности от центра. Этика без закона Главное, что объединяет старое кино и новые сериалы — это моральная серая зона. Персонажи существуют в мире, где законы не работают, и создают собственные кодексы: «по чести», «по справедливости», «по понятиям». Но эти правила, как и в 90-х, не выдерживают столкновения с реальностью — дружба предает, сила бессильна, справедливость подменяется местью. Чернушное кино и сериалы остаются актуальными, потому что отражают глубинную тревогу общества: ощущение, что прошлое никуда не делось, что нестабильность и безвременье по-прежнему рядом. Эти истории цепляют не только реализмом, но и эмоциональной правдой — отчаянием, протестом, желанием выжить. «Чернуха» — это не про криминал ради экшена. Это — язык разговора о травмах, которые до сих пор не пережиты. И если в 90-х это были фильмы «про нас», то сегодня это сериалы «про тогда, но про нас снова». Истории, в которых художественная правда оказывается больнее, точнее и честнее любых официальных хроник. Жанровое кино и современные драмы — это настоящая народная история, рассказанная с улицы. И, как ни парадоксально, именно она до сих пор дает возможность услышать ту правду, от которой все пытались отвернуться.

Становимся ли мы еще глупее?

Это не просто ощущение — факты говорят о том, что мы, возможно, действительно становимся менее умными. Это не шутка и не преувеличение. Существует тенденция, которую можно измерить и наблюдать, известная как негативный эффект Флинна: документально подтвержденное снижение показателей IQ в развитых странах за последние несколько десятилетий. Хотя интеллект — это сложная и многогранная характеристика, последствия этой тенденции выходят далеко за рамки простых тестов. От повышения эффекта Флинна до его падения В 1980-х годах новозеландский исследователь интеллекта Джеймс Р. Флинн обратил внимание на удивительный факт: на протяжении всего XX века уровень IQ во всем мире неуклонно рос. Это явление, известное как эффект Флинна, казалось свидетельством того, что человечество становится умнее, возможно, благодаря улучшению качества питания, образования и здравоохранения. Однако к 1990-м годам ситуация изменилась. Первым серьезным сигналом тревоги стали данные, полученные из Норвегии. В этой стране была создана огромная база данных по когнитивному тестированию, включающая более 730 тысяч молодых людей, родившихся с 1962 года по настоящее время. Результаты исследования были поразительными: уровень IQ достиг своего пика среди тех, кто родился примерно в 1975 году, и с тех пор продолжает снижаться. В среднем это снижение составляет около 7 пунктов за поколение. Флинн позднее подтвердил, что в Великобритании наблюдаются аналогичные тенденции. В 2000-х годах подростки показали более низкие результаты на тестах по сравнению со своими сверстниками из 1980-х. И это не единичный случай — исследователи в развитых странах по всему миру отмечают такую же картину. Почему мы теряем свое преимущество? Одна из популярных теорий предполагает, что снижение IQ связано не с генетикой, а с окружающей средой. Это явление, по мнению ученых, является отражением того, как современный образ жизни меняет наш мозг. Современные дети растут в мире экранов, скроллинга и клипового контента. Социальные сети и короткие видеоролики, быстро повышающие уровень дофамина, заменили углубленное чтение и решение сложных задач. Образовательные системы, стремясь соответствовать установленным стандартам, часто ориентированы на быстрое обучение, вместо того чтобы развивать независимое мышление. Даже повседневные отвлекающие факторы, связанные с цифровыми технологиями, оказывают свое влияние. Исследования показывают, что простая проверка телефона или электронной почты может временно снизить IQ на 10 пунктов. Если это когнитивная цена всего лишь одного «импульса», то какова же истинная цена жизни, проведенной онлайн? Мы также утратили привычные критерии интеллектуального качества. В прошлом контент в социальных сетях, книгах и журналистике подвергался строгой редактуре. Сейчас же он наполняет наши ленты без какого-либо контроля. В результате многие люди прислушиваются не к мнению экспертов или педагогов, а к влиянию влиятельных личностей, блогеров и псевдозвезд, некоторые из которых не смогли сдать экзамен в средней школе. Как говорится, мы — это то, что мы едим. А в эпоху цифровых технологий мы — это то, что мы потребляем через глаза и уши. Скрытая эпидемия: функциональная неграмотность Возможно, даже больше, чем снижение IQ, вызывает беспокойство растущая функциональная неграмотность — неспособность выполнять элементарные задачи по чтению и математике, которые необходимы в повседневной жизни. В Великобритании, например, один из десяти человек не смог бы найти более выгодный вариант между 10% скидкой и скидкой в 30£ на телевизор стоимостью 250£ (последний вариант экономит больше денег, но звучит менее привлекательно для тех, кто не знаком с экономикой). В странах ЕС, таких как Румыния и Португалия, до 40% взрослого населения считаются функционально неграмотными. Даже в Швеции, которая считается одной из самых успешных стран в этом отношении, этот показатель все еще составляет 8%. В США ситуация не менее мрачная. Примерно 45 миллионов взрослых американцев читают меньше, чем в пятом классе. А в 2018 году данные исследовательского центра Pew Research показали, что только 26% американцев могут надежно отличить факты от мнений в письменном тексте. Среди 15-летних подростков во всем мире это число снижается до всего лишь 14%. Проблема не только в том, что некоторые школы не справляются с обучением или ученики не хотят учиться. Мы живем в обществе, где интеллектуальная лень не только не порицается, но и поощряется. Когда статус знаменитости становится важнее опыта, когда эмоции берут верх над разумом, а самый громкий голос оказывается важнее самого информированного, есть ли надежда на то, что мы сможем сохранить свою когнитивную устойчивость? Эпоха Homo Idioticus Возможно, мы уже не те, кем себя считали, ни Homo sapiens — «мудрецы», ни Homo economicus — «рациональные субъекты» классической экономики. Мы все чаще становимся Homo idioticus — существами, движимыми не разумом и логикой, а эмоциональными порывами, дезинформацией и интеллектуальной инертностью. Это может показаться суровым заявлением, но давайте посмотрим на факты: уровень IQ падает, функциональная неграмотность широко распространена, медиаграмотность снижается, а критическое мышление становится скорее редким навыком, чем нормой в культурной среде. Это не означает, что мы обречены. Но это говорит о том, что нам необходимо срочно пересмотреть нашу культурную, образовательную и цифровую среду. Хотим ли мы, чтобы будущие поколения воспитывались на алгоритмах ТикТока и сплетнях о знаменитостях или же на разуме, науке и творчестве? Этот упадок не является неизбежным, но чтобы обратить его вспять, необходимы осознанность, усилия и готовность принять неудобную правду. Если мы хотим вернуть себе звание Homo sapiens, мы должны перестать оправдывать невежество и начать развивать свой интеллект. Пока не стало слишком поздно. По материалам статьи «The Rise of Homo Idioticus: Are We Getting More Stupid?» Psychology Today

Почему иногда думать о бывшем не так уж и плохо

Без сомнения, разрыв отношений — это одно из самых сложных испытаний, с которыми можно столкнуться. Даже если вы сами приняли решение о расставании, все равно последует болезненный период, прежде чем вы сможете двигаться дальше. Однако, насколько глубоко люди переживают этот разрыв? Представьте, что вы ожидаете приема у врача. Фоновая музыка представляет собой заранее установленную подборку мелодий, популярных в прошлом десятилетии. Это типичная фоновая музыка, которую вы даже не замечаете. Но когда ожидание затягивается дольше, чем хотелось бы, вы вдруг осознаете, что играемая песня была «вашей» с когда-то любимым человеком. Эмоции нахлынули на вас, и вы почувствовали облегчение только тогда, когда медсестра пригласила вас в кабинет. Сложная природа чувств к бывшему партнеру Согласно недавнему исследованию, проведенному Барри Фарбером и его коллегами из Колумбийского университета, хотя каждый из нас переживает разрыв романтических отношений, изучение того, как прошлый опыт продолжает влиять на наше восприятие, было на удивление ограниченным. Но все мы знаем, что наши внутренние репрезентации прошлых отношений могут сохраняться на протяжении всей жизни. Возможно, вы не уделяли много внимания своим бывшим, но даже знакомая песня может затронуть эту глубоко спрятанную часть вашего сознания. Исследователи из Колумбийского университета, осознавая этот пробел в научных исследованиях, предложили свое определение внутренней репрезентации. Они описывают ее как синтез конкретных воспоминаний, ментального образа или ментальной модели, которая включает в себя сочетание чувств, мыслей, убеждений, ожиданий и ощущения ощутимого присутствия этого человека. Затем они сформулировали ряд исследовательских вопросов, направленных на изучение интенсивности этого переживания и более детальной природы самих представлений. Эти вопросы касались чувств, мыслей и факторов, влияющих на взаимоотношения, таких как тип привязанности и характер завершения отношений. Затем они указывают на то, что эта форма разбитого сердца может существенно отличаться от чувства утраты, которое вы испытываете, когда умирает ваш близкий человек. Поскольку рядом с вами все еще может находиться живой человек, который, возможно, вызывает дискомфорт в зависимости от обстоятельств, эти эмоции технически не подпадают под определение горя. На что же тогда похоже это переживание? Выявление внутренних репрезентаций «прошлых других» Фарбер и его коллеги разработали метод, который они назвали «Представления о прошлых значимых других». Они опросили 2203 взрослых, 87% из которых были женщинами, в среднем возрасте 31 год. Опрос включал подробные вопросы о прошлых отношениях и выявлял частоту мыслей о бывшем партнере, а также демографическую информацию. Когда речь зашла о частоте мыслей, участники исследования неожиданно высоко оценили ее — в среднем 5,5 по шкале от 1 до 7. Они также дали высокую оценку живости этих мыслей — 5,1. Женщины в целом показали более высокие результаты по шкале частоты, как и те, кто чаще был инициатором разрыва отношений, и те, кто состоял в долгосрочных отношениях. Наиболее распространенными причинами, по которым люди думают о своих бывших, являются ностальгия, одиночество, прослушивание определенных песен, празднование памятных дат и просто грусть. Люди часто задаются вопросами: думает ли бывший о них, вспоминает ли хорошие и плохие времена, скучает ли он или она по ним, и будут ли они когда-нибудь снова вместе. Эти мысли вызывают разные эмоции: страх, вину, раскаяние и стыд. Кроме того, были выявлены и другие интересные результаты. В частности, пожилые одинокие женщины и женщины с тревожным типом привязанности чаще других думали и переживали о своих бывших партнерах. Одинокие молодые женщины с тревожным типом привязанности, которые не чувствовали себя достаточно замкнутыми, также с большей вероятностью размышляли о проблемах в отношениях. Для тех, кто уже давно прекратил отношения, прошлые плохие времена часто становились источником беспокойства. Отсутствие ощущения завершенности также способствовало размышлениям о прошлых хороших временах. Авторы исследования пришли к выводу: «Таким образом, существует сильное чувство амбивалентности в том, как люди продолжают думать о значимых бывших партнерах». Что это значит для ваших внутренних репрезентаций Авторы исследования обращают внимание на то, что мысли о бывшем партнере могут возникать довольно часто — почти раз в неделю. Они связывают это не только с личными вещами, такими как фотографии, или с людьми, например, друзьями, но и с социальными сетями. Авторы говорят, что практически все люди время от времени думают о своих бывших партнерах. Однако теперь социальные сети могут значительно облегчить этот процесс. Их доступность и распространенность значительно расширяют возможности для размышлений о прошлом. Возвращаясь к гипотетической ситуации в кабинете врача, авторы также подробно описывают, как музыка может влиять на мысли о бывшем партнере. Музыка связана с активностью лимбической системы мозга — области, ответственной за эмоции и память. Частота мыслей о бывшем партнере может зависеть от того, как часто люди слышат определенные песни в исполнении других людей или как часто они сами исполняют их, чтобы сохранить воспоминания о прошлом. Было неожиданно обнаружить, что страх так часто связан с эмоциями, которые возникают при воспоминаниях о бывшем. Возможно, вы сможете оценить это открытие, если, как предполагают авторы, напоминания о бывшем могут угрожать вашему чувству безопасности или просто возвращать в сознание мысль о том, что у вас все еще есть чувства к этому человеку. Если мысли о вашем бывшем так часто приходят вам в голову (или если вы намеренно проигрываете старые песни), у вас может возникнуть ощущение, что вы изменяете своему нынешнему партнеру. В этом исследовании также интересно отметить, что многие люди задаются вопросом, помнят ли о них их бывшие партнеры. Ваши прошлые отношения были неотъемлемой частью вашего прошлого и помогли вам стать тем, кем вы являетесь сегодня. Когда этот человек исчезает из вашей жизни, вы можете почувствовать, что теряете часть своей индивидуальности. Подтверждение того, что вы были важны для вашего бывшего партнера и до сих пор остались в его мыслях, может помочь вам почувствовать, что вы действительно значили что-то для кого-то другого. Авторы исследования также делают несколько клинических выводов, в частности о том, как отсутствие завершенности может влиять на сохранение воспоминаний о бывшем партнере. Независимо от того, обращаетесь ли вы за помощью к специалисту или нет, полезно «интегрировать разрыв отношений в ваше более широкое самовосприятие». В заключение можно сказать, что нет ничего необычного в том, чтобы думать о бывшем партнере. Это не означает, что вы потерпели неудачу. Наши прошлые отношения помогают нам понять, кто мы есть сегодня, позволяя нам смотреть вперед и одновременно оглядываться назад. По материалам статьи «Why It Might Not Be So Bad to Think About an Ex» Psychology Today

Как сохранить отношения на грани краха?

Проблемы в отношениях требуют внимания, заботы и иногда полной перестройки. Они могут быть как очевидными — ссоры, отчужденность, раздельные спальни, — так и скрытыми, постепенно разрушающими связь. Осознание этих трудностей — ключ к восстановлению. Даже на ранней стадии понимание основных причин может помочь сохранить и укрепить отношения. Рассмотрим, как вернуть в них гармонию. 1. Способ общения друг с другом Основой любых здоровых отношений является то, как партнеры делятся своими мыслями, чувствами и потребностями. Когда уважительное общение терпит неудачу, все остальные аспекты следуют за ним. В нездоровых отношениях стереотипы общения часто превращаются в предсказуемые негативные циклы, которые включают критику, защиту, презрение и молчаливое обращение. Со временем эти вредные привычки становятся нормой, и партнеры с трудом могут вспомнить, когда они были добры друг к другу. Чтобы сохранить отношения, оба партнера должны приложить усилия для преодоления замкнутого круга. Для этого необходимо активное, эмпатичное слушание. Оно требует искреннего интереса к точке зрения партнера, даже если она сильно отличается от вашей. Когда ситуация накаляется время от времени, очень важно сделать паузу, заменить оскорбительные высказывания уважительными и признать человечность друг друга. Простая практика общения со своим партнером, как вы бы разговаривали с коллегой, уважая его достоинство даже во время разногласий, может удивительно быстро изменить динамику ваших отношений. 2. Восстановление доверия Когда в отношениях происходит предательство, будь то неверность, нечестность или многократное невыполнение обещаний, процесс восстановления доверия требует усилий от обоих партнеров. Пострадавшей стороне необходимо время, чтобы выразить обиду, не превращая ее в бесконечное наказание. В то же время тот, кто причинил вред, должен постоянно демонстрировать свою надежность, не ожидая немедленного прощения. Искренние извинения служат лишь началом пути, а не решением проблемы. Ваши дальнейшие действия будут говорить сами за себя. Открытость и терпение станут ключевыми факторами в процессе восстановления вашего партнера. Важно осознавать, что доверие, которое вы восстанавливаете, может отличаться от того, каким оно было раньше. Но если оба партнера будут искренне стремиться к восстановлению, отношения могут стать более глубокими и устойчивыми. 3. Различия в языках любви Во многих отношениях существует несоответствие между тем, как мы выражаем свою любовь, и тем, как ее воспринимает наш партнер. Это несоответствие является одной из главных причин неудовлетворенности. Обычно это связано с тем, что мы говорим на совершенно разных языках любви. По словам доктора Гэри Чепмена, существует пять таких языков: слова поощрения, время партнеру, подарки, помощь и физические прикосновения. Если ваш естественный способ выражения любви — это слова поощрения, а у вашего партнера — физические прикосновения, то он не будет замечать ваших проявлений любви, и наоборот. В результате партнер, который дает, чувствует себя недооцененным, а партнер, который принимает, — нелюбимым. Это создает болезненный цикл, несмотря на благие намерения обеих сторон. Понимая основной язык любви вашего партнера, вы сможете направить свою энергию туда, где она принесет наибольшую пользу, а он сможет сделать то же самое для вас. Это не значит, что вам нужно отказаться от своего привычного способа самовыражения — скорее, дополнить его способами, которые ваш партнер сможет полностью понять и оценить. 4. Несогласованные ожидания в отношениях Ваши представления об идеальных отношениях могут стать источником серьезных проблем для вашего партнера, особенно если эти ожидания остаются невысказанными. Во многих парах представления о ролях, обязанностях и повседневной жизни создают невидимые трения. Нагрузка по ведению домашнего хозяйства часто ложится на одного человека, что приводит к неудовлетворенности, которая накапливается незаметно. Чтобы решить эту проблему, необходимо честно обсудить, чего каждый из вас действительно хочет и в чем нуждается. Это касается как распределения обязанностей по дому, так и карьерных приоритетов, финансового вклада и совместного расписания — эти повседневные вопросы формируют вашу совместную жизнь. Согласовывая ожидания или находя приемлемые компромиссы, вы создаете равноправные отношения, которые будут устраивать обоих партнеров. 5. Различные взгляды на воспитание детей и планирование семьи Решение о том, заводить или не заводить детей, — это один из немногих вопросов, которые могут стать настоящим камнем преткновения в отношениях. Именно поэтому так важно обсудить этот вопрос, прежде чем вступать в долгосрочные отношения. Однако, помимо этого основополагающего выбора, различия в воспитании детей могут вызывать значительное напряжение в отношениях. У пар, которые становятся родителями, часто возникают жаркие споры из-за противоречивых подходов к дисциплине, образованию, времени, проводимому у экрана, или ценностям. Вседозволенность одного из родителей может нарушить границы дозволенного для другого, в то время как строгая дисциплина одного из них может показаться другому слишком суровой. Кроме того, когда дети замечают эти разногласия, они склонны симпатизировать более снисходительному родителю, что лишь усугубляет конфликт между родителями. Если не выработать единого подхода, дети быстро научатся настраивать родителей друг против друга. Ваши разные стили воспитания, вероятно, основаны на вашем собственном опыте: вы либо копируете то, что сработало в вашей семье, либо осознанно выступаете против того, что не принесло результатов. Понимая эти корни, пары могут разработать последовательные методы воспитания, которые будут учитывать сильные стороны каждого. Самые крепкие партнерские отношения в воспитании основываются на том, что родители предъявляют к детям единые требования и уважительно решают разногласия в частном порядке. 6. Проблемы с близостью Близость — это невидимая нить, которая связывает партнеров не только на физическом уровне. Когда она исчезает, пары становятся просто сожителями, эффективно управляя домашним хозяйством, но испытывая эмоциональный голод. Спальня, безусловно, играет важную роль в отношениях, но не стоит забывать, что эмоциональная близость является основой для физической связи. Эксперты по отношениям из Института Готтмана говорят нам, что если вы хотите улучшить свои физические отношения, вам следует сначала укрепить эмоциональную связь. Ваша уязвимость друг перед другом, когда вы делитесь страхами, мечтами и неуверенностью, создает связи, которые не могут быть установлены в обычной беседе. Физические прикосновения укрепляют эти эмоциональные связи через нейрохимические реакции, которые буквально сближают вас. Если вы заметили, что в ваших отношениях стало меньше близости, то даже маленькие шаги могут иметь огромное значение. Хотя поначалу это может показаться неловким, но намеренная уязвимость открывает двери к более глубокой связи. Чтобы возродить физическую близость, попробуйте прикосновения без давления и ожиданий. Это позволит заново открыть для себя язык жестов, не беспокоясь о результатах. 7. Пренебрежение качественным совместным времяпрепровождением Современные отношения часто страдают не от крупных конфликтов, а от постепенного ослабления связи. Это происходит из-за того, что наша напряженная жизнь не оставляет времени на качественное общение друг с другом. В суете рабочих дедлайнов, забот о детях, домашних дел и отвлекающих факторов, связанных с цифровыми технологиями, качественное взаимодействие становится тем, чем проще всего пренебречь. Многие партнеры проводят вместе много времени, но при этом чувствуют себя психологически отстраненными. Они смотрят в разные экраны или обсуждают только вопросы логистики. Чтобы ваши отношения развивались или хотя бы сохранялись, им необходимо время. Без регулярных, значимых связей даже самые крепкие партнерские отношения постепенно превращаются в механические. Чтобы сохранить связь, нужно планировать как непринужденные встречи, так и более глубокие, хотя это может быть сложно. Ежедневные звонки и переписки помогают поддерживать отношения на постоянной основе, а регулярные свидания или выходные позволяют восстановить связь более интенсивно. Даже пятнадцатиминутная беседа без отвлекающих факторов может поддерживать жизненно важные отношения, когда более длительные периоды общения невозможны. Качество внимания гораздо важнее количества времени, проведенного вместе. 8. Стресс и внешнее давление Когда на нас обрушиваются вызовы, такие как карьерные ожидания, финансовые проблемы, болезни или семейные кризисы, наши отношения либо укрепляются благодаря совместному преодолению трудностей, либо рушатся под натиском стресса. Стресс способен создавать новые проблемы, но чаще всего он усугубляет уже существующие трудности в отношениях. Если один партнер постоянно борется со стрессом, защищая другого, дисбаланс в отношениях может привести к обиде. И наоборот, когда в трудные времена оба партнера сосредотачиваются не на друг друге, а на внешних обстоятельствах, это может стать причиной эмоционального разрыва. Самые крепкие партнерские отношения строятся на балансе и взаимоподдержке. Важно, чтобы каждый из партнеров проявлял свою силу и выносливость, чтобы избежать эмоционального выгорания. Умение сохранять спокойствие и перспективу помогает отличить временные трудности от настоящих проблем в отношениях. Если вы воспринимаете внешнее давление как вызов, который нужно преодолеть вместе, а не как противостояние, то можете превратить потенциально сложные моменты в возможности для укрепления отношений. 9. Проблемы в расширенной семье и среди родственников Будет справедливо отметить, что в некоторых отношениях объединение двух семейных систем может создать напряженную динамику, с которой даже самой любящей паре будет трудно справиться. Когда вы связываете себя обязательствами с партнером, его семья становится неотъемлемой частью вашей совместной жизни, к лучшему или к худшему. Различные семейные культуры, стили общения и ограничения могут вызывать трения, которые партнерам необходимо преодолевать сообща, чтобы поддерживать свои отношения. Если ситуация особенно сложная, ваша преданность может быть разделена между вашей семьей по происхождению и партнером, которого вы выбрали. Это напряжение часто усиливается во время праздников, торжеств или семейных кризисов, когда возникают противоречивые ожидания. Но психологи, которые специализируются на взаимоотношениях, утверждают, что для создания успешного партнерства крайне важно, чтобы ваш партнер ощущал себя особенным. Вы должны сделать ваши отношения приоритетными, при этом сохраняя уважительные отношения со своей большой семьей. Оба партнера должны иметь единую позицию относительно границ, особенно когда семьи оказывают на них давление. 10. Изменение приоритетов и жизненных целей Даже самые гармоничные пары неизбежно проходят через периоды, когда их личностный рост может вызывать напряжение в отношениях. Личностное развитие — это и благо для каждого из нас, и одновременно сложная задача для пары. Изменения в карьере, которые вдохновляют одного партнера, могут пугать другого. Духовное пробуждение, улучшение здоровья или возрождение страсти — все эти события могут внезапно изменить динамику отношений. То, чего вы оба хотели в начале отношений, со временем может сильно измениться. Если пара сопротивляется этим изменениям, обычно возникают обиды или застой. С другой стороны, если изменения происходят без общения, это может привести к запутанной разобщенности, когда каждый из партнеров задается вопросом, что случилось с их некогда единым видением мира. Чтобы ваши отношения могли выжить, они должны быть гибкими и способными адаптироваться к вашему личному развитию, сохраняя при этом основные связи. Регулярные беседы о ваших приоритетах могут помочь вам и вашему партнеру скорректировать свои ожидания, чтобы изменения не стали для вас неожиданностью. Самые крепкие отношения строятся на личностном росте и поиске творческих решений, которые позволят вам совместить ваши индивидуальные мечты с целями партнерства. Это значит, что вы будете расти вместе, поддерживая друг друга во всех начинаниях. В заключение Проблемы, описанные выше, типичны для многих партнерских отношений и могут возникать в любой момент. Осознание этих трудностей — уже шаг к их решению. Если справиться самостоятельно сложно, поможет семейная терапия. Психотерапевт создаст безопасную обстановку для диалога и обучит эффективному общению, чтобы преодолеть негативные модели поведения. Даже в крепких отношениях бывают трудности. Главное — не избегать их, а вместе преодолевать с сочувствием и стремлением к росту. Так отношения могут стать еще сильнее. По материалам статьи «The secret formula to saving a failing relationship: 10 things you must address» A Conscious Rethink

Искусственный интеллект и будущее любви

Искусственный интеллект все чаще становится пространством для эмоциональной разгрузки, заменяя людям поддержку, которой им не хватает в реальных отношениях. В условиях одиночества, тревожности и дистанцирования в близких связях все больше людей обращаются к ИИ как к источнику утешения, слушающему собеседнику или даже виртуальному партнеру. Эти технологии, способные имитировать заботу и внимание, заполняют эмоциональные пустоты, предлагая стабильность и контроль в противовес сложностям человеческого общения. Такие практики отражают глубинные изменения в способах переживания близости и выстраивания привязанностей в цифровую эпоху — изменения, которые перестают быть исключением и становятся частью повседневной реальности. Для тех, кто страдает от эмоциональной перегрузки или боли, искусственный интеллект может предложить своего рода связь. Он реагирует, слушает и повторяет успокаивающие слова, которые могут помочь успокоить нервную систему. ИИ последователен и всегда доступен. Когда человек находится в тревожном, навязчивом или неконтролируемом состоянии, такая отзывчивость может стать настоящим спасением. Она дает ощущение отражения в зеркале, без риска недопонимания, и присутствия, не требующего эмоциональных переговоров. Для многих это не просто удобно, это опьяняет. И нетрудно понять почему. Теория привязанности объясняет, что мы формируем связи с теми, кто способен нас успокоить. Наше тело нуждается в контроле, разум — в гармонии, а психика, особенно в моменты уязвимости, тянется ко всему, что приносит облегчение: к людям, к историям, к вещам, к фантазии или, в данном случае, к языковой модели. Искусственный интеллект способен имитировать аспекты надежной опоры. Он может сохранять спокойствие, поддерживать пространство и даже предлагать идеи. Однако он не может по-настоящему общаться. У него нет нервной системы, внутреннего мира и тонкого чувства недосказанности. Он не может ни разрушать, ни восстанавливать. Тем не менее многие люди находят его достаточно хорошим в моменты эмоционального кризиса. В этой связи возникает ряд важных психологических вопросов: если человек чувствует, что за ним наблюдает что-то искусственное, меняет ли это его восприятие реальных людей? И если он учится контролировать ситуацию только с помощью запрограммированных проверок, то как это влияет на его способность к настоящей близости? Эти вопросы не являются абстрактными, они возникают в реальной жизни и требуют особого внимания. Желание имеет свойство адаптироваться, как и одиночество. Когда мир вокруг нас разочаровывает, когда мы чувствуем себя проигнорированными, невидимыми или эмоционально истощенными, наша психика начинает искать новые способы облегчения. Она может найти утешение в повторении, фантазии или даже в успокаивающих интонациях чат-бота. В эпоху цифровых технологий, когда нас окружает избыток информации и эмоциональный голод, многие люди стремятся не к близости в традиционном понимании этого слова, а к предсказуемости и возможности совместного регулирования эмоций по запросу. Это особенно заметно в мире, где любовь стала более поверхностной, игровой и эмоционально неуловимой. В приложениях для знакомств больше внимания уделяется перелистыванию, чем глубине. Текстовые сообщения заменяют разговоры. Отношения развиваются не только благодаря зрительному контакту и голосу, но и тщательно продуманным подписям и отложенным ответам. В этом контексте искусственный интеллект незаметно предлагает эмоциональную непосредственность, не требуя от нас эмоциональной отдачи. То, что когда-то мы могли обсуждать с партнером или психотерапевтом, сейчас все чаще передается на откуп различным системам. Хотя эти системы не могут полностью заменить общение, они могут создать иллюзию удовлетворения. Для людей, которые выросли в интернете или чьи самые глубокие эмоциональные переживания происходили через экраны гаджетов, эта иллюзия близости может казаться вполне реальной. Технологии будут продолжать развиваться, как и способы, которыми люди стремятся общаться. Вопрос не в том, станет ли искусственный интеллект более эмоционально интеллектуальным — он обязательно станет. Речь идет о том, какие потери и приобретения мы понесем, когда заменим реальный риск в отношениях искусственным сдерживанием. Отношения не всегда отражают нас самих. Они могут быть сложными, вызывать разочарование и противостоять нашим привычкам, но также и помогают нам расти. ИИ не способен на это. Он не может оспорить наши прогнозы или вызвать нашу защиту. Он не будет неправильно нас понимать и заставлять говорить более четко. Он не уйдет, но и не может по-настоящему остаться. Его присутствие лишь имитируется, а настройка закодирована. Но для людей, которые испытывают боль и отчаянно нуждаются в чувстве безопасности, это может быть не так важно в данный момент. Главное — то, что ИИ помогает им снова дышать. Он дает название буре, смягчает острые углы и позволяет почувствовать себя лучше. Это не провал. Это процесс адаптации. Но в то же время это и зеркало. Это показывает нам, чего не хватает в мире человеческих отношений. Многие люди сегодня не стремятся к традиционным связям. Они ищут стабильности, контроля и ощущения поддержки, не рискуя при этом потерять что-то важное. И в этом контексте искусственный интеллект выступает убедительным подтверждением этих тенденций. Однако, как мы знаем, искусственный интеллект — это лишь копия. Что еще предстоит исследовать — то, как это отразится на глубинных основах нашей эмоциональной жизни. Станем ли мы более самостоятельными или более отстраненными? Избавимся ли мы от некоторых вредных зависимостей или, возможно, приобретем новые? Станем ли мы более эмоционально развитыми или, наоборот, более закрытыми? Как напоминает нам Стивен Порджес, автор поливагусной теории, безопасность — это основа любых отношений. Когда мы не ощущаем безопасности рядом с другими людьми, наши системы ищут защиту в других местах. В мире, где любить становится все сложнее, искусственный интеллект может стать заменителем совместного регулирования. Искусственный интеллект обладает потенциалом для поддержки, регуляции и даже исцеления. Однако есть риск, что мы потеряем связь с качествами, которые делают настоящие отношения поистине преобразующими. Любовь, которая охватывает все сферы жизни, определяется не своим совершенством, а способностью выдерживать противоречия и хаос. Она позволяет нам раскрыться во всей нашей эмоциональной многогранности, а не просто отражать наши приятные реакции. Возможно, именно этого требует от нас сегодняшняя ситуация — не паниковать и не отступать, а исследовать. Как меняются наши потребности? Что мы ожидаем от технологий? И где те грани, которые мы все еще стремимся найти друг в друге? Будущее близости может оказаться не совсем человеческим. Возможно, это будет что-то гибридное, чего мы пока не до конца понимаем. Но если мы хотим оставаться в контакте с тем, что делает любовь преображающей, нам следует осознать, что мы размениваем. По материалам статьи «AI and the Future of Love» Psychology Today

Сказки народов мира в творчестве Миядзаки

Сказки — неотъемлемая часть культуры любого народа. Они передают традиции, страхи, надежды и образы, которые формировали сознание поколений. Японский режиссер-аниматор Хаяо Миядзаки давно признан не просто мастером анимации, но и талантливым интерпретатором мифологических сюжетов. Его фильмы насыщены отсылками к сказкам, легендам и народным мотивам разных стран — от Скандинавии до славянских земель. Неудивительно, ведь, как сам Миядзаки признавался, именно фольклорные истории вернули ему веру в искусство. Он почти отказался от анимации, но увиденный советский мультфильм «Снежная королева» Льва Атаманова пробудил в нем вдохновение. Впоследствии он мечтал экранизировать «Пеппи Длинный чулок» Астрид Линдгрен и даже подготовил эскизы для встречи, которая, увы, не состоялась. В 2010 году Миядзаки составил список из 50 любимых детских книг для юбилейной выставки издательства Shoten. В этом перечне можно найти и европейские сказки, и азиатские мифы, и примеры классической литературы. Но куда глубже след этих источников можно проследить в его собственных работах. И если в «Навсикае из Долины ветров» или «Небесном замке Лапута» доминирует научная фантастика и антиутопия, то большинство фильмов студии Ghibli — это настоящие современные сказки, сотканные из фрагментов коллективного бессознательного человечества. «Ходячий замок» и избушка на курьих ножках Хотя основой для «Ходячего замка» (2004) послужил одноименный роман британской писательницы Дианы Уинн Джонс, Миядзаки привнес в экранизацию множество культурных интерпретаций. Так, образ замка явно вдохновлен славянской избушкой на курьих ножках. Замок в мультфильме передвигается на «птичьих» лапах, меняет расположение и даже «убегает» от врагов, как и хижина Бабы-яги. Более того, дверь замка работает как портал в разные пространства — словно сказочный «поворот» избы, который открывает путь в иные миры. Хаул и Синяя борода Сам персонаж Хаула представляет собой синтез нескольких архетипов. В его образе можно увидеть черты героев сказок «Синяя борода» и «Красавица и чудовище». Его замкнутость, двойная жизнь, одержимость внешностью и слухи о том, что он якобы «поглощает» души юных девушек, делают его амбивалентным персонажем. Впрочем, как и в лучших сказках, страх перед ним растворяется, когда героиня проявляет терпение, доброту и решимость. «Рыбка Поньо на утесе» и Русалочка В «Рыбке Поньо» (2008) оживает переосмысленная версия европейской сказки о русалочке. В отличие от трагичной истории Ганса Христиана Андерсена, где героиня расплачивается жизнью за любовь, Поньо — это сущий ребенок, ведомый не страстью, а искренним любопытством. Ее побег к людям приводит к хаосу — не потому что она «нарушает порядок», а потому что ее отец, архетипичный морской страж, стремится удержать дочь, перенося гнев на весь мир. Но, как и в детской сказке, все завершается благополучно — не разрушением, а принятием. Голем и роботы из «Лапуты» «Небесный замок Лапута» (1986), первое официальное аниме студии Ghibli, вдохновлено «Путешествиями Гулливера», но в нем также звучат отголоски средневековых легенд о големе. Роботы, сторожащие древнюю цивилизацию, заросшие мхом и тихо заботящиеся о природе, представляют собой мирных и древних созданий, чьи функции ближе к хранителям, чем к машинам разрушения. Это органичный синтез научной фантастики и фольклора о живых статуях, оживленных словом или магией. Безликий и славянский домовой Безликий из «Унесенных призраками» (2001) — одна из самых загадочных фигур Миядзаки. Он появляется как существо без места и имени, способное поглощать других. Но ближе к финалу он превращается в «домового», или точнее — дзасики-вараси, японского духа-хранителя дома. Подобно славянскому домовику, он обретает покой и пользу, когда ему дают заботу и угол в доме. Это путь от разрушения к принятию — классическая трансформация, знакомая многим мифам. Юбаба, Дзениба и Баба-яга Юбаба, антагонистка «Унесенных призраками», одновременно воплощает нескольких архетипов: и ямаубу из японских сказок, и Злую Ведьму Запада, и, конечно, Бабу-ягу. Ее магическое управление баней для духов, способность забирать имена и подчинять волю — все это роднит ее с образами ведьм из славянского и европейского фольклора. Интересно, что у Юбабы есть сестра-близнец Дзениба — как у Бабы-яги в некоторых сказках. Образ ведьмы у Миядзаки, впрочем, неоднозначен: злость Юбабы уравновешена ее материнской любовью и уважением к тем, кто проявляет мужество. Сусуватари и брауни Чернушки-сусуватари, впервые появившиеся в «Моем соседе Тоторо» (1988), а затем в «Унесенных призраками», — еще один пример «интернациональных духов». Их можно сравнить с шотландскими брауни — крошечными духами, которые живут в домах и помогают по хозяйству. Они не злые, но обидчивые — стоит проявить невнимание, и они исчезнут. В современной культуре эти существа обрели облик милых пушистиков с глазами на пол-лица, но их «генеалогия» уходит корнями в европейские и азиатские народные поверья. Тоторо и японские екаи Хотя Тоторо — изобретение самого Миядзаки, его образ построен на японской традиции екаев — духов-природы. Тоторо напоминает обакэ — магических существ, способных менять форму и влиять на реальность. Его компаньон Котобус — типичный бакэнэко, кот-оборотень. А улыбка обоих — явный реверанс в сторону Чеширского кота. С помощью этих существ Миядзаки объединяет японский фольклор и европейские литературные символы в одном фантастическом мире. Навсикая и «Одиссея» Даже в более «научно-фантастической» «Навсикае из Долины ветров» (1984) прослеживается влияние классического эпоса. Главная героиня получила имя в честь царевны Навсикаи из «Одиссеи» Гомера, которая спасла Одиссея и проявила к нему сочувствие. Обе героини объединяет гуманизм, решимость и готовность к самопожертвованию. Так древнегреческий эпос неожиданно находит отражение в постапокалиптическом будущем. Фильмы Хаяо Миядзаки — это больше, чем просто анимация. Это культурные мосты, перекинутые между Востоком и Западом, между сказкой и реальностью. Его подход к мифам и легендам — не буквальное копирование, а тонкое и уважительное переосмысление. Миядзаки будто бы собирает артефакты из разных мифологических сундуков, чтобы создать новые истории, актуальные для всех поколений. В его фильмах нет черного и белого, нет однозначно злых или добрых персонажей. Все герои — часть большого мира, в котором сочетаются природа, технологии, сказки и реальность. И именно это делает его творчество по-настоящему универсальным и бессмертным.

«Сад чудес» и несостоявшаяся пищевая революция Даниэля Бертло

В начале 1920-х годов на левом берегу Сены, неподалеку от Парижа, на участке земли, зажатом между возвышающейся Парижской обсерваторией и зелеными массивами парка Шале, цвел небольшой лабораторный сад. В отличие от обычного сада с ухоженными растениями и запахом свежевскопанной земли, этот имел индустриальный вид. «Сад чудес», как окрестил его один из журналистов, был заставлен возвышающимися белыми ящиками, снабжаемыми водой из больших стеклянных сосудов. В соседних теплицах находилось не менее необычное оборудование. Но настоящее чудо происходило внутри приземистых лабораторных зданий. В августе 1925 года автор журнала Popular Science Норман К. Макклауд описал, как Даниэль Бертло — отмеченный наградами французский химик и физик — проводил в своем «Саду чудес» революционные эксперименты по созданию «фабричных овощей». Бертло (сын знаменитого французского химика и дипломата XIX века Марселена Бертло) использовал сад для развития новаторских работ своего отца. С 1851 года старший Бертло начал создавать синтетические органические соединения, такие как жиры и сахара (именно он ввел название «триглицерид»), из неорганических соединений — водорода, углерода, кислорода и азота. Это был первый революционный шаг на пути к созданию искусственной пищи. Как писал Макклауд, мужчина получал пищевые продукты искусственным путем, подвергая различные газы воздействию ультрафиолета. Эти эксперименты показали, что с помощью света растительную пищу можно производить из газов воздуха. Но эксперимент Бертло не получил широкого распространения. Спустя столетие большая часть продуктов по-прежнему производится традиционным способом — выращиванием растений. Однако идея производства еды в контролируемых промышленных условиях набирает популярность. Возможно, идея изобретателя все-таки принесла свои плоды — просто не так, как он себе это представлял. Революция в пищевой химии Бертло не смог полностью достичь своей цели и искусственно воспроизвести то, что растения делают естественным путем. Тем не менее его эксперименты, какими бы сенсационными они ни казались сегодня, в 1925 году считались нормальными. А все потому, что открытия его отца произвели революцию в химии и вызвали волну невероятного оптимизма в отношении будущего пищевой промышленности. К 1930-м годам ученые начали синтезировать все: от витаминов до лекарств вроде аспирина и пищевых добавок (искусственных загустителей, эмульгаторов, красителей и ароматизаторов). В 1894 году в интервью журналу McClure’s отец Бертло отметил, что к 2000 году вся пища станет искусственной и люди будут питаться искусственными мясом, мукой и овощами. По мнению ученого, пшеничные и кукурузные поля исчезнут с лица земли, а коров, овец и свиней перестанут разводить, потому что мясо будут производить напрямую из их химических компонентов. Добро пожаловать в «Сад чудес» Целью младшего Бертло было производство «сахара и крахмала без участия живых организмов». Для достижения этого он задумал фабрику с огромными стеклянными резервуарами. Газы закачивались бы в эти емкости, а «с потолка свисали бы лампы, излучающие ультрафиолетовый свет». Мужчина представлял, что, когда химические элементы соединятся, «сквозь стеклянные стенки резервуара мы увидим нечто вроде легкого снегопада, который будет скапливаться на дне резервуаров». Конечными продуктами должны были стать растительные крахмалы и сахара, созданные в результате точного воспроизведения работы природы. К 1925 году ему уже удалось с помощью света и газов (углерода, водорода, кислорода и азота) создать соединение формамид, которое используется в производстве сульфаниламидных препаратов (разновидность синтетических антибиотиков), других лекарств, а также промышленных товаров. Но на этом прогресс в воссоздании фотосинтеза остановился. Бертло скончался в 1927 году — через два года после выхода статьи Макклауда в Popular Science — так и не осуществив свою мечту. Несмотря на смелые прогнозы того времени, производство продуктов питания только из воздуха и света в 1925 году было крайне амбициозной задачей, хотя бы по той причине, что фотосинтез был плохо изучен. Этот термин был введен всего за несколько десятилетий до этого, когда влиятельный американский ботаник Чарльз Барнс выступил за более точное описание внутренних механизмов растения. Хлорофилл открыли в предыдущем веке, но то, что происходит на клеточном уровне в растениях, в основном оставалось на уровне теорий вплоть до 1950-х годов. Бертло, возможно, был прав в своих экспериментах, придав импульс развитию будущей индустрии искусственного питания, но он был далек до копирования природного процесса. Однако недавние открытия, возможно, все же позволили найти обходной путь — в зависимости от того, что вы понимаете под словом «еда». Современный ответ саду Бертло От вертикальных ферм и гидропоники до генетически модифицированных культур — с 1960-х годов коммерческое сельское хозяйство было сосредоточено на получении большей урожайности с использованием меньшего количества ресурсов, включая землю, воду и питательные вещества. Начало этому положил лауреат Нобелевской премии мира американский биолог Норман Борлоуг. Он способствовал «зеленой революции», выведя методом селекции низкорослый и высокозернистый сорт пшеницы. Теоретически пределом этой «революции» стало бы полное освобождение производства продовольствия от традиционного сельского хозяйства, исключая все ресурсы, кроме воздуха и света, как и задумывал Бертло. В прошлом столетии люди постепенно приблизились к созданию еды буквально из ничего, добившись прогресса в расшифровке сложных биохимических процессов, связанных с физиологией растений. Но со времен экспериментов Бертло стало понятно, что фотосинтез нелегко воспроизвести в промышленных масштабах. Однако компании все же пытаются. В апреле 2024 года Solar Foods открыла завод в финском городе Вантаа. Это современное предприятие, где работники контролируют большие резервуары, заполненные атмосферными газами. Внутри этих емкостей вода превращается в богатую белком жидкую субстанцию. После обезвоживания она становится золотистым порошком, насыщенным белком и другими питательными веществами, готовым к превращению в пасту, мороженое и протеиновые батончики. Солеин (solein) напоминает то, к чему стремился Бертло, как и сам завод, который, согласно корпоративному пресс-релизу 2025 года, использует атмосферные газы, чтобы сделать возможным «производство продуктов питания в любой точке мира, поскольку оно не зависит от погоды, климатических условий или использования земли». Но на этом сходство с видением французского ученого заканчивается. Solar Foods действительно не требует для производства пищи земли или растений, но их технология основана на живом организме. Используя одну из форм ферментации, она полагается на микроб, который «переваривает» воздух и воду, чтобы произвести белок. Американская компания Kiverdi использует схожий процесс микробной ферментации, изначально разработанный NASA еще в 1960-х годах для дальних космических полетов. Австрийская компания Arkeon Technologies разработала собственную технологию ферментации для производства пищи из углекислого газа без необходимости использования земли или других питательных веществ. Кажется, микробная ферментация открывает многообещающую новую главу в создании синтетических продуктов, но не ждите, что помидоры или кукуруза в ближайшее время начнут появляться из воздуха — это не искусственный фотосинтез. Понимание фотосинтеза столетие назад было примитивным, но Бертло во многом опередил свое время — его видение оказалось удивительно пророческим. Хотя люди до сих пор не поняли, как химически воспроизвести фотосинтез, стоит признать некоторые успехи, сделанные только за последнее десятилетие. Упомянутые компании могут помочь удалить избыток углекислого газа из атмосферы, одновременно предлагая решения для будущих продовольственных кризисов. А могут и не помочь. Это покажет только следующее столетие. По материалам статьи «100 years ago, scientists thought we’d be eating food made from air» Popular Science