Однажды вечером, когда Энди Донован пришел обедать в меблированные комнаты на Второй авеню, где он жил, миссис Скотт, хозяйка пансиона, познакомила его с новой жилицей, мисс Конвэй. Мисс Конвэй была молодая, скромная девушка небольшого роста. На ней было простое, табачного цвета платье, и все свое внимание она уделяла баранине на ее тарелке. Она застенчиво подняла глаза, бросила критический взгляд на мистера Донована, вежливо поздоровалась с ним и снова обратилась к баранине. Мистер Донован поклонился с тем изяществом и с той сияющей улыбкой, которые ему завоевали быстрое продвижение в общественной, деловой и политической сферах. И вслед за тем мысленно вычеркнул мисс Конвэй из списка лиц, достойных его внимания. Две недели спустя Энди сидел на ступеньках крыльца, наслаждаясь сигарой. Над ним послышалось сзади мягкое шуршанье. Энди повернул голову и... так и застыл в этой позе. Из дверей выходила мисс Конвэй. На ней было платье чернее ночи из креп де... креп де... Одним словом, из этой тонкой черной ткани. Шляпа на ней была черная, и со шляпы ниспадала и развевалась черная вуаль, тонкая, как паутина. Мисс Конвэй стояла на верхней ступени и натягивала черные шелковые перчатки. Нигде на всем ее туалете не было ни одного белого или цветного пятнышка. Ее пышные золотистые волосы были стянуты в мягкий сияющий узел, низко лежавший у затылка. Ее лицо нельзя было назвать хорошеньким, но теперь оно было почти прекрасно. Оно освещалось огромными серыми глазами, которые были устремлены вдаль с выражением самой трогательной грусти и меланхолии. Имейте в виду, барышни, — она была совсем в черном креп де... о, крепдешин... вот как называется эта материя! Совсем в черном, и этот грустный, далекий взгляд и волосы, блистающие под черной вуалью (конечно, для этого вы должны быть блондинками!). Старайтесь придать себе такой вид, как будто вы хотите сказать, что хотя ваша молодая жизнь и разбита, но от прогулки в парке вы не отказываетесь. И постарайтесь показаться в дверях в нужный момент! И... вы можете быть уверены, что вы поймаете на эту удочку всякого мужчину. Это, конечно, очень цинично с моей стороны — не правда ли? — говорить в таком тоне о траурных костюмах. Мистер Донован внезапно снова вписал мисс Конвэй в список лиц, достойных его внимания. Он отбросил свою сигару, хотя ее хватило бы еще на восемь минут, и быстро поднялся. — Какой чудный, ясный вечер, мисс Конвэй! — сказал он. Если бы метеорологическое бюро услышало убедительность его тона, оно не преминуло бы воспользоваться его словами для своих предсказаний. — Да, для тех, кто может им наслаждаться, мистер Донован, — сказала со вздохом мисс Конвэй. Мистер Донован проклял в своей душе хорошую погоду. Бессердечная погода! Должен был бы идти град, снег, дождь, чтобы гармонировать с настроением мисс Конвэй! — Я надеюсь, что никто из ваших родственников?.. — осмелился спросить мистер Донован. — Смерть вырвала у меня, — сказала мисс Конвэй несколько нерешительно, — не родственника, но человека, который... Но я не хочу навязывать вам свое горе, мистер Донован. — Навязывать? — запротестовал Донован. — Что вы, мисс Конвэй! Я был бы в восторге, то есть мне было бы жаль... Я хочу сказать, что никто не мог бы сочувствовать вам более искренно, чем я... Мисс Конвэй слегка улыбнулась. И, о боже! ее улыбка была еще печальнее, чем раньше. — «Смейся — и мир засмеется с тобою; плачь — и смех будет тебе ответом», — процитировала она. — Я это узнала на деле, мистер Донован. У меня здесь, в городе, нет ни друзей, ни знакомых. Но вы выразили столько сочувствия, и я это высоко ценю. (Он передал ей за столом два раза перец.) — Очень грустно быть одной в Нью-Йорке, — сказал Донован. — Скажите, мисс Конвэй, не прогулялись ли бы вы немного в парке? Это разогнало бы немного вашу хандру! И если бы вы позволили мне... — Благодарю вас, мистер Донован. Я очень охотно принимаю ваше предложение, если вы думаете, что общество той, чье сердце полно мрачной грусти, может быть вам приятно. Через открытые ворота железной решетки они вошли в старый парк, где когда-то разгуливало избранное общество, и уселись на уединенной скамейке. Есть разница между горем молодежи и горем стариков. Горе молодежи делается легче постольку, поскольку ей сочувствует кто-нибудь другой; у стариков же горе остается всегда одинаковым. — Он был моим женихом, — поверяла через час свое горе мисс Конвэй. — Мы должны были обвенчаться будущей весной. Мне не хочется, чтобы вы думали, будто я хвастаюсь перед вами, мистер Донован, но он был настоящим графом. У него были в Италии поместья и замок. Его звали граф Фернандо Маззини. Я никогда не видела никого, кто мог бы сравниться с ним по элегантности. Отец, конечно, противился браку, и мы бежали, но отец нагнал нас и вернул обратно. Я была уверена, что отец и Фернандо будут драться на дуэли. Мой отец отдает лошадей внаем в Покипси, знаете? В конце концов отец пошел на уступки и сказал, что соглашается на наш брак. Мы решили обвенчаться будущей весной. Фернандо предъявил ему доказательства своего титула и состояния и поехал в Италию, чтобы приготовить для нас замок. Мой отец очень гордый человек, и, когда Фернандо хотел подарить мне несколько тысяч долларов для приданого, отец рассердился и обозвал его каким-то страшным словом. Он даже не позволил мне принять от Фернандо колье или другие подарки. И когда Фернандо уехал на пароходе, я приехала в Нью-Йорк и получила место кассирши в кондитерской. Три дня тому назад я получила письмо из Италии. И в письме мне сообщили, что Фернандо был убит в гондоле. Вот почему я в трауре. Мое сердце, мистер Донован, навсегда погребено в его могиле. Я знаю, мистер Донован, что со мною должно быть очень скучно, так как я не могу ничем интересоваться. Я не хотела бы отвлекать вас от веселья и от ваших друзей. Может быть, вы предпочитаете вернуться домой? Теперь, барышни, если вы желаете, то поглядите, как быстро молодой человек возьмется за лопату, если вы ему скажете, что ваше сердце зарыто в могиле какого-нибудь другого мужчины. Молодые люди по натуре своей грабители мертвецов. Спросите об этом любую вдову. Нужно же что-нибудь сделать, чтобы вернуть похороненное сердце скорбящим ангелам в черном крепдешине! С какой стороны ни смотреть, хуже всего, конечно, приходится в таких историях мертвым мужчинам. — Мне вас страшно жаль, — нежно сказал мистер Донован. — Нет, мы еще не вернемся домой. Не говорите, что у вас нет друзей в этом городе, мисс Конвэй. Мне вас страшно жаль, и я хочу, чтобы вы поверили, что я ваш друг и что мне страшно жаль вас. — У меня его портрет здесь, в медальоне, — сказала мисс Конвэй, вытерев глаза платком. — Я никому никогда его не показывала, но вам я покажу, мистер Донован, потому что я верю, что вы искренний друг. Мистер Донован долго и с большим интересом разглядывал фотографию в медальоне, который мисс Конвэй открыла для него. Лицо графа Маззини могло возбудить интерес. У него была умная, открытая, почти красивая физиономия. Такой человек легко мог стать трибуном, вождем... — У меня в комнате есть большой портрет, в рамке, — сказала мисс Конвэй. — Когда мы вернемся, я вам его покажу. Это все, что у меня осталось на память о Фернандо. Но он всегда будет в моем сердце, это уже наверное. Мистеру Доновану предстояла очень трудная задача — заменить в сердце мисс Конвэй несчастного графа, и он решился на это, потому что искренне восхищался ею. Но трудность задачи, казалось, не особенно беспокоила его. Он взял на себя роль сочувствующего, но веселого друга и так успешно разыграл ее, что еще через полчаса они уже сидели за двумя порциями мороженого. Несмотря на все старания молодого человека развлечь мисс Конвэй, в ее огромных серых глазах выражение печали нисколько не уменьшилось. Раньше, чем расстаться в этот вечер, она побежала наверх в свою комнату и принесла вниз фотографию в рамке, любовно обернутую в белый шелковый шарф. Мистер Донован молча и внимательно смотрел на портрет. — Он дал мне эту карточку в тот вечер, когда уехал в Италию, — сказала мисс Конвэй. — Я с нее заказала портрет для медальона. — Красивый мужчина, — сказал от всего сердца Донован. — А как вы думаете, мисс Конвэй: что, если бы вы сделали мне удовольствие поехать со мною на остров Кони-Айленд в следующее воскресенье?.. Месяц спустя они объявили о своей помолвке миссис Скотт и другим жильцам. Мисс Конвэй продолжала носить траур. Через неделю после их помолвки они сидели вдвоем на той же скамейке в старом парке, и трепещущие листья деревьев бросали на них при лунном свете колеблющиеся, неясные тени. Но у Донована весь этот день было на лице мрачное выражение. Он был так молчалив, что его невеста наконец не выдержала. — В чем дело, Энди, что ты сегодня так не в духе? — Ничего, Мэгги. — Но я вижу это ясно! Ты никогда таким не был. Что такое? — Да так, пустяки. Ничего особенного, Мэгги. — Нет, что-то есть, и я хочу это знать. Держу пари, что ты думаешь о какой-нибудь другой девушке! Отлично. Почему ты не идешь к ней, если ты ее желаешь? Возьми свою руку прочь, пожалуйста! — Хорошо, я тебе скажу, — ответил Энди, — но мне кажется, что ты меня не поймешь. Ты слышала о Майке Селливане, да? «Большой Майк», как его все называют. — Нет, я не слышала, — сказала Мэгги. — И не хочу слышать, если это из-за него ты такой грустный. Кто он? — Он самый крупный человек в Нью-Йорке, — сказал Энди почти благоговейно. — Он может сделать что угодно с любым политическим деятелем. Он стоит на недосягаемой вышине. Стоит тебе сказать что-нибудь непочтительное о Большом Майке, — и через две секунды на тебя набросится миллион людей. Да что говорить! Он недавно посетил Европу, и короли попрятались по двоим норам, как кролики. Ну, так вот, Большой Майк — мой друг. Я незначительная величина в моем районе, но Майк так же хорошо относится и к незначительным людям, как и к видным. Я встретил его сегодня на Бауэри, и знаешь, что он сделал? Он подошел и пожал мне руку. «Энди, — сказал он, — я следил за твоими успехами. Ты нанес несколько хороших ударов в боксе, и я горжусь тобой. Что ты хочешь выпить?» Он берет сигару, а я — хайбол. И я ему рассказал, что собираюсь жениться через две недели. «Энди, — сказал он, — пошли мне приглашение! Тогда я не забуду и приду на свадьбу». Вот что мне сказал Большой Майк, а он всегда держит слово. Ты, конечно, не понимаешь этого, Мэгги, но я готов дать отсечь себе руку, чтобы только Майк Селливан был на нашей свадьбе. Это был бы самый приятный день в моей жизни. Если он приходит на чью-нибудь свадьбу, то карьера жениха обеспечена на всю жизнь. Вот почему я выгляжу сегодня таким печальным... — Так почему же ты его в таком случае не пригласишь, если он так много для тебя значит? — спросила Мэгги. — Есть причина, почему я не могу этого сделать, — грустно сказал Энди. — Есть причина, почему он не должен быть на свадьбе. Не спрашивай меня, Мэгги! Я все равно не могу тебе это сказать. — О, я и не интересуюсь! — сказала Мэгги. — Это, очевидно, по политическим соображениям. Но это все же для тебя не причина перестать быть любезным со мной! — Мэгги, — сказал Энди после небольшой паузы, — скажи откровенно, ты меня так же любишь, как твоего... графа Маззини? Он ждал долгое время ответа, но Мэгги не отвечала. Потом она вдруг прислонилась к его плечу и начала плакать. Она плакала и даже тряслась от рыданий, крепко держа его руку и обильно смачивая крепдешин слезами. — Ну, ну, ну! — успокаивал ее Энди, забыв свое собственное горе. — В чем же дело? Что опять такое? — Энди, — рыдала Мэгги, — я солгала тебе! Я все время чувствовала, что должна тебе это сказать, Энди! Никогда не было никакого графа! У меня никогда не было в жизни ни одного возлюбленного! А у всех других девушек были, и они постоянно говорили о них и хвастались ими! И я заметила, что из-за этого одного молодые люди за ними больше ухаживали. Притом, Энди, я так шикарно выглядела в черном — ты знаешь, как мне идет черное. Потому я пошла к фотографу и купила ту карточку. А с нее заказала маленькую для медальона. И выдумала всю эту историю с графом, чтобы иметь возможность носить траур... И никто не может любить лгунов, и ты, Энди, меня разлюбишь, и я умру от стыда. О, я никого не любила, кроме тебя. Это все! Но вместо того, чтобы ее оттолкнуть, Энди лишь еще крепче прижал ее к себе. Она взглянула на него и увидела над собой улыбающееся, просветленное лицо. — Ты мог бы... ты мог бы простить меня, Энди? — Конечно, — сказал Энди. — Теперь все в порядке. Пусть граф отправляется на кладбище. Ты все теперь выяснила, Мэгги. Я так и надеялся, что ты сделаешь это до свадьбы. — Энди, — сказала Мэгги с робкой улыбкой, после того как она уверилась в полном прощении, — ты поверил всей этой истории о графе? — Ну, как сказать... не особенно! — сказал Энди, вынимая свой портсигар. — Потому что в медальоне у тебя был портрет Майка Селливана.
Читайте также
Пять практик прощения обид
Какими словами вы бы описали обиду? Боль, опустошение, разочарование, злоба… Примечательно, что все эти сопровождающие обиду чувства свойственно испытывать одному человеку. Обидчик в лучшем случае познает муки совести. А если нет, если причинение боли было главной его целью? А если ему все равно, или он просто не понял, что обидел вас? Представления о жизни, чести, человеческих взаимоотношениях, коммуникации могут разительно отличаться у вас и вашего оппонента — тогда тем более ничего не изменится, ситуации непонимания будут повторяться из раза в раз, образуя замкнутый круг. Что вам остается? Простить, смириться или, как бы это грубо ни звучало, избавиться от этого человека (ограничить свой круг общения теми, чьи взгляды вам близки). Что касается скандалов, попыток переубедить обидчика, заставить его просить прощения, то зачастую это пустая трата времени и сил, изнуряющая, изматывающая и погружающая вас в еще большую пучину негодования. Если вы читаете эту статью, значит, вы понимаете, что несмотря на то, что обиду как правило «причиняют» в рамках субъект-субъектных отношений, она на 80% ваша. Чувство обиды тесно связано с восприятием, характером, темпераментом и нашими ожиданиями. Значит ли это, что мы сами виноваты в наших обидах? Стоит ли накладывать на себя вину вдобавок к существующим угнетающим чувствам? Справедливо ли обесценивать свои эмоции? Конечно, нет. Факт наличия обиды не должен вызывать у вас чувство стыда или ставить вопрос об ее уместности. Вы уникальны как личность и потому имеете право испытывать любые чувства, известные человеку. Тем более, вряд ли вам скажут «спасибо» за то, что вы никогда не обижаетесь. Другой вопрос, как эту обиду выразить и что с ней делать. Демонстрация обиды и формы ее проявления являются сугубо личным и индивидуальным вопросом, учитывающим контекст происходящего и взаимоотношения с обидчиком. А вот что касается дальнейшей «жизни» обиды, об этом и поговорим в сегодняшней статье. Дело в том, что только вам решать, как поступить с обидой: отпустить ли, забыть ли, отложить, простить, а может быть, давать ей почву для роста, лелеять, сосредотачиваться на ней, опустошая себя вновь и вновь. Кажется, что простить всегда легче, когда факт причинения боли признан самим обидчиком, но это не так. Сколько известно случаев, когда жены «прощают» своим мужьям измены, сохраняют брак, наблюдают положительные тенденции в поведении и отношении супруга, но все равно продолжают мучиться? Скольким людям обида мешает нормально жить, работать, позитивно мыслить? Сколько ситуаций, когда обидчика уже нет в живых, и получение желаемого извинения просто-напросто невозможно? Самое важное, что стоит понять — больше всего страданий чувство обиды причиняет тому, кого обидели. Вроде бы ничего нового, однако, вы можете сколько угодно мстить обидчику, пытаясь заставить его получить равную порцию страданий, но все это не будет иметь большого смысла, так как будет исходить не от здоровой и счастливой личности, а от озлобленной «жертвы», которой вы, вероятнее всего, останетесь, если не сможете простить. Боль от обиды может нести созидательную силу только тогда, когда она выражается в сублимации или когда человек осознанно извлекает урок, становится мудрее, не испытывая негативных последствий для психического и физического здоровья. Но чаще обиды губительны и самое опасное в них то, что, накапливаясь, они деструктивно влияют на всю нашу жизнь: здоровье, коммуникацию, успех и в целом качество жизни. Обидчиков уже нет рядом, время утекло как вода, но обида до сих пор владеет вашими мыслями, отражается на вашем поведении, загоняет вас в депрессию, ведет к хронизации стресса, выливается в ряд психосоматических заболеваний: болезни горла, гастрит и другие заболевания ЖКТ, аллергии, мигрени, ожирение, заболевания печени, онкология, заболевания сердца и прочие болезни. Простить обиду — решение сильного, волевого человека, хотя многие считают иначе. Но как можно считать слабостью полную независимость от отношения, мнения, поведения, слов другого человека, даже если это самый близкий родственник? Слабость — это когда кто-то управляет вашей жизнью, завладевает сознанием и терзает вашу душу. Давайте же рассмотрим пять практик прощения обид, которые следует попробовать каждому нашедшему в себе силы попытаться отпустить обиды. 1 практика Наверняка многим знакома практика сожжения негативных мыслей. Вариаций такой практики существует множество. Вы можете написать письмо своему обидчику, рассказав ему о том, что конкретно вас задело, какими словами или действиями он причинил вам боль. Через что вам пришлось пройти, испытав обиду, и как это повлияло на вашу жизнь. Для более детальной проработки обид можно писать письма в течение трех дней. В первом письме подробно опишите, чем он оскорбил вас, в какой момент ваши ожидания не совпали с реальным положением дел. Укажите, чего вы ждали от него и каким бы хотели видеть разворот событий. На второй день напишите все, что забыли сказать в первом письме: мысли и чувства, которые посетили вас за прошедший день. На заключительном этапе напишите письмо, в котором будут слова прощения или, если это актуально в вашей ситуации, слова благодарности обидчику за полученный опыт. Даже если это будет очень тяжело, вам необходимо это сделать. Почувствуйте, как вы устали нести эту обиду, как сильно она отравляет вашу жизнь. Попрощайтесь с ней навсегда, поставив жирную точку. Вы даже можете поместить на лицевую сторону письма образ или фотографию обидчика как символ самой негативной стороны его личности, оставшейся в этом письме. Письма отправлять, конечно же, никому не стоит, просто разорвите их на мелкие кусочки и сожгите, представляя, как огонь забирает всю вашу боль и злость, наполняя вас силой и оптимизмом. 2 практика Для этой практики вам потребуется уединенное место, где никто вас не услышит и не увидит. Поставьте два стула друг напротив друга, на один стул сядьте сами, на второй мысленно посадите обидчика. Поговорите с ним максимально откровенно. Говорите вслух, выплескивая все, что накопилось в вашей душе. Кричите, плачьте, разнесите этот стул в пух и прах (если такой вариант доступен). Повторите эту практику столько раз, сколько вам потребуется для того, чтобы почувствовать усталость и облегчение. Помните, что вы управляете процессом, воображаемый обидчик больше не может причинить вам боль, и его реакция на ваши откровения — плод вашей фантазии, которая подвластна только вам. 3 практика Третья практика была разработана американским клиническим психологом Джанетт Рейнуотер, она связана с эмоциональной корректировкой вашего переживания. Для ее осуществления необходимо записать (на диктофон, лист бумаги, напечатать в электронном виде) болезненную для вас ситуацию в виде рассказа в настоящем времени. Вы должны описать ситуацию такой, какой она запечатлелась в вашей памяти. Пишите от первого лица, вспомните диалоги, события, чувства, которые вы испытали тогда. Затем ваша задача заключается в том, чтобы переписать эту историю на свой лад, ответив обидчику так, как не смогли ответить, победив его в споре, остановив его или оборвав на полуслове. Вы можете полностью уничтожить эту ситуацию, заменив приятной беседой. Все в ваших руках. 4 практика Воспоминания об обиде — своего рода привычка. Вы снова и снова возвращаетесь в тот день, в тот диалог, к тому человеку. Каждый раз, когда это происходит, добавляйте к вашему воспоминанию еще одно — обидчик берет вас за руки, смотрит прямо в глаза и говорит вам: «Прости меня, пожалуйста. Я знаю, что причинил тебе боль, я каюсь перед тобой. Я не хочу, чтобы ты страдал». Текст можно писать на свое усмотрение, главное, чтобы он содержал слова раскаяния и просьбу простить и освободиться. Со временем этот новый эпизод закрепится в вашем сознании, и вам станет легче. 5 практика Так бывает, что единственным желанием обиженного человека является месть. Желание ответить тем же — вполне естественная реакция человека. Мы не будем говорить о том, хорошо это или плохо, но месть может быть хорошей практикой освобождения от обид. Конечно, месть в нашем случае будет мысленной. Необходимо представить ситуацию, в которой вы в полной мере властвуете над обидчиком. Дело в том, что наш мозг запрограммирован таким образом, что ему все равно, происходит ли эта ситуация реально или она вымышлена, поэтому мысленное отмщение может помочь — главное, чтобы вы прочувствовали все это физически. Проживите этот момент во всех подробностях и постарайтесь почувствовать облегчение и удовлетворение. Представьте обидчика угнетенным, оскорбленным и великодушно простите его напоследок. Заключение Попытка простить обиды — важный шаг любви и заботы о себе. Освободив свой разум и свое сердце от гнетущей обиды, вы откроетесь новым положительным эмоциям, сможете почувствовать легкость, независимость и силу. Обиженный человек — своего рода нездоровый человек, поэтому исцеление просто необходимо, результат стоит того, чтобы хотя бы попробовать помочь себе. Простите обиду. И в будущем не допускайте новые обиды. Когда кто-то пытается задеть вас или делает что-то, угрожающее вашему душевному равновесию, воспользуйтесь простым упражнением — мысленно понизьте громкость или выстройте стену. Слова вашего обидчика — пустой звук, не достойный вашего внимания. В соавторстве с Викторией Егоровой
Как понравиться любому мужчине?
Я уверен, что каждая девушка готова многое отдать за секрет абсолютной притягательности для противоположного пола. Подумать только — всего несколько незамысловатых уловок, которые сведут с ума любого мужчину — и он у ваших ног! Звучит очень розово, как в любовных романах, но так заманчиво, не правда ли? Некоторое время назад я стал участником разговора, быть может, даже спора на этот счет, и потому начал обращать внимание на то, что предлагают мне (то есть, прекрасным дамам) разные источники по этому поводу. Самым первым источником, разумеется, стал интернет: здесь девушкам советовали следить за фигурой, чтобы не оставлять никаких шансов потенциальным конкуренткам; совершенствоваться в искусстве готовки, ибо путь к сердцу мужчины, как известно всем, кроме врачей, пролегает через желудок; заниматься танцами или гимнастикой, чтобы радовать любимого плавностью движений, непревзойденной женственностью и легкой походкой. «Оракулы» советовали скромнее и естественнее краситься, не вступать в споры с мужчиной, быть слабой, или, по крайней мере, симулировать беспомощность. Форумы предостерегали от карьерной и зарплатной конкуренции с мужчиной, призывали оберегать нареченного от бытовых хлопот и блистать 24/7 в парадном виде, всячески ублажая суженого-ряженого. Другим источником информации стал глас народа в лице моих родственниц и знакомых тетушек: в разговорах с ними лейтмотив «рожай борщи — вари детей» все еще был ведущим. Добавилась парочка чисто женских секретов обольщения, все еще касающихся внешнего вида и игр в недотрогу, но на этом, собственно, горшочек варить перестал. В поисках новой информации я пролистал небезызвестные женские журналы за разные года, поспрашивал подруг и даже (!) взял в библиотеке книгу о секретах обольщения, но толку от этого не прибавилось — все крутилось плюс-минус вокруг одного и того же. Настоящим потрясением для меня стали женские интернет-коучи: стоило мне прослушать пару-тройку их лекций — и меня уже убедили, что женщина из меня никудышная (вот это новость!), а до мужского идеала мне еще пахать и пахать (и то, если куплю курс по обольщению, конечно же). К стандартному набору вышеперечисленных требований практически каждый коуч незаметно (как ему казалось) добавлял параметры ЕГО идеальной женщины. За упреками, ожиданиями и требованиями прослеживался субъективный жизненный опыт, личные вкусы и даже местами заскорузлые обиды. Скорее всего, такие «оракулы» считают, что вещают от лица всех мужчин, вместе взятых. Стоит ли говорить, что в подавляющем большинстве эти самовосхваляемые коучи отнюдь не претендовали на профессионализм и объективность? Мне почему-то казалась очень неправильной сама идея, когда самоуверенный мужчина в комплекте с доской, маркером и внезапно полученной властью оценивать женщин учит этих самых женщин быть женщинами «настоящими», «всамделишными». А такой женщиной, убеждают они, может считаться только та, которая нравится всем-всем мужчинам, а иначе — грош цена ей. И девушки — такие прекрасные и такие разные, несут им деньги, время, а главное — СЕБЯ на их суд. Чтобы нравиться. Последним — и самым неожиданным ящиком Пандоры — стал для меня Гугл с его рекламными алгоритмами. Видимо, узрев мои потуги, он решил, что мне срочно необходимы все женские процедуры, которые только существуют, лишь бы у меня был шанс исправить мою плачевную ситуацию на любовном поприще. И тут на меня посыпались: маникюры с педикюрами, бровки с ресничками, окрашивания с мелированием, шугаринг, лазерная эпиляция, фитнес, утягивающее белье, афродизиаки и прочее, и прочее, и прочее. И самое возмутительное — практически с каждого рекламного баннера меня пытались убедить в моей же неидеальности — под конец я уже начал сомневаться, достаточно ли сияющая у меня кожа, ровные брови и нет ли у меня таких ужасных, по мнению маркетологов, первых морщинок. Меня так запугали, что я чуть не пошел покупать антицеллюлитный скраб и тонизирующий крем для складочек на шее! Я не спорю, красота, здоровье и молодость — это замечательно, важно и, в конце концов, даже полезно. И я ни в коем случае не говорю о бесполезности косметических продуктов и процедур, но — дорогие девушки — какое же давление, какой груз советов и ожиданий от окружающих лежит на ваших нежных плечах! Какая индустрия выстроена вокруг идеи нравиться мужчинам любой ценой! Быть красивой и желанной, безусловно, очень важно — но мы, общество, не должны оценивать девушек только с точки зрения привлекательности. «Какой умник!» — иронично хмыкнет кто-то из вас по ту сторону экрана — и будет прав. Я не открываю Америку, но хочу лишний раз обратить внимание общества на эту проблему и оттолкнуться от текущей ситуации в медиа (да и в обычной жизни за окном) в ответе на заглавный вопрос моей статьи. Так все-таки, дорогой автор, как же понравиться любому мужчине? Ты обещал открыть нам долгожданный секрет, а на деле развел непонятные рассуждения о стандартах женской привлекательности. Неужели это просто-напросто был кликбейт и никакой сенсации не будет? Не будет. Однако, задайте себе вопрос: почему я читаю сейчас эту статью? Зачем я кликнула на этот заголовок? Не оттого ли, что наше общество, воспитание, инфополе сеет в вас желание нравиться буквально всем? Вы нисколько не виноваты в этом, но идеи раскиданы буквально повсюду — в рекламе женщин убеждают в их неидеальности, на тренингах — тоже, в интернете, телевизоре — снова, и даже, казалось бы, мудрые и опытные тетушки — и те не на вашей стороне. «Меняйся!» — кричат со всех сторон. «Ты слишком толстая/худая/прыщавая/высокая/низкая/смелая/неудобная/самостоятельная!» «У тебя ужасные ногти/волосы/ягодицы/живот/ноги/брови/прыщи/веснушки!» Брррр. Мне аж самому неприятно стало, а вас окружает это повсюду и каждый день. Каждому мужчине, хоть из кожи вон вылезьте, вы не будете нравиться никогда, хотя бы потому, что у всех разные вкусы, интересы, жизненный опыт, ровно так же, как и вам не будет нравиться каждый мужчина, проходящий по улице мимо вас. Это, как вы и без меня понимаете, совершенно нормально и предсказуемо, а главное — не нужно. Как по мне, что мужчине, что женщине — хватит и одного человека, чтобы нравиться. И нравиться не ЕМУ, а нравиться ДРУГ ДРУГУ. Идея приглянуться ВСЕМ, если честно, не только нереальна, но и не кажется здоровой. Как не кажется мне правильным и то, как много внимания в этом вопросе мы устремляем вовне — как-то подсознательно мы хотим нравиться другим, смотрим на себя и окружающих под этим углом, оцениваем — чужими глазами, стандартами и установками. Когда большинство людей будет оценивать мир (не только людей, а вообще) с точки зрения себя (не «нравлюсь ли Я им?», а «нравится ли МНЕ, как я выгляжу?»), ситуация сдвинется с мертвой точки. «Человеку нужен человек», — писал Рождественский, и был в этом абсолютно прав. В любимых людях мы не видим прыщиков, горбинок на носу, отсутствие N-ного размера груди, роста и сногсшибательных укладок. Мы любим в них неповторимые изюминки и их самих — наших друзей и родных. Людей, а не обложку модного журнала. С веснушками, очками, шрамами, родимыми пятнами, длинными и короткими ногами — и таких восхитительно красивых! «Внешность не важна, главное — душа» — звучит затаскано и банально, но все же иногда нам нужно вспоминать об этой истине, когда речь заходит о нас самих. Мы часто не обращаем внимание на «неидеальность» по стандартным меркам наших дорогих людей, но себе не можем простить даже маленький изъян. У нас появляются комплексы, мы пытаемся исправить свою природу, подогнать свое тело и образ жизни под «стандарт», который диктует нам окружающий мир. Мы не прощаем себя за то, на что не обращаем внимания у окружающих нас людей. Мы постоянно ищем у себя недостатки, корим себя, слушаем коучей, тетушек, покупаем волшебные кремы и мази, и «исправляемся», бесконечно «исправляемся». И, к сожалению, очень мало любим, принимаем и уважаем себя. Как-то так повелось, что с детства нас учат быть не просто самокритичными, а самонедовольными. Мы редко хвалим себя, любуемся собой и... Да просто вспомните, как люди подходят к зеркалу: первое, что они делают — это высматривают у себя изъяны и недостатки. «О боже мой! — восклицают они, глядя на себя, — какой кошмар!» (и далее, как правило, следует перечисление причин недовольства собой и попытки срочного их устранения). Не так много людей, у которых здоровая самооценка, которые любят свое отражение в зеркале и принимают себя такими, какие они есть. Я начинал статью, обращаясь к женщинам, но тема, которую я поднимаю, не имеет пола. Комплексы, непринятие себя и проблемы с самооценкой — это проблемы, свойственные всем людям. Любым людям. Так вот — на поставленный вопрос я все-таки отвечу. Полюбите себя — и вы начнете нравиться другим. Эта простая истина известна многим, но мало кто способен применить ее на деле. Уверенный в себе человек, ценящий, уважающий себя, способный собой любоваться — притягивает. И здесь уже не важно, выщипаны ли у вас брови, замазан ли прыщик на носу и есть ли у вас пресс — вся реклама, все общественные установки летят к черту, если вам нет до них дела. Вы все еще не будете нравиться всем, но будете нравиться многим. А на первых вы не будете обращать совершенно никакого внимания. Как видите, мы пришли к тому, что вопроса «Как понравиться любому мужчине?» вообще не должно существовать. Намного острее в современном мире стоит вопрос «Как понравиться СЕБЕ?». Развивайтесь, учитесь, получайте новые впечатления, занимайтесь собственным здоровьем и становитесь лучше ради самих себя. Человек, которого вы «подцепили» благодаря роскошной фигуре, вряд ли видит в вас разностороннюю личность, а «такие страшные морщинки» неминуемо придут с возрастом, как бы вы их ни разглаживали. Но пусть вас это не расстраивает — это жизнь, такая, какая она есть. И вы тоже такие, какие вы есть. Это не значит, что нужно «забить» на уход за собой, спорт, косметику и здоровье. Просто начните прихорашиваться для себя, а не для других. Вы понравитесь людям ровно в тот момент, когда перестанете к этому стремиться. Не получится притвориться самодостаточным человеком для собственных целей; однако уважая себя, вы заслужите уважение окружающих. Мы все — РАЗНЫЕ. И в этом наша сила, притягательность, индивидуальность и красота. Никто из нас не был создан для того, чтобы соответствовать чьим-то ожиданиям и стандартам, но каждый из нас рожден быть счастливым, уважаемым и любимым. Все мы — худые, полные, веснушчатые, румяные, бледные, высокие, низкие — пришли в этот мир уникальными и по-своему прекрасными. Цветите, наслаждайтесь жизнью, дышите полной грудью и любите главного человека в вашей жизни — себя! «Вы этого достойны!» — гласит один небезызвестный слоган, и это действительно так. Автор: Кирилл Есаулов
10 биографических фактов о Зигмунде Фрейде
Зигмунд Фрейд — один из самых известных мыслителей в истории психологии. Хотя многие из его идей и теорий не получили широкого признания современными психологами, он сыграл важную роль в развитии психологии. Вот 10 интересных фактов из его жизни. 1. Старший из восьми детей Фрейд (Сигизмунд Шломо Фрейд) родился 6 мая 1856 года. Его отец Якоб был 40-летним торговцем шерстью, у которого уже было двое детей от предыдущего брака. Мать Фрейда, Амалия, была на 20 лет моложе своего мужа. Крах отцовского бизнеса вынудил семью Фрейдов переехать из своего дома во Фрайберге в Вену. У Зигмунда было семь биологических братьев и сестер, но он часто называл себя любимцем своей матери — ее «златовласым Сигги». «Я обнаружил, что люди, которые знают, что матери предпочитают или одобряют их, демонстрируют в жизни особую уверенность в своих силах и непоколебимый оптимизм, которые часто приносят реальный успех их обладателям», — предположил однажды Фрейд. 2. Защитник и любитель кокаина До того, как был обнаружен вред от употребления кокаина, Зигмунд Фрейд часто использовал его в качестве болеутоляющего (и вызывающего эйфорию). Кокаин даже добавляли в обычные бытовые продукты, включая газированные напитки и леденцы от боли в горле. Фрейд проявлял интерес к потенциальным антидепрессивным эффектам кокаина и первоначально выступал за его использование для различных целей. После того, как стало известно о вызывающих привыкание и вредных побочных эффектах этого вещества, медицинская репутация Фрейда несколько пострадала. 3. Основатель психоанализа Нечасто целая школа мысли может быть отнесена к одному человеку. В случае с Фрейдом его теории послужили основой для школы психологии, которая быстро стала доминирующей силой в первые годы науки о разуме и поведении. Публикация в 1899 году его книги «Толкование сновидений» заложила фундамент для теорий и идей, которые сформировали психоанализ. К 1902 году Фрейд стал проводить еженедельные дискуссии в своем доме в Вене. Эти неформальные встречи в итоге перерастут в Венское психоаналитическое общество. 4. Стал доктором, чтобы жениться Когда Фрейду было 26 лет, он безумно влюбился в 21-летнюю девушку по имени Марта Бернес, и через два месяца они обручились. Поскольку Зигмунд Фрейд был бедным студентом, все еще живущим со своими родителями, работа в научной лаборатории не приносила достаточно денег, чтобы содержать семью. «Моя милая девочка, мне больно думать, что я настолько бессилен, чтобы доказать свою любовь к тебе», — писал Фрейд Марте. Через шесть месяцев после их знакомства он бросил свою научную карьеру, чтобы стать врачом. Психоаналитик провел три года обучения в Венской больнице общего профиля и редко видел свою невесту, переехавшую в Германию. После четырех лет ожидания Фрейд и Бернес поженились 14 сентября 1886 года. У пары родилось шестеро детей. Однако историки давно предполагают, что у Фрейда позже был роман с сестрой жены — Минной Бернес. 5. Разработал разговорную терапию Хотя теории Фрейда часто критикуются или отвергаются современными психотерапевтами, многие продолжают в определенной степени использовать методы известного психоаналитика. Разговорная терапия играет главную роль в психоаналитической терапии и является важной частью многих различных терапевтических техник. Используя такую терапию, специалист ищет закономерности или важные события из жизни, которые могут сыграть роль в текущих трудностях клиента. Психоаналитики считают, что события из детства и бессознательные чувства, мысли и мотивации играют роль в психических заболеваниях и неадаптивном поведении. 6. Дочь пошла по стопам отца Дочь Зигмунда Фрейда, Анна Фрейд, начала свою карьеру под влиянием теории отца. К счастью, ей не удалось скрыться за тенью своего родителя. Анна внесла важный вклад в психологию. Она основала детский психоанализ и обобщила защитные механизмы эго в своей книге «Эго и механизмы защиты» (1936 год). 7. Ошибочная цитата Знаменитую цитату часто повторяют и приписывают Фрейду, но нет никаких доказательств того, что он когда-либо действительно это говорил: «Иногда сигара — это просто сигара». Фрейд действительно всю жизнь курил сигары, по словам его биографа Эрнеста Джонса, выкуривая до 20 штук в день. Как гласит история, кто-то однажды спросил Фрейда, что символизирует сигара, которую он так часто курил. Ответ поясняет, что даже знаменитый психоаналитик считал, что не все имеет скрытый символический смысл. На самом деле эти слова, скорее всего, являются личным журналистским домыслом, который позже был ошибочно идентифицирован как цитата. 8. Побывал в США только один раз В 1909 году американский психолог Грэнвилл Стэнли Холл пригласил Зигмунда Фрейда к себе — рассказать о психоанализе в университете Кларка. Фрейд первоначально отклонил предложение, но в конечном счете был убежден настойчивостью Холла. Он отправился в Америку со своими коллегами Карлом Юнгом и Шандором Ференци. После встречи с Арденом Бриллом и Эрнестом Джонсом группа провела несколько дней за осмотром достопримечательностей Нью-Йорка, прежде чем отправиться в университет Кларка, где Фрейд прочитал серию из пяти лекций по истории и возникновению психоанализа. «Когда я ступил на трибуну, — писал Фрейд, — это было похоже на осуществление какой-то невероятной мечты: психоанализ больше не был продуктом заблуждения — он стал ценной частью реальности». 9. Уехал из Вены из-за нацистов Когда нацисты вторглись в Австрию, многие книги Фрейда были сожжены вместе с книгами других известных мыслителей. «Какого прогресса мы добиваемся, — сказал Фрейд другу. — В средние века они сожгли бы меня, теперь они довольствуются сожжением моих книг». Зигмунд Фрейд с дочерью Анной были допрошены гестапо, прежде чем его подруга (а также пациентка и ученица) Мари Бонапарт смогла обеспечить им проезд в Англию. Бонапарт также пыталась спасти четырех младших сестер Фрейда, но не смогла. Позже эти женщины погибли в нацистских концлагерях. 10. Перенес более 30 операций Фрейд всю свою жизнь был заядлым курильщиком сигар. На 67-м году жизни у него диагностировали раковую опухоль в полости рта. В разное время ему пришлось перенести около 30 различных операций и лучевую терапию. В 1939 году, после того как его раковая опухоль была признана неоперабельной, Фрейд попросил своего врача (и друга) Макса Шура помочь ему уйти из жизни. Он ввел несколько отдельных доз морфия, и Фрейд умер (23 сентября 1939 года). По материалам статьи «10 Biographical Facts About Sigmund Freud» verywellmind
Как забыть некоторые моменты
Можно избавиться от определенных воспоминаний, приложив усилия. Для начала выявите то, что вызывает эти воспоминания. «Мы — это то, что мы помним о себе», — говорит Майкл Андерсон, профессор когнитивной нейробиологии в Кембриджском университете, который специализируется на изучении памяти. То, как вы будете помнить свою жизнь, будучи 80-летним, зависит от того, как вы удерживаете или отпускаете воспоминания. Ваш мозг всегда находится в процессе забывания, но Андерсон считает, что вы можете забывать с большей преднамеренностью — он называет это мотивированным забыванием. Вы можете стать лучше в этом с практикой. «Вы сами формируете свои воспоминания», — говорит Андерсон. Память опирается на то, что когнитивисты называют возвращающими стимулами. Допустим, вы пытаетесь не думать о болезненном расставании, но потом такой же синий Приус, на котором ездил ваш бывший, останавливается рядом с вами на светофоре. На вас тут же накатывают воспоминания. Если вы пытаетесь что-то забыть, приспособьтесь к возвращающим стимулам памяти, чтобы вы могли изменить реакцию вашего мозга на них. Вы можете пытаться избегать подобных триггеров, но эта стратегия редко работает. Ветеран Вьетнамской войны может сторониться всего, что способно напомнить ему о войне, но все равно вернуться к образам сражений, пытаясь просто заказать ужин в ресторане. «Разве можно предположить, что бамбуковый коврик под посуду будет напоминать вам о войне?» — задается вопросом Андерсон. Вместо того, чтобы полностью избегать возвращающих стимулов, попробуйте технику, называемую замещением мыслей. Если у вас была большая ссора с сестрой и вы думаете об этом каждый раз, когда видите ее, постарайтесь сосредоточиться на других, более позитивных ассоциациях. Тренируйтесь до тех пор, пока в вашем мозге не начнут всплывать лучшие воспоминания при виде ее лица вместо вашей склоки. Вы также можете работать над тем, что когнитивисты называют прямым подавлением. «Вы просто мысленно поднимаете руку и говорите: Нет, я не хочу об этом думать», — говорит Андерсон. Хотя эти два механизма забывания часто работают вместе, с точки зрения неврологии они различны. Для замещения мыслей используется левая префронтальная кора головного мозга; для прямого подавления — правая. Ваша способность забывать частично определяется вашей конкретной нейронной структурой. Исследования также показывают, что сильный стресс и недостаток сна могут ухудшать вашу способность к мотивированному забыванию. Люди, которые испытали больше невзгод в своей жизни, справляются с этим лучше, чем люди, которые не знали таких трудностей. Если вы пережили что-то травмирующее, маловероятно, что вы сможете полностью стереть этот опыт из своей головы. Что вы можете сделать, так это ограничить степень, в которой эти нежелательные воспоминания будут вторгаться в вашу жизнь. По материалам статьи «How to Forget Something» The New York Times Magazine
Почему чем мы старше, тем меньше любим все новое
По подсчетам приматолога и нейробиолога Роберта Сапольски, к тридцати пяти годам большинство из нас перестает воспринимать новую музыку, а к тридцати девяти уже не хочется пробовать необычную еду. Публикуем главу из сборника его эссе «Кто мы такие? Гены, наше тело, общество», в которой он объясняет, почему с возрастом нас все больше пугает все новое. Как я ни старался не обращать на него внимания, мой помощник действовал мне на нервы. Получив диплом, Пол решил пару лет поработать, прежде чем идти в магистратуру по английской литературе. Нет, работал он отлично. Но его музыкальные вкусы... Он горбился над компьютером, а из магнитофона несся очередной кошмар, который сейчас слушают двадцатилетние. Но это еще ничего; пока можно было научно доказать, что его музыка хуже той, которую слушало мое поколение, он имел полное право слушать исключительно эту дрянь. Раздражало то, что он не просто так слушал ее. Несколько часов Sonic Youth — а потом вдруг поздний Бетховен. А потом живой концерт кантри. Музыка у него менялась каждый раз. Григорианские песнопения, Шостакович, Джон Колтрейн, хиты джазовых оркестров, Има Сумак, арии Пуччини, охотничьи песни пигмеев, Филип Гласс, классика клезмера. Он тратил свои первые зарплаты на методичное исследование новых видов музыки, внимательно прослушивал их, составляя собственное мнение: некоторые вещи ему совсем не нравились, но он наслаждался процессом. И так он вел себя во всем. Он носил бороду и длинные волосы, потом однажды раз — и сбрил все дочиста. «Я подумал, интересно будет примерить такую внешность на какое-то время, посмотреть, повлияет ли это на то, как люди со мной взаимодействуют». В свободное время он мог провести выходные на кинофестивале индийских мюзиклов, просто ради нового опыта. Он углублялся в Мелвилла, потом в Чосера, затем следовали современные венгерские реалисты. Он был раздражающе непредвзятым, открытым всему новому. Это даже не раздражало. Это угнетало, поскольку заставляло обратить внимание на мою собственную зашоренность. Я все время слушаю музыку, но не помню, когда в последний раз слушал нового исполнителя. Например, я люблю всего Малера, но слушаю все те же две любимые симфонии. Регги — вечно одна и та же кассета лучших песен Боба Марли. А если я иду ужинать в ресторан, то все чаще заказываю одно и то же любимое блюдо. Как так вышло? С каких пор мне стало так важно иметь устойчивую знакомую почву под ногами? Когда я успел превратиться в одного из тех, кто покупает сборники «Лучших песен», которые рекламируют по телевизору среди ночи? Для многих это стало бы поводом для самокопания и болезненного принятия истины на пути к личностному росту. Будучи ученым, я схитрил и решил вместо этого изучить предмет. Облачившись в белый халат и вооружившись микроскопом, я принялся названивать по телефону. Я хотел выяснить, есть ли четко выраженные периоды созревания, когда складываются наши культурные вкусы, мы открыты новому опыту и даже тянемся к нему ради него самого. А главное, я хотел понять, есть ли определенный возраст, в котором эти окна открытости ко всему новому захлопываются. За дверью кабинета звучал диск Вагнера на укулеле. Я размышлял. Когда складываются наши музыкальные вкусы, когда мы перестаем воспринимать новую музыку? Мы с моими ассистентами стали обзванивать радиостанции, специализирующиеся на музыке определенного периода — современный рок, 70-е в духе «Лестницы в небо», дувоп 50-х и так далее. Мы задавали руководителям радиостанций одни и те же вопросы: «Когда появилась основная часть музыки, которую вы крутите? А какой средний возраст ваших слушателей?» После сорока с лишним звонков по всей стране выявилась очевидная закономерность. Не слишком много семнадцатилетних слушает сестер Эндрюс, редко в каком доме престарелых играет Rage Against the Machine, а фанаты шестидесяминутных опусов Джеймса Тейлора переходят на джинсы свободного покроя. А если сформулировать точнее, то, объединив данные, полученные по ответам на эти два вопроса, мы получим достаточно надежные показатели, сколько лет было среднему любителю музыки определенного периода, когда он услышал эту музыку впервые. Мы обнаружили, что большинству людей было двадцать или меньше лет, когда они впервые услышали музыку, которую решили слушать всю оставшуюся жизнь. Учитывая меру изменчивости данных, мы выяснили, что если в момент появления новой популярной музыки вам больше тридцати пяти лет, то с вероятностью более 95% вы ее слушать не станете. Окно закрылось. Взбудораженный этими данными, я обратился к чувственной сфере еды. В каком возрасте люди наиболее открыты к новой пище? Психологи давно изучают вкусовую новизну на лабораторных животных, пытаясь разобраться, как те выбирают еду, возмещают нехватку питательных веществ и избегают ядов. Об этом приходилось задумываться и зоологам — специалистам по дикой природе: из-за деградации среды обитания некоторые дикие популяции вынуждены переселяться в новые экосистемы. Антрополог Ширли Страм изучала стаю диких павианов в Кении после того, как земледельцы вытеснили несчастных с их территории, и наблюдала, как животные выясняют, какие растения в изменившихся условиях пригодны в пищу. Лабораторные и полевые исследования показывают одно и то же: животные обычно держатся подальше от новой еды, а когда они достаточно голодны, чтобы попробовать что-то новое, молодые более склонны к экспериментам: они чаще открывают для себя что-то новое и готовы менять свое поведение, видя, что кто-то другой это сделал. Так ли это работает у людей? Используя тот же подход временных окон, что с радиостанциями, я решил обратиться к еде, которая, по общим американским стандартам, была достаточно странной и вошла в обиход сравнительно недавно. Пицца? Бейглы? Не годится, слишком широко распространены. Переход от кантонских овощных рагу к острым сычуаньским блюдам в китайских ресторанах? Отнюдь не очевидная точка перехода. Решили, что подходит суши. Кусочки сырой рыбы с хреном и цветами из овощей, наверное, до сих пор отталкивают сельских любителей доброго жаркого. Вернувшись к телефонам, мы с ассистентами стали обзванивать суши-бары по всему Среднему Западу, от Омахи и Небраски до Миннесоты. Когда в вашем городе появилось суши? Какого возраста ваши средние клиенты, исключая азиатов? Весть о том, что биолог из Стэнфордского университета собирает информацию для исследования, вызвала почти физическое оцепенение у клиентов некоторых таких ресторанов. А в Блумингтоне, штат Индиана, мы наткнулись на грязные разборки о том, какой из двух суши-баров открылся первым. Но, в общем, спустя пятьдесят ресторанов мы выявили закономерность. Когда суши появилось в городе, среднему посетителю суши-бара (за исключением азиатов) было двадцать восемь или меньше лет, а если вам на тот момент было больше тридцати девяти, то с вероятностью более 95% вы к ним никогда не притронетесь. Захлопнулось еще одно окно. Это подстегнуло меня, и я решил изучить еще одну категорию. Я живу недалеко от улицы Хейт в Сан-Франциско, в районе, где человек, достигший сорока с чем-то лет, понимает, сколько окон новизны захлопнулось у него в голове. Благодаря этой близости я смутно осознавал, что стандарты эпатажной моды слегка изменились с тех пор, как мы надевали в школу джинсы в знак бунта против родителей. Наверняка к этой области тоже можно применить подход временных окон. Татуировки не соответствуют требованиям этого исследования, поскольку они на модной арене уже давно, меняется лишь их содержание. Проколотые уши у мужчин утратили свой символический смысл — они распространились настолько, что носить серьгу мог бы даже Дик Чейни и его избиратели глазом бы не моргнули. Скоро я добрался до штанг в языке и колец в пупке и гениталиях. Я укрылся в кабинете и предоставил обзвон салонов ассистенту: «Когда вы впервые стали оказывать эти услуги в своем городе? Сколько лет вашему среднему клиенту?» Удивительно, но на такие расспросы от биологического факультета Стэнфорда не приподнялась ни одна бровь, с пирсингом или без. Похоже, чтобы удивить хозяев этих салонов, нужно постараться как следует. Кто бы мог подумать? После проработки тридцати пяти пунктов у нас был ясный ответ. Среднему носителю гвоздей в языке было восемнадцать или меньше лет, когда в моду вошел этот деконструкционистский герменевтический жест (или что это такое). А если вы в то время были старше двадцати трех, то с вероятностью более 95% не стали прокалывать язык — скорее могли сделать прическу, как у Дженнифер Энистон. У нас были крупные научные открытия. По крайней мере для одной модной новинки окно восприимчивости, по сути, закрывалось к двадцати трем годам; для популярной музыки оно закрывалось к тридцати пяти; для необычной еды — к тридцати девяти. Вскоре я обнаружил, что, разумеется, в своем исследовании изобрел велосипед: эти закономерности были уже хорошо известны. Одна из них — типичная молодость творческого процесса. Некоторые области деятельности — например, математика — строятся на творческих прорывах вундеркиндов. Та же схема, пусть и не так ярко, проявляется и в других творческих профессиях. Подсчитайте количество мелодий в год для композитора, стихотворений для поэта, новых результатов для ученого, и в среднем после пика в относительно молодом возрасте начинается спад. Эти исследования также показывают, что великие творческие умы со временем не только все менее способны создавать что-то новое, но снижается и их восприимчивость к новинкам внешнего мира, как мы это наблюдали на примере суши-бара. Вспомните, как Эйнштейн вел арьергардный бой против квантовой механики. А невероятно успешный клеточный биолог Альфред Мински войдет в историю науки как последний крупный авторитет в своей области, отрицавший представление о ДНК как о молекуле наследственности. Как заметил физик Макс Планк, состоявшиеся поколения ученых не принимают новых теорий, вместо этого они умирают. Иногда закрытость ума проявляют стареющие революционеры, отвергая то, что должно было стать логическим продолжением их революции. Скажем, Мартин Лютер провел свои последние годы, помогая подавлять крестьянские восстания, вдохновленные освободительным влиянием его идей. Это проявление устойчивой тенденции. По мере старения в большинстве своем мы — будь то пожилой ученый, отмахивающийся от заблудших учеников, или загородный житель, который по дороге с работы домой крутит в автомобиле ручку радио, пытаясь поймать знакомую мелодию, — становимся все менее открытыми к чему-то новому. О чем это может говорить? Будучи нейробиологом, вначале я попытался разобраться в этих данных с точки зрения науки о мозге. То, как ученые раньше представляли себе старение мозга, могло бы легко объяснить эту закономерность. В старой модели, если вы подросток, ваш мозг в отличном состоянии, он создает новые связи между нейронами и с каждым днем работает все лучше. Потом в какой-то момент (может быть, буквально утром вашего двадцатого дня рождения) что-то происходит — и вы начинаете терять нейроны (10000 в день, как мы все усвоили). Это неизбежный аспект нормального старения, к сорока годам ваша нервная система приближается к нервной системе креветки. В этой модели пустыня из мертвых нейронов включает области мозга, задействованные в поиске новизны. Но у этой схемы есть крупные недостатки. Во-первых, 10000 мертвых нейронов в день — это миф: старение мозга не вызывает обширной потери нейронов. Стареющий мозг может даже создавать новые нейроны и связи. Тем не менее стареющий мозг действительно терпит чистые убытки в связности нейронов. Возможно, это имеет отношение к тому, почему по мере старения нам сложнее впитывать новую информацию и применять ее по-новому, в то время как способность вспоминать факты и применять их привычным образом остается невредимой. Но это не объясняет, почему снижается привлекательность новизны. Не думаю, что многие выбирают старый добрый стейк только потому, что не могут понять, почему в суши сырая рыба. И последний изъян нейробиологических рассуждений: никакого «центра новизны» в мозге не существует, как нет зон моды, музыки и еды, стареющих с разной скоростью. Так что нейробиология здесь не очень помогает. Я обратился к психологии. Психолог Дин Кит Саймонтон в важнейшем исследовании показал, что у великих умов творческая результативность и способность воспринимать новое от других имеет особенности: спад определяется не столько возрастом человека, сколько тем, как долго он работает в одной сфере. Ученые, меняющие предмет исследования, похоже, регенерируют свою открытость. Это не хронологический возраст, а «предметный». Сюда можно отнести разные случаи. Возможно, ученый меняет сферу деятельности, мыслит теми же штампами, как в свою бытность физиком-теоретиком, но теперь, когда он занимается современным танцем, это кажется свежим и новым. Это было бы не так интересно. Вероятно, смена дисциплины действительно стимулирует ум к частичному возвращению юношеской открытости к новому. Нейробиолог Мэриэн Даймонд показала, что один из самых верных способов заставить нейроны взрослого создавать новые связи — это поместить организм в стимулирующую среду. Может быть, дело в этом. Альтернативное объяснение находит поддержку в недавних работах Саймонтона: то, что действительно губит интерес к новому у стареющего ученого, — это ужасное состояние... собственного величия. Новые открытия по определению ниспровергают устоявшиеся представления интеллектуальных элит. Таким образом, седовласые знаменитости становятся реакционерами из-за того, что по-настоящему новое открытие, скорее всего, вышибет имена их самих и их приятелей из учебников: от новизны они теряют больше всех. «Большинству людей было двадцать или меньше лет, когда они впервые услышали музыку, которую решили слушать всю оставшуюся жизнь» Тем временем психолог Джудит Рич Харрис рассмотрела этот вопрос в контексте переоценки людьми групп, в которые они входят, и очернению внешних групп. Группы «своих» нередко задаются возрастом: например, в традиционных культурах по возрасту определяется класс воинов, а в западных школах согласно возрасту обучают детей. Так что, когда вам пятнадцать, главное желание у вас и ваших друзей — дать понять как можно яснее, что вы не имеете ничего общего с возрастными группами, которые были до вас, поэтому вы хватаетесь за любое культурное безобразие, состряпанное вашим поколением. Спустя четверть века та же поколенческая идентичность заставляет вас стоять на своем: «С чего это я буду слушать эту новую дрянь? Когда мы громили Гитлера/слушали Айка/занимались сексом на Вудстоке, наша музыка отлично нам подходила». Люди готовы умереть за групповые различия. Так что они безусловно захотят слушать плохую музыку из солидарности со своей группой. Работа Саймонтона предлагает первые объяснения, почему, скажем, Иоганн Штраус отстаивал перед Арнольдом Шенбергом новую тогда мысль, что вальсировать всю ночь — приятно. А размышления Харрис могут помочь понять, почему поколение, повзрослевшее, вальсируя под Штрауса, не вернется к Шенбергу. Но как биолог я упорно возвращаюсь к факту, что мы, люди, здесь не одиноки и ни величие, ни групповая идентификация не говорят нам достаточно, чтобы понять, почему старые звери не хотят пробовать новую еду. Где-то посреди этих раздумий меня осенило: а что, если я задаю не тот вопрос? Может быть, вопрос не в том, почему по мере старения мы пренебрегаем новым. Может быть, наоборот, надо спрашивать — почему по мере старения мы тоскуем по тому, что нам хорошо знакомо? Трейси Киддер прекрасно запечатлела это в книге «Старые друзья» (Old friends): пациент дома престарелых говорит о забывчивом соседе: «Слушая воспоминания Лу первые два раза, умираешь от скуки. Но когда слушаешь их много раз, они становятся старыми друзьями. Они успокаивают». В определенный период детства малыши с ума сходят по повторению: они радуются, что освоили правила. Может быть, удовольствие на другом конце жизни состоит в осознании, что правила по-прежнему существуют и мы тоже. Если познание в старости требует повторов, то, вероятно, это гуманная причуда эволюции — успокаивать нас этой повторяемостью. Когда умирал Игорь Стравинский, он снова и снова стучал своим кольцом по металлической спинке больничной койки, каждый раз пугая жену. В конце концов она, в легком раздражении, спросила, зачем он это делает, если знает, что она все еще рядом. «Но я хочу знать, что я все еще существую», — ответил он. Может быть, повторяемость и покой движения по знакомой, неизменной территории — это наш стук по спинке койки. Все ученые теперь должны сказать: «Очевидно, нужно больше исследований». Но насколько важна наша глухота к новому? Было бы здорово разобраться, как поддерживать наиболее плодотворные творческие умы в форме. Это что, большая общественная проблема, если слишком мало восьмидесятилетних с проколотыми языками едят сырого угря? Разве это преступление, если я так и продолжу слушать ту кассету Боба Марли? Есть даже свои преимущества для некоторых социальных групп в том, чтобы иметь пожилых людей в качестве защитников и архивариусов прошлого, вместо того чтобы пичкать стариков новинками. Физиолог Джаред Даймонд утверждал, что кроманьонцы отчасти обязаны своим успехом тому, что они жили на 50% дольше неандертальцев: при какой-нибудь редкой экологической катастрофе у них было на 50% больше шансов, что кто-то достаточно старый вспомнит, как это было в прошлый раз и как они с этим справились. Может быть, в моей старости саранча уничтожит запасы еды в университете, и я спасу молодняк своими воспоминаниями о том, какие из растений за общежитием съедобны (с сопутствующей лекцией о том, что регги уже совсем не тот). Но если я на минутку прекращу научные изыскания и просто задумаюсь о некоторых вещах, это все слегка удручает. Остерегаясь всего нового, сужая угол зрения и предпочитая однообразие, мы обедняем себя. Поразительно, но открытие, что к сорока годам вас уже окунули в бронзу и поставили на каминную полку, что уже существуют общественные институты вроде «старых добрых» радиостанций, доказывает: вы уже не там, где культура. Если там есть яркий, богатый новый мир, он не должен принадлежать одним только двадцатилетним, исследующим его ради исследования как такового. Что бы ни отталкивало нас от нового, я думаю, стоит хотя бы немного с ним побороться, даже если придется иногда отложить Боба Марли. Но есть и другой, еще более важный вывод. Когда я вижу, как мои лучшие студенты взбудоражены общественными проблемами, когда я вижу, что они готовы ехать на край земли, чтобы проповедовать прокаженным в Конго, или на край города, чтобы учить какого-то ребенка читать, я вспоминаю: быть такими когда-то было намного проще. Открытый ум необходим для открытого сердца. [...] Всю эту главу я рассуждал о том, что обычно люди с возрастом закрываются от нового, но, конечно, есть яркие исключения. Историк науки Фрэнк Саллоуэй проделал удивительную работу, изучая их. Более восприимчивы к интеллектуальным переворотам похоже те, что рождены в семье не первыми, имеют сложные отношения с родителями (особенно с отцами — среди подавляющего большинства мужчин-ученых, которых он изучал), воспитываются в семье с общественно-прогрессивными взглядами, много сталкиваются в молодости с другими культурами. Эти идеи изложены в его невероятно провокационной книге «Рожденные бунтовать» (Born To Rebel, New York: Random House, 1998). Главным бонусом публикации этой статьи стало открытие ярких исключений из закономерностей старения. Множество восьмидесятилетних нашли минутку перед уроком дельтапланеризма, чтобы написать мне имейл о том, насколько они не соответствуют схеме, которую я описал. Это прекрасно.
6 спортсменов, которые побеждали с помощью обмана
Победы в спорте достаются самым сильным и трудолюбивым. Только целеустремленность, постоянная работа над собой и капелька везения могут привести к успеху. Однако далеко не все спортсмены готовы играть по правилам. Некоторым из них настолько важно получить медаль, что цена уже не имеет значения, поэтому в ход идут мошеннические уловки. Мы расскажем о нескольких спортсменах, которые вели нечестную игру. Фредерик Лорц На летних Олимпийских играх 1904 года в марафоне на 39,99 километра, который был одним из 12 атлетических соревнований, победил Фредерик Лорц. Он показал феноменальный результат… проехав часть дистанции на автомобиле. Об этом «нюансе» никто бы и не узнал, если бы во время церемонии награждения на стадионе не появился человек, заявивший, что недавно подвозил на машине бегуна, который сейчас получает золотую медаль. Награду у Лорца отобрали и отдали американцу Томасу Хиксу. Потом выяснилось, что во время забега Хикс дважды пил бренди с добавлением сульфата стрихнина — популярного в то время яда, который в малых дозах стимулировал нервную систему. Но на этом сюрпризы марафона не закончились. Кубинец, который занял четвертое место, мог бы получить серебряную медаль (а после раскрытия обмана Лорца и золотую), если бы на дистанции не отключился на час из-за того, что съел несколько гнилых яблок. А участника, занявшего девятое место, с трассы согнали злые собаки, из-за чего он потерял драгоценное время. Что касается российских спортсменов, они прибыли на соревнования с недельным опозданием, так как жили по юлианскому календарю. Рози Руис В 1980 году победительницей Бостонского марафона стала американка кубинского происхождения Рози Руис. Она показала потрясающее время — 2.31,56, третий результат в истории марафонских забегов у женщин на тот момент. Организаторов насторожило то, что первой пришла спортсменка, которая до этого участвовала в марафонах всего один раз. К тому же на финише ее лицо и руки были абсолютно сухими — ни капельки пота. Во время интервью Рози не могла вспомнить деталей забега, а волонтеры и соперницы в один голос утверждали, что не видели ее ни на одном отрезке дистанции, кроме финального. А вскоре обнаружилась женщина, которая видела Руис в метро, в то время как она должна была бежать марафон. Интересно, что Рози так и не призналась в своем обмане, отказавшись отдавать медаль. Для новой победительницы — канадки Жаклин Гаро — организаторам пришлось делать другую. После этой истории все спортсмены, участвовавшие в марафонах, должны были использовать электронные чипы, чтобы организаторы могли отслеживать тех, кто срезает маршрут. Братья Мотсоненг Чип не стал панацеей от всех бед, ведь хитрость и смекалку еще никто не отменял. Братья Мотсоненг, которые участвовали в марафоне Comrades в ЮАР, смогли обмануть электронику. Их расчет был следующим — забег начинает Сефако, а на середине дистанции его меняет свежий близнец Серджио, который без проблем сможет обогнать уставших бегунов. Так и получилось. Афера раскрылась после награждения, когда в газетах опубликовали фото спортсменов на старте и во время церемонии награждения. У «одного» Мотсоненга во время марафона часы находились на разных запястьях. Журналисты считают, что замена чипа происходила в туалете — братья настолько торопились, что Серджио надел его на левую руку вместо правой. Борис Онищенко Среди российских спортсменов также были люди со смекалкой. Один из них отличился на Олимпиаде-1976 — пятиборец Борис Онищенко, который соревновался в фехтовании с англичанином Джереми Фоксом. Система судейства в этом виде спорта устроена следующим образом: когда фехтовальщик касается противника шпагой, замыкается электрическая цепь, и за спиной уколотого загорается лампочка. Чтобы победить, Борис решил вмонтировать в рукоятку своей шпаги тайную кнопку, нажимая на которую, он замыкал цепь и включал лампочку. Несколько поединков никто ничего не замечал, а вот на бое с англичанином Онищенко дал осечку — он не ожидал, что противник отодвинется, нажал на кнопку — и лампочка загорелась, хотя соперник находился вне зоны доступа его шпаги. О том, что советский спортсмен жульничает, подозревали и до Олимпиады. Кто-то даже доложил начальству об этом, но человеку не поверили: «На кого кляузничаешь? Это один из лучших пятиборцев страны!» Самое интересное, что Борис Онищенко действительно был прекрасным спортсменом и мог завоевать медаль самостоятельно. Видимо, он боялся, что его могут засудить, а потому перестраховался и заказал у какого-то инженера эту «волшебную» кнопку. Роберто Рохас 3 сентября 1989 года в рамках квалификации на Чемпионат мира по футболу 1990 состоялась игра между сборными Бразилии и Чили. На тот момент у них было одинаковое количество очков, однако у бразильцев была лучшая разница мячей, поэтому Чили не устраивала ничья — только победа. Во время матча бразильские болельщики бросили с трибуны файер, который попал во вратаря сборной Чили Роберто Рохаса. Его унесли с поля, а капитан команды Фернандо Астенго заявил, что футболисты не вернутся на поле. Учитывая травму голкипера, бразильцам должны были присудить техническое поражение, так как ситуация произошла на их арене, а чилийцы отправились бы на Чемпионат мира. Однако после просмотра фото и видео с матча стало ясно, что Рохас симулировал: файер упал в метре от вратаря, после чего он упал на траву и схватился за голову. Никаких ожогов на коже голкипера обнаружено не было, только порезы. Позже в одном из интервью Роберто признался, что все было заранее спланировано: «Мы знали, что Бразилия не даст нам выиграть, поэтому пришлось побеждать нечестным путем». Перед матчем Алехандро Кок, массажист сборной Чили, обмотал лезвие скотчем, оставив краешек открытым, и протянул Рохасу. Чтобы сымитировать нападение бразильских болельщиков, чилийский голкипер самостоятельно нанес себе порезы после падения файера. Испанские баскетболисты Некрасивая ситуация произошла на Паралимпиаде-2000. Тогда испанские баскетболисты одержали победу над россиянами в финале турнира среди спортсменов с интеллектуальными нарушениями. Однако через некоторое время они вернули медали. Выяснилось, что большая часть сборной Испании были полностью здоровы — только у двоих спортсменов действительно обнаружились проблемы с интеллектом, однако они практически все время сидели на скамье запасных. Никаких серьезных тестов и проверок тогда не проводилось, вот испанцы и решили одержать победу нечестным путем. После этого случая людей с нарушениями интеллекта решили убрать из Паралимпиады до того момента, пока не появятся инновационные методы обнаружения диагноза. Это направление вновь допустили на Игры только в 2012 году.
Все ли видят цвета одинаково?
Красный, который я вижу, такой же, как красный, который вы видите? Поначалу вопрос кажется непонятным. Цвет — неотъемлемая часть визуального восприятия, такая же фундаментальная, как и сила тяжести. Так как же кто-то способен видеть цвет иначе, чем вы? Чтобы избавиться от, казалось бы, глупого вопроса, вы можете указать на разные объекты и спросить о их цвете. Общее мнение, по-видимому, решает проблему. Но в некоторых случаях обнаруживается тревожная изменчивость. Например, коврик, который одни называют зеленым, другие — синим. Или же платье с популярной фотографии: оно черно-синее или бело-золотое? Даже если договориться о цвете, возможно, ваше восприятие красного отличается от восприятия других людей. И это касается других цветов и оттенков. Откуда нам знать? Нейробиологи решили эту извечную загадку и начинают давать ответы на вопросы. Одна вещь, которая уже становится очевидной, — это причина того, почему индивидуальные различия в цвете в первую очередь сбивают с толку. Цвета добавляют смысла тому, что вы видите Ученые часто объясняют, почему люди обладают цветовым зрением, холодным аналитическим языком: цвет предназначен для распознавания объектов. Что, конечно, является правдой, но это еще не все. Цветовая статистика объектов не произвольна. Части явлений и вещей, которые люди выбирают для обозначения («шар», «яблоко», «тигр»), не имеют случайного цвета: они, скорее всего, будут теплых цветов (оранжевый, желтый, красный) и с меньшей вероятностью холодных (синий, зеленый). Это верно даже для искусственных объектов, которые можно было сделать любого цвета. Эти наблюдения показывают, что ваш мозг может использовать цвет, чтобы распознавать объекты, и может объяснить универсальные модели цветового обозначения в разных языках. Но распознавание объектов — не единственная и, может быть, даже не основная работа цветового зрения. В исследовании 2019 года нейробиологи Марьям Хасанташ и Роза Лафер-Соуза показали участникам реальные стимулы, освещенные натриевыми лампами низкого давления — энергоэффективный желтый свет, с которым вы, вероятно, сталкивались в гараже или подвале. Желтый свет мешает сетчатке глаза правильно кодировать цвет. Исследователи рассудили, что если они временно отключат эту способность у добровольцев, нарушение может указывать на нормальное функционирование цветовой информации. Участники эксперимента все еще могли распознавать такие объекты, как клубника и апельсины. Это означает, что цвет не имеет решающего значения для определения объектов. Но фрукты выглядели неаппетитными. Добровольцы также могли узнавать лица, но они выглядели зелеными и больными. Исследователи считают, что это происходит потому, что ваши ожидания относительно нормальной окраски лица нарушаются. Зеленый цвет — своего рода сигнал об ошибке, говорящий, что что-то не так. Этот феномен является примером того, как ваши знания могут повлиять на ваше восприятие. Иногда то, что вы знаете или думаете, что знаете, влияет на увиденное. Исследование 2019 года основано на простой идее: цвет не так важен для того, чтобы рассказать вам о вещах и предметах, он предназначен для определения вероятного значения. Цвет говорит не о виде фруктов, а скорее о вкусе. А для лиц цвет буквально является жизненно важным признаком, который помогает людям идентифицировать такие эмоции, как гнев и смущение, а также болезнь, что хорошо известно любому родителю. Возможно, именно цвет важен для того, чтобы рассказать нам о значении, особенно в социальных взаимодействиях, что делает различия в цветовом восприятии между людьми настолько сбивающими с толку. В поисках объективных, измеримых цветов Другая причина беспокойства по поводу вариабельности восприятия цвета связана со сложностью измерения. Наличие объективной метрики опыта помогает нам преодолеть затруднительное положение субъективности. Например, можно измерять размеры с помощью линейки. Разногласия по поводу видимого размера можно разрешить беспристрастно. С помощью цвета мы способны измерить пропорции разных длин волн на радуге. Но эти «спектральные распределения мощности» сами по себе не говорят нам о цвете, хотя они и являются физической основой. Данное распределение может иметь разные цвета в зависимости от контекста и предположений о материалах и освещении, что доказало то самое платье. Возможно, цвет — это психобиологическое свойство, возникающее в результате реакции мозга на свет. Если так, то в силах ли ученые обнаружить объективную основу для определения цвета не в физике мира, а в реакции человеческого мозга? Для вычисления цвета мозг задействует обширную сеть цепей в коре головного мозга, которые интерпретируют сигналы сетчатки с учетом контекста и личных ожиданий человека. Можем ли мы измерить цвет стимула, отслеживая активность мозга? Реакция вашего мозга на красный цвет похожа на реакцию других людей Группа ученых из разных университетов США в 2020 году использовала магнитоэнцефалографию (МЭГ) для наблюдения за крошечными магнитными полями, создаваемыми во время запуска связей нервных клеток в мозге. Исследователи смогли классифицировать реакцию на различные цвета с помощью машинного обучения, а затем по активности мозга декодировать цвета, которые видели участники эксперимента. Оказалось, что возможно определять цвет, измеряя то, что происходит в мозге. Результаты показали связь каждого цвета с определенным паттерном мозговой активности. Но одинаковы ли модели реакции мозга у разных людей? На этот вопрос трудно ответить, потому что нужен способ идеально согласовать анатомию одного мозга с другим, что действительно сложно. А что насчет восприятия похожих между собой цветов? Эксперимент с магнитоэнцефалографией показал, что два цвета, которые более схожи с точки зрения восприятия, судя по тому, как люди маркируют их, вызывают более похожие модели мозговой активности. Таким образом, ваш мозг будет реагировать на цвет примерно одинаково, когда вы смотрите на что-то светло-зеленое и что-то темно-зеленое. Однако прослеживается совершенно иное восприятие, если вы смотрите на что-то желтое и что-то коричневое. Более того, эти отношения сходства сохраняются между разными людьми. Маловероятно, что физиологические измерения когда-либо разрешат метафизические вопросы: что такое красный цвет? Но результаты МЭГ, тем не менее, подтверждают, что цвет — это факт, с которым все же можно согласиться. По материалам статьи «Do you see red like I see red?» The Conversation
7 идей для увлекательных каникул в деревне
Раньше летом, проведенным в деревне, никого нельзя было удивить, а для современных детей это настоящее приключение. Многие из них никогда не видели корову, не бегали по полю, собирая цветы, не купались в холодной речке и не наблюдали, как всходят овощи на огороде. А жаль. Ведь эта часть жизни делает нас ближе к природе. Если же отдых в деревне в ближайшее время все-таки предвидится, предлагаем несколько идей, которые сделают досуг веселее и интереснее. Посадить собственное дерево Очень приятно выращивать что-то своими руками, когда видишь, что твой труд приводит к конкретному видимому результату. Так почему бы не посадить дерево? От «лесных» вариантов лучше сразу отказаться. Тот же дуб рано или поздно вырастет до 30-40 м и полностью затенит заметную часть участка. Ель приведет к тому же результату — скорее всего, вы захотите посадить ее под окном, чтобы зимой подключить гирлянду и любоваться новогодним деревом. Однако лет через десять она перекроет доступ естественного света, и первый этаж придется освещать с помощью люстры даже днем. Обратите внимание на невысокие деревья, которые устойчивы к засухе и приживаются практически на любой почве. Отличный вариант — клен приречный. Однако стоит учитывать, что он должен расти на хорошо освещенном участке, чтобы его яркие красные листья не изменили свой цвет в тени. Дерево вырастает небольшим, с тонким стволом и отлично вписывается в маленький сад. Построить глиняную крепость Если на участке есть глина, которая хорошо лепится (обычно ее можно найти по берегам канавы, соединяющей небольшие пруды), она может послужить отличной основой для будущей крепости. Подобное развлечение подойдет не только для детей, но и для взрослых. Глину можно месить руками, ногами, совками, лопатами, главное — чтобы в итоге получилась крепость высотой примерно в полметра (хотя можно и больше, насколько хватит желания и терпения). После этого можно отправиться на луг или в ближайший лес за палками, которые пригодятся для строительства крыш и возведения заборов. Небольшое глиняное поселение отлично дополнят рвы, вырытые в глине и наполненные водой, а также мосты и дороги, которые получится сделать из обычных досок. Посадить маленький огород Несмотря на то, что огород принято высаживать весной, семена некоторых овощей и зелени можно бросить в землю летом, особенно если детям хочется это сделать. Вскопайте грядки, добавьте перегноя, чтобы повысить плодородность почвы, а затем приступайте к увлекательному процессу посадки. Укроп, лук, горох, базилик, репа, свекла, морковь — можете выбрать все, что душе угодно. Чтобы не забыть, что и куда посадили, нарисуйте схему грядок. А дальше останется только своевременно поливать их и ждать, когда семена взойдут. Можно предложить ребенку завести тетрадь, в которой он сможет описать все эти растения и отмечать успехи. Зарыть клад и составить план, который поможет его найти Здесь есть два варианта. Если у ребенка есть компания друзей в деревне, каждый из них может положить в коробку свои драгоценности (цветные стеклышки, фигурки животных, ракушки, украшения и пр.), выбрать место, где закопает клад, а затем придумать план поиска. Можно нарисовать карту, сочинить загадку, ответ которой будет обозначать место, где зарыты сокровища, или написать длинное и запутанное описание: «Стань на крыльце лицом на север, отмерь пять шагов влево…» и так далее. Второй вариант — чтобы родители сделали квест для детей. Если они маленькие, до четырех лет, целесообразно организовать охоту за сокровищами в доме. А дети постарше могут искать клад на дачном участке. Отлично, если у игры будет тематика — это хороший предлог, чтобы придумать костюмы и сделать квест более реалистичным. Если участников много, разделите их на команды — пусть игра носит соревновательный характер. Это позволит детям развить коммуникацию и навыки работы в коллективе. Обратите внимание, что дети должны быть достаточно взрослыми, чтобы конкурировать между собой. Оптимальный вариант — от 10 лет и старше. Сходить на рыбалку Это занятие многие считают скучным и монотонным, однако на деле все может оказаться гораздо интереснее. Удочка, ведро, каша или мякиш белого хлеба в качестве приманки — и вперед на речку или небольшой деревенский пруд. Усаживайтесь на высокий берег, насаживайте на крючок хлеб и закидывайте удочки. Время пролетит намного быстрее, чем в интернете, а азарт от такой охоты запомнится надолго, особенно если получится поймать хотя бы небольшую рыбу. А если нет, тоже не беда, ведь главное — не результат, а удовольствие, которое вы получите от процесса. Отправиться в поход Совсем не обязательно навьючивать на себя несколько сумок с вещами и идти пешком в таежные дебри. Лагерь можно разбить прямо на дачном дворе. Научите детей ставить палатку, обустраивать место для костра и варить настоящую походную кашу. Ночью можно петь песни под гитару, жарить зефир, смотреть на небо и говорить о звездах. Если же у вас будет возможность отправиться в настоящий поход в лес, постарайтесь сделать отдых максимально познавательным. Покажите ребенку, как ориентироваться по карте и компасу, изучите следы животных, научитесь различать ягоды и растения. Заодно можете рассказать, почему в лесу нельзя оставлять мусор, чем опасны дикие звери и почему для природы важны даже муравьи и надоедливые мухи. Учитывая, в какой именно обстановке будут проходить подобные беседы, они не покажутся ребенку скучными. Наоборот — он станет впитывать знания, как губка. Написать историю или снять фильм Ребенку, который постоянно сидит в телефоне, пишет смс друзьям, выкладывает фотографии в инстаграм, может быть сложно отказаться от интернета и провести все лето вдали от гаджетов. Постарайтесь найти компромисс — например, предложите ему вести свой блог о жизни в деревне. Пусть он напишет, как героически сражался с птицами, ворующими вишню, как на него и грядки с клубникой напали сорняки, но он их победил, как на прошлой неделе через забор перелетела курица и ее искали всей деревней. Веселые истории можно подкреплять забавными фото и выкладывать в виде постов в инстаграм. Еще один вариант — каждый день снимать видео, а затем из самых интересных смонтировать фильм под названием «Как я провел лето». Специально отобранные моменты из жизни смотреть намного интереснее, чем длинные записи без сюжета. Умение выстраивать историю и связно излагать свои мысли пригодится не только на школьных уроках литературы или во время публичных выступлений, но и во взрослой жизни. Деревенские занятия очень полезны для детей, ведь они дарят большое количество положительных эмоций и помогают ребенку стать ближе к природе. Кроме того, за пару месяцев, проведенных в селе, он сможет научиться полезным вещам: строить, рыбачить, возиться на огороде и многому-многому другому.
Лиза Мейтнер: первопроходец атомной отрасли, сбежавший от нацистов
В июле 1938 года к вокзалу в Берлине подъезжает машина. Из нее выходит женщина. Она показывает свои проездные документы вооруженным охранникам в нацистской форме. Женщина невысокого роста, хрупкая, и кажется, что она нервничает. В поезде она встречает мужчину, и они вместе едут в Гронинген (Нидерланды). Может быть, эти люди — любовники? Нет, это не свидание, а спасательная операция. Женщина — австрийка по имени Лиза Мейтнер, одна из самых блестящих ученых-ядерщиков, работавших в Германии. Мейтнер имеет еврейское происхождение и бежит от режима Адольфа Гитлера, когда уже почти слишком поздно. Нацистские лидеры ввели политику, запрещающую всем ученым покидать Германию, и запретили Мейтнер получать документы, которые давали бы ей свободу передвижения. На голландской границе нацистский военный патруль пробирается через вагоны поезда, проверяя всех. Попутчик Мейтнер голландский химик по имени Дирк Костер добился от голландских властей разрешения на въезд в страну. Но все, что у Мейтнер было в качестве удостоверения личности, — это ее австрийский паспорт, который устарел. «Я так испугалась, что мое сердце почти перестало биться, — вспоминала позже Мейтнер. — Я знала, что нацисты объявили сезон охоты на евреев. В течение десяти минут я сидела и ждала. Десять минут, которые казались долгими часами. Затем один из нацистских чиновников вернулся и молча вернул мне паспорт». Через некоторое время она благополучно пересекла голландскую границу. По прибытии в Гронинген Костер отправил закодированную телеграмму бывшему научному сотруднику Мейтнер в Берлине, химику Отто Гану, чтобы сообщить, что «ребенок» прибыл. Когда несколькими годами ранее в 1933 году к власти пришел Гитлер, его антисемитская политика лишила немецкой науки многих великих исследователей. Известно, что Альберт Эйнштейн, который находился в турне по США, когда были объявлены результаты выборов, так и не вернулся. Но немногие ученые были так ценны для Германии, как Лиза Мейтнер. Через несколько месяцев после драматического побега из нацистской Германии женщина жила в Швеции. Ей рассказали о последних результатах, полученных Ганом в его работе по радиоактивному распаду урана. И она поняла то, чего не понимал Ган: уран подвергался ядерному расщеплению, разделяясь пополам и высвобождая часть своего огромного запаса ядерной энергии. Семь лет спустя, 6 августа 1945 года, тот же самый процесс ядерного деления в уране был запущен внутри бомбы Little Boy, сброшенной на японский город Хиросима. Вы можете сказать, что остальное — это уже история. Так и есть, но за исключением того, что эта история все еще актуальна сегодня, когда угроза ядерного конфликта снова нависает над миром. Именно интуиция Мейтнер положила начало ядерной эре. Яркая карьера Карьера Лизы Мейтнер началась в 1901 году, когда она решила начать изучать физику в Венском университете. После получения докторской степени она приехала в Берлин в 1907 году, чтобы продолжить учебу, но в то время Пруссия все еще не принимала женщин в свои университеты. В следующем году ситуация изменилась, но не отношение. Той осенью Отто Ган впервые встретил Лизу Мейтнер, и они решили работать вместе. Но женщинам не разрешали входить в химический институт, где трудится Ган, якобы из-за убеждения директора, который думал, что они обязательно подожгут там свои волосы. В качестве компромисса Мейтнер предоставили комнату в подвале, но запретили подниматься наверх, даже чтобы поговорить с Ганом. В 1912 году они переехали в Химический институт кайзера Вильгельма для изучения радиоактивности. В начале XX века радиоактивность считалась захватывающей областью для ученых, потому что она давала подсказки о том, из чего сделаны атомы. Исследователи установили, что атомы имеют внутреннюю структуру из положительно заряженного сверхплотного ядра, состоящего из протонов и нейтронов и окруженного отрицательно заряженными частицами, называемыми электронами. Ученые также обнаружили, что ядерный распад и ядерные реакции, вызванные столкновениями субатомных частиц с атомами, могут превращать один химический элемент в другой. Мейтнер и Ган открыли протактиний в 1917 году. Жизнь под свастикой За время работы в Химическом институте кайзера Вильгельма Лиза Мейтнер завоевала уважение своими решительностью и острым умом. К 1930-м годам она считалась одним из ведущих ученых-ядерщиков Германии. Но потом все изменилось. В январе 1933 года Адольф Гитлер был назначен рейхсканцлером, и он быстро предпринял шаги по преобразованию формы правления в Германии — из демократии в диктатуру. В апреле того же года нацисты изгнали евреев из всех органов власти и влияния, включая академические должности. Тем не менее, каким-то образом Мейтнер удалось сохранить свое место еще на пять лет. Ее отчислили из Берлинского университета, запретили выступать на научных собраниях и почти полностью вычеркнули из официального описания немецкой ядерной физики в то время, так что ее совместные открытия с Ганом приписывались только ему. Однако она смогла продолжить активные исследования в Химическом институте кайзера Вильгельма. Ган и Мейтнер при содействии молодого немецкого химика по имени Фриц Штрассман начали собирать доказательства существования новых типов радиоактивных веществ, созданных из урана, возможно, включая некоторые ранее неизвестные элементы. Но когда Германия аннексировала Австрию во время аншлюса в марте 1938 года, быть австрийским евреем в Берлине было уже не просто неспокойно, но и опасно. Евреев в Вене выгнали из домов и жестоко избили, а некоторых убили. Сторонники нацистов в Берлине больше не заботились о сдерживании своих слов. Коллега Лизы Мейтнер Курт Гесс, который был ярым нацистом, сказал, что «еврейка подвергает опасности этот институт». Отто Ган попросил ее покинуть институт. «По сути, он выгнал меня», — с горечью записала Мейтнер в своем дневнике. Пора было уходить, и поскорее. Химик Дирк Костер из университета Гронингена в Нидерландах организовывал срочную помощь ученым-беженцам из Германии, и 11 июля 1938 года он получил официальное подтверждение того, что Мейтнер пропустят в Нидерланды. Два дня спустя он уже будет сопровождать ее во время побега из Берлина. Разделение на части После побега ученой-физика из Германии Ган и Штрассман продолжили эксперименты с ураном. Но без опыта Мейтнер им было трудно интерпретировать увиденное. Они обнаружили, что уран может быть превращен нейтронной бомбардировкой в радиоактивные вещества, которые химически похожи на гораздо более легкий элемент — барий. Исследователи написали Мейтнер, находящейся в Стокгольме, и та ответила, что это ей не кажется убедительным. Считалось, что радиоактивные превращения происходят постепенно: радиоактивный распад превращает один элемент в другой с очень похожей массой. И все же барий имел едва ли половину массы урана. Во время рождественского отпуска в тихой шведской деревне Лиза Мейтнер обсудила необычные результаты с приехавшим к ней племянником Отто Фришем, который тоже был физиком. Его изгнали из Германии, и ему пришлось работать в Копенгагене. Фриш и Мейтнер пришли к выводу, противоречащему всем распространенным представлениям о ядерной трансмутации. Они решили, что ядра урана действительно были более или менее разделены пополам, что делало вероятной перспективу огромного высвобождения ядерной энергии. В поисках названия для этого процесса Фриш вспомнил о делении живых клеток и позаимствовал биологический термин: уран подвергся ядерному делению. К концу апреля 1939 года немецкие физики сообщили нацистскому правительству о возможности ядерного деления для получения энергии и взрывчатых веществ. Власти заявили, что такие исследования следует держать в секрете. Но слух уже пошел. В августе Эйнштейн и другие ученые написали письмо президенту Рузвельту, в котором предупредили о возможности создания атомной бомбы. Позже в том же году немецкий физик Вернер Гейзенберг написал доклад для нацистских чиновников о возможности высвобождения энергии путем контролируемого деления в ядерном реакторе, работающем на урановом топливе, а также, возможно, в бомбе. Гейзенбергу поручили исследовать использование этой ядерной энергии. Но немецкие ученые, которым не хватало финансирования и мешали бомбардировки союзников, к концу войны не продвинулись слишком далеко в создании ядерного реактора или бомбы. Они были так же удивлены, как и весь остальной мир, когда в августе 1945 года услышали о бомбардировке Хиросимы. Однако способность к разрушению была не единственной особенностью ядерного деления. В разгар войны ученые, работавшие под руководством итальянского физика Энрико Ферми в Чикаго, придумали, как контролировать деление, чтобы оно не превратилось в хаотичный процесс: уран лишь постепенно высвобождает свою ядерную энергию, генерируя тепло, которое можно использовать для кипячения воды и привода турбин для выработки электроэнергии. Успех Ферми, основанный на проницательности Мейтнер, привел к появлению ядерной энергетики. До сих пор большинство атомных электростанций полагаются на деление урана для производства энергии, хотя есть надежда, что однажды вместо этого появится возможность использовать ядерный синтез — процесс, в котором очень легкие атомные ядра выделяют энергию при слиянии. Проблемы ядерного деления, особенно образование опасных ядерных отходов, хорошо всем известны. Но перед лицом глобального потепления, частично вызванного сжиганием ископаемых видов топлива на основе углерода, некоторые экологи сегодня обращаются к ядерной энергии как частичному решению проблем, которые мы создаем для климата Земли. Сознание немецкой науки Лиза Мейтнер отказалась играть какую-либо роль в Манхэттенском проекте, в котором союзники разрабатывали атомную бомбу. В Америке ее назвали после войны «еврейской матерью бомбы», которая каким-то образом скрывала секреты от Гитлера. Это встревожило ее. Но большая часть сил ученой в послевоенный период была потрачена на то, чтобы убедить своих бывших коллег в Германии признать и принять их ответственность за молчание во время ужасов, творившихся в Третьем рейхе. Спустя время миру открылись эти ужасы, и Мейтнер поняла, чего она едва избежала. Когда советские и американские войска достигли концентрационных лагерей в Дахау и Бухенвальде, она плакала, слушая репортажи по радио. «Кто-то, — писала она Гану, который был интернирован в Кембриджшире в июне 1945 года, — должен заставить человека вроде Гейзенберга и многих миллионов других взглянуть на эти лагеря и на погибших людей». Отто Гану потребовалось много лет, чтобы признать свою вину. В 1958 году он написал Лизе Мейтнер в день ее 80-летия: «Мы все знали, что имеет место несправедливость, но мы не хотели этого видеть, мы обманывали себя… В 1933 году я последовал за флагом, который мы должны были немедленно снести. Я этого не сделал, и теперь должен взять за это ответственность». Он поблагодарил Мейтнер «за попытку объяснить нам, за то, что тактично направляла нас» и признался, что немецкие физики работали при чудовищном режиме. Лиза Мейтнер похоронена на юге Англии, в Хэмпшире, где она умерла в 1968 году. На ее надгробии по просьбе Отто Фишера сделана надпись: «Физик, который никогда не терял своей человечности». По материалам статьи «Lise Meitner: the nuclear pioneer who escaped the Nazis» Science Focus
© 2015 — 2024 stakanchik.media
Использование материалов сайта разрешено только с предварительного письменного согласия правообладателей. Права на картинки и тексты принадлежат авторам. Сайт может содержать контент, не предназначенный для лиц младше 16 лет.
