Так вышло, что свой «Французский роман» я писала, повествуя о Париже, исхоженном мною вдоль и поперёк по панорамам Google Maps. Рискуя разойтись с фактурой, я просила нескольких читателей романа ещё до его выхода в свет «проверить» мои описания. По маршрутам главных героев прошли несколько человек, внеся небольшие коррективы в детали. И вот настал тот час, когда мне самой предстояло встретиться с городом, на перипетии в котором я «обрекла» своих персонажей. Всё, что я созерцала в Париже, я неминуемо сравнивала с тем, что «видела» главная героиня романа — Лили. Я шла по городу, прислушиваясь к звукам мостовой, машин, птиц. Заходила в те самые места, подмечая цвета, формы, слушая внутренние ощущения. Забывая названия улиц, кафешек, адреса, я сверялась с описаниями из печатной книги, которую я везде носила с собой. Это было самое увлекательное путешествие в моей жизни. Какой же была неделя с Парижем лицом к лицу? Транспорт Если «Москва слезам не верит», то Париж над ними хохочет. Прилетев в аэропорт Шарль-де-Голль, я взяла билет на электричку RER. Но едва мы подъехали к более-менее видимому Парижу около десяти вечера, поезд остановился и всем пассажирам пришлось выйти на платформу. Горели какие-то табло с французскими словами жёлтого цвета, повествующие о том, что «электричество кончилось». Прямым текстом. Цитата из советского фильма, не иначе. Гугл сухо заявил, что до моей съёмной студии в центре Парижа можно добраться за два часа автобусом с четырьмя пересадками. Оставалось только такси. Так и не разобравшись с ходу с Uber, требующим то электронную почту, то русский, то европейский номер телефона, я села в такси по стоимости едва ли не авиабилета в Париж из России. Несмотря на то, что к нам присоединился ещё один пассажир из Южной Кореи по схожему маршруту, стоимость для меня ничуть не уменьшилась. Собственно, одной англоязычной женщине таксист выдал что-то вроде «не нравится — выметайтесь». Она, правда, так и сделала. Вздыхая по московским аэроэкспрессам без единой задержки и возможности трансфера из аэропорта Парижа по меньшей стоимости, я смирилась с первым приключением и стала разглядывать Париж через прозрачную крышу такси. К слову, несколько фраз на французском во время поездки таки смягчили несговорчивого таксиста, и в конце поездки он вёл себя весьма галантно и даже помогал доставать чемоданы из багажника. Студия Лили из «Французского романа» обитала на третьем этаже в доме на перекрёстке улиц Лиль и Бон. Я забронировала студию в нескольких минутах ходьбы оттуда. Там было невероятно мило. Дом в шестом округе из старого фонда. Тихая улица, внутренний дворик с фонтанчиком и порослью, винтовая лестница с деревянными ступеньками и перилами, окрашенная в зелёный цвет дверь. Внутри студия была современной, обставленной в стиле ИКЕА. Белые стены, плитка с вкраплениями декора над электроплитой, торшер над столом, пригодным для еды и работы на компьютере. Диван у большого окна с белыми шторами был разложен и застелен белым бельём. По контуру окна висела одноцветная (конечно, белая) гирлянда, заменяющая вечером ночник. Из цветных пятен были только корешки книг, букетики сухоцветов, несколько небольших фотокартин в спокойных тонах и личные вещи хозяйки, которая улетела из Парижа в очередное путешествие. Больше всего на полках было косметических средств. Кремы, лосьоны, шампуни, бальзамы, сыворотки, маски… За первый вечер пребывания в Париже я узнала о большинстве популярных брендов французской косметики. Вместо микроволновки на столешнице кухонного гарнитура стоял духовой шкаф, в котором я достаточно быстро научилась разогревать молоко, йогурты (совершенно не могу есть «молочку» пониженной температуры — связки не позволяют), а также разогревать готовую «шокозамороженную» кулинарию, в изобилии представленную в местных супермаркетах. Метро Как житель города, в котором строительство метро является легендой номер один во время предвыборных агитаций, я была поражена, сколько в Париже опций по выбору билетов на один и тот же маршрут. Билет для всех видов транспорта по всем зонам, на которые поделен город и окрестности. Билет только для метро, который действует в течение двух часов. Билет для метро и автобусов. Не говоря уже о вариантах «музеи+транспорт», предназначенных для гостей города. Метро, как и электричка без электричества, постоянно имело какие-то временнЫе поправки. На различных линиях и станциях производились ремонтные работы, которые могли привести к задержкам в движении поездов по тем или иных маршрутам. Моим главным средством передвижения были заведомо купленные кроссовки. По 20 км в день по центральным округам Парижа плюс Версаль и Монмартр — и вуаля, более 100 км на трекере шагов и дистанции в смартфоне к концу поездки. Погода Осень. Дождевики. Зонты. Это в трёх словах. Никогда ещё я не гуляла по улицам во время такого обилия осадков. Собственно, «никогда», потому что обычно я пряталась от дождя. Но прятаться от Парижа из-за ливней было немыслимо. На снимках и видео остались капли на листьях, сочная зелень, небо потрясающих оттенков и глубокой голубизны после дождя. Дорожки Версаля были изрядно подтоплены, но в садах было очень мало людей, поэтому бродить там с зонтом под музыку, доносящуюся из спрятанных в листве колонок практически в одиночестве, словно обитатель дворца, было потрясающе. А при подъёме на Эйфелеву башню на высоте ждала радуга, которой не было видно с подножья. Белая ночь в Париже Время поездки в Париж было определено именно этим событием. В романе Лили знакомится с человеком, из-за которого начнутся огромные перемены в её жизни. Я не могла пропустить эту «бессонную» ночь искусства. Ночь в первую субботу октября. Бесплатный вход во многие музеи, дополненные выступлениями музыкантов. Перфомансы и инсталляции по всему городу, особенно, в центре Парижа. Я успела попасть на выставку английской живописи в Люксембургском музее, где также скрипичный квартет играл музыку Гайдна. На другом берегу Сены на площади перед мэрией был «Белый бал», который выглядел как дискотека под открытым небом в белых накидках, на деле ставших дождевиками под ливнем в освещении двигающихся прожекторов. А на фасад мэрии и на белый «экран» из танцующих проектировались фрагменты из фильмов. В городе был арт-пробег, во время которого зарегистрированные участники могли пробежать через самые известные музеи и другие достопримечательности города. После «бала» я случайно заглянула в один из соборов, где в полумраке сводов при свете свечей и нескольких ламп звучали космические звуки. Последним приключением «Белой ночи» для меня было караоке в Опере-Комик. Один из актёров под аккомпанемент рояля в течение часа руководил полным залом «певцов-зрителей-учеников», обучая петь арии из всем известных опер — «Кармен», «Волшебная флейта». Потрясающая практика французского языка. И так почти до рассвета. По страницам романа Париж раскрывался передо мной новыми картинами, новыми образами. То, что я читала, знала о нём, я почти не замечала, возможно, оттого, что я усвоила эту информацию и уже жила с ней какое-то время. В кафе L’angle на улице Бабилон, которую моя героиня Лили называла Вавилонской на русский манер, я сидела у окон в пол с крем-брюле и горячим шоколадом, решаясь рассказать на своём скудном французском мужчине за барной стойкой о том, что это кафе теперь есть в одной из художественных книг. Выйдя из кафе, я уносила память о том, как подарила роман, отметив в нём название кафе, как хозяин заведения Франсуа делал со мной селфи и показывал мне фотографии недельной давности со Стингом в этом самом месте. Парижу не привыкать слышать о себе. Но я привезла ему что-то новое, чего у него до встречи со мной ещё не было. Среди мест, упомянутых в романе, мне удалось посетить Мост Искусств, который, к сожалению, несколько лет назад утратил свой первозданный романтический облик. На его перилах были решётки, завешанные железными сердечками с именами влюблённых. Все эти гроздья имели слишком большой вес и, в конце концов, то ли обвалились, то ли были убраны, и их заменили на стеклянные панели. Быть может, это символ того, что для любви не свойственна тяжесть, что ей лучше быть прозрачной и невесомой, оставаясь хрупкой, как стекло. Любовь — это то, что нужно беречь, а не сковывать замками. Перекрёсток Лиль-Бон, на котором находится ключевой дом моего романа, был именно таким, каким я видела его на Google Maps, не считая того, что на окнах высокие деревянные ставни белого цвета с поперечными дощечками выглядели обветшавшими. Да, на улицах и правда много зелени, горшков с цветами, даже осенью. Меня абсолютно покорил Коллеж де Франс, в котором училась Лили. Он оказался окружённым деревьями и зеленью. Неподалёку университет Сорбонна, а также площадь с небольшими фонтанами. На лавочках студенты, читающие конспекты. Весь квартал в книжных магазинах. Рай для филолога. И самые низкие цены на одежду, о чём ещё скажу отдельно. Цены Немного отойду от лирики повествования. В сказочном городе сказочно высокие цены. Гуляя, в основном, по центру Парижа, я практически не обнаружила цен, которые были бы близки к тому уровню, который я привыкла видеть. Даже сетевые магазины Mango, Zara держат уровень цен, неоправданный для покупки вещей в Париже. Конечно, если бы я ехала за модой и шоппингом, наверное, я бы озадачилась адресами и потратила на это своё время, но… Косметика по той же причине осталась в парижских магазинах, а не осела у меня в чемоданах, так как цены были выше, чем в российских интернет-магазинах. Цены на продовольствие, судя по обилию молодёжи, перекусывающей прямо на улицах бутербродами из багетов с ветчиной и сыром, не устраивали не только меня. Булочные пользуются бешеной популярностью, там всегда очень много людей. Самое страшное в этих ценах — переводить их на рубли. Возможность пойти на оперу «Травиата» за 20 тысяч рублей в Париже — это не для слабонервных. Под конец поездки я старалась уже просто мыслить в рамках евро, чтобы собрать волю в кулак и всё же купить что-то на память и для сувениров родным. Лувр и Версаль Рассказывать про красоты и пирамиду Лувра я, конечно, не стану. Самым забавным для себя самой открытием, пожалуй, было то, что прекраснейшие картины и скульптуры всегда сюжетны. Это движение, эмоция, предыстория, переломный момент, конфликт. Конечно, среди них очень много посвящений библейским сюжетам. Не только потому, что религия в те века была «популярна». Я бы даже сказала, что именно художники помогли её популяризации. Увидеть своими глазами то, что можно было только умозрительно представить, да ещё и так искусно. Художники — боги. Заставят поверить во что угодно. И вдохновлялись художники также во многом произведениями художников слова. То и дело в описаниях картин я находила «по поэме Мильтона “Потерянный рай”» и так далее. Версаль, несмотря на обилие декора, покорил меня только Большим Трианоном, отличающимся светлыми стенами, а главный дворец и Малый Трианон остались для меня просто названиями. Потрясающие сады и парки — это мечта всех, кто тяготится жизнью в городе. Мой внутренний эстет и романтик насмотрелся и надышался на год вперёд. Мона Лиза Видела. Много раз до Лувра. Читала много раз до поездки. Разбиралась. И ничего не видела до тех пор, пока свечение женского лица и тела в тёмном платье с картины да Винчи не попало в поле моего зрения. Собственно, можно было ничего не читать и ничего не разбирать. Вечное искусство не нуждается в объяснении. Твою реакцию несколько сотен лет назад предсказал гениальный художник, и ты не можешь почувствовать иначе. Это потрясающе. Чем стал для меня Париж Не самый чистый город, не самые вежливые люди, особенно те, которые приехали сюда не для восхищения, а ради наживы либо выживания. Город отнюдь не туристический. Он живёт своей жизнью и ему, собственно, всё равно, кто приехал и кто уехал. Я глотала слёзы возле Собора Нотр-Дам, изумлённая красотой фасадов, на две трети закрытых лесами и железными оградами для реконструкции. Так же я когда-то ревела над страницами Гюго и финалом мюзикла, уничтожившего прекрасную Эсмеральду. В условиях вечной красоты и искусства, которые хотелось бы поместить под стеклянный колпак, в спальных мешках ночуют приезжие, проходят забастовки против чьих-то прав и чьих-то запретов. Париж — это один сплошной конфликт. Быть может, поэтому всем художникам и писателям здесь так нравилось. Это точно не пятизвёздочный отель «всё включено» за удобную цену. Тебя постоянно что-то будоражит, бросая то к небу, то об землю. Мне пришлось сделать моральный выбор между «видели мы ваш Париж» и «но это же Париж». И, пожалуй, я склоняюсь ко второму. Париж учит любви вопреки. Архитектура, созданная гениальными художниками в широком смысле этого слова. Язык с самыми волшебными интонациями, покоряющий независимо от того, понимаешь ты его или нет. Боль, которая родилась в сердцах его жителей, борьба за себя, за свои права. В жизни каждого должно быть столько Парижа, сколько человек способен вынести — любви вопреки борьбе и конфликтам.