Врачу с частной практикой, который утром и вечером принимает больных дома, а день тратит на визиты, трудно выкроить время, чтобы подышать свежим воздухом. Для этого он должен встать пораньше и выйти на улицу в тот час, когда магазины ещё закрыты, воздух чист и свеж и все предметы резко очерчены, как бывает в мороз. Этот час сам по себе очаровывает: улицы пусты, не встретишь никого, кроме почтальона и разносчика молока, и даже самая заурядная вещь обретает первозданную привлекательность, как будто и мостовая, и фонарь, и вывеска — все заново родилось для наступающего дня. В такой час даже удаленный от моря город выглядит прекрасным, а его пропитанный дымом воздух — и тот, кажется, несет в себе чистоту. Но я жил у моря, правда, в городишке довольно дрянном; с ним примирял только его великий сосед. Но я забывал его изъяны, когда приходил посидеть на скамейке над морем, — у ног моих расстилался огромный голубой залив, обрамленный желтым полумесяцем прибрежного песка. Я люблю, когда его гладь усеяна рыбачьими лодками; люблю, когда на горизонте проходят большие суда: самого корабля не видно, а только маленькое облачко надутых ветром парусов сдержанно и величественно проплывает вдали. Но больше всего я люблю, когда его озаряют косые лучи солнца, вдруг прорвавшиеся из-за гонимых ветром туч, и вокруг на много миль нет и следа человека, оскорбляющего своим присутствием величие Природы. Я видел, как тонкие серые нити дождя под медленно плывущими облаками скрывали в дымке противоположный берег, а вокруг меня все было залито золотым светом, солнце искрилось на бурунах, проникая в зеленую толщу волн и освещая на дне островки фиолетовых водорослей. В такое утро, когда ветерок играет в волосах, воздух наполнен криками кружащихся чаек, а на губах капельки брызг, со свежими силами возвращаешься в душные комнаты больных к унылой, скучной и утомительной работе практикующего врача. В один из таких дней я и встретил моего старика. Я уже собирался уходить, когда он подошел к скамье. Я бы заметил его даже в толпе. Это был человек крупного сложения, с благородной осанкой, с аристократической головой и красиво очерченными губами. Он с трудом подымался по извилистой тропинке, тяжело опираясь на палку, как будто огромные плечи сделались непосильной ношей для его слабеющих ног. Когда он приблизился, я заметил синеватый оттенок его губ и носа, предостерегающий знак Природы, говорящий о натруженном сердце. — Трудный подъем, сэр. Как врач, я бы посоветовал вам отдохнуть, а потом идти дальше, — обратился я к нему. Он с достоинством, по-старомодному поклонился и опустился на скамейку. Я чувствовал, что он не хочет разговаривать, и тоже молчал, но не мог не наблюдать за ним краешком глаза. Это был удивительно как дошедший до нас представитель поколения первой половины этого века: в шляпе с низкой тульей и загнутыми краями, в черном атласном галстуке и с большим мясистым чисто выбритым лицом, покрытым сетью морщинок. Эти глаза, прежде чем потускнеть, смотрели из почтовых карет на землекопов, строивших полотно железной дороги, эти губы улыбались первым выпускам «Пиквика» и обсуждали их автора — многообещающего молодого человека. Это лицо было своего рода летописью прошедших семидесяти лет, где как общественные, так и личные невзгоды оставили свой след; каждая морщинка была свидетельством чего то: вот эта на лбу, быть может, оставлена восстанием сипаев, эта — Крымской кампанией, а эти — мне почему-то хотелось думать — появились, когда умер Гордон. Пока я фантазировал таким нелепым образом, старый джентльмен с лакированной тростью как бы исчез из моего зрения, и передо мной воочию предстала жизнь нации за последние семьдесят лет. Но он вскоре возвратил меня на землю. Отдышавшись, он достал из кармана письмо, надел очки в роговой оправе и очень внимательно прочитал его. Не имея ни малейшего намерения подсматривать, я все же заметил, что письмо было написано женской рукой. Он прочитал его дважды и так и остался сидеть с опущенными уголками губ, глядя поверх залива невидящим взором. Я никогда не видел более одинокого и заброшенного старика. Все доброе, что было во мне, пробудилось при виде этого печального лица. Но я знал, что он не был расположен разговаривать, и поэтому и ещё потому, что меня ждал мой завтрак и мои пациенты, я отправился домой, оставив его сидеть на скамейке. Я ни разу и не вспомнил о нем до следующего утра, когда в то же самое время он появился на мысу и сел рядом со мной на скамейку, которую я уже привык считать своей. Он опять поклонился перед тем как сесть, но, как и вчера, не был склонен поддерживать беседу. Он изменился за последние сутки, и изменился к худшему. Лицо его как-то отяжелело, морщин стало больше, он с трудом дышал, и зловещий синеватый оттенок стал заметнее. Отросшая за день щетина портила правильную линию его щек и подбородка, и он уже не держал свою большую прекрасную голову с той величавостью, которая так поразила меня в первый раз. В руках у него было письмо, не знаю то же или другое, но опять написанное женским почерком. Он по-стариковски бормотал над ним, хмурил брови и поджимал губы, как капризный ребенок. Я оставил его со смутным желанием узнать, кто же он и как случилось, что один-единственный весенний день мог до такой степени изменить его. Он так заинтересовал меня, что на следующее утро я с нетерпением ждал его появления. Я опять увидел его в тот же час: он медленно поднимался, сгорбившись, с низко опущенной головой. Когда он подошел, я был поражен переменой, происшедшей в нем. — Боюсь, что наш воздух не очень вам полезен, сэр, — осмелился я заметить. Но ему, по-видимому, было трудно разговаривать. Он попытался что-то ответить мне, но это вылилось лишь в бормотание, и он замолк. Каким сломленным, жалким и старым показался он мне, по крайней мере лет на десять старше, чем в тот раз, когда я впервые увидел его! Мне было больно смотреть, как этот старик — великолепный образец человеческой породы — таял у меня на глазах. Трясущимися пальцами он разворачивал свое неизменное письмо. Кто была эта женщина, чьи слова так действовали на него? Может быть, дочь или внучка, ставшая единственной отрадой его существования и заменившая ему... Я улыбнулся, обнаружив, как быстро я сочинил целую историю небритого старика и его писем и даже успел взгрустнуть над ней. И тем не менее он опять весь день не выходил у меня из головы, и передо мной то и дело возникали его трясущиеся, узловатые, с синими прожилками руки, разворачивающие письмо. Я не надеялся больше увидеть его. Ещё один такой день, думал я, и ему придется слечь в постель или по крайней мере остаться дома. Каково же было мое удивление, когда на следующее утро я опять увидел его на скамье. Но, подойдя ближе, я стал вдруг сомневаться, он ли это. Та же шляпа с загнутыми полями, та же лакированная трость и те же роговые очки, но куда делась сутулость и заросшее серой щетиной несчастное лицо? Щеки его были чисто выбриты, губы твердо сжаты, глаза блестели, и его голова, величественно, словно орел на скале, покоилась на могучих плечах. Прямо, с выправкой гренадера сидел он на скамье и, не зная, на что направить бьющую через край энергию, отбрасывал тростью камешки. В петлице его черного, хорошо вычищенного сюртука красовался золотистый цветок, а из кармана изящно выглядывал краешек красного шелкового платка. Его можно было принять за старшего сына того старика, который сидел здесь прошлое утро. — Доброе утро, сэр, доброе утро! — прокричал старик весело, размахивая тростью в знак приветствия. — Доброе утро, — ответил я. — Какое чудесное сегодня море! — Да, сэр, но вы бы видели его перед восходом! — Вы пришли сюда так рано? — Едва стало видно тропинку, я был уже здесь. — Вы очень рано встаете. — Не всегда, сэр, не всегда. — Он хитро посмотрел на меня, как будто стараясь угадать, достоин ли я его доверия. — Дело в том, сэр, что сегодня возвращается моя жена. Вероятно, на моем лице было написано, что я не совсем понимаю всей важности сказанного, но в то же время, уловив сочувствие в моих глазах, он пододвинулся ко мне ближе и заговорил тихим голосом, как будто то, что он хотел сообщить мне по секрету, было настолько важным, что даже чайками нельзя было это доверить. — Вы женаты, сэр? — Нет. — О, тогда вы вряд ли поймете! Мы женаты уже пятьдесят лет и никогда раньше не расставались, никогда. — Надолго уезжала ваша жена? — спросил я. — Да, сэр. На четыре дня. Видите ли, ей надо было поехать в Шотландию, по делам. Я хотел ехать с ней, но врачи мне запретили. Я бы, конечно, не стал их слушать, если бы не жена. Теперь, слава богу, все кончено, сегодня она приезжает и каждую минуту может быть здесь. — Здесь? — Да, сэр. Этот мыс и эта скамейка — наши старые друзья вот уже тридцать лет. Видите ли, люди, с которыми мы живем, нас не понимают, и среди них мы не чувствуем себя вдвоем. Поэтому мы встречаемся здесь. Я точно не знаю, каким поездом она приезжает, но даже если бы она приехала самым ранним, она бы уже застала меня здесь. — В таком случае... — сказал я, поднимаясь. — Нет, нет, сэр, не уходите. Прошу вас, останьтесь, если только я не наскучил вам своими разговорами. — Напротив, мне очень интересно, — сказал я. — Я столько пережил за эти четыре дня! Какой это был кошмар! Вам, наверное, покажется странным, что старый человек может так любить? — Это прекрасно. — Дело не во мне, сэр! Любой на моем месте чувствовал бы то же, если бы ему посчастливилось иметь такую жену. Наверное, глядя на меня и после моих рассказов о нашей долгой совместной жизни, вы думаете, что она тоже старуха? Эта мысль показалась ему такой забавной, что он от души рассмеялся. — Знаете, такие, как она, всегда молоды сердцем, поэтому они и не стареют. По-моему, она ничуть не изменилась с тех пор, как впервые взяла мою руку в свои; это было в сорок пятом году. Сейчас она, может быть, полновата, но это даже хорошо, потому что девушкой она была слишком уж тонка. Я не принадлежал к её кругу: я служил клерком в конторе её отца. О, это была романтическая история! Я завоевал её. И никогда не перестану радоваться своему счастью. Подумать только, что такая прелестная, такая необыкновенная девушка согласилась пройти об руку со мной жизнь и что я мог... Вдруг он замолчал. Я удивленно взглянул на него. Он весь дрожал, всем своим большим телом, руки вцепились в скамейку, а ноги беспомощно скользили по гравию. Я понял: он пытался встать, но не мог, потому что был слишком взволнован. Я уже было протянул ему руку, но другое, более высокое соображение вежливости сдержало меня, я отвернулся и стал смотреть на море. Через минуту он был уже на ногах и торопливо спускался вниз по тропинке. Навстречу ему шла женщина. Она была уже совсем близко, самое большее в тридцати ярдах. Не знаю, была ли она когда-нибудь такой, какой он мне описал её, или это был только идеал, который создало его воображение. Я увидел женщину и в самом деле высокую, но толстую и бесформенную, её загорелое лицо было покрыто здоровым румянцем, юбка комично обтягивала её, корсет был тесен и неуклюж, а зеленая лента на шляпе так просто раздражала. И это было то прелестное, вечно юное создание! У меня сжалось сердце, когда я подумал, как мало такая женщина может оценить его и что она, быть может, даже недостойна такой любви. Уверенной походкой поднималась она по тропинке, в то время как он ковылял ей навстречу. Стараясь быть незамеченным, я украдкой наблюдал за ними. Я видел, как они подошли друг к другу, как он протянул к ней руки, но она, не желая, видимо, чтобы хоть кто-то был свидетелем их ласки, взяла одну его руку и пожала. Я видел её лицо в эти минуты и успокоился за моего старика. Дай бог, чтобы в старости, когда руки мои будут трястись, а спина согнется, на меня так же смотрели глаза женщины.
Читайте также
О депрессии
1. Депрессия – это не грусть. Во время самого интенсивного эпизода масштабной депрессии то, что я ощущал, было совсем не похоже на грусть. Это было скорее оцепенение, совершенное отсутствие воли и желаний. За этим оцепенением было чувство, что происходит нечто ужасное – на задворках вашего сознания есть слабый голос, но вы его едва слышите. Во всем ощущается какая-то тревожная неправильность, словно бы мир неким чудовищным, но непонятным образом искривлен и сломан. Вы ощущаете оцепенение, и это невероятно дурной вид оцепенения. Оно сопровождается странным отсутствием воли – если бы на пике моей депресии передо мной вдруг возник джин и предложил загадать три желания, первым было бы пожелание того, чтоб он исчез и не беспокоил меня. Оглядываясь на этот опыт, я заключаю, что частично эта депрессия была чем-то вроде «спринклерной системы пожаротушения» – мозг просто полностью заливает здание, чтобы оно не сгорело напрочь. Люди в депрессии часто отмечают, что тяжело вспомнить, на что была похожа депрессия после того, как она кончилась, и невозможно представить себе, что ощущаешь себя как-то иначе, когда ты находишься на ее пике. Поэтому большая часть того, что я сейчас тут пишу, основывается на том, что я писал, когда переживал масштабные эпизоды депрессии. Думаю, самым ярким моим описанием было то, что депрессия – это «лежать посреди горящей пустыни с копьем в груди, которое приковывает тебя к земле, с вырезанными глазными яблоками, пялящимися на полыхающее солнце… вечность». 2. Выход из депрессии – самое опасное время. Выход из депрессии, понял я, – это как снова включить свою эмоциональную систему. Но, будучи заново включенной, она плюется и взрывается. Ты ощущаешь себя невероятно чувствительным. В некоторые дни ты чувствуешь ликование, словно летаешь. В другие ощущаешь черное отчаяние, ярость, истерическую грусть. Именно в такие дни я впервые в жизни всерьез думал о том, чтобы навредить себе. В эти периоды я сделал несколько… неразумных вещей. Одним из самых неприятных эпизодов, на мой взгляд, явилось то, что, как я слыхал, называют «спиралью», – поток отрицательных эмоций заставляет тебя чувствовать, что ты огорчаешь окружающих, что вызывает еще больше отрицательных эмоций и так далее. Я часто испытываю это на выходе из депрессии. Это накатывает очень стремительно. Если вы видите, что это происходит с человеком в депрессии, как можно скорее избавьте его от больших скоплений людей и требующих большого количества энергии социальных ситуаций. 3. Человеку в депрессии не нужны хорошие слушатели, сочувствующие или жилетка, в которую можно плакаться. Чаще всего, когда у наших друзей возникают проблемы в жизни, им нужно, чтобы их выслушали и им посочувствовали. Им нужен кто-то, кто бы выслушал их проблемы, понял и принял обоснованность их переживаний. Поэтому когда у друга депрессия, естественный порыв – сесть рядом с ним и выслушать, спросить «на что это похоже?» и «почему ты ощущаешь себя именно так?», покивать, сделать озабоченное лицо, сказать, что ты понимаешь (даже если это не так), обнять. Это хороший импульс, но когда у человека скорее депрессия, чем грусть, это абсолютно неуместный порыв. Это не то, в чем нуждается человек в депрессии, и хотя это не вредит ему, по моему опыту, ничего хорошего это тоже не приносит. Во-первых, потому что люди с депрессией склонны полагать, что никто на самом деле не способен понять, что они переживают (и это действительно так – человеку без депрессии очень тяжело понять, слава Богу). Во-вторых, тогда как нормальному человеку в печали высказывание отрицательных мыслей помогает изгнать их, для человека в депрессии транслирование негативных мыслей лишь вынуждает их продумывать эти негативные мысли, а не изгонять их. Кроме того, отсутствие эмоциональной связи, которое я упоминал в пункте 1, имеет свойство замыкать теплое, доброе чувство, обычно возникающее от того, что кто-то тебе сочувствует и проявляет дружелюбие. 4. Люди в депрессии нуждаются в компании. Общество людей почему-то помогает. На самом деле, это единственное, что помогает больше всего. Но не такая компания, которая нужна человеку в печали. Человеку в депрессии необходимо просто разговаривать с людьми, не о его проблемах, негативных мыслях или депрессии, а о чем-то другом – о музыке, животных, науке. Самым полезным предметом для разговора, обнаружил я, оказался всякий вздор – просто говорить об абсолютно нелепых вещах, похабных вещах, вульгарных и оскорбительных вещах, странных вещах. Совместная деятельность, типа пойти в поход или позаниматься спортом, тоже ОК, но разговоры – гораздо, гораздо важнее. Я так и не понял, в чем тут штука, но это работает. И разумеется, очень важны отношения. Друзья, думаю, это самое важное, потому что дружба дает шанс пониманию и положительному взаимодействию без особого ощущения обязательств или стыда (см. Пункт 6). Семья и возлюбленные – это важно, но, правда, в этих отношениях должна преобладать дружеская составляющая, так, чтобы человеку в депрессии не приходилось постоянно думать неприятную мысль о том, что они его огорчают. По сути, чтобы помочь подавленному человеку, друзья должны начать вести себя как члены семьи, а родные – скорее, как друзья. Кроме того, следует осознавать, что если твой друг или родственник в депрессии не особо реагирует, это не означает, что ты не помогаешь ему. 5. Когнитивно-поведенческая терапия и правда помогает. Я принимал антидепрессант (Lexapro), но он не оказал на меня никакого ощутимого эффекта. Это не означает, что антидепрессаны в целом не действуют; за такой информацией обращайтесь в базу данных PubMed. Я рассказываю лишь о своем опыте. Лично мне помогла когнитивно-поведенческая терапия. «Когнитивная часть» имеет наибольшее значение. По сути, люди в депрессии страдают от негативных мыслей, которые они не могут от себя отогнать; когнитивная терапия учит обыденно идентифицировать, изучать и корректировать эти негативные мысли. Это и правда помогает; как только эти мысли перестают мелькать незамеченными на задворках твоего сознания, мозгу гораздо легче становится устранять последствия ущерба, нанесенного эпизодом депрессии. Кроме того, «поведенческая» терапия может улучшить ваш образ жизни. Лучше, если когнитивно-поведенческую терапию проводит психотерапевт, и хороших терапевтов действительно много, хотя есть и паршивые. Легко понять, какой хорош, а какой паршивый, но поскольку люди в депрессии слабовольны, иногда им нужен пинок для того, чтобы отказаться от плохого терапевта и начать искать хорошего. 6. Человеку в депрессии может понадобиться новый «нарратив». Я также называл это новой перспективой, но думаю, что «нарратив» больше подходит. Я долгое время обсуждал свою «нарративную теорию депрессии» с психотерапевтами. Не забывайте, что эта моя теория может быть неверной, и даже если она верна, она может быть верной лишь в случае одной конкретной разновидности людей с депрессией! По сути, я считаю, что самой важной постоянной негативной мыслью, которая беспокоит человека в депрессии, является отрицательная самооценка. Вы очень отстраненно думаете: «Человек, которого я называю мной – никчемный человек». А я считаю, что главный критерий, по которому мы оцениваем людей, это нарратив; история, которая складывает воедино и придает смысл жизни человека. Понятно, что это не реалистичный или точный метод; люди не последовательны, мы не просты, и в нас нет смысла. Нарративы, истории, которые мы сооружаем сами для себя, – обычно полная чушь. Мы их сочиняем, потому что хотим придать миру смысл, а не как рациональные научные теории, которые наилучшим образом объясняют имеющиеся данные. Мне кажется, что большинство людей сочиняют из своей жизни нарратив, который в общем и целом является позитивным. Человек склонен полагать, что он хороший, а также талантливый и особенный, и что вся его жизнь стремится к какой-то цели. Каждый из нас – главный герой своей собственной истории. Этот нарратив дает людям мотивацию, а также самоуверенность, которая нужна для того, чтобы идти на риск и прилагать усилия (ха, я умудрился впасть в бихевиористский дискурс!). А также люди пытаются соответствовать своим положительным нарративам. Тот элемент в человеке, отвечающий за самооценку – компонент, который осуществляет «внутреннюю проверку функционирования», если хотите, – следит за тем, насколько человек живет в соответствии с позитивным нарративом, и пытается корректировать отклонения. Однако иногда почему-то некоторые люди начинают фиксироваться на негативном личном нарративе. Вместо главного героя истории своей жизни ты становишься злодеем или трагическим неудачником. Вместо Люка Скайуокера ты становишься Эдипом. И, поскольку мы сочиняем свои нарративы для того, чтобы иметь фальшивую логику, отрицательный нарратив начинает окрашивать абсолютно все, что ты делаешь. Любое свое действие ты начинаешь воспринимать как подкрепленное дурными мотивами или как обреченное на провал. Любую свою эмоцию ты воспринимаешь как неполноценную и достойную порицания. Часть тебя, которая отвечает за «внутреннюю оценку функционирования», чьей задачей обычно является идти в ногу с позитивным нарративом, начинает разводить руками и мечтать о том, чтобы окончательно от тебя избавиться. Понятно, что это может привести к очень нехорошим вещам. Я думаю, что многие люди с депрессией постоянно страдают от сокрушительного негативного фидбэка негативного нарратива. И я обнаружил, что единственная вещь, которая всерьез помогает людям выходить из депрессии – это ликвидация негативного нарратива и замена его альтернативным, положительным нарративом. Обычно это возможно, потому что в большинстве своем нарративы сооружаются из всякой ерунды – замените плохую чушь на хорошую чушь, и вы одержите победу. Однако сказать гораздо легче, чем сделать. Если твой друг в депрессии, теоретически ты можешь помочь ему сочинить новый позитивный нарратив. Однако сделать это очень сложно, потому что связный, правдоподобный нарратив встречается редко, и никогда не знаешь, что налипнет, а что нет. Хорошая новость в том, что если ты попытаешься и потерпишь провал, твоему другу с депрессией хуже не станет. Помни, люди в депрессии слабовольны, у них нет воли и они безынициативны; чтобы помочь своему другу сочинить новый нарратив, надо действовать на упреждение. Тебе надо спонтанно предлагать положительные взгляды на его или ее жизнь без того, чтобы тебя об этом просили. Это противоречит социальным инстинктам, поскольку в случае с нормальным и печальным другом без депрессии это не очень-то работает; другу надо, чтобы ты его просто выслушал и понял, а не противоречил, интерпретировал по-своему и отбрасывал его страдания. Но человек в депрессии не печален, и то, что необходимо ему, сильно отличается от того, что нужно печальному человеку без депрессии. Я не говорю, что нужно быть агрессивным козлом и упрекать своего друга за то, что он думает плохие мысли. Я также не говорю, что нужно проецировать фальшивый радужный оптимизм в отношении жизни своего друга. Нужно гораздо больше откровенности, не говоря уж о деликатности, инициативности и осторожных догадках о природе «негативного нарратива» твоего друга. Так что действуй медленно и осторожно. Что касается самого положительного нарратива, который следует помочь сочинить для друга… Ну, он может быть очень разным для каждого отдельного человека, и зависит от того, какой негативный нарратив они создали сами для себя. В целом, однако, я бы сказал, что полезно может быть дать новое толкование прошлым «неудачам», это нужный шаг на пути к будущему успеху. Полезно подчеркивать, что у человека в депрессии есть много потенциала для будущего – как в фильме «Городские пижоны» (City Slickers), когда Билли Кристал (Billy Crystal) убеждает своего друга с депрессией в том, что ему надо сделать «ремонт» своей жизни. В целом, если помочь человеку в депрессии визуализировать другое, положительное будущеее, он или она начнет придерживаться мысли о том, что его или ее прошлые «ошибки» были лишь вторым актом в пьесе из трех актов, а не последним действием в греческой трагедии. Итак, я не утверждаю, что создание «нового нарратива» является лекарством от депрессии. Оно дополняет вещи типа когнитивно-поведенческой терапии, постоянного взаимодействия без давления, здорового образа жизни и так далее. 7. Человек в депрессии должен быть бдительным в том, что касается возможности рецидива. Депрессия – она, как рак, – она может уйти – возможно, навсегда, – но «излечиться» невозможно. Рецидивы не обязательны, но опасность всегда будет сохраняться. Поэтому, восстановившись после эпизода депресссии, человек должен изменить свою жизнь окончательно и бесповоротно. Ты теперь все время, всю оставшуюся жизнь должен делать вещи, которые помогли тебе выбраться из депрессии. Нужно постоянно делать упор на контакты с людьми и значимые, положительные, здоровые отношения всех родов. Нужно постоянно думать о том, что делает тебя счастливым и как этого добиваться, и все время делать шаги к позитивному будущему, которое ты сам для себя обрисовал. Если ты позволишь себе плыть по течению или застрять в колее, ты снова провалишься в яму, и все придется начинать сначала. Если тебе помогла терапия, ходи теперь на терапию всегда. Более того – если ты выбрался из депрессии, делай все время теперь так, чтобы все напоминало тебе о том, как ты из нее выбрался. Преврати это в историю личного успеха, и повторяй историю себе самому. И не забывай укреплять, цементировать, разукрашивать и разрабатывать положительный нарратив своей жизни. Как бы то ни было, это была краткая версия моих соображений по поводу депрессии. Длинная версия может занять несколько книг. Может быть, когда-то я ее и изложу. А ты тем временем помни, что депрессия реальна. Это одна из самых ужасных вещей, которые могут с тобой произойти. Но победить ее можно.
110 книг о безумии
Заглядывать в бездну всегда было занятием опасным, тем более если это — бездна человеческого сознания. Для самых отважных ныряльщиков в глубины помешательства и пучины самопознания мы подготовили список книг о безумии всех сортов. 1. Патрик Зюскинд. Парфюмер. История одного убийцы. 2. Джон Фаулз. Коллекционер 3. Кен Кизи. Над кукушкиным гнездом 4. Томас Харрис. Молчание ягнят 5. Энтони Берджесс. Заводной апельсин 6. Стиг Ларссон. Девушка с татуировкой дракона 7. Чак Паланик . Бойцовский клуб 8. Агата Кристи. Десять негритят 9. Брет Истон Эллис. Американский психопат 10. Антон Чехов. Палата №6 11. Иэн Бэнкс. Осиная Фабрика 12. Элис Сиболд. Милые кости 13. Стивен Кинг. Мареновая Роза 14. Томас Харрис. Ганнибал: Восхождение 15. Томас Харрис. Красный дракон 16. Маркиз де Сад. 120 дней Содома 17. Джон Фаулз. Волхв 18. Деннис Лихэйн. Остров проклятых 19. Дэниел Киз. Множественные умы Билли Миллигана 20. Стивен Кинг. Сияние 21. Тесс Герритсен. Хирург 22. Джеффри Линдсей. Дремлющий демон Декстера 23. Поппи Брайт. Изысканный труп 24. Чак Паланик. Невидимки 25. Джин Брюэр. Планета Ка-Пэкс 26. Рю Мураками. Мисо-суп 27. Деннис Лихейн. Дай мне руку, тьма 28. Питер Акройд. Процесс Элизабет Кри 29. Борис Акунин. Особые поручения 30. Леонид Андреев. Рассказ о семи повешенных 31. Марк Фишер. Психиатр 32. Ф. М. Достоевский. Бесы 33. Стивен Кинг. Дети кукурузы 34. Тесс Герритсен. Ученик 35. Фред Варгас. Вечность на двоих 36. Роберт Блох. Психоз. Трилогия 37. Всеволод Гаршин. Красный цветок 38. Тьерри Жонке. Тарантул, или Кожа, в которой я живу 39. Теодор Драйзер Американская трагедия 40. Борис Виан. Сердцедер 41. Чарльз Маклин. Страж 42. Питер Джеймс. Одержимый 43. Дуглас Престон, Линкольн Чайлд. Натюрморт с воронами 44. Лайонел Шрайвер. Цена нелюбви 45. Рослунд & Хелльстрем. Изверг 46. Эйткен Д. Спящий с Джейн Остин 47. Родриго Кортес. Кукольник 48. Крэг Клевенджер. Человек-змея 49. Г.А.Зотов. Печать луны 50. Стивен Кинг. Кэрри 51. Сергей Кузнецов. Шкурка бабочки 52. Тони Дэвидсон. Культура шрамов 53. Никки Френч. Убей меня нежно 54. Рю Мураками. Пирсинг 55. Деннис Лихэйн. Святыня 56. Тургрим Эгген. Декоратор. Книга вещности 57. Родриго Кортес. Пациентка 58. Юнас Бенгтсон. Письма Амины 59. Антон Ульрих. Джек. Поиск возбуждения 60. Евгения и Антон Грановские. Клиника в роще 61. Джонатан Келлерман. Доктор Смерть 62. Николай Фробениус. Каталог Латура, или Лакей маркиза де Сада 63. Скотт Брэдфилд. Хорошая плохая девчонка 64. Родриго Кортес. Садовник 65. Умберто Эко. История уродства 66. Мишель Фуко. История безумия в классическую эпоху 67. Мишель Ловрик. Книга из человеческой кожи 68. Алексей Слаповский. Народный фронт. Феерия с результатом любви 69. Михаил Успенский. Чугунный всадник 70. Сюзанна Кейсен. Прерванная жизнь 71. Максим Малявин. Записки психиатра, или Всем галоперидолу за счет заведения 72. Михаил Чулаки. Прощай, зеленая Пряжка 73. Камерон Джейс. Безумие 74. Михил Строинк. Как если бы я спятил 75. Шатравка Александр Иванович. Побег из Рая 76. Дэн Уэллс. Необитаемый город 77. Джефф Николсон. Бедлам в огне 78. Станислав Лем. Больница Преображения 79.Фрэнк Тэллис. Комната спящих 80. Гилад Элбом. Параноики вопля Мертвого моря 81. Аркаиц Кано. Джаз в Аляске 82. Джон Харвуд. Мой загадочный двойник 84. Барбара О`Брайен. Необыкновенное путешествие в безумие и обратно 85. Арнхильд Лаувенг. Завтра я всегда бывала львом 86. Юхан Теорин. Санкта-Психо 87. Виктор Пелевин. Чапаев и Пустота 88. Елена Стефанович. Дурдом 89. Патрик Макграт. Приют 90. Себастьян Барри. Скрижали судьбы 91. Мэделин Ру. Приют 92. Елена Леонтьева, Мария Илизарова. Про психов 93. Франк Тилье. Головоломка 94. Силвия Плат. Под стеклянным колпаком 95. Эдгар Аллан По. Система доктора Смоля и профессора Перро 96. Паола Каприоло. Немой пианист 97. Поль де Крюи. Борьба с безумием 98. Т. Корагессан Бойл. После чумы 99. Александр Варго. Дом в овраге 100. Юрий Мамлеев. Шатуны 101. Соно Аяко. Синева небес 102. Эдуардо Мендоса. Тайна заколдованной крипты 103. Джорджио Фалетти. Я убиваю 104. Шарлотта Гилман. Желтые обои 105. Сабина Мюррей. Синдром плотоядного 106. Рю Мураками. Паразиты 107. Эрик Аксл Сунд. Подсказки пифии 108. Пол Боулз. Под покровом небес 109. Нэнси Джонс. Молли 110. Крейг Расселл. Брат Гримм
Нежность
Сегодня внезапно всплыла тема нежности – она очень редко, по моему личному опыту, возникает тогда, когда мужчины говорят о женщинах. Да и в целом это слово как-то редко звучит в психологическом пространстве… И это при том, что это одно из наиболее полных и ярких переживаний, которые люди могут испытывать друг к другу (не только мужчины и женщины, но и друзья, родители и дети…). Нежность – это порог любви, и, одновременно, ее очень важная составляющая. Попытавшись словами определить, что же такое нежность, я столкнулся с затруднением – определение упорно ускользало, никак не желало облекаться в слова и формулировки, все время переходя в переживания и чувства… Махнув рукой на слова, вспоминаю-погружаюсь в это состояние… Нежность – это желание обнять, способность чувствовать дыхание и биение сердца той, с которой стоишь. Смотреть в глаза прямо, и совсем не тяготясь этим долгим контактом взглядов. Это теплое, бархатное чувство тихой радости, затопляющее грудь, чуть сдавливающее дыхание и заставляющее дышать глубже. Это открытость – в нежности человек светится изнутри, в нем нет обычного оборонительно-настороженного напряжения в теле. Отсюда – чуткость к малейшему движению тела, легкое поглаживание, трепет. Нежность – это ощущение хрупкости другого, стремление обходиться с ним максимально бережно. Нежно держать что-то – значит, бережно. Нежные слова – это слова о ценности другого для меня. Кажется, возникает ясность в сознании, поймал… Нежность в первую очередь - переживание хрупкости и уязвимости другого, и бережное отношение к нему. Поэтому нежность не является переживанием высокой энергии, она гармонична и тиха, притормаживая все остальные страсти. Переживание нежности требует мягкости, но не является синонимом слабости. И здесь возникает камень преткновения для многих мужчин. Нежность отвергается ими, потому что она невозможна без уязвимости и отказа от ролевой игры, в которой мужчина – каменная стена, уверенный столп, которому нет дела до этих «телячьих нежностей». Нежность, в которой пытаешься сохранить себя как «твердого», превращается в покровительственное отношение – то, во что мужчины, как правило, нежность к женщине и трансформируют. Но в нежности невозможно быть твердой опорой, поддержка через нежность – это мягкая подушка под голову, а не жесткий настил на полу. Место отрицаемой и вытесняемой нежности к женщине заполняет сексуальное возбуждение, вожделение как единственное сильное переживание, направленное на женщину. Однако если в нежности другой человек переживается как значимый субъект, то в возбуждении происходит объективация, превращение другого в значимый объект, вещь. Вспыхивающая страсть к малознакомой женщине объективирует ее, ею хочется овладеть, и она, по сути своей, в сознании «жаждущего» мало отличается от вещи. У многих мужчин нежность и вожделение раздваиваются, и к одной женщине испытываешь нежность, а к другой – сильное и агрессивное влечение, в котором нет дела до чувств и переживаний объекта этого влечения. Зрелое, сформированное эротическое чувство соединяет нежность и страсть в единый поток, от которого и сносит крышу. Раздвоение этого потока в одном из крайних своих проявлений приводит к «комплексу мадонны-блудницы», когда одни женщины – «для любви», а другие – «для секса». Соединение возбуждения и нежности приводит к тому, от возбуждения к нежности переходит активность, а от нежности к возбуждению – забота о партнере, что формирует любовь. Нежность к женщине, если дать ей свободно развиваться и выражать, начинает сопровождаться эротическим чувством, которое, если его опять-таки не тормозить, может перетечь в возбуждение (связанное с переживанием интимности и близости), и это возбуждение основано на более прочном основании, чем вожделение к женщине, к которой не испытываешь нежности. «Мне нравится с ней общаться, но у меня почти нет сексуального желания...» - «А какое желание тогда есть?» - «Хочется бережно обнять ее»… - «А чувствуешь что, когда хочется обнять ее?» - «Какое-то чувство очень теплое… Она такая ранимая, теплая… И странно – когда я об этом вспоминаю, у меня возникает желание…»… Если нежность – это что-то недостойное настоящего мужчины, то как реакция на это ощущение возникает стыд. Нежность основана на привязанности, и если привязанность пугает и ассоциируется с потерей свободы, то реакцией на ощущение нежности может быть смутное беспокойство, корнями уходящее в страх. В обоих случаях от нежности можно «защититься» при помощи обесценивания или этого чувства, или партнера… Происходит обеднение эмоционального контакта с женщиной, и я однажды услышал от одного мужчины грустное признание: «Я не знаю, что делать с женщиной, кроме секса»… Как будто с женщиной нельзя говорить о волнующих тебя темах, нельзя быть расслабленным с ней, нельзя обращаться за поддержкой в трудные минуты, оказывать ей помощь самому (и чувствовать себя при этом сильным и нужным)… Женщина-объект, который, к тому же, может мешать своими чувствами – на них нужно как-то реагировать… (впрочем, про привязанность – это отдельная большая тема). Нежность позволяет выйти за собственные границы, являясь одним из переживаний, направленных на преодоление изначального, экзистенциального одиночества людей. В этом ее огромная сила, и, как обратная сторона, слабость. Когда нежности слишком много, другой человек снова превращается в объект, на которого изливается такое количество теплых чувств, что уже хочется отстраниться, защищаться, и возникает раздражение, переходящее в злость на то, что его уже не видят. Это уже прелюдия к полному слиянию, превращение нежности в нечто иное, когда состояние другого человека неважно, а значение имеет только свое собственное желание выражать и выражать накопленные чувства, игнорируя ответную реакцию. Одного человека в детстве просто-таки насиловали этой « другой нежностью», требуя, чтобы он целовал свою тетю, которая хватала в своих объятья племянника и долго его не выпускала, игнорируя его желание отстраниться… Нежность без слияния – это взаимное переживание, при котором я чувствую своего партнера, и отзываюсь на его движения, даже если это движение – отстранение. Там, где возникает слияние, нежность трансформируется в другие переживания. Например в умиление, для которого вообще не важна реакция того, на кого направлено это умиление: от тисканья малыша, которого это уже достало, до перепуганного животного, которого передают из рук в руки с "мимимишечными" переживаниями. "Раз мне это нравится и я чувствую такие хорошие чувства, то и ты, объект моих чувств, должен радоваться и чувствовать что-то похожее". Еще это может быть "похоже на родительскую заботу и умиление, которое тоже прекрасно в определенном возрасте, но во взрослых отношениях вызывает скорей отвращение и агрессию" (Р.Гомолицкий) Отдельная история – это нежность мужчин друг к другу. Она не окрашена сексуально, но тормозится значительно больше, чем нежность к женщине. Все эти грубоватые объятья, толчки в плечо, рукопожатия с предварительным размахом руки, постоянные «подколки» друг друга – все они могут маскировать ту самую нежность, которую невозможно выразить прямо… А сложно не только потому, что это ассоциируется с женственностью или гомосексуальностью, но и потому, что очень мало опыта нежности со стороны своих отцов. Мамы могут любить и ласкать своих ненаглядных мальчиков, а отцы часто сдерживают свои переживания по отношению к сыновьям, чтобы не «вырос мягкотелым». К чему эти «телячьи нежности»… И получается выразить свои чувства только через неуклюжие объятья или замечания-похвалы - если вообще получается. С дочками проще получается. А потребность быть нежным и в нежности – она остается. «Нерастраченная нежность» - это не что иное, как потребность в любви. В том, чтобы я был ценностью для другого, и чтобы со мной обращались как с ценностью, а значит – бережно, трепетно, нежно. И в том, чтобы у меня в жизни были люди, чье существование переживается как важное и ценное для меня, это такое удовольствие – нежно заботиться о том, что ценно для меня, и видеть, как откликается другой человек на мою заботу… В конце концов, мы вовсе не не так уж и неуязвимы и "противоударны", как кажется со стороны. Автор Илья Латыпов
Удивительные факты о близнецах, которые вы не знали
Если вы не близнец, значит вы знаете о них немного. Каждый знает о близнецах только то, что они как две капли воды похожи друг на друга, родители их одевают в одинаковые одежды, но это еще не все... если они однояйцевые близнецы, то с легкостью могут поменяться местами, - на работе или в школе и никто не увидит разницы. 1. Близнецы могут иметь разных биологических отцов. Женщина может быть оплодотворена сперматозоидом в одно и тоже время двумя разными мужчинами. 2. Близнецы могут быть разных рас. Возможно (хотя и редко), результат приходит из ситуации, когда родители принадлежат к разным расам. 3. Разлученные близнецы живут очень похожими жизнями. Иногда сходство перевешивает веру: Например, близнецы имеют одинаковую профессию и даже болеют в одно и тоже время. 4. Дети двух братьев-близнецов являются юридически двоюродными братьями. Они имеют один и тот же генетический код. 5. Рождение близнецов может означать более длинную жизнь для матери. Считается, что женщины, которые рожают близнецов, здоровее, чем другие мамы. 6. Чем выше женщина, тем больше вероятность, что она родит близнецов. Высокие люди имеют более высокий уровень гормонов, которые помогает росту. Их яичники являются более склонными к спонтанному оплодотворению. 7. Женщины, которые часто потребляют молочные продукты, в пять раз более склонны иметь близнецов. 8. Признаки сильной связи близнецов уже видны в утробе матери. 9. Близнецы могут быть точными зеркальными отражениями друг друга. Примерно 1/4 однояйцевых близнецов являются зеркальными отражениями друг друга, родовые пятна (родинки) появляются на противоположных странах тела.
Великие изречения Дона Хуанa, меняющие сознание
Дон Хуан Матус (исп. Don Juan Matus) — шаман из индейского племени яки, главным образом известный по произведениям Карлоса Кастанеды, Флоринды Доннер-Грау и Тайши Абеляр. Кастанеда утверждал, что встретился с Доном Хуаном в 1960 году, после чего тот обучал его особой форме магии, основанной на традициях индейцев Древней Мексики, — так называемому «Пути воина». 1. Поступай так, словно это сон. Действуй смело и не ищи оправданий. 2. Не объясняй слишком многого. Когда ты объясняешь, почему ты не можешь делать то или другое, на самом деле ты извиняешься за свои недостатки, надеясь, что слушающие тебя будут добры и простят их. 3. Чтобы извлечь из жизни максимум, человек должен уметь изменяться. Самым трудным является вознамериться измениться. 4. Я никогда ни на кого не сержусь. Ни один человек не может сделать ничего такого, что заслуживало бы такой моей реакции. На людей сердишься, когда чувствуешь, что их поступки важны. Ничего подобного я давно не чувствую. 5. Ты всегда должен помнить, что путь — это только путь. Если ты чувствуешь, что тебе не следовало бы идти по нему, покинь его. 6. Ты сейчас не можешь меня понять из-за своей привычки думать так, как ты смотришь. 7. Если тебе не нравится то, что ты получаешь, измени то, что даешь. 8. Главная помеха большинства людей — внутренний диалог. Когда человек научится останавливать его, все становится возможным. Самые невероятные проекты становятся выполнимыми. 9. Люди, как правило, не отдают себе отчета в том, что в любой момент могут выбросить из своей жизни всё что угодно. В любое время. Мгновенно. 10. Единственный по-настоящему мудрый советчик, который у нас есть, — это смерть. Каждый раз, когда ты чувствуешь, что всё складывается плохо и ты на грани краха, повернись налево и спроси у своей смерти, так ли это. 11. Каждый идет своим путем. Если идешь с удовольствием, значит, это твоя дорога. Если тебе плохо — в любой момент можешь сойти с нее, как бы далеко ни зашел. И это будет правильно. 12. Нам требуется всё наше время и вся наша энергия, чтобы победить идиотизм в себе. 13. Весь фокус в том, на что ориентироваться... Каждый из нас сам делает себя либо несчастным, либо сильным. Объём работы, необходимой и в первом, и во втором случае, - один и тот же! 14. Чтобы стать человеком знания, нужно быть воином, а не ноющим ребенком. Бороться, не сдаваясь, не жалуясь, не отступая, бороться до тех пор, пока не увидишь. И всё это лишь для того, чтобы понять, что в мире нет ничего, что имело бы значение. 15. То, что ты делаешь в данный момент, вполне может оказаться твоим последним поступком на земле. В мире нет силы, которая могла бы гарантировать тебе, что ты проживёшь ещё хотя бы минуту.
13 фактов о сериале «Декстер»
1. Сериал снят по мотивам книги Джеффри Линдсей — «Дремлющий демон Декстера». Он рассказывает о судмедэксперте полиции Майами и по совместительству маньяке Декстере Моргане. Но все его убийства объясняются неким кодексом Гарри, в котором, в частности, говорится, что незаслуженно человека убивать нельзя. Так что Декстер убивает только тех, кто ушел от правосудия. Именно поэтому сериал иногда называют «Правосудие Декстера». 2. Большинство натурных съемок в сериале сделаны в Лонг-Бич. Лонг-Бич — это город в Калифорнии. Как мы знаем Калифорния находится на Западе США, а в фильме действие происходит в Майами, а Майами на Юго-Востоке. Все дело в том, что первые пять серий сняли действительно в Майами, а потом режиссеры из соображений экономии решили, что пойдет и Лонг-Бич и перенесли съемку туда. Русские зрители не замечают разницы, а вот для американцев разница бросается в глаза. 3. Жители домов, рядом с которыми снимали сериал, сейчас себя с гордостью называют «соседями Декстера». 4. В 2008 году Декстер по сути только разгонялся (снимали третий сезон), а Майкл Холл (в сериале Декстер Морган) и Дженифер Карпентер (в сериале Дебра Морган) под Новый год втихаря от всех уехали и поженились. Брат и сестра в фильме стали мужем и женой в реальности. 5. Майкл Холл заболел раком и продолжение съемок сериала оказалось под большим вопросом, но рак был побежден. 6. В начале каждой серии показывают подборку обычных событий в жизни обычного человека, но из-за эффекта макросъемки выглядит это зловеще. Один известный критик даже заявил: «Это единственное, что зрителю надо увидеть, чтобы понять характер Декстера». 7. В интервью создатели одну из серий называют «Худшим днем благодарения, показанным на телевидении». Юмор этой фразы поймут все те, кто регулярно смотрит американские сериалы. 8. Противостояние Декстера и Доакса — одно из самых впечатляющих моментов в первых двух сезонах. Однако в жизни актеры — лучшие друзья. 9. Майкл Холл читал лишь первые две книги о Декстере. Затем в интервью он рассказал о том, что сериал перестали снимать по книгам и решил «самостоятельно раскрывать образ своего героя». Начиная со второго сезона сходство между сериалом и романами цикла «Декстер» практически отсутствует. 10. Для рекламы третьего сезона сериала рекламисты, вместо воды, налили в местные фонтаны бутафорской крови. В промо-кампании были задействованы фонтаны в 14 крупнейших городах США. Особенно эффектно смотрелась кровавая струя фонтана-гейзера в филадельфийском «Парке любви». 11. «Декстер» получил одобрение критиков, выиграл две премии «Эмми» в технических номинациях и послужил причиной для споров из-за своего содержания. Сериал подвергался критике со стороны родительских организаций как излишне жестокий и аморальный. Когда в декабре 2007 представители CBS сообщили, что собираются транслировать «Декстера» на общественном канале, родительская организация «Родительский телевизионный совет» публично выступила с протестом: «Мы официально просим CBS отменить показ первого сезона „Декстера“ на их канале. Этот сериал не подходит для вещания на общественном канале и должен оставаться на платных кабельных каналах. Главной проблемой этого сериала является то, что не исправить монтажом: сериал вынуждает зрителей сопереживать серийному убийце, желать его победы, надеяться, что его не раскроют». 12. В январе 2010 года Майкл Холл, наконец, получил награду Гильдии киноактеров США, а также премию «Золотой глобус» в номинации «лучший актёр в драматическом сериале» за роль Декстера Моргана. Кроме этого, за роль серийного убийцы Троицы (Trinity) в этом же сериале награду «Золотой глобус» как актёр второго плана получил Джон Литгоу. 13. В общей сложности последний эпизод 4-го сезона посмотрело 2,6 миллиона человек. Большей популярности, чем «Декстер», удостаивался только Майк Тайсон в 1999 году.
Найди маму
Небольшой эксперимент, который раскрывает уникальность каждой женщины и демонстрирует невероятную связь между матерью и ребенком.
«Своя правда»
Мы склонны окружать себя людьми схожих взглядов и тем самым изолируем себя от альтернативных идей — образуются герметичные «информационные пузыри», каждый из них со «своей правдой». «Информационный пузырь» — самоподдерживающаяся система, которая отторгает любые сомнения в «своей правде», например, высмеивая их или выискивая у сомневающихся корыстные мотивы. Навязший на зубах пример: если вы считаете Сталина «кровавым палачом», то человек, который подчеркивает его достижения, представляется вам либо людоедом, либо идиотом, либо троллем на зарплате. Ну и наоборот, соответственно, тоже: если Сталин для вас «эффективный менеджер», то его критики ненавидят Россию, не знают истории и вообще продались. И те, и другие готовы обосновать свою позицию цифрами, цитатами и прочими более или менее убедительными аргументами, а соответствующие аргументы противоположной стороны объявить вырванными из контекста или сфальсифицированными. Спорят-то они при этом не про Сталина, который умер больше 60 лет назад, а про частное и общественное, про свободу и порядок, про цели и средства, про пределы необходимого зла — словом, про убеждения, про эмоции, про «свою правду». Объективное знание, которое содержится в исторических источниках и может быть из них извлечено при помощи известных методов исторического исследования, тех и других в равной степени не интересует. Для них (для нас) никакого объективного знания, истины, попросту не существует — мы считаем таковыми «свою правду». Это не хорошо и не плохо, это просто данность, про которую стоит помнить: мы существа не только рациональные, но и эмоциональные, наши мнения и наше поведение определяются не только разумом, но и убеждениями, которыми далеко не всегда возможно сознательно управлять и которые, строго говоря, вообще не очень понятно откуда берутся. Артем Ефимов
Стойкость сформированных впечатлений
В 1975 году сотрудники Стэндфордского университета пригласили группу студентов поучаствовать в исследовании на тему суицида. Им раздали пары предсмертных записок, одна из которых была настоящей, а другая - фальшивкой. Участникам нужно было определить, какая из записок настоящая. Одни справились с заданием блестяще, дав 24 правильных ответа из 25. Другим удалось дать максимум 10 правильных ответов. Этот эксперимент был постановочным, так как результаты теста были ненастоящими. Участники, которые якобы почти все угадали, на самом деле показали в среднем тот же результат, что и "ошибавшиеся". На втором этапе исследования обман раскрывался. Участникам сообщали, что реальной целью эксперимента было исследование реакции подопытных на положительный или отрицательный результат. Далее, студентов просили угадать, сколько записок они отсортировали правильно, и какое количество правильных ответов в среднем дали другие участники. Группа "отличников" утверждала, что они действительно неплохо справились с заданием лучше среднего, хотя сообщили, что у них нет причин так думать. И напротив: группа "двоечников" считала, что их результат были хуже среднего. Исследователи резюмировали: "Единожды сформировавшиеся впечатления остаются исключительно стойкими". Марина Мойнихан, из статьи "Ваши доказательства - не доказательства"
© 2015 — 2024 stakanchik.media
Использование материалов сайта разрешено только с предварительного письменного согласия правообладателей. Права на картинки и тексты принадлежат авторам. Сайт может содержать контент, не предназначенный для лиц младше 16 лет.
