Невозможно понять душу другого человека. Говорят, есть преподаватели, одаренные талантом свыше: такие могут найти подход к любому ребенку, раскрыть его потенциал и направить в нужное русло. Но может быть, что такой талант — это не благословение, а только лишь богатый жизненный опыт в совокупности со способностью к сопереживанию? Вопросы педагогики всегда были причиной многих споров среди ученого сообщества, да и сегодня реформы в сфере образования бурно критикуются как педагогами, так и родителями учеников. В начале XX века после революции, Первой мировой и Гражданской войн нашей стране пришлось закладывать новые основы для будущих поколений. Цвет нации — дети — оказались наиболее уязвимы: многие потеряли родителей и остались сиротами, о которых не заботилось даже государство. Около семи миллионов беспризорников жили на улицах, занимались попрошайничеством и воровством. Как можно было вернуть к жизни людей, которых общество заклеймило «отбросами» и не предрекало ничего, кроме тюрьмы или смертной казни? Одним из выдающихся педагогов, которому удалось воспитать из бывших уголовников достойных членов общества, стал человек, который, еще будучи очень молодым и мало повидавшим на свете, говорил, что семья портит детей, и рожать детей — это преступление. Антон Макаренко стал отцом для многих потерянных, никому не нужных сирот, однако своих детей у него не было. Проще понять обиженного человека, когда самому приходится сталкиваться с несправедливостью: Макаренко рос болезненным ребенком, тянулся к знаниям и был неуклюж в детских играх. Из-за его сильной близорукости сверстники часто жестоко подшучивали над ним, отчего мальчик замыкался в себе. Брат Антона Виталий позднее вспоминал, что в Крюкове, небольшом городке на десять тысяч человек, не было человека образованнее, а семья молодого человека сравнивала его с аристократом, который приходил домой как в гостиницу: почитать и поспать. С 17 лет Антон Макаренко начал преподавать, а в 32 года возглавил колонию имени М. Горького для «для морально-дефективных детей». Кто жил в таких колониях? Дети, многие из которых воевали у Махно и Петлюры, врали и воровали лучше, чем умели читать и писать. К учителям не приставляли охрану, поскольку считали такую колонию учебным учреждением, где педагог должен был воспитывать и учить малолетних преступников. Но учиться дети не хотели, убирать за собой были не приучены, отказывались придерживаться каких-либо правил и подчиняться учителю. Основная задача, стоявшая перед Антоном Макаренко, — создать из воспитанников крепкий трудоспособный коллектив, который сам смог бы в будущем стать воспитательным органом и механизмом. СССР ассоциируется прежде всего с культом труда: тунеядцев судили и принудительно заставляли выполнять общественно-полезную работу. Макаренко пришел к выводу, что именно в процессе общественно-полезного производительного труда можно создать коллектив, а также завоевать уважение учеников, подавая личный пример. Кроме того, педагогический коллектив колонии был очень мал, а чтобы присматривать за зданиями, удовлетворять минимальные потребности быта, колонистам необходимо было научиться заботиться о себе самим. Они работали на полях и в саду, охраняли территорию от грабителей, государственный лес от порубок. Антон Макаренко говорил, что «нет дефективных детей, есть дефективное отношение к ним». Однако хорошие отношения между беспризорниками и учителем выстраивались с трудом: однажды на очередную просьбу Антона Семеновича малолетние преступники ответили наглым отказом, а Макаренко «не удержался на педагогическом канате», вышел из себя и ударил одного из них так, что тот упал на пол. Колонист мог бы в ответ пырнуть учителя ножом, но что-то уберегло педагога от жестокой расправы: вместо этого дети отправились выполнять просьбу, которую ранее проигнорировали. В колонии было организовано несколько отрядов, во главе каждого из которых стояли командиры, составлявшие Совет командиров. На него Макаренко опирался в воспитательной работе и в организации трудовой деятельности колонистов. Совет командиров обсуждал бытовые вопросы, учебный процесс, ведение хозяйства колонии, прием новых членов. Главным и нерушимым правилом колонии было никогда не вспоминать о прошлом детей. Макаренко не исправлял колонистов, но учил их, как можно жить по-другому при помощи честного совместного созидательного труда, не оставляющего времени ни на что другое. Колония имени М. Горького не только начала себя обеспечивать, но и приносила доход, однако такие успехи лишь вызвали у профильных министерств массу вопросов к педагогическим методам Макаренко. Родился миф, что в колонии подростков воспитывают исключительно при помощи насилия. Антон Семенович в то время жаловался: «К нам приводят запущенного парня. Я делаю из него человека. Я поднимаю в нем веру в себя. Говорю ему о человеческой и рабочей чести. Но оказывается, все это ересь — нужно воспитывать классовое самосознание, то есть научить трепать языком по тексту учебника политграмотности». В 1928 году Антон Макаренко был уволен с должности заведующего колонией имени М. Горького. На него ополчилась Крупская, занимавшая высокий пост в наркомпросе: «Нужно объявить решительную войну появляющимся пережиткам старого: системе наград, отметок, похвал, наказаний и поощрений. Может быть, с точки зрения материального обогащения колонии все это и полезное дело, но советская педагогическая наука не может в числе факторов педагогического влияния рассматривать производство». Макаренко помог Максим Горький, с которым педагог уже некоторое время вел дружескую переписку. Благодаря связям писателя, Антона Семеновича перевели на должность начальника в Трудовую коммуну им. Дзержинского. Воспитанники колонии занимались не сельским хозяйством, а имели в своем распоряжении целый завод. Сначала выпускали электродрели, затем стали делать первые в России портативные любительские фотоаппараты «ФЭД». Однако успехи на новом месте также привлекли внимание властей: НКВД, к ведомству которого относилась коммуна, забрал выгодное предприятие себе, распорядившись перевести коммунаров в положение наемных рабочих. Это перечеркивало всю воспитательную систему, и Макаренко пытался протестовать: «Мы же здесь не фотоаппараты делаем, а людей!» В 1932 году Антона Семеновича сняли с должности начальника колонии имени Дзержинского, сделав заместителем по педагогической части. Тогда же у него случился первый сердечный приступ, и вышла его первая книга «Марш 30 года». Но самое известное его произведение — это «Педагогическая поэма», в которой описывается жизнь и труды детей в колонии имени М. Горького. Педагогические методы воспитания Антона Семеновича действительно были весьма своеобразны. Он учил своих воспитанников тому, чему не учили в то время нигде, но что действительно пригодилось в итоге в повседневной жизни: не просто уступать места старшим в трамвае, но еще и не оглядываться при этом на пассажиров; соблюдать регламент, говорить четко, ясно, по делу, не утомляя слушателей мелочами; знать культуру застолья и свою меру в выпивке; уважать результаты чужого труда; доверять друг другу. На выпады начальства в сторону необычных способов обучения трудных детей Макаренко объяснялся: «После 18 лет мои ребята выходят во взрослый мир и, наверняка, будут пить водку. Так что? Пусть они пьют, как хотят и сколько хотят, после восемнадцати я за них уже не отвечаю? Я не могу так рассуждать. Я должен научить их всему, что потом пригодится в жизни». 1 апреля 1939 года Антон Семенович зашел в пригородную электричку, следующую из подмосковного Голицыно в Москву. В дороге ему стало плохо, он прилег на лавку и умер до того, как поезд прибыл на конечную станцию. И так получилось, что его труды обрели широкое признание только после смерти: книги перевели на многие языки, педагогические методы до сих пор изучают в разных странах («классика советской педагогики»). А ученики... Из них ни один не сделался человеком недостойным.